Пролог. Глава 1. Адриана

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 29Следующая ⇒

Пролог

Десять лет назад.

— Эдди, ты должна пойти со мной, сейчас.

Одной рукой я потерла левый глаз, а другой отмахнулась от нее.

— Мама, уйди.

Она дернула покрывало на себя и стащила его с меня.

— Адриана, я не шучу!

Ее голос был тихим, но настойчивым, что заставило меня повернуться и найти ее взгляд в темноте.

— Что происходит? — хрипло прошептала я в ответ.

Мама глубоко вздохнула и высвободила из-за уха прядь волос.

— Сейчас нет времени объяснять. Нужно сделать все в точности, как я скажу и когда скажу, ни о чем не спрашивая. Ты можешь сделать это для меня, Scuro[1]?

Я встретилась с ней взглядом в полумраке комнаты.

— Всегда.

— Вставай, — она поднялась с края кровати, на котором сидела, и протянула руку назад. Темная одежда полетела мне в лицо.

Я спустила ноги, ступни практически беззвучно коснулись холодного деревянного пола, и не произнесла ни слова.

Я знала ее. Мама никогда бы не попросила меня сделать что-то подобное без веской на то причины. Я доверяла ей беспрекословно, и мое уважение к ней не подлежало сомнению. Как и уважение всех остальных.

Мама говорит — ты слушаешь. Мама приказывает — ты выполняешь.

Мама держит пистолет у виска, и ты тоже.

Так мы жили.

Она была сильной, уважаемой. Настоящей королевой.

Я быстро оделась. Пижама одиноко упала на пол, когда мама взяламеня за руку и приложила свой наманикюренный палец к губам. Ее жест был просящим, а решительный блеск в глазах— требовательным. Я не смела издать и звука, боялась дышать, когда она так сильно сжимала мои пальцы, что казалось, сейчас сломаются.

Половица скрипнула под моими ногами.

Мама обернулась, ее губы были плотно сжаты в лунном свете, струящемся из окна ванной комнаты. Дверь была открыта, пропуская свет в коридор и на лестницу. И снова она поднесла палец кгубам.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем она снова пошевелилась. Мы спустились по лестнице, прижимаясь к стене, чтобы не вызвать нового скрипа. То, как мы двигались то в одну сторону, то в другую, потом посередине, заставило меня задуматься, сколько раз она уже это проделывала.

Потому что я точно знаю, что она это делала.

Черная сумка, с которой я уже была знакома, ждала перед дверью. Это спасательная сумка. Всегда нужная, всегда готовая.

Когда ты в самом сердце и на вершине мафии, спасательная сумка — часть твоей жизни. В ней всегда лежало все необходимое для жизни в качестве другого человека: начиная от париков и заканчивая паспортами и свидетельством о рождении. Все поддельное, ненастоящее и совершенно необходимое, чтобы... исчезнуть.

У меня было ужасное предчувствие, что что-то должно случиться сегодня ночью. Мы собирались исчезнуть. И я ни в чем не винила маму.

Она молча протянула мне черный рюкзак. Я надела его на плечи и обхватила себя руками. Мама дрожала, когда перекидывала за плечи спортивный мешок и шла через особняк на кухню. Над плитой горел свет, и мне было видно, что задняя дверь приоткрыта.

Я на цыпочках последовала за мамой и взяла ее за руку. Она немного успокоилась, повернулась ко мне, и я, схватив ее за талию, крепко обняла. Ее грудь приподнялась, когда она глубоко вздохнула, прежде чем отпустить меня и отойти, не сказав ни слова. Я неуспела что-то произнести, а она уже распахнула дверь и вытолкнула меня наружу. Выйдя вслед за мной, мама прикрыла дверь с тихим щелчком, заперла и поспешила мимо меня по каменной дорожке, пересекавшей задний двор.

В пугающей темноте сверкнул фонарик, и я застыла, попятившись. Я знала, мы убегаем. Знала причину. И знала, что это было плохо.

