Рэйчел Кейн 13 страница

— Я по-прежнему думаю, что здесь кто-то есть, — сказала она, отстранившись, чтобы перевести дыхание. Лицо Дэвида сохраняло бесстрастность манекена.

— Может, твоя сереброглазая подружка? Что ж... никогда не возражала против зрителей. Надо сказать, и ты в этом случае выполнял свою роль лучше.

Сука.

Я должна была хоть что-то сделать.

Она расстегнула черную кожаную куртку, медленно, забираясь руками внутрь к теплой золотистой коже. Я стиснула зубы. «Ты не можешь причинить вред моей маме». Кевин отдал мне такой приказ. Так как второй приказ — убить ее — не был столь четким, оба желания плавали в неопределенности, и первое все еще действовало. Мне хотелось обхватить рукой ее горло и сжимать, до тех пор, пока не хрустнет, но я не была уверена, что должна хотя бы пробовать. И попытка и провал попытки только ухудшили бы ситуацию.

— Сними это, — приказала она. Он сбросил куртку, и она упала на пол блестящей лужицей. — Ты знаешь, чего я хочу, Дэвид. Чего я всегда хотела.

Я тоже прекрасно это знала. Или думала, что знаю.

Он доказал мне, что я ошибалась.

Я наблюдала, испытывая тошноту, как он потянулся к ней... схватил ее за волосы и шваркнул лицом о ковер.

Все так же, ничуть не меняясь внешне. Управляемый, спокойный, совершенно бесчувственный.

О боже.

Он развернул ее, и сильное возбуждение, отразившееся на ее покрасневшем лице, объяснило мне все. Неудивительно, что это место пахло болезнью. Иветта была очень больной женщиной.

Я убрала маскировку. Она тут же заметила из-за плеча Дэвида, как я медленно подхожу ближе, и безумное ликование, появившееся в ее глазах, стало еще отвратительней, чем то, к чему она принуждала его. Я вспомнила видение, отчаянную попытку Дэвида объяснить Джонатану. Это — насилие.

— Я так и знала, что ты здесь, — сказала она. — Отлично. Может, присоединишься к нам?

— Дэвид, — сказала я невозмутимо, — ты не будешь против, если я кое-что сделаю?

Он не ответил. Ну конечно. Он вообще ничего не мог. Он был жестко связан с ней, и я читала бесконечное отчаяние в его темных чужих глазах.

— Ты воображаешь, что можешь хоть что-то сделать? — Спросила Иветта сахарным голоском, распростершись на полу в изумительно красивой позе. Такая изящная. Такая развращенная. — Кроме того, чтобы любоваться его техникой?

Я скрестила на груди руки, сохраняя хладнокровие.

— Что ж. Я могу сделать то, что предложил твой сын и убить тебя. Что ты об этом думаешь?

Она замерла, уставившись на меня, на мгновение ее лицо превратилось в удивленную маску.

— Ты лжешь.

— Ага. Мы, джинны, иногда это делаем. Хочешь — верь, хочешь — нет. — Я пожала плечами, демонстрируя полное безразличие. — Решай сама.

Я посмотрела на Дэвида, все так же стоявшего неподвижно в ожидании приказа. Посаженного на цепь, но не ручного. Она поднялась, продолжая сверлить меня взглядом, и положила руку на его плечо, заставляя встать вместе с ней. Она провела с видом собственницы по сияющей теплым светом коже, шее, изящному уху, ее пальцы с наслаждением зарылись в его роскошные волосы. Ни единого звука протеста, ни единого движения с его стороны. Я знала, что он обладал некоторой свободой воли — не так ли? — но он не уклонялся, что бы она ни делала.

Возможно, она отдала соответствующий приказ еще до моего появления на сцене. Или, может, он отвлекал ее внимание, провоцируя на беспечность.

Я надеялась, что так оно и есть.

— Он был твоим? — спросила она и дернула его за волосы, притягивая к себе. На его лице по-прежнему ничего не отражалось. Я прислушивалась, стараясь понять, шептал ли он мне что-нибудь через тонкую нить, соединявшую нас, но слышала лишь тишину. Он ушел далеко — глубоко в себя. Если что-то и осталось, я не могла отыскать.

