House of Rising Sun 12 страница

Блять, это надо же так выёбываться, из-за банального секса – подумал я, и сразу вспомнил Джил. Как же люди всё усложняют. Почему из-за нескольких часов, а иногда и минут секса, люди проходят столько испытаний, прелюдий, а в итоге еще и не факт, что они займутся сексом? Почему не всё так просто? Почему мы просто не можем ебаться? «Наверное, потому что так было бы не интересно» – опять обрубил я себя на этой мысли и подошел к входу центральной аллеи. Семь вечера, её нет. Я уже было вернулся с небес на землю, и прикинул реальные шансы своего перепиха с Бетси, как вдруг услышал цокот шпилек, по тротуарной плитке у себя за спиной. Я знал, что это она.

— Отлично выглядишь, Бет. – Проронил я.

— Боже, как же неудобно, идем скорей к машине, а то я туфли еще не разносила.

Она взяла меня под руку, и мы пошли в неизвестном мне направлении, где должна была находиться моя машина. Прошли мы около пятидесяти метров, и по вздохам спутницы, я понимал, что её настоёбло идти, и она хочет уже сесть в салон моей тачки. Моей крутой тачки.

— Вот черт, наверно её отогнали на штраф площадку. Как же не вовремя! – я показательно разозлился. – Придётся ловить такси.

Бетси выглядела сногсшибательно. Короткое черное платье с вырезом на спине, шпилька сантиметров десять, и кулон в виде скрипичного ключа на золотой цепочке. Любое дуновение ветра, обнажало бёдра и ягодицы Бетси. Она выглядела как шлюха. Первоклассная шлюха. Мы поймали такси, и поехали.

Гл. 22

Вечер оказался прохладным даже для меня. Я надел свою единственную черную рубашку, без галстука, без бабочки. Просто черная рубашка с длинным рукавом, сверху старая кожаная куртка. Джинсовые штаны и черные кеды. Я понимал, что мой внешний вид, уж точно, не для такого полёта. И если можно было бы рассчитывать на секс, то при условии, что моя спутница ужралась бы в предрвотное состоянии.

Вся спина Бетси покрылась мурашками и, проводя логическую цепочку, я перевёл свой взгляд на грудь. Соски кричали о команде спасателей с пледами, и тут я подумал о том, что меня и эту грудь разделяет всего лишь миллиметры ткани, и моральные условности. Не мои естественно. И это самый большой соблазн, когда ты находишься в достаточной близости, что стоит лишь протянуть руку и схватить. Но нет. Ты не животное, ты должен держать марку. Конечно, я не похотливое животное, чтобы смотреть на женщин, только как на объект вожделения и хранительницу влажной пизды. Но когда у тебя нерегулярный секс, и от одного раза до другого может пройти не один месяц, то лучше уж быть животным. Энергия, которая скапливается в тебе, сводит с ума, разрывает тебя изнутри. Всю эту злобу, гнев, ненависть к женскому полу, ты вымещаешь на какой-нибудь шлюхе. Кому-то это нравится, кому-то ты доплачиваешь, и можешь вести себя как грязное животное. Вонзать в неё хер, хватать за волосы, разрывать ей грудь. Кричать, рычать, стонать – высвобождать внутреннего зверя. Иногда просто необходимо выпустить пар. Как было бы всё просто, если бы такие моменты, можно было решить дрочкой.

Бетси было холодно, поэтому я накинул свою куртку на неё. Мы вышли из такси, на какой-то улице, приблизительно в черте города.

— Вот и наш дом, – сказала Бет, и потянула меня за собой.

Мы поднялись на последний этаж высокого дома, и уже на лестнице я слышал громкую музыку и шум вечеринки. Наконец мы подошли к двери. Бетси ткнула в звонок, и мы стали ждать пока откроют. Дверь открыл какой-то парень, чьих зрачков я просто не увидел. Дым в накуренной квартире резал нюх, и першило горло. Я сразу взял себе что-нибудь выпить, чтобы хоть чуть-чуть адаптироваться под местную фауну. Это был пентхауз огромных размеров. На вечеринке присутствовало больше двух сотен человек, и странным было то, что никто еще не вызвал полицию. Я мгновенно потерял Бетси из виду, поэтому взяв стакан с чьим-то бухлом, или ссаньём, пошел искать свою пассию.