—Эдди, — прошипел знакомый голос. — Быстрее.

Мягкий тон Дариена меня успокоил. Он посветил прямо на меня, протянув руку. Но...

— Мама? — прошептала я в темноте.

— Все в порядке, — откуда-то ответила она. — Давай, Scuro. Дариен не опасен.

Безопасность.

Я нуждалась в ней больше, нежели она предполагала.

Я переплела свои пальцы с пальцами Дариена. Тепло его руки передалось мне, заполняя ощущением комфорта.

Он посветил фонарем на дорожку и немного дальше, чтобы я смогла увидеть ожидающую нас машину. Фары выключены, мотор заглушен.

— Быстрее, Адриана. Мы не можем терять время сегодня ночью.

Я побежала. Это был мой единственный выбор.

Дариен уложил меня на заднее сидение вместе с мамой и осторожно закрыл за мной дверь. Меня трясло, но не от страха, а от облегчения. Я была рада, что она все знала. Я была счастлива, что она моя мать, и очень радовалась ее защите.

Мама уводила меня в безопасное место.

Двенадцать часов назад, когда должна была делать уроки, я услышала спор.

Мама буквально обезумела от того, что мужчина, который посмел называтьсяотцом, продал мое тело. Как будто я была всего лишь тряпичной куклой в магазине игрушек, которой можно было попользоваться и выкинуть. Как будто потом стирка в машинке сможет смыть грязь того, как он распорядился моей жизнью.

Будто я была... ничем.

Он был глуп и ничего не знал. Мама бы никогда этого не допустила. Она бы никогда не позволила использовать свою дочь как пешку в его отчаянной игре за власть.

Я крепко зажмурила глаза, когда Дариен завел машину и выехал со двора. Фары были выключены, и ничто не освещало наш путь. Я понятия не имела, куда мы направляемся, и не знала, что нас ждет впереди.

Я лишь знала, что у меня есть то, что мне нужно. Мама.

И что она спасла меня от судьбы гораздо худшей, нежели смерть — изнасилование. Она защитила меня от ужасных воспоминаний и борьбы.

Но... «Охотник», — нашептывал голос в глубине моего сознания. Карло «Охотник» Россо. Мой лучший друг на протяжении всей жизни и парень, за которого, я думала, выйду замуж. Парень, которого я любила безоговорочно и безрассудно, хотя и не была уверена, что такое любовь. Ноточно знала, что обожала его.

Ему будет больно. Очень больно.

Воспоминания мелькали у меня перед глазами. Парки развлечений. Тиры. Ночевки. Его объятия, когда умирали близкие. Сладкая вата в огнях местной ярмарки. Как я обнимала его, когда объявили о смерти его старшего брата. Арест моего дяди. Исчезновение его матери. Как моя мать защищала нас, а его отец оспаривал ее выбор.

Моя мама приставила нож к горлу его отца, словно он имел право спорить. Как будто он мог обвинить ее, королеву, в том, к чему она не имела никакого отношения. В чем-то, чем руководил кто-то другой.

Похищение, которого я избежала благодаря Дариену. БлагодаряОхотнику, который был настолько одержим моей безопасностью, что его юный образ из прошлого следовал за мной на край земли и в логово дьявола.

Я сделала глубокий вдох и, хотя мне едва исполнилось тринадцать, дала себе обещание, пока холод кожаных сидений сквозь рубашку расползался по спине.

Мое имя, Адриана, было темным.

Мое прозвище, Scuro, было темное.

Моя жизнь, жизнь принцессы мафии, была темной.

И мой отец даже не представлял, что он натворил.

Однажды он заплатит.

Он ответит за свои грехи.

И я позабочусь об этом.

Глава 1. Адриана

— Мне все равно, Росси, ты не получишь тунца.

