МОСКВА ЛЕНИНГРАД 5 страница

твой верный друг Софья Валберх.

И. И. Вальберх — С. П. Вальберх

19 декабря 1807 г. Москва

[...] Прошу тебя, чтоб поскорей меня известить, койчорт делается в Петербурге, потому что здесь я не знаю, что делать. Театр не готов, мелочных интриг бездна. Едут ли наши? Будет ли сюда Нарышкин? Потому что на Старом театре делать нечего. Нет ни платьев, пи декораций, — одним словом, качельный театр. Я .бы хотел лучше всего возвратиться [...]

С. П. Вальберх — И. И. Вальберху

19 декабря 1807 г. Петербург

[...] Я тебе писала, что нашим велено было выехать в середу; однако Карл Иваныч Росси, приехавши, сказал, что дорога в Москву очень дурна, и для того Нарышкин остановил отправку до лучшей дороги, и до сей поры не знают, когда поедут [...] Росси сказывал мне, что он тебя встретил на дороге и что ты очень сердился, что театр еще долго не будет готов и вы принуждены будете танцовать на старом.

У нас нового ничего нет, окроме того, что в ожидании отправки заставляют их танцовать. Вчера был «Роланд»^{^[150]} , а сегодняМашинькаиграет «Шекспира»^{^[151]}, а Евгени^Иванов- на [Колосова] с Огюстом пляшут по-рус?m~[Z7]

И. И. Вальберх — С. П. Вальберх

21—22 декабря 1807 г. Москва

[...] Крайне теперь я сожалею, что приехал в Москву, потому что, ежели Александр] Льво[вич Нарышкин] не переменил своего намерения и послал сюда Колосову с братьей, то мы принуждены будем танцовать в гнусном сарае, который тесен, холоден, одним словом, имеет все мерзкие достоинства. Я все льстился, что приезд Росси в Петербург остановит посылку других. Сколько здесь дрязгов меж поддиректорами ^{^[152]}, актерами, фигурантами, портными и прочиао театральной сволочыо! Ко мне липнут, как мухи, кто с жалобой, кто с просьбой, кто с доносом, но я от всего бегаю.

Зачал для формы «Медею» ^{^[153]}, чтоб не говорили, что ничего не делаю; впрочем, жду с нетерпением или приезду наших или приказу и самому мне воротиться. Что за радость испакостить хороший балет? Фигурантов набрал я 12 пар, кое-как плетутся; но театр дьявольски тесен, хотя пол будут переделывать, потому по этому ходить страшно, а не только танцовать.

Дома я редко бываю: всякий день зовут то туда, то сюда; хотя это мне и скучно становится, но учтивство запрещает отказать [...]

Александру Гавриловичу [Щеникову]^{^[154]} поручаю поклониться от меня матушке его, которую я люблю и почитаю, Василью Семеновичу и всем родным. Алена Ивановна какова? Ивану Петровичу [Ленцу] — поклон. Анне Романовне [Ленц]^{^[155]} — поцелуй; Роману Яковлевичу, Марье Францевне [Казасси]^{^[156]}, Антону Ивановичу [Казасси] — по поклону. Были ли вы у Завалиевского? ^{^[157]} Прошу всем нашим заявить, что, не переставая их любить, не всегда удается всем поименно кланяться, чтоб не сердились. Колосовым я не пишу потому, что считаю их уже в дороге с прошлого четверга. Ежели увидишь Александру Дмитриевну [Каратыгину]^{^[158]}, поцелуй за меня [...]

В 7 часов вечера. Пришел нарочно из театра домой, чтоб узнать, пет ли от тебя писем, потому что сегодня пришла почта. Прихожу, спрашиваю; говорят, что есть, да у Ивана Даниловича [Бабенова]^в, а он уехал со двора, запер письмо в своем кабинете. Прескучное положение! Что делать? Итти опять в театр скучно, сегодня я так устал! В гости ехать не хочу, потому что везде поят. Спать ложиться рано. С какою бы жадностью теперь читал письмо твое, — оно здесь, в пяти шагах от меня, а я читать его не могу. Не правда ль, что это очень весело для меня? [...]

