Ф. К. Каст 1 страница

Стр 1 из 29Следующая ⇒

Ф. К. Каст

Чаша любви

Партолон — 2

OCR: Индиль; Spellcheck: Санна

Ф.К. Каст «Чаша любви»: Эксмо, Домино, Москва, Санкт-Петербург, 2011

Оригинальное название: P. C. Cast «Brighid's Quest», 2005

ISBN: 978-5-699-49537-5

Перевод: О. Шаповалова

Аннотация

В мире, где властвует земное воплощение богини Эпоны, грядут перемены. Он может оказаться на краю гибели. Его судьба находится руках Бригид. В ее теле течет кровь великого шамана, благодаря чему она способна прорицать будущее.

Но даже если ты обладаешь великим даром предвидения, если ты испила из чаши Эпоны, тебе все рано мучительно трудно сделать выбор между любимым человеком и теми, кто молит тебя о помощи.

Впервые на русском языке! От автора культовой серии "Дом ночи".

Ф. К. Каст

Чаша любви

Моей приемной матери Патрисии Энн Каст

С огромной любовью и признательностью.

Спасибо за то, что умеешь излечить

Раненую душу

ВСТУПЛЕНИЕ

«Кровь умирающей Богини спасет твоих людей».

Больше сотни лет назад из зеленой, процветающей страны, которая называлась Партолона, стали пропадать женщины. Поначалу исчезновения происходили довольно редко и казались случайными. Но когда враги вторглись в Партолону, напали на замок Маккаллан, вырезали храбрых воинов клана и поработили их женщин, стала известна ужасная правда. Фоморианцы, раса крылатых демонов, использовали человеческих женщин, чтобы те рожали для них новую породу монстров. Кровопийц не смущало, что при рождении мутантов погибали их племенные матери. Человеческие женщины были не более чем инкубаторами. Их страшный конец для демонов ничего не значил.

Гнев Эпоны был ужасен. Под предводительством ее Избранной, Воплощения Богини Рианнон, и ее мужа кентавра Клан-Финтана народы Партолоны объединились и победили фоморианцев. Демоны были уничтожены, но люди еще не понимали, что результатами войны стали не только смерть и зло. В Пустоши, на самой окраине Партолоны, у человеческих матерей, которые чудесным образом выжили, рождались крылатые дети. Небольшое племя наполовину демонов, наполовину людей освоило Пустошь. Они твердо придерживались человеческих устоев и, как могли, противились зову темной крови отцов. Это причиняло им боль, которая медленно разрушала их волю до тех пор, пока они не впадали в спасительное безумие.

«Кровь умирающей Богини спасет твоих людей».

Но Эпона не забыла женщин, которые никогда не теряли надежды и оставались верными Богине, хотя не могли возвратиться в Партолону со своими крылатыми детьми. Великая Богиня прошептала им Пророчество. Обещание спасения вдохнуло надежду в души этих существ.

Столетие медленно подходило к концу, крылатые люди ждали ответа на свои молитвы. Жители Партолоны восстановили свою страну, она снова процветала. Война с фоморианцами стала воспоминанием, погребенным в веках.

Потом родилась девочка — наполовину человек, наполовину кентавр. Малышки коснулась могущественная рука Эпоны. Ей дали имя Эльфейм. Лохлан, вождь крылатого народа, ждавшего в Пустоши своего часа, часто видел ее во сне. Она звала его. Девочка стала взрослой. Лохлан последовал за предметом своих снов в замок Маккаллан, где Эльфейм пробудила к жизни древние руины, да и не только их.

«Кровь умирающей Богини спасет твоих людей».

Эльфейм полностью доверяла Эпоне. Из любви к Лохлану она исполнила Пророчество, пожертвовала частью собственной человеческой природы, а также сердцем своего брата, чтобы спасти потомков фоморианцев. Теперь это племя наконец-то возвращалось домой, но их борьба только начиналась.

