House of Rising Sun 15 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 15 из 16Следующая ⇒

— О чем ты?

— О том, что бы ходить куда захочется, и делать то, что хочешь, а не то, что от тебя требуют.

— Так может не стоит зависеть от чужого мнения?

— Не в моей ситуации выбирать. – Джулия стряхнула пепел на асфальт.

Было прохладно. У меня замёрз нос.

— Ты же вроде уезжать собирался?

— Отчасти потому и нужно уезжать, что холодно тут у вас постоянно, а я плохо переношу заморозки.

— Южанин?

— И телом, и душой.

— А чего сюда принесло?

— Меня везде поносить успело, – отвечал я.

— Я тоже весь мир объездила, но мы наверно о разных вещах говорим.

— Уверен, что да.

— Пойдём вовнутрь? – Джулия потушила сигарету и кинула в урну.

Мы зашли обратно в паб.

«Золотые, далекие дали!

Все сжигает житейскаямреть.

И похабничал я и скандалил

Для того, чтобы ярче гореть».

— Мой любимый стих. Мой любимый отрывок. – Сказал я, глядя на сцену.

— Идём, сядем, вон вижу место.

Пройдя к свободному столику, мы сели.

— Во сколько всё заканчивается? – спросил я.

— Они до последнего клиента работают, так что если мы что-нибудь закажем, то сможем тут хоть до утра сидеть.

— А тебе разве не нужно домой?

— Я и так слишком много времени провожу дома, а друзей у меня нет.

— Ха! Так у меня тоже! Вот у нас уже что-то общее есть. Меня зовут Рэй! Приятно познакомиться, а тебя как?

Джулия, приподнимая брови, подыграла:

— Очень приятно, Рэй, а меня – Джулия. Будем знакомы.

— Что ж, а теперь объясните мне, Джулия, какого хуя в вашей жизни творится, что вы не можете наслаждаться всеми её возможностями? Почему вы ограничиваете себя в чем-то, или кто вас ограничивает?

— Вряд ли ты поймёшь. Когда твои родители публичные люди, то твоё воспитание проходит не через личный опыт, а через тотальный родительский контроль под большим количеством запретов и условий. Тебе с рождения указывают с кем дружить, что кушать и как себя вести.

— Разве в таком воспитании не растут бунтари?

— Моё бунтарство только хуже сделает людям, которые меня окружают. – Джулия сделала глоток кофе из чашки, принесённой мгновением назад официанткой.

— Твоих друзей закидывают в багажник, а всех неугодных устраняют, – с толикой сарказма подытожил я.

— Ну, смешно звучит, но суть ты передал верно. Общаться с кем я хочу, долго не получается. Ты, например, самоустранишься скоро, а вообще, долго бы мы не общались.

— Как скверно то, женщина. Наверно паскудно иметь деньги, влияние, и не иметь возможность ими воспользоваться как тебе угодно. Хуже даже, чем быть нищебродом.

— Добавь еще то, что ты варишься в котле лицемеров и ханжей, которые давят на совесть и мораль, и в тоже время видишь, как они же становятся ярким примером всякой аморальности. Нарушать общепринятый устой – удел богатых, придерживаться морали – удел рабов.

— Совесть – понятие относительное. Кто-то совестью прикрывает трусость, потому что так выгодней звучит. Совесть мешает тебе поступить так, как хочешь ты, и если с моральной точки зрения ты должен поставить себя на чьё-нибудь место только для того, чтобы взвесить все «за» и «против», принять чью-то сторону, чтобы понять кого-то, то это – трусость. По совести, если мы хотим жить в гармонии, то мы должны ставить себя на место каждого ущемлённого, каждого убогого и несчастного, дабы наше счастье и наша жизнь не обижали кого-нибудь. Это тупо.

— Чистой воды либерализм.

