Ершова Елена 3 страница

Убедив себя таким образом, ободренная Лиза побежала собирать вещи. До столицы было восемь часов на тепловозе, а еще надо заказать билеты, и собрать все свои наработки, и заказать в аптеке несколько упаковок инсулина.

Еще одной причиной, по которой Лиза не переносила спиртное, был ее сахарный диабет.

5. Встающие из болот.

Виктор проснулся от какого-то неясного чувства: казалось, кто-то пристально наблюдает за ним, выжидает, дышит в затылок зловонием тины и гнили. Неприятное чувство.

Он открыл глаза и первым делом увидел своего конвоира - Ян горбато сидел в кресле, кисти рук свободно болтались между колен, подбородок касался груди. Спит.

Была глубокая ночь, но сквозь заиндевевшие окна сочился зеленоватый, призрачный, какой-то глубоководный свет.

"Странно, - подумал Виктор. - Здесь нет луны, только облака. Что же тогда..."

Догадка пришла мгновенно. Конечно, это фосфоресцировал зараженный лес. Разве не об этом говорилось в легендах?

Виктор почувствовал горячую волну, прокатившуюся по его телу.

Весь остаток дня он провел без маски, в разорванном комбинезоне. Сколько же рентген он успел поймать? И как скоро начнутся необратимые последствия облучения?

Во рту разом пересохло, однако странность заключалась в том, что Виктор чувствовал себя хорошо. На редкость хорошо, надо заметить. Подействовал ли кратковременный сон, или немудреный ужин, но Виктор никогда не чувствовал себя таким отдохнувшим и полным сил.

Будто открылось второе дыхание.

Может, так и приходит смерть...

В это время снаружи кто-то постучал.

Сначала Виктор подумал, что ослышался. Замер в своем кресле, склонив голову вбок, прислушался. Не было никаких звуков, кроме низкого гула работающей печки. Никакого движения вокруг. Липкая, выжидающая тишина повисла в воздухе, будто липучка для мух.

Стук раздался снова.

Это был робкий, какой-то царапающий звук. За дверью кто-то ощутимо вздохнул.

Кто-то?

Во всем лесу на многие мили вокруг не было никакого человеческого жилья. Не было ни одной живой души, кроме Виктора и его неподвижного спутника. А еще в каких-то пяти метрах от вездехода, в рыжей грязи и хвое, лежал труп Дерека.

Стук повторился. На этот раз настойчивее.

Виктор подскочил, будто в нем развернулась пружина.

- Да что это такое, в самом деле? - вскричал он. - Кто там?

- Молчи.

Это сказал Ян.

Он проснулся, но позу не сменил, только приподнял посеревшее лицо. Его тусклый взгляд (взгляд покойника) уперся в облупленную дверь.

- Если это шутки... - начал Виктор.

- Шш! - зашипел Ян, призывая его к тишине.

Виктор умолк.

И тогда прямо под дверью раздался тихий и печальный девичий голос:

- Виктор, открой... Разве ты меня не узнал? Это я, Мириам.

Виктору показалось, что его взяли за волосы и с головой окунули в ледяную прорубь - настолько нереально прозвучали эти слова. Закостенев на одном месте, он несколько раз открывал рот, будто хотел что-то сказать, но, не придумав ничего, снова закрывал.

- Виктор, - шепнули из-за двери.

- Не открывай, - предупредил Ян.

Он по-прежнему не менял позы. Свесившиеся серые кисти болтались, будто дохлая рыба. Под глазами залегли глубокие черные тени. В лице - ни кровинки.

Виктор вдруг рассердился.

"Пугают, как мальчишку! - пришла в голову злая мысль. - Мне не десять лет, чтобы вестись на эти шутки!"

В два шага пересек кабину и отщелкнул засов. Дверь распахнулась широко, словно черный рот облизнулся ржавым языком, впустив вовнутрь болотное свечение зараженного леса. Деревья выступили из ночной черноты, будто зубы морского удильщика. Зеленоватые полосы причудливо ложились на снег, и казалось, что земля шевелится и дышит.

