12. Начало конца 6 страница

— Уважаемый Гименеус, — сказал он вслух, обращая лицо в сторону, где, как он предполагал, хранится основное вместилище разума хирургеона. По крайней мере, оттуда шёл сильный поток излучения разума. — С создателем этих знаков вы не сможете познакомиться при всем своём желании, потому что он мёртв уже почти десять лет, и его смерть подтверждена записями жрецов Культа Омниссии.

— Так все-таки это был магос Механикус… — тихо прошелестел Гименеус. — Я испытывал подозрения.

— Да, — Хассель натянул штаны, с трудом двигая ногами. Определённо, после процедур хирургеона становилось лучше, но всё равно передвигаться нормально инквизитор пока не мог. — Однако, архимагос, мне хотелось бы задать встречный вопрос, не касающийся моих накожных украшений.

Гламор тихонько хрюкнул, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Он помнил об отношении Натаниэля к всевозможным излишествам в виде татуировок, и находил забавным то, что он не так давно разрисовал инквизитора собственноручно, как орк — свою пушку.

— Что с моим позвоночником, магос? — Хассель встал, опираясь на две изящные трости. В правой был встроен лазпистолет, в левой — кристалл-усилитель пси-способностей. — В первые дни я подумывал о том, чтобы заказать вашим собратьям аугметику конечностей, тем более, что моему пилоту требовалась замена почти всех имплантов.

— На Главии делают очень качественные нейронные соединения, — Гименеус, сложив манипуляторы, замер, изображая задумчивую позу. В исполнении сверкающего медицинского агрегата это смотрелось необычно. — Но с крупными заменами нервной ткани они работать не любят. Моя информация свидетельствует о том, что аугметика вам не нужна, инквизитор. Не в том объёме, который вы себе представляете, — добавил он, заметив, что Хассель сжал набалдашник своей левой трости чуть сильнее. — Замена двух треснувших позвонков на искусственные, укрепление поясничного отдела. На время подготовки рекомендую использовать экзоскелет с внешним подключением. Вас уже шунтировали, и недавно обновили прошивки, как я могу видеть.

Натаниэль вспомнил медлабораторию «Даров Омниссии», и медленно шагнул к выходу. Гименеус подтвердил то, что он и так знал, удостоверив результаты обследования медикусами Конклава и Маллеус. Последние искали поражение скверной Хаоса, и не заглянули разве что в каждую волосяную луковицу. К счастью, первое отчаяние, когда Хассель едва не довёл Селену до помешательства, требуя немедленно встроить инквизиторское тело в свою силовую броню, отрезав ноги к хорусовой матери, схлынуло, и ноги стали слушаться. Теперь предстояло долгое мучительное лечение и реабилитация.

— Благодарю, магос, — кивнул он, — вы всегда были крайне эффективны в оценке биологической составляющей.

— Вместо бессмысленных сотрясений воздуха я предпочитаю информацию, — вежливо намекнул инквизитору техножрец. — Пусть создатель символов мёртв, но жив тот, кто наносил их на вашу кожу. Могу ли я поговорить с ним?

— Говорите, — улыбнувшись, кивнул на Фейринга Хассель. — Вот он. Вы уже знакомы, насколько я помню.

Гламор посмотрел на Натаниэля с выражением «чтобы ты сгорел в Очке Хаоса», но Хасселю показалось, что в глубине бесцветных глаз бывшего гвардейца скрывается искорка смеха.

— О! Это интересно… — хирургеон развернул сканирующую оптику, направив её пучок на Гламора, который скорчил в ответ скучающее лицо. — Невероятно. И это только на лице. Фейринг, вы сами делали шрамирование?

— Сам, — ответил Гламор. — Из подручных материалов. Если сенсоры сбоят, так и надо.

— Великолепно, — Гименеус приблизил своё металлическое тело к гвардейцу, и попросил: — снимите рясу, сделайте одолжение.

— Да вы охренели! — возмутился Гламор, кладя руки на пояс, в котором скрывались несколько ножей из белого сплава. — Может, мне ещё ягодицы раздвинуть?

