Ершова Елена 6 страница

Конечно, потом он расскажет о Дарском подразделении военным. Но лишь для того, чтобы сбросить на их мерзкие гнезда бомбы. Вот тогда и положат конец этому отродью. Не будут больше красть и закатывать в коконы невинных детей, и васпов не будет тоже. А когда умрет последний - и память о них будет стерта.

"Так и будет, - злорадствовал Виктор, наконец-то забираясь в постель в комнате, которую мэр любезно предоставил гостю. - И не останется никаких упоминаний. И всем тогда станет жить лучше. Мир станет куда чище без них..."

Так думал он, погружаясь в сон.

А снился ему дым....

...Черный дым до самого горизонта... Даже вечные хмурые тучи - наследие Сумерек - теперь полностью скрыты за его плотной завесой. Глаза разъедают слезы, в ушах - истошные крики и низкий гул моторов. Мальчик ползет по камням, обдирая колени. Он знает, что ему не убежать. Ведь они чуют... Всегда чуют терпкий запах свободы, и стекаются стаями, жадно сверкают голодными глазами. Они приносят мрак и холод. От них нет спасения.

Даже земле больно, когда по ней идут васпы...

Мальчик слышит их голоса: совсем близко, может, всего в полутора саженях. Они напоминают ровное жужжание работающих механизмов, лишены эмоций, и смысл сказанного почему-то ускользает от мальчика. Ему нужно затаиться, подождать, но растет беспокойство за сестру. Она осталась одна, в пустом доме, где-то в середине этого бурлящего пламени, за стеной зловонного дыма.

Почему дым так пахнет? Пылают бревенчатые избы, плавятся стекла окон... К горлу подкатывает тошнота. Запахи дурманят голову. И к ним примешивается еще один.

Почему-то мальчику вспоминается теплая ночь, ветви ив, склоненные к воде, прыгающие языки костра, и печеный на углях хлеб с тонкими ломтиками телячьей грудинки...

Мальчик узнает его - запах горелого мяса...

Виктор поднялся на постели, обливаясь потом. В голове еще раздавался гул моторов, к горлу подступала тошнота. Но не было ни черного дыма, ни пылающей деревни.

Странный сон.

Виктор прошлепал босыми ногами в ванную и стал пить воду прямо из-под крана. Ночной кошмар постепенно уходил в небытие, но чувство беспокойства не проходило. И вскоре ученый вспомнил, что было тому причиной.

Ян.

Теперь ему было даже неловко за те злорадные мысли, что посетили его перед сном. Анализы ничего страшного не показали, разве только чуть повышенный сахар, но и тот был в пределах нормы. Поэтому доктор просто выдал Виктору пачку таблеток и строго велел отслеживать самочувствие. И вместе с тем, как проходило опасение за собственную жизнь, так же разрасталось в душе чувство вины перед Яном.

Мысли по кругу ходили в голове Виктора. Он пытался уснуть, но вместо этого вздыхал, вертелся с одного боку на другой, и сон не шел.

Промучившись так без малого час, Виктор решил успокоить свою совесть. Медицинский блок находился недалеко, так что быстренько сбегать туда и обратно представилось ему делом не трудным. Заглянуть в бокс, просто посмотреть, все ли в порядке. Или на худой конец спросить о состоянии пациента у дежурной сестры.

Виктор быстро оделся и проскользнул в коридор.

Он помнил, что по пути в бокс они сворачивали налево, потом еще раз налево, а потом уже прямо по коридору и находилась дверь с нарисованным на ней красным крестом. Пару раз ему приходилось поспешно прятаться за колоннами, когда мимо проходили часовые, но лишь оттого, чтобы не возникало лишних вопросов.

В медицинском блоке стояла тишина, лишь слабо потрескивали лампы, и не было видно ни души. Виктор осторожно прошел к боксу, куда вечером занесли Яна. Никакой дежурной медсестры здесь не было, но у дверей мирно посапывали двое солдат - на всякий случай мэр приставил охрану к опасному пациенту. Никто из них не проснулся, даже когда Виктор дернул дверь. Она оказалась не заперта.

В полумраке ночника Виктор увидел пустую теперь каталку - Ян лежал на кушетке возле стены. Он по-прежнему находился без сознания. Болезненные хрипы вырывались из его легких, но становились все слабее и реже, пока вдруг Виктору не показалось, что Ян не дышит вовсе.