А еще прямо перед вездеходом стояла Мириам.

На ней был серый комбинезон, во многих местах покрытый грязью и инеем, в меховую оторочку набилась хвоя. Лицо девушки было бледным и жалобным, даже испуганным, мокрые волосы, тусклые и неживые (будто дождевые черви - отчего-то подумалось Виктору) в беспорядке падали на плечи.

- Мне холодно, - не сказала, скорее, выдохнула она.

Черный рот открылся, и зеленая жижа выплеснулась на подбородок. В воздухе начал разливаться запах болотной гнили.

Она сделала неуверенный шаг - словно кто-то с размаху ударил ее под колени, и ноги подломились, и вся фигура девушки сложилась вдвое, как детская поделка из бумаги.

Тогда Ян сорвался с места. В одно мгновение он подлетел к двери, хлопнув ею так, что затряслась кабина, задвинул засов. Его лицо, подсвеченное зеленью, было искажено в неживой гримасе, и от этого он сам казался ожившим трупом.

- Мириам... - растерянно произнес Виктор.

- Это не она.

- А кто?

В дверь что-то ударило. Не сильно, но достаточно для того, чтобы заставить ученого подпрыгнуть, а его желудок совершить небольшое сальто и сжаться, подобно бумажному пакету.

- Пусти, - вздохнуло рядом.

Холодея, Виктор осторожно приблизился к окну. В оттаявшее по краю стекло он увидел, что Мириам стоит совсем близко. То, что Виктор принимал за грязь на воротнике, оказалось засохшей кровью. Словно зная, что на нее смотрят, Мириам повернула голову. В основании ее шеи чернело отверстие - след от стека.

- Не смотри!

Предупреждение Яна отрезвило Виктора. Он откачнулся от окна, и в то же время снаружи по стеклу забарабанили ладони.

- Пусти! Пусти! Пусти! - визжало что-то голосом Мириам.

Виктор сполз по стене, зажал уши ладонями, чувствуя, что еще немного, и он сам провалится в тошнотворное и темное беспамятство. Визг существа рос, и поднимался, и звенел, и когда уже от звона и ужаса начала разламываться и плыть голова, вдруг оборвался каким-то икающим смешком.

- Гос..споди, - прошептал ученый. - Что же это такое?

Ян не ответил. Он сгорбился, вжал голову в плечи. Снаружи было тихо.

Так тихо, что Виктор слышал биение собственного пульса. Это успокаивало его, морок уходил, и когда Виктору все происшедшее уже стало казаться сном, под дверью снова кто-то вздохнул. Он подполз к окну и глянул в самый краешек стекла, страшась увидеть зеленое лицо покойницы с черной раной на шее, но вместо Мириам напротив окна маячила другая девушка.

Она была совсем юной, почти ребенком, и стояла босиком на стылой земле. Белоснежная сорочка, едва прикрывающая бедра, просвечивала насквозь, открывая все прелести молодого, едва сформировавшегося тела. Ладони девушки были прижаты к груди. Она мелко дрожала на ветру и казалась совсем тонкой, почти прозрачной - снегурочка из старинных сказок.

- Ян... - жалобно вздохнула она.

Виктор метнул взгляд на своего спутника. Меньше всего он был готов услышать его имя в прошитом морозной зеленью воздухе. Но Ян будто не слышал, и по-прежнему сидел тихо, вперив в пустоту неподвижный взгляд мертвеца.

Девушка между тем заплакала.

- За что ты так со мной, Ян? - всхлипывала она. - За что ты меня оставил одну, в темноте и холоде? Мне страшно. Мне душно. Давит на грудь...

Она скрюченными белыми пальцами потянула ворот сорочки. Ткань затрещала, начала расползаться туманом.

- Не прячься от меня, Ян, - продолжала шелестеть она. - Я знаю, что ты здесь. Я чувствую твой сладкий запах. Почему ты избегаешь меня? Разве я не любила тебя, не отдала тебе свою чистоту, свое тепло, свою сладость?