— Я не рабовладелица, — ответила я. Бог мой, каким добродетельным был мой тон. Я решила, что это даже хорошо, потому что сейчас действительно ощущала себя добродетельной. — В этой стране давным-давно освободили рабов, или ты завалила тесты по истории точно так же, как тест на интеллект?

Она обернулась к Дэвиду, и, подтянув его голову поближе, что-то жарко зашептала ему на ухо, потом снова повернулась ко мне, прижимаясь к нему щекой.

Они оба улыбались. Я чувствовала ледяные мурашки, ползущие по спине, ощутила, как вся покрываюсь гусиной кожей, потому, что эти улыбки были бездушными, мертвыми, предвкушающими что-то ужасное. Я вспомнила, как улыбался Дэвид в тот день, когда мы повстречались на дороге, когда моя машина слетела на обочину, подняв тучи пыли.

Я помнила яркий, отточенный ум, светящийся в его красивых глазах. Я помнила его тело, наливающееся силой и дрожащее в моих объятиях.

Здесь ничего подобного не было. Она обладала лишь оболочкой. Скорлупой. Призраком.

Я убеждала себя в этом, но не могла справиться с жутким отчаяньем, сдавившим горло. Ее руки продолжали путешествие по телу Дэвида. Мне хотелось отодрать их.

— Мой маленький Кевин, наконец, отрастил зубы? Ты блефуешь, лапочка. Он не мог.

Я оглядела комнату.

— Но я же здесь, не так ли? — Ответа не последовало. Иветта села. На ее блузке не хватало пары пуговиц, но это на меня впечатления не произвело. — Ты и твой маленький Кевин играете в милые игры. Как трогательно. И ты думаешь, после этого он не желает тебе смерти? Дорогая, я познакомилась с тобой совсем недавно и уже испытываю желание тебя придушить.

— И поэтому ты пришла сюда предупредить меня? — она восстановила самообладание. — Непохоже.

— Я не то чтобы страстно желаю быть милой маленькой рабыней Кевина. — Парировала я. Все, что я сказала, было, абсолютной правдой, потому что... в общем, потому что так оно и было. — Я пришла предложить тебе сделку.

Она моргнула. Сделки заключаются с позиции силы. Мы обе прекрасно знали, никакой силы у меня не имелось.

— Не будь смешной. Некоторое время ты меня развлекала, но теперь становишься нудной. Я обычно ломаю игрушки, которые мне надоели.

Я улыбнулась, позаимствовав придумку Рэйчел. Зубы акулы. Ее невольная дрожь вполне окупила мой дискомфорт.

— Есть кое-что, что тебе желаннее Дэвида, — сказала я. Конечно, это были лишь мои догадки, но у таких как она всегда имелось что-то еще. Игрушки постепенно устаревают, с того момента, как попадают им в руки, к тому же Дэвид был у нее и раньше. Теряются острые ощущения. — Я могу дать тебе это.

Теперь она действительно застыла на несколько секунд, внимательно меня разглядывая, и я видела вспышку жадности в ее зеленых глазах.

— И что же это конкретно?

Я пожала плечами.

— Ты прекрасно знаешь.

Ах, эти способности джиннов к мистификациям. Слава богу, они оставались со мной.

— Если ты хочешь тратить мои возможности впустую на своего пасынка, твое право. Но только подумай, каких высот ты могла бы достичь, имея меня.

Она не знала. В ее воображении я уже обрела легендарную мощь и положение... человек, переродившийся в джинна. Она не могла даже представить, каким проблемами это чревато... Скорее всего, она решила, что я предлагаю ей именно это. Жизнь в виде джина.

Только через мой труп. Вернее дух. Неважно.

— Ты не слишком-то ему предана, не так ли? — спросила она. — Почему я должна верить, что ты будешь более предана мне?

Я снова пожала плечами.