Я не в Америке, правда, но со всем тем становлюсь так скучлив, переменя хотя на малое время мой обыкновенный образ жизни, что несносен бываю сам себе [...] Одним словом, от старости я делаюсь ребенком. Но ты, зная меня уже двадцать лет, должна разуметь, что я тебе открываю тайней- шие изгибы моего сердца, потому что в прочем я здоров и сегодня обедал, как обжора. Завтра опять зван на обед, и хотелось бы отбояриться, но не могу, потому этому человеку, а именно Скотти дал я слово в первый день приезда моего сюда

Пойду теперь опять н театр, пока приедет Иван Данилович [Бабенов] домой. Сегодня бенефис Madame Lavandaise^{^[159]}. Чорт знает что дают. Здесь, как в Америке, должно прочесть газеты, чтоб знать вечерний спектакль Хотя видаюсь всякий день с обоими поддиректорами, но и в голову не придет спросить о спектакле, в таком они здесь уважании у всех, а у меня и того более.

Я все еще надеюсь, что Росси переменит мысли Александра] Льво[вича], хотя ты пишешь, что наши должны выехать в прошлую среду. Ты сама рассуди, ежели всех нас увидят в этом сарае, что же будут делать при открытии Нового театра! NB. А Новый театр после пасхи будет готов, по словам самого Росси! Ежели в среду выехали наши, то сегодня должны здесь быть, как бы худо ни ехали. Всех более выиграет Яковлев^{^[160]}, а потеряю более всех я, ибо трагедию можно хорошо сыграть и на Малом театре, а балет погиб, ежели дадут па лубошпом подмостке [...]

Воскресенье, 7 часов утра. 22 декабря.

12 часов вечера. Я забыл до сей поры сказать тебе, что Театр новый отменно хорош.

С. П. Вальберх — И. И. Вальберху

23 декабря 1807 г. Петербург

[...] Я видела вчера Майкова и спрашивала его, не знает ли он что-нибудь, однако он отвечал, что и сам Нарышкин ничего не говорит об этом. По всему я думаю, что тебя вернут назад [...]

И. И. Вальберх— С. П. Вальберх

25—26 декабря 1807 г. Москва

[...] Знавши, как здесь скучно, писала бы, делаются ли новые театральные платья, а по этому бы я мог знать, состоится ли отправка в Москву прочих, а потому взял бы мои здесь меры.

[...] Ты также пи слова мне не пишешь, получила ли Машинька жалованье. Это, кажется, не безделка как для тебя, так и для меня! Какие спектакли давали по отъезде моем? Ты знаешь, как это должно быть для меня любопытно, но ты пи слова о том не пишешь, а говоришь, что тебе нечего писать Г...]

Теперь приехал от сестры, где плакал, как ребенок, разговорясь о покойной моей матери. 7 часов вечера, один дома, после такого разговора! Я право похожу на Юнга^{^[161]}, который денно и нощно грустил Г...]

Я совершенно празден, потому что, ежели и начал пробы, то, как уж тебе о том и писал, для одной только церемонии, не зная, буду ли здесь танцовать или пришлют приказ ехать обратно. Не зная наверно ничего, ничего и делать не хочется. Ты видишь, что я к тебе не письма, а журнал моей в Москве жизни пишу. Из этого заключи, что я, право, не рыскаю, желал бы лучше быть в работе, чем в такой скучной и мне не обычной праздности [...]

Я теперь совершенно как в Америке, не знаю, что делать; пробую такой балет, который, по совести, на этом театре дать грешно [...]

