ГЛАВА 30: РУБИ

ГЛАВА 30: РУБИ

Ночь наступает сходу,

И тьма подходит близ.

Пусть в тЕней окруженьи –

Ты свой задушишь страх.

Так что пещера - это сплошное разочарование. И это не потому, что я в плохом настроении, как говорит Эллиот, пока выжимаю воду из волос.

- О, нет, Руби сейчас не в настроении.

Мои ботинки хлюпают, когда я иду дальше в пещеру. На самом деле это больше похоже на туннель. Мокрые каменные стены изгибаются по обе стороны от нас, как круглые скобки. Потолок такой низкий, что всем, кроме Анны, приходится горбиться.

- Я не в настроении, Эллиот. Меня тошнит от того, что этот остров говорит мне, что делать.

Эллиот вздыхает - долгая, кропотливая работа.

- Остров с тобой не разговаривает.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что выражение лица Гейба говорит мне прямо противоположное. Я меняю тему разговора.

- Я думала, она будет больше.

Чарли хихикает.

- Осторожнее, ты испортишь самооценку Эллиота.

Эллиот нацеливает удар в живот Чарли, но тот отскакивает в сторону.

- Держу пари, что пещера станет больше, когда мы продвинемся дальше.

Я пристегиваю фонарь и направляюсь к отверстию в глубине пещеры. Мы вынуждены протискиваться гуськом через расщелину, и я поражаюсь, как мы вообще можем поместиться с нашими массивными рюкзаками. Это не займет много времени, чтобы воздух остыл и тусклый свет от входа в пещеру исчез. Вскоре мы идем сквозь черноту, такую черную, что кажется, будто она поглощает свет. Луч моего фонаря освещает пространство менее чем в пяти футах передо мной.

Мой разум создает звук волочащихся когтей. Горячее дыхание на моем лице. Рокочущий рев.

Как же никто из нас не подумал, что эта пещера может принадлежать кому-то другому, кроме нас самих?

- Животные, - говорю я, содрогаясь всем телом. - Мы не учли, какие животные могут здесь жить.

- На прошлой неделе я исследовал дикую природу Острова Серых Волков. Потому что у меня действительно есть чувство самосохранения. - Я не могу видеть его отсюда, но просто знаю, что Эллиот закатывает глаза. - Если не считать ямы, это самый оживленный район острова. За эти годы раскопок так сильно потревожили животных, что медведи и лисы перестали превращать входы в пещеры в свои берлоги. Это в основном мелкие животные, такие как мыши и пауки.

Чарли делает глубокий вдох.

- А летучие мыши?

- Раньше в этих пещерах водились коричневые летучие мыши, но они их забросили. Они переехали на старую шахту в округе Уолдо, - Эллиот делает паузу, - и в твою спальню тоже.

- Даже не шути так.

- Неужели какое-то животное собирается убить тебя, Чарли? - В словах Анны есть что-то такое, глубокий царапающий звук, который заставляет меня думать о сильных пальцах, сжимающих бьющееся сердце. Сжимает. Сжимает. Сжимает.

Я думаю, что Чарли тоже это слышит, потому что он долго молчит, а когда, наконец, говорит, то с улыбкой в голосе, я могу сказать, что ей там не место.

- Меня ничто не убьет, - говорит он. - Я ношу твой браслет, помнишь?

В тишине и темноте, когда фальшивый голос Чарли преследует нас, как эхо, путь кажется бесконечным. Я иду вдоль изгиба пещеры налево, потом направо, потом снова направо. Вот тогда-то я и слышу эту песню.

Это красиво и завораживает. Я представляю себе, как долго тянет моя губная гармошка, ленивые аккорды извиваются в воздухе. Я представляю себе умопомрачительное горловое вибрато, которое мне еще предстоит освоить, и оно извивается в мелодии.

Голос разрушает все это.

«Руби, Руби, что ты сделала?»

Я выдыхаю, и вместе с этим раздается сдавленное “нет.”

- Руби?

Я не отвечаю Анне. Мои ботинки скребут по неровной земле. Скрежет становится громче, и скрежет становится человеческим.

«Руби, Руби, что ты сделала?»

Я кашляю, чтобы заглушить этот звук. На минуту мне кажется, что я просто сошла с ума. Как будто темнота занимала так много места в этой пещере, что ей некуда было идти, кроме как через мое ухо, заставляя меня слышать то, чего на самом деле здесь нет.

На минуту.

Но оно возвращается с пальцами легкого ветерка, которые пробегают вниз по моей спине.

