ЧЕТЫРЕ ФЕТИША РОДОВИТОЙ СЕМЬИ .

ГРАФ ВОРОНЦОВ: ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ СОЗИДАТЕЛЯ ЮГА

ЧЕТЫРЕ ФЕТИША РОДОВИТОЙ СЕМЬИ ...

В МОРЕ ЧУЖОМ – БЕЛЫЙ ПАРУС НАДЕЖДЫ…

Огромные неуклюжие сани, хранившиеся в летнее время в дальнем флигеле ричмондского дома Воронцовых, служили единственным напоминанием юному графу Михаилу о детстве на далекой родине.

Его отец Семен Романович Воронцов, увозя детей к новому месту дипломатической службы в Лондон, долго думал, чтобы прихватить с собой такого, что связало бы в детской памяти прошлое и настоящее. Ничего лучше, чем сани, придумать было нельзя.

В снежную рождественскую пору, освещаемые далекими иллюминациями и трактаментами, на них носились по окрестным полям друзья и коллеги отца, прихватив с собой Мишу и Катю.

Малолетние дети всегда с восторгом отправлялись на санные прогулки. Миша широко раскрытыми глазами всматривался в темноту, наивно веря, что новый поворот в его жизни начнется уже за следующим, сияющим при лунном свете, снежным холмом.

Миша, как хорошо воспитанный ребенок, имел в жизни четкие ориентиры. У каждого подростка должен быть этот осмысленно определенный рубеж, грань за которой начнется взрослая жизнь.

Для Михаила Воронцова такой точкой отсчета стал нетерпеливо ожидаемый момент возвращения на родину .

Учителя его, а среди них немало признанных светил в педагогике, все обучение Михаила вели строго целенаправленно - наука должна стать подспорьем в военном ремесле.

Михаил Семенович с детства питал любовь к морскому делу. Неслучайно, в тяжёлый период в Англии, отец намеревался отдать его именно вморяки.

В рыбачьем поселке Саутгэмптон, где семья российского посла отдыхала в разгар лета, Михаил, управляя легкой яхтой в открытом море, всматривался в далекий каменистый берег и пытался представить себе свое завтра на российской службе. Ещё грудным ребёнком его записали в бомбардир-капралы лейб-гвардии Преображенского полка и уже четырех лет от роду Воронцов был произведен в прапорщики. Так была устроена подготовка дворян к армии и, скорее всего, именно по этой причине на полях сражений империи миру являлись прославленные полководцы.

По английским понятиям военная служба считалась занятием непрестижным, лишенным смысла. Карьера военного могла быть удачной только в российском войске, постоянно оттачивающем свое мастерство в бесчисленных сражениях той эпохи. Статус военного всегда востребован в стране, ведущей беспрерывные войны. Россия в начале позапрошлого века была как раз такой страной. Поэтому она нуждалась в Воронцове, а он – в ней.

В его жизни будет и другой берег моря... и река широкая и привольная с гранитными утесами и заповедными островами. Днепр...

Один из первых русских пароходов с гордым символичным именем «Надежда» неслучайно был построен в имении Воронцова Мошна. Граф плавал на нем по Днепру, привлекая внимание многочисленных зевак.

«Надежду» со временем переправили через днепровские пороги и судно прибыло в Херсон. Здесь ее стали использовать для буксировки барж в Николаев. «Надежда» совершала и рейсы с пассажирами на борту. Пароходы стали хобби Воронцова на всю жизнь.

Но вот вопрос, может ли молодой человек, выросший вдали от родины, быть преданным ее патриотом?

...КЕЙС НАПОЛЕОНА

Вторым фетишем лондонского поместья Воронцовых, уже с годами, станет обтянутый бычьей кожей походный сундучок Наполеона Бонапарта, доставшийся генерал-фельдмаршалу Михаилу Воронцову в Париже при дележе личных вещей императора.

Во время боевых действий против Наполеона ситуация с завидным постоянством складывалась так, что у окружения Воронцова ссоздавалось впечатление - с Наполеоном они сражаются один на один и связаны какой-то невидимой нитью, протянутой между двумя этими яркими личностям самим роком.

В знаменитом Бородинском сражении генерал-лейтенант Воронцов получил тяжелое ранение и горько сожалел, что ему не дожить до желанной победы.

И все же у Краонских высот настал день последнего крупного противостояния той войны. Воронцов, у которого было не более 15 тысяч человек, противостоял вдвое превосходящему войску французов, которыми командовал сам Наполеон.

За сражение у Краона графа удостоили ордена Св. Георгия 2-го класса Большого креста. Так что в поверженном Париже, празднуя победу, он с полным основанием мог порадовать себя пикантным напоминанием о поверженном враге.

Офицеры и генералы долго и бурно совещались, выясняя друг у друга щекотливый вопрос — имеют ли они право вознаградить себя за все военные тяготы какой-нибудь вещичкой, связанной с личностью Бонапарта.

В апартаментах Наполеона в парижском дворце Фонтенбло «сувениров», и вправду, нашлось немало. Целая очередь из офицеров штаба российских войск, желающих прихватить что-нибудь на память о поверженном корсиканце, выстроилась в тот день на лестничных маршах резиденции, а сотни зевак набились в тронный зал, где диктатор решал когда-то судьбы стран и народов. Всех охватило почти мистическое чувство — вот она точка в войне!

Сундучок по сути ничего ценного в себе не нес, разве только то, что Наполеон возил за собой удобную для походов вещь до Москвы и обратно. Именно это обстоятельство и придавало вес наполеоновскому кейсу.

...СЕРЕБРЯНЫЙ КОМПАС, ОТБИТЫЙ У ГОРЦЕВ

Хранилась в семье Воронцова еще одна памятка. На Кавказе, в момент боя, при падении с кручи из кармана Михаила Семёновича выпал серебряный компас дорогой работы. Спустя почти четверть века пропажу нашли у убитого горца и еще через десять лет возвратили владельцу. Позже, уже с годами, супруга графа Елизавета Ксаверьевна подарила эту реликвию князю Барятинскому, довершившему начинания Михаила Семёновича на Кавказе.

Графиня, не смотря на свою подчеркнутую в ее облике женственность, дамой была решительной и деловитой, неотлучно находилась при муже во всех местах службы, а иногда, проявив недюжинную смелость, сопровождала мужа в инспекционных разъездах.

С заметным удовольствием сообщал Воронцов одному из своих друзей: «В дагестанских горах она имела удовольствие идти два или три раза с пехотою на военном положении, но, к большому ее сожалению, неприятель не показывался».

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