Т.Ю. Платонова 9 страница

— Правильно, — согласилась Ольга. — Пойду пошепчу им о любви.

— Никита, правда, хорошо, что вы остались? — спросил Василий. — Где бы вы такое увидели?

— Да я до сих пор глазам своим не верю. Рассказал бы кто — не поверил.

— Да что звери! — вдруг решился на что-то Молчун. — Вы бы видели, что рыба вытворяет! Она разговаривает.

— Дед! — подошёл Андрей. — Ты ведь обещал!

— Так свои же! Это Андрей с рыбой занимается, кормит её, учит. Пустил в озеро мальков, а там теперь такие вот осетры ходят! — развёл Молчун руками.

— Ну, какие осетры! Скажешь тоже, — качал головой Андрей. — Там карпы, амуры, щуки, лещи. Но они стали очень странные. Во-первых, они чуют моё приближение и устраивают приветственные игры, во-вторых, они прыгают и что-то говорят. Я их понимаю на уровне мысли. Например, меня как бы преследует одна фраза. Я же могу им отвечать либо словами, либо мыслью — они по-разному понимают. Приказам подчиняются, делают то, что я прошу. Вещи мне со дна достают.

— Вот это да! — сказал Иван. — Что тут такое происходит?

— Здесь место особое. Мне кажется, что рыба скоро человеческим голосом заговорит. Я рыбу никогда не ел, а после того, что увидел, и подавно к ней не притронусь.

— А мясо ешь? — спросил Василий.

— Нет, мы с детства животную пищу не употребляем. Только овощи и молочные продукты.

— И мы тоже, — сказал Иван, — но последнее время и молочных продуктов не хочется. Скоро одни фрукты есть будем.

— Да я заметил, что едим-то мы по привычке, а не тогда, когда хочется. У нас есть привычка жевать. У кого-то есть привычка курить или пить. Это всё от неконтролируемых желаний и автоматических действий.

— Правильно рассуждаешь. Мы многие вещи делаем не думая. Сделаем, а потом сидим и думаем, что же такое натворили. Но если бы мы перед началом действия проблему со всех сторон рассмотрели, а потом бы ещё постарались мысли направить не по привычной схеме, а по истинной логике, то всё было бы иначе.

— По истинной логике — это как? — спросил Андрей.

— Если маленькому ребёнку показать стодолларовую бумажку и конфету, он выберет конфету. Но ребёнок растёт, и мы его учим, воспитывая в нём желание зарабатывать деньги, потому что от них будет реальная польза. Что же такое деньги? Ведь, по большому счёту, это только бумажка, но мы наделяем её некой ценностью. Она может порваться, потеряться, сгореть. Неужели правильно держаться за какой-то фантик и считать, что он правит миром? Это не так, это ложное направление ума и ложная мысль, подкинутая кем-то, — рассуждал Иван. — Нужно учиться отрываться от шаблонов. Они не нами придуманы, они нам навязаны, а мы, глупые, поверили в эти схемы.

— Да, знаю, сейчас многие рассуждают так: "Вот были бы у меня деньги, я бы вам помог! Я так

хочу помогать, но не могу, денег нет!" — сказал Андрей.

— Но ты же видишь, что это неверная схема. Это эталон неправильного мышления. Человек может помочь другому всегда и не деньгами, а реальными действиями. Деньги здесь ни при чём. Они отговорка, прикрытие или лени, или нежелания что-то делать. Как только тебя посетила мысль о помощи — действуй, выстраивая правильную мотивацию.

— Слушай, мне в голову пришла смешная мысль, — сказал Андрей. — Ведь можно словом "деньги" назвать фантики от конфет. Слово — это всего лишь обозначение какого-то предмета. А если мы договоримся и назовём деньгами чайные ложки и будем ими расплачиваться за товары и услуги? Так это же всеобщее одурачивание!

— Потому я тебе про ребёнка и рассказал. Он ещё в это одурачивание не включён. У него мысли напрограммированные. Он правильно оценивает вещи и выбирает конфету. А что происходит дальше? Мы ребёнка уродуем воспитанием, и его правильное мышление заменяем неправильным. Кто у нас в обществе считается умным? Кто больше денег заработал, чей мозг большими шаблонами напичкан.

— Вот почему не любили ни Сократа, ни Фалеса, — задумался Андрей. — Они мыслили нешаблонно.