- О, Господи, - сказал он, а потом закричал:

- Сюда! Скорей, он умирает!

Похолодев, Виктор ворвался в бокс, но остановился, пораженный зрелищем.

Потому что в боксе Ян был не один. Возле его кушетки сидело что-то, чему Виктор сначала не мог подобрать название - оно было бело-голубым и прозрачным, так что сквозь него Виктор мог видеть белый подоконник и капельницу у кушетки.

Потом это что-то повернуло голову, и Виктор узнал...

Длинные льняные волосы, тонкий нос породистой северянки и молочно-белые глаза, которые ученый видел только у одной женщины.

Нанна.

Это действительно была она, или ее призрак. Но, кажется, ведьма тоже узнала Виктора. Потому что улыбнулась ему и приложила палец к губам.

Шшш...

Виктор замер, не веря своим глазам.

Тогда бесплотный призрак ведьмы склонился над Яном, узкие ладони нежно и ласково погладили его по лицу. А потом Нанна наклонилась и поцеловала его в губы - очень долго, словно делала искусственное дыхание, словно вдыхала в него жизнь.

Ян дернулся. Раз, другой. Его грудь снова начала вздыматься и опускаться. Тогда только Нанна отстранилась и снова погладила его по щеке, по шрамам, выбегающим из-под черной повязки. Еще раз поцеловав Яна, но уже нежно, мягко, она повернула к Виктору прозрачное лицо. Ее губы шевельнулись беззвучно, но в голове Виктора вспыхнули слова:

"Не позволяй ему сделать это..."

Затем она начала таять.

Сначала растворился подол платья, затем грудь, лицо.. Последней растаяла ладонь, гладившая Яна по изуродованной щеке.

И, хотя Ян все еще находился без сознания, теперь он дышал ровно и свободно. Исчезла восковая бледность и синюшность с губ.

"В болезни и здравии..."

Теперь Виктор видел в этих словах смысл.

11. Разрушители мифов.

Лиза твердо решила для себя, что не уедет из Дербенда, пока не встретится с профессором Торием лично. В связи с этим она позвонила приемным родителям и попросила перевести немного денег на свой счет, что те исполнили без лишних расспросов.

Обосновавшись в гостиничном номере, Лиза заимела привычку наведываться в Институт нового мира и сдружилась с лаборантом Тория, которого, кстати, звали Феликс.

Паренек был чуть младше Лизы, и куда менее осведомлен о фауне современности, что в свою очередь приводило Лизу в изумление. Ей казалось, что, работая бок о бок со знаменитым профессором, она бы ловила каждое его слово и впитывала каждую мелочь, но Феликс только смеялся над ее пылкостью и порой поддразнивал, рассказывая уж совсем нелепые небылицы о чудищах и затерянных племенах. Лиза сначала слушала с восхищением, потом понимала, что ей просто-напросто вешают на уши лапшу, и это вызывало в ней бурю негодования. Она сердилась, дулась и не подходила к телефону, но в итоге сдавалась, ведь она была совсем не злой девушкой. Да и подтрунивания Феликса носили миролюбивый характер.

Больше всего ее волновало возвращение профессора из экспедиции.

С какими артефактами он появится? Что найдет в радиоактивных северных лесах? Найдет ли ульи удивительных васпов или опровергнет их существование, навсегда занесет этот вид в раздел о вымышленных существах?

В Институте Нового мира она подолгу расхаживала по музею, рассматривая фотографии и карандашные эскизы, с особой придирчивостью осматривала экспонат, который Феликс назвал жалом васпы.

- Знаешь, что, - однажды сказал он, когда Лиза в очередной раз стояла над стеклянным ящиком и задумчиво мяла нижнюю губу. - Ты бы не напрягалась сильно с этой штукой. Мне кажется, это подделка.

- Почему ты так считаешь? - с любопытством спросила Лиза.

- Мой прадед воевал в первую десятилетку после прихода Сумерек, - сказал Феликс. - После него остался целый склад - патроны, винтовки, даже деактивированные мины. Что-то мы сдали на металлолом, что-то в музеи. Кое-что обнаружили только спустя много лет.

- А какое отношение это имеет к васпам?

- Да, по сути, никакого, - пожал плечами Феликс. - Просто однажды мы нашли зарытый в земле штык. Он был совсем ржавый и изъеденный коррозией. Так вот, этот штык жутко смахивал на вот эту штуку. Видишь? Это не что-то биологическое и окаменелое. Это просто ржавый металл.

