«Встретимся на балконе четвёртого яруса». 10 страница

Приоткрытые губы умоляли меня поцеловать ее, брать, брать и брать. Желая продлить этот момент, желая увидеть, смогу ли услышать, как с ее губ сорвется мольба о большем, я сдержался. Вместо этого поднял руку выше, чтобы погладить ее грудь. Большим пальцем провел туда-сюда, оживляя твердый кончик, пощипывая нежный бутон.

— Ты скоро станешь моей женой. Почему бы просто не уступить? Подсластить нашу сделку.

Мгновенно женщина, тающая в моих объятиях, напряглась. Крепкая рука прижалась к моей груди, легко оттолкнув назад.

— Может быть, я и согласилась выйти за тебя замуж, но не более того. Я не продаю свое тело, как проститутка. Кроме того, я тебе не по зубам. Я не такая, как все женщины, которые пляшут под твою дудку достаточно щелкнуть пальцами. К несчастью для тебя, со мной много хлопот.

Она пронеслась мимо, даже имела наглость задеть меня плечом. У меня вырвался смешок, и немного завело ее неповиновение. Но еще больше меня завело то, как она отреагировала на мое прикосновение. Возможно, Веран не хотела признавать, как сильно хочет меня, но скоро мы будем жить под одной крышей, и ей некуда будет бежать.

Взяв бокал шампанского, я вышел из комнаты, давая своей будущей невесте отсрочку. Пройдя несколько футов, услышал голоса, которые заставили меня притормозить и остановиться вдали от посторонних глаз.

— Я уже дважды спрашивал.

— Анджело всегда был упрямым засранцем, завидующий успеху моей компании.

Я не сразу узнал первый голос, но Лоренцо я узнал бы и во сне.

— Поэтому, если мы не поженимся, мое имя не будет на здании. Он не будет инвестировать столько, сколько изначально планировал, если имя Конти не будет стоять рядом с именем Мариано.

Кэмден.

Мне было неприятно видеть его здесь, но приличия требовали, чтобы были приглашены все. Особенно те, кто занимает столь высокое положение в фамильной компании Вераны.

— Cazzo! (прим. пер.: Cazzo (итал) – бл*дь, блин, сука, дерьмо). Семья Камиллы преследует меня, даже когда их нет физически рядом. Эта чертова поправка в контракте компании. Необходимость быть членом семьи, чтобы добавить свое имя в компанию, — это архаично и чушь собачья. Это моя компания. Я должен иметь возможность добавлять тех, кого хочу.

После этой гневной тирады стало понятно, почему Лоренцо заставлял Веру выйти замуж за Кэмдена. Я знал, что «Mariano Shipping» разваливается, но не ожидал, что Лоренцо продаст свою дочь мудаку вроде Конти, ради своего спасения.

Хотя мне стоило догадаться. Я на собственном опыте знал, каким холодным и расчетливым он может быть. Это делало присвоения Веры у него еще более приятным и не оставляло сожалений о том, что я использовал ее в своих целях. Она должна быть благодарна, что я не Кэмден, за которого ее заставляли выйти замуж.

— Гребаный Раш, — усмехнулся Кэмден. — Что-то новое и блестящее замаячило перед Верой, а она гоняется за его членом, словно шлюха.

Я сжал кулаки и двинулся за угол, но тут меня остановил глухой стук, за которым последовало «уфф»

— Ты говоришь о моей гребаной дочери, — прорычал Лоренцо.

— Дочери, которую ты продавал мне, чтобы спасти свою компанию, — слегка задохнувшись, ответил Кэмден.

— Я сделал это с расчетом на то, что ты позаботишься о ней. И не будешь эгоистичным мудаком, который обижает ее. Не смотри на меня так, будто это я все испортил, потому что твой дерьмовый характер оттолкнул ее.

— Неважно. Она проиграла и упустила свой шанс. Раш — нувориш (прим. пер.: Нувориш — быстро разбогатевший человек из низкого сословия), у него нет наших связей. Он не сможет обеспечить ту жизнь, к которой она привыкла.

— Это все гребаная неразбериха.

— Но не все потеряно. Мой отец будет инвестировать, если у меня будет руководящая должность. Все, что нам нужно, это еще один инвестор. Я готов действовать на будущее, и когда Верана уйдет от этого высокомерного засранца, я буду там. Мы поженимся, и фамилия Конти объединится с Мариано. Нам просто нужно терпение.