— Не только поэтому. Они пресекали шаблонное движение чужих мыслей, и люди начинали злиться. Сократ спрашивал: "Дождь — это добро?" — "Конечно, он нужен, чтобы вырастить урожай". — "А когда дождь идёт во время уборки?" — "Тогда он — зло". — "Так что такое дождь — добро или зло?"

— Я понял, — сказал Андрей, — мы мыслим двойственно. Мы не различаем добра и зла, потому что не знаем, к чему приведут те или иные наши действия. Для одних они добро, а для других — зло.

— Верно! Чтобы перестать мыслить двойственно, нужно учиться дисциплине мысли. Это сложная наука, — сказал Иван.

— Фалес говорил: "Что труднее всего?" — "Познать себя". — "А что легче всего?" — "Учить других". У нас все хотят быть учителями, а не учениками. Вот и Светлана — тоже сразу в учителя решила податься! А с чего лучше начинать над мыслями работать?

— С однонаправленного мышления. Ставишь себе задачу мыслить о чём-то или о ком-то одном, и всё время себя возвращаешь в течение дня к данному объекту. Ты увидишь, что мысль совсем не хочет тебе подчиняться и прыгает с одного на другое. Потом нужно начинать медитировать — совсем немного. Буквально одну-две минуты полного сосредоточения на какой-то маленькой фигурке размером с палец. Ты заметишь, что она не хочет быть маленькой и начнёт увеличиваться или прыгать, потом ты спохватишься, что фигурка вообще исчезла из поля зрения. Это всё делает наш ум. Статуэтка тут ни при чём. Ум прыгает, увеличивает, дёргается, засыпает, а ты не можешь с ним сладить. Существует восемь стадий концентрации. На последней ты будешь полностью контролировать ум. Но здесь необходимо руководство, потому что ты можешь возомнить о себе одно, а реально быть всего лишь на второй ступени, — объяснил Иван.

— А зачем нужна такая концентрация?

— Для ясного сознания. Если ты удерживаешь объект без малейшего движения четыре часа или более, ты можешь рассказать о нём абсолютно всё. Твой ум не отвлекается, не прыгает, не уводит тебя в сторону, ты сосредоточен, то весь погружен в объект. Для тебя нет секретов, всё ясно и понятно. Если твой ум отвлекается, ты получаешь искажённое знание. Вот почему мы часто не можем принять правильное решение. Мы что-то лепечем о сомнениях, о выборе. Но выбора никакого не будет, если ты будешь обладать истинным знанием о том, как следует поступить в том или ином случае. Сомнения нас мучают оттого, что мы внутри себя двойственны, но если бы наш ум не бегал, мы были бы цельными и принимали только правильное решение.

— А когда вы уезжать собираетесь? — спросил Андрей. — И куда?

— Нам заказы нужно поискать. Наверное, в Москву поедем, а там видно будет, — ответил Василий.

Через три дня они все отправились в Москву. Алиса сначала тоже было захотела ехать, но потом вдруг заявила, что правильное размышление привело её к мысли остаться и работать над словарём.

— Кто такой словарь составит? — говорила она. — Он понадобится людям в будущем. Придёт же когда-нибудь Сатья Юга, и станут люди и звери едины.

— Тогда им словарь точно не будет нужен, — посмеялась Тоня. — Ты поосторожней с медведями, зверь он всё равно зверь. И потом, вдруг Сатья Юга не наступит?

— Как же она может не наступить? — возмутилась Алиса. — В сансаре властвует закон цикличного развития. Подъемы, спады, расцвет, катаклизмы. Скоро наступит Сатья Юга малого периода. Ведь так?

— Правильно, — подтвердил Иван, — делай своё дело. Кто знает, сколько тебе им заниматься придётся!

Ольга и Никита весь предыдущий вечер объяснялись детям в любви.

— Хорошо, что я остался, — говорил Никита. — Когда бы ещё с детьми так хорошо пообщался? У них, оказывается, свои секреты, своя жизнь, а я и не знал.

Иван и Василий временно остановились у Ольги, но подыскивали себе квартиру.

— Ну что вам деньги тратить? — говорила Тоня. — Живите здесь, я вас кормить буду.

