Часть III 1 страница

Стр 1 из 8Следующая ⇒

Название: Substitute

Автор: Cait_Sith

Бета: -

Пейринг: ГГ/НМП, ГГ/СС

Рейтинг: R

Жанр: Romance

Дисклаймер: Все права на персонажей канона принадлежат Джоан К. Роулинг

Саммари: Substitute — (англ. ) замена. Гермиона обнаружила, что влюблена в профессора Снейпа. Четыре последних месяца в школе превратились для нее в пытку, но, наконец, она покинула Хогвартс, чтобы поступить в магический университет. Вместо долгожданной свободы она столкнулась там с еще более серьезными душевными испытаниями

Размер: макси

Статус: закончен

Пролог

But I'm a substitute for another guy.

I look pretty tall but my heels are high.

The simple things you see are all complicated.

I look pretty young but I'm just back dated, yeah.

The Who, «Substitute»

Она точно знала, в какой момент все началось.

Это был ужин в Норе, отмечали день рождения Артура Уизли. Обычно семья не собиралась, чтобы отметить — шестого февраля дети всегда были в школе. Но в этот год, первый после войны, всем хотелось видеться чаще. На праздник пригласили не только членов семьи, но и других важных для именинника людей.

За столом царила приятная атмосфера, все были расслаблены и негромко переговаривались на самые разные темы. Гермиона вполуха слушала разговор Рона и Чарли о драконах, и мельком поглядывала на профессора Снейпа. Она не могла не отметить, что он стал выглядеть гораздо лучше, чем в первые два месяца после укуса змеи. Профессора окликнул Гарри, и тот повернулся, немного неловко, поправив при этом воротник мантии. Видимо, боль в шраме так до сих пор и не прошла, а привычка пренебрежительно поворачивать к собеседнику только голову — осталась. Гарри тоже это заметил и прокомментировал. До Гермионы донесся ответ Снейпа:

- Боитесь конкуренции, мистер Поттер?

- В смысле?

- Вы теперь не единственный «Мальчик-который-выжил». И ваш шрам теперь не самый известный на всю Британию, а, возможно, лишь второй.

Гарри рассмеялся в ответ, а Снейп просто отвернулся от него. Но Гермиона видела, как дрогнули уголки его губ. Этот призрак улыбки вызвал в ее груди приятное, теплое чувство. Через мгновение она осознала, что и сама глупо улыбается, глядя на профессора. Внутренний голос нервно спросил, почему. Ее рот медленно искривился, стирая любое напоминание о веселье, тогда как глаза чуть расширились от осознания правды.

С самого того момента, как Снейп выжил после укуса Нагайны, Гермиона, как и Гарри с Роном, как и МакГонагалл, как и многие другие, уделяла профессору повышенное внимание. Теперь, когда стала известна правда о нем, всех охватило чувство вины. Снейп отбрыкивался от их внимания, как только мог: он понимал причину такого резкого изменения в их отношении к нему и не был счастлив.

- Я рассчитывал умереть, - рявкнул он как-то, когда Гарри в очередной раз напомнил, что их теперь многое связывает, - иначе едва ли поделился бы теми воспоминаниями. Но раз уж и тут моим планам не суждено было сбыться, позвольте уточнить: мне не нужно ваше чертово расположение, ваша жалость и ваша, упаси Мерлин, дружба.

Когда она вернулась в Хогвартс, чтобы, как и мальчики, закончить седьмой курс, а он вернулся, чтобы преподавать, Гермиона была очень рада. Это было правильно, это было прекрасной возможностью для нее продолжать исподволь наблюдать за ним, беспокоиться. Ей хотелось видеть, что он становится счастливее. Многое из того, что тяготило его, должно было теперь отпустить, и у него действительно был шанс начать все заново.

Но до сего момента, до этого глупого дня рождения Артура, когда все очевидно больше изображали веселость, чем испытывали ее, она не до конца понимала природу своих чувств к профессору. До сих пор они казались ей нормальными: благодарность, вина, сострадание, жажда справедливости. Она желала ему счастья.