— Он только слабый ребенок. Ты сама это знаешь. — Как и она. Только иначе. Слабая, жадная, больная. — Ты хочешь использовать Дэвида, как дешевую игрушку, что ж твое право. Но мне кажется, ты должна слегка расширить свои границы. Мир чуть просторнее, чем твоя спальня.

— Ты считаешь, у меня нет амбиций?

Мне не нужно было изображать циничную улыбку. Люди ее сорта всегда амбициозны.

— Ты совершила ошибку, — сообщила я. — Ты могла привлечь Льюиса на свою сторону. Теперь ты заполучила могущественного врага. Тебе понадобиться помощь, если хочешь остаться в живых, после того как он встанет на ноги.

— Льюис, — спросила она безучастно и выпустила Дэвида. Она совсем позабыла о нем.

— Льюис Левандер Оруэлл? Ну да. Тот самый парень. Ты терлась об него как шлюха, чтобы добраться до меня. Ты продешевила, милая. Имея Льюиса, ты могла бы добиться многого. Например, повышение... но теперь ты просто девка, давшая ему по голове, а не та, кто привел его обратно к Хранителям.

Это ее добило. Она держала удачу за хвост и выпустила ее, осознание этого причиняло ей страшную боль.

— Ты врешь, вероломная сука, — произнесла она с клокотанием в горле и обхватила голую руку Дэвида. — Ничтожество, и ты собираешься заключать сделку со мной? Я не имею дел с тебе подобными. Никогда. Или ты будешь служить мне или будешь страдать. Выбирай.

Инструкции Кевина по ее убийству казались мне все более и более соблазнительными. Может, мне стоит только хорошенько ее избить... нет. Я видела ее лицо, когда Дэвид бросил ее на пол. Вероятно, она решила бы, что это прелюдия.

— Служи мне или страдай!

— У меня уже есть хозяин, — сказала я, разводя руки. — Твой пасынок.

Ей не понравилось, что ее отвергли.

— Займись ею, — сказала она и отпустила Дэвида.

Он стремительно рванулся ко мне, и бог мой, как же он был силен. Я закричала, пытаясь освободиться, но он сдавил мои плечи и отшвырнул меня назад, к той самой стене с которой на тонком плане все еще стекала кровь. Я хотела развоплотиться, ускользнуть туманом, но приказ Кевина, отданный ранее, не позволял этого сделать. Западня. Голубые искры мелькали и вились вокруг. На этот раз их было еще больше. Словно сверху вытряхнули мешок, наполненный ими. Они роились и возле Дэвида, собираясь в стайки на его коже. Я моргнула, восстанавливая зрение.

— Дэвид, — прошептала я. Ничего не промелькнуло в его темных, мертвых глазах. Мне очень хотелось узнать, что же она приказала со мной сделать. И еще больше волновал вопрос, могу ли я этому помешать. Вещи, когда-то происходившие в этой комнате... они оставались жить здесь призрачной жизнью, и сейчас я почти видела их, под влиянием собственного страха и агрессии Дэвида. И одно это делало меня слабой и больной. Что говорил мне Дэвид? Иветта и Плохой Боб имели общие интересы.

Как и Кевина, его заставляли делать что-то, вероятно здесь, в этой комнате. Что именно, я никак не могла понять, не смотря на все те мерзкие намеки, что мне уже дали.

Он резко скрутил мою руку, и я услышала, как хрустнула, ломаясь, кость. Боль взорвалась внутри, но в следующую секунду дело приняло совсем уж дурной оборот, поскольку и другие кости в моем теле стали ломаться. Это делал Дэвид. Разрушал мою физическую форму.

Инстинкты заставляли меня восстанавливаться, но я не могла делать это достаточно быстро. Его сила ворвалась в меня словно дикий зверь, разрывая мышцы, дробя кости, раздирая органы.

Я не могла даже кричать. Мой рот отрылся, но все, что из него вышло — горячая горькая струйка крови. Я была полностью в его власти. Что-то во мне все еще пыталось восстановить физическое тело, но он был сильнее и разбирался в подобных вещах лучше. Он знал точно, как причинить мне боль.

