«ВОИНЫ ДРУГИХ ЧАСТЕЙ ВНУТРЕННИХ ВОЙСК - УЧАСТНИКИ ОБОРОНЫ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ». 9 страница

Красноармеец Тювин Александр Иванович. Фото 1940 года.

Красноармеец Тювин А. И. – повозочный автомобильно-хозяйственного взвода 132 ОБ КВ: «... С конца 1939 года по 22 июня 1941 года, вместе со мной, в батальоне, служил мой земляк из Переславского района Ярославской области, красноармеец Филиппов Павел Федорович, 1918 г. р., стрелок 2 роты. На день начала войны он находился в крепости, в первые же часы войны был ранен в правое плечо и в пах, и взят в плен. После того, как захваченные в плен были переправлены через Западный Буг и собраны в пересыльном лагере в Тересполе (на территории Польши, в 3 км. от крепости), я принес Павлу воды в пилотке, но получил за это удар прикладом от охранника. Вскоре, истекающий кровью, Филиппов двумя выстрелами в голову был убит охранником... ».

Количество надзирателей в дежурной смене вероятно надо определять исходя из количества заключенных, а их определено - 680 чел. Комаров П. И. далее указывает - около 1000 чел., а сама численность «зеков» была в сто раз больше чем охранников. Ну, раз соотношение 1 к 100, тогда вероятно около 10 надзирателей дежурной смены встретили войну в стенах «Бригидок». На данный момент известны пятеро: - дежурный помощник начальника тюрьмы Мартынов Василий Петрович - 1913 г. р., с. Кенчурка, Никольский р-н, Пензенская обл. Проживал в г. Бресте по ул. Белостокской, д. 37, кв. 4. - заместитель дежурного помощника начальника тюрьмы Комаров Павел Иванович - 1914 г. р., д. Кошта, Череповецкий р-н, Вологодская обл. Проживал в г. Бресте по ул. 17 сентября, д. 58, кв. 5. - надзиратель Бегальский Леонид Семенович - 1916 г. р., д. Пильковичи, Сенненский р-н, Витебская обл. Проживал в г. Бресте по ул. ул. Белостокской д. 54, кв. 1. - надзиратель Поляков Федор Ермолаевич - 1905 г. р., д Сорокино, Холм-Жирковский р-н, Смоленская обл. Место проживания неизвестно. - надзиратель Заикин Сергей - подробных данных нет.

Комаров П. И. - заместитель дежурного помощника начальника тюрьмы: «…Война меня застала во время дежурства в отделении Брестской тюрьмы, которое находилось не более, чем в двухстах метрах от крепости, то есть отделялось только одним перекопом. В тюрьме в этот момент находилось более тысячи заключённых, в числе которых много было немецких шпионов. Помню, как сейчас: в первые минуты пятого часа, в воскресенье 22 июня были произведены 2 одиночных артиллерийских выстрела, а затем хлынул ураганный вал сотен снарядов с оглушительными взрывами, и вокруг всё задрожало и завыло. Я, как помощник дежурного по тюрьме, выскочил из дежурной комнаты и бросился в корпус тюрьмы для того, чтобы принять соотвествующее решение, но двери у многих камер были уже выломаны, заключённые набросились на надзорсостав, и завязалась внутренняя борьба между ними и заключёнными. Но поскольку их было больше в сто раз, чем нас, то многие наши товарищи уже оказались мёртвыми. Да, наверное, не уцелеть бы ни одному из нас, если бы не влетело в тюрьму один за другим несколько снарядов, от разрыва которых заключённые бросились за пределы ограды тюрьмы. Я, избитый до бессознания и брошенный в одну из камер, пришёл в сознание только в 10 часов утра, когда уже стало значительно тише, но, однако, во дворе слышались крики немцев, которые на машину грузили мешки и бочки с продовольствием. Дождавшись ночи на 23 июня, хотя и чувствуя невыносимую боль головы и всего тела, я вышел в корпус тюрьмы и зашёл в подвальное помещение, где встретил тяжело избитого дежурного по тюрьме Мартынова и надзирателя Заикина Сергея. Проведя краткий совет втроём, мы сделали вывод, что нужно во чтобы то ни стало пробраться в крепость к своим частям…».

