[55]Отсылкакпесне Sometimes It Snows in April 6 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 24Следующая ⇒

– По крайней мере, завтра у нас выходной – заявил он.

– Да?

– Суббота же. И у нас тусовка, не забыл?

– А, точно.

Почему он просто не дематериализовался сюда в одиночестве?

Ну, он может ответить на этот вопрос: с Шули в качестве второго пилота у него было подобие прикрытия.

Прикрытие в стиле «мы долго ехали и очень устали».

– Мы на месте, – заявил Шули, сворачивая на гравийную дорожку.

В конце дорожки стоял фермерский дом с крыльцом по периметру, в окнах горел свет, и иллюминация проливалась на все еще коричневый газон; Нэйт решил, что место напоминает ему только что приземлившийся космический корабль. С деревом на дворе сбоку и лугом за домом, это место на самом деле казалось особенным... и не впервые он подумал, что понимает, почему Брату Куину так понравился участок.

Дом Лукаса был назван в честь его брата, и он стал частью программы поддержки населения расы, являясь приютом для молодежи, нуждавшейся в крыше над головой, ресурсах и помощи. В отличие от Безопасного Места, где принимали только женщин и детей, сюда пускали и мужчин, в качестве жителей и как посетителей. Что было на руку Нэйту.

С отчаянием, в котором он не хотел себе признаваться, Нэйт поднял взгляд на окна второго этажа, по левой стороне. Свет в одной конкретной спальне не горел, и на мгновение его захлестнула паника.

Но если бы она уехала... она бы сказала?

Делая глубокий вдох, он поправил свою толстовку с эмблемой «Университет Колдвелла». У подола были пятна краски, и, подтянув ткань к носу, он сделал вдох. Прекрасно. Одеколон от Бенджамина Мура[39].

Но ему приходилось пользоваться любой возможностью попасть сюда.

В секунду, когда «Тесла» остановилась у дорожки, ведущей к дому, Нэйту хотелось буквально выскочить из машины и рвануть к двери, выбить ее из петель, чтобы взбежать по лестнице и убедиться, что она не...

– Слушай, – начал Шули своим тоном я-тебя-на-два-месяца-старше. – Завтра у тебя будет отличная ночь, я прослежу. Заглянем в новое место, в «Одуванчик». Тебе понравится, и не обязательно торчать там до закрытия, если не хочешь. Пропустишь стаканчик, а там как пойдет.

– Не знаю, – Нэйт дернул дверную ручку. – Меня туда не особо тянет. К тому же, сдается мне, ты будешь занят-презанят.

Шули схватил Нэйта за руку.

– Всяко лучше чем... ну ты понял.

– Лучше чем что?

– Приезжать сюда при первой возможности.

Нэйт застыл на мгновение. Он думал, что действовал не так топорно, а если заметил Шули – зацикленный на себе любимом – кто еще понял, что он не отходит от этого дома?

Вырываясь из ступора, Нэйт ответил:

– О чем ты? Я был здесь всего дважды с тех пор, как мы закончили гараж. Включая сегодня.

– Два раза из двух возможных.

Нэйт выдернул руку.

– Мне просто нужно вернуть толстовку.

– Да ладно? Точно такую же, что сейчас на тебе? Которая стоит максимум двадцать баксов? Слушай, мне плевать, что ты претворяешься перед всеми остальными, но со мной-то ты можешь быть честным.

– ПрИтворяешься, – пробормотал Нэйт, выходя из машины.

Охваченный внезапной нервозностью, Нэйт захлопнул пассажирскую дверь, мгновенно забыв о Шули и его похождениях по всем клубам Колдвелла. Направляясь к парадной двери, он одернул свою вымазанную краской толстовку, топнул ботинками, чтобы сбить с них грязь... и поправил бы свои темные волосы, если бы Шули не пыхтел ему в спину.

Дверь открыли прежде, чем он успел постучать.