Он позволил мне упасть на ковер. Я лежала, пытаясь изменить положение, чувствуя, как жизненная энергия вытекает из моего переломанного тела, и молча умоляла его прекратить.

Иветта подошла ближе. Она нагнулась над ним, жадно меня разглядывая, прекрасноликая богиня с гнусным взглядом.

— Ты знаешь, чего я хочу, — сказала она, и погладила его волосы вновь, пропуская сквозь пальцы короткие темно-рыжие волны. Лаская его, как домашнее животное, великолепное и опасное. — Сделай это медленно.

Он потянулся к моему горлу.

Я почувствовала, как чужая воля подавляет меня. И в этот момент я исчезла.

Я свалилась бесформенной массой, ослепленная шоком и болью, и поняла, что нахожусь в другом месте. Где?

Высохшие пятна апельсинового сока на ковре в паре дюймов от моего лица, и еще чуть дальше — полуоткрытая коробка пиццы в жирных пятнах. Толстый коричневый таракан удирал по крышке. Затем он остановился, вопросительно покачал усиками и, видимо, решил, что я не представляю особой угрозы.

Я не могла дышать. Легкие были разорваны. Мое тело — человеческое или нет, какое бы ни было — больше не действовало. Я чувствовала, что это не убьет меня, но, тем не менее, была поймана в ловушку мертвой оболочки. Не тот способ, которым я собиралась бежать, тем более что в данной ситуации я вообще не могу куда-либо двигаться.

— Эй! — Прыщавое лицо Кевина появилось в поле зрения под странным углом. Он склонился, уставившись на меня. Потом помахал рукой перед моими глазами и щелкнул пальцами. Я заметила грязь под неровно обрезанными ногтями. — С тобой все в порядке?

Ответить я не могла. Я медленно прикрыла глаза — единственное, на что мое тело было способно в этот момент.

— О, — сказал он и выпрямился. Потыкал меня носком своих дерьмовых теннисных туфель. Вблизи запах его ног был просто отвратителен, напоминал заплесневелый кефир. — Она добралась до тебя? Да уж. Думаю, что именно так и было. Ладно, ты можешь восстановиться?

Я снова моргнула.

— Не можешь? Тебе нужен я для того, чтобы сделать это? — Он присел, глядя на меня. — Я тебе нужен. Как тебе это? Теперь ты уже не столь крута и могущественна, верно?

Толстый палец ткнул в мою безвольную руку, и сломанные кости задели друг о друга.

— А если я просто оставлю тебя в таком виде, у тебя есть на этот случай план, сука? Будешь валяться здесь, истекая кровью? Фиговый из тебя вышел защитник.

Он говорил грубо, но его голос дрожал. Он был испуган, все верно. Но не я пугала его. Он отлично знал, на что она способна, и хотел найти друга. Защиту. Хоть что-нибудь.

Я попыталась шевельнуть губами, но без толку. Я даже больше не могла моргать. Мои глаза остановились и остекленели. Я слышала, как мое сердце судорожно дернулось в последний раз, кровь в моих венах постепенно замедлилась, а потом остановилась.

Как джинна, смерть меня разочаровала. Я продолжала ждать чего-нибудь, чего угодно. У меня сохранялись чувства и ощущения — я слышала шорох мешковатых джинсов Кевина, пока он ходил взад и вперед, ощущала аромат давно немытого тела, распространявшегося от него по всей комнате. Под кроватью таракан выполз из коробки с пиццей, прихватив с собой парочку друзей, помедлил, потом попытался понять, что я такое. Я, должно быть, не выглядела вкусной. Они пошли другим путем.

Дверь спальни Кевина внезапно распахнулась. Замки отлетели и ударились в противоположную стену с силой, вполне достаточной, чтобы проделать дыру. У меня была плохая точка обзора, но я слышала, как шаги Кевина замерли, потом стали неровными. Он наткнулся на меня, потерял равновесие и упал. Я чувствовала, как он в паническом страхе ползает возле меня, горячий и потный. Вихрь энергии, пронесшийся через комнату, безошибочно узнавался. Сюда вошел Дэвид.

