Последний альбом. 11 страница

«Вот вам и будет охота на самую крупную на базе серую крысу» - подумал Саша. Интересно, сколько таких иголок нужно всадить в серую шкуру Силовика, чтобы он перестал размахивать своим автоматом и замолк навсегда? Или Кирилл был прав и хватит одной? Хотя возьмут ли вообще острые, но все же небольшие иглы его затертый до дыр форменный ватник? » Против такого оружия он мог оказаться неплохой броней, но Саше все это, в общем-то, уже не было интересно – пусть эти проблемы решают Леня или кто там еще. Те, кто остался в живых и хотел остановить Силовика, пусть и думают, стрелять в него отравленными иглами или паралитическими, ему надо идти, идти и все.

Взяв четыре пачки иголок, упакованные в коробочки от комплектов струн, он вышел и направился в сторону холла.

Подойдя к двери, Саша остановился, вытащил одну трубку с двумя пачками игл и поставил рюкзак возле кучи мусора, в тени от настежь распахнутой двери, чтобы не привлекать к нему лишнего внимания. Немного помедлив, он сделал глубокий вдох и вошел в холл.

В холле все осталось практически по-прежнему. Лежали в тех же позах, в которых Саша их оставил, парни, Кирилл с музыкантами и Милана, продолжал причитать возле мертвого друга Раджаб. Саныч и Симыч вяло копошились возле девчонок и панков. Один из панков зачем-то отполз к противоположной стене, оставив за собой длинный кровавый след, и там, кажется, нашел свое последнее пристанище. Продолжал стонать, уже гораздо тише, раненный в живот один из металлистов, Гриша. Стас уже умолк, уронив лохматую голову себе на грудь, залитую кровью.

Леня сидел на стуле, закрыв глаза. Он был бледен, видно было, что потеря крови сильно подточила его силы. Саша подошел и вложил ему в руку плевательную трубку и две пачки с иглами.

Леня разлепил глаза и мутным взглядом посмотрел на него, будто бы видя впервые.

- Майки… - прохрипел он. - Майки взял?

- Черт, совсем забыл - бесцветным, отрешенным голосом сказал Саша, не отрывая остекленевшего взгляда от тяжело капающих со стола алых капель крови, на углу которого, неестественно раскидав руки и изогнувшись, лежал Степан, один из металлистов, помогавший принимать Милане роды. «Вот бы кто сейчас не помешал» - цинично промелькнуло в голове. Под столом уже набежала небольшая багровая лужица.

- Ладно… Ну что, пойдем? – Леня перевел глаза на Раджаба, его взгляд прояснился и в нем появилось какое-то новое, не виданное Сашей доселе выражение. – Покончим с этим. Надо было сразу, еще тогда так поступить, а не только забирать этот чертов автомат - твердо закончил он.

Раджаб перестал бормотать и медленно встал. Он сжимал в руке длинный бледно желтый нож, сделанный из Пашиного райда – трубка сейчас была только одна, и она досталась Лене.

Старички – рокеры продолжали возиться возле одной из девчонок, пытаясь остановить кровотечение из раны на бедре. Не надо было быть медиком, чтобы понять тщетность их намерений – кровь хлестала как из ведра, девчонка была без сознания, и прийти в него ей, кажется, было уже не суждено.

Один из рокеров, Симыч, поднял голову и посмотрел на Раджаба, потом на Леню. В глазах старичка застыл ужас. Саныч механически пытался примотать к ноге девчонки, ее звали Юля, кусок какой- то ткани, но он явно слышал, о чем речь, это было понятно по его неестественно напрягшемуся телу.

- Ребята, ну может не стоит, а? И так ведь – какая беда, что же нам делать теперь? Что же делать? - Симыч чуть ли не плакал, губы у него тряслись, пряди седых волос, намокшие от пота, липли ко лбу, прорезанному глубокими морщинами. - Как же мы теперь, без Кирюшки, без Степы, что же делать – то?

Было видно, что он вот-вот впадет в истерику. Это было бы совсем некстати, проблем и так было предостаточно, хоть и у всех разных – у Саши одни, у Лени – другие, у Силовика - третьи.

Никаких проблем уже не было только у тех, кто молча лежал на залитом кровью полу.