– Вы вовремя, рассвет уже близко. – Соцработница улыбнулась им, отступая назад. – Ваша толстовка на кухне.

Женщина полностью соответствовала своей работе – заботливая, добрая, с мягким голосом. Блин... как ее звали? Ему говорили уже пару раз, но он вечно забывал. Но он помнил ее синие джинсы. «Вранглер». Он не знал этот бренд... впрочем, он в принципе не разбирался в одежде.

– Огромное спасибо... – Он улыбнулся ей, заходя в дом... надеясь, что она не поймала его на склерозе. – О, вау, пахнет печеньем с шоколадной крошкой.

– Только из духовки, – сказала она. – Готовим каждую ночь, как по часам.

Войдя в гостиную, Нэйт услышал шаги на втором этаже. Тяжелые. Мужские.

– Кто-то заехал? – Хмуро посмотрев на потолок, он напомнил себе, что это – не его дом... а потом поправил подушку на диване, стараясь вести себя непринужденно. – Кажется, у вас новый житель?

– Да, есть новичок. – Соцработница направилась в серо-белую кухню и остановилась возле обеденного стола. – Вот.

Его толстовка никогда не получала такого ухода. Она была опрятно свернута, и, взяв ее в руки, Нэйт уловил запах кондиционера для белья.

– Спасибо. – Он посмотрел на плиту, где на подносах остывали ряды с печеньем. – Выглядит аппетитно.

– Угощайтесь. – Женщина подошла к шкафчику и достала тарелку. – Я всегда готовлю целую партию, хотя в доме нас всего трое. Привычки, понимаете. Еще с Безопасного места. Молока?

– С удовольствием. И Шули тоже.

– Присаживайтесь, ребята, я вам накрою.

Старательно игнорируя многозначительный взгляд приятеля, Нэйт отодвинул один из стульев и уселся за стол. В кухне царила чистота и порядок, кухонная плита сверкала, в раковине не было посуды, на гранитных столешницах стояли только остывающие печеньки.

Да, не предложишь свою помощь с уборкой.

– На самом деле, – сказал Шули с блеском в глазах. – Я нагулял аппетит. Упахался.

– Да? – Соцработница – Боже, да как ее зовут? – поставила на стол тарелку с печеньем и отошла за стаканами. – Где вы тренируетесь? И чем именно занимаетесь?

Нэйт, щурясь, посмотрел на Шули, мысленно транслируя «даже не смей упоминать свои потрахушки». Шули в ответ выкатил глаза, но, по крайней мере, сдержал себя.

– У нас дома тренажерный зал, – ответил он, взяв печенье и откусив ровно половину.

Домашний зал, как же. В особняке Шули спортзал был размером с футбольное поле и оснащен по высшему разряду. Но он заработал очки за то, что не стал бахвалиться.

– Чистый восторг, – пробормотал Нэйт, пробуя печенье. – И без орехов.

– Тебе под стать, – прошептал Шули.

Нэйт незаметно показал ему средний палец, а потом наклонился, пытаясь рассмотреть задний коридор. Ну, вдруг кто-то войдет через гараж. Хотя не было слышно открываемой и закрываемой двери.

Это очень удобно. – Соцработница убрала коробку с молоком в холодильник.

– Мы бы построили зал рядом с гаражом, но пока не хватает средств.

Черт, они снова говорят о чем-то? – подумал Нэйт, заглядывая в гостиную.

– Упражнения помогают улучшить настроение и взять свои чувства под контроль, – продолжала соцработница. – Это важный элемент здоровья и реабилитации...

– Спортзал, – выпалил Нэйт.

Женщина рассмеялась.

– Да, вот бы у нас был...

– Мыможемвамегопостроить. – Когда женщина вскинула брови, застыв на полпути со стаканами молока в руках, Нэйт заставил себя говорить медленнее. – Мы можем построить для вас спортзал. – Нэйт кивнул на Шули. – Он как раз хотел сделать что-то полезное обществу на свою зарплату.

