Т.Ю. Платонова 3 страница

Вероятно, именно за это Никиту очень ценили в министерстве, но заодно и завидовали его нестандартному мышлению. Так уж сложилось, что при обсуждении любого вопроса последним выступал Никита и приводил доводы, ломающие все прежние представления о предмете, в результате чего документ посылали на доработку. Никиту уважали и боялись одновременно. Тем, кто хотел проскочить со своими шаблонными разработками "наверх", лучше было Никите не попадаться: он рубил серость на корню, не давая ей разрастись.

"И так в грязи живём, — говорил он, — так нечего таскать грязь ещё и сюда. Несите мне проекты светлые, неординарные, ни на что не похожие. Нужно ломать стереотипы".

За это Никиту любили учителя-новаторы и ненавидели марионетки, голосующие в соответствии с указаниями. Его удерживала на работе какая-то невероятная сила, которую раньше он бы назвал "божественной", хотя теперь склонен был приписывать её незримое действие своим старшим и давно исчезнувшим из жизни друзьям.

Никита за своё место совершенно не держался, но почему-то прочно занимал министерское кресло, и это несмотря на интриги и приглашения на более престижные посты. Он был нужен там, где он был сегодня, он был необходим новым людям, всё чаше встречавшимся ему.

Характер Ольги под влиянием Танюши тоже претерпел огромные изменения. Ольга увидела цельную, независимую личность, уверенно идущую к цели, и стала ей подражать.

— Таня, ты знаешь, куда идёшь?

— Знаю, — спокойно отвечала Таня.

— Откуда, кто тобой руководит? — спрашивала Ольга.

— Я сама собой руковожу. Никто ничего не сделает со мной, если я не соглашусь. Все действия, которые мы воспринимаем как внешние, исходят от меня, от моего сознания.

— А у тебя есть учитель?

— Внутренний учитель — это моя совесть, или мой дух, — называй, как хочешь. Внешний учитель — это тот, кому я в глаза могу посмотреть, а иначе — Гуру. У меня таких много: Сергей, Иван, Татьяна Андреевна. Есть и другие, которых ты не знаешь.

— А есть такой учитель, с кем ты внутри себя разговариваешь, кто учит тебя, даёт разъяснения?

— Ты описываешь своё высшее "я", но у меня с ним другие отношения. Я сразу пресекла всякие разговоры, потому что так легко запутаться. Я предпочла путь получения объёмного видения, то есть когда я просто знаю то, что хочу узнать.

— Как это у тебя происходит?

— Допустим, у меня есть какой-то вопрос, — терпеливо объясняла Таня Ольге, а заодно и Тоне. — Я его всё время держу в голове. Не то, чтобы я постоянно помнила о нём — нет, просто он есть во мне. Могу даже забыть на какое-то время, но я всё равно чувствую, что он во мне живёт и даже растёт. Что это такое? Это когда желание узнать ответ увеличивается, а по-другому — усиливается устремлённость. А потом вдруг приходит ответ, но не в виде примитивного рассказа, а наступает ясность о предмете. Нет никаких пояснительных слов, деталей, подробностей — просто ясное знание.

— А было такое, что учитель тебе рассказывал о том, что ты спрашивала?

— Была испробована такая возможность, — ответила Таня.

— Что это значит?

— Твоё развитие может идти разными путями, и твой дух как бы пробует разные способы пробудить тебя, ну, заинтересовать. Вопрос — ответ. Это возбуждает любопытство, заставляет ощущать необычность, а заодно и собственную исключительность. Это путь трудный и чреватый отклонениями. Ты и не заметишь, как попадёшься на крючок своего эго, в ловушку неочищенного ума. Это — внутренний диалог, а я всегда была против них. Я думала, что ум нужно очищать, подчинять, заставлять молчать.

Но если ты внутри постоянно разговариваешь, то разве сможешь идти по пути очищения ума? Если это и произойдёт, то очень не скоро.

Поэтому я сразу пресекла всякие диалоги. Я сказала себе, что хочу иметь внутреннее знание, что хочу проникать в суть явлений и могу подождать, пока моё сознание дорастёт до такого уровня. Неважно, кто со мной говорит — мой дух, мой учитель, моё высшее "я", главное, что ему нужно меня пробудить, а поскольку я высказала своё желание, он будет его исполнять. Я выбрала более короткий путь, но он и труднее, и круче, и требует больших энергетических затрат. Он меняет человека быстро и резко. Не каждый может вынести такие большие нагрузки.