— А там есть татуировки? — с любопытством спросил хирургеон.

— Я тебе сейчас… — Фейринг угрожающе насупился.

— Гламор, — прервал его демонстрацию силы подошедший Хассель. — Просто сними рясу, и поставь её рядом. Никто её не собирается ломать. Магос желает заменить свои сенсорные модули.

Священник, мрачно улыбнувшись, стащил с себя похрустывавшую одежду, и повернулся к стрекочущему пиктерами магосу. На его торсе переливались десятки знаков, наливающихся светом. Их свечение запульсировало, и несколько линз оптики магоса звучно треснули, выбросив пучок искр.

— Во имя Омниссии! — механическое тело хирургеона отскочило прочь на своих длинных потолочных подвесах. — Инквизитор!

— Я предупреждал, — устало ответил Хассель. Он не пытался объяснять сбрендившему механикус, что именно с ним может сделать Фейринг, учитывая происхождение некоторых материалов тела магос биологис. — Это знание для людей.

— Я внимаю предупреждениям, — Гименеус включил обогрев зала и подсветку, похрустывая системами своего тела. — Такого удовольствия от обжигающе нового знания я не испытывал с нашей последней встречи. Вы нашли Лексиану?

— Доверманн? — Хассель вспомнил, кого он видел в храме на Треконандале, и поморщился. Он не был уверен, что ему не померещилось. С той концентрацией варпа вполне могло. — Возможно, обнаружил следы. Но точной информацией не владею.

— Сожалею, инквизитор, — Гименеус помолчал, размышляя и рассчитывая вероятности. — Если обнаружите её ребёнка, я хотел бы провести несколько тестов…

— Не могу обещать, — Хассель кивнул одевшемуся Фейрингу, и похромал прочь из операционного зала.

Магос долго смотрел вслед ему, запрашивая новые и новые данные из рунных банков и соединений связи. Потом лязгнул сочленениями и обмяк. Сознание Гименеуса сконцентрировалось в его ядре, встроенном в здание, чтобы обработать информацию.

— Натан, тебя ждут в резиденции, — Гламор вздохнул. После того, как Леви остался с Селеной, ему время от времени приходилось напоминать инквизитору о некоторых вещах, которые тот привычно забывал. — Лучше не опаздывать.

— Я помню, — Хассель улыбнулся. На его лице было сложно что-то прочесть, но радость там присутствовала определённо. — Ты всё ещё отказываешься пустить меня за штурвал катера?

— Император тебя разорви, — Гламор едва не зарычал. Иногда он думал, что лучше бы инквизитору отрезали задницу вместе с ногами, и запихнули в его силовую броню. Хассель мог быть несносен и отвратителен, словно готовился перейти в Ордо Маллеус. — Натан. Ты задолбал. Пока Астос не восстановится, про катер и штурвал можешь забыть.

У неё не оставалось выбора. Решать что-то требовалось немедленно, а зная привычку Хасселя тянуть до последнего, Энн решила заняться этим вопросом лично. Сводивший её с ума Бертрам передал Натану кучу информации, собрал груду планшетов с записями, которые могли быть ему полезны, потом решился пойти сам, затем снова увлёкся какими-то делами, и Райт пришла без него. Она сняла плащ, прошла в гостиную и села в кресло, ожидая, кто появится первым.

Воттс оправдала её подозрения, влетев в комнату на всей крейсерской скорости, на какую только была способна.

— Энн! Ты вернулась! — объятия парии не позволили Райт ответить. Удержав бокал с белым вином ментальной силой, она аккуратно поставила его на столик рядом с собой, отлепила от себя Клотильду и улыбнулась ей.

— У меня записка для Хасселя. И я передам её лично, — решила поддеть парию инквизитор. Воттс помрачнела, но быстро приобрела свойственное ей весёлое настроение обратно. Райт мучительно решала, как преподнести новости Натану так, чтобы он не расстрелял её из своих костылей. Двери резиденции распахнулись, впуская внутрь инквизитора и Гламора. Оба перебрасывались словами, спорили и не сразу заметили гостей. Райт встала, приветствуя вошедших.