— Неверно. Я про то, что люди не рождаются равными, поэтому не нужно пытаться встать на место кого-то, чтобы ощутить как ему плохо. Да нахуй мне нужны чьи-то проблемы, когда я могу наслаждаться тем, чем меня жизнь не обделила?

— Ну вот, и представь, что жить, как обычный человек я не могу, а делаю только то, что выгодно родителям. И что ни в коем случае, не выставит их в дурном свете.

— А можешь себе представить, почти все, кто находится ниже черты аристократии, средний и низший класс, душу продать готовы, чтобы быть на твоём месте. Многие унижаются за деньги или престиж, лишь бы быть ближе к сиянию господ.

— Ну да, только обратная сторона медали. – Задумчиво ответила девушка.

На сцену вышел последний участник чтения, и народ немного притих.

— А чем бы ты заниматься хотела? – поинтересовался я.

— Не знаю, я уже давно об этом не думаю. Просто плыву по течению.

— Мне всегда казалось, что если у человека достаточно денег, то он может себе позволять больше других. Но что толку то, если есть деньги, но их нельзя тратить.

— Не так всё работает, Рэй.

— Да знаю что не так. Просто считаю, лучше иметь больше свободы, но меньше средств.

— Люди не умеют пользоваться свободой. Слишком глупо мы тратим своё время.

— А на что, по твоему люди должны тратить время?

— На самосовершенствование, развитие, новые ощущения. В этом духе.

— Ну, некоторые так и делают, особенно с ощущениями. За яйца друг друга привязывают или по вене пускают. Новые ощущения.

— Я больше за естественные способы.

— И что в твоём понимании естественные способы? Когда ты последний раз делала что-то будоражащее твоё тело и душу?

— Воровала одежду из магазинов.

— Ахахаха. Что?

Джулия, допила кофе и повторила.

— Воровала одежду в магазинах. Надевала её в примерочных, отцепляла магнит и выходила в ней. Это скорей ради интереса было, поймают или нет. Адреналин и всё такое.

— И че, не ловили?

— Ловили, конечно, когда я уже совсем в наглую поступала.

— Тебя не избивала охрана в подсобках?

— Нет, просто заставляли платить вдесятеро дороже. Но эмоции того стоили.

— Ну, не плохо для аристократки. Это я и называю искренность. Когда что-то заставляет тебя всей душой переживать, ощущать приятную тревогу. А сейчас почему перестала?

— Напарницы нет. А самой скучно.

— У тебя и подельники были?

— Да, была подруга детства, мы в одной гимназии учились, родители дружили, ну и виделись часто, поэтому так и подружились. Но потом, когда о наших делах стали узнавать остальные, то ей со мной стало не престижно водиться. Мол, если у тебя есть деньги, то зачем воровать. Ну, так она и отдалилась.

— Странно, жить в одном омуте и не пытаться баламутить его. Подобные вещи как раз и наполняют нашу жизнь. Глупости, безумства и необдуманные поступки, а даже если и обдуманные, то сознательно совершенные. Всё это придаёт яркости.

— Ну, я тоже так считала, но родители быстро это пресекли. Даже в гимназии, когда назревал какой-то скандал, в котором я была замешана, то всё сразу решалось через взятку. Чтобы не придавать огласки.

— Уйти не вариант?

— Из дому?

— Ну да.

— Нет, уже плавали. Я две недели работала официанткой, и жила на съёмной квартире. Но меня быстро нашли, и вернули домой.

— Частный сыщик?

— Полиция.

Тем временем, люди стали понемногу расходится. На метро я уже не успевал, поэтому домой тоже не спешил.

— Ты уже придумал, куда поедешь? – поинтересовалась Джулия.

— Очевидно туда, где потеплее, куда конкретно еще даже не думал.

— Возвращаться планируешь?

— Ну, этот город мне определённо нравится, но в ближайшее время вряд ли. Закончится лето, а там уже гляну. Может быть, сдохну от голода, – иронизировал я.

— Оптимистично.