Давно я не тусовался в подобных местах, мне они порядком поднадоели. Всех этих людей объединяет только одно – сегодняшний вечер. Они пришли сюда не для того, что бы слушать музыку или танцевать. Не для того, что бы увидеть друзей или знакомых. Многие приходят сюда, уйти. Уйти от всех нахуй. Залить в себя столько алкоголя, чтобы он разбавил мысли и реальность. Обманул тебя, и отвлек. Кто-то пришел покурить травы, кто-то закатить колесо, а кто-то вроде меня, просто для ебли. В надежде, что найдётся одна блудливая пизда, которая либо будет невменяемая, либо ей будет всё равно. Но всех их объединял этот вечер. Вечер побега.

Есть такое неписаное правило: «все, что произошло на вечеринке, тут и остаётся». Любые ссоры или обещания, любые угрозы или слова извинений, все они оставались в этой ночи, пока не наступал рассвет. Ничто не должно восприниматься в серьёз. Во всяком случае, для многих это оправдание… Я уже давно не был фанатом подобного отдыха. Для меня тут слишком много людей. Чтобы я мог отдохнуть, я должен был ограничиться минимальным количеством людей, одним собой. Вот тогда я мог бы отдохнуть от людей. В противном случае, это не отдых. Даже секс нихрена не отдых, там присутствует минимум два человека. Я пьянел. Рядом со мной стояла девушка. Красивая такая, с коротким темным каре, и красивыми ушами. Не знаю, почему я обратил внимания на её уши. Я подошел к ней ближе, и начал целовать. Она предприняла попытку высвободиться, но ответила участием в поцелуе. Ей это нравилось, мне тоже. Потом она вырвалась, и ушла. У меня сильно начала болеть голова, начало тошнить. Я подумал, что буду блевать, поэтому пошел в туалет. Опираясь на стенку, я прошел вдоль коридора к уборной. Туалет был занят, поэтому я пошел в одну из комнат, в надежде поблевать из окна. Я зашел, как мне казалось в детскую. В детскую, в которой кого-то ебли. Я прошел к окну, вдохнул свежего воздуха и блевать перехотелось. На полу лежало черное платье и знакомые туфли с каблуком.

— Бетси? – ребята перестали елозить.

— Блять!

— Бетси, кто это, какого хуя? – вознегодовал какой-то парень.

Я, долго не раздумывая, схватил парня за ногу, и потащил с кровати, в надежде отпиздить, но он мне заехать пяткой в голову. Я повалился на пол. Бетси, схватила платье и стала его надевать. Парень подошел, и только тогда я увидел, что он был больше меня. Намного больше. Я попытался его ударить, но он увернулся и провёл левый хук. Следующий удар был под дых. Я опять упал, и начал блевать. Желудочный сок, вперемешку с алкоголем текли изо рта, и ноздрей как из сраного вулкана. Я заблевал Бетси её туфли.

— Идём Бет, этот мудак тут всё заблевал!

Я лежал в луже своей блевотины, и пытался отдышаться. В комнате было темно, за окном начинался рассвет.

Когда я, наконец, оклемался, Бетси не было. Много кого не было, а те, кто были, находились в коме, и выходить из неё явно не собирались. Пара человек стояло у входа и прощались, по всей видимости, с хозяином пентхауса. Я вышел вместе с ребятами, они вызвали такси. В кустах кто-то срал, и я сразу вспомнил о том, что не ходил по большому уже около недели. Мне нужно было отдохнуть и посрать.

Входящий вызов. Номер не определен.

— Алло?

— Мудло!

Конец вызова.