— Тоня, мы так через три месяца превратимся в жирненьких бизнесменов, а нам нельзя быть не в форме. Многие ведь не доверяют молодым людям с болезненно тучным сложением.

— Зачем вам снимать квартиру? — спросила Ольга. — Может быть, лучше купить двухкомнатную? Мы вам можем дать тысяч пятнадцать, но этого, конечно, мало.

— Спасибо, — поблагодарил Василий, — мы месяца через три заработаем деньги и тогда купим квартиру. У нас должна быть своя база. Ваша квартира тоже для определённых целей годится, но когда вернутся дети, здесь нам будет не совсем удобно. Нам ведь эксперименты нужно ставить, опыты алхимические проводить.

— А можно мне приходить смотреть? — спросил Никита.

— Участвовать будете оба, а не смотреть. Что пользы от глядения? Ольга, а вы не забудьте об обществе. Вступайте в какое-нибудь очередное светозарное, трансмутационное, преображающее, возносящее, летящее... Их много нынче развелось. Они всё дыры в нашем мире латают, людей исправляют, изменения в сансару вносят по совету новоявленного учителя из соседней вселенной. Уж лучше бы себя меняли! — сокрушался Василий.

Молодые люди занялись активной деятельностью. Они бегали по каким-то стройкам, бюро, студиям, заводам и бизнес-центрам, с кем-то договаривались, что-то обсуждали, носились с бумагами, чертежами, акварелями, кассетами, дискетами и прочим архитектурным снаряжением. Два раза в неделю они забегали на Тонины презентации новых блюд для поддержания здоровья, и снова уносились по делам.

Однажды вечером, когда они в неусловленное время сидели с Тоней на кухне, раздался звонок в дверь. Кого это принесло? — недовольно пробурчала Тоня и пошла открывать. В прихожей стояли Саша, Танюша, Ольга и Никита, счастливые донельзя.

— Ой, родные мои, приехали, — запричитала Тоня, — сто лет не виделись. Заходите, кормить-поить буду.

Из кухни вышли Иван и Василий. Они стояли и молча смотрели на гостей и хозяев, когда вдруг Танюша вспыхнула, дёрнулась вперёд:

— Вот вы какие стали! Воистину, не знаешь, что тебя ждёт! Саша, взгляни, кто в Москву пожаловал!

Саша протянул руку, а потом как-то выпрямившись, зарделся.

Я всегда благословляю тот день и час, когда встретился с вами. Неужели нам опять повезло? И неужели дела так плохи, что вам вновь пришлось вернуться?

— Таня, Саша, вы их узнали?! — воскликнула Ольга. — Это я одна недотёпа. Всё мне нужно разжевать и в рот положить!

— А что их узнавать? Молодёжь как молодёжь, они все нынче одинаковые.

— Нет, мы не такие, как все, — засмеялся Василий, обнимая Сашу, — мы особенные. А ты, Танюша, почти не изменилась. Впрочем, какая Танюша! Татьяна Андреевна!

— Вот пожалуйста, — проговорил Никита. — сразу видно, что у них зрение особое, ум очищен, душа светлая. Никакого омрачения сознания! Я неделю в себя после нашей встречи приходил, а вы так спокойно, торжественно, чинно их поприветствовали!

— Так ведь они наши учителя! Как же мы должны их встречать? Можно и на колени упасть! Что бы с нами было, если бы не они! Всё, что имеем, — благодаря им, — ответил Саша.

— Ну не надо так! — сказал Иван. — Мы скромные труженики Вечности, бороздящие Вселенную в поисках душ, готовых пробудиться. Ваши сердца созрели. Мы всего лишь вовремя полили ростки. Пойдёмте к Тоне на кухню, она там вовсю старается.

— И Тоня вас узнала? — удивилась Татьяна Андреевна.

— Не совсем. Она знает, но хранит это втайне от всех. У неё тоже должны быть свои секреты.

— Тоня излучала радушие. Она действительно была счастлива. Да и как могло быть иначе, когда самые главные в её жизни люди собрались вместе?

— Вы где обитаете? — спросил Иван Сашу.

— Мы в разных местах бываем, на месте не сидим. Я большей частью у Фёдора в таёжном домике нахожусь, за хозяйством присматриваю. Танюша ездит, нити вяжет из путей-дорог.