Приводить в чувство старика, если он потеряет контроль над собой, не входило ни в Сашины планы, ни, судя по всему, в планы Раджаба и Лени.

- Успокойся, Симыч – каким–то глухим голосом проговорил Леня. - Мы сами разберемся. Никуда от нас ваш дружок-мент не денется, разберемся… - повторил он. - Давно надо было разобраться…- он замолчал и задумался.

- Ну вы хоть это, иголки-то возьмите не те, что насмерть, ну как их…вторые которые, а? - голос Симыча продолжал дрожать, но неожиданностей от него, кажется ждать не приходилось.

- Разберемся - словно пропустив его слова мимо ушей, еще раз повторил Леня и, поморщившись, поднялся со стула. Подошел и встал рядом Раджаб, молча ожидая, что они будут делать дальше.

Гриша, металлист, последний раз вхлипнув, замолк, и это как будто послужило сигналом для Раджаба и Лени. Они молча направились в сторону двери и свернули налево – туда, в сторону жилых комнат.

Саша остался стоять посередине холла, молча наблюдая за тем, как они уходят.

- Он, кажется, в вашей комнате - сказал он негромко Симычу и Санычу.

- Так чего ты им не сказал? - спросил Симыч.

- Разберутся сами - сказал Саша, вспомнил недоброе выражение лица Алексея и содрогнулся.

- Ладно, я пойду - Саша перехватил люльку. Андрюшка что- то негромко пискнул в сне.

Повернувшись, он вышел за дверь, нагнулся и поднял рюкзак с земли. После чего тихо прошел мимо открытых дверей и направился в сторону цеха.

- А ты куда, Сань? - слабо крикнул ему вдогонку Симыч. Голос, отражаясь от бетонных стен коридора, обрел какой – то механический, безжизненный привкус, словно говорил робот.

Саша оставил этот вопрос без ответа. Он уверенно шел вглубь подземелий завода, в голове у него было пусто, в висках пульсировала кровь. Он знал только одно – им с Андреем надо уходить отсюда.

Сзади раздались какие-то крики и снова выстрелы, теперь уже приглушенные остатками звукоизоляции репетиционных комнат, потом еще какие то крики, некоторые затихающие, а некоторые в полный голос, срывающиеся от боли и страдания. Прерывающиеся только для того, чтобы набрать в легкие побольше воздуха и продолжить, пока есть силы… Голосов кричавших было уже не узнать.

Саша и вовсе старался их не слушать – он побежал вперед, одной рукой прижимая к себе люльку, в которой сидел, проснувшийся и молча, заинтересованно таращившийся по сторонам Андрюшка, а второй удерживая на плече Пашин рюкзак, из которого торчала вторая плевательная трубка, а на дне болтались его любимые книги - «Религии и верования народов мира», «Большая энциклопедия по философии» - «азбука» его университетской учебы, «Таинственный остров» Жюль Верна и еще несколько тонких художественных книжек. Там же рядом лежали две коробочки от струн с наборами ядовитых и парализующих игл, и два диска – «Последний альбом» и болванка с видео, отснятым в цеху. И Ванин дневник.

Саша, словно в забытье, преодолел привычный коридор у жилых комнат, миновал ответвление к выходу наверх, где собирались, да уже, видимо, не судьба, сделать укрепление, прошел дверь с надписью «Участковый», даже не глянув в ее сторону, обогнул цех, привычно журчащий и гудящий лампами, и углубился в переплетение коридоров, ведущих в тридцать восьмой корпус. К расчищенному проходу на Парк Победы.

Далеко позади опять что-то загремело, но Саша уже не хотел все это слышать, он хотел уйти, уйти подальше от этого места, от этого невесть как появившегося опять автомата, попавшего в руки к сошедшему с ума менту, от воплей людей еще живущих и немого молчания людей уже умерших. Все, кто ему был близок и дорог, сейчас лежали мертвые там, в комнате, где решались все основные вопросы и собиралось немногочисленное, но мирное и дружное население базы.

К некоторым, наверное уже начали подбираться голодные вездесущие крысы.