— Нам нужен молчаливый инвестор. И будем надеяться, что Верана не залетит за время своего брака. После смерти отец Камиллы завещал акции, ребенку Веры. При нынешнем положении дел терять акции опасно. Мне нужно сохранить как можно больше акций под своим контролем.

— Нашим контролем, — поправил Кэмден.

— Неважно, — проворчал Лоренцо. — Я позвоню адвокатам, чтобы они защитили то, что принадлежит мне — то, что осталось от Камиллы. Не думаю, что у Раша достаточно денег, чтобы представлять угрозу.

Отвращение скрутило мои внутренности. Часть меня хотела верить, что он заботится о Вере, но больше его заботила компания. Верана была для него всего лишь пешкой.

На*бать кого-то чужого — это одно, но поступать так с членом своей семьи — другое.

Моя решимость росла. Я заберу его компанию и заберу его дочь, защищая ее от двух монстров по ту сторону стены.

Идя обратно к своей будущей жене, я изо всех сил старался выкинуть из головы информацию о том, что ребенок получит дополнительный пакет акций компании. Мы договорились, что в период нашего брака не будем заводить детей, но я не мог игнорировать соблазн сделать свою победу еще более уверенной с появлением ребенка.

Но нет. Я женюсь на Веране под ложным предлогом, использую ее в своих корыстных целях, о которых она не подозревает.

Обрюхатив ее, я стал бы ничем не лучше монстров, использующих ее как пустое место. Я не мог этого сделать.

Или мог?

ГЛАВА 18

Вечеринка прошла словно в тумане. За исключением того небольшого промежутка времени, когда я убежала от Нико, он не отходил от меня ни на шаг. Его рука была словно приклеена к моему бедру, он отстранялся только для того, чтобы взять меня за руку, убрать волосы в сторону, гладил обнаженную спину, прикасался ко мне любым способом, изображая любящую пару.

Все это время я была напряжена, держалась изо всех сил, чтобы не начать умолять его взять меня, как он говорил раньше.

Нет. Я не уступлю Николасу Рашу. Особенно когда он решил, что у него есть права на мое тело только потому, что я согласилась выйти за него замуж. Мы помогали друг другу. Я не была в долгу перед ним и не обязана позволять ему все, что он захочет.

Даже несмотря на то, что я мечтала позволить ему.

Вспоминания о той ночи будоражили меня, я просыпалась, испытывая зуд, и представляла то, что он сказал, — мои ноги вокруг его талии, никаких масок. Я колебалась, когда он спросил, не хочу ли я выпить в шикарном баре по соседству. Но выпить на ночь после долгого дня было бы неплохо. И, в конце концов, в скором времени я должна привыкнуть к тому, чтобы быть рядом с ним. Через месяц, чуть больше, я буду жить с ним, в его окружении.

Боже, я была в полной заднице.

Не помогло и то, что он придержал для меня дверь в тускло освещенный бар. И то, что он положил руку мне на спину, направляя меня к табурету. Грубое прикосновение его руки к моей коже вызвало мурашки по всему телу. Он, как истинный джентльмен, подождал, пока я усядусь первой, прежде чем сесть самому.

— Еще бокал шампанского? — спросил он.

— Красное вино, пожалуйста, — попросила я бармена.

Нико заказал то же самое, и мы оба вздохнули с облегчением, напряжение ослабло после первого глотка. Я закрыла глаза, тихий шепот разговоров смешивался со звоном бокалов за соседними столами. Друзья смеются под легкий джаз, звучащий из колонок. Окружающая нас атмосфера заставляла навалившийся стресс улетучиться.

— Я не заметила никого из твоей семьи сегодня.

— Могу сказать то же самое о тебе. Наша вечеринка по случаю помолвки больше напоминала съезд экспедиторов, чем собрание друзей и семьи.

— Это правда. Но там был мой отец — к сожалению — и Рэй с Новой. Они как моя семья.

— Я знаю, что твоя мама умерла, но неужели больше никого нет?

— Я никогда не была знакома с семьей отца. Он не был близок с ними и, очевидно, еще больше отдалился от них, когда женился на моей маме. Мама была единственным ребенком, ее мама живет в Италии. Дедушка умер вскоре после смерти моей мамы, а бабушка переехала и больше не приезжала в гости. Думаю, ей тяжело.

Я сделала еще один глоток вина, скрывая затаенную обиду на то, что бабушка возвела между нами стену.