В тот же момент, когда Гермиона ощутила бессмысленную и бессознательную улыбку на своих губах, в тот самый момент, когда она испытала это странное стеснение в груди при взгляде на профессора, в тот самый момент, когда что-то в ее животе конвульсивно сжалось и отдалось приятным, тянущим чувством, Гермиона поняла, что влюбилась.

В ее голове тысячу раз прозвучало одно слово: «Нет, нет, нет, нет, нет!.. ».

Когда профессор, скучающим взором окинув присутствующих, на самый краткий миг встретился глазами с Гермионой, она резко встала и, извинившись перед Роном - он что-то говорил ей? - вышла из комнаты.

Она торопливо прошла во двор и уселась там на скамейку.

- Хорошо, - мысленно сказала она себе, - хорошо, пускай так. Давай разберемся, что мы будем с этим делать? Что мы будем делать с тем, что ты влюбилась в своего преподавателя? Ты, девятнадцатилетняя девчонка, влюбилась во взрослого мужчину, которому совершенно не нужна со своими глупостями? В мужчину, который, как ты прекрасно знаешь, много лет любил мать твоего лучшего друга? Умершую мать. Умершую отчасти по его вине.

Она уронила голову на руки, сжимая непослушные пряди. Можно ли было выбрать менее удачный объект для нежных девичьих чувств?

- Не унывай, Гермиона, - подбадривал ее внутренний голос. - Через четыре месяца ты уедешь из Хогвартса, и все забудется. У тебя начнется новая жизнь, и эта глупая влюбленность останется позади.

- Ну да, - язвительно отозвалось сознание, - всего четыре месяца! Сто двадцать дней. Сто двадцать возможностей выставить себя дурой.

Гермиона застонала, на этот раз вслух.

И как бы она ни старалась договориться с собой, ее жизнь никогда уже не была прежней.

***

Это было странно, ощущать, что что-то необратимо изменилось, но понимать, что для других все осталось как прежде. Глядя на нее, все видели всё ту же Гермиону Грейнджер, старательную ученицу, умную молодую ведьму, полную амбиций и планов, приятную, симпатичную девушку с пышными каштановыми волосами, верного друга, смелую, даже отчаянную гриффиндорку. Властную, и в то же время скромную, полную энергии, и в то же время сдержанную, сильную, и в то же время хрупкую. Но никто и представить не мог, что теперь в ее душе жил маленький демон. Демон, который рос и набирал силу с каждым днем.

Однажды Гермиона даже почти призналась профессору Снейпу в своих чувствах. Это было вечером, после уроков. Она вызвалась помочь ему с приготовлением зелий для Больничного Крыла.

Ситуация тогда сложилась более чем благоприятная: зельевар и мадам Помфри, пока Гермиона ждала в Больничном крыле целебное средство от головной боли, вели разговор о запасах лекарственных зелий.

- Я пополнил запасы кровевосстанавливающего только неделю назад, - нахмурившись, произнес Снейп.

- А три дня назад эти дети решили устроить себе выходной, и на второй курс Хаффлпаффа обрушилась эпидемия кровоточащих носов.

- Шалости Уизли… - процедил профессор. - Я был счастлив, когда эти два болвана оставили школу раньше срока. И что в результате?

Мадам Помфри ухнула, как сова.

- Да, легче не стало, - согласилась она и повернулась к Гермионе: - Я боюсь, дорогая, у меня не осталось нужного зелья…

Снейп подошел к ним ближе, заглядывая в шкафчик через плечо целительницы.

- Что вы ищете? - спросил он.

- Перцовая микстура. Мисс Грейнджер мучается головной болью.

Профессор проверил карманы своей мантии и извлек на свет бутылочку с ярко-красной жидкостью. Протянув ее Гермионе, он язвительно заметил:

- Можете также попробовать не забивать свою голову всякими глупостями. Возможно, ваш организм просто не справляется с ними.