Ладони девушки скользнули вниз, между ног, под подол сорочки. Бедра затрепетали и сжались.

- Разве тебе не было сладко, Ян? Когда взрезал меня, как ножом, когда погружался в мою мягкую плоть? - она начала извиваться сладострастно. - Я часто тебя вспоминаю, когда лежу в глубине земных хлябей. Ряска укрывает меня одеялом, и болотная жижа втекает в меня мягко, сладко... Мы все вспоминаем тебя, мой хороший. И Званка, и Марция, и Зейнар... Все, все, кого ты любил, кого оставил лежать в тишине и темноте болот...

Она начала хихикать. Ладони гладили бедра, живот, груди. Ногти впивались в тело, оставляя кровоточащие раны. Голова запрокинулась к небу и дергалась, сотрясаемая хохотом.

- Возьми меня, Ян! - кричала она. - Возьми меня! Люби меня!

Виктор отполз от окна. Сердце колотилось с удвоенной силой, но Ян сидел тихо. Казалось, ничто из сказанного существом не достигло цели. Он молчал. Замолчали и крики снаружи.

Прошло много времени прежде, чем Виктор снова глянул в окно.

Морок ушел. Ночь летела над лесом, будто огромная птица лениво взмахивала громадными крыльями. В кронах деревьев протяжно стонал ветер, сосны стояли неподвижно и скорбно, будто поминальные свечи. Вдалеке, то тут, то там, вспыхивали и гасли болотные огоньки. Где-то раздавался хруст, будто чьи-то тяжелые лапы подминали многолетний бурелом.

Виктор поднялся тяжело и пошел к двери.

- Не ходи, - сказал Ян.

- Я по нужде.

- Терпи.

- Там же никого нет!

- Они вернутся.

Виктор махнул рукой. Сейчас все происшедшее казалось ему сном. Не было ни Мириам, ни призрачной девушки-снегурки.

"Может, я сплю, - подумал он. - Может, все это путешествие сон..."

Виктор вышел на воздух. На этот раз Ян не стал его останавливать, за что Виктор даже был ему благодарен. На всякий случай, далеко отходить он не стал и справлял малую нужду, просто зайдя за машину.

В том, что все ему привиделось, говорило и отсутствие следов возле вездехода. Воздух привычно пах хвоей и смолой. Застегнув штаны, Виктор повернулся.

Прямо перед ним стояла женщина.

Обычная женщина в обычной одежде, с меховыми наушниками в курчавых волосах, с почтальонкой через плечо. Женщина из далекого прошлого. Женщина, которую Виктор похоронил не более трех лет назад.

- Линда, - слово упало с его губ оледеневшим камнем.

В груди вдруг мучительно сжало, заныло, заворочалось сгустком памяти и боли.

Она приложила палец к его губам.

- Шш.. Не говори ничего, - ее голос был теплый, знакомый.

- Это действительно ты? - все-таки сказал он.

- Конечно, глупый, - она улыбнулась, и сгусток боли в груди начал плавиться от теплоты и облегчения.

Это была его Линда. Линда, которая встречала Виктора в его рубашке, накинутой на голое тело. Та самая Линда, которая отчаянно боялась мышей. Которая готовила лучшие в мире котлеты по-киевски и которая хотела от него сына.

Линда, которую грузовик тянул за собой по асфальту несколько метров, пока ее голова не превратилась в разбитый сосуд...

- Ты похоронил не ту Линду, милый, - сказала она. - Врачи перепутали. Сначала я лежала в коме, потом меня заново учили ходить и говорить... а потом я поехала искать тебя.

Это было правдоподобно. Настолько правдоподобно, что просто не могло быть правдой.

- Как же ты меня нашла?

"Здесь. В тайге, - хотел добавить он. - После всех этих убийств, после взрыва..."

- В институте мне сказали, куда ты поехал, - объяснила она. - Все это время я шла по твоему следу.