Гл. 23

Зима обещала быть суровой. Ноутбук я уже давно починил, и ничто не мешало мне продолжить писать. К тому же, большая часть на тот момент уже была готова. На улице было достаточно холодно, что бы простыть, а тёплой одежды у меня не было. Временные подработки на улице не канали, я бы просто не пережил зиму. Поэтому я пытался устроиться в торговые и развлекательные комплексы.

Наконец меня взяли в охрану одного офисного здания. Там была вахтовая работа, я выходил на трое суток и двое отдыхал. Мне выдали рацию, ключи, и всякие мелочи, типа пульты от кондиционеров, ручки для открытия окон и прочее.

Тревор работал тут уже около трёх месяцев, и он принялся проводить мне краткую экскурсию по зданию. Оно было двухэтажным, так казалось снаружи. На самом деле, тут было три этажа, просто архитектура здания, создавала нехилый оптический обман. На первом этаже находились супермаркет, табачный магазинчик, магазин всяких безделушек ручной работы, кафетерий с домашней кухней для офисного планктона, и помещение под ресторан, в котором работали гастарбайтеры за половину зарплаты обычного рабочего. Они работали весь день, а иногда и ночами, что доставляло мне больших неудобств, ибо нужно было следить за ними, пока они не закончат. Только в этом случае, я мог пойти спать.

На втором этаже находились туристическое агентство, канцелярский отдел, и большой магазин электроники. На третьем – располагались всевозможные офисы, рекламные агентства, отделы проектирования и множество подобных офисов.

Комната охраны находилась на первом этаже со стороны черного выхода и обходной лестницы. В нашем распоряжении было пятнадцать камер слежения, несколько раций, кнопка тревоги и стенка с ключами от всех этих офисов.

Буквально через пару дней я принёс на работу печатную машинку, и отныне она оставалась там. Иногда Тревор просил прикрыть его, и уходил в бар, в котором просаживал всё до копейки и оставался там до утра, а я был только рад оставаться один на работе. В такие моменты я мог писать. На том наша дружба с Тревором и завязалась. Он думал, что я делаю ему одолжение, что прикрываю в рабочее время, а на самом деле, он делал одолжение мне тем, что съёбывал на сутки.

— Я принёс тебе пожрать! Сколько ты не ел, дружище? – Тревор знал, что я плохо питаюсь, и частенько приносил мне из дома что-нибудь вкусное. – Жаркое и домашние булочки, а вот это называется «фрицы».

— Что это за говно?

— Не знаю, Ирма просто делает тост, мажет его майонезом и выдавливает неебическое количество чеснока сверху. Крутая штука, но назвала её фриц.

— Мне кажется, что-то подобное уже есть, и носит оно другое название.

— Не знаю, мне плевать, главное что вкусно. – С этими словами Тревор выдавил огромный прыщ у себя на шее прямо в зеркало.

Меня подкупало такое откровенно мерзкое поведение, когда кто-то мог заниматься подобным у всех на виду. Я сидел, грыз фрицев, и смотрел телевизор, по которому шел футбол. Дрочево для бедных.

— Ладно, Рэй, я тебя подкупил, ты не против, если я…

— Да, давай вали, – прервал я Тревора, и кивком головы указал на дверь.

Парень вылетел из комнаты, и дальше я видел его только через камеры видеонаблюдения. Я улёгся на кровати, которая была чуть больше моего роста, и накрылся одеялом. Ночь была жутко холодная, и я проснулся от того, что у меня замёрзли ноги. Я взял фонарик, накинул плед на себя, обулся и пошел делать обход. На втором этаже меня посетила гениальная идея. Я спустился вниз, взял ключи от магазина электроники, и пошел за обогревателем. Хорошие обогреватели были запакованы, их брать было не вариант, поэтому пришлось обойтись тепловентилятором, который был без упаковки. Я взял его подмышку и отправился на выход.

Если гулять, так с музыкой – подумал я, и вернулся за еще одним таким же вентилятором. На часах было начало третьего ночи, я спустился в комнату охраны, плотно закрыл двери, поставил один вентилятор на стол, чтобы дул на тело, другой поставил на пол, чтобы дул в ноги.