— Я знаю, что нам мешает быть более решительными, — говорила Тоня. — Мы все думаем, что наконец-то удостоились общения с учителем, и боимся его предать. Представляешь, он заговорил со мной, а я ему отвечаю, что не хочу никаких диалогов. На это нужно силу воли иметь и уверенность в том, что делаешь правильно.

— Это не учитель, это ты сама начинаешь говорить с собой и пробуешь разные варианты, — объясняла Таня. — Бояться здесь нечего. Мы все очень любим себя, поэтому постараемся сделать для себя лучше. Любое твоё внутреннее желание будет исполнено. Если твой дух пробудился, то никуда он уже не денется. Для меня это был не вопрос преданности учителю, а вопрос моего развития. Я чётко знала, что всему виной мой ум, что он не позволяет видеть мир таким, какой он есть на самом деле. Зачем же мне заниматься этой внутренней болтовнёй?

Потом начнутся рассказы о моих воплощениях, о моей миссии, о моей роли в мироздании. Я эти схемы хорошо изучила на других и не хотела повторять чужих ошибок. Помните: "Мудрец учится на чужих ошибках, а дурак на своих"? У всех моих знакомых было одно и то же и все, как овцы, шли по одному пути. Кстати, они так никуда и не пришли. Я уже понимала, что нет времени прошлого и будущего, что существует лишь настоящее. Тогда зачем мне рассказы о прошлом? О какой моей особой миссии может идти речь, когда я человек с неочищенным умом, полная предрассудков и недостатков? Я ничего не знаю ни о мире, ни о себе, так что я могу сделать особенного? Всё это я обдумала и твёрдо решила: не нужны мне крохи с господского стола. Не хочу изучать окружающий мир! Зачем мне изучать иллюзии? Я хочу выйти из этого мира! Я хочу посмотреть на него снаружи, оттуда, откуда всё начинается. А если там всё начинается, то мне оттуда станет ясна суть вещей. Разве не так?

— Таня, в тебе есть сила, которой ни у кого нет, — ответила Ольга. — Ну, кто решится на такое? Кто будет ставить условия своему учителю?

— Дорогая моя, учитель — это часть тебя. Он хочет для тебя лучшей доли, поэтому твои желания — это не условия, а ваш совместный план действий. Понимаешь, ты, из чувства придуманной преданности и ложной верности непонятно чему соглашаешься не на развитие, не на очищение, а на жалкое подобие им. Естественно, что тебе сначала предлагается товар похуже — ведь твой уровень сознания ему соответствует. Мы только думаем, что мы — красавицы, а на самом деле пока уроды. Но когда продавец видит твою требовательность, когда он понимает, что ты себя уважаешь, он достаёт товар получше. Прояви твёрдость и откажись от отражения вещей. Скажи, что тебе нужны сами вещи. Так вместо истины мы все довольствуемся фрагментами, кусками, отражениями её. А всё отчего? От нашей неуверенности, от незнания, от неверия в собственные силы! И ещё оттого, что мы спешим и боимся куда-то опоздать и что-то потерять. Как же, учитель с нами заговорил, и мы тут же превращаемся в рабов! Мы становимся учениками из чувства рабского преклонения, мы готовы ползать перед ним и исполнять любые его приказания! А куда подевалось твоё достоинство? Куда разум улетучился? Раньше думала, что нужно очищать себя, видела собственные несовершенства, а он тебе — о миссии, о роли в истории, о величии — и всё кончилось. Больше об очищении уже не думаешь, развитие забросила или продолжаешь, но с известной ленцой, дескать, учитель со мной, я под присмотром, всему своё время. Такое я видела вокруг себя и для себя такого не хотела, потому и пошла другим путём.

— Да, я действительно думала так, как ты говоришь, — сказала Ольга, — но я была искренна в своих действиях. В чём же я виновата?

