- что, следовательно, он не мог обосновать происхождение оспариваемой суммы; 11 страница

Таким образом, Грабежи и Разбои в отношении Козлова А.М. были осуществлены с октября по декабрь 1997 г. В декабре я переехал в Москву и уже 22.06.98 г., как и в Магадане была создана практика обжалования в суд действий «следователей» и «прокуроров». В это же время, как и ранее в Магадане, в Москве мы предъявляли иски «судьям», «прокурорам» и «милиции», то есть Бандитам, что следует, например, из смысла определения верховного якобы суда РФ от 03.08.99 г. по делу № N 5-г99-54: «Усманов Р.Р. обратился в Московский городской суд с заявлением о признании действий, как указано в заявлении, "так называемых судей из Перовского межмуниципального суда г. Москвы В., К.А., Ш., К.В. и О. преступными, а сам Перовский суд г. Москвы как преступный государственный орган и взыскать из казны финансового управления ВАО моральный вред в размере из расчета 1000000 (одного миллиона) долларов США в рублевом эквиваленте. Принять рассмотрение данного иска к своему производству, поскольку преступный орган - Перовский суд находится в г. Москве". Судья приведенным выше определением отказал в принятии заявления к производству Московского городского суда за неподсудностью и разъяснил заявителю его право обратиться в суд по месту жительства или месту нахождения Перовского суда. … ».

В определении верховного якобы суда РФ от 24.09.99 г. по делу № N 5-г99-76 читаем: «Как следует из содержания жалобы Усманова Р.Р., он просил Московский городской суд "признать действия Ю.И. Скуратова преступными и принять меры к возбуждению уголовного дела в отношении сотрудников милиции Г. и других, сотрудников прокуратуры г. Москвы, в том числе прокурора этого города и Генерального прокурора России Ю.И. Скуратова; признать действия Ю.И. Скуратова по организации преступного сообщества из сотрудников прокуратуры преступными и принять меры к возбуждению уголовного дела в отношении него по ч. 3 ст. 210 УК РФ; принять меры к возврату принадлежащих Эстефану Б. имущества и документации". Однако жалоба Усманова Р.Р. подобного содержания не может быть рассмотрена в порядке гражданского судопроизводства. Действующим гражданским процессуальным законодательством не предусмотрено рассмотрение судом такого рода требований. Что касается требования о принятии мер к возврату принадлежащих Эстефану Б. имущества и документации, то оно также не может быть рассмотрено судом, поскольку является производным от предшествующих, не подлежащих рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства требований. … »

То есть, согласно смысла приведенного следует, что обжаловались преступные действия «судей», «прокуроров» и «милиционеров», то есть Бандитов, которые реально Грабили и совершали Разбои. Эти действия и были предметом «рассмотрения» как в России, так и в ЕСПЧ. Понятно, что в России была амбивалентная практика, так как Бред Сумасшедших не всегда можно было отстоять до конца. Что же касается Взяточников из ЕСПЧ, то они особо не объясняли причины, по которым они приходили к своим «выводам», да и в 1999 г. была еще иллюзия того, что ЕСПЧ – это Совесть Европы.

1.8.14.2 Что касается Козлова А.М., то в решении Взяточников читаем: «От своего имени и от имени компании заявитель также пытался подать гражданский иск о возмещении ущерба, причиненного наложением ареста на имущество и замораживанием банковских счетов, заявив требования от своего имени и от имени компании. Гражданский иск был оставлен без удовлетворения решениями Преображенского районного суда г. Москвы от 19 июля 1999 г., Тверского районного суда г. Москвы от 5 ноября 1999 г., Измайловского районного суда г. Москвы от 20 декабря 1999 г. и 21 января 2000 г., Преображенского районного суда г. Москвы от 10 марта 2000 г. и Пресненского районного суда г. Москвы от 3 апреля 2000 г. на тех основаниях, inter alia, что заявитель должен был подать иск в арбитражный суд. Заявитель же не подавал иска в арбитражный суд. … ».