Не забывайте, что Богиня выбрала для них нелегкий путь!..

Эльфейм находилась именно там, где охотница и рассчитывала найти ее. Кентаврийке не пришлось долго искать. Привычка предводительницы клана приходить к этому усыпанному валунами склону была известна всем. Эльфейм взбиралась на самый высокий камень, исхлестанный всеми ветрами, садилась и смотрела на север, в сторону Трирских гор. Зубчатая линия далеких фиолетовых пиков уходила за горизонт. За ними лежала Пустошь, которую и пыталась разглядеть Эльфейм.

Бригид приблизилась к подруге, стараясь не шуметь, чтобы не помешать. Охотница прожила и проработала с ней дольше, чем два полнолуния, но до сих пор не могла сдержать волнения при виде уникального создания, которое стало предводительницей клана. Эльфейм, старшая дочь Воплощения Богини Партолоны и верховного шамана кентавров, который стал супругом Избранной, была человеком только до талии. Ее ноги оказались лошадиными, сильными, мускулистыми, покрытыми великолепной блестящей шерстью. Они заканчивались эбеновыми копытами.

Но не только физическая непохожесть на других заставляла Эльфейм держаться обособленно. Она несла в себе силу, данную Эпоной, общалась с царством духов. В этом ей помогала магия земли. Эльфейм могла слышать духов камней замка Маккаллан. У нее также была особая связь с Эпоной. Бригид часто ощущала присутствие Богини, покровительницы Партолоны, когда предводительница клана по утрам просила ее благословения или благодарила в конце особенно удачного дня. Конечно, все были свидетелями одобрения Эпоны, когда Эльфейм взывала к силе и любви Богини, чтобы победить безумие фоморианцев...

Бригид вздрогнула, не желая вспоминать этот ужасный день. Ей было достаточно знать, что ее подруга, ведущая за собой клан, — удивительное смешение кентавра и человека, богини и простой смертной.

— Утренняя охота была успешной? — спросила Эльфейм, не поворачиваясь к кентаврийке.

— Очень.

Бригид не удивилась тому, что предводительница почувствовала ее присутствие. Эльфейм отличалась сверхъестественной точностью и проницательностью.

— В лесах, окружающих замок Маккаллан, никто не охотился как следует больше ста лет. Дичь скачет прямо под стрелу, словно умоляет, чтобы ее убили.

— Олень-самоубийца? Это действительно необычное блюдо. — Полные губы Эльфейм тронула едва заметная улыбка.

— Не говори Винни. Эта повариха требует, чтобы я тщательно выбирала животное по темпераменту. Тогда, мол, у тушеного мяса появится совершенно замечательный аромат, — хохотнула Бригид.

Предводительница клана отвела взгляд от далеких гор, улыбнулась и пообещала:

— Я никому не выдам твой секрет.

Бригид посмотрела в глаза Эльфейм и поразилась тому, какая печаль таится в них. Улыбались только губы. Подруга охотницы обычно не показывала своей тревоги членам клана. Этой редкой привилегии удостаивались лишь очень немногие. На мгновение Бригид испугалась, что пробудилось безумие фоморианцев, скрывающееся глубоко в крови предводительницы, но быстро отмела от себя эту мысль. Охотница не видела в глазах Эльфейм ни ненависти, ни ярости, а лишь глубокую печаль. Она практически не сомневалась в том, что являлось ее источником. Эльфейм счастливо соединилась в браке с Лохланом. Восстановление замка Маккаллан шло не по дням, а по часам. Клан был здоров и процветал. Предводительница вполне могла испытывать удовольствие. Бригид знала, что так оно и было бы, если бы не одна вещь.

— Ты беспокоишься о нем.

Бригид взглянула на строгий профиль Эльфейм, смотревшей в сторону горизонта.