Гермиона глупо расплылась в улыбке, чем заставила Снейпа изумленно моргнуть. Вот уж чего он не ожидал в ответ на свой сарказм!

- Ты сможешь приготовить еще в ближайшее время? - спросила мадам Помфри, отвлекая профессора от Гермионы.

Та же аккуратно взяла бутылочку из его рук и прошептала «спасибо». Снейп ответил на заданный вопрос:

- Не думаю, что это возможно, мадам Помфри, в сутках только двадцать четыре часа, и хотя бы десять процентов этого времени я стараюсь тратить на сон. Понимаю, это непозволительная роскошь, но иначе мы рискуем остаться без зельевара.

Гермиона снова издала смешок. Затем прокляла себя за такую несдержанность, но Снейп уже повернулся к ней.

- В чем дело, мисс Грейнджер? Чем вы так довольны?

- Ничем, сэр. То есть… я всем довольна…

- Вы получили свое зелье, можете быть свободны. Хотя, судя по всему, вы не очень-то в нем нуждаетесь.

Было бы глупо начинать оправдываться, уверяя, что голова у нее сейчас просто расколется на две части, а глаз начнет кровоточить из-за тупой пульсирующей боли. Поэтому она просто кивнула, и развернулась на каблуках.

- Может быть, возьмешь себе помощника из студентов? - услышала Гермиона голос мадам Помфри и застыла.

Снейп фыркнул.

- Я же сам пользуюсь этими зельями. Я не подвергну свою жизнь такой опасности.

- Они не станут тебя травить, Северус, - рассмеялась целительница.

Профессор хмыкнул:

- Я не смею надеяться, что кто-либо из них способен самостоятельно сварить действующий яд. В моем представлении, ядом закончится любая их попытка сварить нечто полезное.

Гермиона развернулась обратно и раньше, чем успела полностью обдумать свои слова, сказала:

- Профессор Снейп, если вам требуется помощь, я готова потратить вечер или два на то, чтобы поработать в качестве ассистента, пока вы будете варить зелья для Больничного крыла.

И когда зельевар скептически поднял бровь, добавила:

- Думаю, с нарезкой растопырника я справлюсь, как считаете? Или вы напрасно поставили мне «Превосходно» на последнем занятии?

- Не напрасно, но без удовольствия, - пробормотал Снейп.

Она ухмыльнулась.

- Вы можете прийти сегодня в восемь, но при условии, что перестанете улыбаться, как идиотка. Я совершенно не вижу причин для веселья.

- Если вы не видите, это не значит, что их нет, сэр, - широко улыбнулась Гермиона и покинула Больничное крыло.

Уходя, она услышала недовольное бормотание профессора:

- И как вы думаете, стоят ли ваши зелья по меньшей мере двух вечеров, которые я должен терпеть это несносное создание у себя в лаборатории?

***

Снейп сразу же доверил Гермионе достаточно серьезные задачи. Она думала, что придется умолять дать ей хотя бы нож, а вокруг котлов будет линия, отмечающая расстояние, на которое ей позволено приближаться к варящимся зельям. Но профессор с помощью заклинания заставил книгу, открытую на нужном рецепте, парить в воздухе прямо перед студенткой и, указав на ингредиенты, велел начинать работу.

Пока они трудились бок о бок, Гермиона думала о своей тяжелой доле. Хотелось бы ей не улыбаться мрачным шуткам Снейпа, хотелось бы не ловить взглядом движения его рук, хотелось бы расслабиться в его присутствии и думать о зельях, а не о том, кто их готовит. Но, увы…

- О чем вы думаете, черт возьми? - спросил вдруг профессор, застав ее врасплох.

Подавив острое желание ответить правду, она оглядела рабочее место.

- Я сделала что-то неправильно? - уточнила она.