— Ну, а че, толку то соваться сюда. Покатаюсь где-нибудь, материал собирать буду. Ведь нельзя написать что-то исключительно с головы. Банальные описания и детали идут из реальных ощущений и переживаний. Поэтому нужно двигаться.

— Приходи завтра вечерком сюда, я тебя кое с кем познакомлю. – Джулия встала из-за стола, и собиралась уходить.

— Еще одно знакомство? В последнее время слишком много знакомств. Есть ли смысл?

— Смысл есть всегда. Будет тебе тема и материал для следующей книги.

— Подкупила на раз.

— Тогда до завтра, – сказала Джулия, наклоняясь ко мне.

Она поцеловала меня в щеку и направилась к выходу.

— Поздно же! – крикнул я вдогонку.

Джулия не глядя на меня, провернула ключи от машины на пальце и вышла.

Гл. 33

Первый раз за последний год я действительно выспался. Я спал, словно в последний раз. Такое чувство, что всё это время мне нужен был хороший сон. На твёрдой кровати, без подушки, без одеяла – то, что надо.

Мне снилось, что я падаю. Очень высоко. Так высоко, и так быстро, что тяжело было вздохнуть. Сердце замерло, и я вижу только приближающийся кусок материи. Падаю на бесконечно длинный кусок ткани. Белая, бесконечная ткань. Я начинаю в ней запутываться, все сильней и крепче меня сковывает эта ткань. У меня паника, но только в душе, я не кричу. Просто, молча, скатываюсь по этой ткани куда-то вниз. И низа я не вижу.

Я начинаю осознавать, что это сон, и понимаю, что сейчас проснусь. Но этого не происходит. Я уже контролирую движения, я начинаю делать то, что хочу, но всё равно не просыпаюсь.

В одиннадцать вечера у меня поезд. Я опять взял первый билет, на который хватило денег. Нужно двигаться дальше.

Стоит ли заходить в паб? Джулия обещала новый материал. Может ну его?

Но что-то в душе протестовало. Нужно было пойти. Всё же, жизнь даёт какие-то возможности. Глупо их упускать. Это преступление. Для кого-то жизнь совсем скупа хоть на какие-то возможности. А я и так слишком много проебал. Ладно, один хуй заняться нечем.

Я собрал чемодан, надел рюкзак и вышел за дверь. В дверях торчало письмо в красивом конверте. Я поставил чемодан на пол и раскрыл конверт.

От Джулии и Марка. Приглашение действует на вас и вашу спутницу.

Дорогой Рэй Хейтол.

Позвольте пригласить Вас на самое главное торжество нашей жизни,

Где мы соединим наши судьбы и сердца, узами священного брака.

Мы были бы очень рады видеть Вас, в миг радости этого дня вместе с нами.

Искренне надеемся, что Вы разделите с нами эту волнующую атмосферу любви и счастья.

Торжество бракосочетания состоится «восьмого марта» и будет проходить по адресу…

***

Тридцатое ноября. Сегодня был последний день аренды.

Было около семи часов вечера, когда я приехал на место встречи. Начинал моросить дождь, поэтому выйдя с метро, я быстро потащился в паб. Чемодан на колёсиках невозможно было тащить по брусчатке, а нести его в руках было неудобно. Он бился об ноги.

Пока я добрался до заведения, мне это окончательно остопиздело. Я пнул со злости чемодан, и поставил его возле стенки в пабе.

Через пятнадцать минут пришла Джулия. Вместе с ней был какой-то парень. Внешне очень кого-то напоминал.

— Дэвид, это – Рэй. – представила меня Джулия. – Я думаю, вам будет очень полезно познакомиться. – Парень протянул руку, и я ответил тем же.

— Пока, я еще не знаю, чем мы могли быть полезны друг другу – сказал я.

— Дэвид – поэт. Его стихи знают по всей стране, и он каждые полгода ездит с гастролями. – Начала Джулия.