Кевин схватил мою мягкую сломанную руку и завопил:

— Восстанавливайся, черт возьми! Останови его! Не дай ему причинить мне вред!

Начинаем новую партию.

Я почувствовала, что мое тело тут же стало восстанавливаться, качая от него энергию, необходимую для исправления повреждений. Но еще до того, как мне стало действительно лучше, я перекатилась через Кевина, избавившись от его захвата, и плавно встала на ноги, чтобы оказаться между ним и Дэвидом.

Голубая пыль искрилась вокруг меня, создавая иллюзию Лас-Вегаса.

Иветта была рядом с ним, кто бы сомневался. Все так же улыбалась.

— Ты нас покинула, — она надула губки, — мы только подошли к самому интересному. А у нас еще столько забавного впереди, да, лапочка?

Тон «мед-бы-пить-этими-устами», стал холодным и резким, когда она взглянула мимо меня, на пасынка.

— Прикажи ей подчиняться.

— Да? — Его голос дрогнул, но не сломался. — А может, я не хочу?

Какого черта она вообще так рисковала, отдавая ему джинна? Хотя нет, я знаю... потому, что она считала, что полностью его контролирует, и понимала, что иметь двух джинов под прямым управлением может быть опасным. Ну что ж, самоуверенность — один из симптомов ее патологии.

Дэвид сдвинулся на шаг. Я зеркальным отражением повторила его движение. У меня был приказ Кевина. Если Дэвид предпримет какие-нибудь агрессивные шаги, какие угодно, я буду вольна остановить его, используя всю до капли мощь Кевина.

— Экстренный выпуск последних известий, — громко сказала я, обращаясь непосредственно к ней. — Не подчиняющийся образец джинна. Ты можешь взять меня. По крайней мере, можешь попытаться. Но это обещает превратиться в дьявольскую битву, и поверь, повреждения тебе не удастся исправить косметикой и парой лейкопластырей. Я могу нанести тебе увечья.

— Да, — подтвердил Кевин. — И я ей позволю. Или нет, я прикажу ей это сделать.

Ее зеленые глаза прошлись по его лицу, и ее взгляд... Если у меня и были какие-то сомнения в том, что она играла с ним в свои маленькие нездоровые игры, этот взгляд меня окончательно убедил.

Чистая тошнотворная ненависть заставила меня почувствовать себя запачканной только от одного взгляда.

— Ах ты, маленький тупой ублюдок. Я даю тебе игрушку, а ты пытаешься угрожать мне ею? Это просто умилительно! Дэвид, я хочу, чтобы ты...

— Кевин, я хочу забрать тебя отсюда. — Перебила я ее, глядя прямо в глаза подростка. — Я заберу тебя, если пожелаешь.

Дураком он не был. Даже имея определенные психологические отклонения.

Он улыбнулся, продемонстрировав плохо вычищенные зубы, и сказал:

— Да. Забери меня отсюда. Куда-нибудь.

Это означало покинуть Дэвида. Мне не хотелось этого делать, но выбора я не имела. Я должна делать то, что могу. Патрик как-то сказал, что первая обязанность джинна — сохранять свою жизнь. Я не думала, что могу умереть здесь, но у меня было такое дерьмовое чувство, что я могу захотеть этого.

Я схватила Кевина, заключила в объятия, напиталась громадной силой, заполнявшей его, чтобы унести...

...назад, в квартиру Патрика.

Путешествие через эфир было неспокойным. Я пыталась избегать скоплений голубого огня, но теперь все стало гораздо хуже, Свечение было повсюду. Веселая метель волшебной пыльцы.

Квартира Патрика была пуста. Кровавые пятна на ковре давно высохли. Никаких следов Льюиса, Патрика или Сары. Никаких признаков того, что Рэйчел возвращалась.