- Вы все делаете раздражающее правильно, но ваши движения выдают вас с головой. Вы не сосредоточены на зелье. Это не допустимо.

Снейп стоял рядом, скрестив руки, и сурово смотрел на Гермиону. Кажется, он собирался выгнать ее.

Она отложила ингредиенты, которые нарезала, и повернулась к профессору.

- Вы ведь окклюмент, - произнесла она.

Он чуть опустил веки, крылья его носа затрепетали, выдавая легкую степень раздражения. Не получив более никакой реакции, Гермиона продолжила:

- Профессор, пожалуйста, научите меня какому-нибудь приему. Как сосредоточиться, если мысли утекают, куда не следует?

- Если силы вашего разума не хватает, чтобы контролировать мысли, ничто не поможет, - язвительно ответил Снейп. - В контроле над своими мыслями и заключается окклюменция.

Он хотел было развернуться и уйти, но Гермиона схватила его за предплечье. Не давая себе времени на то, чтобы испугаться его яростного взгляда, она опустила руку и сказала:

- Вы же учили Гарри. Если вы считали, что силы его разума хватает, чтобы научиться контролировать сознание, то уж моего-то точно хватит.

- Вы так самонадеянны, мисс Грейнджер, - процедил профессор.

Она закатила глаза.

- У Гарри — эмоциональная, страстная натура и отличная интуиция. Он умеет принимать правильные решения под влиянием ситуации, им часто управляют чувства. Я не такая, и все это знают. Поэтому не вижу смысла жеманничать и делать вид, как будто считаю, что он способен овладеть окклюменцией, а я — нет.

Снейп несколько секунд изучал ее лицо.

- Вы правы, шансы Поттера овладеть окклюменцией были близки к нулю. Я скорее обучил бы носорога. Это не значит, однако, что у вас они выше.

Она сердито застучала ногой по полу. И этого человека она любила? Жаль, зарождающееся в душе раздражение из-за его упрямства не могло помочь избавиться от недавно открытых чувств.

- Я не прошу обучить меня окклюменции. Просто какой-нибудь прием, который помогает собраться с мыслями и не отвлекаться. Мне действительно это нужно, профессор. Пожалуйста.

- Нет никаких волшебных приемов, это только работа. Необходимо прилагать усилия и постоянно тренироваться.

- Но что если ничего не помогает? Я не могу сосредоточиться ни на чем. Не могу есть, не могу спать. Даже читать не могу, чтобы не отвлечься. Иногда проходит не меньше получаса, прежде чем я понимаю, что давно перестала читать и просто бездумно смотрю на страницу…

Снейп раздраженно вздохнул.

- Мисс Грейнджер, вы влюбились? - спросил он с долей отвращения.

Она взглянула на него удивленно и испуганно. Он закатил глаза и отошел, чтобы продолжить работу с плотными зелеными стеблями.

- Мы просто теряем время. Окклюменция работает с разумом и никак не поможет перестать витать в облаках из-за какого-нибудь пустоголового идиота.

С большим усердием ей удалось побороть желание сказать что-нибудь язвительное вроде «Какого вы низкого о себе мнения» или «Пустоголовым вас точно не назовешь». Вместо этого она пробормотала:

- Берите ниже, профессор, до облаков мне далеко, - а затем громче добавила: - Позвольте мне закончить Антипростудное, оно почти готово.

Снейп пожал плечами, очевидно, давая разрешение. Они продолжили работу в тишине. На этот раз Гермиона была полностью сосредоточена на работе, не позволяя мыслям ни на секунду ускользать из-под контроля.

- Вы, очевидно, преувеличили свою неспособность к концентрации, - прокомментировал профессор, - что, впрочем, типично.

Она вопросительно подняла бровь. Методично очищая и складывая на место инструменты, которыми работала, Гермиона уточнила, что он имел в виду этим своим «типично».

- Типично для одурманенного гормонами подростка преувеличивать силу и важность любовных переживаний.