– Да? – удивился Шули, откусывая печенье.

– И мы построим все бесплатно.

– Мы?

Нэйт зыркнул на своего приятеля.

– Наш прораб, Хэфф, сможет подготовить план и даст нам скидку у своего поставщика стройматериалов. Мы можем работать здесь в свои выходные.

Соцработника накрыла горло рукой, когда ее глаза заблестели от слез благодарности.

– Ребята... это так щедро с вашей стороны. Но вы уверены?

Нэйт кивнул, словно они подписали сделку кровью.

– Это будет нам в радость.

– Правда? – пробормотал Шули.

***

За фермерским домом, в котором пахло печеньем с шоколадной крошкой, Рэйвин шла по лугу, траве и полевым цветам еще предстояло ожить, неубранная территория все еще была пуста после холодных объятий зимы. Шагая в сторону дальней границы леса, она вспоминала свое появление в этом месте и в этом времени. Она неправильно рассчитала траекторию и попала сюда не с первого раза.

Остановившись, Рэйвин запрокинула голову и посмотрела на галактику над ними. Сам факт, что она была здесь... она знала, что это чудо, исключение в естественном порядке бытия, и она должна ценить данную ей редкую силу. Вместо этого она чувствовала себя пустой. Потерянной.

С другой стороны, это был совершенно новый мир для нее, и не потому, что она была не в том краю, который местные называют «Старым Светом». Действительно, это был старый свет. Когда она там жила. там не было ничего старого. Там жили все вампиры.

Но прошли века, и все изменилось. По крайней мере, для того, кто перепрыгнул из эпохи в эпоху, а не планомерно прожил это время.

Время, как выяснилось, не было линейным в прямом смысле этого слова. Оно скорее напоминало толстую книгу с короткими рассказами, все моменты можно было перечитывать, проживать заново, существуя в параллельной бесконечности, потому что реальности неразрывно связаны. Смертные, как чтецы, пролистывали метафорические страницы своей истории, буквы, пробелы и знаки препинания были годами, десятилетиями, прожитыми жизнями.

Никто не знал, что все было предопределено. Даже их решения и свободная воля были заданы заранее... потому что их судьбы были начертаны на непрерывной ленте, которая никогда не заканчивалась, включался повтор – и старое становилось новым.

Особенность в том, что начав свою историю, ты не можешь ее закончить. У тебя нет выбора, кроме как читать, и нет воспоминаний о том, что было в прошлых жизнях.

Критически важно, чтобы смертные не знали правду о времени. В противном случае они смогут заскакивать на истории других и оказывать недопустимое влияние.... и, будучи третьей стороной, вносить изменений в уже напечатанный том – и такой беспорядок не нужен ее автору.

Рэйвин опустила голову. Окинув взглядом луг, она ощутила, как ее засасывает время, но не в метафизическом смысле. Воспоминания завладели ею, она перенеслась на другое поле, в «Старом Свете». И там, рядом с ней стоял ее кузен Сэвидж, он кричал на нее, его лицо было перекошено яростью. Он велел ей бежать, ведь к ним приближались стражники... но она не оставила его... а потом полетели стрелы... и его убили у нее на глазах.

После этого произошло много событий, ужасных событий, событий, которые изменили ее коренным образом. Боль, которую она вынесла, дала ей силу, способную оживить Сэвиджа... а потом ей пришлось оставить кузена. Он видел, что она изменилась. Он также стал свидетелем тому, что она сделала с аристократом, который взял ее силой. Затем она появилась здесь, в этой эпохе и в этом месте, чтобы снова увидеться с ним. Ей была ненавистна мысль, что Сэвидж страдал от незнания, как сложилась ее судьба, но также Рэйвин понимала, что ему нужно несколько столетий, чтобы отойти от того, что она сотворила, и чему он стал свидетелем.

И вот они здесь, в Колдвелле. Снова вместе. Он даже нашел свою пару, что было благословением.

