Глава 5. Адриана

Я перевернулась на другой бок, наверное, в пятидесятый раз за последние пятнадцать минут и наткнулась взглядом на телефон, лежавший на ночном столике. Вытащила руку из-под одеяла, взяла его, ввела пароль и открыла журнал вызовов.

На экране телефона высветился его номер.

Это произошло уже не в первый раз. Неважно, что на часах четыре утра. Я почти запомнила набор цифр.

Почему он оставил свой номер?

Я не врала, когда говорила, что у меня никогда не появится желание увидеть его вновь. Ни одна клеточка моего тела не сожалела о пощечине, влепленной в его самодовольную рожу после сказанных им слов. Даже учитывая, что гнев, вложенный в нее, был вызван не им. По большей части это чувство было направлено на меня саму.

Почему позволила поцеловать себя? Я должна была сразу же оттолкнуть его. Не должна была цепляться за его рубашку, как будто он спасательный круг в открытом море. Уверена, что определенно не должна была тонуть во вкусе дорогого виски, который дарил его поцелуй.

Не так я представляла наш первый поцелуй. Предполагалось, что он будет сладким и нежным, возможно, на пляже, когда солнце садится за горизонт, а ласковый морской бриз шевелит мои волосы. Либо я воображала, что он будет игривым и неожиданным на фоне прибоя. На выпускном. На моем дне рождения. На Рождество. Или в день его рождения.

Но в то же время он стал именно таким, каким и должен был быть. Реальным, грубым и всепоглощающим. Я чувствовала его везде и в то же время нигде и полностью растворилась в ритме движений наших губ.

Поэтому я не могла уснуть? Потому что не могла забыть этот поцелуй?

Нет.

В основном из-за пистолета, но поцелуй, определенно, тоже был причиной. Так или иначе, это все из-за Хантера. Именно из-за него не могла уснуть.

Не могла поверить, что он был здесь, в Лос-Анжелесе. Не укладывалось в голове, что он в Калифорнии или где-то рядом. Присутствие члена семьи Романо на территории семьи Понтарелли не могло закончиться ничем хорошим. Семьи работали вместе, потому что это было выгодно всем, но это не означало, что Армо благосклонно отнесется к тому, что мой отец отправил своего человека в его город, убийцу.

Дариен заверил меня, что не сообщил им, кто был здесь или кем он являлся для семьи, но я не была уверена, сказал он мне правду или нет. У него не было причин врать мне, но я не могла не задаваться вопросом, беспокоился ли он, что я все еще люблю Хантера, и поэтому не хочет, чтобы переживала из-за него.

Если он так решил, то ошибся.

Тринадцатилетняя Адриана любила пятнадцатилетнего Хантера.

Двадцатитрехлетняя Адриана не имела абсолютно никакого понятия, кем был двадцатипятилетний Хантер.

Возможно, он совершенно незнакомый человек, возникший из ниоткуда, которого отправили, чтобы убить меня.

Хотела бы, чтобы было именно так, но это смешно. Мой говнюк-отец, желая моей смерти, послал человека, которого я любила сильнее всего, чтобы убить меня. Держу пари, что при этом он сидел в кабинете Хэмптонского особняка, ноги на столе, а в зубах зажженная сигара. Факт того, что он послал Хантера, доказал мне, что бессердечный ублюдок ни капли не изменился.

Это разозлило меня.

Я была зла, что он решил продолжить безмолвную войну с моей мамой и мной, которую мы вели последнее десятилетие, в которой теперь осталась практически одна. Отец не полный идиот. Разве что иногда, но он не дурак. Он не случайно послал Хантера.

Это была проверка. Чтобы увидеть, действительно ли он был убийцей, которого воспитал. И я уверена, что таковым он и являлся. Он сам признал, что я совершила ошибку, заговорив. Когда назвала его имя. Если бы не сделала этого, то сейчас бы в моей голове была пуля.

Мальчик, которого я когда-то любила, превратился в чудовище. Стал никем иным, как хладнокровным убийцей.

Или нет?

Я жива. Дышу, двигаюсь и говорю. Я определенно жива, единственным подтверждением того, что он пытался меня убить, было воспоминание об ощущении холодного дула на моей коже.

Без глушителя.