То есть мы видим, что нас обслуживала почти половина судов г. Москвы. То есть «Заявитель также безуспешно подавал заявление о возбуждении уголовного дела против разных прокуроров и судей в связи с наложением ареста на его имущество и имущество компании и другими процессуальными действиями и решениями, предпринятыми и вынесенными властями в ходе уголовного разбирательства по делу против него. Он также пытался подать отдельные иски с целью взыскать убытки с различных сотрудников правоохранительных органов и судей в связи с предполагаемым неадекватным исполнением их служебных обязанностей при ведении уголовного дела в его отношении. Однако вышеуказанные иски не рассматривались судами, inter alia, поскольку в российском законодательстве отсутствуют основания для взыскания ущерба с должностных лиц в связи с исполнением их служебных обязанностей, не считая случаев, когда это связано с нарушением личных прав. Поскольку иски заявителя не касались этого момента, они были оставлены без удовлетворения. …».

То есть мы видим, что тяжело психически Больные не понимали, что у Козлова А.М. изъяли собственность и поэтому, по мнению Больных, это не было нарушением его личных прав. Вот так Взяточники начинали работать на Мафиози Путина В.В. и его Банду. И поэтому они прикидывались Идиотами и писали: «Заявитель также жаловался, ссылаясь на статью 6 Конвенции, на отсутствие возможности обращения в суд с целью подать иски о предполагаемой профессиональной некомпетентности различных сотрудников правоохранительных органов и судей в связи с исполнением их служебных обязанностей в ходе разбирательства по уголовному делу против него. Однако заявитель не представил никаких свидетельств того, что его попытки подать иски о профессиональной некомпетентности государственных служащих касались спора о его "гражданских правах и обязанностях" или предъявления ему "уголовного обвинения". Не подлежит сомнению то, что заявитель имел возможность обращения в суд при предъявлении ему "уголовного обвинения". Более того, Европейский Суд установил, что заявитель имел также возможность обращения в национальный суд с жалобой на предполагаемое вмешательство в осуществление им его прав собственности. Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы является явно необоснованной. … ».

То есть, Козлов А.М. представляет судебные решения, вынесенные Идиотами и это доказано в жалобах на эти решения. Взяточники читают решения Идиотов и опровержение Бреда Сумасшедших и приходят к «выводу» о том, что доводы Козлова А.М. необоснованны. То же самое касалось и меня, поскольку я также представлял решения Идиотов и опровержение Бреда Сумасшедших и каждый раз, по мнению Взяточников, «не было нарушений конвенционных прав». То же самое происходит и сейчас и именно по этой причине у Путина В.В. и всей его Банды снесло башни.

1.8.14.3 Нет необходимости разбирать все решение по делу Козлова А.М., поскольку ни российские Уголовники, ни Взяточники не привели в своих решениях правовые основания из наших жалоб и не опровергли их, то есть нагло сфальсифицировали сами решения, чем успешно занимаются и сейчас. Важно, что 25.10.99 г. конституционный якобы суд РФ в Определении № 181-О по моей жалобе пришел к выводу о том, что я вправе предъявлять иски «судьям», а верховный якобы суд это подтвердил 04.02.2000 г. и 04.04.2000 г. Так была создана практика предъявления исков «судьям» и «прокурорам», что более полно объяснено в Заяв.№3040п.1.17Компенсация (http://clc.am/gGElYA). Однако именно этому всячески противятся Взяточники, поскольку они первыми должны отправиться на скамьи подсудимых.

1.8.15 Вывод. «… Надо на всё открыть глаза. Пусть все материалы откроются! Почему до сих пор дела нет в суде? Да все потому, что суды коррумпированы!.. Кто-то из вас может в этих судах найти правду?!... Я был в судах! Я знаю, что там нет правды! Там, где нет правды, там нет правды ни по майдану, ни по другим вещам!...» (https://www.facebook.com/SaakashviliMikheil/videos/768709220285521/UzpfSTEwMDAxMDc2NTg0ODczMToxMTAzNTA2OTEzMzUxNDkz/).