— Блять. – Я обнаружил, что не хватает розеток, чтобы подключить всё это тепло. Поэтому пришлось подниматься еще и за удлинителем.

Наконец я мог обогреть комнату. Я подвинул стул со спинкой к кровати, поставил машинку, и принялся за писанину. Попёрло сразу. Буквально за три часа я написал четыре главы, и это так придало бодрости, что я не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась. Я был уверен, что если рассвет не наступит, то я допишу книгу до конца. Увы, начинало светать. В комнате уже было настолько душно, что пришлось приоткрыть двери. Время подходило к шести, и нужно было относить обогреватели обратно в магазин.

В девять утра моя вахта закончилась, и впереди наступали выходные. Я договорился, что встречусь с Джулией, поэтому отправился домой принять душ и переодеться. На тот момент неловкость, царящая дома между мной и Лизой, почти прекратилась. Мы почти не общались. Да и не виделись практически. Она помирилась с Кларком, и частенько ночевала у него, а днём была в университете. Поэтому увидеться мы могли два дня в неделю, где-то в первой половине дня. Этот день оказался одним из таких. Я зашел домой, в момент, когда Лиза выходила из душа. Она была полностью обнаженной и капли воды покрывали всё её тело. Каждая из этих капель, стремилась в сторону лобка. Лиза сделала вид, что не увидела меня, а просто прошла мимо, в свою комнату. Дверь она не закрывала, поэтому я увидел, как она плюхнулась на кровать, и собиралась красить ногти. Моя член в этот момент, был уже достаточно эрегированным, что пришлось его даже поправить. Лиза увидела это.

Я принимал душ около пятнадцати минут, времени было мало, Джулия ждала меня в одной забегаловке. Я быстро вытерся, надел трусы и вышел из душа. Дверь в комнату Лизы была открыта, и она по-прежнему сидела на кровати голая и красила ногти. Член начал опять вставать, поэтому я быстро свалил одеваться к себе в комнату.

— Рэй, ты сильно занят? – послышалось из её комнаты.

— Да не так, что бы очень! Одеваюсь!

— Подойди, пожалуйста.

Я решил сразу не срываться, а чуть потянуть, чтобы не показалось, что я заинтересован. Потом я медленно оделся, и пошел в комнату к Лизе. Она всё еще голая.

— Как думаешь, нормально? – Лиза показала ногти, кончики которых были покрашены в белый цвет. – Это называется френч.

Я не знал, нравится ли мне это или нет, я не мог сосредоточиться при виде голой Элизабет, которую не смог трахнуть некоторое время назад.

— Да, выглядит симпатично, – как можно спокойней сказал я, и наверно должен был выйти из комнаты, но не стал этого делать.

— Как раз подойдёт под туфли, – сказала Лиза, и указала на белые туфли, стоящие возле тумбочки с кремами, духами и прочими женскими принадлежностями по уходу за телом.

Лиза стала смотреть на меня, ожидая чего-то, но это не было намёком на то, что мне нужно уйти. Я взял её за запястья, она поднялась с кровати, и я начал её целовать. Действовать нужно было наверняка. Поцелуй стал перерастать в страстное поглощение друг друга, поэтому я толкнул её на кровать, скинул штаны и в момент забрался сверху. Вошел я моментально, но сразу же почувствовал, что скоро придётся выходить. Через две минуты я кончил, но член продолжал стоять. Лиза перевернула меня на спину, и взяла инициативу на себя. Она уверенно начала двигаться, и медленно постанывать.

Всё развивалось так быстро, что только к моменту приближения второго оргазма, я стал понимать, что происходит. Через пять минут, мне пришлось скинуть её опять.