В резиденции, бывшем «Океан-Фулл-Хаусе», который Хассель сначала с трудом приобрёл, потом долго пытался продать, и, наконец, вернул в свою собственность снова, инквизитора и Гламора ждали его соратники. Не только те, кто остался с Натаном после событий на Треконандале, но и прежние друзья.

Открывшиеся двери явили двух подпирающих потолок сервиторов, увешанных оружием и стоящих на настоящих гусеницах. Хассель удивился было, но заметил тонкую вязь серебристых проволочек на броне, сплетавшихся в знакомых узорах, и расслабился. Творения Селены с каждой новой итерацией выглядели всё устрашающе, и приближались к скитариям по функционалу и внешнему виду. Механикус уверенно шла по пути Улиториса, открывая для себя всё новые и новые способы соединения металла и плоти.

Позади сервиторов, в гостиной, стояло кресло и сияла Воттс. В кресле сидела, сложив руки на коленях, инквизитор Эннифер Райт, одетая в изящный костюм и выглядящая серьёзной, усталой и немного злой. Хассель, прекратив разговор с Гламором, который некстати вспомнил события нескольколетней давности, быстро прошёл, тяжело опираясь на трости, в гостиную. На боль он внимания не обращал.

— Здравствуй, Энн, — остановился он перед Райт. Та смотрела на него, словно в её кармане лежала плазменная мина, и была совершенно неразличима в ментальном поле, наглухо подняв щиты.

— Здравствуй, Натан, — Райт пробежалась взглядом по фигуре Хасселя, обратив внимание на трости и тяжёлые сапоги с высокими голенищами, призванными фиксировать плохо слушающиеся ноги инквизитора. — У меня для тебя двадцать фунтов планшетов от Бертрама, пожелания долгой и мучительной кончины во благо науки от Селены и важная информация от меня лично.

Хассель улыбнулся. Какие бы обстоятельства не привели Райт в его дом, он был рад её видеть. Слишком много их связывало, несмотря ни на что, и не помнить об этом было бы глупо.

— Я рад видеть тебя, — сказал он, усаживаясь в кресло, которое подвинул ему домашний сервитор. Взяв бокал вина с подноса сервитора-дворецкого, Натан пригубил его, и отставил в сторону, показывая, что готов говорить, как о делах, так и о чём-то еще.

Почему-то в голову лезли мысли о Доверманн. Сегодняшний визит к хирургеону, разговоры с Гламором, визит Райт… Хотя последний не был связан с Лексианой. Хассель наклонил голову, и послал короткий импульс доброжелательного внимания к защите Энн. «Что-то случилось, — сказал он мысленно, то ли утверждая, то ли спрашивая. — Твой визит так внезапен».

Энн побарабанила кончиками пальцев по подлокотнику кресла, раздумывая, как выдать информацию правильно. Потом она оглянулась на Гламора, сияющего и несгибаемого даже под натиском Клотильды, и тихо сказала, протягивая невзрачные письма с печатями Конклава.

— Вот, это тебе. Приглашение от Маллеус...

Заметив, как помрачнел Хассель, напрягшись, она добавила со вздохом:

— Приглашение на работу, Натан. Я подумала, что стоит передать лично, — она бросила взгляд на парию, увлечённо тискающую Фейринга в дальнем углу комнаты, — чтобы не было, как в прошлый раз. Лорд Браналли очень приглашал. Пока что, только тебя, но... Ты же знаешь Маллеус, — она улыбнулась. Спрашивать, как дела у Хасселя она не стала. Во-первых, и так была в курсе его проблем. Во-вторых, Натан бы всё равно не сказал правду. Проще было навести справки самой, попытать Селену, довести до умопомрачения Леви и выпотрошить информацию через перекрёстные упоминания и схожие случаи. Взгляд Хасселя, однако, не утратил резкости и презрения, что порадовало Райт. «Лучше не выбрасывай его письмо, — сказала она мысленно, — следующее будет от Еретикус. И они точно вряд ли позовут тебя на службу. Браналли не будет защищать тебя и Гламора от нападок, но даст возможность работать на благо Империума и избегать унизительных допросов остальных представителей Маллеус».