Но он смотрел на Рэйвин не как раньше. Иначе и быть не могло.

Мысли о небольшом коттедже, в котором они жили, когда она была сиротой, а он ее уордом, заставили ее оглянуться на фермерский дом. Женщины в нем были так добры к ней, так заботливы.

Если бы они узнали, что она наживую сняла с мужчины кожу и насадила его задницей на кол, прямо у входа в его замок, относились бы они к ней с состраданием? Вряд ли. И да, прошло много столетий, но это убийство, как и все другие в тот вечер, было столь зверским, что прошедшие годы не могли сгладить сию тяжесть.

По этой причине ее кузен изменил свое отношение к ней.

Подняв руки, Рэйвин посмотрела на свои ладони, ожидая увидеть капающую с них кровь, сияющую красным в свете луны. Для нее резня произошла каких-то пару ночей назад. Ее тело все еще болело после насилия со стороны того аристократа.

Он заслужил все, что произошло с ним. Она ни о чем не жалела. Но сейчас она хранила в тайне этот секрет, равно как и сторону, которую никто не знал в ней.

Нет, неправда. Сэвидж чувствовал это, поэтому так смотрел на нее. Ребенок, которого так тщательно оберегали... превратился в того, кого следовало опасаться.

– Мне здесь не место, – прошептала она в ночи. Ни здесь, ни где бы то ни было.

Какое-то движение выдернуло ее из внутренней ловушки мыслей, и, сосредоточившись, Рэйвин осознала, что полностью повернулась лицом к фермерскому дому.

В окнах кухни она увидела троицу, двух мужчин и женщину. Они сидели за столом, между ними лежал лист бумаги, они что-то рисовали на нем.

Темноволосый мужчина в толстовке завладел ее вниманием, и словно почувствовав это сквозь разделяющее их расстояние, он поднял голову и посмотрел на нее.

С включенным в доме светом Нэйт в действительности не мог видеть ее.

И пусть так и остается, для ее же блага.

Но больше, конечно, для него.

Глава 11

Эрика пришла в сознание, лежа на изгибе сильной руки, одна из ее рук была сжата в крепкой ладони. Когда ее ресницы затрепетали как у кисейной барышни, она с удивлением обнаружила грязный потолок над головой, а этот выразительный запах...

Она резко села. Тело Конни на голом матрасе вернуло ее в реальность.

Извернувшись, Эрика посмотрела в лицо... мужчине, которого она пыталась найти, которого, как она только узнала, она видела в своих снах. Но дальше узнавания не зашло. Как только в памяти отпечатались его черты, ее мысли снова начали путаться, вернулся гул, который лишил ее сознания. Понимая, что вполне вероятно она снова отключится, Эрика схватила мужчину за кожаную куртку, сводя их головы.

Но прежде чем она успела спросить, что он с ней сотворил, мужчина хрипло выдохнул:

– Откуда ты узнала.

Это был не вопрос, скорее заявление. О чем он говорит?

Пофиг. Не это сейчас важно.

– Ты сделал что-то с моими воспоминаниями, – простонала она, чувствуя боль в висках. – Прекрати это...

В ответ он схватил ее и встряхнул:

– Откуда ты узнала?!

– Оставь мой разум в покое!

Их лица находились так близко, что Эрика видела вкрапления в его радужках, и по неясной причине в голове мелькнула мысль, что ничего приятнее его одеколона она никогда не нюхала... мысль неуместная и ненужная.

Пытаясь с глубокими вдохами перетерпеть головную боль, желая остаться в сознании, Эрика хрипло сказала:

– Я знаю, что ты украл мои воспоминания. Ты должен вернуть их назад. От твоих действий мой разум стал неустойчивым, я уже сомневаюсь в своем рассудке. Прошу. Верни их.

Эрика говорила быстро, слова сливались, звуча как жалоба, но это все, на что она была способна. В мыслях творился бардак, пугающий ее, практически не позволяющий формулировать связные предложения.