Первой же реакцией Лизы было возмутиться и начать доказывать, что это все-таки жало, но, оглядев экспонат еще раз, она вспомнила все, ранее виденное в музеях, и с неохотой признала, что Феликс прав.

- Действительно, похоже... А, знаешь, - решительно сказала она. - Я думаю, что это все же принадлежало васпам. Ты ведь помнишь, что говорят про них легенды? Будто это были секретные разработки военных и все такое. Может, действительно, это "жало" вовсе не часть биологического вида, а что-то, созданное руками человека?

- Почему же тогда в легендах говорится, что это гигантские летающие жуки с жалом и прочим? - скептически хмыкнул Феликс.

- Сам-то подумай, - снисходительно улыбнулась Лиза, которая уже была воодушевлена идеей и на волне вдохновения была готова развивать свои догадки дальше. - В легендах всегда все приукрашено. А что касается жала... Помнишь, как в учебниках истории нам рассказывали про завоевание индейцев испанскими конкистадорами?

Феликс не помнил, но на всякий случай согласно кивнул, и Лиза продолжила:

- Для индейцев самым страшным оказались не стреляющие огнем пушки, а всадники на лошадях. Индейцы думали, что всадник и лошадь - это одно целое, страшное многоногое и многоголовое божество. Почему бы тогда нашим предкам, увидевшим вдруг существо с диковинным оружием, на странном летательном аппарате, не могло показаться, что это единый живой организм? - с торжественными нотками в голосе завершила она.

- Прекрасно! - зааплодировал Феликс. - Мадемуазель Гутник только что совершила переворот в современной биологии! Она доказала, что ядовитые жуки на самом деле мутанты на летающих тарелочках! Ура профессорше Лизе!

- Дурак! - девушка ткнула Феликса в плечо и надулась.

Но на душе было почему-то радостно. Во-первых, "профессорша" для нее прозвучало комплиментом. А во-вторых, идея о происхождении васпов прочно засела у нее в голове. Лиза только удивлялась, почему никто не додумался до этого раньше? А, может, додумывались? Только им не дали рассказать об этом?

От всех этих волнующих мыслей ночью Лизе спалось плохо.

Наутро, разбитая и сердитая, она заварила зеленый чай и задумчиво развернула утреннюю газету, которую администрация гостиницы любезно поставляла в номера постояльцев.

Новости спорта, политики и пересуды о жизни эстрадных артистов мало интересовали Лизу, но она все рано вяло пролистала страницы, пока взгляд не уперся в заголовок:

"Загадки северного леса".

И ниже шрифтом помельче значился анонс:

"Вчера завершилась четвертая экспедиция в северные земли Дара. В результате катастрофы погибли почти все члены экипажа. Что послужило причиной их гибели, а также что скрывают непроходимые дарские леса? Об этом нашему корреспонденту рассказал единственный уцелевший член экспедиции, профессор кафедры биологии и антропологии Виктор Торий".

Лиза поперхнулась, едва не расплескав на колени горячий чай. Сон как рукой сняло. Вцепившись трясущимися руками в газету, она стала жадно читать.

"Ни для кого не секрет, - говорилось в публикации, - что север нашей страны является уникальным памятником Сумеречной эпохи. Эти малоизученные территории все еще достаточно опасны для человека. Немудрено, что север стал колыбелью всевозможных легенд и ареалом обитания многих вымышленных существ. Ведущий научный сотрудник Института Нового мира В.Торий, только вчера вернувшийся домой, любезно ответил на вопросы корреспондента.

Корр.: Добрый день, Виктор. Примите соболезнования от меня, сотрудников редакции и наших читателей. Мы знаем, что ваши товарищи погибли...

В.Т: Я бы не хотел касаться этой темы, потому что она очень болезненна для меня. Произошёл несчастный случай. Я искренне надеюсь, что тела моих коллег скоро доставят в Дербенд и придадут земле. Вместе с вами я глубоко соболезную родным и близким погибших...

Корр.: Не могли бы вы подробнее остановиться на цели данной экспедиции. Как нам известно, вы собирались исследовать неких северных монстров. Так кто же они?

В.Т: Эти чудища, (их также называют 'васпы' или 'северные осы'), являются персонажами многих народных сказаний. По преданию, это полулюди-полунасекомые, которые строят ульи в глубине леса. Некоторые северные народыс читают, что васпы утаскивают в свои гнезда человеческих детей для пропитания и выхаживания потомства. Согласно другому мнению, это особое военное подразделение, появившееся в результате эксперимента. Что-то вроде мутантов-суперсолдат, крайне агрессивных и отличающихся большой силой и выносливостью.