- О, Руби, - говорит она, и я вдруг теряюсь в догадках: остров издевается надо мной или вызвал призрак Сейди?

Воздух напевает мелодию, которую я хочу забыть. Голос, который мог бы быть напевным голосом Сейди.

Темное и глубокое озеро льда

в душе Руби Кейн застыло навсегда.

Она сестре позволила вдохнуть

и смерти осветила этим путь.

Мое тело двигается так, словно знает, куда идти. Мои мышцы предсказывают этот поворот, этот поворот, провалы и подъемы в земле.

- Притормози, - говорит Эллиот откуда-то сзади. Но я не могу, не тогда, когда Сейди может быть где-то здесь, превращая полуправду в детские стишки. Если мне удастся поймать ее, я приведу ее в порядок. Напомню ей о моих пальцах на ее носу. Напомню ей, что она просила, прекрасно зная, что я никогда ни в чем ей не отказывала.

- Ты сделала меня чудовищем, - шепчу я. Мое дыхание неровное от бега. Оборванное от стыда. Рваное от того, что наконец-то сказала вслух то, что я скрывала с тех пор, как Сейди умоляла меня в тот день.

Пещера петляет туда-сюда-лабиринт низких потолков и узких проходов. Я останавливаюсь только тогда, когда бежать уже некуда. Мой гнев исчез, сменившись чувством вины, которое я так хорошо знаю. Я прислоняюсь лбом к прохладной стене пещеры, ожидая, что голос Сейди снова начнет лгать. Но в этой части пещеры царила тишина.

Остальные прибывают с шарканьем ботинок и потоком ругательств. Гейб спешит ко мне.

- Остановись

- Я ничего не делаю!

- Руби, - говорит он, качая головой.

- Ты не можешь убежать от него.

- Я только что это сделала.

Но даже я знаю, что это всего лишь очередная моя ложь. И на этот раз она не загоняет боль в эту глубокую, темную часть меня. Вот в чем проблема лжи: она утешает только в самом начале. Они поранят тебя, если ты будешь носить их слишком долго.

- И что же это было? - спрашивает Эллиот, махнув рукой в сторону входа в этот туннель. Как будто я уронила за собой эти жалкие рифмованные стихи. - Ты в порядке?

Я отрицательно качаю головой. Нет, нет, нет. Я не в порядке.

Он подходит ко мне, и я думаю, что сейчас он меня обнимет, но я не могу этого допустить. Только не с этой рифмой в моей голове.

- Давай сосредоточимся на сокровищах.

- Я думал, что там должны быть пещерные шипы, - говорит Чарли. Он достает перочинный нож и вырезает свои инициалы на каменной стене.

Эллиот смотрит на меня еще несколько секунд, потом поворачивается к Чарли.

- Сталактиты. Давайте попробуем другой маршрут.

Он ведет нас через пещеру, и меня даже не волнует, что он снова узурпировал контроль. Я едва могу думать, не говоря уже о том, чтобы следовать карте сокровищ. Мой разум - это клубящаяся мешанина детских голосов, поющих: «Она сестре позволила вдохнуть

и смерти осветила этим путь».

Теплая рука сжимает мой локоть. Я подпрыгиваю от этого прикосновения, чуть не раздавив Анну своим рюкзаком, когда разворачиваюсь.

- Прости, - мой голос немного дрожит, но на какую-то долю секунды я действительно начинаю волноваться. Думать это было глупо, потому что Сейди ушла.

- Извини, - снова говорю я, - на самом деле меня здесь не было.

Она идет рядом со мной — пока я был слепа от этого стихотворения, пещера, должно быть, удвоилась в ширину — и сжимает мою руку.

- Я решила простить Гейба.

- Быстро.

Анна кивает.

- Я, конечно же, заберу свою любовь обратно. Он не тот Гейб, который был у меня в голове.

Я думаю о своих новых друзьях и говорю:

- Никто никогда не был тем, кем ты их себе представляешь.

Мальчики так далеко опередили нас, что в ярком свете наших раскачивающихся фонарей они казались всего лишь тенями. Я тяну Анну за руку, и мы ускоряемся.

- А тебе не интересно, почему я его простила?

- Я думаю, что ты сама расскажешь.

- Так и есть! Я хочу сказать, что каждый, кто действительно сожалеет, заслуживает второго шанса. Все, Руби.

И люди могут сказать, что ее голова полна облаков или ее ноги никогда не касаются земли, но они этого не знают. Они совсем ее не знают, и это очень жаль, потому что Анна, возможно, самый лучший человек из всех.

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 313233 34 35 36 Следующая ⇒