«ТЕРЕСПОЛЬСКОЕ УКРЕПЛЕНИЕ».

Красноармейцы Акимов Алексей Афанасьевич и Згонник Иван Акимович. Фото 1941 года.

Красноармеец Акимов А. А. – стрелок резервной роты 83 ПОЖДС: «... На Западном острове начали стрелять, снаряд влетел в окно второго этажа и в коридоре разорвался. Были ранены Жилкин из Саратовской области и я (прим. - стрелок 84 пождс, красноармеец Жилкин С. И. ). Я первый поднялся, крикнул: «Война! ». Вскочили, схватили одежду, винтовки и бегом стали спускаться по лестнице вниз. Второй снаряд ударил в стену ниже окна второго этажа напротив лестничной клетки. Я был сбит с ног воздушной волной от второго снаряда, попавшего в стену, чуть выше головы. Контужен, ранен осколками. Не помню, сколько пролежал. Когда очнулся - кругом дым, смрад, в голове звон, ничего не слышу. Мысль работала, лестница внизу горела. Всё-таки я поднялся на второй этаж, не чувствуя ранения в левое бедро, множества мелких ранений, ожогов и выпрыгнул со второго этажа в сторону крепости. В крепость невозможно было пробиться, потому что пули беспрерывно летели из-за Буга от немцев, появившихся на крепостном валу. Я стал отползать от здания и увидел, что несколько товарищей: Чекмарёв, Сгонник, Кузьмин, Черных - ведут бой с немцами (прим. - стрелок 60 пождс, красноармеец Чекмарев В. С.; стрелок 17 по, красноармеец Згонник И. А.; стрелок 83 пождс, красноармеец Кузьмин Ф. П.; гранатометчик 17 по, красноармеец Черный П. Д. ). Я присоединился к ним. Затем в бой вступили бойцы транспортной роты, а мы направились к пороховым складам, или как мы называли, бомбоубежищу, и стали собираться в укрытие. Романова, из Калининской области, возле конюшни разорвало снарядом (прим. - стрелок 58 пождс, красноармеец Романов В. Я. )... ».

«23 ИЮНЯ».

«КОБРИНСКОЕ УКРЕПЛЕНИЕ».

Военфельдшер Киричук В. Ф. – фельдшер санитарной части 132 ОБ КВ: «... У меня закончились медикаменты, нечем было бинтовать раненых. Было принято решение под покровом ночи пробираться через земляные валы за пределы крепости, догнать отступающие части. Нашлись охотники из легкораненых красноармейцев и командиров, осуществить дерзкий замысел. Мне предложили переодеться. Я отказалась: «Я солдат и должна идти в военной форме». Шесть человек, оглушенные взрывами и дымом, обезвоженные и обессиленные, пошли по длинному темному коридору, протянувшемуся вдоль всего крепостного вала. Но фашисты нас обнаружили и открыли огонь, окружили плотным кольцом. От побоев я потеряла сознание. Пришла в себя только спустя несколько дней в госпитале для военнопленных в Бресте... ».