Третий раз был достаточно долгим, чтобы заставить её кончить два раза. Наконец ко мне вернулась именно та уверенность, которая была так нужна всё это время. Обида и злость которая осела тенью на моём эго, тот кризис который пережил я, нашел выход в зачинщице всего этого. Со злостью и агрессией я входил в Лизу. Намотав её волосы на кулак, я насаживал свою партнёршу с такой силой, словно хотел разрезать её пополам, начиная от влагалища и до самой головы. Она вытягивалась в приятных судорогах, и изгибалась как довольная кошка, а я всё сильней тянул её за волосы, тем самым прогибая животом к кровати. Когда Элизабет начинала вскрикивать, я затыкал ей рот рукой, а она принималась сосать мои пальцы. Лиза устала стоять на локтях, тогда я поднял её с кровати, и прижал к стене, одной рукой придерживая её ногу, а другой – схватив за горло, продолжая фрикции.

Трахая Лизу, я стал вспоминать о Кейт. Ситуация изменилась в обратном направлении. Самое интересное, что у Кейт влагалище было гораздо уже, чем у Лизы. Возможно это из за её дружка-питекантропа Кларка, а может просто, потому что она очень удачно скрывала, что тоже шлюха, но разница была ощутимая. И понимание этого, делало меня более агрессивным. Никакой жалости или нежности не вызывали истошные стоны Элизабет. Она почти стонала от боли, но я уже практически насиловал её. Ткнув лицом в кровать, я держал девушку за волосы на затылке, и со всей допустимой амплитудой бился об её ягодицы. Задница Лизы моментально покраснела от ударов, и только протяжные стоны издавал её рот упёршийся в подушку.

Когда она кончала, я даже не выходил из неё. Я просто продолжал насаживать её на член, и выходил только тогда, когда собирался кончать сам. Тогда я переворачивал Лизу на спину, заползал ближе к её голове, и бесцеремонно засовывал член в рот, отправляя семяизвержение ей в горло.

Пока член приходил снова в боевое состояние, я трахал Элизабет пальцами, тем самым практически не оставляя её клитор и влагалище в покое. Нащупав точку G, я начал концентрироваться на её стимуляции, отчего внутренние стенки её лона моментально покрылись мурашками.

— У меня ноги уже сводит. – Еле слышимо произнесла Лиза. Я ничего отвечать не стал. Член опять готов к продолжению банкета, и я снова перевернул девушку на спину.

Закинув её ноги к себе на плечи, одной рукой я обхватил за оба бедра, а другой схватил за горло, и снова вошел в Элизабет.

Наконец я расслабился, и скинул тот камень, который душил меня всё это время. Я уверенно продолжал трахать Лизу, в то время как Джулия ждала меня в кафетерии. После четвёртого раза член упал. И в принципе, я был доволен результатом, но Лиза, очевидно, сдаваться не собиралась, она хотела взять с меня в двойне за прошлый раз. Элизабет опустила свою голову, ногтями впиваясь мне в бёдра. Член опять разбухал и увеличился в размерах, находясь у неё в глотке. Лиза залезла на меня, запустила свои длинные пальцы мне в волосы, и почти вырывая их, впилась мне в голову, начиная очень активные движения тазом. Прошло необычно много времени, что я даже не был уверен, что закончу кульминацией, но оргазм подступал, и я стал набирать скорость. В этот раз Лиза не дала мне выйти, и я кончил прямо в неё.

— Ты чего? – в недоумении спросил я.

— Я на противозачаточных, – сказала Лиза, и, держась за влагалище, пошла в душ.

Глупая сцена.

«Однако лихо» – подумал я, и пошел на кухню мыть член в раковине. Я поссал на посуду, обоссав при этом стенку, кран и руки. Вытерся и пошел опять одеваться.

Лиза не выходила из душа.

— Ты там чего? – она не отвечала. – Лиза?

— Да сейчас выйду, – огрызнулась она, и, судя по звуку, закрыла дверь шкафчика с туалетными принадлежностями.

Я уже успел одеться и с призрачной надеждой собирался еще успеть на встречу.

— Ладно, я пойду, тебе чего-нибудь взять в магазине?

— Нет не нужно, – сказала Элизабет.

Я обулся и ушел.