— Ни в чём! Всё это от невежества, от неочищенного сознания. Ты никому не лгала, потому что ты так думала, ты не заставляла других делать то, чего не делала сама. Более того, ты способствовала развитию людей, помогала им. Были и некоторые огрехи: ведь в глубине души думала о своей особой роли? Думала, думала! Все думают, но не все признаются. Сейчас же всё иначе!

— Конечно, иначе, потому что я понимаю всё по-другому. Картинка прояснилась, ум лучше работает. Сколько сил на меня они потратили, сколько времени ушло на моё перевоспитание! — воскликнула Ольга.

— Ты у них время не отнимала, — сказала Таня. — У наших миссия такая — людям сознание подправлять. Это их работа. Работа для Вечности. Сначала Матерь Жизнь проявила благосклонность к ним, теперь они проявляют её к другим. Это и есть преемственность пути. Рыцари на Земле никогда не переводились: одни уходили, другие приходили.

— Живы ли они? — на глазах у Ольги появились слёзы.

— Да они же бессмертны! Конечно живы! Работают, учатся, — отвела глаза в сторону Таня, — помнят о нас.

— Ты что-то знаешь, — бросилась к ней Ольга. — Рассказывай всё, не мучай.

— Я знаю только то, что сказала. Учись проникать в корень вещей, в суть явлений. Изъяви такое желание, и тебе всё будет дано. И не заметишь, как новый мир откроется перед тобой. Для нашего сознания преград не существует, а ключ от любых врат мы держим в своих руках. Ты только думаешь, что кто-то отопрёт тебе очередную дверь. Ничего подобного! Новый уровень сознания заставит тебя увидеть, что никаких дверей не существует, что все запоры — блоки в нас и грязь в нашем уме.

— Какая ты умная! — с восхищением произнесла Тоня. — Такая уверенная, такая целеустремлённая! Ты очень похожа на Татьяну Андреевну.

— Не очень, не восхищайся, не вводи в искушение! — строго ответила Таня. — У меня такой любви, как у неё, нет. У неё любовь какая-то особенная — тихая, строгая, справедливая. Смотришь на неё — чистый свет!

— Как я хочу их увидеть снова, — сказала Ольга.

— А ты знаешь, я думаю, что мы их скоро увидим, — задумчиво произнесла Тоня.

— Мы увидим их тогда, — вдруг отчеканила Таня, — когда будем думать не о собственном эгоистическом желании, а когда в нас сформируется новая цель служения людям. Тогда мы будем нуждаться в их руководстве, и они появятся.

Ольга с Никитой бродили по тихим замоскворецким переулкам. Они любили заходить в старые, начинающие возрождаться храмы. В них ещё ничего не было — ни икон, ни алтарей, но был дух присутствия чего-то очень важного для страны. Ольга и Никита беззвучно молили этот дух снизойти на наш погрязший в заботах народ и пробудить его от заблуждений.

— Я особенно люблю Москву, когда возвращаюсь из командировок, — говорил Никита. — Вообще-то я считаю Москву монстром, пожирающим наши чувства и укорачивающим нашу жизнь, но никуда не могу деться от патриотизма, налетающего на меня, как вихрь. Я вдруг начинаю ощущать гордость за такую красивую столицу, за нашу страну и народ. Поездки за границу действуют на меня как допинг любви и преданности отечеству. Чем больше времени я провожу там, тем сильнее мне хочется в Россию.

— Это не только у тебя и у меня. Я со многими разговаривала. Россия не только для нас, россиян, имеет такую притягательную силу. Она на всех действует завораживающе, как на любящих её, так и на ненавидящих. Даже ненавидя нас и наши порядки, иностранцы вновь и вновь возвращаются сюда. У нас пространство живое, в самом воздухе, в дыме отечества присутствует дух жизни, а у них такого духа нет. Всё вылизано, ухожено, но мертво. Пусть там люди лучше, добрее, внимательнее, экономика на высоте, болезней нет, продукты качественные, дороги прекрасные, а у нас дома — всё равно лучше.

Ольга и Никита жили в мире и согласии. Они никогда не ссорились, все вопросы разрешали обсуждением и старались уступать друг другу во всём. В доме всегда были тишина и покой, никто не повышал голоса, кроме Тони, не спорил, не жаловался.