Младший политрук Бродяной В. А. - заведующий библиотекой клуба 132 ОБ КВ: «... 27 под 28 июня в ночь (прим. - в ночь с 22 на 23 июня) были отправлены две группы разведчиков, узнать обстоятельства для лучшего прорыва с крепости. С двух групп возвратилась одна, которая доложила, что фашистов вблизи крепости в наличии небольшое подразделение, имеются две противотанковые пушки. В сторону городской электростанции тоже имеются немцы. Группу возглавлял, как не изменяет память, сержант Осипов. Ввиду исхода боевого питания, приняли решение выйти с крепости с боями и рассеяться мелкими группами для более легкого проникновения через немецкую патрульную охрану. В ночь с 28 на 29 июня (прим. - в ночь с 22 на 23 июня) в пределах от 300 до 400 человек двумя группами выходили с крепости, сломив сопротивление немцев, в атаке заставив их рассеяться, двинули вперед. Но нас начал настигать артиллерийско-минометный огонь, заставил нас рассеяться по лесу и болотистой местности, где и пришлось расчлениться на мелкие группы. По этим местам уходя от преследования, истощенный от безумия и оставшийся почти без боеприпасов, в ночь с 11-12 июля уходя от автоматчиков немецких, которые прочесывали лес, был захвачен в плен... ».

Комаров П. И. - заместитель дежурного помощника начальника тюрьмы: «... В ночь с 23 на 24 июня (прим. - с 22 на 23 июня), при наличии уцелевшего при нас пистолета, мы сумели зашедших в тюрьму разоружить и уничтожить двух фашистов, отобрав у них карабин и автомат, а в ночь с 24 на 25 двинулись в путь (прим. - в эту же ночь), который составлял с обходом более 1 километра. Путь оказался, как мы предполагали, нелёгким – повсюду бродили и обстреливали каждое темное место немцы, беспрерывно светили ракеты и там, где не было немцев, рвались мины и снаряды, а самым основным и трудным препятствием был перекоп (вода). И там, несмотря на наши старания, нас в пути застал рассвет, и тут начался артиллерийский обстрел крепости, участился пулемётный огонь. Сначала меня ранило в ногу пулей, а через некоторое время от разрыва снаряда я был контужен и пришёл в себя, т. е. в сознание, в одном из помещений, которое находилось за валом. Там нас уже было очень много, и, казалось бы, все свои, но это уже был плен... ».

Солдаты 135 пехотного полка у «Бригидской» тюрьмы. Фото 1941 года.

Итак, Комаров, Мартынов и Заикин, утром 23 июня, при попытке выбраться из крепости, попадают в плен. Надзиратели Бегальский и Поляков, вероятно, сумели пробраться в Цитадель, где согласно карт военнопленных, попадают в плен 23 и 25 июня соответственно, отрекомендовавшись солдатами 44 стрелкового полка. Сказался определенный жизненный опыт, скрыть свою принадлежность к НКВД. А вот уцелевшим солдатам караула этого сделать не удалось, возможно, просто «помогли» заключенные. При начавшейся «зачистке» территории тюрьмы они были пленены как воины-чекисты с остальными надзирателями. Затем выведены из крепости через территорию 131 легкого артполка к железнодорожной линии «Брест – Тересполь» для дальнейшего разбирательства.

Военнопленный Бегальский Леонид Семенович. Фото 1941 года.

Сержант Караваев М. А. – командир огневого расчета взвода ПТО 2 стр. батальона 333 СП: «... На второй день немцы распустили заключенных тюрьмы в расположение 125 стрелкового полка... ».

Ядвига Бродацкая и Халина Лангиевич – политические заключенные: «... После освобождения из тюрьмы и выхода на форт «Сикорского», мы пережили ад в течение целого дня под обстрелом снарядов и воздушных боев обоих противников, т. к. главная атака гитлеровских войск была нацелена на Брестскую крепость, которая, как известно, оборонялась еще долго, хотя сам город Брест над Бугом был уже в день нападения гитлеровцев занят немецкими войсками... ».