Он либо хотел, чтобы кто-то услышал, как меня убивают, либо намеренно не прикрутил его. Такой осторожный и дотошный убийца, как он, не забудет о глушителе. Даже я знала, насколько он необходим для того, чтобы все прошло быстро и без проблем.

Я все еще не могла поверить, что он был близок к тому, чтобы выстрелить. Он чуть не нажал на курок. Не знала, что чувствовала. Может, онемела? Я была шокирована. В конце концов, я решила, что это был шок. Не представляю, как объяснить тяжесть, поселившуюся в моем сердце. Я знаю, что он не мой Хантер, но хотела, чтобы он был им.

Знала, что должна поговорить с Гайджем, когда взойдет солнце, но не представляю, что скажу ему. Не могла же я, в самом деле, выдать: «Моя первая любовь держала пистолет у моей головы». Это станет отличным началом беседы, хотя сомневаюсь, что после этих слов разговор продолжится. Скорее Гайдж вырвет из меня его имя, найдет и приставит пистолет к голове Хантера.

Я слишком хорошо знала мафиозных мальчиков. Убийца против принца: на порядок больше свистящих пуль, чем ты успеешь сосчитать, и, если оба выживут, это станет серьезным достижением.

Я перевернулась на бок, отвернувшись от того места, где спрятала под подушку телефон, и свернулась клубочком. Зарылась поглубже под одеяло, и Росси взлетел на кровать в виде двух пятен белого меха и пары горящих глаз.

Он трижды обошел ноги, прежде чем тоже свернуться в клубок и пристроиться к моему боку. Теплый и уютный, я коленями прижала его к своему телу. Он позволил мне это, но не обошлось без мокрого холодного носа, ткнувшегося мне в руку под одеялом. Пришлось приподнять одеяло и почесать под маленьким белым подбородком. За послушание меня наградили низким урчанием.

Маленький говнюк.

Я все равно улыбнулась. Грустно, когда единственным созданием, которому девушка могла абсолютно доверять, был ее кот.

К тому же... кошки не врут и не обманывают, пока балуешь их.

Я тихонько посмеялась над своими двусмысленными размышлениями.

Если бы моя жизнь не была под угрозой, я бы сказала, что мне нужна подруга моего возраста, и срочно.

Я посмотрела на Росси и почесала загривок. Он снова заурчал, что прозвучало оглушительно в тишине комнаты. Тем не менее я закрыла глаза, потому что это был расслабляющий, приятный звук. Возможно, это как раз то, чего мне не хватало — монотонное урчание заглушало рой мыслей, беспорядочно носящихся в голове.

Это действительно звучало так, как мне было необходимо.

Росси не потребовалось много времени, чтобы своим урчанием усыпить меня. Я находилась в странном состоянии между явью и сном, в котором полностью осознавала происходящее, но была слишком далеко, чтобы что-то сделать, пока бы меня физически не вытащили из него.

Это было очень странное состояние. И оно не помогло отключить подсознание.

Оно все длилось и длилось, я едва могла дышать, продолжая непрерывный цикл мыслей, где одна сменялась другой. Намек на панику возник в груди, и я чувствовала себя парализованной в этом полусне и ничего не могла поделать. Не могла избавиться от давящего чувства, что все изменилось в мгновение ока, будто подхваченная приливной волной, удушающей и напряженной.

Росси дотронулся лапой до моего лица. Когти были спрятаны, но легкое царапанье их кончиков заставило открыть глаза. Яркий кошачий взгляд горел в темноте, уставившись на меня.

— Я в порядке, — прошептала ему, почесав шейку. — Я в порядке, Росси.

Он посмотрел на меня еще немного, а потом снова свернулся в клубок и уснул.

Типичный кот.

***

— Мы не можем ему доверять, — Армо сидел за столом в столовой, превратившейся в подобие комнаты совещаний. Последние полчаса он бросал на меня презрительные взгляды своих темных глаз. Он не хотел, чтобы я была здесь, но с тех пор как криминальная семья Лос-Анжелеса скатилась на нижние ступени иерархии, технически, я его превосходила.

И кое-кого чертовски бесил этот факт.

Но мне было пофиг, он не был для меня авторитетом. И поклялась перед Богом, если он еще раз посмотрит на меня как на кусок дерьма, то я напомню этому седому ублюдку, кто я есть.