Она сделала глоток вина, ожидая ответа. Ей хотелось уточнить, чем был занят Хассель помимо своего здоровья, но она чувствовала, что в этом есть нечто личное, чем бы он не хотел просто так делиться при свидетелях.

— Я не сомневался в здравомыслии лорда Браналли, — Хассель смотрел на Эннифер, размышляя, не досталось ли и ей такого же предложения. Зная Райт, она не стала бы соглашаться сразу, хотя… «Что-то в ней определённо поменялось, — подумал он. — Взгляд? Ощущение силы? Спокойствие?» — И думаю, что не стану отказываться. Я не очень люблю Маллеус, но Еретикус нравятся мне ещё меньше. Тем более в нашем Конклаве.

Натан помнил, что они так и не раскрыли того, кто стоял за Валентайном фон Гаудом и его неожиданной для многих измены. Доказательств не было вообще, и это вызывало подозрения, не меньшие, чем если бы имелась неопровержимая улика против определённого человека. Имея в виду это, он ожидал интереса со стороны собратьев Крисома, но в его сознании это было связано с новым витком расследования. Но теперь уже против него, и, возможно, против Энн.

Хассель посмотрел в окно, за которым клубилась синяя тьма океана, отравленного промышленностью Трациана. Он помнил, как в самом начале знакомства с Энн Гламор проплыл расстояние от ближайшего шлюза подводных скутеров до резиденции, взломав систему защиты, и едва не погиб от руки дознавателя.

— Я очень благодарен тебе за визит, — сказал он, принимая письмо, и взламывая печати. Стандартное уведомление, ничего лишнего, тонкий росчерк подписи. — Но только ли приглашение заставило тебя приехать сюда? Нет ли новостей от наших друзей?

— Тебе мало двадцати фунтов планшетов от Леви? — засмеялась Райт. — Пока что у меня только одна новость, но я не знаю, как ты к ней отнесёшься. Селена и Бертрам, объединившись, высчитали, что наибольшая эффективность нашей работы была достигнута, когда мы объединялись с тобой и объединяли команды. Это позволяло... улучшать качество выполнения работы...

Хассель фыркнул, но по глазам Энн понимала, что ему нравится эта идея. На лице Хасселя промелькнуло нечто, похожее на надежду или смутный шанс. С тех пор, как онизбавился от мучавшего его демона, пусть и ценой стабилизации уровня пси-способностей до самой смерти, инквизитор явно помолодел, начиная принимать решения спонтанно и рискованно, зато верно и с огоньком. Вот и сейчас его привлек, скорее, возможный риск и непредсказуемость идеи, чем сама эффективность или что-то еще.

Райт прислушалась к чему-то, потом бросила взгляд на Хасселя.

— Разве Астос уже у тебя? — она с подозрением взглянула на хранящих спокойствие сервиторов-охранников, чьё оружие оставалось опущенным, но символы магоса начали покалывать ей кожу, передавая сигналы опасности.

— Кстати, меня удивила твоя беспечность, Натан. Я думала, ты сменил коды доступа...

— Я и сменил их, — насторожился Хассель. Его импланты молчали, как убитые, не принимая и не посылая сигналов телеметрии. — Настроил на тебя и всех наших общих соратников. Кроме Луки Салливана, конечно. Астос сейчас в апотекарионе, готовится к операции. Ты же помнишь, как его поломало. Нервные волокна заживают долго.

— Но кто-то воспользовался его кодами доступа, — Энн поднялась с кресла, заметив, как напрягся Гламор, бросивший быстрый взгляд на ноги инквизитора Хасселя.