Саша не думал, что будет делать там, куда он идет, не мог даже точно знать, что его не ждет гибель или тупик, но верил, хотел верить, что в конце этого коридора есть люди, должны быть люди… Они примут его, не зря же он провел столько времени в этой земляной норе, копаясь как червяк. Его и Андрюшку, которого он воспитает, оградив, насколько сможет, маленького человечка от суровых реалий мира, раньше такого огромного, а теперь совсем маленького, но по прежнему такого же злого – наполненного борьбой за ресурсы, власть и женщин, в которой почти всегда побеждает не тот, кто сильнее и умнее, а некто, или никто, из страха нажавший на дьявольскую кнопку один раз, и все от того же страха не сумевший ее отпустить.

Да и победа, прямо скажем, порой получается очень безрадостной.

Саша прошел первую лампочку из редкой гирлянды, освещавшей расчищенный от завала проход и начал углубляться в коридор все дальше и дальше. Под ногами появилась и стала мягко проминаться земля, не до конца вынесенная копавшими сегодня ребятами с последних метров завала, потом земля исчезла, пол стал гладким и ровным. Саша прошел последнюю лампочку, сунул руку в карман, нащупал там пачку сигарет, подаренную Леней, достал ее, дрожащей рукой сунул в рот сигарету, потом с досадой понял, что ему совсем нечем ее прикурить, и убрал сигарету обратно. Потом он вытащил из кармана телефон Максима и включил фонарик.

Он шагал и шагал, совсем не думая о том, какое расстояние уже прошел, сколько осталось впереди, и что ждет его за очередным поворотом этого прохода, освещая пол перед собой синеватым светом мобильного телефона Максима.

Постепенно проход становился шире, и Саша, перехватив сделанную из половинки том баса и гитарного ремня люльку с Андреем, ускорил шаг, чувствуя, как в воздухе постепенно начинают угадываться почти забытые, но все же до боли знакомые запахи теплого дыхания московского метро, еще не успевшие, наверное, выветриться из этого глухо запечатанного прохода.

Где- то, совсем вдалеке, замаячил свет, и Саша почти побежал.

Дневник.

24 ноября 2015 года.

Наверное, с этого дня я буду вести дневник. Сегодня нашел пачку никому не нужной в этом аду бумаги, и собираюсь теперь записывать на ней свои мысли, когда захочу. Можно конечно, записывать в телефон, но телефон не надежен – сколько еще у нас будет это непонятно идущий ток? Никому и в голову не приходит, что электричества в любую секунду может не стать и волосок, но котором, на самом-то деле, висят все наши жизни, тут же оборвется. Один из этих строителей сверху, правда, пытается придумать какой-то аварийный вариант генератора тока на случай, если вдруг исчезнет напряжение из центральной сети, но не думаю, что в нынешних условиях у него может что-то получиться.

Мыслей, правда, у меня в последнее время не очень много, и все по большому об одном, поэтому что тут писать, я еще не решил.

Я кое – что нашел, бродя в одиночестве по самым дальним углам подземелья, но об этом позже, не знаю, стоит ли вообще писать про эту штуку – мало ли, вдруг мой дневник попадет в руки кому -нибудь.

Что-то болит голова, поэтому на сегодня хватит, напишу еще потом.

1 декабря 2015 года.

Я подумал, что надо все-таки немного рассказать о том, что произошло, если вдруг эти страницы суждено кому-то найти.

12 июня 2012 года наверху раздались многочисленные взрывы, началась какая – то суматоха, и в итоге мы остались заперты на своей репетиционной базе в этом огромном подземном заводском комплексе. Как позже выяснилось, мы не единственные несчастные, оставшиеся доживать последние дни человечества под землей, поедая крыс и оттягивая, насколько это возможно, момент, когда крысы сожрут нас. Самые восторженно мыслящие стали копать какой-то выход к метро, про который нам рассказал приходивший два года назад человек, надеясь выйти к горстке людей, живущих на Парке Победы, но зачем? Там, может быть, еще хуже чем у нас, и наше шаткое благополучие может быть разорвано в клочья толпой, которую могла вместить в себя целая станция метрополитена, особенно такая большая как Парк Победы, толпой оголодавшей и одичавшей, слепой, бездумной движимой только одним иррациональным желанием – выжить, а зачем это все? Зачем жить в этих жалких подвалах, построенных чтобы создавать смертоносное оружие, а сейчас по злой иронии судьбы, ставших одним из очагов жалкой жизни? А может и вообще единственным оплотом жизни на земле, кто знает? У нас нет будущего, даже если оставшиеся здесь парочки родят еще детей, им уготована тяжелая участь - они вырастут дикими, оторванными от культуры, и в конце концов перегрызут друг другу глотки от голода, не в силах управиться с наследием своих родителей, сумевших создать этот исправно функционирующий, но не имеющий перспектив подземный мирок? Может, и хорошо что мой ребенок не успел появиться на свет, прожив в этом мире всего несколько дней да и то в виде нескольких маленьких слепленных мужских и женских клеточек (неразборчиво)

4 декабря 2015 года.