Она повернулась к нему всем корпусом, полностью обескураженная его словами. С языка почти сорвался едкий комментарий: уж не Северусу Снейпу было говорить о любовных переживаниях и их чрезмерности!

Совладав с эмоциями, она выбрала другой ответ:

- Вы совершенно меня не знаете, профессор, если считаете, что я позволила бы беспочвенным романтическим иллюзиям затуманить мой разум и заставить меня драматизировать ситуацию.

Он окинул ее коротким взглядом.

- Вы правы, я вас не знаю, и, что более важно, не хочу знать настолько близко, чтобы стать поверенным в ваших любовных делах.

- Упаси Мерлин! - воскликнула она, внезапно рассмеявшись. - Я могла иметь глупость влюбиться в кого не следует, но это не значит, что я совершенно лишилась рассудка.

Она не могла сказать точно, но ей показалось, что во взгляде Снейпа мелькнул интерес. И ей почти хотелось удовлетворить его любопытство. Было так чертовски тяжело держать свои чувства при себе! Гермионе хотелось открыть свой секрет, продекламировать свою глупую симпатию, получить оглушающе-разоблачающий отказ в дальнейшем общении и уйти. Уйти разбитой, но исцеленной. Да, вполне вероятно ядовитый ответ Снейпа на ее признание помог бы избавиться от непрошеных чувств. Но стоило ли так рисковать? Да и что бы ей это дало? Ни в случае отказа, ни в - невозможно, но предположим - случае его согласия разделить ее всепоглощающую любовь, эту историю не ждал счастливый исход.

- Я борюсь с искушением с вами не согласиться, мисс Грейнджер, - откликнулся профессор. - Не лишились рассудка? Чем тогда объяснить внезапный недостаток субординации и совершенно неуместную тему для разговора с вашим преподавателем.

- Вы, разумеется, правы, - кивнула она, в последний раз оглядывая рабочее место. - Мне следует поменьше болтать. До свидания, профессор, надеюсь, я хотя бы немного была вам полезна.

- Ваше времяпрепровождение сегодня не было совершенно бессмысленным. Приятное разнообразие в вашей жизни, я полагаю.

Она покачала головой. После всего, через что они все прошли, Северус Снейп предпочел проигнорировать их общую историю и быть несправедливым и жестоким в каждой обращенной к Гермионе фразе. Что ж, она не была намерена мешать ему в этом. Может быть, его колкие, едкие комментарии и станут лекарством от ее непрошеной любви.

Часть I

Глава 1

Третий курс магического университета Уроборос предлагал несколько особо интересных для Гермионы предметов, в частности, Волшебное Конструирование в Зельеварении. Это означало, что их, наконец, должны были научить разрабатывать зелья. Она мечтала об этом с тех самых пор, как выбрала специальность.

Многие были удивлены ее решением после школы продолжить изучение зелий, она никогда не демонстрировала интереса к закупориванию смерти и разливанию по бутылкам известности. Нет, она была хороша, как и по всем остальным предметам, но этот вид магии не был ее самой сильной стороной. Другим она объяснила свой выбор тем, что намеревалась стать колдомедиком. Такой ответ был всем, кто знал Гермиону, понятен. Себе она врать не могла. Она знала, что хоть и действительно хотела стать целителем, быть полезной людям, спасать, глубоко в душе просто надеялась хотя бы таким странным способом связать себя с профессором Снейпом.

Когда же выбор был сделан, Гермиона начала мечтать. Она всегда была жадной до знаний и полной амбиций. Сидя в Хогвартс-экспрессе, что мчал ее вдаль от школы и профессора Снейпа в новую, взрослую жизнь, она представляла, как освоит науку Зельеварения, научится варить самые сложные зелья, начнет создавать новые и, может быть, когда-нибудь сделает великое открытие, например, создаст эликсир, способный полностью исцелять от последствий укуса оборотня.

- Жаль уезжать из Хогвартса, - сказал тогда Рон.