"По запаху..."

Линда обняла его за плечи и потянулась губами. Он закрыл глаза, проваливаясь в тягучий водоворот, в запахи хвои, вымороженной земли, женских духов. Будто что-то теплое обхватило все его существо, прижало крепко, и целовало долго, сладко, жадно. Казалось, его погружают в плотную грязевую жижу, горячую и влажную, погружают с головой, не давая вздохнуть. Виктору стало не хватать воздуха, и он с трудом отстранился от губ Линды, чтобы сделать передышку.

"Я люблю тебя, - хотел сказать он. - Я всегда буду тебя любить".

Но не сказал ничего.

У Линды не было лица.

В памяти возникла картина разбитого глиняного кувшина, из которого вытекает сироп (как из разбитого черепа вытекала мозговая жидкость). А само лицо оплывало, будто воск, пузырилось, стекало болотной жижей. Руки превратились в корявые сучья, которые держали цепко и больно впивались в лопатки. Из вздувшегося горла исходила серия булькающих звуков. В ноздри ударил смрадный запах гнили.

Виктор хотел закричать - и не мог. Он задыхался. Перед глазами кругами расходились желто-зеленые огни. Смерть пришла к нему в облике любимой женщины. И теперь была готова забрать его с собой.

В земные хляби, в темноту и тишину болот, набить рот тиной, забить плотной тягучей грязью ноздри, рот, уши ...

Существо начало смеяться. Оно раздувалось все больше, будто вспучиваясь одним гигантским пузырем грязи, заслоняло деревья, небо, весь мир. Виктор почувствовал, что теряет сознание.

И тогда оглушительный грохот вспорол собой плотную пелену беспамятства. Виктор почувствовал, как ослабла хватка чудовища, но не упал, а повис в чьих-то поспешно подставленных руках.

- Убирайся, - сказал кто-то над ухом голосом Яна. - Вот откуп. Бери его.

Что-то недовольно заворчало, забулькало, и Виктора вырвало в снег.

Потом его втащили в вездеход, бросили в кресло, сунули в руки бутылку водки.

- Пей.

Он глотнул, закашлялся. Голова сразу прояснилась.

- Там была Линда, - пожаловался он.

- Нет, - последовал жесткий ответ. - Не было. Это болотники. Морок. Пей.

Ян снова насильно всунул горлышко бутылки в рот Виктора. Он пил, шмыгая носом и кашляя, утирая варежкой распухший нос.

Снаружи, в каких-то метрах пяти за обшивкой вездехода, кто-то сытно чавкал и булькал.

6. Ведьма.

Всю оставшуюся часть ночи Виктор не спал, плакал, пил водку и рассказывал что-то про Линду, про болота, про затерянные племена в таежных лесах. Под утро он погрузился в беспокойный сон и не заметил, когда Ян вывел вездеход на прямую дорогу.

Проснувшись, Виктор первым делом ощутил ломоту во всем теле, к горлу подступала тошнота.

- Останови, - болезненно просипел он.

И вывалился на обочину, сотрясаясь в конвульсиях рвоты. Когда, обессилевший и уставший, он вернулся в машину, Ян сидел за штурвалом и спокойно жрал шоколад.

Виктор посмотрел на него почти с ненавистью.

- Не слипнется? - ехидно поинтересовался он.

- Кто?

- Не кто, а что. Место одно.

Ян продолжал смотреть своим невыносимым взглядом мороженой рыбы и не говорил ни слова. Шуток он явно не понимал.

Поэтому Виктор просто вскипятил чай и с удовольствием принялся прихлебывать ароматную жидкость. Голова постепенно прояснялась, но события прошедшей ночи все еще покалывали иголочками беспокойства.

- Слушай, то, что случилось, - наконец не выдержал он. - Это ведь было реально?

Ян кивнул и отправил в рот новую плитку шоколада.

- Я слышал, ты обещал откуп, - сказал Виктор.

- Они его взяли.

- Какой?