— И я всё еще не знаю, чем эта информация может быть полезна. – Пикировал я.

— Дэвид, может, ты расскажешь?

Дэвид заговорил.

— Я пишу уже достаточно долго. В основном это стихи или какие-то четверостишья, верлибры, проза. Но я уже давно стал задумываться, о чем-то более серьёзном. Ведь стихи, это по большей части лишь эмоции, которые ты пытаешься выразить на бумаге, и заставить слушателя проникнуться ими. Почувствовать тоже, что и ты. Но они не всегда заставляют задуматься. Задуматься в серьёз о каких-нибудь глубоких вещах. О том, чего нельзя передать рифмой. Поэтому я хочу попробовать написать роман. Но, я не могу этого сделать, пока у меня не будет своей биографии. Я бы мог написать и автобиографию, но это немного не то. Боюсь, что не так это воспримется. Мне нужно чтобы кто-то написал обо мне. Чтобы люди, читавшие это, могли увидеть другую мою сторону. Ведь они знают меня только как романтика. Я пишу стихи про любовь, и только. Поэтому я хочу, чтобы кто-то написал обо мне, ведь я многогранный человек. Я могу писать не только про любовь.

— Ну, хорошо, – сказал я. – А почему ты именно меня просишь? Я же еще не издавался ни разу, а моя книга даже не дописана.

— Да, Рэй. Я бы мог попросить кого-нибудь из своих приятелей, но они по большому счету лицемеры. А мне нужна объективность. Плюс, если я попрошу какого-нибудь писателя из своего круга общения, или уже прославившегося человека, то это будет похоже на попытку выехать за чужой счет. А тебя никто не знает, и это будет интересней. О себе заодно заявишь. Ну и, в конце концов, тебе нужны деньги. Я, конечно, предлагаю немного, но в любом случае, не похоже, что тебе есть чем заняться.

— А что на счет цензуры? – поинтересовался я.

— Никакой. Пишешь, что считаешь нужным.

— Хорошо, с этим понятно. Но тут загвоздка.

— Какая?

— Я о тебе совсем ничего не знаю. Я не смогу писать от балды.

— А вот это уже вторая часть нашего разговора. Этой весной я отправляюсь в очередной тур по всей стране. Шестьдесят пять городов. И я хочу, чтобы ты писал об этом. Ты поедешь со мной в тур, и будешь записывать всё, что происходит. Соберёшь материал, и напишешь. Что скажешь?

— Ну, сразу я тебе точно не отвечу, нужно это обмозговать, сам понимаешь. К тому же, я собирался уезжать. Сумку у стены видишь?

Тут в разговор вмешалась Джулия.

— Ладно, Рэй, давай сделаем так: ты сдашь билет, а я тебя поселю в отель на неделю, и если ничего не надумаешь, то скатертью дорога? Но пообещай, что действительно подумаешь?

— Неделя так неделя, куда деваться. Но помимо отеля, мне нужны будут деньги еще на одну услугу.

Гл. 34

Джулия поселила меня в комнату дешевого отеля, из которого, судя по всему, только что выкинули задолжавших наркоманов. Время близилось к полуночи, когда в дверь постучала Кейт.

— Смотрю, идёшь к успеху? – с явной иронией спросила она.

— Ты, видать, тоже далеко с бизнесом продвинулась. – Поддержал я.

Девушка поправила волосы, глядя в грязное зеркало, и прошла в мои апартаменты.

— Недавно виделась с отцом.

— Правда? И как он поживает?

— Сдал мою комнату квартирантам, тем самым намекнув, что дома меня не особо ждут.

— Скверно.

—Ты так и не ответил. Неужели всё так плохо, что ты в отеле поселился?

— Знаешь, как ни странно, но дела начинают идти в гору. Наверно…

— Почему наверно?

— Ну, пока всё еще в стадии разговоров. Неизвестно когда до дела дойдёт.