Гермиона кивнула, но, на самом деле, она была счастлива наконец покинуть школу. Последние четыре месяца были похожи на пытку, и перемены сулили ей свободу.

К третьему курсу, правда, ее вера в светлое будущее чуть поугасла. Во-первых, она не ожидала, что вместе с ней будет учиться столько одаренных волшебниц и колдунов. Учеба давалась совсем не так легко, как в школе, и это нанесло удар по ее самолюбию.

Она не сдавалась, продолжала трудиться, но теперь понимала, что с такой конкуренцией придется поднять собственную планку.

Во-вторых, она все еще слишком часто думала о профессоре Снейпе. Любить его на расстоянии было, пожалуй, проще. Но он, точно червь в яблоке, нашел себе удобное местечко в душе, и не собирался никуда уходить. Чтобы не сойти с ума, Гермиона предпочитала просто не надкусывать это яблоко, просто знать, что он там есть, но не тревожить, не доставать, не трогать. Забыть.

***

Все студенты уже сидели в аудитории, оживленно болтая в ожидании лекции по Конструированию, когда внезапно двери открылись, и в помещение влетел черный ураган. Все взгляды были устремлены на вошедшего преподавателя. Высокий, с широкими плечами и узкой талией, он был одет в длинную черную мантию поверх черного же сюртука. Волнистые черные волосы чуть спадали на лицо, касаясь острых скул. Тонкие черты лица не были юными, профессору было не меньше сорока, но от этого он не становился менее привлекательным.

- Какой интересный, - прошептала Абигайл Вотерстоун, что сидела рядом с Гермионой.

Та молча кивнула. Интересный? Да ее сердце едва не выскочило из груди, когда она увидела этого мужчину.

Он начал занятие с небольшой вступительной речи.

- Конструирование зелий — это не просто размахивание волшебной палочкой, нарезка ингредиентов или кидание в котел всего, что подвернулось под руку. Это сложная, комплексная наука, порой опасная, порой — разочаровывающая, порой — выматывающая. Но есть один секрет, который вам поможет. Для того чтобы успешно создавать зелья, нужно делать всего одну вещь. Знаете, какую, господа студенты?

Все молчали. Кто-то покачал головой.

- Думать, - послышались смешки. - Этому нас почти не учат. Чаще юные волшебники учатся выживать, учатся, как не убить собеседника случайным выбросом магии или неверным заклинанием, учатся переписывать страницы книг на один длинный пергамент. А я хотел бы, чтобы вы научились думать. Верю, что еще не поздно.

Гермиона слушала, впитывая каждое слово. У преподавателя был приятный голос и чуть насмешливые интонации, которые, впрочем, не звучали презрительно. Ей удалось немного успокоить биение сердца, но ненадолго. Занятие подошло к концу, и она на ватных ногах пошла вниз по проходу, чтобы пройти мимо профессора и выйти прочь. Ей очень хотелось разглядеть его поближе, но она боялась, что это вызовет ненужные эмоции. Ей было достаточно одной безответной влюбленности в этом десятилетии.

- Мисс Грейнджер? - ее имя обрушилось на нее словно кирпичная стена.

Она застыла, удивленно глядя на мужчину.

- Профессор Одли? - откликнулась она на автомате.

- Я так и думал, что не ошибся, - произнес он.

Студенты обтекали их, унося из аудитории гвалт и суматоху. Некоторые поглядывали с нескрываемым интересом, но Гермиона этого не видела. Ее сердце гулко стучало, в ушах шумело. «Главное, не сказать какую-нибудь глупость».

- Просто, встретив вас вот так, лично, хотел бы выразить благодарность, - сообщил он довольно сдержанно.

- За что? - только и смогла спросить она.

- За победу над Волдемортом, разумеется.

Она молчала. Что ответить? Она не часто оказывалась в такой ситуации. Профессор Одли чуть усмехнулся. Он обошел свой стол и подошел ближе к растерявшийся девушке. Его голубые глаза, казалось, заглядывали в душу… О, нет, нет, постойте, это уже где-то было.