С. П. Вальберх — И. И. Вальберху

27 декабря 1807 г. Петербург

[...] Три раза уже назначена была отправка, и три раза отменяют. Третьего дня назначили, чтоб ехать в субботу непременно, а вчера прислано, чтоб ждать впредь повеления. Стейгер писал к Нарышкину, что после нового года можно будет давать уже спектакли на Новом театре, а Росси был у меня и говорит, что это невозможно. Кого слушать, не знаем [...] Сию минуту был у меня князь [А. А. Шаховской]¹ и сказал, что Нарышкин решил наверное, чтоб ехать 2 генваря, а 30 декабря будет «Десертер» в последний Р^аз [•••]..... -............

И. И. Вальберх — С. П. Вальберх

30 декабря 1807 г. Москва

[...] Я могу еще похвастать, что нашел здесь людей, которые меня полюбили и стараются всячески развлекать и приласкать; а без того с ума См должно сойти. Со всех сторон происки и интриги! Я уже тебе об этом писал. Желаю от души, чтоб меня воротили. Не думаю, чтоб довершили глупость, оставя меня здесь до открытия театра, который можно открыть чрез две недели, ежели бы были деньги и царь в голове у управляющих [...]

[...] Иван Данилович [Бабенов] поневоле сделал меня богомольным, таскает с собой по разным церквам. Вчера обедал у русского богатого купца Воронина с Иваном Романовичем Краснопольским и в первый раз видел церковь Спаса в Чигасах на Яузе [...]

Ежели письма мои не застанут в Петербурге Михайла Петровича ^{^[162]} и Евгению Ивановну [Колосовых], то вскрой адресованное на их имя, ты там найдешь истинный анекдот, который здесь случился в день похорон графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского. Он не красно описан, потому писал танцор, а не литератор, то есть я, но со всем тем уверен, что без слез ты его не прочтешь ^{^[163]} [...]

Друг мой, я раздумал писать к Петру Ивановичу [Альбрехту] по многим причинам. 1-е. Майков просил, чтоб я к нему писал обо всем, князь [А. А. Шаховской] то же, да и сам Нарышкин. Написал к Петру Ивановичу, а к прочим ничего, будет неучтиво [... ] Но поручаю тебе поговорить с ним в такой силе: «Иван Иванович, уехав, узнал чрез письма мои, что, может быть, отправка прочих в Москву и не состоится, то и хотел бы писать к Е [го] В [ысоко] Превосходительству], что не прикажет ли он и ему воротиться в Петербург; но, не могши того сделать, полагаясь на простые наши догадки, продолжает там работать; кончив теперь «Медею», принялся за «Графа Кастелли»^{^[164]}; он просит вас, как (руга своего, узнать от Е. В. П., поедут прочие или нет? И чтоб, ежели намерение точно переменено, прислать к нему мовеление возвратиться». Вот как я думаю лучше должно поступить.

Завтра обедаю у Матрены Семеновны [Воробьевой]^{^[165]}; обедал уже у Приклопского ^{^[166]} и Ильина ^я, — только и де- ia, что по обедам.

Как увидишь князя, извини меня пред ним, что к нему не пишу; все ждал, чем решится мое здесь пребывание, то полее думал, что должен делать, чтоб скорей возвратиться, чем вести со всеми переписку. Он уверен в моем образе мыслей в рассуждении его, следовательно, не может усомниться в моей к нему привязанности, равно счес'ть за небрежение, что не писал по сю пору [...]

И. Вальберх — С. П. Вальберх

1—2 января 1808 г. Москва

[...] Сегодня был я у князя Юсупова ^{^[167]}, который отменно был доволен моим визитом, расспрашивал про всех, кого мог вспомнить. О! как он постарел! А он, верно, скажет то же и обо мне!!! [...]

Сказать ли тебе правду? Сегодня Аблец ^{^[168]} танцовал с Ла- миральшей^{^[169]} Menuet de la cour et gavotte de Vestris^{^[170]}; его так хорошо приняли, что мне стало стыдно — завидно. Вот положение мое. Буду всячески стараться, не можно ли убедить Александра] Льво[вича], чтоб нас выпустили на Новом театре. Ежели же этого не удастся, то постараюсь дать какой-нибудь да балет, но не Pas de deux, как писал ко мне Огюст [...] Как при дирекции все возможно, то я из предосторожности напишу, что, ежели еще наши не уехали, а поедут, то чтоб знали, что им квартира нанята в Сандуновом доме, что за Кузнецким мостом на Фонтанах.