— Папа, он не убил ее, — заметил Анджело, потянувшись вперед и кладя локти на стол.

Анджело, как и Гайдж, обладал темными волосами и запоминающимися чертами лица, но всегда был более собранным. Двадцать семь, на три года старше брата, и криминальная жизнь давалась ему гораздо легче. Для Гайджа она была обременительна, но, хоть я никогда не думала, что Анджело очень уж нравилось наполнять улицы Лос-Анжелеса кокаином и амфетамином, он, конечно же, любил деньги, получаемые в итоге.

Так же он любил колумбийских девочек из картелей, отправляемых вместе с наркотиками.

— Он пытался, — возразил Матиас Родригез, консильери Армо. Единственный мексиканец в семье Понтарелли, который сглаживал все острые углы с картелями. В основном, потому что Армо не говорил по-испански, что было просто необходимо для его же безопасности, и был слишком невежественным, чтобы выучить язык.

— Но не убил, — Анджело уставился на Матиаса. Он не собирался упускать этот факт, и я не знала, радоваться этому или нет.

Я присутствовала здесь только для того, чтобы удостовериться, что они не примут глупое решение. По моему опыту, если оставить мужчин одних, они имеют тенденцию посылать все переговоры нахрен.

— У него был отличный шанс, — продолжил Анджело, откинувшись на спинку стула и держа руки ладонями вверх. — Он был один и приставил пушку к ее голове. Мы все спускали курки и хорошо знаем, как легко и быстро один выстрел обрывает чью-то жизнь. Все в этой комнате, за исключением леди, убивали кого-то.

Лицо Гайджа потемнело в углу, если это было возможно. Он был в прескверном настроении и до сих пор не знал, кто такой Хантер. А напоминание о человеке, которого отец заставил убить за воровство денег, не могло улучшить его состояние.

— Но если дело дойдет до этого, — заговорил Армо, прежде чем Гайдж успел произнести:

— Сомневаюсь, что эта женщина кого-то убьет. — Он перевел взгляд на меня. — Разве не так, принцесса?

Я выдержала его темный взгляд, не моргнув и не дрогнув. «Продолжай говорить и узнаешь».

Он ухмыльнулся.

— Твоя жизнь или его. Ты выстрелишь?

— Да. — Полагаю, что сказанное было лишь частично правдой. Если я должна, то сделаю. Но все зависит от человека.

Мир не делился на белое или черное, как думают некоторые.

Анджело покачал головой.

— Папа, у нас нет абсолютной уверенности, что мы можем доверять Карло Россо, но это и не означает, что вовсе не можем на него полагаться.

— Виноват, пока не доказано обратное, — огрызнулся на сына Армо. — У нас не гребаная демократия, figlio^{^[14]}. У нас, мать твою, диктатура!

И твоя задница у меня в руках. Ха-ха.

— Дариен? — окликнул Матиас, поворачиваясь к нему. — Ты молчалив, amigo^{^[15]}. Что думаешь?

Дариен хлопнул в ладоши и откинулся на стуле со вздохом.

— Я тренировал мальчика. И знаю, что он может в эту самую секунду войти сюда и всадить пулю между глаз каждому, прежде чем кто-то успеет направить на него пистолет.

Его слова повисли в тишине комнаты.

— Но я также знаю, что под его жестокой оболочкой есть сердце. — Мельком он посмотрел на меня, а я на свои руки, сложенные на коленях. — Думаю, что он похоронил его, чтобы быть таким, каким его хотят видеть. Энцио Романо — безжалостный человек, и он ожидает, что его семья останется прежней. И не важно, будь ты проклятым капо^{^[16]} или просто сообщником. Он не воспринимает ничего, кроме абсолютной жестокости во всех аспектах своей жизни.

Никакого дерьма, вот почему я росла в Калабасасе, окруженная богатыми, фальшивыми и пустоголовыми придурками.

— Энцио Романо — мудак, — бросил Гайдж.

— И один из самых опасных, — ответил Армо, прежде чем Гайдж смог продолжить. — Он не из тех, с кем ты можешь тягаться, figlio. Он способен разорвать тебя еще до того, как ты закончишь предложение, но мы обсуждаем не Энцио Романо. Мы говорим о Карло Россо, и я хочу выяснить, насколько он опасен, прежде чем принять решение. Дариен? — он снова обратил свое внимание на Дариена.