- Труп вашего пилота, - прозвучал ответ.

Виктор смутно догадывался об этом, но все равно поморщился и сказал:

- Почему тогда они не... взяли его раньше?

- Надеялись на свежее мясо, - ответил Ян. - Почти получили.

Виктора передернуло от отвращения, едва он вспомнил обволакивающую его тело жирную грязь, текущее лицо существа (Линды).

- А ты ведь спас меня, - сказал Виктор.

Ян доел шоколад и выкинул обертку в окно.

- Таков договор, - просто ответил он.

- Откуда они взялись вообще? Почему никто никогда не видел их раньше?

Он прокручивал в голове все знакомые ему статьи по криптозоологии, по мифологии Сумеречной эпохи и древнего мира. То, с чем пришлось ему столкнуться ночью, было чем-то новым, неизведанным, о чем вовсе не было никаких упоминаний в околонаучных книгах.

"Если бы я был осмотрительнее, я мог бы взять образец той грязи, - подумал Виктор. - Интересно узнать, из чего эти существа сделаны. Придут ли они еще?".

В нем начал просыпаться дух исследователя, но спрашивать про возвращение болотников он все же не осмелился. Вместо этого спросил:

- Что ты планируешь делать теперь?

- Навестить Нанну.

Виктор поднял брови.

- Кто это? Еще одна твоя поклонница? - попытался отшутиться он.

"..и Званка, и Марция, и Зейнар... Все, кого оставил лежать в тишине и темноте болот..."

- Она ведьма, - ответил Ян.

Виктор почти не удивился. Может, на ум пришли легенды о северных шаманах, а, может, он уже начал привыкать к этому странному миру. Как уже привыкал к человеку, убившему его товарищей.

Убил других - но спас самого Виктора.

"Наверное, - подумал он, - я слишком устал, чтобы сейчас отягощать себя вопросами морали".

Потом он снова задремал.

В полусне ему виделись рыжие леса, и черные, гигантские ульи, вырастающие из земли на головокружительную высоту. Ульи были испещрены отверстиями сот, куда ныряли длиннохвостые, похожие на стрекоз, вертолеты с иззубренными лопастями. В едином оранжевом потоке они текли к сводчатому куполу, и оттуда расходились в туннели, узкие, как венецианские улицы и стерильные, как операционные. Лампы сияли подобно десяткам солнц, но их свет был искусственен. Он не нес в себе ни тепла, ни жизни. В помещениях, похожих на лаборатории, за матовыми стеклами угадывались веретенца коконов. Они были ослепительно белыми, будто первый снег, и воздушными, как сахарная вата. Там, прикрепленные к стенкам прочными нитями пуповин, ворочались зародыши. Туннели расходились и сходились в причудливой путанице лабиринтов, но все они вели вверх, под самый купол, где в непроглядном мраке притаилось что-то огромное и страшное. Что-то, поблескивающее медью и золотом, но что никак нельзя было разглядеть. Резко пахло озоном и гарью. И чем-то сладковато-приторным, не то карамелью, не то медом. А, может, и тем и другим вместе.

Силясь распознать очертания существа, притаившегося во тьме, Виктор тяжело дышал во сне, и пот катился с него градом. Когда уже показалось, что вот-вот истина откроется ему во всей своей пугающей наготе, протяжно заскрипели тормоза. Вездеход дернулся и остановился.

Виктор тоже вздрогнул и проснулся.

Болела правая ладонь. И не так, чтобы сильно, просто неприятно покалывало и пощипывало, как бывает всегда при заживлении серьезной раны. Виктор ногтем поскреб крестообразный шрам, и на время это принесло облегчение.

- И где же эта твоя ведьма? - сонно поинтересовался он, выглядывая в окно.

Лес несколько поредел, сосны стали ниже и светлее. Где-то выбивал свою дробь дятел. В природе царили тишина и умиротворение, и аккуратный бревенчатый домик, приютившийся под сенью раскидистой сосны, как нельзя лучше вписывался в этот безмятежный пейзаж.