Увидь Николая Степановича Краснопольского ^{^[171]} и поклонись ему как от меня, так и от братца его Ивана Романовича, Варвары Васильевны, родного его братца Павла Степановича, с которыми я бываю почти всякий день то у них, то у Ивана Даниловича [Бабенова]. Других знакомых у меня нет. Теперь, может быть, Карл Иванович [Росси] кое-куда потащит по своим знакомым [...]

С. П. Вальберх — И. И. Вальберху

2 января 1808 г. Петербург

[...] Спектакли дают все старые, из-балетов давали только «Десертср». Про Машинькино жалованье мне казалось, что я тебе уже писала, что она его получила на другой день твоего отъезда [...] Платья нового только и сделали гусарское, а более никаких. Накануне нового года был V Нарышкина спектакль французский, а Дидло сделал 5алет из детей.

Теперь, кажется, могу тебя наверное уведомить, что наши отправляются 3 числа сего месяца, —я уже и сундуки у Нвгеньи Ивановны [Колосовой] сегодня уложила [...] Скажи, пожалуйста: готов ли театр? К Нарышкину писал поенный губернатор^{^[172]}, что можно уже давать спектакли, а 1'осси уверял, что он не прежде святой недели будет готов. Кого слушать — бог знает, Майков с Нарышкиным будет гаже в Москву; Петр Иваныч [Альбрехт] пеняет, что ты его совсем забыл и не пишешь. Пожалуйста, напиши для церемонии одно письмо [...]

В понедельник Машинька играет «Урок дочкам» ^{^[173]} в пер- ний раз. «Дидону» ^{^[174]} также уже зачали пробовать, и, думаю, что ее скоро дадут [...]

Сию минуту пришел князь [А. А. Шаховской] ко мне н увидел, что я пишу к тебе, попросил, чтоб я ему позволила на моем письме слов десять приписать. Какой он добрый человек: редкий день пройдет, чтобы он не навестил нас [...]

И. И. Вальберх — С. П. Вальберх

3—б января 1808 г. Москва

[...] Поездка моя в Москву мне вовсе не нравится, потому что мне предвидится много глупостей, от которых нельзя будет убежать по приезде сюда Нарышкина. Здесь у всякого июя песня, но вообще клонят на то, чтоб театра нового нынешним карнавалом не открывать. Когда же он сюда приедет, то по обыкновению своему закутит и замутит, и тогда хоть чорта пой, а пляши по его дудке [...]

Не солгу, что отменно скучно, несмотря на все ласки некоторых особ здешних. И на это есть основательная причина. Я не знаю наверное, что буду здесь делать. А по всему видно, что от мерзкого Старого театра не отплясаться. Посуди же? Какой балет я ни дам, то будет испорчен! Хотя мной взяты все предосторожности, со всем тем еще до сих пор нет платьев для фигурантов ни к одному балету. Пустомеля Приклонский только и говорит: «У меня все через двадцать четыре часа будет готово». По грехам моим я уже испытал силу таких слов в Петербурге от Майкова и Шаховского, то должен знать, как ценить их здесь от При- клонекого [...]

У меня грудь болит, и, думаю, по моей глупости. Я сегодня учился на театре: переодеваться негде, кроме одной комнаты, где актеры делают репетиции; были женщины, и я весь в поту переменял белье в холодном чулане. NB. Здесь все уборные состоят в одной комнате, которую отгораживают ширмами для женщин. Под качелями в театрах больше есть уюлков для пальясов и полишинелев, чем в здешнем Придворном театре! [...]

Сегодня кончил corps de ballet «Графа Кастелли». Теперь не знаю сам, за какой балет приняться, потому что приезд наших и Алек[сандра] Льво[вича Нарышкина] должен решить, что и где мы будем танцовать [...]