Гермиона отвела взгляд, заторопилась, и, бормоча «простите, мне нужно идти», попыталась обойти профессора. Он деликатно остановил ее, положив руку на плечо. Она так и осталась стоять, глядя на эту руку. Длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями. Узкая ладонь. У Снейпа такие же ладони. И пальцы такие же. И мантия. И пронзительный взгляд — глаза только черные, как ночное небо. В ее душе творилось что-то странное. Профессор Одли наблюдал за ней с интересом.

- Вы могли бы прочитать в среду доклад? - спросил внезапно он.

Гермиона удивленно посмотрела на него, смутно осознавая происходящее. Молча кивнула.

Покинув аудиторию, она попыталась собраться с мыслями. Что произошло? Она прислушалась к своим ощущениям — Снейп все еще был там, в ее сердце, недосягаемый, окруженный рвом с крокодилами, но важный.

К Одли же ее тянуло на физическом уровне, но и это было странно: раньше с ней такого не происходило. Вот так, с первого взгляда, будто бы по щелчку пальцев.

Гермиона усердно отгоняла мысль о том, что Одли был слишком похож на Снейпа, чтобы игнорировать это обстоятельство.

«Что со мной такое? », - спросила она себя, сидя в Атриуме — просторном зале с каменными горгульями и узкими стрельчатыми окнами, где проходили все приемы пищи.

Ковыряя вилкой салат, Гермиона вдруг осознала, что даже не спросила, на какую тему Одли хотел услышать доклад.

- Пагубное влияние среды на Зелья, - проговорил кто-то ей в самое ухо, и она подпрыгнула на месте, едва не взвизгнув.

«И та же любовь к драматичным эффектам», - подумала Гермиона, глядя в спину удаляющемуся профессору.

Его мантия эффектно развевалась.

Глава 2

В университете Гермиона чувствовала себя довольно одиноко. За время обучения она не обзавелась близкими друзьями: то ли потому, что сама не искала новых знакомств, то ли потому, что многие из ее окружения лучше умели строить отношения с книгами, чем с людьми. Разумеется, она могла назвать приятелями многих сокурсников, но по-настоящему близких людей там не было. Близкие были в других местах: в Норе, на Гриммаулд-плейс, в Хогвартсе…

Может быть, поэтому, когда какой-то человек вдруг продемонстрировал к ней интерес, она живо откликнулась.

Профессор Одли был очень сдержан, когда их окружали другие студенты и преподаватели, он не проявлял к ней излишнего внимания, был строг в оценках и рецензиях, и первый же фидем — зачет по итогу двух месяцев — Гермиона едва не провалила.

- Вы, очевидно, переоценили свои возможности, - сообщил он, когда Гермиона, чуть не плача от стыда, пыталась на огромного размера доске вывести формулу Иоганна Грасса.

Спасибо, не сказал «способности». Возможности свои она действительно переоценила: во время подготовки не уделила должного внимания доказательству, ознакомилась, поняла принцип и лишь запомнила формулу. Профессора Одли же интересовали более глубокие знания. Было и просто обидно, что она не предусмотрела, не подумала о том, чтобы разобраться с выведением как следует, но еще сильнее была горечь от того, что она так слабо выступила именно перед Одли.

Но гораздо интереснее было то, что при каждой возможности, при каждой встрече наедине — а их стало случаться неожиданно много — он открыто давал ей понять, что заинтересован ею. Находит привлекательной. От того, чтобы пуститься в омут с головой Гермиону останавливало сразу несколько вещей: во-первых, она старалась не пускаться в необдуманные авантюры. Только продуманные, осознанные мероприятия с тщательной подготовкой и каким-никаким планом! Во-вторых, она боялась неприятностей со стороны университета и косых взглядов со стороны однокурсников. В-третьих, женская гордость не позволяла просто взять и ответить на его недвусмысленные намеки и предложения.