Ян так ничего и не успел ответить, потому что дверь избушки открылась и на пороге появилась стройная, молодая женщина с длинными светлыми волосами.

- Входите скорее! - закричала она. - Утром я слышала вертолеты, они кружили над рекой, но потом полетели на северо-запад!

- Не страшно, - сказал Ян, уверенно пересекая порог, будто не впервые был здесь. - Это последний рубеж. Дальше они не сунутся.

- Кто это с тобой? - спросила женщина, поворачивая к Виктору лицо.

Она была привлекательна, с теми точеными чертами лица, что присущи северянам. Но вместо живых и умных человеческих глаз Виктор увидел два молочно-белых опала и понял: женщина была слепая.

- Не бойся! - она схватила его за руку. - Я слепа, но вижу больше, чем любой из вас, зрячих. Я - Нанна.

Виктору было немного неловко, когда чужие пальцы цепко и сильно ощупывали его плечи, грудь, ладони.

- С юга, - резюмировала женщина. - Твои дела настолько плохи, что ты связался с паразитом?

- Легче, ведьма, - из дальнего угла предупреждающе отозвался Ян.

Он наклонился над столом, где, словно ожидая их, дымились на блюде пироги, стояла широкая тарелка с кутьей, и в старинной пузатой посудине плескался густой золотистый напиток.

Пальцы Нанны нащупали на ладони Виктора шрам. Он снова начал зудеть, и улыбка Нанны тотчас исчезла.

- Меченый, - сказала она.

Виктору не понравилось это слово. Равно как и тон, с которым оно было произнесено - смесь разочарования и жалости. Он вежливо выпростал руку и отступил.

- Зачем ты приехал в эти земли? - спросила Нанна. - Что тебе нужно? Сокровища? Власть?

- Я ученый, - сдержанно ответил Виктор.

Она печально улыбнулась.

- Знания, - и покачала головой. - Вы и ко мне явились за знаниями.

- Ты мой должник, - сухо сказал Ян. - Мы голодны.

- Все мое - ваше, - сказала Нанна.

Жилище ведьмы было ухоженным и чистым. Под потолком сушились связки грибов и яблок, разносился приятный запах сушеных трав.

Ян не притронулся к пирогам, зато налег на кутью и налил в кружку густой сыты.

- Ешь, - сказал он Виктору, видя, что тот медлит. Потом усмехнулся и добавил:

- Не бойся. Помни договор.

"Что нас не убивает, то делает сильней?"

Виктор усмехнулся в ответ и потянулся к тарелкам тоже.

После пустого чая и консервов домашняя еда была райским угощением. Казалось, он не ел ничего вкуснее. Нанна к еде не притронулась, но присела рядом с Яном, подперев подбородок кулаком.

- Ты еще не отказался от своей идеи, оска? - спросила она, повернув в его сторону светлое лицо.

- Назад дороги нет, - ответил Ян. - Я предал Устав.

- Это не первое твое предательство, - Нанна задумчиво разглаживала салфетки. Ее руки слегка подрагивали, пальцы невесомо пробежали по скатерти, как бы невзначай коснулись руки Яна, погладили по сбитым костяшкам. Тот молчаливо отстранился, и из груди ведьмы вырвался легкий вздох.

- Как вы пережили ночь? - спросила она. - За тобой еще таскаются все эти бедные девочки?

Виктор вздрогнул.

".. Все, кого оставил лежать в тишине и темноте болот..."

Нанна засмеялась.

- Не бойся. Здесь жилище ведьмы, сюда болотницы не сунутся.

Ян не повел и ухом. Допил сыту, аккуратно поставил кружку на стол.

- Думаешь, - продолжила Нанна, - с хозяином тебе будет легче завершить ритуал?

- Он проведет меня, - сказал Ян. - Меньше слов, ведьма. Выполняй свое обещание.