— Конечно, еще как! — Она плотно сжала губы, а потом, когда снова заговорила, ее голос был грустным и подавленным: — Прости. Я не хочу выплескивать это на тебя, но переживаю за него с тех пор, как умерла Бренна. Он так ее любил.

— Мы все обожали маленькую знахарку, — отозвалась Бригид.

— Потому что она была необыкновенной, с прекрасным, большим сердцем, — вздохнула Эльфейм.

— Тебя волнует, что Кухулин никак не оправится от потери, да?

— Было бы гораздо лучше, если бы он остался здесь. Я могла бы поговорить с ним и узнать, как его дела. — Эльфейм уставилась на далекие горы и покачала головой. — Но остановить его, запретить уйти оказалось невозможно. Брат сказал, что все здесь напоминает ему о Бренне. Он никогда не научится жить без нее в этом месте. Уезжая, Ку походил на собственный призрак. Нет, — поправилась она. — Не совсем так. Скорее он напоминал собственную тень... — Голос Эльфейм затих.

Бригид стояла рядом, пока предводительница пыталась побороть беспокойство за брата, и вспоминала о маленькой знахарке Бренне. Та, как и охотница, пришла в замок Маккаллан в поисках новой жизни, желая начать все сначала, но нашла гораздо больше. Она обрела любовь в объятиях воина, брата предводительницы, который сквозь ужасные шрамы на теле сумел разглядеть красоту ее сердца. Бригид помнила, как невероятно счастлива была подруга до самого момента преждевременной смерти. Ее гибель дала толчок событиям, которые привели к спасению потомков фоморианцев, но это не могло залечить душевные раны воина. Теперь Кухулин отправился в Пустошь, чтобы привести обратно в Партолону тех самых существ, которые послужили причиной убийства его возлюбленной.

— Он настаивал, — негромко проговорила Эльфейм, словно угадав, о чем думает Бригид. — Ку не обвинял остальных фоморианцев в смерти Бренны. Он понял, что ее убийца потеряла контроль над тем самым безумием, против которого они все боролись.

— Кухулин обвинял только себя, — кивнула Бригид. — Может, ему станет легче, когда он приведет домой этих полуфоморианцев. Лохлан говорит, что среди его народа много детей. Может быть, они помогут исцелить рану.

— Выздоровление без прикосновений знахарки — трудный процесс, — пробормотала Эльфейм. — Мне не хочется думать о том, что ему больно без... — Она резко замолчала и сухо засмеялась.

— Без чего? — спросила Бригид.

— Я знаю, это покажется глупым. Кухулин — воин, сила и храбрость которого известны всем. Но мне больно думать о том, что рядом с ним нет семьи именно сейчас, когда ему так плохо.

— Прежде всего старшей сестры?

— Да, именно меня. — Губы Эльфейм дрогнули, она снова вздохнула. — Брат уехал так давно. Я думала, что он вернется гораздо быстрее.

— Ты ведь знаешь, гонец из замка Стражи сообщил, что сильная весенняя метель замела горы и закрыла проход к Пустоши. Кухулину надо дождаться, пока все растает. Потом он будет ехать не торопясь, чтобы не утомить детей. Тебе надо набраться терпения, — сказала Бригид.

— Это качество никогда не было одним из твоих достоинств, сердце мое, — раздался позади них низкий голос.

Подруги обернулись и увидели, что к ним неслышно приблизился крылатый человек. Бригид никак не могла привыкнуть к тому, что существуют подобные создания. Лохлан был отчасти фоморианцем, но больше человеком, чем демоном. Он и другие дети, подобные ему, втайне воспитывались матерями в суровых краях Пустоши, расположенной к северу от Трирских гор. Муж Эльфейм был высоким, с небольшими, но рельефными мускулами, четкими и привлекательными чертами. Лохлан очень напоминал человека, но его сияющая кожа свидетельствовала о темном наследии. Еще у него имелись крылья. Сейчас они были сложены и уютно подвернуты на спине. Виднелись только кончики цвета грозового неба. Но Бригид видела их полностью распростертыми и никак не могла забыть это страшное великолепие.