— Я их развязываю, — ответила Татьяна Андреевна. — Дел много, за всем углядеть трудно. Да, непросто вам было, теперь мне это ясно. Не успеешь в одном месте порядок навести, в другом уже проблемы назревают.

— Л что вам кажется самым сложным? — спросил Василий.

— Самое сложное — это изменить человеческое сознание. Вы же знаете, что никакими силами извне этого сделать нельзя. Только сами люди должны взяться за себя, а они не хотят, — ответила Татьяна Андреевна.

— И не могут. Смелости не хватает, решимости, опять же, омрачений много, — добавил Саша. — Мы вместе как-то в дом к художнику попали, а там эзотерическая могучая кучка собралась. Сидят за столом, пишут что-то. У них, оказывается, заседание. Слушаем их, диву даёмся: обязанности распределяют, имена друг другу дают. Мы сразу не поняли, а потом до нас дошло, что разыгрывается самый настоящий спектакль, режиссёром-постановщиком которого является руководительница. Она голоса слышит, своим верноподданным о том вешает, а те книги чревовещательные пишут, то есть её — или голосов? — указания. И так она ловко всем голову морочит, так быстро к ногтю прижимает, если кто против хоть одно слово произнесёт!

— "Маэстро, вы не совсем правы, — передразнила Татьяна Андреевна. — Н.К. настаивает на вашем участии в заседании. А вы, Земфира, должны из врагов сделать друзей. На то есть высшее указание Е.И.! Мы должны подчиняться нашим учителям, мы же служим Иерархии!"

— Сижу я и думаю: неужели никто не видит, что она мелочна, злобна, что для неё главное — это подчинить кого-то? Она упивается своей властью, а они бегают за ней из комнаты в комнату с блокнотиками: вдруг иерарх что-то изречёт сногсшибательное! И она их надежды оправдывает: "Армагеддон в полном разгаре, но мы победили! Дети мои, это Владыка Мория Сказал. Запишите и число обязательно поставьте!" И вы представляете, они пишут, в рот ей заглядывают. Чем, думаю, она их загипнотизировала?

— И как ты думаешь, чем? — спросил Иван.

— Люди помешались на служении. Им уже всё равно, кому служить, но главное — служить! Они даже не соображают, что перед ними человек с мозгами куриными, без понятий, без различений! Они уверены, что дело делают великое — Иерархии служат!

— А что ещё? Почему люди к дуракам липнут? Почему их слушают?

— Человеку главное, чтобы его из толпы выделили. А в обществе каждому имя дают, причём имя это с того света пришло! Ну как тут собой не гордиться? Потом — дело есть у каждого: с блокнотом ходить и изречения записывать! Он вечером дома сидит, перлы эти изучает. Понятно, что примитивны они, но ведь им-то записаны! Ещё один повод гордиться! Далее, людей новых приглашают, а их охмурить нужно. Опять-таки, поручения этим недалёким служителям даются, а они и рады стараться: доверили, выделили, отметили! Ещё одна пятёрка их гордыне! Они ведь не понимают, что ими манипулируют, — им так нравится!

— Ну что вам на это сказать? — начал Василий. — Ничего тут пока не поделаешь. Пока лягушка хочет сидеть в болоте и квакать, вы её оттуда не вытащите. Пусть квакают. Нам нужно заниматься теми, кто уже устал от голосов, перевоплощений и указаний иерархов. Наше дело — вести людей к освобождению, тех, кто этого хочет. Но не всем это понятно, не все находятся на высоком уровне развития и даже на среднем. Ситуация ведь ухудшается, а будет и вовсе худо! У человека укорачивается срок жизни, он уменьшается в росте, а это признаки упадка. Но в любое время есть достойные люди, которым нужно помогать. Они уже сыты по горло призраками, видениями, "высшим" руководством. У них глаза открылись, и они весь этот спектакль увидели. Да ради одного такого я бы сюда пришёл!

— Самой большой бедой человека по-прежнему остаётся себялюбие, — сказала Татьяна Андреевна.— Во всех своих неудачах люди винят кого-то, ищут врага внешнего, а самый-то главный враг сидит внутри.

— Никакой внешний враг не помешает человеку изменить состояние своего ума, — вставил Никита. — Люди могут жаловаться на обстоятельства, на происки тёмных сил и даже сражаться с ними, а главного врага поселяют в своём доме и всячески ему угождают. Только себялюбие делает людей несчастными.