[4 января]. Отыщи у меня программы «Графа Кастелли» и «Клары» также «Счастливое раскаяние» ² и по первой почте перешли но одному экземпляру ко мне; это будет тебе стоит!, ipinien осми. Я думал, что их взял, а вместо того нашел только «Персея и Андромеду»³, то есть точно того балета, которого я на лубочном театре никак дать не могу, хотя бы и хотел [...]

Я совершенно в деревне, потому что ко мне же все прибегают и спрашивают, что нового из Петербурга. Мне так несело здесь от всей здешней беспорядицы, что бежал бы к чорту! Бегаю от всех; сегодня приглашали к русскому машинисту^{^[175]}, но, зная, что он в дружбе с Сандуновым^{^[176]} и что он там также будет, нарочно убежал из театра, чтоб избежать беседы этого любезного человека. Мне нужно до некоторого времени вести себя так с оглядкой не для того, чтоб мог его бояться, но для того, чтоб прохондеи здешние увидели, что имеют дело не с Аксежой. Суди же, когда и пез того скучно, а должно еще заниматься и этими дрязгами. Потею часто, и, может быть, попустому! Задаю пхо\ и так н сяк, чтоб только поворотить и поторопить как-с платьем, так и с полом для некоторых балетов, не зная наверное, удастся ли хотя один из них дать [...]

С. П. Вальберх — И. И. Вальберху

б января 1808 г. Петербург

[...] Я думаю, что ты уже получил приказание к первому февралю назад воротиться. Мне сказывал князь [А. А. Шаховской], что послан уже нарочный к вам с этим известием. Нарышкин сам в Москву не поедет, а хочет послать князя, он отговаривается и не хочет [...] Вообрази, Нарышкин теперь только опомнился, что здесь нечего будет давать на масленице, и для того вздумал послать ia вами.

Машинька играла сегодня «Урок дочкам», а послезавтра «Евгению» Шанька дует «Русалок» ^{^[177]} почти через день [...]

Рассказал ли тебе Колосов, что у них на Средней Рогатке сделалась страшная история с Яковлевым и Жандром^{^[178]} ; я очень рада, что не поехала провожать [...]

До сегодняшнего дня Огюст не знает еще, поедет ли он или нет, потому Нарышкин не велел ему ехать прежде, пока он ему не прикажет. Тороплюсь в театр, уже 5 часов [...]

И. И. Вальберх — С. П. Вальберх

8 января 1808 г. Москва

[...] Наши приехали вчера сюда в б часов утра. Я тоскую об Огюсте, без которого мне здесь очень скучно. Наконец я решился, хотя испортя, дать для дебюта моего и Колосовой «Медею», которую в будущую субботу дает здесь в свой бенефис Ксавье^{^[179]}, — разумеется, трагедию [...] Колосова с Семеновой¹ живут в Сандуновом доме и едят вместе, кажется, основательно и хозяйственно, но я у них еще не едал: время нет еще |\..] Скажи, провожала ли ты Колосовых и Яковлева? Мне что-то шопотом говорят, будто произошло нечто чудное и шумное при прощанье на Средней Рогатке [...]

Панталоны белые и темные, также гусарскую куртку я получил, но сапогов нет от Мародея [...]

Сегодня в Новом театре упал человек с софита, или перехода, что над сценою, попал [...] на такое бревно внизу, которое, будучи гибко и упругостью своей не переломясь, подняло его опять па некоторое возвышение; но со всем тем он жив не будет, но словам Карла Ивановича [Росси].

Завтра пойду с Ильиным смотреть и казать Колосовой [180] и Семеновой Оружейную палату, о которой я тебе много рассказывал [...] Сегодня троих обманул: прежде Аблец просил к себе обедать, потом Фанденберг², а наконец, Семенова; но я всем сказал, что уже дал слово, и обедал у Ивана Даниловича [Бабенова], то есть дома [...]