Росси мяукал и терся своим черно-белым телом о мои лодыжки. Я могла слышать в этой кошачьей болтовне настойчивые, умоляющие нотки: «Ну, пожалуйста, мамочка! »

— Ох, ну хорошо, —схватила вилку, наклонилась и положила тунца ему в миску. Росси издал счастливый звук и оставил мои ноги, чтобы посмаковать рыбный деликатес.

Так прошел мой ланч.

Я давно решила, что если когда-нибудь влюблюсь и заведу детей, то они будут самыми испорченными на свете. Если не могу отказать моему любимому двухлетнему коту, то у меня нет шансов перед малышами, которые будут в десятки раз громче и надоедливей.

Как бы то ни было, Росси был моим ребенком, и, черт возьми, он это знал. А я это ненавидела.

Моя ошибка. Прежде чем открывать банку с тунцом, сначала нужно было проверить, нет ли его поблизости в доме. Или во дворе. Только подумайте! Чертово животное обладало нюхом ротвейлера и могло учуять запах рыбы за милю.

Я не шучу, когда рассказываю, как три недели назад Росси выпрыгнул в окно и сбежал в дом соседей, потому что оттуда пахло рыбой.

Мне понадобились три минуты, чтобы дойти туда. Росси был бесполезным домашним питомцем — следовало бы сдать его в полицию. Вот там бы он стал первым среди собак-ищеек.

Телефон зажужжал, оповещая, что пришло сообщение от Дариена, и я взяла блестящий новенький Самсунг, которым едва научилась пользоваться.

Дариен: «Работаю допоздна. Агент по рекламе наделал ошибок в списке».

Я закатила глаза и отправила короткое «ОК», в основном, потому что знала, как его это раздражает, и потому что действовать ему на нервы было моим постыдным удовольствием на протяжении десяти лет, несмотря на то как сильно была обязана этому мужчине.

На следующий день после нашего прибытия в Калифорнию, спасаясь от прошлой жизни в Нью-Йорке, Дариен с головой ушел в работу, чтобы защитить меня. Как представительница семьи мафиози Романо, мама смогла утаить достаточную сумму денег, на которую мы позволили себе купить этот дом и жить скрываясь. Дариен быстро стал одним из самых востребованных охранников в Лос-Анжелесе. Свою внешность он маскировал, коротко сбривая волосы и никогда не выходя из дома без солнцезащитных очков. Мама также настояла на нашем с ней преображении. Она покрасила волосы, подстригла мои и заставляла подрезать их до тех пор, пока в шестнадцать лет я не решила, что не хочу больше прятаться.

Она не была глупой, так же как и я. Мы обе понимали, что отец найдет нас. Это лишь вопрос времени. Независимо от того, будет ли семья Лос-Анжелеса укрывать нас, или нет. Очевидно, денег моей матери, которыми она ежемесячно снабжала всех, было достаточно, чтобы общество игнорировало наше существование.

Я поражена, что мы прожили десять лет. Ну… я прожила.

Я перестала думать о матери, когда Росси громко замяукал. Видимо, я игнорировала его, погрузившись в свои мысли. Ничего нового. Я посмотрела под ноги, но кота там не было, что означало только одно. Он мяукал не на меня… Скорее всего, тому виной птица или, может быть, снова тунец у соседей.

Я потянулась и открыла кухонное окно. Росси выскочил, бесшумно приземлившись лапами на траву, а затем запрыгнул на каменную ограду. Могу поклясться, в прошлой жизни он был тигром. Кошачьи задние лапы, кажется, сделаны из пружин.

Со вздохом я взяла миску, дочиста вылизанную после тунца, и положила в посудомоечную машину. Чем старше становилась, тем больше мои мысли возвращались к прошлой жизни. В тот день, когда покидала Нью-Йорк, я дала себе слово и собиралась его сдержать… До тех пор, пока не осознала, каковы будут последствия.

Покинуть Калифорнию и пересечь всю страну до Нью-Йорка. Найти в Хэмптоне дом отца, в котором тот счастливо жил… который раньше был и моим тоже… И убить его. Это была краткая версия. Придуманная мною более длинная — гораздо кровавей предыдущей.