— А что за дело такое?

— Всё та же писанина. Только вот я сегодня уезжать собирался, а меня попросили задержаться ненадолго.

— Ясно, – отвечала Кейт. – А куда ехать собираешься?

— Куда занесёт, туда и поеду.

— Когда же ты угомонишься? Неужели не хочется стабильности? – спросила девушка.

— Стабильность сковывает, навязывает зону комфорта. А так не интересно. Еще успею привязаться, а сейчас нужна импровизация.

— Вот еще. А как же хорошее в простом?

— А в чем сложность? – спросил я.

— Каждый раз начинать всё по новой? Знакомства, работа, жильё. Хочешь сказать, что всё так просто?

— Проще чем ты думаешь, – ответил я. – Ты попробуй хоть раз, хоть ненадолго. Вы же девушки более эмоциональны и подвержены импульсивности, так попробуй. Тебя же никто не заставляет прекращать всякие контакты, которые тебе дороги. Большинство глобальных решений, которые могут повлиять на твою жизнь и кардинально её изменить, зависят исключительно от способности идти наперекор всем и действовать по собственному желанию. Пока другие говорят и осуждают, ты действуешь.

— А как же быть с тем, что если я решу поехать куда-нибудь, или сделать что-нибудь по собственной воле, то всё это будет находить начало в твоём совете?

— Ну, я-то тебя не учу. Чаще всего поучают те, кто меньше всего знают. Я же просто говорю чего нужно избегать и делать то, что ты считаешь нужным. Это не в счет.

— А кто решает, в счет это или не в счет?

— Неплохо, – с улыбкой ответил я.

— Тогда я знаю, что буду делать как минимум следующие два часа. Но потребуется твоё участие.

— Мой кошелек готов. Хотя если быть точнее, кошелек новой знакомой.

***

Секс со шлюхой, всегда будет отличаться от секса с любимым человеком. Единственный оплот эгоизма, когда мужчина удовлетворяет исключительно свои потребности, без подсознательного страха ответственности или долга перед кем-то. Это тот случай, когда от мужчины не требуется ничего, кроме пары бумажек и резинки. Роль шлюхи слишком недооценена, ведь помимо физического отдыха и расслабления, она дарит немаловажную психологическую разгрузку. Ты не будешь думать о том, чтобы партнёру было приятно, не будешь думать о каких либо последствиях и ответственности перед человеком, тебе не нужно давать каких-либо обещаний. Ты не будешь переживать о том, что о тебе подумает девушка, начнёт сравнивать, или скажет, что ты оплошал. Опытен ты или нет, не важно. Опыт есть у неё. Она не чурается экспериментов, если они заранее прописаны в стоимости. Секс со шлюхой более откровенен, чем с самым близким человеком.

Скорей всего этим меня и подкупила Кейт. Помимо узкого и аккуратного влагалища, что очень необычно для её рода деятельности, Кейт дарила как раз ту самую психологическую разгрузку. Наверно эти ощущения отличаются от любого другого секса, как ощущения после душа и русской бани. Вроде однородные процедуры, а эффект кардинально отличающийся. По сути, в моих глазах она была прототипом идеальной девушки, к которой у тебя нет никаких чувств, заставляющие тебя ощущать душевный дискомфорт или ревность. Есть образ мышления, который мне очень нравился в ней, есть физическая привлекательность её изящного тела. И есть потрясающий секс, по окончанию которого, твои яйца скорей напоминают сушеные финики.

Именно такой секс, тебя расслабляет и тут же дарит заряд бодрости, на котором ты можешь функционировать всю неделю, как с шилом в заднице. Чаще всего, кризис в отношениях наступает именно из-за однообразия секса. Хочется чего-то нового, и речь идёт не о позе или месте, а именно о новом человеке. Секс становится нежеланным и попадает в разряд чего-то обязательного, как работа. И тут же начинается психологическое отвращение и избежание его. Секс больше не дарит наслаждение, поэтому становится неважно, сколько он длится, пятнадцать минут или всю ночь. Важно лишь то, что он перестает быть интересным, желанным, интригующим.