Тот выглядел безразличным, потому что уже ответил на вопрос.

— Когда Карло было десять, он охотился лучше, чем мои ученики, которые по возрасту были вдвое старше него. Когда ему было двенадцать, я наблюдал, как он избил шестнадцатилетнего парня из конкурирующей семьи в мясо лишь за то, что тот пытался взять Адриану. Карло едва достиг половозрелого возраста, и тот парень должен был разорвать его на части, но не смог, — Дариен наклонился и глотнул воды.

Все молчали. Армо, Матиас, Анджело, даже Гайдж... никто не шевелился. Я не была уверена, дышали ли они, переваривая услышанное.

А я? Я даже не волновалась. Подняв глаза, встретила взгляд Дариена, когда он ставил стакан с водой на стол. Я знала об этих историях. И помню все в точности, потому что прокручивала их снова и снова в своей голове, когда мы ехали через всю страну. Даже после того как мы осели, продолжала думать о мальчике со стальными кулаками, как я дразнила его, а он брал на себя каждый удар, предназначавшийся мне.

— Однажды, когда ему исполнилось четырнадцать, а Адриане двенадцать, другой парень пытался заманить ее в ловушку, где ее ждали, чтобы похитить ради выкупа, — Дариен захрустел пальцами, а затем его губы растянулись в подобии улыбки, когда он перевел взгляд с меня на Армо. — Карло Россо сломал ему руку в три движения и оставил лежать на улице, истекающего кровью и кричащего от боли, пока они убегали с Адрианой. Неделю спустя мы покинули Нью-Йорк, я взял его на охоту, и парень застрелил бегущего оленя, попав животному между глаз. Так опасен ли он? — Теперь он смеялся, и мне тоже хотелось, но все, что я чувствовала, — это тупую боль.

Дариен прекратил смеяться так же быстро, как и начал, и в комнате резко похолодало.

— Да. Карло Россо — один из самых опасных молодых людей, которых я когда-либо знал, но он предан. Если захочет защитить Адриану, у меня нет сомнений, он убьет команду из двадцати мужчин голыми руками.

— Но откуда мы знаем, кому именно он предан? —спросил Гайдж. Его кулаки сжались до хруста, и я не осмеливалась на него посмотреть.

Я очень боялась, что он увидит печаль, которую испытывала. Из-за того что мне приходилось слушать все это про Хантера? Эта информация напугает кого угодно, ее противно слушать. Но я также знала и другое. Дариен был прав. Карло защищал меня каждый раз.

В детстве я всегда была мишенью из-за непростого статуса mafioso principessa. Мне с рождения суждено было быть ценным призом до тех пор, пока жива, но Хантер стал моим личным телохранителем. Я с трудом могу вспомнить ситуации, когда его не было рядом, если покидала крепость семьи Романо.

Гайдж прошел вперед и сел на стул. Звук удара кулаком по столу вырвал меня из собственных мыслей, и я закусила нижнюю губу.

— Мы не знаем, кому он предан! — отрезал он. — Если это Адриана, то, черт побери, прекрасно, что у нее есть личный телохранитель. Если нет, то она сама повесит мишень на свою чертову спину!

— Вон! — Армо так резко сказал это слово, что не осталось и тени сомнений относительно его значения… это приказ. — Гайдж, убирайся. Ты не можешь принимать участие в разговоре, пока не успокоишься.

Гайдж сжал челюсти, но спорить не стал. Он поднялся, опрокинул стул и пронесся мимо стола. Проведя рукой по моему плечу, когда пробегал мимо на выход из столовой. Дверь закрылась со скрипом, созвучным с его отчаянием.

— Прошу прощения за его поведение, — Армо смотрел прямо на меня, говоря эти слова. — Иногда он не способен контролировать свои чувства по отношению к тебе.

Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Я, честно, даже не представляла, что можно ответить. Когда стало ясно, что я не собираюсь отвечать, мужчины чуть ли не накинулись на меня с обсуждениями о лояльности Хантера.

Я была не в силах что-то сказать, потому что сама не знала ответа. Я хотела… Боже, мне так ужасно хотелось думать, что он верен мне, потому что он один из немногих знал правду о родословной Романо. Мне хотелось верить, что глубоко внутри монстра, созданного моим отцом, осталась хотя бы частичка моего Хантера.