Этого так и не произошло. Я осталась здесь, в Калифорнии, боясь, что, рассказав все Дариену, окажусь под замком, а это последнее, чего бы мне хотелось. Моя жизнь и так достаточно безопасна и ограничивается посещением университета и продуктового магазина.

Ах да, нельзя забывать о регулярных встречах с высшими представителями семьи Лос-Анжелеса. Как еще сохранить мое существование в секрете? Со смертью матери обязанность по защите меня легла на… меня. Встречи проходят один раз в несколько месяцев и состоят в том, чтобы оплатить их молчание до следующего взноса и получить информацию о том, знает ли обо мне отец или нет.

То, что они защищали меня, не означало, что другие семьи поступали также.

Было достаточно сложно в одиночку делать все необходимое. А потому я почти не пряталась. Единственной причиной, почему до сих пор на крыше нашего дома в Калабасасе не висела неоновая вывеска, оповещающая о моем существовании, было обещание, данное маме, сделать все возможное, дабы оставаться в безопасности до тех пор, пока не придет время мести.

Вот почему единственным моим другом помимо Дариена — и, конечно же, Росси — стал Гайдж Понтарелли, второй сын главы семьи Лос-Анжелеса. Его брат, Анджело, был тенью отца, а Гайдж развлекал меня, как ему и полагалось.

По факту, деньги, которые я регулярно платила их отцу, не гарантировали мою безопасность. Я могла бы разрушить его семью в одно мгновение, если бы рискнула найти свою.

Этот день близился.

Мой телефон зажужжал на столешнице, и я взяла его в руки. Имя Гайджа мелькнуло на экране новым сообщением, и я нажала «Прочитать».

Гайдж: «Чао, красотка. Открой эту чертову дверь».

Я громко рассмеялась, положила трубку и направилась к входной двери. Наш жилой комплекс был закрытым, но Гайдж уже стоял у подъездных ворот, и я редко знала заранее о его намерении приехать, если только он... Ну, если я не звонила ему первой. Обычно так он и появлялся: внезапно.

Я рассмотрела в дверной глазок своего грубоватого друга. Его прическа выглядела так, будто он пережил десять сеансов на электрическом стуле, в общем-то, как всегда, но в остальном его внешность была безукоризненна — мягкие карие глаза, очерченные скулы, чувственные губы.

Я нажала на кнопку домофона.

— Кто там?

— Покусай меня, Эдди, —он ударил кулаком по двери. — Впусти меня. Я превращаюсь в гребаный помидор.

Закатив глаза, я открыла дверь и отвернулась, не дожидаясь, пока он последует за мной.

— Ага, помидор. Это под твоей-то толстой итальянской шкурой?

— Ты ранишь меня, детка.

Я бросила взгляд через плечо на его ухмыляющееся лицо:

— Чего ты хочешь, Понтарелли?

— Ты знаешь, — начал он, — я хочу кофе.

Он обнял меня за плечи и потащил в сторону кухни.

— Будь паинькой.

— Или ты можешь поцеловать мою задницу и сделать свой чертов кофе сам. — Я скинула его руки с себя и достала бутылку воды из холодильника. — Разве ты не должен... Ну, не знаю, заниматься чем-то более важным сегодня?

— О, например, работать? — он взметнул брови, увлекшись кофе-машиной. — Да, вероятно. Хотя папа наверняка решил, что Анджело все сделает сам.

— А что ты должен был сделать?

— Понятия не имею!

— Ты не думал, что Анджело именно поэтому и делает все за тебя?

— Я знаю, почему Анджело это делает, — ответил он. — Иначе почему, как думаешь, я не в курсе, чего от меня хотят? Я как паршивая овца. Все, что был должен сделать— это тупо выслушать отца, когда он позвонил мне утром и велел, чтобы я приехал и защитил маленькую принцессу.