С. П. Вальберх — И. И. Вальберху

8 января 1808 г. Петербург

[...] Машинька оченно удачно сыграла «Урок дочкам», так что Крылов говорил, что она еще более соблюла характер, нежели Семенова, и князь [А. А. Шаховской] был ею очень доволен. Кстати, я слышала наверное, что Нарышкин не поедет в Москву, а поедет князь, хотя ему очень не хочется, и для пас это неприятно, потому что после его

не знаю, кто будет учить Машиньку. Сегодня играла она «Евгению» оченно хорошо; только жаль, что мало было народу, потому что на Большом театре ^{^[181]} давали французскую оперу и балет «Патр и Гамадриада»^{^[182]}.

Да, я былой забыла тебе написать, что с Шашинькой Нарышкин сшутил: в тот день, как играли «Урок дочкам», он ее велел позвать в ложу к себе и спросил, хочет ли она ехать в Москву. Она ему отвечала: «Как вам угодно»; он ей сказал: «Будь же готова, я тебя пошлю скоро». Она теперь думает, что ее пошлют в самом деле, и радуется, что будет там играть и танцовать балеты [...]

Вы будете к масленице здесь, я думаю; Огюст привез к вам бумагу об этом [...] Скажи Евгенье Ивановне [Колосовой], что дети ее, слава богу, здоровы; я их всякий день вижу; старики ^{^[183]} также здоровы и не пьют [...]

И. И. Вальберх — С. П. Вальберх

12 января 1808 г. Москва

[...] Бузани ^{^[184]} через день после Колосовых приехал, а' Огюст вчера поутру. Теперь все собрались, а все еще не знаем, когда начнем; но по привезенному предложению Огюстом, думаю, Яковлев первый выступит на здешний театр, а потом твой покорный с Колосовой, что не прежде

§ще будет, как через неделю. Я уже писал тебе, что кити, цшмкапши, дам «Медею», а там и запятая. Пе пиши, чти да п. для Огюста и Бузани. Нарышкин прислал жестокий ш.м'овор словесно с Огюстом здешним поддиректорам, п ии по моему к Огюсту письму, _— знай это про себя. Пол "■■кий и платья для «Медеи», теперь торопятся и платят и'рого, ^{а не} торопясь, 6i.uk) бы дешевле, хотя и тотчас по приезде дал обо всем записку. Теперь мало только повесели, что с завтрашнего дни начнем учиться все трое: Огюст, Колосова и я. Публика очень жадничает пас видеть, жаль только, что принуждены будем показываться на мерзком Старом театре.

Теперь поеду за Колосовой на пробу н отдам письмо, равно скажу, что ты пишешь к ней. Вчера позилн мы их н Данс-Клуб, и сами не рады: там все за нами ходпии, шепча: «Это петербургские, вот Огюст, вот Валберх, а это Колосова и Семенова». Мы уехали очень рано, потому что разъезд труден, да к тому же ты знаешь, что я не очень охоч до таких забав.

Вчера был бенефис Ксавье, давали трагедию «Медею». Пароду было много, ее вызывали. На афише были все шарлатанства^{^[185]}, — не так, как у пас, что пе позволяют печатать и нужного; правда, что это здесь за глазами. Я тебе пришлю афишу наших дебютов, каждую порознь.

Поклонись князю [А. А. Шаховскому] и скажи, как бы я рад был, ежели бы он сюда приехал; к тому же, мне кажется, это было бы полезно для его здоровья [...] Я писал бы на этой почте к Ивану Петровичу |Ленцу], но должен писать к Майкову и Петру Ивановичу |Альбрехту], а эти два письма займут время более, нежели шесть дружеских, потому должно к ним писать с оглядкой, чтоб лишнего не написать, тем более, что оба эти письма будут показаны Нарышкину. Теперь и здесь надо поступать осторожней: пока я думал, что Нарышкин сюда будет, то не заботился ни о чем, потому что стоило бы ему слово сказать, и все было
бы исполнено, а без него нужно за месяц настаивать, чтоб получить что-нибудь [...]