— Доброе утро, охотница, — тепло сказал он, подойдя к ним. — Винни сообщила мне, что ты сегодня утром вернулась с восхитительной добычей. Теперь мы с нетерпением ждем к ужину стейки из оленины.

Бригид коротко наклонила голову, благодаря за похвалу, и отошла в сторону, чтобы Лохлан мог поздороваться с женой.

— Я потерял тебя сегодня утром, — сказал он, потянулся к руке Эльфейм и нежно поцеловал ее.

— Прости. Я не могла уснуть и не хотела тебя будить. Поэтому... — Она запнулась.

— Ты с нетерпением ждешь возвращения брата. Поэтому не можешь найти себе места, — подсказал он.

— Я знаю, что Кухулин — воин, понимаю, что думаю о нем как сестра, а не как предводительница клана, но беспокоюсь о нем.

— Я тоже воин, но утратил бы душу, если бы потерял тебя. Можно быть прекрасным бойцом и не лишиться способности ощущать боль. В последнее время я тоже часто думал о Кухулине.— Лохлан помолчал, тщательно подбирая слова. — Возможно, один из нас должен отправиться за ним.

— Я хочу это сделать, но не могу уехать. — Голос Эльфейм стал расстроенным. — Клан слишком молод. Остается еще очень много работы по перестройке замка.

— Значит, отправлюсь я, — обычным деловым тоном произнесла Бригид.

— Ты? — переспросила Эльфейм.

Охотница кивнула, пожала плечами и с улыбкой добавила:

— В здешнем лесу столько дичи, что даже воины-люди могут легко снабжать ею замок. Хотя бы некоторое время. А вот для того, чтобы проследить путь Кухулина через горы, нужно умение охотницы. — Она бросила острый взгляд на Лохлана и спросила: — Верно?

— След очень неясный. Я знаю, что Кухулин и его спутники пометят тропу, но ее все же будет трудно найти, — согласился он.

— Кроме того, в Пустоши мало дичи. Я смогу избавить твоего брата и тех, кто будет с ним, от голода, облегчить подготовку к путешествию. — Бригид улыбнулась предводительнице клана.— Охотница — всегда долгожданная компания, особенно когда надо накормить юные рты.

— Друг тоже всегда долгожданная компания, — сказала Эльфейм, и ее голос дрогнул от избытка чувств. — Спасибо тебе. Ты сняла огромный груз с моей души.

— Кухулин, вероятно, подумает, что я плохая замена его сестре, — грубовато проговорила Бригид, чтобы скрыть собственные эмоции.

Она беспокоилась об Эльфейм так, словно та была ее родственницей.

«Нет, — мысленно поправилась охотница. — Это я убежала от своей семьи и присоединилась к клану Маккаллан. Об Эльфейм беспокоиться гораздо проще».

— Брат ничего такого не подумает, — засмеялась старшая сестра.

— Я набросаю карту, которая поможет тебе ясно представить путь, — предложил Лохлан и положил руку на плечо охотнице. — Бригид, спасибо за то, что делаешь это.

Она посмотрела в глаза крылатому человеку и едва не вздрогнула от его прикосновения. Большинство членов клана постепенно приняли Лохлана как супруга Эльфейм. Он был наполовину фоморианцем, но доказал свою преданность клану. Все же Бригид не могла подавить ноющую неловкость, которую всегда вызывало в ней его присутствие.

— Я уеду завтра с самого утра, — решительно сказала охотница.

Бригид ненавидела снег. Он вызывал у нее не просто физический дискомфорт. У всех кентавров температура тела была высокой от природы. Она успешно защищала их от всех изменений погоды, кроме самых резких. Охотница не терпела снег в принципе. Он покрывал землю сырым одеялом, от которого все цепенело. Лесные жители прятались от него либо улетали и убегали в теплые края. Она понимала животных.