— Несвободными и страдающими. — добавила Ольга. — Ну а что мы можем сделать, если люди не хотят меняться? Как тут быть?

— Ответ очень прост: в таком случае меняйте себя! Если ваш крик души не доходит до людей, значит, вы неправильно кричите. Всегда можно найти такое слово, которое заставит человека задуматься, но вы его найдёте только тогда, когда ваше сознание прояснится! И тогда всё покажется очень простым. Я, конечно, был суров к людям, — сказал Василий. — Меня всегда задевала глупость, или дурость, называйте как хотите, но сейчас я несколько изменился. Глупость и невежество достойны сочувствия, так что ваши одураченные тёти и дяди вызывают)' меня сострадание. Понимаешь, Саша, не они виноваты в том, что разыгрывают спектакль с голосами и видениями, а их замороченный ум. Им бы учителя хорошего, который бы разъяснил им, как ум очищать.

— Точно, они не виноваты! — сказала Тоня. — Они не умеют контролировать себя, у них глаза на происходящее закрыты. С такими лучше пошутить, посмеяться. Смех их ледяные души растопит. Я вот на почту нашу хожу, возле дома, так там такая фурия сидит, что многие эту почту за версту обходят. У неё что ни слово, то крик и ругань. Ну, ведь не от хорошей жизни она такая несчастная?! Зашла к ней давеча за посылкой, но очередь большая, я вслух и говорю. "Лучше завтра зайду". Вдруг она как заорет: "Куда?! Стоять! С ума сошла? Забери свою посылку!" Народ аж подпрыгнул, а одна старушка ойкнула: почуяла, что скандал сейчас разгорится. А мне вдруг смешно стало, потому что не почтарша эта кричала, а кто-то другой. Да она и не собиралась меня обижать — у неё манера разговаривать такая. В общем, меня она не задела, а я от радости смеяться начала: "Хорошо, конечно, сейчас посылку заберу!" Очередь удивилась и расслабилась, а почтарша миролюбиво так и говорит: "На, милая, квитанцию заполняй". Нам бы научиться не реагировать на внешнее. А мы за словами душу не замечаем, бросаемся в ответ на всякий крик.

— Тоня, расскажи нам ещё что-нибудь из своего богатого опыта, — попросил Саша. — Я когда здесь долго не бываю, то лучше Тони меня никто в курс дела не вводит.

— Да я уж почти год нигде не была, — начала отнекиваться Тоня. — Раньше многие курсы посещала, а потом бросила — неинтересно уже. Я как ситуацию вижу? В тупик они все зашли, в стенку упёрлись и выхода не видят. У кого энергии ещё много, те по кругу бегают, а думающие уже давно этого не хотят. Они что-то новое ищут, а найти не могут.

— Чтобы найти новое, нужно отказаться от старого, — сказал Никита. — Нужно оторваться от стереотипов мышления.

— Да оторвались бы, если б знали, что это нужно. Сразу возникают вопросы: как? зачем? а что за этим последует? Вот если у человека дом в деревне сгорел, а ты приходишь к нему и говоришь: "Не переживай, мы тебе построим новый дом с сауной, с джакузи, с кондиционером". Что он тебе ответит, если и слов-то таких не знает? Он скажет: "А на кой

мне твоя джакузи? Я старую избу хочу!" Человеку сначала объяснить надо преимущества новых удобств. Ему нужно убедиться самому, что всё так хорошо, как ему говорят.

— Тоня, ты совершенно права. Сначала нужна философия веры, потом сама вера, а потом уже действо, — сказал Иван.

— Вот, — продолжала Тоня, — рэйки в тупике. Они неплохо начинали, да запалу не хватило. Недоработано учение, не выводит людей на следующий уровень. Все биоэнергетики и целители сами болеть начинают, пламя фиолетовое дымом попахивать стало. Они ведь реанимацию из-за кордона вызвали, людей решили воплощениями вернуть назад в молитвенный экстаз.

— Как это? — спросила Татьяна Андреевна.