Корр.: Вы говорите 'бытует мнение'. То есть подтвердить это вы не можете?

В.Т.: Не могу. Напротив. Нами не были обнаружены никакие следы жизнедеятельности васпов.

Корр.: А как же мифический улей? Его вы нашли?

В.Т.: Да, это была цель нашей экспедиции. Но то, что было принято за улей, оказалось причудливым скальным образованием вследствие эрозии горных пород. Мы сделали несколько фотографий.

(на фото - обломок скалы, с определенного ракурса действительно отдаленно напоминающий осиное гнездо).

Корр.: Так вы утверждаете, что это природный объект?

В.Т.: Целиком и полностью. Более того. Именно это образование и послужило причиной гибели группы. В скале имелись ниши и туннели. В тот момент, когда мы исследовали их, произошел сход лавин. Снеговая плита полностью погребла нас под собой и разрушила скалу. Я долгое время находился без сознания и до сих пор считаю чудом, что мне удалось живым выбраться из завала. Остальным, увы, повезло меньше. Я смог вытащить на поверхность тело нашего врача, Мириам Адлер, но не знаю, что с ней произошло потом. В тех лесах водится много хищных животных.

Корр.: Животных или существ?

В.Т.: Именно животных. Волки, медведи, рыси. Никаких других существ, а тем более васпов, мы не видели.

Корр.: Вас забрали из одного из северных городков, Выгжела.

В.Т. Да, но, к сожалению, я плохо помню этот момент. Кажется, группа охотников, которые периодически выходят в тайгу на зимовье, нашли меня в бессознательном состоянии и привезли в город.

Корр.: Я слышал, что один из ваших чудесных спасителей прибыл с вами в Дербенд.

В.Т.: Да, это так. До этого он побывал в схватке один на один с диким зверем. Выгжел небольшой городок, и их медицина не так развита, как в столице. К тому же вы знаете, насколько губительна атмосфера Дара. Поэтому я предложил ему полететь со мной в Дербенд, где он сможет получить квалифицированную медицинскую помощь и ознакомиться с культурой Южноуделья.

Корр.: Ну что ж, надеюсь, гостю понравится в нашем гостеприимном городе. И подытоживая наш сегодняшний разговор, расскажите читателям, какие находки вы обнаружили еще?

В.Т.: К сожалению, мы не нашли ничего такого, что могло бы представлять интерес для науки: только остатки боевой техники, оружие, останки солдат времен первых войн... По понятным причинам, экспедиция не была доведена до конца. Но могу сказать достоверно, что еще не пришло время для исследования и тем более для массового заселения Дара. На сегодняшний момент это место сильно загрязнено радиоактивными элементами и проводить дальнейшую работу там не представляется возможным. После того, как тела погибших будут привезены в Дербенд, границы будут закрыты.

Корр.: В заключение беседы, что бы вы хотели пожелать нашим читателям?

В.Т.: Хочу пожелать всем хорошего настроения и продолжать верить в добрые сказки. Даже если большинство из них навсегда останутся таковыми'.

Статья закончилась. Лиза аккуратно сложила газету, отодвинула на край стола, а затем застонала и опустила лицо в ладони.

Господи, ну и на что она только надеялась?

Размечталась, как дурочка. Навыдумывала себе удивительных чудовищ, нафантазировала признание в ученом мире. И что теперь ей остается? Ржавый штык, разрушенный обломок скалы и книга о вымышленных существах? А границы закроют, и теперь долгое, очень долгое время в Дарские земли никого не будут пускать. И никогда, никогда и никто не узнает, есть ли что-то дальше, на севере, или это просто несчастный случай не позволил Виктору Торию закончить свои исследования.

Но ведь что-то еще можно было сделать, чтоб спасти хотя бы свою репутацию?

Лиза вытерла нарождающиеся слезы.

- Так. Возьми себя в руки, - строго сказала она себе. - Ты ведь приехала сюда не за жалом васпы, верно? Приехала просто поговорить с профессором и получить от него рекомендации. Вот и делай, что задумала!

Она быстро допила уже остывший чай, умылась холодной водой. Это прибавило ей бодрости, и хорошее настроение вернулось снова.