— А ты? — Я прищурилась и обвиняюще ткнула в него пальцем. — Тебе не удастся меня отвлечь.

Его губы изогнулись в едва заметной улыбке.

— Я же тебе говорил. Мои родители умерли, у меня нет ни братьев, ни сестер. У меня есть дедушка в Чарльстоне, но ему сложно даются путешествия, по состоянию здоровья, поэтому он не смог посетить нашу вечеринку.

— Он будет на свадьбе?

— Он убьет меня, если я женюсь без него, — сказал он, в его тоне зазвучала нежность, которую я никогда не слышала раньше.

В моей груди разлилось тепло от его ласковой улыбки.

— Вы с ним близки.

— Он — единственная семья, которая у меня осталась, и он научил меня всему, что я знаю. Он создал нашу компанию с нуля.

Я нахмурилась.

— Мне казалось, что «K. Rush Shipping» была создана не так давно. Перед подачей документов я изучала ее историю и думала, что ей около десяти лет?

Он отвел от меня взгляд.

— Так и есть. Его компания столкнулась с некоторыми препятствиями, прежде чем у меня появилась возможность там поработать.

— Как называлась его компания? Может быть, я помню ее.

— Это была небольшая компания. Ты не слышала о ней. — Нико покачал головой и отмахнулся от вопроса, возвращаясь к тем, кто присутствовал на приеме.

— И, возможно, там было не так уж много твоих родственников, но ты знала практически всех.

— Я выросла в этом мире.

Я посещала подобные вечера с самого детства. Участвовала во всех благотворительных и деловых мероприятиях, которые включали в себя общение с представителями других компаний. Это был словно маленький мир внутри мира.

— Так почему ты не работаешь на своего отца?

Такой простой вопрос с таким количеством сложных объяснений.

— Если коротко — я женщина.

— Я заметил.

Я потягивала вино, чтобы скрыть жар, разливающийся по моим щекам от его откровенного внимания к моей женственности.

— В моей семье это означает, что мне отведена определенная роль. Я должна выйти замуж за человека, который впишется в компанию и сможет ее возглавить. А моя роль будет заключаться в том, чтобы быть светской львицей. Участвовать в благотворительных мероприятиях, быть лицом «Mariano Shipping». Чертов талисман.

— Не похоже на тебя.

— Это не так. Даже если бы я пытался сыграть свою роль. Несмотря на то, что я знала, что ждет меня в будущем, я следовала за своей мечтой. Я выросла в этом мире, и он мне нравился. Я подумала, что, возможно, смогу стать чем-то большим, чем талисманом. Если бы ничего не вышло, я хотя бы попыталась. Я должна была верить в будущее, которое мне было уготовано. Брак моих родителей был по расчету, и мама рассказывала о том, что между ними не было ничего, кроме ненависти, но со временем они полюбили друг друга. Она говорила, что я выйду замуж за хорошего человека и должна доверять им. Она укладывала меня спать и говорила со мной так, будто это был наш секрет, она обещала выбрать для меня самого красивого из мужчин. — Воспоминания давили на мою грудь. — Потом она умерла, но я доверяла отцу. Я верила в любовь, которую видела между ними. Никогда в жизни не ожидала, что для меня выберут такого человека, как Кэмден. Никогда Кэмден не сможет стать достойным мужем.

Нико усмехнулся и скорчил гримасу, соответствующую моей.

— Кэмден никогда не сможет полюбить тебя. Он слишком влюблен в себя. Он был совершенно прав, и я не могла не посмеяться над точностью его слов.

— Возможно, он провел бы ваш медовый месяц, отправившись поиграть в гольф.

— Что, если мне нравится гольф? — из упрямства спросила я.

— Он будет говорить только о себе и забудет о твоем существовании. Он, вероятно, уехал бы на гольф-каре, даже не заметив, что ты стоишь рядом с ним.

— О, а ты планируешь увезти меня в романтическое путешествие и обращать на меня внимание?

Я притворно взвизгнула и захлопала глазами.

— О, я планирую обратить внимание на всю тебя.

И снова он окинул меня взглядом с ног до головы. Этот взгляд был более интенсивным и наполненным невысказанными воспоминаниями о каждой запрещенной вещи, которую мы вытворяли на балконе. Моя сердцевина сжалась, в полном противоречии с мозгом, желая большего... к черту мораль.