Мне хотелось верить, что причина, по которой он не выстрелил вчера, была в том, что он действительно заботился обо мне, а не потому, что я узнала его по глазам.

Конечно, это была его первая ошибка. Не у многих людей серебристые глаза. А таких, как у него, нет ни у кого. Его глаза, как бриллианты, на идеальном, с резкими чертами лице.

Я надеялась, его сердце было таким же — бриллиантом в грубой оболочке. Я не часто обращалась к Богу, но помолилась тогда, чтобы это не оказалось несбывшейся мечтой.

И я не знала, выдержит ли мое сердце, если в действительности он окажется убийцей до глубины души.

— Простите, — сказала я, когда в разговоре появилась пауза. — Я собираюсь отыскать Гайджа.

Дариен коротко кивнул мне, я встала и вышла из комнаты. Постоянно задаваемые вопросы и пристальное внимание сводили с ума. Мне нужно было выбраться оттуда, а повод найти Гайджа показался наилучшим.

Я обошла весь первый этаж, но не нашла его. Заметила, что задняя дверь была приоткрыта, и решила, что он, вероятно, отправился во двор. Вышла на улицу босиком и сошла с дорожки на траву. Ярко-зеленые травинки щекотали между пальцев, когда двигалась через двор к бассейну. Я точно знала, где его искать, и оказалась права.

Он сидел на краю бассейна, штаны были закатаны до колен, а ноги в воде. Я подобрала подол платья и села рядом, тоже опустив ноги в воду.

— Хочешь поговорить? — спросила его, мои глаза следили за отражением солнца в плещущейся поверхности бассейна.

— О чем здесь разговаривать? Папа ясно дал понять, что мое мнение никого не интересует.

— Меня волнует твое мнение. — Я толкнула его локтем и повернулась к нему лицом. Солнце скользнуло по его выступающим чертам, отбрасывая на лицо тени. — И как бы я не уважала твоего отца, результатом обсуждения станет мой выбор.

— Наверное, хорошо быть королевой, — пробормотал Гайдж, поднимаясь.

Я уставилась на него с открытым ртом.

— В чем, черт возьми, проблема?!

— В том-то и дело, что не знаю, Эдди. Почему бы мне не подумать об этом и не набрать тебя позже, чтобы ты могла проигнорировать мой звонок? —он отошел на несколько шагов.

Я встала и последовала за ним.

— Почему ты не говорил мне, что в действительности чувствуешь, Гайдж? Прекрати вести себя, как чертова пятилетка, которая не в состоянии ничего самостоятельно сделать. Это не игра!

— Ты думаешь, я этого не знаю? — он развернулся, и я физически ощутила исходящее от него разочарование. Он провел пальцами по волосам и встретился со мной взглядом. — Этот парень пришел убить тебя, Эдди. Нахрен, убить тебя! И они там обсуждают, черт побери, опасен ли для тебя убийца Романо?

— Он не только убийца, — сказала я, и мой голос звучал тише его. — Он был моим лучшим другом. Понимаешь? Сколько себя помню, мы все делали вместе. Он не наемный убийца, единственная цель которого убить меня, потому что не знает меня лично. Но он-то знает… По крайней мере, знал. Когда-то.

— Ты сумасшедшая, если думаешь, что он не собирался убить тебя. Твоя жизнь или его. Ты серьезно думаешь, что твоя значит для него больше, чем его собственная?

Я отвела взгляд. Не хотела отвечать. Тринадцатилетняя девочка внутри меня хотела сказать ему, что, да, так считаю, потому что когда-то именно так он и сказал мне. Он сотни раз говорил, что лучше примет пулю на себя, чем увидит, как она входит в мое тело. Он сотни раз говорил, что его жизнь ничто по сравнению с моей.

— Ты потеряла свой чертов рассудок, Адриана.

Я резко вскинула взгляд.