Я выпустила Кевина, отмахнулась еще от одного густого потока искр и опустилась на колени, чтобы коснуться жесткого, пропитанного бурым веществом коврового ворса. Квинтэссенция Льюиса. Через нее я могу проследить его. Разыскать...

— Что теперь? — спросил меня Кевин. Он избегал пятен крови и обошел их, направляясь к противоположной стороне дивана, где ему не придется смотреть на то, что он сделал. — Она придет за нами. Ты же знаешь. Она не собирается оставлять нас в покое. Все, что ей нужно сделать — приказать ему нас найти.

Пузырек лежал в его кармане, набитом пакетиками с презервативами — возможно в таком количестве сразу они никогда в жизни ему не понадобятся. Ничего настолько твердого, чтобы попытаться с его помощью разрушить стекло. Скорее всего, просто везение. Он не был настолько сообразителен, чтобы защитить флакон специально. Я оставалась в той же позе, продолжая сидеть над пятном, касаясь кончиками пальцев свидетельства его вины.

— Да. В общем, если ты все еще хочешь, чтобы я ее убила, я готова.

— Правда? — Надежда и страх. Как много может содержать в себе всего одно слово.

Льюис, черт возьми, где ты! Я и в самом деле не слишком хорошо его чувствовала. Может, это плата за разрушение Дэвидом моего тела. Смерть должна иметь свою цену. Мне нужен был Льюис, не только потому, что я волновалась за него, но и потому, что как человек он физически мог забрать бутылку у Кевина и разбить ее. Льюис был моей единственной надеждой на свободу, до тех пор, пока Кевин не сделает фатальной ошибки. Что тоже не исключено, если я буду внимательнее.

Кстати, о внимательности... до меня, наконец, дошло, что Кевин больше не приказывает, он слушает меня. И моя одежда сохраняет тот стиль, который выбрала я сама. Сейчас он не смотрел на меня как на рабыню. Он видел во мне друга.

— Мне нужна помощь, — сказала я громко. — Твоя мачеха очень сильна и теперь, когда у нее Дэвид, она может слишком много всего натворить. Мы должны поговорить с Хранителями. Они помогут убрать ее без особых потерь.

Все — чистая, правда.

Я старалась не врать ему, зная, что позже я это вспомню и буду мучиться совестью.

Кровь сказала мне, что Льюис лежал здесь без сознания долгое время — возможно, часы — прежде чем пришел в себя и покинул квартиру. Дальше было неясно. Возможно, он не слишком хорошо соображал, но остался жив. Все еще жив. Я явственно это чувствовала, и эта уверенность вынула занозу, сидевшую у меня глубоко внутри. Я серьезно опасалась, что мы бросили его здесь умирать.

— Хранители никогда не встанут на мою сторону, — сказал Кевин. Он плюхнулся на диван, сложил на груди руки и стал разглядывать потолок, на котором снова появились картинки, далеко выходящие за пределы рекомендованного к просмотру детям его возраста. — Они убьют меня. Старик мне рассказывал...

— Ну, Плохой Боб уж точно не был образцом правдивости и добродетели, — ответила я, — мне он тоже врал много раз. Послушай, Кевин, ты можешь мне верить. Я обещаю, что не буду пытаться навредить тебе. — Я обошла диван с другой стороны и села на край, глядя на него. Он все так же рассматривал потолок, но его глаза подозрительно блестели.

— Я не могу вернуться домой. Она теперь меня грохнет. Она вполне на это способна.

— Я не позволю.

— Да? — Горячая, обжигающая надежда в этих несчастных глазах. — Как ты можешь помешать ей? По крайней мере, пока у нее этот твой парень.

— Я буду бороться, если пожелаешь, — ответила я. — Слушай, Кевин, ты сказал, что хочешь, чтобы она умерла. А если ее просто убрать? Лишить ее возможности причинять тебе неприятности? Как насчет такой постановки вопроса?

Он обдумывал мои слова, вертя в пальцах заклепку, отлетевшую с джинсов, потом кивнул.

— Да. Нормально. Только она должна быть так далеко, чтобы я никогда больше ее не видел.