Гл. 24

Мы часто виделись с Тревором, и обычно когда люди проводят столько времени вместе, то их называют друзьями. Он таскал меня по всяким забегаловкам, знакомил с барменами и завсегдатаями подобных заведений. Его многие знали. Эти знакомства были на уровне «Эй, пиздюк, ты, когда вернёшь деньги? ». Тревор был должен кругом и каждому. Его регулярно пиздили, но не в счёт долга, а для профилактики. Хотя сам по себе Тревор был крепким детиной, и последний год даже усердно качался, заправляясь протеиновыми коктейлями. Странно, что при этом бухал как черт.

— Твоя жена знает, что ты законченный алкоголик?

— Не знаю даже, как и сказать тебе, Рэй. Мы с ней почти не общаемся. Я с ней регулярно ссорюсь, думаю сейчас ей насрать. – Он взял стакан и опрокинул в себя рюмку виски.

— Логичней предположить, что ей не насрать, коль уж она тебя этим пилит, не думаешь? – с иронией спросил я, и взял горсть арахиса.

— Ты не знаешь её, Рэй, она ебанутая.

— Ты любишь эту ебанутую, коль уж женат на ней.

Тревор вздохнул.

— Не так все было, Рэй. И не так должно происходить. Я, конечно, слышал и знаком с какими-то притирками и недопониманием в отношениях, но блять. Так хочется тех ощущений, которые были в начале. Когда я до охуения тащился от неё, от каждого слова и движения, от всех её выходок. С таким трепетом ждал каждой встречи с ней.

— А сейчас?

— А сейчас в пизду это всё.

— Считаешь всё так просто?

— Нет, но кроме проблем в наших отношениях, не осталось ничего. Поэтому я напиваюсь в последнее время, как последняя сука. И знаешь, что я понял?

Глядя в глаза Тревору, я кивком головы указал на заинтересованность в вопросе.

— Выпивка не решает проблемы. Она даёт возможность послать их нахуй. Ненадолго.

— Так и становятся алкоголиками. – Подытожил я.

Заиграла песня Скотта Маккензи, я обернулся в сторону музыкального автомата, и увидел отходящую оттуда официантку. «If you`re going to San Francisco, Be sure to wear some flowers in your hair».

Тревор продолжал что-то говорить, а меня стала накрывать какая-то грусть. Я вдруг вспомнил, как меня мелкого водили в планетарий. Я смотрел на звёзды, планеты, и воображал, как же было бы здорово, если бы я отправился в космос. Тогда это были просто мечты ребёнка, а сейчас это стало чем-то вроде запретного плода в обычной жизни. Насколько это всё глобально – космос, планеты, звёзды, галактики. Насколько наша планета ничтожна по сравнению с миллиардами других планет. Насколько ничтожен я, в сравнении с этой планетой, а тем более с другими. Вселенная настолько огромная, настолько потрясающая и неизведанная, что мозг не может обработать эту информацию. Что это значит – бесконечное существование и бесконечное пространство? Как это можно понять? Вечное движение по бесконечному пространству, которому нет конца. Мы привыкли считать, что есть начало, есть конец. Всему, что ни наесть будет завершение, и как можно смириться и понять, что есть что-то бесконечное? Я не могу выйти за пределы своего визуального мира, мой мозг не готов к такой информации. Я понимаю, что на фоне всего мира в этой вселенной наши проблемы настолько бессмысленные, что не имеет смысла ничего. Сколько я проживу? Сорок, пятьдесят лет? Ёбаный мир, существует настолько долго, что я просто не могу логически провести и посчитать, в каком промежутке этого существования я нахожусь. Моё влияние во времени в таких макро-масштабах, настолько мизерное, что этому даже нет определения. Куда поступать учится, кем работать, в какой стране сдохнуть, чем оплатить кредиты, за какие шиши купить завтра пожрать? Политика, любовь, семья, уважение, популярность, религия, кружки рисования, общество больных раком, общества управления гневом, болезни, СПИД, дружба, альтруизм, эгоизм, холестерин, здоровое питание, наклейки на бампер, зимняя резина, плохая погода, стиральный порошок для ручной стирки, терроризм, фонограмма на сцене, освежитель воздуха с запахомморя, черный хлеб или белый, пицца с курицей или с салями, кроссовки или кеды, Иисус или Мухаммед? Какие же мы уебаны в этом мире. Какой же хернёй мы занимаемся. Наше существование настолько бесполезно, что может оправдаться только статистической ошибкой в этом огромном постоянном процессе. Мы, люди, – ёбанная ошибка, случайно удачное совпадение эволюционных действий и формирований. У вселенной было достаточно времени, если такой термин можно применить к ней, что бы оплошать и дать ход эволюции человека.