Я вспомнила боль, которую испытывала даже спустя несколько дней.

Вспомнила синяки, след от укуса... интенсивность.

Проклятье. Я снова таяла.

— И да, у меня забронирована яхта в Италии с различными остановками во время нашего путешествия.

— Что? — Я чуть не упала со стула. — Ты запланировал медовый месяц?

— Конечно. Почему нет?

— Потому что это ненастоящий брак.

— Верана, я уже объяснял. Я хочу, чтобы наш брак был настоящим. И, честно говоря, было бы неплохо отправиться в отпуск.

Было бы неплохо отправиться в отпуск. Отпуск вдали от реальности. Держа руку Нико, пока мой мир рушился позади. Было бы глупо с этим спорить.

— А как же работа? Поездка в Италию звучит как нечто большее, чем поездка на выходные.

— У меня есть люди, которые займутся всем необходимым, пока мы будем в отъезде. Я заказал билеты на самолет, мы будем отсутствовать чуть меньше двух недель, но, если захотим, можем продлить. У тебя только один медовый месяц.

«Может, и нет», — прошептал тоненький голосок.

— Ты можешь жениться снова через пять лет. Найти женщину, которую полюбишь — или, по крайней мере, которая будет тебе нравиться, — и снова отправиться в медовый месяц.

— Ты мне очень нравишься. Так что нам лучше сделать все правильно с первого раза, на всякий случай.

В его словах звучал тайный смысл... словно он не верил, что будет что-то большее.

Может быть, во всем виновато приглушенное освещение, высветившее зеленые пятна в его глазах, которые всегда завораживали меня. Может быть, дело в вине. Может быть, из-за воспоминаний о том, как я просила маму о темноволосом и темноглазом принце.

Но я не могла не задаваться вопросом: окажется ли Нико тем мужчиной, которого, мне всегда обещала мама? Будет ли он тем, за кого я выйду замуж и, в конце концов, полюблю?

Единственным?

ГЛАВА 19

— Ты уверен, что тебе здесь хорошо?

— Мне хорошо рядом с моей семьей, Николас.

Дедушка положил свою обветренную руку поверх моей, я уставился на хрупкие пальцы и морщинистую кожу. Этими руками он подбрасывал меня в воздух в детстве. Ими же он научил меня стрелять и наносить удары. Моего отца он научил всему, что знал о бизнесе, меня научил всему, что знал о жизни.

Он так много мог дать, но стресс, сердечный приступ и слишком много ударов судьбы привели его в дом престарелых, его разум старел быстрее, чем тело.

— Кроме того, здесь похоронена моя любимая.

— Мы можем навестить ее на этой неделе.

Он закрыл глаза, и теплая улыбка, которую он дарил только бабушке, осветила его лицо.

— И конечно, я буду счастлив, если ты будешь время от времени возить меня к океану.

— Конечно, дедушка

— Хорошо. Итак, ты сказал, что здесь по работе. Расскажи мне о бизнесе. Что происходит, чем ты так занят?

Это было трудное решение — перевезти сюда дедушку. Мы оба очень любим Чарльстон. Океан, солнце, южный комфорт — отсутствие воспоминаний о том, чего нас лишили. Но когда я объяснил, почему хочу перевезти его, он согласился без колебаний.

Но его нахождение здесь было все равно что посмотреть в зеркало и увидеть, как многое изменилось за последние несколько месяцев — увидеть все, что я делал, и моральные нормы, которые соблюдал. Я поморщился, думая о том, как обойти правду.

— Не гримасничай. Знаю, что мой разум не такой четкий, как раньше, но я научил тебя всему, что ты знаешь, и ты можешь ублажить старика, поговорив о делах. Итак, что заставило тебя вернуться в то место, которое, по твоим словам, ты так не любишь?

Оказалось, как и в моем детстве, с дедушкой невозможно обойти правду стороной. Проведя рукой по лицу, я обдумал самый деликатный способ сообщить новость, чтобы избежать допроса с пристрастием.

— Дело не только в работе.

— Оххх. — Он растянул это слово в ухмылке, вскинув брови в намеке. — Женщина.

— Да, — сказал я на выдохе.

— Должно быть это серьезно.

— Мы собираемся пожениться. Быстрый взгляд.

Пять. Четыре. Три.

Два.

Я затаил дыхание, убеждая себя заговорить, когда досчитаю до одного.

Один с половиной. Один с четвертью.