Я фыркнула.

— Маленькая принцесса. В следующий раз, когда он так скажет, напомни ему, кто прикрывает его задницу перед кое-кем другим.

— Не самое лучшее зрелище в мире, но оно работает. — Гайдж бросил три чайных ложки сахара в свой черный кофе, и я поморщилась.

— Что?

— Не представляю, как ты это пьешь, — ответила ему. — Один только запах вызывает отвращение.

— Что могу сказать? Я воспринимаю кофе как своих женщин: сладость и темнота — два в одном.

Я вновь закатила глаза.

— Да, эти несчастные женщины. Держу пари, они задерживаются рядом с тобой на тот же срок, за который ты успеваешь выпить чашку кофе.

— Так-так, Эдди, — отчитал он меня. — Я могу дольше, чем чашка кофе, так что и они тоже.

— И потом ты их бросаешь? — Я прошла в соседнюю комнату.

— Совершенно верно. Послушай, детка, я сын главы криминальной семьи Лос-Анжелеса. Я не могу согласиться на кого угодно. И у нее обязательно должны быть настоящие сиськи, поскольку, если пуля попадет в силикон, не хочу отмываться от этой гадости, —он уселся на другой конец дивана. — К тому же они все считают, что я начинающий актер.

— Ты вечный актер. Не думаю, что хоть раз видела тебя честным по отношению к женщинам. — Я заправила прядь волос за ухо. — За исключением того случая, когда мы познакомились, и я застала тебя за самоудовлетворением, потому что ты не закрыл дверь ванной.

Его щеки слегка порозовели, и я едва сдержала смех. Да-а. Никогда не устану напоминать ему об этом. Ему не сообщили, что мы с мамой пришли к нему домой, и когда я пошла в ванную вымыть руки, увидела его там.

— Почему ты каждый раз к этому возвращаешься? Мне было пятнадцать, и я должен был где-то ловить кайф.

— Я лишь говорю, Гайдж, что ты должен был находиться в своей комнате или закрыть дверь в ванную.

— Однажды я застукаю тебя за мастурбацией, и тогда ты не будешь такой дерзкой. В основном потому, что я не уйду.

— И однажды ты, наконец, откажешься от своих попыток залезть ко мне в штаны.

Он поджал губы, а глаза заискрились смехом.

— Извини, но меня это не интересует.

Я захохотала. С тех пор как мне исполнилось восемнадцать, он был уверен, что рано или поздно уступлю его бесконечным попыткам соблазнить меня и позволю подарить, как он заявил, «лучшую ночь в моей жизни».

Это началось пять лет назад. И он до сих пор не отказался от этой идеи.

Я должна была сдерживать его. Он не унимался, и будь я слабой женщиной, то давно бы уже сдалась. Но, к несчастью для Гайджа, я слишком сильно дорожила нашей дружбой, чтобы позволить подобному разрушить ее. Несмотря на то что Дариен считал, что Гайдж хотел большего, нежели одну ночь, но, учитывая мои планы на будущее, это было исключено.

Я не была девственницей. И не была шлюхой. Я была счастлива где-то между: знакомилась с парнями, спала с ними и с легкостью теряла их номера.

В моем мире не было места для привязанностей. Не в то время, пока надо мной висела опасность настоящей катастрофы.

Я хотела бы убить своего отца и любого, вставшего у меня на пути, но никого бы не потянула за собой. Это существенная разница. Я отказываюсь подвергать кого-либо риску.

Может быть, поэтому так и не могла решиться воплотить в жизнь свои обещания. Я знала, Дариен настоит на своем участии, даже если откажусь, и также знала, что его застрелят из-за того, что он стал соучастником нашего исчезновения. Мне бы не хотелось, чтобы его убили только потому, что он поддержал маму, даже учитывая тот факт, что прекрасно понимал, на какой риск идет, соглашаясь помочь.