Бригид целых пять дней шла из замка Маккаллан к северу, пробиралась через лесную чащу к началу скрытой тропы, которую Лохлан подробно нарисовал на карте. Пять дней! Она фыркнула от отвращения. Кентаврийка чувствовала себя человеком, который кружит по лесу верхом на глупой лошади. Она думала, что дважды пройдет этот путь за вполовину более короткое время.

— Чертов снег, — пробормотала она, и ее голос прозвучал странно в глухом лесу, напротив стены гор, показавшихся впереди. — Конечно, это должно быть где-то здесь.

Она оглядела скалу необычной формы в поисках признаков того, что здесь прошла маленькая группа Кухулина. Бригид думала, что воин отметит тропу, хотя вряд ли он мог навалить такую кучу красных камней, в точности походившую на открытый рот великана с высунутым языком и щербатым ртом. Топот копыт кентаврийки зазвучал глухо, когда она ступила по влажной земле, приближаясь к зияющему туннелю.

Внезапно воздух наполнился шумом бьющихся тяжелых крыльев. Мимо пронеслась черная птица и опустилась на скалу, похожую на язык.

Бригид резко остановилась, сжала зубы. Ворон поднял голову и каркнул. Охотница нахмурилась.

— Прочь, проклятая птица! — крикнула она и махнула руками, чтобы прогнать его.

Ворон невозмутимо уставился на нее холодными черными глазами, неторопливо, отчетливо трижды ударил клювом по скале, расправил крылья и мгновенно взлетел. Он скользнул над самой головой Бригид и почти коснулся ее волос, так что она едва не пригнулась. Охотница нахмурилась и приблизилась к скале. Когти птицы процарапали снег. Под ним виднелись красноватые камни — ржавые линии на зимнем холсте. Она потянулась, расчистила снег и нисколько не удивилась, когда увидела след Кухулина, ведущий прямо в туннель.

Бригид тряхнула головой.

— Мне не нужна твоя помощь, мама. — Ее голос гулко и страшно отразился от стен туннеля. — Ты всегда требуешь за нее слишком дорогую цену.

Ветер донес до охотницы карканье ворона. В этом ветре она внезапно ощутила волшебное тепло, а вместе с ним — ароматы и звуки, прилетевшие с равнины Кентавров. Бригид закрыла глаза от охватившей ее тоски. Зелень полей была не просто цветным пятном. Сквозь нее проносился теплый ветер, вбирая в себя ее запах и вид. На равнину Кентавров пришла весна. Там все было совсем не похоже на холодный белый мир гор. Травы стояли уже по колено, среди них красовались голубые, белые и сиреневые полевые цветы. Охотница сделала глубокий вдох и почувствовала, как пахнет домом.

— Стой! — Она резко открыла глаза. — Это обман, мама. Свобода — единственное, чего мне не может предложить равнина Кентавров!

Зов ворона окончательно смолк, забрав с собой теплый ветер, пахнущий домом. Бригид задрожала. Не стоило удивляться тому, что мать послала ей духа-проводника. Предчувствие, которое она ощущала весь день, было вызвано чем-то большим, нежели ее приближение к проходу в горах. Бригид надо было почувствовать в этом руку матери.

«Нет! — исправилась Бригид. — Я ее лишь почувствовала, а надо было узнать. Я сделала выбор, стала охотницей клана Маккаллан, дала клятву верности и не жалею о своем решении».

Охотница расправила плечи и пошла в туннель, физически и мысленно избавляясь от остатков ощущения материнского присутствия. Она вдруг обрадовалась тому, что проход достаточно заснежен. Хорошо, что ей потребуется вся ее концентрация и большая часть недюжинной физической силы, чтобы пробраться через него. Бригид не хотелось думать ни о матери, ни о знакомой красоте родины, которую она решила покинуть навсегда.