Она молча поднялась со скамьи. Виктор отметил, с какой уверенностью двигается Нанна по гостиной. Ее пальцы порхали по полкам, выискивая необходимое, на столе перед Виктором очутилась толстая низкая свеча с оплавленными краями, неглубокая плошка, в которую Нанна аккуратно плеснула немного золотистой сыты, кинула в тягучую жидкость пучок сухой травы.

- Дай руку, - обратилась она к Виктору, присаживаясь рядом. - Правую.

На почерневшем свечном фитиле заалело пламя. Тени за спинами тотчас выросли, вклинились в бревенчатые срубы стен.

- Ты тоже, - Нанна протянула ладонь к Яну.

Он повиновался молча.

Нанна наклонила голову к миске, вдохнула душистый запах, наклонила голову к одному плечу, потому к другому, словно прислушиваясь.

- Да. Ты нашел правильного человека, - подтвердила она.

- Я не ошибаюсь, - отчеканил Ян.

Губы Нанны тронула мягкая улыбка.

- Но ты ошибешься, - возразила она. - Не теперь. Гораздо позже.

- Как?

Ведьма качнула головой.

- Я не вижу. Пока это скрыто от меня. Возможно, это только одна из вероятностей.

- Я найду ее? - нетерпеливо спросил Ян.

- Да. Ритуал будет завершен, - подтвердила Нанна и склонила голову в сторону Виктора. - Теперь ты. Тебе ничего не будет угрожать. Но ты сам станешь угрозой.

Виктор поднял брови.

- Как это понимать?

- Твоя жажда знаний будет угрожать тебе, - пояснила ведьма. - Получишь много ответов, но тебе этого будет мало. Ты захочешь большего. Но только когда захочешь, - она выдержала паузу и сильно сжала Виктору ладонь, - не ходи дальше. Остановись.

На это Виктор не нашелся, что ответить.

Ночь упала на избушку траурной вуалью. Сразу похолодало, ветер протяжно застонал в ветвях сосен, будто жалуясь на вечный холод и одиночество. Виктору подумалось, что он уже давным-давно не видел солнца. И тоска по дому заскреблась под ребрами.

Сколько он еще пробудет в пути? И увидит ли вообще дом?

Виктор долго не мог уснуть, прислушиваясь к потрескиванию стен и тихим ночным шорохам. Прошедшую ночь он старался не вспоминать, но картины расколотого черепа Линды и вздувающейся пузырями жижи еще долго мучили его.

Потом он заснул.

Проснулся оттого, что почувствовал тяжесть с одной стороны кровати. Кто-то опустился рядом с ним и мягко взял за выпростанную из-под пледа руку.

Виктор взвился, сбрасывая остатки сна. Но это был не болотник и не домовой, а Нанна, что сидела, поджав ноги, и ласково улыбалась в темноте.

- Что тебе надо? - сердито спросил Виктор.

- Не бойся, - ее голос был нежным и ласковым, как журчание родника. - Хочу с тобой поговорить.

- Не хочу я ни о чем говорить! - за злостью Виктор скрывал свой испуг. В темноте русоволосая ведьма напомнила ему ту, что приходила прошлой ночью к Яну - юную девушку с распущенными волосами.

- Я хочу тебя предупредить, - Нанна снова взяла его за руку. - Я не могла сказать этого, пока рядом находился Ян. Но теперь он спит, поэтому, пожалуйста, выслушай меня.

Ее настойчивый и ласковый голос успокаивал, пальцы гладили руку Виктора, как гладит своего малыша мама, если тому вдруг приснился ночной кошмар.

- Я хочу, чтобы ты был осторожнее, - продолжала она. - Не доверяй ему. Да, они действительно умеют позаботиться о свом хозяине. Они будут выполнять все твои капризы, пока ты будешь им нужен. А потом... потом они выпьют твою душу. Оставят пустую оболочку.

- Я не собираюсь доверять ему, - возразил Виктор. - Я видел, как он убил людей.

- И он убьет еще, - сказала Нанна. Она постепенно переползала ближе к Виктору, ее поглаживания становились все нежнее, ладонь скользнула к его груди.