В этот момент сервиторы у дверей синхронно приложили пистолеты к головам и нажали на спуск. Обломки костей и сгоревшего металла посыпались на пол, а из глубины дома донёсся женский голос, усиленный общей связью:

— Милый, я дома! Мы пришли навестить тебя, дорогой! Почему ты нас не встречаешь?

Хассель встал, опираясь на свою психотрость, и кивнул насторожившемуся сервитору, который перевернул поднос, оказавшийся небольшим генератором силового поля, и выдвинул из груди небольшую форсунку огнемёта.

Гламор, выбирающийся из объятий парии, замер при звуках голоса, и выругался трёхэтажным загибом, поминающим примархов космодесанта в неудобных позах.

— Кажется, это пиздец, — добавил бывший гвардеец, одним движением отрывая от себя Клотильду, пискнувшую от неожиданности, и отправляя её к креслу Райт. — Кло, будь там.

Хассель устало посмотрел на оповещатель связи, и он рассыпался на части, заискрив. Его самые отвратительные предчувствия становились реальностью. Впору было задуматься о карьере провидца, если будет чем думать.

— Что же, боюсь, выбора у нас нет, — он достал из кармана небольшую чёрную коробочку, и задумчиво поглядел на неё. — Энн, надеюсь, ты захватила с собой свою броню.

Райт медленно приложила ладонь к груди, подняв на инквизитора взгляд. В нем читались досада и злость.

— Я же шла в гости к тебе, не догадалась экипироваться с ног до головы, — мрачно сказала она, — а стоило бы, учитывая, куда я шла и к кому, — иронично добавила инквизитор, заметив, как фыркнул Гламор на её слова— Знаешь, ты называл меня параноиком, но теперь я склонна только утвердиться в моем желании постепенно переместить мой внешний скелет себе под кожу.

Слухи о том, что полностью воссозданный скелет из металлических сплавов, состоящий из крупных костей, разбирающихся на фрагменты для удобства пересадки и необходимости, оказались не слухами. Райт лично показывала его Хасселю, обращая внимание, что металл гравирован символикой Улиториса. Тогда она сказала, что раз уж её карьера аугментированного инквизитора началась, пусть хоть детали будут с защитой. Кастор странно посмотрел на Райт, узнав, что хранит Селена для инквизитора, но у каждого в Конклаве были свои сдвиги. Сдвиги Райт в сторону механикус были хотя бы ожидаемыми. Инквизиторы никогда не доживали бы до преклонных лет, не имей они скелетов в шкафу. И теперь Райт могла показать свой скелет, в прямом смысле слова. Она выразительно постучала пальцами по ключице, которая уже была заменена после последней работы на часть сборного скелета.

Натан испытал противоречивые чувства. С одной стороны, ему было лестно видеть, как доверяет ему Энн, указав, какая часть её тела уже не является человеческой. С другой… «Стоит, пожалуй, мягко сказать ей, что ставить в известность о таком не нужно даже меня. Пустые места на металлическом скелете она заменяет потихоньку похожими деталями, молодец, но разглашать информацию о своих слабых и сильных сторонах тела не нужно».

Видимо, эта мысль не укрылась от Райт, и выражение её лица стало пристыженным, как у молодого дознавателя. Хассель мысленно улыбнулся, покачав головой.

— Может, ты скажешь, кто это? «Милый», — передразнила Энн голос, глядя на Хасселя.

Тот помрачнел, пытаясь нащупать хоть какое-то движение в резиденции. Но псайкерское зрение не видело возмущений, словно присутствовал только голос в системах связи. Натаниэль знал, что это не так, и сервиторы сами себе в голову не стреляют. К чему-то подобному он готовился всё это время.

— На Треконандале была Лексиана Доверманн, — с трудом подбирая слова, сказал он Энн. Хассель до сих пор не мог полностью простить себе произошедшего тогда. — Но я не был уверен, и её останков не обнаружили. Как и записей о прибытии. Но сейчас мы слышали именно её голос. Но почему она сказала «мы»…

Натаниэль, вооружённый коробкой управления системами безопасности резиденции, и своей тростью, замер. Кажется, он догадывался, кого могла приволочь с собой эта гнойная сука Лексиана.