Трахать Кейт было самым желанным и ярким удовольствием. Во-первых, я делал это когда хотел и сколько хотел. Во-вторых, я настолько отдыхал с этой девушкой, что по ощущениям это можно было бы сопоставить с действием каких-нибудь наркотиков. Я кончал как сраный гейзер, пока из меня просто нечему было вытекать. В-третьих, и это не маловажно, я разряжал мозги, попросту не допуская туда лишних мыслей, и один час с Кейт был эффективней, чем сутки с лучшими психологами.

Она баловалась моим членом, вводя его только на половину в себя, и сразу вынимала. Прижимала его к лобку и тёрлась, пока кожа не становилась совсем красной и не начинала обжигать. Потом она снова запускала мой член в себя, уже до конца. Я крутил и нагибал её как хотел. В этом плане девушка была податливая и подготовленная. Я не спрашивал, занимается ли она йогой или гимнастикой, достаточно было того, что раздвигать ей ноги и задирать их до ушей, при этом сгибая её туловище пополам, было не тяжело.

Через два часа Кейт попросилась принять холодный душ, да и мне уже достаточно сильно хотелось засунуть член под холодную струю. Поэтому, не дожидаясь её из ванной комнаты, я пошел составить девушке компанию. В целесообразности этого мероприятия, я усомнился сразу же, как только вошел в Кейт, сидящую на стиральной машине. Необтраханным на тот момент оставался только старый кожаный диван в комнате, поэтому мы поспешили завершить марафон именно на нём. Я нагнул Кейт через диван, и практически сквозь боль стал вытрахивать последние соки как с неё, так и из себя.

Она впивалась мне в бедра своими длинными ногтями, оставляя полосы, сквозь которые проступали капли крови, а я, почти протирая кожу на члене, приближал себя к сильнейшему за всю жизнь оргазму. Моим яйцам уже нечего было выделять, поэтому несколько секундная конвульсия без жидкостей была запредельно приятной.

***

— Напомни мне, почему ты шлюха?

Кейт повернулась ко мне лицом и вопросительно посмотрела.

— Мы же вроде сошлись на термине «бизнесвумен»?

— Ах да, точно, феминизм.

— Наверное, потому что жутко не люблю просыпаться по утрам и куда-то спешить. Хочу, чтобы работа приносила удовольствие. В конце концов, кто из нас не шлюха?

— Действительно.

— Кстати тебя не удивила стиральная машинка в туалете номера отеля?

— А почему она меня должна была удивить?

— Ну, как-то странно, я думала, в отелях есть свои прачечные или типа того. Не будет же человек снимать номер, платить немалые деньги, еще и вещи за собой стирать?

— Ты серьёзно полагаешь, что отели существуют исключительно для всяких бизнес встреч и туристов?

— Не такой задрыпаный как этот, но вообще да, а что?

— То есть тебя не смутил кожаный диван, который тут ни к селу, ни к городу, подозрительно просторный подоконник, письменный стол без единого стула и большое количество анальной смазки на раковине?

— К чему ты клонишь?

— Странно, что мне приходится тебя посвящать в такие вещи, Кейт, – с улыбкой сказал я. — Этот отель и много ему подобных, предназначены именно для таких встреч, какая проходит у нас. Ну, возможно еще для тех, кому негде переночевать или ширнуться.

Довольно интересный маркетинговый ход, между прочим.

— Слушай, а ведь действительно, какому адекватному человеку захочется жить в подобных апартаментах.

Кейт немного призадумалась.

— Ты так и не ответил на вопрос.

— По поводу шлюх?

— Угу. Ты же не будешь отрицать, что и ты продаёшься?

— Я не продаюсь.