– Ты не должна меня спасать, – выдохнул он хрипло.

Спаси... его, – мелькнула мысль в ее голове.

Да... во сне она вернулась в управление. Был черный дым, выходящий из этого мужчины. А потом пришел следующий кошмар, с тенью у нее дома...

– Откуда тебе известно, что было в моем сне? – прошептала она, понимая, что стоит на пороге какой-то новой неизвестной реальности.

– Я ничего не знаю. Ты сама произнесла эту фразу перед тем, как отключиться. – Потом он выругался. – Я снился тебе?

– Да, сон повторяется. – Головная боль стала сильнее, когда она попыталась получить доступ к воспоминаниям, но Эрика заставила себя продолжить: – Я не могу... не могу вспомнить подробности. Наяву я ничего не помню, но когда я засыпаю, я вижу тебя. И я знаю... – Она снова ощутила пронизывающий ужас. – Что-то преследует тебя, ведь так?

Мужчина в черной коже ослабил хватку на ее руках.

– Нет, не так.

Когда он не продолжил, Эрике показалось, что она ничего не добьется, если продолжит давить.

– Верни мне мои воспоминания, – потребовала она.

На каком-то уровне ей не верилось, что она говорит об этом, особенно потому что она никогда не верила в гипноз, контроль над разумом и прочую подобную хрень. Но он же ничего не отрицал, верно? И даже выглядел виноватым.

– Знаешь, то, что ты сделал со мной – незаконно, – сказала она.

– Это для твоей защиты, – ответил он резко. – Ты понятия не имеешь, кто я.

– Черта с два. Ты – вор. – Когда он поморщился на это обвинение, Эрика она пошла дальше, ударяя по его слабому месту, в мыслях немного прояснилось, когда она продолжила более уверенно: – Ты – вор и преступник. Я видела тебя на записи со скрытой камеры, где ты приносишь часы в трейлер убитого мужчины, который занимается скупкой краденного... и который был мертв к тому моменту, как ты зашел в его логово. Ему выстрелили в голову, а ты на это едва обратил внимание. Тебя это нисколько не волновало. Ты забрал часть денег и ушел, как ни в чем не бывало.

– Откуда ты узнала, что часы были украдены?

Они обсуждали это возле тела Конни? – подумала Эрика онемело. Но разве у нее будет другая возможность? Когда он уйдет, она знала, что снова ничего не запомнит. Их встреча – счастливая случайность.

Если только он не убьет ее. Тогда в этом не будет ничего счастливого.

И, наверное, ей стоило больше заботиться о своей безопасности, находясь один на один с таким мужчиной.

– Значит, ты не отрицаешь, что был в том трейлере? – спросила она. – С часами?

– Мне пора...

Когда он начал отодвигаться, Эрика дернула его за кожаную куртку.

– Ты обокрал меня. Мой разум. Я хочу, чтобы ты вернул украденное... не знаю, как ты это делаешь, в сущности, мне все равно. Верни мне мои воспоминания.

Учитывая его силу, он с легкостью вырвался из ее хватки и поднялся на ноги. И посмотрел на нее с отстранённостью на лице.

– Я не хочу, чтобы ты лезла во все это.

– Для этого уже охренеть как поздно, не так ли?

– В какой опасности, по-твоему, я нахожусь?

– Не переводи тему...

– В какой опасности! – Его слова звучали грубо и громко, и эхом пронеслись по пустой грязной комнате с телом на матрасе. – Откуда ты узнала.

Эрика посмотрела на тело Конни, чувствуя боль в груди. В Колдвелле всегда кто-то умирал, но этой ночью казалось, что Мрачный Жнец был повсюду. И мысль, что этот мужчина, завязанный в криминале, был в опасности – не нова. Проблема в том... что угроза исходила не с улиц. А от теней из ее ночного кошмара. Она была уверена в этом.