Надоело это все все надоело

5 декабря 2015 года.

Описывать то, что происходит тут, на базе, по сути, нет смысла. Редко случается какое-то событие, которое хочется занести на бумагу. Съел крысу, сходил в туалет, лег спать – зачем вообще, на самом деле, нужен такой дневник? Все одинаково и по старому, ежедневные копошения ради продолжения этих же самых ежедневных копошений, глупых и бессмысленных.

Я лучше опишу сон, который приснился мне позавчера ночью, из- за которого я немного наделал шума на базе.

Вообще мне стали нечасто сниться сны, иногда, правда, мне снится один и тот же сон, который я не хочу видеть больше никогда, и не стану описывать его даже тут, в этом дневнике. Но этот сон совсем другой, он что-то значит, я уверен, и я думаю про него почти непрерывно уже два дня.

Я лежал в кровати и смотрел в потолок, даже не заметив, как начался сон. Просто вдруг сбоку что-то зашуршало, я повернул голову и увидел наклонившееся надо мной существо – оно был похоже на человека, только с какой – то мерцающей кожей немного другого цвета и странными ушами. Я понял что это какой-то пришелец, а не человек. Он поманил меня рукой с неестественно длинными, по человеческим меркам, пальцами, и я встал, будто бы сам не свой, и пошел за ним. Мы прошли все эти клетки со спящими людьми и пошли наверх, в сторону ворот и выхода на поверхность. Я хотел крикнуть ему, что там смерть, там ничего нет, но не мог выдавить из себя ни звука и молча, автоматически шел за ним. Мы поднялись по лестнице, и я увидел что ворота наверх открыты! Настежь! Я рванулся вперед, и мы оказались на улице. У меня захватило дух – наверху была жизнь, ходили такие же необычные существа, как мой проводник, ездили какие – то странные машины, а в небе было солнце и еще два спутника – тогда я понял, что это Марс и это на самом деле марсианин вывел меня сюда. Он опять протянул мне руку, я собрался протянуть ему свою, но тут…Все оборвалось. Мир вокруг утонул в огне. Грохот, взрывы, крики на каком –то непонятном, будто бы шелестящем языке, все стало рушиться и меняться на глазах, постепенно покрываясь черной завесой дыма и пепла.

Я стоял в самом эпицентре пожирающего этот красивый город пламени, крича и не слыша своего голоса, не чувствуя боли, мечтая чтобы все поскорее закончилось... но я оставался цел, а вокруг все падало, разлеталось в пыль, горело… умирали, что-то непонятно крича, жители марсианскойй цивилизации …я не смог этого больше вынести и побежал обратно, в ворота, упал, скатился вниз по лестнице, и ударившись бровью об пол уже внизу, барахтался, пока старики не привели меня обратно в комнату, где я уснул и больше ничего не видел до утра. Я никому не стал говорить про свой странный сон и необычные обстоятельства, при которых я оказался возле лестницы. Но что же все это значит? Неужели я все таки схожу с ума?

6 декабря 2015 года

Сходил наверх, посмотреть, не открыты ли ворота. Мало ли что? Странно, что это сразу не пришло мне в голову, после сна. Закрыты, конечно. Но все равно этот сон неспроста.

7 декабря 2015 года

Приснишься мне сегодня? Может быть, сходим поужинать куда-нибудь, а потом завалимся в первую попавшуюся гостиницу прямо в центре и покуролесим в номере? Или пусть будет поздняя весна - просто отправимся гулять в неизвестном направлении, любуясь молодой листвой и обсуждая самые дурацкие темы? Будем спорить и смеяться, выбирая имя для ребёнка, потом купим хлеба и посидим где-нибудь на лавочке, покормим птиц? Я буду нюхать твои волосы и постараюсь не колоться щетиной во время сводящих с ума поцелуев? А хочешь, просто останемся дома, проваляемся целый день в кровати? Вырубим сотовые и забьём на домашний? Я буду бегать голышом на кухню за фруктами, творожками и халвой в шоколаде? Обсудим ешё разок, какой бардак у нас в комнате, и снова ни хрена с этим не станем делать? Когда стемнеет, пойдём любоваться на звёзды и потрахаемся прямо на балконе? Приснишься мне сегодня?