«Что касается исковой давности, упомянутой правительством, то … хотя продолжительность разбирательства способствовала установлению исковой давности в отношении уголовной ответственности за правонарушение, заявительница не согласилась с этим решением и в своей апелляции в Апелляционный суд Орадеи (…) обратилась с просьбой об оправдании остальных правонарушений (…). Кроме того, оспариваемая процедура имела негативные последствия для заявительницы, у которой была конфискована денежная сумма (…). Кроме того, вопрос о продолжительности разбирательства никогда не рассматривался внутренними судами (…), и заявительница также не имела возможности получить компенсацию за ущерб, причиненный в результате чрезмерной продолжительности разбирательства (…)» (§ 97 Постановления от 10.04.18 г. по делу «Brudan v. Romania»).

«Наконец, выводы большинства судей являются внутренне противоречивыми. В параграфе 252 настоящего Постановления большинство судей заявили: "Европейский Суд, со своей стороны, обязан обеспечить, что утверждение об уголовной ответственности соответствует гарантиям, предусмотренным статьей 7 Конвенции, и сделано по результатам разбирательства, соответствующего требованиям статьи 6 Конвенции". В параграфе 261 настоящего Постановления большинство судей повторили этот довод (§ 21 совместного частичного особого мнения судей Sajó, Karakaş, Pinto de Albuquerque, Keller, Vehabović, Kūris and Grozev на Постановление от 28.06.18 г. по делу «G.I.E.M. S.r.l. and Others v. Italy»). Мы полагаем, что такие рассуждения юридически несостоятельны и создают опасный прецедент. С точки зрения большинства судей, нарушение статьи 7 Конвенции зависит от соблюдения гарантий, предусмотренных статьей 6 Конвенции, а это означает, что нарушение статьи 7 Конвенции можно компенсировать соблюдением статьи 6 Конвенции. Эти две вещи ни в коем случае не должны пересекаться. Принцип законности, закрепленный в статье 7 Конвенции, является материальной уголовно-правовой гарантией, которая с точки зрения логики не может зависеть от процессуальных гарантий. Соблюдение гарантий, предусмотренных статьей 6 Конвенции, ничего не говорит о допустимости действий государства на основании статьи 7 Конвенции. Соблюдение статьи 6 Конвенции - это не довод при рассмотрении вопроса о нарушении статьи 7 Конвенции. Не следует игнорировать водораздел между процессуальными и материально-правовыми гарантиями (§ 22 там же). Опасности, которыми чреваты эти рассуждения, иллюстрируются в настоящем Постановлении. По мнению большинства судей, в случаях, когда "по существу" делается вывод о виновности подсудимого, нарушение статьи 6 Конвенции должно ipso jure (лат. - в силу закона) приводить к нарушению статьи 7 Конвенции (см. §§ 252 и 255 настоящего Постановления). Однако большинство судей не нашли каких-либо противоречий, придя к выводу о нарушении пункта 2 статьи 6 Конвенции и не установив нарушения статьи 7 Конвенции в отношении Ф. Жиронды. Согласно подходу к статье 6 Конвенции, принятому самим же большинством судей, вывод о нарушении пункта 2 статьи 6 Конвенции обязательно должен приводить к нарушению статьи 7 Конвенции. Исходя из рассуждений большинства судей, то, что они не пришли к выводу о нарушении статьи 7 Конвенции в отношении Ф. Жиронды, неубедительно (§ 23 там же). Необходимо отметить, что это станет проблемой в любых других делах, похожих на дело Ф. Жиронды (то есть в делах, которые юристы в Италии назвали бы fratelli minori di Gironda, "младшими братьями Жиронды"). Вывод о виновности подсудимого "по существу" (и последующее назначение наказания в виде конфискации имущества) по истечении срока давности привлечения к уголовной ответственности всегда будет приводить к нарушению пункта 2 статьи 6 Конвенции, как большинство судей отметили в § 317 настоящего Постановления (более подробно см. Постановления Европейского Суда, указанные в §§ 314 - 315 настоящего Постановления). Это, очевидно, означает, что во всех fratelli minori di Gironda неизбежно, по мнению большинства судей, будет иметь место нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции, а также, на наш взгляд, нарушение статьи 7 Конвенции. Следовательно, государству-ответчику не следует прибегать к конфискации имущества по истечении срока давности и в отсутствие формального обвинительного приговора. В противном случае оно будет нести международную ответственность, по меньшей мере, за нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции (§ 24 там же). Как указано выше, соблюдение принципа недопустимости наказания без предусматривающего его закона (nulla poena sine lege) должно было побудить Большую Палату Европейского Суда констатировать нарушение статьи 7 Конвенции в отношении Ф. Жиронды. Важность этого принципа, закрепленного в статье 7 Конвенции, трудно переоценить (§ 25 там же). Доводы Европейского Суда являются не только источником будущей прецедентной практики, но и оказывают колоссальное влияние на решения судов государств - членов Совета Европы и третьих стран и даже на решения других органов по защите прав человека по всему миру. К нашим постановлениям постоянно обращаются юристы, политики, общественные деятели и ученые, черпая в них доводы для своих правовых заключений. Сегодня нельзя сказать наверняка, как будет истолковано это ослабление принципа законности. Мы можем лишь надеяться, что в будущем Европейский Суд пояснит сферу применения настоящего Постановления и авторитетно подтвердит принцип недопустимости назначения государством наказаний по истечении срока давности и в отсутствие формального обвинительного приговора» (§ 26 там же).