Он подарил мне новую жизнь, и я гарантирую, что он сохранит свою, и не важно, чего мне это будет стоить.

— Ты снова в другом измерении, — произнес Гайдж и толкнул меня. Я упала на диван.

— Если я думаю, то это не значит, что не слушаю тебя.

— Да? Что я только что сказал?

Поджала губы. Черт, он поймал меня.

— Что-то про то, что останешься в моей комнате, если застанешь меня мастурбирующей.

— То есть ты, наконец, признаешься, что мастурбируешь?

— Это крайне неуместная тема для беседы. — Мои щеки покраснели, когда я отставила бутылку с водой и поднялась. Пора идти... не знаю, в прачечную или куда-нибудь еще.

— Ах-ха! — Гайдж побежал за мной. Я попыталась закрыть дверь в прачечную, но он успел подставить ногу, помешав моим планам. — Я знал, что ты это делаешь!

— О, ну ради Бога! Я двадцатитрехлетняя одинокая девушка. Ты серьезно думаешь, что живу без оргазмов? — Я подтащила корзину для белья к стиральной машинке и сунула в нее ворох одежды. — Я не монахиня, Гайдж.

— Знаю, знаю. Я просто дразню. — Он прислонился к косяку, и на его лице появилась усмешка. Бицепсы проступили еще сильнее, когда он скрестил руки на груди. — Я никогда не видел тебя с парнем, вот и все.

— Потому что некоторые из нас не выставляют свои похождения на показ.

— Это я тоже знаю. И я не рисуюсь.

— Рисуешься! — я запихнула оставшееся темное белье в машинку и закрыла ее. Я скучала по старой машинке с верхней загрузкой, так как ненавидела сидеть на полу во время стирки. Другого выхода не было, чтобы не поймать Дариена за таким ужасным занятием, как стирка моего нижнего белья. Должна же я была смывать следы любовников, не так ли?

— На полу твои трусики.

Я отвернулась от панели управления и посмотрела на пол. Ага. Вот они. На фоне светло-серой плитки ярким пятном выделялись мои темно-синие кружевные стринги.

Чертовски гениально!

Я схватила их и торопливо положила в машинку, захлопнув дверь, как только они оказались в безопасности. Гайдж громко заржал, согнувшись пополам. Я запустила в него вешалкой, когда машинка заработала.

Мои трусики в безопасности внутри нее.

— Клянусь, я убила бы тебя, если б не любила. — Стукнула его по руке, проходя мимо. — Придурок.

Мое оскорбление лишь заставило его смеяться еще громче, и он сжал мои плечи.

— Ох, Эдди. Тебя так легко смутить!

— Я также знаю, как выстрелить и мгновенно убить тебя, поэтому лучше буду и дальше смущаться. — Толкнула его в бок.

Он отказался меня отпускать.

— Я могу сделать также.

— У тебя нет шансов, если я выстрелю первой.

— Так стреляй.

— Ну, нет. Ты не стоишь тюремного заключения, да и некому будет выкупить меня, — усмехнулась я и, наконец-то, вырвалась только для того, чтобы упасть на диван с трагическим видом. Я даже добавила вздох для большей убедительности.

Гайдж утомился.

— Серьезно, так есть какая-нибудь реальная причина, почему ты здесь? — спросила я, когда он сел. — Или ты просто приехал, чтобы позлить меня?

— Что ж, возможность подоставать тебя — приятный бонус, — улыбка осветила мягкий взгляд его карих глаз. — Но да. Я здесь по делу.

— Да ладно. Ты никогда не бываешь тут по делу, так что это не может означать что-то хорошее.

Он принял более серьезный вид.

— Не совсем.

Я ждала, что он заговорит, но Гайдж молчал. Он был из той породы людей, кто не ограничивается парой слов, когда можно сказать пятьдесят, поэтому его молчание… Да, это меня беспокоило. Очень. Я продолжала ждать, а он молчал и при этом даже не смотрел на меня.