8 декабря 2015 года

Я понял что пришелец хотел мне сказать. Но еще рано, он сказал не все, надо разобраться до конца.

9 декабря 2015 года.

Написал новую песню. Давно уже этого не случалось, но вот произошло, сам даже не пойму как. Это точно последствия того самого сна, я был прав – он не зря мне приснился. Ухожу в дальние углы завода с гитарой и играю ее, здорово получается. Пространство помещения создает реверберацию, и мелодия становятся еще грустней, эхом отражаясь от бетонных стен и потолка. Играю по несколько раз, уже смог бы наверное записать. Только что с ней делать? Зачем она нужна теперь?

13 декабря 2015 года.

Я понял, точно понял, что мне надо сделать. Я нашел ответ на свои вопросы, я знаю что надо сделать, и как открыть свою последнюю дверь, и где лежит ключ к ней. Он лежит в дальней комнате, спрятанный кем-то в широком стыке между бетонными плитами стен, рядом с местом, где я люблю играть на гитаре. Мы запишем все, что осталось, все последние песни. Старые тоже – пусть половина их содержания и будет непонятна тем, кто не видел или уже не помнит, как было раньше, а те кто поймет – еще раз потревожат в своей памяти противоречивые картины безвозвратно ушедшего мира. Хотя, надо признать, число тех кто понимал, что им хотят донести, и раньше-то было относительно невелико - большинство людей все равно не желали впариваться, что им пытаются на самом деле сказать музыканты, писатели, ученые, да кто угодно, довольствуясь поверхностным пониманием и парой строк, прочитанных на обертке, да и то не до конца. Пусть это будет последним сообщением, может в никуда, а может, тем кто сможет его прочитать, и, что самое главное, понять – будут ли это представители возрожденной на поверхности разумной жизни, или вдруг гости из других миров, прилетевшие осмотреть руины незнакомой им сгоревшей в пламени апокалипсиса цивилизации – уже совершенно неважно. Назовем мы все это «Последний альбом», по - простому. Осталось только убедить ребят в том, что это непременно надо сделать, и как можно быстрей, ну я думаю проблем с этим не будет, они всегда поддерживали мои идеи, пусть порой и бредовые, а от такого предложения вообще все будут в восторге, я уверен.

А вдруг его тоже кто-то найдет? Может быть, его надо перепрятать?

14 декабря 2015.

Все согласились помочь, мы выполним задуманное и оформим все в готовый диск, а потом спрячем где нибудь тут, неважно где – такая вот своеобразная презентация нашего «Последнего альбома», без лишней помпы хахаха. После нужно будет только пойти и все закончить, по крайней мере мне. Все уже сказано, больше мне нечего добавить, да и услышать больше некому, некому, некому. Ну разве что последнюю страничку, пожалуй, напишу завтра, уже там, в дальних комнатах, запишу, что придет в голову в самый последний момент.

p. s. К диску решил добавить тексты песен и аккорды, сегодня сяду и напишу их полностью. Глупо, конечно, ну да какая разница.

15 декабря 2015.

Решил еще немного написать. Сейчас почти вечер, и сегодня самый главный для меня день. Ребята что-то там докопали, но это все совершенно неважно, там все равно будет либо опять тупик, либо еще какая-то ерунда, а если там будут все–таки люди, то, может, это будет еще страшней выглядеть, чем то, что происходит у нас. Сейчас всем надо идти на сбор – решать «важные» вопросы, для меня, впрочем, не имеющие уже какого-либо смысла. После сбора, пусть все идут куда хотят, а я один вернусь в комнату и закончу начатое – сам отнесу и спрячу «Последний альбом», я уже выбрал для него подходящее место, а затем пойду туда, в комнату, где недавно нашел автомат, из которой уже не вернусь. Там напишу последнее, что придет в голову, как и хотел.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 6 7 8 9 1011