Также в отношении Извергов должны возбуждаться уголовные дела за вынесение коррупционных решений (ч. 3 ст. 210, ч. 3 ст. 294, ч. 2 ст. 305 УК РФ), то есть решений, где не отражаются доводы Жертв и, соответственно, и не рассматриваются, в связи с чем у них, их родственников и ближайшего окружения должно быть конфисковано имущество, которое добыто преступным путем.

Правоспособность должностных лиц на рассмотрение обращений Жертв.

1.9 «… Европейский Суд должен реально оценить не только наличие формальных средств правовой защиты в правовой системе данной Договаривающейся Стороны, но и общий правовой и политический контекст, в котором они действуют, а также личные обстоятельства заявителя. Европейский Суд также должен определить с учетом всех обстоятельств дела, сделал ли заявитель все, что было разумно ожидать от него или нее, чтобы исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты (…) (§ 63 Постановления от 30.04.14 г. по делу «Tikhonova v. Russia»). … в принципе жалоба на постановление о приостановлении или прекращении производства по уголовному делу может предоставить надежную защиту против злоупотребления властью следственными органами, учитывая полномочия суда отменить такие постановления и указать на недостатки, которые необходимо устранить (…). Следовательно, при обычном ходе событий такая жалоба может рассматриваться в качестве возможного средства правовой защиты, когда сторона обвинения приняла решение не проводить расследования по жалобам. Однако Европейский Суд серьезно сомневается относительно того, были ли эти средства правовой защиты эффективными в обстоятельствах настоящего дела. Как упоминалось выше, до вынесения постановления от 20 октября 2004 г. следственные органы санкционировали прекращение производства по делу четыре раза, 16 июля и 23 августа 2001 г., 31 августа 2002 г. и 29 мая 2004 г., ссылаясь на одни и те же причины, а именно на отсутствие доказательства (…). Эти постановления были впоследствии отменены вышестоящим прокурором и в одном случае судом, и дело неоднократно возвращалось для дальнейшего расследования (…). При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден, что рассмотрение еще одной жалобы в суде, который мог прийти только к такому же выводу, предоставило бы заявительнице какую-либо компенсацию. В связи с этим … такая жалоба была бы абсолютно бесперспективной. … заявительница не была обязана следовать этому средству правовой защиты, и поэтому … возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено (…) (§ 64 там же).