А какова же судьба узников «Бригидок»? На начало войны в камерах содержалось 680 заключенных. После начала боевых действий, 23 июня, 280 из них немцы отконвоировали в свой тыл. А где же остальные 400? Версия, что они были расстреляны надзорсоставом, совместно с караулом 132 батальона несостоятельна. Ведь все происходило в короткий промежуток времени. Уже спустя полчаса, после начала артобстрела, в «Бригидках» были штурмовые группы 1 пехотного батальона 135 пехотного полка. Расстрел ведь требует определенных процессуальных действий, да и достаточное количество «исполнителей» с оружием тоже. Караул нес службу по внешнему периметру и видел «зеков» лишь с наблюдательных вышек, непосредственно не соприкасаясь со спецконтингентом. А десяток надзирателей дежурной смены, часть которых находилась непосредственно у камер в тюремных коридорах без оружия, просто не в состоянии были «ликвидировать» такое количество «зеков». Начавшийся артобстрел не разбирал ни правых, ни виноватых. Вырвавшись на свободу, расправившись с охраной, заключенные попросту разбежались по всей территории крепости. Наступавшим немцам они были совершенно неинтересны. Ну а «узникам» необходимо было найти безопасное место от столь стремительно начавшихся боевых действий, а если повезет, то вообще покинуть тюрьму, крепость, русских, немцев и «вычеркнуть» из своей биографии позорный срок заключения. И встретить их можно было где угодно. А 280 отконвоированных немцами арестантов это те, которые не стали испытывать судьбу, а покорно дожидались своей участи в разрушенных стенах тюрьмы.

Акимочкина М. П. – жена военнослужащего: «…Всех нас они погнали за Буг, а потом вернули в Брест, посадили в тюрьму. Там нас было очень много. Все семьи военнослужащих, да еще люди были из тюрьмы, которая находилась в крепости…».

Пленные из крепости. Фото 1941 года.

На фото, среди пленных красноармейцев, присутствуют лица явно непризывного возраста и совсем невоенного обличия, к тому же некоторые в польских «конфедератках». Возможно, это и есть «Бригидские» заключенные.

«ЦИТАДЕЛЬ».

«СХВАТКА В СТОЛОВОЙ».

Старший сержант Дягилев Ю. К. – пом. командира взвода 1 стрелковой роты 128 ОБ КВ: «... Под нами находилась столовая, а там засели немцы. Немцев со столовой удалось выгнать гранатами, а самим занять ее... ».

Красноармеец Чубаров А. П. - стрелок 1 стрелкового взвода 2 стрелковой роты 132 ОБ КВ: «... Утром, на первом этаже, в помещении нашей столовой, обнаружили немцев. Замполитрука Шнейдерман приказал мне и другим бойцам забросать их гранатами с лестничной площадки второго этажа. В фашистов полетели гранаты. Не дожидаясь команды, бойцы рванулись вниз по лестнице. Баринов, Беспалов, Кулагин, Мартынов, Симаков и другие схватились с врагами врукопашную. В это время на моих глазах погиб командир отделения 3 взвода Соколов из Сталинградской области (прим. - Чубаров путает, его фамилия - сержант Королев Ф. А., был тяжело ранен, перенесен в подвалы 333 стрелкового полка, где умер от ран). Столовая была очищена, только одному фрицу удалось спрятаться под лестницей, и, когда мы стали подниматься наверх, он сзади напал на Николая Кулагина. Он, наверное, убил бы нашего бойца, если бы на помощь тому не подоспели товарищи. От взрыва гранат загорелись деревянная переборка и лестничные марши. По коридорам и комнатам этажа поплыл густой дым. Стало трудно дышать. Бойцы, надев противогазы, потушили пожар…».

Красноармеец Беспалов Илья Яковлевич. Фото 1940 года.

Красноармеец Кожанов Д. Ф. – ст. портной мастер обозно-вещевой мастерской 132 ОБ КВ: «... 23 июня около 30 гитлеровцев проникли на первый этаж занимаемых батальоном помещений. По приказу заместителя политрука Шнейдермана воины забросали их гранатами, несколько раз ходили в контратаки. Однако силы были, слишком неравными, бойцы батальона погибали один за другим или получали ранения. В одном из казематов гитлеровцы уничтожили группу бойцов, отказавшихся сдаться в плен... ».