– Мой сон изменился, – ответила она хрипло. – Прошлой ночью я заснула за рабочим столом, и я знала, что снова увижу его... но что-то изменилось. В плохом смысле. Если ты вернешь мне мои воспоминания, наверное, я смогу определить, что именно.

Она не верила в то, что говорит. Ничему из этого.

Потому что казалось, что в Колдвелле было два мира, явный и тайный, эти мгновения сейчас с ним заставляли ее преодолевать пропасть, о которой, как ей казалось, ей не положено знать.

– Ты не сможешь спасти меня. – Он покачал головой, изучая ее лицо взглядом. – И происходящий бардак – кроличья нора, в которую ты не должна соваться.

Эрика вспомнила, как проснулась, падая со своего стола. Было два сна, один повторяющийся из триплекса, а другой новый, напугавший ее... где происходил этот ночной кошмар? Где она была...

– Я спускалась по своей лестнице, – выпалила она. – Была в своем доме. Свет не горел. Я спускалась по лестнице к входной двери. Я посмотрела в зеркало... там была тень. На меня бросилась тень... тень, которая вылезла из тебя.

Четкие воспоминания нахлынули на нее вместе с вернувшейся мигренью, но Эрике было плевать. Было облегчением помнить хоть что-то... даже если волосы встали дыбом на затылке, а все тело покрылось мурашками. И это было странно. Ночной кошмар, где тебя преследует какое-то зло – стандартное порождение подсознания, и все же она нутром чувствовала, что этот сон был...

Был реальным.

Она пришпилила подозреваемого жестким взглядом:

– Не хочешь, чтобы я тебя спасала? Ладно. Но не оставляй меня в положении, где я не смогу защитить саму себя. Та хрень у меня дома.

Зарубка на память: дерьмовая ситуация всегда может стать еще дерьмовей.

***

Стоя над своим детективом – хотя она не была его – Балз знал, что не должен был здесь находиться. Вампиры и люди не сочетаются... более того, им не следовало сочетаться. Но после того как он залез в мозг того мудака у моста, он не мог оставить бедную женщину истекать кровью, если мог оказать помощь.

И наркоторговец оставил эту женщину живой.

Балз зашел через входную дверь и прошел на медный запах в эту спальню... и когда стало очевидно, что он опоздал, он собирался сразу же уйти.

Но кое-что ему помешало.

Кажется, судьба знала, что его детектив появится здесь.

И вот он, закопался еще глубже.

– Дерьмо. – Балз окинул взглядом грязную комнату. – Твою... дивизию.

Когда его глаза не предложили ему вариант на скорую руку – ведь здесь ему не ярмарка для решения проблем – Балз сосредоточился на Эрике. Она смотрела на труп, не двигаясь – а значит, в ее голове кипела работа. И он был тому причиной.

– Я никогда не верила в существование списка, – сказала она отстранённо, словно обращалась к себе. – Никогда... а сейчас, кажется, поверила.

– Какой список.

Прошла целая минута, прежде чем Эрика посмотрела на него, и у него опять возникло ощущение, что она разговаривает сама с собой:

– Все, кто поступает на службу в убойный отдел, рано или поздно знакомятся со списком. – Эрика скользнула взглядом по его телу, словно запоминала все до мельчайших деталей. Как она делала ранее. – Это не просто нераскрытые дела, а необъяснимые глухари, некоторым из них по сто лет и больше. Тела с черной кровью в венах, которые потом исчезают из моргов. Вскрытия, которые показывают физические аномалии, которые раньше не описывал ни один судмедэксперт. Заброшенные здания, где очевидно произошли ритуальные убийства, но впоследствии не осталось ни человеческих, ни животных останков. Заявления о пропаже людей и дела с пометкой «раскрыто», хотя никто не знает, каким образом.

Повисла пауза.