Его взгляд остановился на телевизоре, хотя экран был темным. Колени быстро качались вверх-вниз, а плечи вздымались, когда он громко вздыхал.

— Гайдж, — мой голос был тихим. — Что не так?

— Анджело ездил в Чикаго на прошлой неделе, — он повернулся ко мне, и любые следы веселья исчезли из его глаз. Вместо этого появилась нерешительность, и, если не ошибаюсь, промелькнул страх.

— Я знаю. Он каждые три месяца туда ездит.

— Ага. Когда он уходил, то услышал, как Consigliere ^{^[2]}твоего отца разговаривал с Consigliere Джино Соллесито, — он снова остановился. — Они больше не верят в то, что ты мертва.

Мои брови медленно сошлись на переносице.

— Они верили в это десять лет. Почему все вдруг изменилось?

— Я не знаю, Эдди. Они прервали разговор, как только заметили, что Анджело на них смотрит. Это все, что он успел услышать. — Гайдж провел рукой по итак уже грязным волосам. — Это плохо. Если они обнаружат, что ты жива, у нас всех будут проблемы.

— Потому что вы прячете меня, — тихо прошептала, отводя взгляд. — Я знала, что это случится.

— Ты ведь готова к этому, правда? Ты и Дариен? У вас есть план?

Нет.

— Конечно, у нас есть план, но без информации, что им известно о нас, будет трудно что-то предпринять оперативно. Это все, что услышал Анджело? — снова посмотрела на него. — Они думают, что я до сих пор жива?

— Твоя мама тоже, — ответил он. — Но да, это все.

— Что ж, я мало что могу с этим сделать.

— Хочешь, чтобы я выяснил побольше?

— Нет, — я ласково похлопала его по колену. — Все в порядке, не буду просить тебя подвергаться еще большему риску. Если они придут, значит придут. Я не собираюсь уходить без чертовой борьбы до самой смерти.

Ноздри Гайджа раздулись, и он схватил мою руку. Его пальцы сомкнулись вокруг моих и сжались так сильно, что всего лишь через одно прикосновение я ощутила каждый миг его переживаний.

— И это именно то, чего я боюсь, Адриана.

***

— Эдди? —голос Дариена разнесся по дому, следуя за звуком закрывающейся входной двери.

— Хай, — ответила я, заворочавшись на диване. Мои ноги были закинуты на спинку, и я знала, насколько ему это не нравится, но не потрудилась убрать. Я была подавлена с тех пор, как Гайдж уехал шесть часов назад. Он не хотел оставлять меня одну до возвращенияДариена, но не мог же торчать здесь до полуночи.

— Все еще не спишь? — спросил Дариен, входя в комнату. Он ослабил галстук, когда его взгляд упал на меня, окинув ноги на спинке дивана. — Что не так?

— Почему у меня что-то должно быть не так, если я не сплю поздно ночью? Просто не устала, вот и все. — Я опустила ноги и села, скрестив их. — Как работа?

— Работал. Останавливал толпу фанатов, пытавшихся ее потрогать, и едва не был арестован за то, что отпихнул с дороги излишне настырного фотографа. Я до сих пор поражаюсь, что из всех городов Америки твоя мать выбрала именно этот. — Он стянул галстук и расстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки.

— Можешь уехать, ты же знаешь. Ты не обязан тут оставаться.

— Мы это уже обсуждали, Scuro.

— Да-да, я знаю.

— Хорошо. А теперь расскажи мне, почему ты не спишь так поздно. Я знаю, что ты устала, потому что вижу тени под твоими глазами. Росси все еще на улице?

Я покачала головой:

— Он вернулся после того, как, вероятно, не нашел еды. — И они еще рассказывают, что кошки приносят домой мертвых птичек, чтобы накормить нас. Единственный раз, когда мой кот что-то принес, был, когда он стащил с кухонного стола лосося и решил сожрать его у моих ног.