Меня настолько поглотили эти мысли, что я не заметил, как Тревор пускал слюни на барную стойку. Я заплатил за его выпивку и ушел. Настроение было дерьмовое, поэтому я поехал домой.

Лизы дома не было. Как и её вещей. Остались какие-то старые тряпки, но всё остальное пропало, я был в квартире сам. Через неделю заканчивалась аренда.

Гл. 25

Мой сосед по комнате был музыкантом. Он неплохо играл на гитаре, и достаточно неплохо зарабатывал игрой в метро. Как-то раз он пригласил меня помочь ему собирать деньги с пассажиров. Мы заходили в вагон, и когда он трогался, парень начинал играть. Я в это время ходил по вагону с шапкой, и собирал деньги. Черт побери, да парень отлично играл, но что-то в жизни у него пошло не так. Одно я знал точно, на сцене не хватает именно этого парня.

— Мы сегодня заработали, почти по сотне баксов на брата. Себе я беру сотню, тебе восемьдесят девять.

— Это почему ты себе берёшь сто, а мне восемьдесят девять? Почему не поделить поровну, по девяносто четыре пятьдесят?

— Потому что я инициатор, я играю на гитаре, и я пригласил тебя подзаработать, так как нам скоро платить за квартиру, а ты еще ни копейки за месяц не заплатил.

— Заплачу, ты за меня не переживай. – Я взял свои деньги, и пошел купить поесть.

Нужно было сразу приготовить и на работу на трое суток. Я должен был работать сам, в этот раз Тревор серьёзно заболел, а остальные ребята не желали составлять мне компанию, хоть это и оплачивалось. «Тем же лучше мне» – подумал я и засыпал пачку макарон в кипяток. Давно я не стоял у плиты, если быть точнее, не готовил в принципе. Как водилось, еды у меня особо много не накапливалось, что бы возникала необходимость складывать её в холодильник, или растягивать. А если учесть, что наш холодильник чем-то вонял, то я предпочитал не складывать туда ничего.

— Ты надолго уходишь? – поинтересовался Брайан.

— На трое суток. А ты работать не собираешься?

— Вообще собираюсь, завтра, а сегодня я с ребятами хотел немного покутить, и они завалят к нам, ты ведь не против?

— Да мне насрать.

— Вот и отлично, – обрадовался Брайан, – если что, мы тебе куриных крылышек оставим.

— Я думаю, не стоит, – ответил я, – к моему приходу они испортятся.

— Ну, ты смотри, моё дело – любезно предложить, твоё дело – хуй положить.

— Так я и сделал, а теперь мне пора, увидимся.

Я думал о куриных крылышках, и о том, сколько бы штук я мог съесть. Интересно, люди умирали от переедания куриных крылышек? Разве что от очень жирных, наверно. Но я бы их как следует прожарил.

Мой желудок переваривал сам себя, но мой обед был распланирован. Сегодня вечером, завтра утром, завтра вечером, послезавтра утром, послезавтра вечером, а дальше я не загадывал. Я сомневался, что хотя бы часть плана будет выполнена, поэтому первым делом по приезду на работу, я сожрал половину всего рациона на три дня. Так что вывод был очевидным, завтра утром я съем всё остальное. Моя смена начиналась в десять вечера, когда комплекс закрывался, но некоторые офисы работали до одиннадцати, поэтому приходилось каждого работника лично провожать на запасной выход, т. к. центральный был уже закрыт, а без сопровождения выпускать работников было нельзя.