- Ко мне редко заходят мужчины, - прошептала ведьма. - Только когда хотят чего-то, как ты. И я даю им это. И они дают мне взамен свою ласку...

Теплая женская ладонь скользнула ниже. Виктор вздохнул прерывисто, дернулся.

- Не бойся, - повторила Нанна, прильнула к нему, крепко обвила руками. - Не бойся, я умею любить, хотя и слепая.

Ее губы мягко коснулись его губ, в них было тепло, и нежность, и душистое разнотравье. Кожа - белее белого, жаркая после бани, бархатистая. Тело - горячее, податливое. Все ночные страхи отступили, попрятались до времени в темные углы.

Сорочка давно упала в ноги, ладони мужчины скользили по телу, поцелуями Виктор покрывал шею Нанны. Но остановился, наткнувшись на порезы и шрамы, пересекающие ее тело от ключицы до грудей.

Ведьма вздрогнула, вздохнула сквозь сжатые зубы.

- Кто тебя так? - Виктор с тревогой заглянул в ее лицо.

Белые глаза ничего не выражали. Но гримасу боли на ее лице сменила печальная улыбка.

- Ян? - догадался Виктор прежде, чем Нанна ответила ему.

- Да, - она стыдливо склонила голову и добавила, будто оправдываясь:

- Осы больно жалят... Не умеют по-другому. Но я не виню его. Я обязана ему жизнью. Знаешь, - она прильнула к нему на грудь, зашептала тихо, - когда мне было двенадцать... У меня начали проявляться способности. Я могла сделать так, чтобы заболел пастух, который обругал мою мать. Могла сделать, чтобы у соседской сплетницы коровы прекратили давать молоко. Не было никого, кто научил бы меня контролировать это. И потом, - она вздохнула. - Потом мужчины этой деревни вытащили меня из родительского дома, с кровати, ночью, отвезли в лес и избивали до смерти. Били по телу, по голове... - она коснулась дрожащей рукой своего лба. - Поэтому я ослепла. А потом пришли они. Васпы, - Нанна перешла на свистящий шепот. - Ян спас меня. И сжег мою деревню дотла...

Она замолчала, снова потянулась к Виктору губами.

- Я обязана ему, понимаешь? - вдохнула она в самые его губы.

- Он тебя любит?

Нанна улыбнулась горько.

- Осы не умеют любить. А я... я умею.

Она поцеловала Виктора долго, сладко.

- Мой человек с юга, - шепнула она. - Пожалуйста. Подари мне немного своей ласки?

Потом наступило утро, и они снова засобирались в путь.

Нанна стояла на пороге, босая, будто не ощущала холода. Ее длинные волосы трепал ледяной ветер.

- Спасибо, - шепнула она Виктору, когда тот набросил на ее плечи шаль. Он наклонился и мягко поцеловал ее в висок.

- Я буду о тебе помнить, - пообещал он.

Ведьма вздохнула, укутала в шаль руки.

- Будь осторожен, - на прощанье сказала она.

И ухватила за рукав проходившего мимо Яна.

- Ты тоже остерегись, оска.

Он резко отдернул руку.

- Я знаю, ведьма.

Нанна отступила виновато, прислонилась к дверному косяку.

- Почему-то у меня ощущение, - прошептала она, - что мы встречаемся в последний раз...

Вездеход набирал скорость, и Виктор видел, как уменьшается тонкая фигурка Нанны. На его сердце почему-то было тепло и спокойно.

- А ведь она любит тебя, - начал Виктор, но Ян резко его оборвал:

- Это неважно. Важно - скоро мы прибудем в город. Оттуда мы сможем уехать на юг.

- А зачем тебе на юг? - наконец оторвавшись от окна, осведомился Виктор. - Я слышал, Нанна сказала, что ты хочешь найти кого-то.

- Да.

- И кого?

- Девушку.

Брови Виктора удивленно поднялись, он переспросил:

- А на севере они уже перевелись?

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