— Жалкое оправдание для кота. — Дариен откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. — Так что случилось?

— Боже, ты как собака с костью, да?

— Да, потому что ты скрываешь что-то от меня только тогда, когда это что-то плохое, поэтому я знаю, что это плохо.

— Кто тебе сказал, что я скрываю что-то от тебя?

Ответом мне были приподнятые брови.

— Ты не должен так делать, — сказала ему. —Это добавит тебе новых морщин. — Что было глупостью, так как у этого пятидесятилетнего мужчины была всего одна глубокая морщина.

— Мы вместе, — он соединил наши пальцы, — чтобы бороться.

Я тяжело вздохнула и закатила глаза.

— Гайдж приходил сегодня.

— Ты, наконец, решила пойти на свидание с бедным парнем? Он тоскует не первый год.

—Дариен… Нет. И он не тоскует, он мой лучший друг. Просто меня напрягает его непредсказуемая физиологическая реакция на меня. — Этот разговор был бы неловким, но Дариен всегда настаивал, что он «веселый дядя», а не отец, поэтому решил уточнить.

— Только физиологическая? — спросил он, вздернув бровь.

— Ну, — сдалась я, — возможно, физиологическая не все время. — Иногда я думаю, что это случайный стояк. Зависит от того, что я надену. К счастью, сегодня был очень жаркий день, но не это сорвало его планы.

— Ладно, раз это не была попытка пригласить тебя на свидание, тогда что произошло?

Медленно облизнула пересохшие губы. Я почувствовала, как они потрескались, когда язык скользнул по нижней губе.

— Ты в курсе, что Анджело ездил в Чикаго на прошлой неделе?

Дариен сел прямо, а нога опустилась на пол. Это произошло мгновенно, и я знала, что он весь обратился в слух.

— Да.

Я сжала руки, но потом заставила себя притормозить и положила их на колени. Столкнулась с взглядом его темно-карих глаз, отозвавшимся страхом в животе.

— Он слышал, как Consigliere Джино разговаривал с советником моего отца.

Его кулаки сжались.

— Продолжай.

— Он услышал не очень много, но отец считает, что я жива.

Дариен прикрыл глаза и потер переносицу.

— Когда он это услышал? И это все?

— Да.

— Армо должен был нам сообщить, — сказал он, имея в виду отца Анджело и Гайджа. — Сразу.

— Знаю. Я сказала Гайджу об этом перед его уходом, но он лишь пожал плечами и ответил, что говорил отцу то же самое. Только когда понял, что тот нам так и не позвонил, тогда и приехал. — Я убрала волосы за ухо. — Что нам делать?

Он глубоко вздохнул, все еще потирая переносицу, и наклонился вперед. Его локти опирались на колени, а взгляд был направлен на меня.

— Посмотрим, что мы сможем еще разузнать. Не каждый в клане Романо всецело верен твоему отцу, Эдди. Ради своей безопасности они остаются с ним, но благодаря этому и я могу защищать тебя.

— Значит, ты сможешь узнать, каков план моего отца?

— Необязательно, — он вздохнул. — Если бы это было общеизвестно семье, я бы уже был в курсе. Попытаюсь выяснить, но, похоже, эту информацию твой отец решил пока не афишировать.

— Потому что они уверены, что я мертва, — сказала мягко, — а если это не так, то ему будут задавать вопросы.

— Точно. А если начнут задавать вопросы, то его время как Дона закончится.

— Хорошо. Он и не должен им быть, черт возьми!

— Знаю, bambina, ^{^[3]}— Дариен встал и подошел ко мне. Он поцеловал меня в макушку и отвернулся. — Не ложись слишком поздно. У тебя занятия в восемь.

— Я знаю, — улыбнулась в ответ.

Он подошел к двери и снова посмотрел на меня.

— Ты будешь в безопасности, Адриана. Я обещаю тебе.

— Знаю, — повторила, все еще улыбаясь.

Я надеялась на это.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