День был в самом начале. Лохлан сказал, что надо до темноты уничтожить все явные следы, которые могли бы ее выдать. Если все пройдет хорошо, завтра она найдет лагерь фоморианцев и Кухулина. Кентаврийка сосредоточилась на следах и двинулась дальше, стараясь ступать осторожно и не угодить копытом в щель, скрытую под снегом. Она не думала о матери и о той жизни, от которой отвернулась, не обращала внимания на чувство вины и одиночества, омрачавшее любое решение. Бригид была уверена в том, что сделала правильный выбор, но это не значило, что путь ее будет легким.

Она пробиралась по узкому, извилистому туннелю, мрачно улыбаясь. Этот вот вполне реальный путь, по которому шла охотница, очень скоро оказался почти таким же трудным, как и жизнь, выбранная ею.

Бригид была расстроена беспорядком, охватившим душу, и внешними проблемами. Она заметила глаза, наблюдающие за ней из пещеры, но это промелькнуло в ее подсознании всего лишь как краткое чувство неудобства. Кентаврийка приняла его за остатки раздражения от вмешательства духа-шпиона, посланного матерью.

В темноте она чувствовала себя свободно. Глаза Бригид вспыхнули огоньком цвета запекшейся крови. Охотница продолжала наблюдать и ждать.

Проклятый ветер никак не стихал. Кухулин подумал, что именно его он больше всего ненавидит в Пустоши. Воин мог переносить холод, хотя и с трудом. Он даже находил необычной и интересной эту землю, открытую всем ветрам и устеленную необычно низкими растениями. Но его постоянно раздражал этот проклятый Богиней ветер. Он выл не переставая, делал обнаженную кожу влажной и грубой. Ку задрожал и натянул на голову капюшон плаща с меховой подкладкой. Наверное, пора возвращаться в лагерь. Вечер приближался быстро. Брат предводительницы клана Маккаллан провел в Пустоши меньше двух полнолуний, но уже понял, что находиться на открытом месте после заката, даже совсем недолго, очень опасно.

Кухулин остановился, присел на корточки и осмотрел глубокие отпечатки острых копыт, оставленные на снегу. Следы были свежими. Порывы ветра не успели их замести. Снежные бараны не могли далеко уйти.

Молоденькая волчица приглушенно заскулила и прижала замерзшую мордочку к его боку. Кухулин рассеяно потрепал ее по загривку.

— Фанд, тебе тоже холодно и голодно?

Зверушка снова тихонько взвизгнула и ткнулась влажным носом ему в подбородок. Кухулин резко встал и туго завязал плащ.

— Тем более надо наконец-то найти баранов. Идем, Они где-то недалеко. Давай уже доделаем наше дело.

Волчица перестала скулить и побежала рядом. Она не выросла и до половины нормального размера, но была полностью предана своему приемному родителю и следовала за ним, куда бы он ни отправился.

Кухулин пошел быстрее. Он представлял себе счастливые крики детей, которые раздадутся, когда он принесет в лагерь добычу. На самый краткий миг мысли воина смягчились. Дети, конечно, стали для него неожиданностью, хотя он и знал об их существовании. Более того, именно из-за них Ку пришел сюда. Он отправился в Пустошь и должен был привести детей — новых фоморианцев, как им нравилось себя называть, — в Партолону, на родину их давно умерших матерей из племени людей. Но мысли об этом и реальные действия так же отличались друг от друга, как суровая Пустошь и зеленая, цветущая Партолона.

Новые фоморианцы, весьма скромные и бесхитростные, удивляли его каждый день. Когда Кухулин представлял себе встречу с ними, его воинский разум воображал их варварами, которые вполне могли оказаться опасными. То, что Лохлан был цивилизованным, не играло никакой роли. Да, он представлялся весьма непохожим на них. Эпона даже предназначила его в супруги сестре Кухулина. Конечно, муж Эльфейм отличался от своих соплеменников, но ее младший брат слишком хорошо знал, что потомки фоморианцев могли быть очень свирепыми.