— Замечательно, черт возьми, Николас, — вскрикнул дедушка.

Он шлепнул себя по ноге и рассмеялся, схватил мою руку в свою и крепко сжал.

Когда Вера спросила, что я получу от женитьбы на ней, я полуправдиво ответил, что это сделает дедушку счастливым, но, видя его ликование, в моей груди поселилось что-то, о чем я и не подозревал.

— Я не знал, что ты с кем-то встречаешься, — воскликнул он, ослепительно улыбаясь. — Как долго? Ты познакомишь меня с ней?

— Недолго. Это словно ураган, — ответил я как можно честнее, надеясь избежать вопросов.

В конце концов, я только отсрочил неизбежное. Его разум может и не был таким, как прежде, но в некоторые моменты он был в ясном уме. Невозможно обойтись без объяснения того, кто станет моей женой.

Это было подобно вулкану, когда ты понимаешь, что находишься в полной заднице и не можешь повернуть назад, и продолжаешь свой путь.

— Итак, я смогу с ней встретиться? — снова спросил он. — Или ты познакомишь меня со своей невестой только после произнесения клятв?

— Конечно, до свадьбы. Скоро. Обещаю.

— Не будь таким взволнованным, — пошутил он. — Боже, я даже не знаю, как ее зовут. Скажи мне, Нико. Скажи мне имя ангела, который завоевал твое сердце.

В романтическом образе, который он нарисовал, правду признать было еще труднее, но лучше, чтобы он узнал об этом до встречи с ней. У меня защемило в груди, и все счастье, которое я подарил несколько минут назад, ускользнуло, словно песок сквозь пальцы.

— Верана Мариано, — выдохнул я.

Он выпрямился во весь рост, его челюсть открывалась и закрывалась, словно он подумал, что это шутка, над которой можно посмеяться, а затем сказать мне, что я пудрю ему мозги и это неправильно. Каждая возможная реакция вызывала разные эмоции, мелькавшие на его лице, пока, наконец, на нем не отразилось полное крушение надежд.

— Николас Найтли Раш. Какого черта ты делаешь?

— Это не то...

— Что я думаю?

Я поморщился, ненавидя, что он назвал мой ответ чушью, потому что мы оба знали, что в глубине души это связано с местью.

— И да, и нет, но я не искал ее. Она просто... попала ко мне в руки.

Одна бровь медленно приподнялась, напоминая мне обо всех случаях, когда он находил меня с крошками печенья на губах после того, как я уже ложился спать. Не говоря ни слова, он откинулся назад, глубоко вздохнул, положив сцепленные руки на живот, в ожидании.

Время прыгнуть в вулкан.

Глубоко вздохнув, я объяснил, как обручился с дочерью человека, которого ненавидел больше всего на свете.

— Она невинная женщина, Николас. Не впутывай ее во все это, — сказал он, когда я закончил.

— Она получает более чем достаточно от этого.

— И как она справится с осознанием того, что именно она станет ключом к краху семейной компании?

— Она достаточно умна, чтобы начать свое дело, и после всего, через что заставил ее пройти отец, она может захотеть именно этого. — Дедушка покачал

головой, но я не позволил его разочарованию поколебать мою решимость. Я зашел слишком далеко — мы прошли через слишком многое. — Я знаю, что делаю, всем станет лучше от этого.

— Брак, построенный на лжи, это не брак, Николас. Даже ненастоящий. Никому не будет лучше от этого.

— Наш брак более честен, чем у других. Такой расклад устраивает нас обоих.

— Пять лет — долгий срок. Многое может произойти между двумя людьми, живущими вместе, — много эмоций. Я думал, что люблю твою бабушку, когда женился на ней, но это было ничто по сравнению с тем, как я обожал ее пять лет спустя. Не делай ей больно.

— Этого не произойдет, — сказал я со смехом. — Мы не... особо заботимся друг о друге. Все, на что мы можем надеяться, это на партнерство в этом деле. Она умная. Талантливая. Красивая. Храбрая.

— Не заботишься о ней, да? — спросил он с ухмылкой.

Я нахмурился, не пытаясь больше оправдываться. На самом деле все было очевидно, и, честно говоря, его наглая ухмылка раздражала больше, чем разочарованный хмурый взгляд.

— Просто... сделай мне одолжение, — наконец попросил он, когда я не ответил на его ехидный вопрос. — Скажи ей, прежде чем сделаешь что-нибудь радикальное.