Друзья, приходившие в гости к их детям, не могли поверить, что такие отношения возможны. Они поражались тишине, спокойствию и юмору, царившим в доме. Детям ничего не запрещалось, и, наверное, именно потому дети не делали ничего плохого, что могло бы огорчить родителей.

Можно сказать, что они щадили чувства друг друга и старались поддержать во всём. Особенно внимательны дети были к Тоне, хотя к тем, кто нас вырастил и вложил в нас частицу собственной души, мы бываем несправедливы и часто жестоки. Тоне повезло. А может быть, это было следствием кармы. Дети были Тониным утешением в собственной не сложившейся жизни, и пока они были маленькими, она думала именно так. Но Таня и Саша изменили её отношение к жизни. Они сумели отвлечь Тоню от внимания к её проблемам и сделали более внимательной к другим людям. Тоня не просто воспитывала детей — она им служила. Где-то в глубине души она чувствовала, что когда-то недодала им любви и ласки, а они были ей всё равно преданы, поэтому Тоня как бы оплачивала долг, с лихвой одаривая всё семейство заботой. Она часто увозила детей к Молчуну, и те привыкли к лесу, к простым условиям жизни, к странностям Деда, которого они искренне любили, потому что тот был сам большим ребёнком.

Иной раз они проводили у него всё лето, и это не считая молодёжных слётов в разнос время года. Никто не мог понять летоисчисления Молчуна, который придумывал некие праздничные даты в совершенно непредсказуемое время. Ранней весной он мог отмечать Новый год, а старый провожать осенью. Иногда он созывал людей на солнцеплясание, а иногда на праздник грома.

Но самое интересное, что к нему ехали независимо от наличия денег, времени и собственных мыслей по поводу нового форума. Молчун обладал особой притягательной силой, и кто побывал у него однажды, просто не в силах был отказать себе в удовольствии повидать этого необычного Деда ещё раз. Дети Ольги и Никиты получали от него незабываемые наставления и даже бывали свидетелями чудес, но воспринимали всё как должное. Случалось, что Дед разговаривал и даже спорил с кем-то невидимым, пропадал из виду во время прогулок к озеру и появлялся совершенно в другом месте.

Лесная избушка превратилась вместо паломничества, и редко случались месяцы, когда у Деда никто не жил. Но не всех он пускал в избушку, некоторых отправлял в палатки на съедение комарам.

"Ничего, пусть помучаются, может, что-то отмучают, и страдать меньше придётся", — говорил он. Дети потом догадались, что это была своеобразная кармотерапия.

Однажды Дед бросил в сидящего парня тлеющее полено. Тот испуганно вскочил, не понимая, чем заслужил такое обращение. Дед смеялся и тихо что-то бормотал. Тоня расслышала только "чтоб не сгорел, чтоб не сгорел". Она сначала решила, что он сошёл с ума, но Ольга объяснила, что Молчун действительно видит будущее и помогает людям его преодолеть.

Последние два года Дед смотрел на Ольгу и Никиту не так, как раньше. Прежде его отношение к ним было больше потребительским. Он воспринимал их как нечто доставшееся по наследству, поэтому считал, что может пользоваться этим наследством как хочет. Если что-то ему было необходимо, то первыми лицами по доставке товаров всегда оказывались Ольга и Никита. Они же безропотно выполняли все его придирки и служили Деду верой и правдой, ибо он остался единственной связующей нитью с их самыми любимыми людьми.

— Дети опять к Молчуну собрались, — сказала Ольга.

— И хорошо, пусть едут, — ответил Никита. — Я считаю, что это лучшее для них общение. Они у нас получились полугородскими жителями, да к тому же и полусеверными. Для них лес, тайга — дом родной. Зверей диких понимают, погоду предсказывают, любую тропку найдут, не затеряются, с пчёлами возятся, лосей лечат — ты где такое видела у современной молодёжи? И это всё благодаря Молчуну! У нас с тобой никогда не возникал вопрос, куда деть детей на каникулы. Я предлагал Алисе съездить в Лондон, а она — нет, к Деду. Андрею работу нашёл на лето, а он — к Деду, на север.

— А ты замечаешь, что Молчун стал немного другим? — вдруг спросила Ольга.

— Заметил, но подумал, что это мы стали другими, а соответственно изменилось и наше восприятие Молчуна.