Сервиторы в доме молча вышли из строя, искря и дымя из всех отверстий. Половина слуг просто сгорела, вторая стала обезумевшей массой, двинувшейся на комнату инквизиторов. Гламор вручную запер двери, но пульт управления в руках Хасселя потрескивал, посылая сигнал открыть вход до тех пор, пока инквизитор сам его не уничтожил. Они оказались заперты в гостиной, а вокруг бушевали тонны воды.

— Очень вовремя ты всё рассказал, — хмуро достала своё оружие Энн. — Просто неоценимая помощь.

Натан сверкнул на неё глазами, злясь и беснуясь внутри, но ничего не ответил. В этот момент двери комнаты словно растворились, впуская внутрь безобразное костистое существо с кожистыми крыльями. Оно тут же было атаковано Гламором, но гвардеец натолкнулся на серию ударов кожастыми крыльями с острыми костяными наростами, которые будто находились сразу в нескольких слоях пространства, двигаясь под неимоверными углами, и отлетел прочь. Пария, взвизгнув, отключила блокиратор, чем вызвала приступ тошноты и дрожи у обоих инквизиторов. Хассель пошатнулся, но не упал, махнув рукой Воттс, чтобы та не делала так больше. Существо оттолкнуло Гламора подальше, проходя внутрь, а за ним, осторожно переступая через остатки двери, вошла высокая красивая женщина.

— Разве ты не ждал меня, дорогой? — заговорила она. — Я же твоя жена, — она цокнула языком, — а ты не хочешь меня видеть. И нашего сына тоже, — она положила руку на крыло монстра рядом с ней. Райт едва не выронила свои ножи, бросив взгляд на белого, как полотно, Хасселя. Натан был похож на побитую и растоптанную собаку. Его руки дрожали, сжимая трость, взгляд упёрся в Доверманн, улыбающуюся ему со всей искренностью.

— Жена? — одними губами спросила Райт. Натан молчал. Лексиана подошла к Энн, но натолкнулась на ауру пси-поля, усиленную печатями на клинках, и, скривившись в отвращении, отпрянула в сторону.

— Да, жена, — зло сказала она Райт. — А это его ребёнок, которого он бросил, как и меня! Пришлось искать защиты у другого инквизитора...

— Предателя! — выпалила Райт, чувствуя, как рукояти ножей нагреваются от пси-силы вокруг. — Гауд был предателем, а ты, слизистая кишка тиранида, культистка и еретичка.

— Не все так думают, — холодно бросила Доверманн. — Даже в твоём Конклаве.

— Так вот откуда у тебя коды доступа, — догадался Хассель, приходя в себя. На мнимого потомка он старался не смотреть. Кажется, его жена задела нечто внутри инквизитора, что оказалось болезненней, чем он думал. Возможно, Натан поверил в ложь этой сучки, учитывая, что долгое время жил с демоном в голове, а уж при таком раскладе поверить, что эта мразь и есть твоё дитя, не так и трудно. Райт скосила взгляд на парию. Та была блее мела. И пусть Воттс в свое время поклялась именем Императора, что не предоставляла биоматериал Гламора никому, включая Доверман, пария до сих пор нервно реагировала, если считала, будто ей не верят. Инквизитор Райт не могла верить до конца никому, но старалась и молилась, чтобы Клотильде не хватило ума и сил солгать под присягой и химиопрепаратами на замаскированном под пьянку допросе после окончания битвы с титанами и уничтожения Валентайна.

— Но насчёт сына ты явно переоцениваешь мои способности, — усмехнулся он. — Я неспособен произвести на свет такого урода, даже если очень постараюсь.

Вспыхнувшие огоньки в глазах крылатого показали инквизитору, что тот понимает готик, и, по меньшей мере, считает себя если не красивым, то не уродом точно. Он не производил впечатления молодого, движения этого существа были выверенными, точными и экономными, а это нарабатывается годами.