«У Европейского Суда есть сильные сомнения в том, было ли данное средство правовой защиты эффективным с учетом обстоятельств настоящего дела. Расследование утверждений заявителя … продолжалось с несколькими короткими перерывами почти семь лет. В течение этого периода производство по уголовному делу прекращалось и возобновлялось 13 раз (…). Фактически, за исключением двух длительных перерывов в пять и десять месяцев, производство по делу прекращалось и возобновлялось каждый месяц или каждые два месяца по требованию надзирающих прокуроров. Прокуроры в основном ссылались на одни и те же основания для возобновления производства по делу (…). … это демонстрирует то, что следователи не старались устранить недостатки следствия, на которые указывали надзирающие прокуроры. В данных обстоятельствах Европейский Суд не убежден в том, что обращение с жалобой в суд, которое могло иметь те же результаты, привело бы к устранению нарушения прав заявителя. Следовательно, … подобная жалоба … была бы лишена всякого смысла (…). … заявитель не был обязан использовать данное средство правовой защиты и возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению» (§ 74 Постановления от 03.11.11 г. по делу «Vanfuli v. Russia»).

Из приведенного и п. 1.8.10 выше можно сделать вывод о том, что обращаться с какими-либо жалобами на непроведение проверок по заявлениям о преступлениях совершенно бессмысленное занятие, поскольку оценку основным доказательствам будут давать те же лица и органы, которые изначально препятствовали в установлении фактических обстоятельств. То есть те лица и органы, которые умышленно и целенаправленно совершали, как минимум, преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 294 УК РФ.

1.9.1 Однако я вновь напоминаю о том, что было объяснено в п. 6.2.3.1 жалобы № 3176: «… СУ СК РФ по Саратовской области не имело права направлять мои обращения в Аткарский МСО, поскольку уголовное дело с целью незаконного освобождения ОПГ Чернова В.А. от уголовной ответственности (ч. 3 ст. 210, ст. 300 УК РФ) фальсифицировал (ч. 3 ст. 210, ч. 3 ст. 303 УК РФ) Новиков А.Ю. и поэтому Новиков А.Ю. и подчиненные ему подельники не имели права давать какую-либо оценку доказательствам и обстоятельствам, которым они давали уже семь лет. Керемшов Н.В., а теперь и Новиков А.Ю., стали неотъемлемой частью ОПГ Чернова В.А. и за взятки незаконно как освобождали, так и продолжают освобождать от соответствующей уголовной ответственности. При этом ни они, ни в СУ СК РФ по Саратовской области упорно не желают понимать, что «… В силу общепризнанных принципов справедливого, независимого, объективного и беспристрастного правосудия, закрепленных в статье 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статье 14 Международного Пакта о гражданских и политических правах, а также положений ст. 63 УПК РФ в их конституционно-правовом истолковании, данном в определении Конституционного Суда РФ от 1 ноября 2007 года N 799-О-О, повторное участие судьи в рассмотрении уголовного дела (поскольку оно было связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу) является недопустимым вне зависимости от того, было или не было отменено вышестоящим судом ранее принятое с участием этого судьи решение. В противном случае, высказанная судьей в процессуальном решении позиция о наличии или отсутствии события преступления, обоснованности вывода о виновности в его совершении обвиняемого, достаточности собранных доказательств ограничивала бы его свободу и независимость при дальнейшем производстве по делу и, таким образом, могла бы поставить под сомнение объективность и беспристрастность судьи. Данные требования о недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении уголовного дела действуют на всех этапах судебного разбирательства, в том числе и при обжаловании судебных решений» (Постановление Президиум Верховного Суда РФ от 30.03.16 г. по делу № 5-П16).