Жизнь налаживалась, и большой удачей было ее знакомство с Феликсом. Не будь его - не было бы у Лизы пропуска на закрытые этажи Института. Теперь же она с полным правом могла подняться на кафедру биологии и попробовать добиться аудиенции у Тория.

В конце концов, даже если она придет без приглашения - ведь не спустит же с лестницы девушку этот интеллигентный и симпатичный ученый?

Черный лотос института встретил ее уже знакомым оживлением. Поздоровавшись с охранником, которого она уже знала по имени, и которому Феликс всегда бегал за сигаретами, Лиза прошла в секцию биологии и, радостно распахнув двери, перешагнула порог.

И сейчас же улыбка на ее лице сменилась выражением крайнего удивления: в помещении царил жуткий беспорядок.

Во-первых, все фотографии и рисунки со стен были сняты. Что не могло быть снято - было оторвано и клочьями бумаги и пластика разлетелось по полу. Стенды с экспонатами были свалены в кучу в дальнем углу музея, не было ни звериных чучел, ни ящика с жалом-оружием васпы. Не было здесь и Феликса.

Вместо этого Лизе навстречу выбежал взлохмаченный и небритый мужчина в потертых джинсах и свитере, рукава которого были закатаны по локоть. Мужчина держал в руках груду скоросшивателей, поэтому не сразу обратил внимание на посетительницу. Но Лиза узнала его сразу - по фотографиям в газетах и книгах. Это был профессор Торий.

- Ээ... здравствуйте, профессор, - начала она.

Тот вздрогнул, чуть не выронив папки. Рассеянным взглядом пробежал по девушке.

- Вы кто? - быстро сказал он, даже не удосужившись ответить на приветствие.

- Меня зовут Лиза Гутник, я аспирантка, - затараторила девушка. - Не вашего института, я из Славена. Но приехала специально для того, чтобы увидеться с вами.

- Кто вас пропустил? - спросил Торий.

- То есть как? Касьян, конечно, - удивленно ответила она.

И прикусила язык. Кажется, профессор был не в восторге, как от подобного заявления, так и от самого охранника.

- То есть, простите, - она попыталась спасти положение, - просто мы с ним уже знакомы. Я уже приходила сюда несколько раз, когда познакомилась с Феликсом.. ой!

Глаза Лизы округлились. Она поняла, что снова сболтнула лишнее. Ее щеки стали медленно наливаться румянцем.

- Все понятно, - сухо сказал профессор Торий. - Я поговорю и с Касьяном, и с Феликсом. Ну, и с вами, раз уж вы пришли. Только поскорее: вы видите, я занят.

- Делаете перестановку? - поинтересовалась любознательная Лиза.

- Очищаю кабинет от хлама, - несколько резковато поправил ее Торий.

Лиза снова округлила глаза.

- От хлама? - воскликнула она. - Это же музейные экспонаты! А ертский червь? А жало васпы? Это тоже хлам?!

- И еще какой, - Торий подошел к сваленной куче и бросил сверху папки. - Вы по этому поводу хотели со мной поговорить?

- По этому! - Лиза была вне себя от возмущения. - Именно по этому поводу и хотела! Я сама изучаю криптозоологию, "Эволюция мифов" моя настольная книга! Я бы никогда не подумала, что вы...

- Девушка, - устало перебил ее профессор. - Я вам очень советую: выкиньте и вы свой хлам. И из ящиков, и из головы.

Лиза как стояла, так и замерла с приоткрытым ртом.

- Займитесь лучше стоящим делом, - продолжил Торий. - Я имею в виду, действительно стоящим. Ведь еще столько неизученного в отрасли антропологии, собственно биологии. Зачем вам эти нелепые сказки про никогда не существовавших чудовищ?

- Но ведь вы сами писали, - начала говорить Лиза, чувствуя, как комок подступает к ее горлу.

- И я дал опровержение, - перебил ее профессор. - Вы читали сегодняшнюю газету?

Девушка смогла только кивнуть головой. Торий мягко и грустно улыбнулся.

- Ну, вот видите. Никаких чудищ нет. И васпов нет тоже.

Лиза затрясла головой.

- Нет. Я не верю, - пробормотала она. - А, может...

В ее голосе снова появилась надежда.

- В газете писали про того охотника с севера, - вспомнила она. - Может, вы дадите мне его координаты? Может, он видел что-то...