— Завлекалочку выписали со списком предыдущих жизней всех великих людей. Наш народ на заморочки падкий! А другие сражаются за первенство, за право быть ведущими в духовном развитии нации. Там схватки идут не на жизнь, а на смерть. Рвут друг друга из-за книг, методик, выставок, клиентов, читателей и почитателей. От этой возни народ разбежался по храмам. Там поспокойнее, по старинке. Ещё карму все чистят. Мне тут один человек рассказывал, что их группа до Адама и Евы дошла. Я спрашиваю: "Как это?!" — "Ну что вы, разве не понимаете, что первородного греха на нас больше нет?" — "Первородного нет, а другие как же?" Он больше со мной разговаривать не стал, потому что не доросла я до его уровня. Да, ещё в одном теософском кружке встретила женщину пожилую, которую месяц в чувство приводила. Ей сказали, что мира этого не существует, что он — сплошная иллюзия. Так она это очень близко к сердцу приняла и всё плакала: "Ясновидение у меня забрали, очи духовные прикрыли, нить серебряную порвали. Как же

теперь жить?"

— Беда со старушкой, — покачала головой Татьяна Андреевна. — Жалко мне таких. У неё ведь душа чистая, с ней нужно было поаккуратнее. Нельзя у людей сразу отнимать всё, что им было дорого. Пока не могут дать что-то взамен, зачем идеалы рушить?

— А как бы ты ей про её ясновидение рассказала? Что она видела? А про её очи духовные? — спросила Ольга. — Ко мне раньше такие толпами шли: то им карму поправь, то им нить серебряную натяни! Я от них бегать стала.

— А теперь придётся с ними работать, — сказал Василий. — Много лет прошло, бум поутих, никаких катастроф не случилось, полмира не вознеслось, Майтрейя не родился и Иван Стотысячный с войском не нагрянул. Поскольку наступил период разочарования от несбывшихся ожиданий, можно более спокойно людям объяснять основы эзотерической науки и начинать вновь с самого простого.

— Это с чего же? — спросила Ольга.

— С любви к ближнему, с помощи в виде сострадания, с очищения ума, с молитв и медитаций без видений и голосов. Все наши беды от прелестей, в которые мы непроизвольно втягиваемся, от копания в прошлых жизнях. Татьяна Андреевна, как бы вы старушке про иллюзию объяснили?

— Во-первых, я бы начала с того, что серебряная нить у неё цела-целёхонька. Никто, кроме Создателя, её оборвать не может.

— Я так ей и сказала, — вставила Тоня.

— Во-вторых, я бы ей разъяснила, что в жизни она совершила много хорошего, что ни один её опыт не прошёл даром — все работало на совершенствование души. Что истинное ясновидение получить очень сложно. Она ведь признаёт, что ещё не обладает должной чистотой, что она несовершенна, а раз так, то её видение будет искажено. Малейшее искажение только навредит другим, направит их не в ту сторону, и потому, чтобы она не создавала себе новой плохой кармы, ясновидение у неё пришлось забрать. Это временное явление, до полного очищения ума. На очищение ума уйдёт много лет, а может, и не одна жизнь. Ну, вот в таком духе.

— Да, людей в их искреннем поиске нужно поддерживать и одобрять, — сказал Никита, — но как быть с вполне нормальными людьми, которые убеждены в своей великой миссии? Знаете, сколько было звонков с просьбой свести их с Ольгой, поскольку она занимается газетой и важно довести до масс, что Майтрейя уже родился?

— С разных концов страны приезжали люди, знающие где, когда и у кого должен родиться новый Спаситель. У меня довольно большой список будущих матерей, — сказала Ольга. — Вы думаете, что это просто — разговаривать с такими людьми? Они ведь на меня надеются, потому что им уже никто не верит, а я их последняя надежда. Бывало, что за день раздавалось насколько звонков, да ещё и люди приходили с доказательствами в виде фотографий, рисунков, записей. Всякое бывало.

— Люди ощущают приход Спасителя с незапамятных времён. У высоких духов, решившихся идти в сансару ради помощи человечеству, должно сформироваться три тела. Они называются трикая: дхар-макая, самбхогакая и нирманакая. С момента формирования нирманакая люди начинают ощущать присутствие Спасителя в мире. Как правило, это очень чувствительные люди с начинающими совершенствоваться высшими телами. Тело нирманакая охватывает всё большие области сознания, становясь как бы ближе к нам, к человечеству, живущему в плотном мире, а люди, чувствуя некоторые точки соприкосновения с нирманакая, спешат объявить, что Спаситель родился. Ещё в Учении Храма был дан урок "Матерям младенца Христа", в котором Учитель говорит, что появляются женщины, которые собираются стать матерями младенца Христа и мужчины, заявляющие себя новым воплощением Иисуса.