Однако, с учетом запрета различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях (ч.ч. 1, 2 ст. 19 Конституции РФ, ст. 136 УК РФ), запрет повторной оценки доказательствам, обстоятельствам и подлежащим применению нормам права должен распространяться не только на судей, но и на любых иных правоприменителей, поскольку они должны давать оценку не только доказательствам, обстоятельствам и подлежащим применению нормам права, но и своим действиям и решениям. То есть они становятся судьями в своем деле (nemo judex in causa sua), что запрещено. «В этом отношении даже внешнее проявление может иметь определенное значение, или, иными словами, "правосудие не только должно совершаться, но и должно быть видно, что оно совершается" (…). Речь идет о доверии, которое общество должно испытывать к судам в демократическом обществе. Таким образом, любой судья, в отношении которого существует правомерное основание опасаться небеспристрастности, должен брать самоотвод (…)» (§ 149 Постановления от 06.11.18 г. по делу «Ramos Nunes de Carvalho e Sá v. Portugal»), что более полно психически здоровым объяснено в п. 2.2 заявления № 3162.

Таким образом, иначе говоря, повторное участие правоприменителя в рассмотрении уголовного дела (поскольку оно было связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу) является недопустимым вне зависимости от того, было или не было отменено вышестоящим органом ранее принятое с участием этого правоприменителя решение. В противном случае, высказанная им (ею) в процессуальном решении позиция о наличии или отсутствии события преступления, обоснованности вывода о виновности в его совершении обвиняемого, достаточности собранных доказательств ограничивала бы его свободу и независимость при дальнейшем производстве по делу и, таким образом, могла бы поставить под сомнение его (её) объективность и беспристрастность. Данные требования о недопустимости повторного участия правоприменителя в рассмотрении уголовного дела действуют на всех этапах судебного разбирательства, в том числе и при обжаловании любых решений (Постановление Президиум Верховного Суда РФ от 30.03.16 г. по делу № 5-П16).

1.9.2 Однако, что я хочу сказать и что имеет существенное значение для наведения элементарного порядка при рассмотрении заявлений о преступлениях. Например, если действия (бездействие) обжалуется в порядке ст. 125 УПК РФ, то в судебном процессе, как правило, участвуют не только представители органов следствия, но и прокуратуры и как органы следствия, так и прокуратуры, как правило, выражают по жалобе единую позицию. То есть они выражают позицию и по обстоятельствам, являющимся предметом установления, и по доказательствам, и по подлежащим применению нормам права. Но если они выразили свою позицию по этим вопросам, то второй раз по этим же самым вопросам они не имеют права свою позицию высказывать, если эта позиция не опровергает доводы заявителя. В этом случае дело должен рассматривать вышестоящий по отношению к этому суду суд, поскольку в суде позицию по делу должны представлять представители вышестоящих органов, так как нижестоящие органы уже изложили свои доводы и эти доводы так и не опровергли позицию заявителя. В любом случае вышестоящие органы должны опровергать позицию заявителя, давать оценку доказательствам, на которые ссылается заявитель и приводить мотивы, по которым вышестоящий орган не согласен с теми нормами права, на которые ссылается заявитель. Ведь совершенно очевидно, что заявитель жалуется именно потому, что его доводы не рассмотрены в полном объеме и именно это порождает необходимость в написании новых жалоб, судьба которых будет одинакова, поскольку никто в кругу Мафиози и Бандитов не желает устанавливать фактические обстоятельства дела.

1.9.3 Также необходимо иметь ввиду, что когда в отношении Жертв возбуждаются уголовные дела то согласие с их возбуждением выражает не только руководитель следственного органа (п. 3 Определения КС РФ № 578-О от 12.03.19 г.), но и прокурор (п. 3.1 Определения КС РФ № 578-О от 12.03.19 г.). То есть жалоба на факт возбуждения уголовного дела приносится не на действия или бездействие следователя, дознавателя, но и руководителей, без согласия которых уголовное дело возбуждено быть не может, а также соответствующего прокурора. Но если первая жалоба может быть предметом рассмотрения в соответствующем суде, то вторая и последующие жалобы по тем же обстоятельствам, доказательствам и нормам права в этом суде рассматривать не могут по выше приведенным основаниям.