— А ты судишь человека, которого никогда не видел, основываясь на его репутации, работе и смехотворных требованиях мужчины, называющего себя моим отцом. Если бы Хантер действительно был для меня опасен, я бы сейчас уже не дышала. Верю ли я, что он все еще может меня убить? Да, потому что я не чертов наивный драгоценный цветок, не понимающий, что такое мафия! Он может подойти прямо сейчас и выстрелить между глаз, а потом исчезнуть, прежде чем кто-нибудь сможет хоть что-то сделать. Но не стой тут и не говори, что потеряла свой «чертов разум» только потому, что верю: мальчик, которого я знала, все еще внутри него.

Гайдж медленно покачал головой.

— Он убьет тебя. Не задумываясь. Ты даже не представляешь, насколько тебя ограждали от правды. Я знаю про Карло Россо такие вещи, от которых у тебя волосы встанут дыбом, принцесса.

— Так почему бы тебе не достать свои яйца из задницы и не рассказать мне, чтобы я могла принять решение, основываясь на полной информации о нем, вместо того чтобы втирать мне прописные истины? Я не фарфоровая кукла. И ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. — И он это сделал, что свело меня с ума.

Я знала, что меня ограждали. Знала, что мама и Дариен предпринимали все возможное, чтобы держать меня в курсе событий, но без чрезмерного погружения в преступный мир. Самым большим маминым желанием было, чтобы я росла, как обычные девочки-подростки. Она не хотела, чтобы я беспокоилась о том, что случилось в Нью-Йорке или Бостоне, или в Чикаго. Она говорила мне ровно столько, сколько необходимо, чтобы я не переживала.

Но я знала куда больше, чем все думали, потому что многое слышала, о чем они не догадывались.

— Полгода назад твой отец узнал, что один из его капо вел двойную игру и сливал информацию семье Терези, — начал Гайдж, его глаза напряженно смотрели на меня. — Он вызвал вашего драгоценного Хантера и приказал переломать предателю все кости. И он это сделал, включая шею, а спустя двенадцать часов адской боли Карло выстрелил ему в голову, чтобы положить конец его существованию.

Я с трудом сглотнула.

— Несколько недель назад контрабандиста, который должен был поставить Романо кокаин стоимостью в миллион долларов, из-за его неосторожности задержали представители DEA^{^[17]}. Он избежал ареста, но весь товар изъяли. Знаешь, что произошло с ним и его семьей? Его дочь сбежала с новорожденным ребенком, но жена была жестоко изнасилована тремя мужчинамипо очереди, а потом всей толпой. Карло стоял там с пушкой у головы контрабандиста, заставляя того смотреть каждую долбаную секунду, а потом выстрелил ему в бедро в качестве предупреждения.

Мне стало плохо. Дыхание перехватило, а желчь поднялась к горлу. Я прикрыла рот рукой и не могла смотреть на Гайджа в этот момент. Не потому что он рассказал мне это, но потому что он сделал это настолько невозмутимо. Он не дрогнул, даже когда описывал, как ее насиловали. Его лицо ничего не выражало, но я видела ненависть в его темных глазах.

— Видишь? Ты выглядишь так, как будто тебя сейчас стошнит, Эдди. Он не мальчик, который защищал тебя от больших плохих дядь, вознамерившихся похитить тебя. Он жестокий садист, fica, который заслужил быть сожженным заживо за все то, что натворил.

Fica. Пизда. Гайдж редко использовал такие слова. Одно это говорило, как сильно он ненавидел Хантера.

— Он вынужден был все это делать, — тихо размышляла я, отнимая ладонь ото рта и опуская ее на грудь, — выполнять приказы моего отца.

— Ты пытаешься его оправдать. Невероятно!

— Это правда, Гайдж. Ты же знаешь. Да, сотворенное им заслуживает презрения, но ты знаешь, что ему было приказано это сделать, поэтому не веди себя так, будто он один повинен в их смерти, — теперь настала моя очередь смотреть на него. — Ты забываешь, что твоя семья поставляет наркотики и женщин. В Лос-Анжелесе существуют героин и амфетамин, а также торговля проституцией — вот как семья Понтарелли до сих пор держится на плаву. Нью-Йорк — другой мир, — мой голос стал тише. — Он грубее, суровее и жестче. Так что да, мне отвратительно то, что он сделал, тебе должно быть тоже, но там совершенно иной мир. И мой отец держит его в железной хватке. Если не он, то за дело возьмется кто-то другой.

Гайдж не отводил взгляда, даже когда снова пробежал пальцами по волосам.