Вольнонаемная служащая Чувикова Н. М. – зубной врач санитарной части 333 СП: «... Напротив комендатуры располагался 333 стрелковый полк. Здесь я работала вольнонаемным зубным врачом. Когда совершенно было разбито наше здание, мы перебрались в подвалы этого полка. Здесь я уже видела другую картину, здесь было много наблюдателей, а не активных участников, с десятком таких было страшно оставаться, чем с одним пограничником. Здесь были и заключенные с тюрьмы Брестской крепости, которые беспрерывно агитировали сдаваться в плен, уверяя, что сопротивление бесполезно, но были и неплохие вояки. Перед самой войной сюда прибыло пополнение новобранцев из западных областей Белоруссии, и то ли узбеки, то ли туркмены, плохо говорившие по-русски…. На второй день обороны в подвал казарм 333 полка под ураганным огнем пробрался боец в форме конвойных войск НКВД. Это был смуглый, высокий, плечистый мужчина, он был обожжен и ранен, все его руки были в крови. Лейтенант А. М. Кижеватов - начальник 9 погранзаставы, решил, что бойцу нужна медицинская помощь, но тот отказался от перевязки, сказав, что должен немедленно отправиться назад. Боец успел только сообщить, что группу его товарищей, сражавшихся в казематах у Тереспольских ворот, фашисты забросали гранатами. Многие погибли, есть раненые. Боец просил одного - оружия и боеприпасов. Как только ему дали то и другое, он уполз, в свою казарму... ».

Сержант Пазухин И. И. – помощник командира пулеметного взвода 132 ОБ КВ: «... На вторые сутки гитлеровцам удалось прорваться к нашей столовой и кухне, находившимся на первом этаже. Мы решили их оттуда выбить. Гранатами проложили себе дорогу и вышибли гитлеровцев с первого этажа. Это для нас очень важно: там была вода и продукты и имелась связь с 333 стрелковым полком. В этой схватке я был легко ранен, а боец Смирнов из хозвзвода получил тяжелое ранение (прим. - старший писарь ПФС Смирнов Николай Павлович). Мы же уничтожили четверых гитлеровцев. Здесь я их впервые увидел лицом к лицу... ».

Красноармеец Смирнов Николай Павлович. Фото 1940 года.

Лейтенант Петлицкий А. Л. – командир взвода ПТО 1 стрелкового батальона 44 СП: «... С первых часов мы наладили телефонную связь с подразделением, занимавшим оборону левее Тереспольской башни, но очень скоро она нарушилась. Мы отправили туда связного, который, вернувшись, сообщил, что бойцы без командира и ведут огонь по Западному острову, так как немцы пытаются прорваться к мосту, используя для переправы понтонные лодки. Меня послали к ним. Это были бойцы из 132 конвойного батальона войск НКВД. Выяснив обстановку, я отправил на командный пункт связного. Бой продолжался с нарастающей силой. Обойдя Тереспольскую башню, немцы начали атаковать нас с фланга. Им удалось вклиниться в нашу оборону. Перейдя в контратаку на первом этаже казармы, мы отбросили врагов к столовой и там полностью их уничтожили их в рукопашном бою. Бой был тяжелым, силы врага превосходили наши: их было до взвода, а нас только двенадцать человек. Они предприняли еще несколько попыток выбить нас, но им это не удалось. Тогда немцы решили поджечь здание и выкурить нас дымом. Мы едва успели выхватить из огня несколько ящиков с патронами и выбросить на внутренний двор…».