— Я не о том. Он к нам относиться стал более нежно, что ли. Впрочем, он со всеми всегда был одинаков, даже с Михаилом и Татьяной Андреевной, но всё же проскальзывала иногда нотка уважения или любви особого качества к ним, а к нам — никогда. А последний раз я его взгляд уловила — такой внимательный, отеческий, и подумала, что первый раз он так смотрит.

— Может, так оно и есть, Оля, ты действительно изменилась! В тебе появилась спокойная уверенность, куда-то улетучились вечная спешка и бесконечная занятость. Ты дома стала чаше бывать, — обнял жену за плечи Никита.

— Я старею. Это характерные признаки старости!

— Какие твои годы? Татьяна Андреевна в этом возрасте только задумываться стала о вечности, о смысле жизни, а тобой вон какой путь пройден!

— Что толку? — ответила Ольга. — Что я знаю о жизни и о себе? Я ни на шаг не продвинулась в постижении себя, а ведь именно это и есть главный вопрос эзотерической науки. Она ведь занимается не строением космоса, не Иерархией, не учителями, а истинной природой человека. "Кто есть я?" — я только сейчас задаю себе этот вопрос, а должна была с него начинать. Кто меня создал такую, какая я есть? Где находится мой ум? Кто руководит мною? Кто внутри меня делит мир на хороший и плохой? Где моё истинное "я"? Куда мне идти дальше? Понимаешь, на другие планеты и в дальние миры я уже не хочу. Есть ли они на самом деле? Или они — игра моего ума?

— Оленька, они есть, но они игра твоего ума. Ты их создала давным-давно, в незапамятные времена, и прожила сотни жизней, приближаясь к ним. Ты эволюционировала. Все эти дальние миры и прекрасные планеты — хорошая цель для новичков. Без таких завораживающих сказок люди не родят в себе устремлённости. Это прекрасная цель для западного человека с его мистической натурой и научным умом, то есть умом, изрядно испорченным нашей системой воспитания.

Нас воспитывали рабами, мы унаследовали рабский ум, шаблонное поведение, действия в рамках приличия. Мы никогда не были самими собой — мы были продуктом общества. Я говорю не о России, а о Западе в целом. Мы с тобой тоже попали в число западников. Хотели мы или не хотели — это была не наша воля, а просто стиль жизни всего западного мира. Редко кому удаётся вырваться из-под столь мощного прессинга. Ивану удалось, Фёдору, Татьяне Андреевне. Они — сильные личности. Они не поддались на пресловутое "как все". Они жаждали свободы, и они её получили. Понимаешь, они — свободные люди, над ними не властны время и обстоятельства, они сами создают как себя, так и свои обстоятельства. Они — мудрецы по жизни, и они знают, что они делают и к какой цели ведут других. Откуда они знают? Да оттуда, откуда сами пришли, — от Истока, из Вечности!

— А Таня? Ведь мы почти ровесники, но она совершенно другая! Она не поддалась на всеобщее увлечение дальними мирами, она сразу занялась собой!

— Ничего подобного! Она долго всё изучала, годы и годы потратила на поиски. А меньшее количество её ошибок говорит о том, что в прошлых жизнях она уже подошла к ответам на главные вопросы, — объяснял Никита.

— Ну почему я, как и многие, увлеклась объяснениями невидимых учителей, дальними мирами, служением Иерархии? Почему я оказалась такой глупой?

— Оленька, есть и такой путь. Те, кому не хватает преданности, должен послужить Иерархии, те, кому не хватает устремлённости и веры, должны вступить в контакт с "учителями" и получать ответы на задаваемые вопросы. Твой ум был достаточно загрязнён, ты не могла самостоятельно мыслить, значит, тебе нужно было всё разжёвывать и вкладывать в твою слишком умную головку. Ты сама посуди, не было бы такого пути, не было бы эволюции. Это — всего лишь ступень, и нельзя через неё перепрыгивать!

— Таня же перепрыгнула!