[...] Теперь, пришед из театра, где оставил наших петербургских, хочу сказать тебе слова два. Завтра хотя я зван обедать к князю Цицианову но, думаю, должен буду его обмануть, потому что займусь письмами к Майкову и Петру Ивановичу, которые по положению здешних дел становятся необходимы — и потому, что здесь делается, и потому, как меня Нарышкин разумеет. Я хочу, чтоб он от меня, а не от другого кого получил сведение из Москвы, что в ней по театральной части строится. Располагают Яковлева дебют в будущую среду, то есть 15 генваря, мой с Колосовой'— в понедельник, то есть 20. Но тут есть занятая: я сказал Приклонскому, что пока не увижу всех вещей, мне нужных, налицо, то не позволю поставить в «Ведомостях» своего имени. Ты знаешь, что здесь прежде печатают в «Ведомостях», а афиши не значат ничего. A proposl Подписалась ли ты на журнал, который князь хотел со братией выдавать?^{^[186]}Друг мой! [...] Все меня хвалят, все ласкают, а мне все- таки скучно, и именно в эту минуту, когда тебе пишу. Причина тому немудрена. Все не толково, все поперек. Я льстился, что приезд Александра] Льво[вича Нарышкина] придаст мне здесь крылья, что, конечно бы и сбылось, а теперь должен все вывозить своей головой и спиной. Ты меня, льщусь, понимаешь. Когда бы не Ванька, Шанька, Сонька, Надюшка и Катя с Петей, то я бы инаково рассуждал и действовал. «Но что уже случилось, нельзя переменить». Это из «Редкой вещи» ^{^[187]}, ежели припомнишь. Где я?

lit 728 верст от тебя. Что я? Засланный балетмейстер в Москву, который должен давать и танцовать балеты на гнусном театре, где нельзя пи себя показать, ни достоинства Л I истов [...]

VI думаю, что мы все-таки до поста здесь пробудем, ежели <~>удет особого от двора повеления. Ежели же воспосле- 1' противное, то скажу, что я вовсе дурак, а очень за то осержусь, потому что желаю лучше быть глупым, покойным, а остроумие мне уже становится костью н горле [...]

Вышли мне тотчас музыку балета «Новый Вертер»^{^[188]} [...] Я почти болен от усталости [...]

С. П. Вальберх — И. И. Вальберху

13 января 1808 г. Петербург

[...] Вчера дебютировала Фодор ^{^[189]} в опере «Деревенские иевицы»^{^[190]}. Она очень понравилась, с ней уже сделан контракт — 2500 в год жалованья и ежегодный бенефис. Какое счастье иностранным

Я напоминала князю [ А. А. Шаховскому] об квартерных деньгах для Машиньки; он говорит, что ты приедешь, тогда кончим, что безделица. В четверг она играет Дидону, в субботу назначена комедия «Урок дочкам» у государыни в покоях. 17-го числа сего месяца назначен бенефис Александры Дмитриевны [Каратыгиной]. Давали «Караван»^{^[191]} в суб
боту, и Иванов¹ танцовал по-аглицки; Нарышкин был очень доволен. Сегодня «Русалка», 3 часть,—итак, суди, что я ни одного дня не могу быть дома: всякий день на пробе, а потом в спектакле, ей-ей, не по охоте, а по неволе [...]

Была на пробе, однако нового нет, окроме, что с «Дидо- ною» дают балет «Патр и Гамадриада»; в воскресенье в Эрмитаже ² будет опера «Орфей» с балетами. Посылаю тебе программы, которые ты просил. «Щастливое раскаяние» не нашла печатной, а насилу отыскала письменную [...]