Я глубоко вздохнула, прикрыла глаза и расслабилась. Потом устроилась на стуле и набрала по памяти телефонный номер. Пока мои пальцы двигались, я заметила, что на них налипла голубая искрящаяся пыль, и встряхнула рукой, чтобы избавиться от этой гадости — я ее не чувствовала, и это выводило меня из себя.

Резкий голос Пола Джанкарло, смягченный легким акцентом, сказал:

— Да? — В трубке сквозило острое нетерпение. Возможно, ему весь день досаждали продажами по телефону.

Я открыла рот, собираясь начать разговор, и внезапно заколебалась. Это был шаг, который я не планировала когда-либо делать, и сейчас снова остро почувствовала его значимость. Это одна из тех вещей, которые невозможно исправить.

Все изменится навсегда.

— Алло? — По раздражению в его тоне угадывалось, что через мгновение он бросит трубку.

— Пол? — начала я слегка дрожащим голосом. — Это Джо.

Тишина. Я не могла даже представить, что творилось на другом конце провода. Потом, очень спокойное:

— Иисусе.

— Нет, только Джоанн. Хотя я понимаю твою ошибку, учитывая смерть, воскрешение и все такое. — Мое веселье слегка отдавало истерикой. — Это длинная история, и, думаю сейчас нет времени для того, чтобы озвучивать ее всю.

— Ты жива?

— Да. Но сейчас у нас нет времени. Мне нужно разыскать Льюиса.

— Льюиса? — Пол всегда быстро переключался, его тон вновь стал жестким и деловым. — Да. Он заходил. У него была очень нехорошая рана на голове. Я пытался заставить его обратиться к Хранителю Земли, но он уперся как баран. Он убрался около часа назад, может меньше.

— Он упоминал о том, что произошло?

— А ты? — Пол задал встречный вопрос. — Он называл твое имя, но я решил... ты понимаешь...

— Ударился головой, ну да. — Я покрутила пальцем у виска. — Все так запуталось.

— Еще хуже, чем тогда с Меткой Демона?

— Да.

— Черт меня дери!.. Понятно. И в какие неприятности ты впуталась на этот раз?

— Все тоже самое... — Я закрыла глаза, на мгновение уходя на эфирный план, потом так же быстро вернулась. — Не только я. Все мы.

Он хмыкнул.

— У меня нет времени, чтобы возиться с твоими загадками. Если ты получила какое-то потустороннее предостережение, давай, озвучь его. У нас здесь ураган с Атлантического побережья собирается задать всем жару...

— А также пожар в Йелоустоне и землетрясение в Калифорнии, — продолжила я за него. — И это даже хуже, чем ты думаешь. Гораздо хуже.

Услышанное заставило его замолчать. Пол был пессимистом. Если все было хуже, чем он предполагал, значит, все было просто катастрофически плохо. Он это понимал.

— Боже, Джо, в какое дерьмо ты вляпалась?

— Услуга за услугу. Я тебе расскажу, а ты кое-что для меня сделаешь. На тебя работает Хранитель по имени Иветта Прентисс?

Он недовольно пробурчал:

— Формально — да. Я уже оборвал телефон, разыскивая ее, но она даже не берет трубку. Я ее уволю сразу же, как найду время подписать приказ. Вообще-то я хотел уволить эту сумасшедшую суку давным-давно, но у нее были друзья...

— Плохой Боб, я знаю. Послушай, мне нужно, чтобы ты натравил на нее Мэрион и отдел расследования внутренних преступлений. Прямо сейчас. Она нарушает все правила определенные кодексом Хранителей, нужно заставить ее прекратить это.

— Подожди, у меня нет времени для раскрытия дисциплинарных...

— Она украла джинна, — сказала я решительно, — она его мучает. Пол, она собирается его уничтожить.

Снова тишина. Долгая потрескивающая тишина.

— Пол? — напомнила я о своем существовании.