— Нет, она шла по этим ступеням в предыдущих жизнях. Она тоже воспитывала в себе веру и преданность. Мы все идём к цели последовательно, но в этой жизни соприкасаемся друг с другом стоя на разных ступенях. Поэтому нам кажется, что одни быстро идут вперёд и нас обгоняют, а другие топчутся на месте. Но это не так! Нельзя, будучи низшей личностью, пытаться стать высшей. Это невозможно! Желание постигать себя и служить миру должно вызреть в тебе, как зерно. А зелёный плод никому не нужен — ни друзьям, ни врагам, ни тебе самой. Ты сейчас подошла к главному, и это заметно. Потому и Молчун к тебе изменил отношение.

— Никита, ты у меня давно просветлённый, но не признаёшься! — воскликнула Ольга.

— Нет, я себе цену знаю. Каждый человек знает, и если бы во мне осталось сильное эго, я бы с радостью согласился с тобой. Я действительно знаю, что такое просветление, я понимаю это, но само преображение моё ещё не произошло. Но я не тороплюсь. У Вечности времени много, и она наблюдает за каждым своим дитём. А я — дитя Вечности. Я твёрдо уверен, что Матерь Жизнь меня не оставит.

— И друзья ваши вас никогда не оставят, — раздался за их спинами знакомый голос.

Ольга тихо охнула и начала вдруг падать на руки Никиты. Никита резко обернулся и увидел высокого молодого человека, глаза которого смотрели с невыразимой добротой.

— Вы кто? — растерянно произнёс Никита.

— Сергей. Меня когда-то звали Сергеем. И вы были знакомы со мной, когда я носил это имя.

Ольга и Никита смотрели на молодого человека и ничего не понимали.

— Моё имя поменялось. Каждому времени должно соответствовать своё звучание, а вибрациям моего нового тела больше подходит имя Василий.

— Сергей? — растерянно шептала Ольга. — Как - Сергей? Какой Сергей?

— Твой, Оля, тот самый, которого вы давно ждали и который всегда о вас помнил. Я немного изменился, но всё же остаюсь собой. Оля, ну-ка посмотри мне в глаза.

Оля подняла голову и утонула в ласке добрых серых глаз. По её телу разлилось невыразимое блаженство.

— Это невозможно, но я узнаю вас! Это он! — воскликнула Ольга, поворачиваясь к Никите.

— Я вижу, что вы — Сергей, — как-то очень мягко произнёс Никита, — у меня нет сомнений. Просто к этому нужно привыкнуть.

— Дорогие мои, вы очень скоро привыкнете, но вы никогда не будете относиться ко мне как к Сергею. Человек так устроен, что многое видит глазами. Ваш ум ещё не способен воспринимать свет, он по привычке скатывается на внешнее. Вы судите по форме, но пусть так и будет. По тому, как старые знакомые будут встречать меня, вы многое узнаете об их внутреннем мире. Ну что, пошли домой?

На душе у Ольги было легко и радостно, а ноги будто налились свинцовой тяжестью. Она чувствовала, что её ум не в состоянии справиться с теми мыслями, что возникали как бы ниоткуда.

— Оля, не пытайся логикой ума объяснить себе моё появление, — вдруг сказал Василий. — Это необъяснимо. Не строй никаких схем, а просто ощущай, что за этим событием стоит нечто грандиозное, что пока неподвластно пониманию.

— Пока, — произнёс Никита. — Пока — да, но вы нам всё же постарайтесь разъяснить. Я не знаю, как мне к вам обращаться — на "ты" или на "вы". И как звать?

— Обращайтесь как к старому знакомому на "ты", но называйте лучше Василием. Мне самому будет легче адаптироваться, если я разорву все связи с прошлым.

Никита шёл молча и старался ни о чём не думать. Он пытался просто принять данную ситуацию, хотя это давалось ему с большим трудом. Так в молчании они дошли до дома. Дверь открыла Тоня. Было уже очень поздно, поэтому она недоумённо посмотрела на гостя, уверенно входящего в квартиру.

— Как тебя зовут? — начала она допрос с пристрастием, но вдруг замолкла и пристально посмотрела в глаза молодому человеку. — Я тебя знаю? Мы где-то встречались, не у Молчуна ли?

— У него, — радостно подтвердил гость. — Но это было давно. Зовут меня Василий.

— Вроде так, да не так, — вдруг заявила она. — У меня голова разболелась, пойду-ка я спать!