— Хватит терпеть издевательства, Лексиана, — прорычало существо, распахивая крылья. Хассель прищурился, припоминая что-то знакомое в этом движении. — Делай, что должна, и дай мне убить их.

Доверманн отступила в сторону. Она словно опасалась того, кто находился с ней рядом. Какая уж тут материнская любовь…

— Судя по всему, у тебя дело ко мне, — спокойно сказал Натаниэль, поигрывая тростью. Под его пальцами проворачивались серебряные кольца настройки резонатора. — Так, может быть, поговорим без женских истерик и нелогичности?

Райт сощурилась. Происходящее казалось ей знакомым. Она даже бросила взгляд на вентиляционные шахты вверху, будто ожидая прибытия кулексуса.

Хассель и ксенос сошлись в поединке, и Райт отметила, что Натан не так уж и болен. Во всяком случае, уродец огрёб от инквизитора толстой палкой по черепу так, что затрещали кости. Клотильда, закатившая глаза и пускающая с губ пену, внезапно упала на пол и затряслась в конвульсиях, когда существо мимолетно зацепило её когтем на крыле, пытаясь ударить Хасселя. Гламор не приходил в себя, а к Энн уже подбиралась Доверманн, явно желающая поговорить по душам. Или о душе.

— Какая мелкая помеха на пути, — растягивая слова, произнесла она. Лексиана попыталась применить магию, но первые попытки разбились о щиты инквизитора, которая, хищно усмехнувшись, шагнула к Лексиане. Вряд ли эта женщина была так уж беззащитна, но способностей псайкера у неё либо не было вовсе, либо она одалживала их у своего сынка. Райт хотела воспользоваться своими ножами, но первые несколько ударов натолкнулись на непробиваемую оболочку женщины, с которой не могли справиться печати магоса на оружии. Дважды Энн почти достала Лексиану острием, но женщина мгновенно исчезала из-под ударов, и Райт пришлось признать, что у Доверман имеется встроенный телепортатор, срабатывающий в момент опасности. Спрятав оружие в ножны, инквизитор приступила к более традиционным методам боя.

Энн с удовольствием пнула Лексиану в живот, подло ударила локтем в голову, а потом, перепрыгнув через неё, добавила пинок под задницу. Доверманн, явно привыкшая к другому обращению, сначала просто терпела. Но скоро Райт поняла, чья школа засела в ней тоже. Серия блоков, знакомых Энн по тренировкам с инквизитором, заставила Райт сменить тактику. Теперь она схватила со столика поднос, защищаясь им, как щитом. В какой-то момент Энн поймала бокал с вином, выплеснув жидкость в лицо Лексиане. Она отшатнулась, зашипев и разозлившись, отфыркивая сладкое вино и стирая его с лица. Энн одним коротким движением переломила ножку бокала, ударив им о край тяжелого подноса, и вооружилась осколком бокала, как тонкой прозрачной иглой. Продолжая напирать, она загнала Доверман в угол, где с силой опустила ей на голову поднос, глухо зазвеневший о череп женщины, и воткнула ей острый осколок бокала в бок.

Лексиана оттолкнула Райт с такой силой, что та, не удержавшись на ногах, растянулась на полу.

— Сука! — бросила Лексиана, доставая плазменный пистолет и целясь в Энн. Та усилием воли выбила оружие из рук Доверманн, подскакивая на ноги и подпрыгивая вверх. Оттолкнувшись от спинки кресла, Райт перемахнула через него и врезалась в Лексиану, ловя её кисть в болевой захват и тут же проворачивая его до сочного хруста костей.

— Инквизитор, сука, — добавила она. Вторым захватом Райт сломала ещё один палец на другой руке Лексианы. Та заверещала так, что оглянулись даже Хассель и ксенос, который явно пытался добить покалеченного инквизитора, втыкая в него один костяной нож за другим и пытаясь распять его, как когда-то кулексус распял его собрата в храме. Энн отвлеклась на Хасселя, бросив один из ножей в спину ксеносу, и Лексиана нанесла удар, разрядив в инквизитора Райт одно из своих колец. Пиропатрон сработал чётко, тяжёлая пуля пробила одежду, разрывая мышцы и кости Энн, и отшвырнула её тело к дальней стене.