1.9.4 Мало того, если местный прокурор не опроверг доводы заявителя (абзацы 1, 2 п. 3 мот. части Определения КС РФ № 5-О от 17.01.20 г.) и явно игнорирует их(Постановление Президиума Белгородского облсуда от 18.12.14 г. по делу № 4-У-989/2014, тоже в Постановлении Президиума Саратовского облсуда от 06.04.15 г. по делу № 44-у-23/2015, Апелляционном постановлении Саратовского облсуда от 28.11.17 г. по делу № 22-3946), то он и не имеет права утверждать обвинительное заключение, которое явно основано на сфальсифицированных данных. И в местном суде дело не может рассматриваться, поскольку предметом проверки и оценки должны быть действия региональных следственных органов (п. 2 мот. части Определения КС РФ № 506-О от 28.03.17 г. по жалобе Зелениной Любовь Павловны) и прокуратуры (п. 3.2 Определения КС РФ № 5-О от 17.01.20 г.), которые игнорировали, а, значит, и дальше будут игнорировать ключевые доказательства по делу, навязывая свою реальную паранойю. В этом случае судебный процесс лишается своего смысла и становится декорацией Произвола «следствия» и «прокуратуры».

1.9.5 «… В силу ч. 3 ст. 14 УПК РФ все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого. Данные положения закона распространяются не только на процесс доказывания, но и на вопросы соблюдения процессуального закона в ходе предварительного следствия, в том числе и на обеспечение прав обвиняемого на защиту, предусмотренных п. п. 1 - 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ. …» (Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 25.03.15 г. по делу № 4-АПУ15-4). Приведенные требования необходимо толковать более широко в контексте свободной оценки доказательств(абзацы 2 - 4 п. 2 мот. части Определения КС РФ № 3196-О от 28.11.19 г.), предусматривающей, что «… выводы о фактах должны быть основаны на стандарте доказывания "вне всякого разумного сомнения", и такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных неопровергнутых фактических презумпций. В данном контексте должно приниматься во внимание поведение сторон при получении доказательств. Кроме того, степень убедительности, необходимая для достижения конкретного вывода, и в этой связи распределение бремени доказывания по существу связаны с особенностями фактов, характером высказанных утверждений и конвенционным правом, о котором идет речь. Европейский Суд также учитывает серьезность вывода о том, что власти государства-участника нарушили фундаментальные права (…). Европейский Суд также напоминает, что во всех случаях, когда он не может установить точные обстоятельства дела по причинам, объективно вменяемым государственным органам, власти государства-ответчика должны объяснить удовлетворительным и убедительным образом последовательность событий и представить веские доказательства, способные опровергнуть утверждения заявителей (…). Европейский Суд также отмечал сложность получения заявителями необходимых доказательств в делах, в которых власти государства-ответчика являются обладателями соответствующей документации и уклоняются от ее предоставления. Если власти далее не смогли предоставить ключевые документы для того, чтобы Европейский Суд мог установить факты или иным образом обеспечить удовлетворительное и убедительное объяснение, могут быть сделаны соответствующие выводы (…). В целом доверие Европейского Суда к доказательствам, полученным в результате расследования на уровне страны, и фактам, установленным в рамках внутригосударственного разбирательства, во многом будет зависеть от качества следственного процесса, его тщательности, последовательности и так далее (…)» (§ 586 Постановления от 13.04.17 г. по делу «Tagayeva and Others v. Russia»). Более полно эти вопросы рассмотрены в п. 1.6.10 заявления № 3162, п.п. 9.4 – 9.4.5, 9.16 – 9.16.5 Доказательства7 (https://clc.to/z0BkBw).

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