Красноармеец Смирнов Н. В. - писарь штаба 132 ОБ КВ: «... На второй день группа немцев под прикрытием дыма прорвалась со стороны Тереспольских ворот через кухню батальона в наше расположение, но была выбита оттуда. В ответ начался сильный огонь по стенам, бойницам и окнам казармы из орудий крупного калибра. Особенно трудно приходилось бойцам на первом этаже. Снаряды пробивали стену или, влетев в окна, рвались внутри и разметывали всех и вся, разрушали перекрытия второго этажа, которые обрушивались на защитников. Прибавилось убитых и раненых. Взрывом одного из снарядов я был отброшен на пол и завален. Обстановка осложнилась. Вдобавок ко всему мы обнаружили, что с северной стороны нас обстреливал засевший на крыше клуба фашистский пулеметчик. Ряды защитников таяли час от часу, не было ни воды, ни пищи, ни бинтов для перевязки ран. И все же в постоянно меняющейся обстановке красноармейцы действовали отважно. Боец Косенков (прим. - красноармеец Косенко В. Г. ) из ручного пулемета на моих глазах через бойницу уничтожил немецких минометчиков, стрелявших по крепости. Сталинградец Владимир Симаков вел огонь из винтовки, а когда кончились в ней патроны, стрелял из пистолета. Пытаясь снять пулеметчика с крыши клуба, был тяжело ранен пулей в лицо и умер (прим. - Смирнов ошибается, т. к. красноармеец Симаков В. Ф. погибнет 24 июня, при прорыве из крепости)... ».

Красноармеец Косенко Владимир Гаврилович. Фото 1941 года.

Родственники о Косенко В. Г.: «... Память о Владимире сохранилась хорошо, так он был для нас братом, другом, воспитателем и кормильцем, потому что мать умерла в 1934 году, а нас осталось 5 человек один другого меньше. И ему было нелегко с нами. Учиться ему пришлось мало, окончил 5 классов, работал и занимался с нами - малышами. В 1938 году вступил в комсомол, учился в кружке ГТО и Осовиахим, работал грузчиком в «Заготзерно» при станции Абганерово. Рост высокий, худощавый, лицо в мелкой оспинке, смуглый, волосы черные, молчаливый, стеснительный, застенчивый, добрый, отзывчивый... ».

Красноармеец Чубаров А. П. - стрелок 1 стрелкового взвода 2 стрелковой роты 132 ОБ КВ: «…Нас обстреливали со стороны границы. Владимир Симаков понес раненого в расположение первого взвода, окна которого выходили во двор крепости, но тут же вернулся. Обстреляли из церкви. Шнейдерман приказал вывесить красный флаг. Симакову было дано важное задание - на окно Ленинской комнаты вывесить красный флаг. Владимир сходил в Ленинскую комнату, взял красное полотнище и стал пробираться к одному из окон, выходившему во двор крепости. Задыхаясь от дыма и пыли, под непрерывным обстрелом, он успел лишь укрепить древко около окна. Владимир повернулся и хотел отойти от окна. И тут же вражеская пуля попала ему в висок. Он даже ничего не произнес (прим. - Чубаров ошибается, т. к. красноармеец Симаков В. Ф. погибнет 24 июня, при прорыве из крепости)…».

Красноармеец Новожилов А. М. – пом. ручн. пулеметчика 1 взв. 3 стрелк. роты 132 ОБ КВ: «... Весь день красноармейцы вели перестрелку с фашистами, находившимися в здании клуба. Немецкие наблюдатели заметили это, и по столовой (прим. - столовая 3 погранкомендатуры) зачастили пулеметные и автоматные очереди, а затем началась и бомбежка. Горело все, что могло гореть. К счастью, никто не был даже ранен. К ночи группа пробилась из Цитадели на Кобринское укрепление и закрепилась на его валах, где сражались с фашистами красноармейцы из разных подразделений. Попытались установить связь с частями или штабами, расположенными в Бресте, но безрезультатно: крепость была окружена еще с утра 22 июня... ».

«К ТОВАРИЩАМ ПО ОРУЖИЮ».