Хассель, увидев, как Райт упала, и из дыры в её груди плеснула яркая кровь, озверел. Приступы ярости и желание адреналина, сопровождавшие его всё время борьбы с демоном, словно вернулись. Боль, слабость в ногах и неглубокие раны, покрывавшие тело, отступили в сторону. Натаниэль перехватил трость, исцарапанную о твёрдый череп с костяными наростами твари, и резко провернул все кольца на своём оружии. Трость разложилась в шест, увенчанный острым игольчатым синеватым кристаллом, пробившем внешний скелет ксеноса, словно тот был из тонкой бумаги.

— Передавай привет Адаленташи в аду, уродец, — прорычал сквозь сжатые зубы инквизитор, налегая на копье, и пропуская через него разрушительную силу своего псайкерского дара. Ослабленный защитными символами Гламора, тёмный дар копился внутри, и вот теперь дождался своего часа, изливаясь ярким горячим пламенем внутрь крылатого. — Вы же с ним родственники?

Запахло палёной плотью и рогом. Урод пошатнулся, из его рта выплеснулась тёмная жижа. Натаниэль, продолжая удерживать ксеноса на трости, вынимал из себя один костяной нож за другим, втыкая их в плоть существа и глядя тому в глаза.

Лексиана упала на колени, и весьма натурально завыла.

— Сыночка-а-а убили!!!

Клотильда, очнувшаяся от припадка, вскочила на ноги, прыгая на спину Лексианы. Одним коротким движением она погрузила палец с острым ногтем Доверманн в глаз, заставив взвыть ещё громче. Сбросив с себя парию, Лексиана поднялась на ноги и разрядила в Хасселя другие свои кольца. Струя пламени опалила лицо инквизитора, но не заставила разжать пальцы и выпустить копье, пока на нем корчился и сжимался в труху ксенос. Кровь, хлещущая из глазницы Доверманн, стекала по её лицу, пачкая дорогой наряд. Женщина казалась безумной, выставляя вперёд руки и выпуская в инквизитора все заряды, какие только имелись. Когда она проходила мимо Райт, она неожиданно запнулась, отвлёкшись от раненого Хасселя и посмотрела под ноги, чтобы понять причину остановки. Энн держала её за голень цепкой хваткой космического волка. На губах Райт выступила кровь, алая жидкость стекала по подбородку, заливая пол гостиной.

— Пошла прочь, тварь! — взвизгнула Лексиана, пытаясь стряхнуть с себя пальцы инквизитора. Энн продолжала цепляться за ногу еретички, пока острая голубая молния её ножа не ударила Доверманн в плечо, пригвоздив к противоположной стене. Второй клинок оказался в другом плече женщины, распяв её, как когда-то распяли сородича её помощника. Лексиана корчилась от судорог, проходящих по её телу от налитых силой ножей инквизитора, но сделать ничего не могла. Энн улыбнулась и закрыла глаза. Вокруг сомкнулась темнота. И вопреки ожиданиям, Император не спешил к ней поздороваться. Где-то рядом плакала пария, матерился поднимающийся на ноги Фейринг и орал, как раненый в задницу десантник, Хассель.

«Если эта сука не выживет, чтобы дать объяснения, я отыщу её в заднице Абаддона», — подумала Райт и поняла, что задыхается.

— Райт, мать твою, дыши! — Гламор срезал одежду с инквизитора дрожащими пальцами, прикидывая, задето у Энн лёгкое, или аорта. Его познания в полевой медицине были обширными, но не систематизированными, но в любом случае нужно было закрыть рану, чтобы не пропускать воздух. — Чтоб тебя Император поцеловал в ж...

⇐ Предыдущая 58 59 60 61 626364 65 66 67 Следующая ⇒