– Еще есть жертвы со снятой кожей и извлеченными органами без свидетельств использования каких-либо инструментов... жертвы вроде Герберта Камбурга, чьи часы ты отнес мертвому дилеру с черного рынка. Торс Камбурга был разрезан надвое посередине. – Она покачала головой и перевела взгляд на мертвую женщину. – Но что-то подсказывает мне, что ты в курсе.

Когда Балз не ответил, Эрика натянуто улыбнулась.

– Знаешь, сколько детективов делали МРТ из-за непрекращающихся головных болей, убежденные, что у них опухоль мозга? Но дело не в этом. И с моей головой тоже все в порядке, ведь так?

Балз сделал глубокий вдох.

– Да, боюсь, ты права.

– Не верю, что говорю о таком.

– Ты можешь доверять мне.

Она резко рассмеялась.

– Давай без этого, хорошо? Особенно с учетом того, что мы сидим возле тела женщины, которую ты возможно и убил.

– Она была мертва, когда я появился. – Когда Эрика захотела возразить, он не дал ей: – Ваши спецы по форензике подтвердят, что это был не я.

– Да ну? – Когда она посмотрела ему в глаза, Балз прищурился. – Или они заставят меня и всех в отделении поверить в это? Как, черт возьми, ты управляешь чужими мозгами? Это что-то из арсенала «Скуби-Ду»[40].

– Мне нравится этот мультфильм, – сказал он отстраненно.

– Мне тоже. – Эрика потёрла лоб и пораженно выдохнула. – Вот только в КэботКоув чудовища не настоящие. Но я начинаю верить, что в Колдвелле они реальны.

– КэботКоув это из «Она написала убийство»[41].

– А, прости, – пробормотала Эрика устало. – Я не имела в виду Джессику Флетчер.

– Ничего, этот сериал мне тоже нравится.

Эрика сделала глубокий вдох и, казалось, не понимала, что говорит, слова вырвались из ее рта бессвязным бормотаньем:

– Я запоем просмотрела первые пять сезонов в феврале, когда слегла с гриппом. Остальные сезоны мне не зашли из-за новых детективов.

– Соглашусь. К тому же компьютер на заставке вместо печатной машинки.

– Я чувствовала себя оскорбленной.

А говорят, что у людей и вампиров нет ничего общего, – подумал Балз мрачно.

Боже, если бы он только мог продолжить с ней этот разговор. На непримечательные, не тревожные темы. Ему нравился ее голос.

Но, разумеется, их ждала другая реальность.

– Я вызову патруль, – сказала Эрика. – И я не перестану искать тебя. Рано или поздно, я тебя найду и докопаюсь до правды. Если в тебе есть хоть капля порядочности, ты облегчишь мне путь, не станешь усложнять... потому что, честно говоря, уже многие годы я работаю на пределе. Но это ведь не твои проблемы, да?

– Я могу спасти нас обоих. И тебе не придется защищать себя.

– Ты говоришь с женщиной, которая живет одна и сажает преступников за решетку. Я постоянно вынуждена защищать себя. – Она вскинула руки. – И если ты скажешь мне, с чем мы имеем дело, я буду очень признательна.

В последовавшем молчании он думал, как в последнее время его жизнь превратилась в череду одного неудачного решения за другим. И ему пришлось начать говорить.

– Ты права, Герберта Камбурга убил не человек, – ответил Балз. – И ты права. Тень из твоего сна очень даже реальна.

– Так, что это? – спросила она жестким голосом.

– Зло. Чистое зло.

– Что происходит в Колдвелле? Что скрыто от посторонних глаз? Ты должен рассказать мне.

– Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Но я защищу тебя. – Он накрыл ее руку своей. – Да, я отребье и преступник, вор, убийца и все такое. Но знай, с тобой ничего не случится, я не позволю.

– Я же этого не запомню, да? – Она покачала головой. – Я споткнулась и попала в другой мир, да? И ты сделаешь так, чтобы я оставалась в своем.