Чувствуя тяжесть от его просьбы с каждой секундой, когда пытался уйти от ответа, я, наконец, уступил.

— Я скажу ей.

В какой-то момент.

Пообещав это, я ушел, сказав, что вернусь с Верой и отвезу его к бабушке.

Я бы не сказал, что побежал к выходу после нашего разговора, но, определенно, это была быстрая ходьба.

Мне нужно было выбраться оттуда.

Во время поездки на работу я пытался не думать о его недовольстве мной, и к тому времени, когда добрался до офиса, мое настроение упало до опасной отметки. Это включало в себя мало вежливости и учтивости. Поэтому, когда увидел Веру, стоящую в стороне и смеющуюся с коллегами, мне было все равно, как со стороны выглядели мои действия.

Вдобавок ко всему, один взгляд на нее пронзил мою грудь, словно молнией, заставив сердце биться в бешеном ритме. Мой член встал, словно по стойке смирно, когда я представлял, как расстегиваю пуговицы ее белой блузки, обнажая идеальную грудь, и сексуальная неудовлетворенность смешивалась со всеми остальными эмоциями, лишая всякого подобия контроля.

Я подошел, скользнул рукой по изгибу ее талии, наклонился, отбросив ее волосы в сторону, чтобы высказать свое требование ей на ухо.

— В мой кабинет. Живо.

Широко раскрытыми глазами она посмотрела на своих коллег, но быстро отвела взгляд. Я не стал проверять реакцию других или смотреть, подчинится ли она. Я знал, что она последует за мной, чтобы, по крайней мере, отчитать наедине.

— Какого черта с тобой произошло? — потребовала она, почти захлопнув за собой дверь моего кабинета.

— Мне нужно было поговорить с тобой.

— Ну, так и проси, как нормальный человек. А не шепчи мне на ухо, словно я...

я...

Я ждал, подняв брови, пока она подберет слова, наслаждаясь тем, как она

размахивает руками от разочарования.

— Какая-то девочка на побегушках, — наконец прокричала она.

— Уверяю, ты не девочка на побегушках.

— Ну, для всех остальных это выглядит именно так. Я уже говорила тебе, что не собираюсь терять уважение других из-за того, что они могут подумать, что я трахаюсь с боссом, в то время когда должна работать.

— А я уже объяснял, что мне все равно. Ты будешь моей женой, и если они хотят думать, что я трахаю тебя на каждой поверхности моего кабинета, то так тому и быть. К счастью, я босс, и их мнение не имеет значения.

— Мне не все равно.

Она сверкнула глазами, но под сжатыми губами и кулаками я увидел мольбу.

Не делай ей больно.

Слова деда вызвали волну раздражения. Однако все это не сумело скрыть правду, которая скрывалась за всем внешним лоском. Возможно, мы с Верой не особенно заботимся друг о друге, но я хотел уважения. Я мог бы сделать то же самое для нее.

— Хорошо, — сказал я. Ответ прозвучал резко и все еще переполнен моим разочарованием, которое я испытал за этот день, но хоть что-то. — Если ты мне понадобишься, я пошлю за тобой, как за обычным сотрудником... хотя это не так.

Она закатила глаза, очевидно, будучи не более зрелой, чем я.

— О чем ты хотел поговорить со мной?

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне до свадьбы.

— Что? Почему?

Мне не понравилась ее реакция, словно я попросил ее прыгнуть с парашютом без парашюта.

— Потому что я так сказал.

И ей, честно говоря, не понравился мой ответ. Ее брови взлетели вверх.

— Хочешь попробовать еще раз, Николас?

Сделав глубокий вдох, я стиснул зубы, не привыкший ни перед кем оправдываться.

— Это вполне логично. После церемонии мы сразу уедем в свадебное путешествие, а после возвращения будем заняты работой. Я хочу все сделать до этого.

Она изучала меня, и я изо всех сил старался молчать, позволяя ей все обдумать. Она так долго молчала, что я подумывал о том, чтобы сесть и ответить на несколько электронных писем, когда она, наконец, заговорила.

— Когда?

— В эти выходные.

— У меня девичник.

— У тебя будет девичник?

Мое лицо исказилось при этой мысли. На ум пришли стриптиз-клубы и кокетливые женщины, за этим последовало небольшое раздражение. Лучше бы моей будущей жене не засовывать долларовые купюры в стринги накачанному стриптизеру.