***

- Любопытно, почему люди так боятся собственных чувств, - произнес однажды Одли, задумчиво глядя в пустоту.

Гермиона в это время сидела в университетской кофейне Гаудеамус и читала. Поздняя осень радовала обилием солнечных дней, и лучи, пускай уже и не греющего, но слепящего солнца заливали просторный зал Гаудеамуса. Они делали помещение, отделанное светлым известняком, почти невыносимо ярким.

Одли сидел за соседним столиком, но стулья их стояли очень близко друг к другу, соприкасаясь спинками. Комментарий профессора, сказанный как будто бы в никуда, очевидно, предназначался ей. Она решила ответить:

- Все имеет свои последствия, профессор. И проявления чувств — тоже.

- А если бы я сказал, что знаю о ваших чувствах?

Он чуть обернулся, Гермиона же осталась неподвижной.

- То я бы усомнилась в ваших словах, - бросила она.

Повисла пауза. Она ждала его ответа, который не заставил себя долго ждать:

- А вы слышали что-нибудь об эмпатах?

Чашка едва не выскользнула из ее рук. Несколько капель все же пролились на белоснежную скатерть. Впрочем, они тут же исчезли, не оставив и следа.

Настоящее волшебство.

- Разумеется, я слышала об эмпатах. Маги, способные улавливать эмоции окружающих, чувствовать то же, что чувствуют другие. Не хотите ли вы убедить меня, что являетесь одним из них?

Он усмехнулся, сел чуть поудобнее и, искоса глядя на Гермиону, ответил:

- Давайте посмотрим… Любопытство, немного стыда, скорее всего, за прежние эмоции, и страх. Страх… мм, - он словно бы пробовал что-то на вкус, - страх быть раскрытой, вероятно? Ах, я почти убедил вас, так как страх усилился, но теперь добавилась стыдливая надежда. Часть вас хочет, чтобы сказанное мной оказалось правдой, и тогда мы действительно сможем позабыть о приличиях, ненужной гордости и бог весть знает о чем еще. Теперь вы злитесь?

- Не нужно быть эмпатом, чтобы разбираться в человеческой психологии и уметь читать эмоции людей. А я уж совсем простая жертва, - откликнулась Гермиона, которая теперь действительно злилась.

Злилась, поскольку он совершенно точно описал ее эмоции в тот момент.

Она и не заметила, как села к профессору в пол оборота. Он же, уловив интерес Гермионы к разговору, просто пересел за ее столик.

- Позволю себе не согласиться, мисс Грейнджер. Многие эмоции действительно мгновенно отражаются на вашем лице. Но знаете, чем вы меня зацепили с первой же секунды? Это, если не считать, слепящего желания, направленного на меня, от которого мне почти снесло голову?

Гермиона густо покраснела.

- Я постоянно чувствую испытываемые вами эмоции, которые не могу трактовать, - невозмутимо продолжил Одли, излюбленным движением зачесывая черные волосы назад. - Видите ли, эмпаты не читают мысли, мы далеки от Легилименции и вообще не имеем дело с разумом. Я лишь способен испытывать те же эмоции, что и другой человек рядом со мной. Но за многие годы я научился трактовать чувства. Например, я почувствовал ваш страх двумя минутами ранее, но вы могли бояться чего угодно, ведь так? Например, если бы вы ни разу не сталкивались с магией и вдруг убедились в том, что я действительно эмпат, вас могли бы испугать мои сверхспособности. Однако я чувствовал, что природа вашего страха – иная. Немного узнав вас, сопоставив другие эмоции и ваши слова, я понял, что вы боитесь того, что я на самом деле знаю, что вы чувствуете, когда я рядом. Что я на самом деле ощущаю, как вас тянет ко мне, как вам почти физически тяжело находиться в моем присутствии и сохранять при этом внешнюю невозмутимость.

12 3 4 5 6 7 8 Следующая ⇒