- Боже милостивый, - профессор в раздражении воздел руки. - Этим борзописцам больше писать не о чем? И зачем они это включили в статью тоже? Послушайте, - он снова обратился к Лизе. - Никто никого не видел, это вам ясно? Езжайте-ка домой, милочка. И забросьте все бредни куда-нибудь подальше.

Лиза тряхнула головой.

- Нет! - сердито сказала она. - Я не могу поверить, что вы можете вот так взять и разом перечеркнуть все наработки своей жизни. Я видела "жало" васпы. Я читала про индейцев и конкистадоров...

- Девушка! - Торий повысил голос. - Какие индейцы? Какие конкистадоры? Какие васпы? Я говорю вам человеческим языком: если вам нравится копаться в пыльных и никому не нужных легендах - поступите лучше на фольклор. Возможно, там вы найдете свое призвание. А сейчас оставьте меня в покое! Идите домой! И лучше сами, пока я не позвал охрану.

Лиза круто повернулась.

Она забыла про существование лифта и бежала вниз по лестнице, будто душа рвалась наружу из тела. Слезы душили ее, но не находили выхода. Теперь, наконец, все было кончено. Конец карьере. Конец надеждам. Сегодняшняя статья и разговор с профессором Торием разрушили не просто очередной миф. Они разрушили жизнь аспирантки Гутник.

12. To be.

Виктор спешил: было несколько вопросов, ответы на которые ученый хотел получить, чем скорее, тем лучше. Поэтому, закончив все дела на кафедре, Виктор сразу направился за город. Именно туда, на профессорскую дачу, подальше от любопытных глаз, был переправлен Ян.

Виктор был немного раздосадован тем фактом, что в интервью упомянули про "охотника с севера". И корил себя за длинный язык. С другой стороны, как было не упомянуть про него, если все - и военные, и журналисты, своими глазами видели, что Виктор прилетел в столицу не один.

Когда за профессором прибыли спасатели, мэр Выгжела был только рад избавиться от опасных постояльцев, поэтому с радостью поддержал все выдумки Виктора. А уж он постарался сделать так, чтобы вызвать как можно меньше кривотолков.

Только Ингвар, вместе с другими помогающий переносить все еще находящегося в бессознательном состоянии Яна в вертолет, шепнул ученому:

- Вы бы поостереглись. Везти преторианца в большой город - рискованная затея.

Виктор сухо пообещал быть начеку.

Осень в Дербенде в этом году выдалась на удивление теплая. Спеша насладиться последними погожими деньками, за город стекались влюбленные парочки, сбежавшие с уроков гимназисты и просто любители отдохнуть на природе. Однако многие дачники уже готовились к переезду в город и суетились на участках, закрывая теплицы и убирая в пристройки летние тенты и шезлонги.

Сосед Виктора, Тибор, переносил плетеное кресло в крытый брезентом грузовик. Видимо, физической работой он занимался давно, поэтому весь вымок и раскраснелся. Рядом, привязанная длинным поводком к калитке, исходила истошным лаем собака Тибора.

- Уже уезжаете? - вежливо спросил Виктор после обмена приветствиями.

- Да, решили в этом сезоне пораньше дела свернуть, - отозвался Тибор. - Жена пилит, что и дома дел невпроворот. Дочку вот в больницу повезла... Да еще Буран как с цепи сорвался... Буран, фу!

Тибор прикрикнул на пса, и тот беспокойно забегал вдоль калитки, поскуливая и поджимая хвост.

- Что с дочкой? - сочувственно спросил Виктор.

Дочь Тибора, Анита, нравилась ученому. Она была естественной и открытой девчушкой, и Виктор с удовольствием угощал ее сладкими печеньями и чаем с вареньем.

- Полезла, понимаешь, паданцы собирать, а ее шершни и покусали, - расстроено ответил Тибор.

Его пес снова визгливо залаял, и Виктор почему-то вздрогнул.

- И сильно покусали? - спросил он.

- Бог миловал. Главное, чтоб аллергия не началась, - со знанием дела ответил Тибор.

Он вытер шею скомканным полотенцем и закинул его вслед за креслом.

- Ничего, - бодро улыбнулся он. - Впредь будет осмотрительней. Только я оглядел участок сегодня, все облазил - а гнезда не нашел. Откуда бы тогда им тут взяться, а?

- Да мало ли. Прилетели на паданцы, - рассеянно ответил Виктор.