— Льюис спрашивал у меня ее адрес. Черт, Джо, я не могу это сделать прямо сейчас. Здесь у нас настоящий ад. Я все понял насчет Иветты, и да, мы позаботимся о ней сразу же, как только появиться возможность, но сейчас мы заняты спасением невинных жизней, мы сейчас воюем на трех фронтах одновременно. Придется подождать. — Он сказал это твердо и окончательно. — Извини.

— Да, — мне показалось, что из-под ног уходит земля, — я понимаю. Спасибо.

— Подожди, скажи мне...

Я положила трубку. Телефон немедленно зазвонил снова. Определитель номера, автоответ — видимо, что-то в этом роде. Пока он возмущенно требовал внимания, я глубоко задумалась.

— Они не собираются помогать, — сказал Кевин. Он сидел, привалившись к спинке дивана, подпирая тонкой рукой усыпанный прыщами подбородок. — Я так и знал. Никто не поможет. Ладно, мы ее поимеем, так или иначе. Мы ведь можем пойти куда угодно? Сделать что угодно? Зачем она мне. Пусть делает, что хочет.

Льюис спрашивал адрес. Он помнил о вмешательстве Иветты. Но он шел туда раненый, не в форме, а у нее был Дэвид, которого она могла использовать как оружие.

— Мы возвращаемся, — сказала я.

Даже с другого конца комнаты я заметила, что угрюмое выражение на лице Кевина сменилось упрямством.

— И не мечтай.

— Кевин, мы должны вернуться. Нам нужно ее остановить...

— Чтобы не трахалась с твоим дружком? — он издал неприличный звук, словно рядом кто-то выпустил газы, и повалился обратно на диван. Его голос оставался раздраженно упрямым. — Нет. Мы остаемся.

— Она придет за тобой.

— Нет, она не станет. Она получила, что хотела. И будет счастлива избавиться от меня. — Он устроился поудобнее, скрипнув кожей дивана. — Как ты думаешь, чего здесь не хватает? Телевизора с плоским большим экраном. С каналами для взрослых.

Приказ был косвенный. Я проигнорировала.

— Кевин...

— Я хочу телевизор с плоским большим экраном. И каналы для взрослых.

Я мысленно застонала от отчаяния. Я могла обламывать его, засыпая альтернативами до самой смерти — «Стандартный или широкоформатный? Марка? Серийный номер?» — но время это как раз то, чего у меня не было. Потому я просто задействовала силу, хлынувшую в меня вместе с приказом, чтобы найти самый большой, самый навороченный телевизор и транспортировать его к пустой стене в квартире. Включить в сеть. Создать незаметное подключение к спутнику. И материализовать на кофейном столике пульт дистанционного управления.

— Еще что-нибудь?

— DVD-проигрыватель.

Я дала ему и это. Я также, пропустив промежуточные шаги в виде вопросов, создала ультрасовременную звуковую систему, большие стерео-колонки и полную стойку компакт-дисков, взяв за основу подборку из наиболее часто попадающих в молодежные чарты групп. Наушники, усилитель и все фильмы за прошедшие двадцать лет (в его возрасте он не интересовался ничем другим).

— Офигеть, — прошептал Кевин, охваченный благоговейным страхом. Он встал, чтобы поиграть с пультом дистанционного управления. — Стоп.

— Отпусти меня, — попросила я. Он замер, только руки все так же продолжали нажимать на кнопки. — Кевин, ну, пожалуйста, я прошу тебя как друга. Позволь мне уйти и сделать что-нибудь.

— Друга? — эхом откликнулся он. Было что-то потерянное и совсем детское в том, как он произнес это слово, что-то хрупкое. — Я даже не знаю твоего имени.

— Джоанн, — сказала я тихо. — Меня зовут Джоанн.

— Хм, — он вытащил компакт-диск и стал его изучать. — Лилит мне нравилось больше.

— Кевин...

Я смотрела, как ссутулились плечи под его изношенной разорванной футболкой, вспоминала пристрастие его мачехи к садо-мазо... в его случае это, скорее всего, было садо. У него никогда не было друзей, по крайней мере, не было с тех пор, как Иветта вошла в его жизнь. Один. Испуганный. Исполненный боли.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