— Да брось. Все мы продаёмся. Кто-то за деньги, кто-то за обещания, кто-то за перспективу. Но по большому счету все мы вынуждены выполнять работу, которая не всегда приятная. И всё чаще, вместо золотых гор и вознаграждения за труд, мы ощущаем привкус вялого члена за щекой.

— Завязывай со своими метафорами. Ты же понимаешь, что они от тебя всё равно двузначно звучат.

— Ты понимаешь про что я. Не получится же так жить. Бегать постоянно, менять одну работу на другую. Что потом?

— Не знаю, получится потом или нет, но знаю, что получается сейчас. Не хочу превращать свою жизнь в зал ожидания. Сейчас доучусь и заживу, сейчас заработаю чуть денег и заживу, сейчас выучу ребенка и заживу. Мне сейчас хочется жить.

— А у себя на родине не получается?

— В том и дело, что получается. Просто беспечность в родных стенах, к которой так все стремятся, замедляет, а то и вовсе приглушает стремление и мотивацию что-то делать. Ты становишься уверенным в завтрашнем дне, и все превращается в обыденность, тем самым съедая твое время и молодость. Время – слишком большая цена для беспечности.

— То есть, тебе хочется домой, и поэтому ты туда не возвращаешься?

— Я уже сам не знаю, где мой дом. Но ты права. Определенно хочется иметь то место, которое можно назвать домом.

— На твоей родине такого места нет?

— Я еще не везде был, чтобы знать ответ. Но слышал, что там сейчас революция. Поэтому скорей всего я изменю свой маршрут, и поеду в центр событий. Нельзя такое пропускать, ведь это история.

— Хочешь, чтобы тебе пробили голову? – поднимаясь с прокуренного дивана, спросила Кейт.

— Нет, но для меня революция, это шанс заработать неплохие деньги на продаже национальной символики и ленточек.

— Ты серьёзно?

— Не совсем. По слухам, там много интересных людей, есть с кем поговорить, тем более что в нашей стране много представителей неопределенных взглядов. Интересно было бы послушать, что они говорят. Может, материал для еще одной книги соберу.

— У тебя творческий кризис?

— Слишком громкое слово для человека, не написавшего ни одной книги. Скорей творческий запор.

— Когда ехать будешь?

Кейт уже оделась, и начала обуваться.

— Наверно к концу этой недели. Осталось уладить один актуальный вопрос, и буду двигать. А ты? Собираешься домой возвращаться?

— Скорей всего. Хочется поплакать папочке в жилет, каясь в том, как я его разочаровала. – Кейт открыла входную дверь.

— Эй! – Крикнул я девушке. – Была когда-нибудь на свадьбе?

Гл. 35

Я сидел в бистро, которое находилось прям возле метро. Мы договорились с Джулией встретиться на выходе, но на улице был такой ветер, что кроны деревьев и провода электропередач опасно тряслись над головой.

Через окно изнутри помещения хорошо проглядывался выход из метро, поэтому я предпочел дожидаться Джулию в тепле и безопасности.

— Вот значит как? – спросила девушка.

— Да, через пару дней. Вообще я привык уезжать, не прощаясь, слишком ответственная церемония. Слишком много обещаний напоследок перед непредсказуемым будущим.

— А что с твоей книгой?

— Как и с отъездом. Слишком много обещаний и зареканий, а по факту, всегда будет что сказать, и всегда будет что изменить. Поэтому сомневаюсь, что когда-либо допишу её. Последний год был слишком насыщен событиями, которые значительно повлияли на мою жизнь. Возможно, что-то найдет отражение в книгах. Как знать.

— Ты хоть с концами не пропадай? Давай о себе знать хотя бы изредка. Чем будешь жить, что будет происходить у тебя.

— Откровенность за откровенность?

— Давай, – ответила Джулия.