Они выживали в суровой Пустоши больше ста лет. Пусть безумие недавно исчезло из их крови, но эти существа оставались порождением демонов. Сестра настояла на том, чтобы они вернулись в Партолону, землю, которая являлась частью их наследия. Эльфейм руководила кланом. Обязанность брата состояла в том, чтобы повиноваться ей. Но помимо прочего, Ку был также опытным воином и ни за что не привел бы врагов в Партолону. Ему приходилось проявлять осторожность и мудрость. Это было одной из причин, по которым он настоял на том, чтобы отправиться в путь без других воинов-людей. Брат предводительницы клана хотел сам выяснить правду. В случае необходимости Ку мог вернуться в Партолону с предупреждением.

Вместе с новыми фоморианцами, близнецами Керраном и Невином, он проехал от замка Маккаллан до леса, лежащего на севере, и дальше, до самого скрытого прохода в Трирских горах. Кухулин ждал, наблюдал за близнецами и лелеял незаживающую рану своего горя. То, что он каждое утро просыпался и заставлял себя проживать очередной день, было маленьким чудом. Оглядываясь назад, воин вспоминал путь до Пустоши как одно длинное и болезненное пятно. Керран и Невин были молчаливыми попутчиками. Они не выказывали никакой склонности к насилию, не жаловались на скорость, с которой он ехал, не реагировали на его грубые, несдержанные манеры. Кухулин говорил себе, что их доброжелательное поведение ничего не значит. Он собирался добраться до их лагеря, проверить реакцию остальных фоморианцев на новости, привезенные им, а потом сделать так, как будет лучше для Партолоны.

Воин пробирался на север, борясь с горем внутри и воображаемыми демонами снаружи. У него не было никаких незалеченных физических повреждений, но рана, нанесенная смертью Бренны, кровоточила в душе, оставалась зияющей, хотя и невидимой. Со временем боль начала притупляться. Ку вряд ли удалось бы когда-нибудь полностью оправиться от нее. Он просто пережил ее. Это было нечто другое.

Кухулин стал думать о других вещах, чтобы мысли о Бренне не вызвали боли. Нет, потеря всегда была с ним. Он никогда про нее не забывал, но понимал, что нельзя отдаваться отчаянию, думать о том, что могло бы быть, если бы она осталась жива. Тогда боль из тлеющих углей превратится в пламя, в жгучую, сжигающую тоску, которая никогда не пройдет. Бренны больше нет. Это неизменно. Гораздо лучше не горевать и не чувствовать вообще ничего.

«Просто иди по следу баранов, убей их и возвращайся в лагерь», — приказал воин сам себе, чтобы остановить беспокойные скитания мыслей.

Кухулин и волчица спокойно пробирались между заснеженных камней, лежащих на северном склоне Трирских гор. Он был рад, что снега стало заметно меньше. Всего несколько дней назад охотник вряд ли последовал бы за баранами к подножию горы. Если удача их не покинет и снег больше не выпадет так неожиданно, то через несколько дней проход расчистится настолько, что через него можно будет пробраться. Конечно, Кухулину придется в этом удостовериться. Дети были терпеливы и обладали силой воли, но, несмотря на все их рвение и раннее развитие, оставались всего лишь детьми, пусть и необычными.

Воин никогда не забудет, как впервые увидел их, вернее, реакцию этих существ на первого настоящего человека, с которым им довелось встретиться. Был мрачный пасмурный день. Небо заволокли тяжелые тучи. Они принесли с собой весеннюю снежную бурю, которая замела проход из Пустоши. Кухулин, Керран и Невин появились среди гор и стали спускаться по короткой тропинке от прохода в небольшую долину, где укрывались новые фоморианцы. Лагерь охранял молодой часовой по имени Гарет. Он заметил их и, как любой хороший охранник, помчался поднимать соплеменников по тревоге. Вместо того чтобы встретить маленькую группу с осторожностью, а то и с поднятым оружием, новые фоморианцы бежали к ним с открытыми руками и приветственными улыбками. Дети! Во имя Богини, он не ожидал увидеть так много малышей. Они смеялись и пели красивую мелодию, в которой Кухулин с изумлением узнал древнюю песнь Партолоны, восхваляющую Эпону. Обитатели лагеря стали обнимать близнецов Керрана и Невина. Затем их внимание быстро обратилось на одинокого всадника.