Я частенько замечал хорошенькую девушку в проектировочном отделе. Я ей не нравился, наверно даже бесил. Мы частенько встречались с ней в женском туалете, так как я ходил именно туда. Мне было лень, обходить четыре метра от стены разделяющей мужской и женский туалет. Да и к тому же, они оба носили названия «Служебное помещение», поэтому я как сотрудник оправдывал себя этим.

— Это женский туалет, – частенько говорила мне эта красотка, и каждый раз я хотел ответить с сарказмом.

— Я знаю, что это женский туалет, – отвечал я, и продолжал туда ходить ссать, мыть чашки из-под кофе, или тарелки из-под еды.

Я видел, что она бесилась, но бесилась как интеллигентная особа. Понятно было, что моё поведение не способствовало к положительному расположению к себе, но она была милой, и я был уверен, что даже трахать её было бы как-то по-особенному. У неё был парень. Я его не видел, но часто замечал, как она говорит с кем-то по телефону, и обычно так, как говорила она, говорят с любимыми людьми. Наверно это приятно, когда с тобой так разговаривают. Ждут твоего звонка, и трахают такие девушки – позавидовал я парню. Я не был обделён женским вниманием с детства, но за всю жизнь ни одна девушка не бегала за мной, ни одна из девушек, с которыми я встречался, не жаждала вернуть отношения. Наверно я так себя позиционировал до того момента, как повзрослел. Когда я стал общаться с девушками так, как они того требовали, без вранья, прямолинейно, я оказывался мудаком. Я всегда давал понять, что меня не интересуют отношения, но виной тому не моя интровертность, а скорей нежелание врать девушкам о своих намерениях ради секса. Поэтому получилось, что в сексе я себя ограничил по своей глупости, а может из-за неумения врать. Если мне нравилась задница, я так и говорил, если мне нравились ноги, я так и говорил, если мне нравилась грудь, я так и говорил. Но когда разговор заходил о намерениях, я выкладывал всё начистую. И из десяти девушек получалось переспать только с одной. Да и та потом всё равно стремилась увлечь в отношения, поэтому приходилось закреплять статистику, что все парни мудаки. Хотя это не так. Я знал кучу парней, которые оказывались в самой жопе из-за девушек. Тот же Тревор. Пусть его брак не такой уж и долгий, но Ирма уже успела ему изменить несколько раз. Каждый раз после какой-нибудь ссоры. Обычно, парни шлют ко всем чертям таких женщин, но Тревор любил её. Это точно. Я видел его глаза, слышал его голос, когда он говорил о ней. Так вот и получается. Случись косяк в отношениях бабы бегут на измену, закрепляя клише, что все бабы шлюхи, а парни ныряют в бутылку. Конечно, на таких как Тревор, свет клином не сошелся, и в сотнях таких же ситуаций множество парней идут налево, становясь мудаками. Но это не от того, что они прекращают любить, это нечто другое. Когда у парня появляется шанс присунуть другой барышне, та сила, которая идёт в сопротивление морали и канонам в отношениях – сама природа. Он не может не проявить мужской сущности. Ему необходимо утвердиться среди ему подобных. Секс со случайной девушкой не значит ровным счетом ничего, кроме проявления мужского естества. То ли дело с девушками. Если девушка изменяет, она не просто предаёт своего мужчину, она уничтожает его достоинство и унижает среди других мужчин. Это ведь что-то вроде абстрактного мужского клуба, из которого ни один мужик не хочет вылететь. Ошибка считать, что если мужчина изменил, то он не любит свою избранницу. Или что это как-то завязано на сравнение внешних или внутренних факторов. Это необязательно взаимосвязано. Изменяют все, разница лишь в том, у кого больше вариантов, и сколько времени девушка удержит монополию в сексе. Даже принцессу надоедает трахать.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