И. И. Вцльберх — С. П. Вальберх

14 января 1808 г. Москва

[...] Не сочти, что я с ума сошел. Внизу в бюро моем ты найдешь много экземпляров содержания балета моего «Новый Вертер». Ежели успеешь, пришли ко мне вместе с музыкой этого балета, о чем я уже тебе писал вчера. Старайся, чтоб это было послано от дирекции, сказав Петру Ивановичу [Альбрехту], что это, к выгоде дирекции, по моему усмотрению, нужно. Потому что это анекдот, случившийся в Москве, и, следовательно, для здешней публики будет очень интересен. Если ты усмотришь, что будут делать затруднение, то не пожалей пяти или четырех рублей и пришли сама [...] Яковлева дебют будет в пятницу, а не в среду [...]

С. П. Вальберх — И. И. Вальберху

15 января 1808 г. Петербург

[...] Маша играет Дидону, я уже тебе об этом писала. Она робеет оченно. Сегодня почти весь день ездила то к князю [А. А. Шаховскому], то в швальпую, потом в театр, jkJJiW'o — просить у него диадему. Он ни слона не сказал, но, напротив, прислал даже все свои каменья и богатые сандалии, которые оченно кстати, и вызвался ее одевать;

на пробе показывал, как ей надо владеть мантиею. Не знаю, от доброй ли души, — по крайней мере, он с великим удовольствием все делал; я довольна, что он так интересовался. Он также спрашивает всякий раз, здоров ли ты, и просил, чтоб тебе кланялась.

Князя я не нахожу слов, как благодарить. Он так старается около ее, что сегодня па пробе заплакал: так он ею был доволен. Надо сказать правду, что она так на пробе хорошо играла, что все говорили: коли она завтра так пройдет — ие надо лучше. Пожалуйста, напиши к князю и поблагодари за его старание, он стоит этого. Мне кажется, отец не может больше стараться за свою дочь, как он [...]

Князю и Петру Ивановичу [Альбрехту! я отдала письмо. П. И. был очень рад, что, наконец, получил от тебя письмо; он мне часто говорил, что Нарышкин удивляется, что ты К нему не пишешь. У него же я спрашивала, правда ли, что вас хотят назад воротить к масленице; он мне отвечал, что он и не думает. Поди узнай правду: один говорит, что уже послано, а другой говорит противное [...1

На Средней Рогатке я не была и не провожала, я уже писала об этом: говорят, история премерзкая. Неужели Колосовы тебе не рассказывали, что мне странно [...] Бедная Александра Дмитриевна [Каратыгина] сделает очень дурной бенефис. До сей поры не более трех билетов продано на дому, а кроме что развозить по домам.

Маша просит, чтоб ты дал ей заочное благословение на завтрашний спектакль. Я ей говорю: «Дура, когда папинька получит это письмо, то ты уже сыграешь». Это, правда, роль пребольшая, дай бог ей спустить удачно. Я сама столько же робею, как она [...}

И. И. Вальберх — С. П. Вальберх

16 января 1808 г. Москва

[...] Завтра в первый раз дебют Яковлева [...] , а в понедельник — мой с Колосовой, в следующую среду — Семеновой, а потом «Граф Кастелли» для Огюста и Бузани. Это[т] балет будеТ испорчен, но что делать7"Нё забыла ли ты послать ко мне программу оного, я тебе и о сем также писал. Пол сегодня поставят, а завтра проба музыке «Медеи». Здесь теперь то делается, чего, по словам всех подди- ректоров, никогда не бывало. Уже весь первый ярус абонировали до поста и бранятся, что лож нет. Кресел только пять рядов, а три уже розданы. Нас еще не видали, а только по афише одной взбеленились [...] Нас по интригам хотели было пустить с французским спектаклем, но я наотрез сказал, что того не будет, или я буду писать в Петербург,— то и сделал по-моему: дадут русскую оперу «Женщины между собой»^{^[192]}.

Скажи Петру Ивановичу [Альбрехту], что я не прежде писать буду к Александру] Львови[чу Нарышкину], как после моего дебюта, как он сам мне приказывал. О прочем, здесь происходящем, он извещен мной через письмо к Петру Ивановичу, где я подробно все объяснил, равно час- тию и Майкова.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