— Спокойной ночи, — вежливо поклонился Василий. — Приятных сновидений.

Тоня страшно не любила чопорных обращений, считая их неискренними, но тут вдруг сама вежливо поклонилась и плавно пошла в свою комнату, ощущая себя средневековой барышней. В голове у неё что-то искрилось, в ушах звенело, в глазах прыгали разноцветные огоньки, но она мужественно перенесла все симптомы поднимающегося давления и забылась в тихом сне.

— Я — ваш новый знакомый, — произнёс Василий. — Пока у меня нет прошлого, но оно появится, как только я сделаю себе документы.

— У вас и документов нет? — растерялась Ольга. — Как же быть?

— Оля, вам лучше обращаться ко мне на "ты". Так будет правильнее.

— Да, действительно, — спохватилась Ольга и мельком глянула в зеркало. — Я гожусь вам в матери.

— Нет, в тёти. Думаю, что вы будете моей тётей, хотя на самом деле я — ваш отец, Оля.

— Это уже слишком. — повысила она голос. — Боже мой, я давно так не нервничала. Я теряю контроль над собой.

— Оля, если бы ты не могла этого вынести, я бы тебе ничего не сказал, но ты стала другой. Твоя нервная система закалилась и способна выдержать большие нагрузки. Неужели вы думаете, что я пришёл бы к вам, если бы вы не были способны правильно понять моё поведение? Каждому даётся по способностям. Ваши астральные и ментальные тела достаточно развиты, чтобы соприкоснуться с иррациональным, лежащим за пределами их восприятия. Опираясь на них, вы начнёте формировать следующее тело.

— Я думал, что у нас уже есть все тела, — произнёс Никита.

— Есть, конечно, но они — как клетки. Фактически их нет. Они как размытые пятна присутствуют в соответствующем слое космического сознания. Но сначала я лучше расскажу историю своего рождения, дорогая тётя, а потом буду постепенно выдавать сведения о своём появлении в этом мире.

Достаточно подробно Василий поведал историю юности Сергея, рассказал о его поисках, ошибках, находках. Никогда бы прежде Никита не подумал, что Сергею могли быть присущи минуты растерянности, неуверенности в себе и даже горького разочарования в жизни.

— А вы как думали? — спросил Василий. — Что в становлении человеческой личности всё происходит гладко, без сучка, без задоринки? Так не бывает. Человек закаляется в страданиях, а потом они же заставляют его искать выход из сложившейся ситуации. Человек начинает уже задаваться вопросами не о лучшей жизни, а об избавлении от страданий.

Ольга сидела на пушистом ковре перед камином и молча смотрела на огонь. Никита, утопая в мягком кресле, медленно пил чай.

— А где Иван? — спросил он.

— Должен скоро появиться, — улыбнулся Василий. — Но вы не ждите. Когда всё происходит не так, как вы думали, наступает разочарование.

— Да мы, честно говоря, никак не думали и никаких представлений не строили. Мы просто ждали, — сказала Ольга.

— В вашем ожидании было много мыслей о себе. Наше эго очень сильно, и не всегда нужно что-то представлять, чтобы это прочно засело в нашем уме. В известном произведении Оскара Уайльда художник Бэзил приходит к Дориану Грею после гибели невесты последнего и застаёт его в весёлом расположении духа. Он потрясён холодностью молодого человека и пытается вразумить его, на что тот отвечает: "Вы пришли меня утешать, но нашли уже утешившимся. Так что же вам надо?" Это потрясающий психологический пример, иллюстрирующий, с одной стороны, нашу высокую нравственность, желание помочь, посочувствовать человеку, а с другой — наше глубоко спрятанное желание быть тем, кто повлияет на событие, быть тем, благодаря кому произойдут позитивные перемены. Бэзил пришёл с уже сложившимися представлениями о встрече, но всё оказалось далеко не так. Мы хотим быть великими или быть причастными к великим событиям либо тайнам, но когда этого не происходит, испытываем разочарование.

Поверьте, то, что я говорю, спрятано в человеке очень глубоко и не проявляется в результате анализа или работы над собой. Такие вещи случаются спонтанно, от сильного потрясения без страдания, за что мы должны быть благодарны Матери Жизни.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