На ее лице застыло странное выражение, словно Эрика пыталась увязать в голове два озвученных заявления, и когда они подтвердили невероятные ранее выводы, она примирилась с двойственностью реальности, которая противоречила всему, во что она верила... но иного объяснения у нее не было.

У Балза возникло нелепое желание прикоснуться к ней как-нибудь, утешительно сжать предплечье, погладить по лицу кончиками пальцев.

– Прости, – сказал он, убирая руки.

– Пожалуйста... пожалуйста, не делай этого снова. – Когда ее голос надломился, Эрика прокашлялась... и, Боже, ее глаза смотрели ему прямо в душу. – Все, что есть у меня в этом мире – это мой разум, и ты его разрушаешь.

– Не по своему желанию. – Черт, это было невыносимо. – Эрика... я не позволю тебе залезть в это дерьмо.

Нет, он просто приведет Девину к ее дому, если уже это не сделал. Господи, демон уже побывала в ее сне...

Балз сделал шаг назад. Еще один.

– Ты не вспомнишь меня. Это для тебя опасно.

– Нет, прошу...

Было ненавистно видеть отсутствующий взгляд, когда он вошел в ее разум и начал вычищать воспоминания о себе. Снова.

Эрика была права. Он наносил ей вред, и хотя за свою жизнь он натворил много дел, но причиняя ей боль, он ранил себя.

Но разве у него был другой выбор? Она должна держаться от него подальше, физически и мысленно, до тех пор, пока он не изгонит из себя Девину.

А потом он убьет гребанного демона.

Забавно, он был зол, когда дело касалось только его. Когда втянули эту женщину? Девина совершила огромную ошибку.

Он кипел от ярости... а если история что-то доказала, так это тот факт, что он был страшным, страшным врагом.

– Эрика, мы больше не встретимся – сказал Балз тихо. – И даже если ты не запомнишь меня... я тебя не забуду.

Глава 12

На следующий день, когда солнце после обеда скрылось за крупными облаками, Эрика села в служебный автомобиль и выехала с парковки управления ОПК. Предъявила пропуск у будки охраны, и, когда открылись ворота, она выехала на дорогу, предварительно посмотрев по сторонам и не выжимая педаль газа до упора.

Лавируя между машинами в потоке, она вспоминала прочитанную научную статью о скорости реакции уставших водителей. Вывод следующий: сонные водители были такими же нерасторопными и опасными как пьяные или под наркотиками. В принципе логично, поэтому она действовала супер осторожно, правильно держала руль двумя руками и, выпучив глаза, смотрела в лобовое стекло как пенсионерка, дорожное движение вокруг нее воспринималось как игра в вышибалы на выживание.

Выдалась очень долгая тяжелая ночь.

Боже, Конни.

Пока Кип отрабатывал самоубийцу возле реки, Эрике пришлось иметь дело с грустной сценой в доме на Маркет...

Ее непрекращающаяся головная боль, которая милосердно утихла днем, снова резко вышла на первый план, как охранник, готовый разобраться с нарушителем границ. Господи, казалось, что каждый раз как она думает о Конни, мигрень возвращалась...

– Черт возьми.

Боль в лобной доле возросла до уровня рези в пораженном зубе, Эрике пришлось отбросить все мысли о своем появлении в той квартире. Как странно. Если вспоминать все, что произошло после ее приезда туда, мигрень отступала: она помнила, как сообщила диспетчеру об обнаруженном трупе, сделала предварительные фотографии на телефон, как ждала, когда на место преступления приедут криминалисты. И с ее отъездом все было в порядке: она вернулась к мосту, встретилась с Кипом для обмена последней информацией, пробыла там до десяти утра... от этих воспоминаний головане болела.

Остановившись на красном сигнале светофора, Эрика протянула руку к сумке. Флакон «Мотрина», которым она закидывалась с четырех утра, был в пределах доступа. Может, стоило упростить себе задачу и примотать его скотчем к руке?

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