— Это было в двадцатых годах прошлого века? — спросила Тоня.

— Да, так там написано, что люди уже имеют мысленную картину происходящего, дополненную зрительными и слуховыми подтверждениями. За иллюзиями такого рода, кроме великой истины, стоит естественный человеческий эгоизм, из-за которого любая женщина обещание вселенского характера принимает за индивидуальное, то есть обращенное к ней, — пояснил Иван. — Если бы люди работали над очищением своего ума, они бы никогда не пошли на поводу у своего эго и не впали бы в прелесть.

— О, я хорошо знаю, как это бывает, — сказал Никита. — Такое тебе нашепчут, на таком поймают! И куда вся наша образованность улетучивается? Один миг колебаний — и ты уже втянут в космические сражения.

— Просто дело в том, что нам нравятся наши иллюзии, — спокойно сказала Тоня. — Ведь бывает такое, что вам нравятся ваши сны? Что вам не хочется, чтобы сон кончался? Люди о плохом забывают быстро, а о хорошем помнят долго. Мы забываем о страдании в сансаре и просто радуемся жизни.

— Но это до новых страданий, до чьей-нибудь смерти. Нас отрезвляет только смерть, — сказал Саша.

— Ну, какой ты жестокий! — произнесла Танюша.

— Почему? Это правда. Мы все должны столкнуться со смертью, чтобы очнуться от сладкого сна сансары. Но пробуждение бывает очень коротким, а потом — снова сон.

— А как удержаться и не заснуть?

— Это трудно. Нужны силы, а их у страдающих людей нет. Ещё беда в том, что мы растягиваем наше совершенствование на долгие годы, а следовало бы ставить себе жёсткие ограничительные рамки. Нужно договориться с собой, что какая-то способность будет достигнута за год. Например, ты даёшь себе зарок, что начитаешь миллион раз "Иисусовой молитвы" за полгода,, что сделаешь сто тысяч поклонов, что разовьёшь концентрацию за полтора года и пройдёшь все восемь ступеней.

— А кто это проверит? Откуда ты узнаешь, на какой ступени находишься?

— Нужно искать учителей и не лениться. Учителя есть, но они не сидят в московских или прочих обществах. Часто они бывают невидимы и проявляются только тогда, когда ты достаточно очистил свой ум. Например, один великий святой. Цонкапа, получал наставления от Манчжушри, будды Мудрости, через своего гуру, а когда его сознание достаточно просветлело, он увидел его воочию, в обычном человеческом теле. Впрочем, оно было не обычным телом, как не было обычным и видение этого святого. Или вспомните притчу о Майтрейе. Ученик потратил почти тридцать лет на то, чтобы увидеть Майтрейю, но этого не произошло. И только когда он почувствовал великое сострадание к больной собаке, его зрение прояснилось и вместо собаки он увидел Майтрейю. "Почему ты не пришёл ко мне раньше?" — спросил ученик. — "Я всегда был рядом с тобой, все эти годы. Просто твой ум был омрачён, и ты не мог видеть меня. Доказательством служит моя одежда. Когда у тебя что-то не получалось, ты плевался и попадал прямо на моё платье. Посмотри, оно всё испачкано".

— Не является ли эта притча прекрасным примером того, почему мы не можем увидеть Учителя? — спросила Ольга.

— Конечно! Учитель всегда рядом с нами, но до тех пор, пока наш ум не очистится, мы его не увидим. И не услышим. Все наши видения и слуховые галлюцинации — от омрачённости сознания, — пояснил Иван.

— А что такое омрачённость сознания?

— Тоня, помнишь, ты сама говорила, что мы своими чувствами буквально проросли в сансару? Так вот, сознание бывает шести видов. Поскольку сознание часто отождествляется с умом, то можно сказать, что есть шесть видов ума. У нас пять чувств, тех, которыми мы воспринимаем мир, значит и сознаний пять: зрительное, слуховое, осязательное, обонятельное, вкусовое. Точно так можно сказать и об уме. Шестое — это умственное сознание, или сердечный ум.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