— Звучит, как будто ты уже решила, доверяешь ему или нет.

— Отнюдь, — я обняла себя за плечи. — Тот факт, что хочу видеть в нем хорошее, не означает, что доверяю ему. Я лишь не хочу, чтобы ты, глядя на него, не видел никого кроме убийцы, потому что знаю, что в нем есть нечто большее.

— Но пытаясь разглядеть это, ты можешь обнаружить, что он всего лишь убийца, и тогда это приведет к твоей смерти, — явно ощутимое беспокойство за меня отразилось в его глазах, и я, опустив руки, сократила расстояние между нами.

Обняла его за талию и положила голову на плечо. Грудь Гайджа поднялась от тяжелого вздоха, и он тоже крепко меня обнял. Поцеловал в макушку, задержав ненадолго губы в волосах. Я закрыла глаза и прижалась к нему.

— Ты будешь мне доверять? — спросила его мягко.

— У меня проблемы не с доверием к тебе. А к нему, — проговорил он в мои волосы, крепче сжав, перед тем как отпустить. — Я не доверяю ему, когда он рядом с тобой.

С этим сложно было поспорить. Я тоже не особо доверяла Хантеру.

— Знаю, — посмотрела вверх на Гайджа и положила ладонь ему на щеку. — Я знаю, что ты хочешь уберечь меня, но для этого придется подвергнуть меня опасности. Чуть-чуть.

— Это самая противоречивая вещь из тех, которые ты говорила, Эдди.

— Да. Но это важно... для меня. И давай смотреть правде в глаза, — я отступила назад и приподняла бровь. — Если он не убьет меня, кто-то другой попытается сделать это.

— Ты действительно умеешь успокоить парня, — сухо ответил он. — Хорошо. Я знаю это выражение твоего лица.

Мои глаза расширились.

— Какое выражение?

— Вот такое, — он махнул рукой в мою сторону. — Брови вздернуты, глаза насмешливые, безуспешная попытка не ухмыляться... Это твое решительное выражение лица.

— У меня нет решительного лица, — усмехнулась я. Как смешно.

— Есть, и я могу видеть, что ты приняла решение снова поговорить с ним. Так что хорошо. Я позволю тебе это сделать.

Я облизнула губы и улыбнулась. Он разрешает мне? Он? Как мило с его стороны.

— Но я хочу знать, когда планируешь поговорить с ним и где, и если ты не будешь связываться со мной каждые полчаса, то приду и найду тебя.

— Да, папочка.

— Заткнись, — он притянул меня к себе, обняв одной рукой сбоку, а затем отпустил вновь. — Давай вернемся внутрь. На этот раз обещаю держать в узде свой темперамент.

Я закатила глаза, но позволила увести себя обратно в дом. Громкий шум голосов разносился по коридору и кухне. Стены приглушали звуки, но можно было запросто разобрать, что горячая дискуссия касается Хантера. Я покачала головой, пожала плечами и подошла к столовой.

Прислонившись к косяку, окинула взглядом четырех спорящих мужчин. Похоже, только один человек был на моей стороне, готовый позволить Хантеру опровергнуть сомнения, — Дариен. Гайдж, конечно, тоже, но его стремление было под угрозой, поэтому не думаю, что могу полностью на него рассчитывать.

Я даже сомневаюсь, что решимость Гайджа выдержит подробности того, насколько мы с Хантером были близки десять лет назад.

— Адриана? — обернулся Дариен. — Что ты думаешь?

Я бросила взгляд назад на Гайджа, прежде чем встретиться с ним глазами.

— Я хочу поговорить с Хантером. Одна.

— Не обсуждается, — оборвал меня Армо. — Слишком опасно.

— Прошу прощения, — ответила я, удерживая свой взгляд на нем. — Вы, должно быть, неправильно меня расслышали. Я не спрашивала разрешения поговорить с ним. Я собираюсь побеседовать с ним. И сделаю это одна. Посылать армию ради простого разговора нет смысла.

Армо сжал челюсти, а Анджело пожал плечами. По крайней мере, он знал, что лучше со мной не спорить, его отец мог бы взять у сына пару уроков.

— Теперь, если вы позволите, мне нужно сделать один звонок.

И с этими словами я развернулась и оставила их наедине со своими мужскими взглядами на жизнь.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