— Ты его бросила, но пытаешься что-то скрыть от меня. Значит, ты с ним все же переспала. Два плюс два, получается, что ты его использовала, пока этого не сделал он, и упреждающим ударом бросила, тем самым посеяв зерно сомнения в его сознании, касательно его состоятельности в постели. И кто из вас двоих интересно мудак?

Джулия, не скрывая довольной улыбки, просто пожала плечами.

— Не знаю, Рэй. Все это так запутанно чтобы давать характеристику и подбирать термины для происходящего. Я все чаще ловлю себя на мысли, что поступаю неправильно, но при этом осознанно. А самое интересное, будь у меня выбор начать все с начала, я бы всё равно поступила так же. Это и пугает, но в тоже время завораживает. Куда это может завести.

— Не узнаешь, пока не попробуешь.

— Сперва искала идеального, потом хотя бы кого-то, но оба раза я зацикливалась на будущем, где я мирюсь с какими-то недостатками. А все что нужно, так это наслаждаться тем, что есть. И не бояться совершать ошибки. Пробовать новое.

— Похоже, ты получила духовный оргазм, два в одном. Возможно не такой уж он мудак, раз ты делаешь такие выводы. Ошибки – главный опыт.

— Еще увидимся?

— Как показывает практика, мир тесен. А когда хотя бы один из двух человек идёт навстречу миру, то это увеличивает шансы в любом стремлении и желании. Так что вполне вероятно.

— Тогда до встречи, Рэй. Буду скучать. Особенно на парах по психологии и философии. – Джулия улыбнулась.

Мы обнялись, и она поехала в университет. А я остался сидеть дальше за столиком, заказав у араба самый вредный и острый хот-дог. Нужно было подкрепиться. Вечером меня ждала Джулия и Дэвид в пабе, с названием китайского или японского летчика.

Гл. 36

— Я в деле. – Кинул я ребятам с порога. Джулия, услышав мои слова, встрепенулась и поднялась со стула. Глаза её блестели как при виде большой наживы.

— То есть ты принял положительное решение, так?

— Верно! Но позволь узнать, в чем собственно твоя выгода? Дорогу мне оплачивает Дэвид, как в прочем и жилье с едой. Каков твой интерес в этом?

— Рэй, мой интерес в этом самый простой. Созидание и самореализация. Хочу поучаствовать в таком событии, а тем более курировать его. К тому же, это будет неплохим стартом и для моей карьеры. Хватит уже сидеть в тени родителей, нужно прокладывать свой путь. Разве не в этом смысл жизни?

— Все это чушь, про осмысленную жизнь. В погоне за смыслом, мы не замечаем самой жизни.

— А как же цели и задачи? – отозвался Дэвид.

— Слишком много переменных, от которых зависит будущее, но когда есть цель, идти к ней легче, это факт. – Согласился я.

— Какова твоя цель, Рэй?

— Не проёбывать моменты.

— И как? Получается?

— Ну, скажем так: как только это стало целью, то чаще получается промудачить что-то себе во благо.

— Давай тогда сразу и определимся. Этот тур больше нужен тебе, или мне? Просто не хочу, чтобы это выглядело как услуга, с твоей стороны.

— На добровольных началах. Никто никому ничем не обязан. Джулия стала объединяющим фактором в интересном знакомстве. Хорошо будет, если еще и в продуктивном. Хотя ты в полном праве прекратить моё сопутствие в любой момент. Важно попробовать, и посмотреть что выйдет.

Джулия в знак солидарности подняла рюмку егермейстера и мы все втроём выпили.

— А ты думал, что потом? – спросил Дэвид.

— Ты про конец тура? Или про что?

— Я про дальнейшую деятельность? Ты ведь не хочешь быть автором одной книги?

— Что касается деятельности, то у меня есть очень много идей. Но сейчас думать об этом слишком рано. Хотя бы потому, что я все никак не могу закончить свою первую книгу, написание которой слишком уж затянулось.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 13 141516 Следующая ⇒