— Рэйлинн не упустит возможности отпраздновать. Великолепно.

— Куда вы идете?

Она прищурила глаза и заколебалась. Ей-богу, если она не ответит, я запру ее в этом кабинете.

К счастью, до этого не дошло.

— Поужинать и возможно в бар. Я кивнул.

— Хорошо. Возьми выходной на этой неделе, чтобы перевезти вещи. Если понадобится, можешь работать из дома.

Она сглотнула.

— Ладно.

— Хорошо. И еще, я бы хотел, чтобы ты навестила со мной дедушку. Он хочет встретиться с тобой перед свадьбой.

— Конечно.

— Спасибо. Было бы прекрасно, если бы ты так легко соглашалась на все. Мы бы не тратили так много времени.

— Ну, Николас. Встретиться с мужчиной, который, я полагаю, должен быть святым, потому что терпит тебя — это одно, подчинить меня своей воле, чтобы тебе было легче делать бог знает что — совсем другое.

— Да, дедушка — хороший человек, но, как ты думаешь, у кого я этому научился? — сказал я, подмигнув.

Если бы дедушка был тут, он бы отступил с поднятыми руками, отрицая то, что это он научил меня каким-либо гнусным вещам, которые, несомненно, вертятся у нее в голове.

— Уф. Я могу еще что-нибудь для тебя сделать? — спросила она, ее раздражение было очевидно.

В моей голове пронеслось миллион вариантов.

Встань на колени.

Позволь мне трахнуть тебя в этом кабинете.

Сними напряжение, которое бурлит в моих венах каждый раз, когда я вижу тебя.

Не думаю, что она хорошо это воспримет, поэтому решил держать рот на замке и продолжать в том же духе. Это отлично сработало. Она прекрасно пошумела.

— На этом все.

— Да, сэр.

Глядя на то, как она выходит, как ее узкая юбка обтягивает ее упругую попку, я поклялся, что когда-нибудь заставлю ее произнести это обращение снова. Голой. И заставлю ее, выполнив хотя бы одну... если не все... мои фантазии.

ГЛАВА 20

Какого черта я делаю? Насколько хорошо я знаю Нико? Что, если он обманщик?

Что, если дома он совсем не такой, как человек, которого я знаю?

В ответах, которые я придумывала, на эти вопросы не было уверенности, которую я обычно испытывала при принятии решений.

Подобные вопросы были комичны, поскольку сейчас я стояла посреди огромного пентхауса и наблюдала, как грузчики заносят коробку за коробкой.

Я сошла с ума?

На это вопрос я могла ответить без проблем. Да. Вероятно, я безумна

— Что насчет этих? — спросил один из мужчин. — Здесь написано «спальня».

Хотела ответить, что первая дверь слева. И без уточнения Нико знала, что он ожидает, что я буду жить в одной комнате с ним, чтобы наш брак был настоящим. Но у меня оставались сомнения по этому поводу, и я сказала:

— Первая дверь справа. Гостевая спальня.

Сказать, что Нико не был счастлив, когда вернулся домой, было бы преуменьшением.

— Вера? — Его глубокий голос донесся из прихожей, покрывая мурашами мою кожу. Он всего лишь сказал мое имя, и мою кожу покалывало, отчасти от нервов, отчасти от чего-то еще, чему я отказывалась давать название.

— Здесь.

Я складывала очередную рубашку, пытаясь сосредоточиться на выполняемой задаче, хотя на самом деле каждый мой дюйм был сосредоточен на звуке его шагов по паркетному полу, которые приближались. Шаги затихли, и я представила, как он заглядывает в хозяйскую спальню, в замешательстве, не находя там ни меня, ни моих вещей, а затем снова продолжились, приближаясь.

Он остановился перед открытой дверью, его присутствие нависло, словно команда посмотреть вверх. Я постаралась сосредоточиться на выполняемой задаче, чтобы не показать трепета от того, что он смотрит на меня.

Молчание затянулось, и мои мышцы болели от напряжения из-за отказа поднимать глаза от рубашки.

— Как дела на работе?

Мой голос надломился, выдавая напряжение, и когда он не ответил, я, наконец, сдалась и посмотрела ему в глаза. Его ноздри раздувались. Челюсть крепко сжата. Он был похож на быка, готового к атаке, который едва держит себя в руках. Я встретилась с его темными глазами лишь на мгновение, прежде чем вернуться к складыванию той же чертовой рубашки.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