Ему вдруг стало как-то неуютно, будто налетел порыв ледяного ветра, однако ни один листочек не колыхнулся в сухом прогретом воздухе.

- Ну что ж, желаю вашей дочурке скорейшего выздоровления, - поспешил распрощаться Виктор и побрел к своей даче, на ходу разбирая связку ключей.

За его спиной звучал надрывный лай Бурана.

В доме царила тишина.

Такая обычно бывает в необжитом помещении. Тишина, плотным ватным тампоном затыкающая все щели в оконных рамах и рассохшихся досках пола.

Тишина дома, в котором находится мертвец.

Но Ян не был мертв.

Виктор знал это также хорошо, как и то, что солнце, пусть и скрытое теперь пеленой облаков, каждое утро поднимается на востоке и садится на западе, за снеговые вершины гор. Он ощущал знакомый уже запах озона и перегоревшей проводки, чувствовал это на интуитивном уровне, и крестообразный шрам на ладони теперь не ныл и не чесался, но давал какую-то приятную прохладу и расслабленность. Будто успокаивал, будто говорил, что все в порядке, скоро все закончится.

Виктор поднялся по лестнице на второй этаж, где лежал Ян.

С того самого момента, как Виктор увидел призрак ведьмы, состояние Яна как будто стабилизировалось. Его тело больше не билось в конвульсиях, дыхание стало ровным и поверхностным. Биение сердца также было едва ощутимо, и все эти соматические проявления в совокупности очень напоминали Виктору состояние комы.

Но все же не являлись ею.

Ян спал.

Виктор не мог с достоверностью сказать, был ли это летаргический сон или что-то иное. В одном он не сомневался - жизнь Яна не находилась больше под угрозой.

И именно поэтому Виктор предпочел пристегнуть его, спящего, наручниками к спинке кровати. Так было спокойнее.

Сегодня утром, едва закончив разбираться с журналистами, Виктор отправился в один из госпиталей, где работал его хороший друг Марк Вайда.

- Хочу сразу тебя обрадовать, Вик, - с порога заявил Марк. - Лучевой болезни у тебя нет. Ни пункция, ни анализ крови ничего не показали.

Виктор вздохнул с облегчением.

- Спасибо, Марк! - искренне сказал он. - Я действительно боялся...

Доктор махнул рукой.

- Ничего-о! - бодро протянул он. - Здоров, настоящий богатырь!

- Это меня и волнует, - заметил Виктор. - Понимаешь, я же пробыл в дарских лесах достаточно длительное время, без защитного костюма, без маски... Неужели за все эти дни я так и не схватил ни доли радиации?

Марк развел руками.

- Здесь я ничего не могу тебе сказать, дружище. Но буду откровенен - я давно не видел настолько здорового человека. Сказал бы даже, что эта поездка пошла тебе на пользу.

Виктор смущенно рассмеялся.

- Ну.. скажешь тоже.

Потом понизил голос и спросил:

- А... что по поводу того образца, который я тебе дал?

- Заешь, это даже любопытно... - глаза Марка возбужденно заблестели за стеклами очков. - Я изучал его весь вечер, и вот что удивительно... Кажется, эта кровь ядовита, - Виктор вздрогнул, но Марк продолжил, чуть повысив голос, - ядовита для всех известных видов болезнетворных микробов. Абсцессы, пневмония, любые воспаления - все это быстро уничтожается кровеносными тельцами.

- Вот как, - спокойно произнес Виктор.

По его лицу не было заметно, что он удивлен или озабочен. Скорее, принял это, как факт. Марк в возбуждении пропустил его ответ мимо ушей, и сказал:

- А еще в этом образце содержится гаплоидный набор хромосом. Что ты на это скажешь?

Марк выдержал паузу, но Виктор лишь пробурчал что-то маловразумительное.

- Вспомним школьный курс, - продолжил тогда врач, - у людей наследуется диплоидный набор - материнский и отцовский. Но у насекомых, например, у перепончатокрылых, самцы развиваются из неоплодотворенных яиц и имеют гаплоидный набор. Так чья, говоришь, это кровь?

- Мы называем его "образец номер четыре", - завуалировано ответил Виктор.

- Это что-то экспериментальное, верно?

- Вроде того. Но пока это должно остаться между нами, - Виктор со значением поглядел на друга.

- Разумеется, - понимающе отозвался Марк. - Мне все равно, какие эксперименты вы, ребята, проводите в своем институте. Я когда-либо тебя подводил?

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