— Это Кухулин,— представил его Невин.

— Он брат Богини Эльфейм, которая нас спасла,— закончил Керран.

Радостное пение немедленно смолкло. На него смотрели десятки крылатых людей. Кухулин успел подумать, что они похожи на стаю ярких красивых птиц. Затем толпа расступилась, и появилась стройная фигурка. Воин сразу заметил, что кожа этой женщины была такой же необычной, светящейся и бледной, как и у других фоморианцев, но волосы, крылья и глаза оказались гораздо темнее. Затем он увидел капельки, катящиеся по ее щекам. Темные миндалевидные глаза сверкали от слез. В пристальном взгляде, устремленном на Кухулина, читалось сострадание и огромная печаль. Воин хотел отвести глаза, чтобы ее эмоции не затронули его. Собственная боль вдовца была чересчур сильна и слишком свежа. Он повернул голову, чтобы избавиться от взгляда, прикованного к нему, а крылатая женщина вдруг изящно опустилась на колени. Потом, словно она была камушком, брошенным в ожидающее море, толпа соплеменников, взрослых и детей, последовала ее примеру.

— Прости нас. Мы виноваты в смерти твоей сестры.— Нежный голос крылатой женщины был полон невыразимой печали, которая читалась и в ее глазах.

— Моя сестра не умерла.— Голос Кухулина был безжизненным и столь невыразительным, что он сам с трудом узнавал его.

— Но проклятие снято. Все мы чувствуем, что демонов в нашей крови больше нет.— Женщина была явно поражена.

— Вы неправильно толковали Пророчество,— глухо пояснил Кухулин.— В нем не говорилось о физической смерти моей сестры. Пророчество велело ей вместо жизни пожертвовать частью того человеческого, что есть в ней. Она жива и даже не безумна благодаря милости Эпоны.

Не поднимаясь с колен, женщина перевела взгляд с Кухулина на Керрана и Невина.

— Он говорит правду,— подтвердил Керран.— Эльфейм выпила крови Лохлана. С ней она приняла в себя безумие нашего народа, силой Эпоны победила темные страсти наших отцов, но безумие живет в ее крови.

— Лохлан жив? — спросила она.

— Да. Он женился на Эльфейм,— ответил Невин.

— А Кейр и Фаллон?

— Они выбрали иной путь,— быстро проговорил Невин.

Кухулин почувствовал, как его пронзила ледяная боль. Фаллон ступила на путь безумия и убила Бренну. Но прежде чем ее казнили за преступление, она призналась, что беременна. Эльфейм заключила Фаллон в тюрьму в замке Стражи до того момента, когда родится ребенок. Кейр был ее мужем и пожелал остаться с нею.

Сиара внимательно наблюдала за лицом воина-человека. Она узнала тот застывший, безнадежный взгляд, который говорил, что воин пережил огромную утрату. Он не потерял сестру, но перенес сильное горе. Произошло очень многое, о чем им надо узнать, но не сейчас, не в данную минуту.

«Позже,— сказала она себе.— Я обязательно пойму, что можно сделать, чтобы смягчить боль воина, а также услышу рассказ о Фаллон и Кейре. Сейчас важно было лишь то, что этот человек — брат нашей спасительницы. За одно это мы должны отдать ему долг благодарности».

Сиара улыбнулась, в ее словах прозвучала та радость, которая была частью души этой женщины:

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