Красноармеец Худяков В. М. – стрелок коменд. отделения 3 погранкомендатуры 17 ПО: «... 23 июня под командованием лейтенанта Кижеватова мы вступили в неравный бой в районе конвойного батальона, потому что в основном на этом месте фашисты переходили и засели там. Лейтенант Кижеватов ходил и водил нас в бой в солдатской гимнастерке с пистолетом в руке. Смело и отважно, метким огнем фашисты были отбиты из этого помещения, часть были убиты в помещении и в реке, когда они бежали на остров. Не помню количество сдавшихся в плен. Мы их там, на кухне конвойного батальона расстреляли. После короткого боя мы возвратились в подвал 333 стрелкового полка. В это время звонит телефон, лейтенант Кижеватов взял трубку, поговорил, и после, когда повесил трубку, я спросил, а кто звонил, он ответил, что из конвойного батальона, говорят, ждите подкрепления. Но, по-видимому, это немцы позвонили. И он ждал часа 3-4, но подкрепления не было. Примерно во второй половине дня, лейтенант Кижеватов, в присутствии горсточки пограничников сказал мне – оставайся за меня, а я пойду в конвойный батальон и притащу всех сюда к нам на помощь. Лейтенант сам пошел в конвойный батальон, нам видно было его хорошо, ведь батальон конвойный находился на расстоянии 200-250 метров. Наступил вечер, а лейтенанта нет; мной были расставлены посты, и те, кто находился внутри подвала, все мечтали и говорили, почему так долго нет лейтенанта с подкреплением. На другой день (прим. - в этот же день) в районе конвойного батальона появилась небольшая группа фашистов, примерно шесть-семь человек; мы пробрались к продскладу комендатуры и начали вести бой. Трое или четверо были убиты, и мы сразу с возгласами «ура» побежали в это место боя, но там мы не обнаружили никого. Примерно часа два мы там лазили, искали, но потом уже хотели возвращаться в подвал, вдруг один из пограничников заметил, что эти оставшиеся три немца находились под обрывом крутого берега реки; мы бросили 2 или 3 гранаты, и они были убиты. Вернулись опять на старое место в подвал и продолжали защищать крепость без лейтенанта Кижеватова... ».

Старший сержант Дягилев Ю. К. – пом. командира взвода 1 стрелковой роты 128 ОБ КВ: «... На второй день можно было увидеть во дворе многих убитых солдат, разбросанная артиллерия, лошади лежат убитые, надутые, некоторые не смогли оторваться от привязей, стоят, опустив головы. В это время уже немцев полно было в крепости. На крышах видны немцы с автоматами, фашистские сигнальщики подавали флажками сигналы. И вдруг заметили связиста с катушкой, ползком тянет шнур. Мы к нему, он нам рассказал, что надо присоединяться к 333 пехотному полку, он в полном составе, там есть и командование и указал, как к ним добраться. Нас в столовой было человек 100. Стали перебегать к 333 полку. Во время бомбежки, а это было как раз тогда, когда фрицы начинают бомбить, в это время перебежать двор было лучше, так как в дыму трудно, что разобрать и все равно было много убитых и раненых. Перебежать от наших казарм по двору надо было метров 100, и спуститься в подвалы. В подвал 333 пехотного полка мы перебежали благополучно, кроме Ушакова (прим. - красноармеец Ушканов В. П. ), который был подстрелен... ».

Лейтенант Петлицкий А. Л. – командир взвода ПТО 1 стрелкового батальона 44 СП: «... Захватив два станковых пулемета, стали отходить вдоль здания к Тереспольской башне, чтобы от нее пройти в подвалы 333 полка. Не доходя до Тереспольской башни, выдержали еще один бой в помещении электростанции. После боя нас осталось человек шесть. В подвалах 333 полка мы установили два своих пулемета, повернув их в сторону западной части зданий. В это время немцы возобновили артиллерийский обстрел... ».

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