Глава семнадцатая

Когда Бетти отпустила колдуна, он так и остался стоять, не мигая, глядя перед собой. Она отступила на шаг и внимательно посмотрела на него. Вся борьба вокруг них прекратилась.

– Хозяин? – прошептал Гален. Он подбежал к нему и дотронулся до его руки. Колдун моргнул, но не взглянул на него.

– Что вы с ним сделали? – спросил Гален у Бетти все тем же своим монотонным голосом.

Она прикоснулась пальцами к его губам и сказала:

– Я не знаю. Я поцелуем забрала у него что‑ то. На вкус что‑ то кислое, темное с дымком. На нем было проклятие.

Гален потянул Кросса за рукав. Тот оглянулся вокруг, взглянул на Галена и отвел глаза, чуть нахмурившись.

А у Мэтт были совсем другие заботы.

– Что вы сделали с Терри? – спросила она у рыжеволосой женщины.

Та пожала плечами. Мэтт приложила ладони к спине Терри, твердой как камень.

– Терри?

– Мэтт! Что со мной? Я не могу пошевелиться! Я ничего не вижу, ничего не чувствую! Где я?

– Эта женщина превратила тебя в статую, прилепив какую‑ то бумажку ко лбу.

– Сними эту бумажку.

Мэтт обошла вокруг Терри, увидела листок бумаги на лбу. На нем было что‑ то написано на китайском или другом, похожем на него, языке. Но оторвать листок она не смогла.

– Лия! – позвала Мэтт.

Подошел Гарри, неся на руках Лию.

– Ты в порядке? – спросила ее Мэтт.

– Нет. Сломано два ребра, наверное, и во рту привкус крови. Не знаю, от чего это, но очень больно. Надо было обратиться в огонь. Подожди‑ ка! А это идея! Да, вернуться в состояние огня и восстановить здоровье. Прости, дорогой, – сказала она и превратилась в столб разноцветного пламени.

Рыжеволосая и сияющий разом выдохнули.

– Вы общаетесь с демонами? – спросила женщина.

– Конечно, – ответила Мэтт.

Пламя снова уплотнилось и превратилось в человеческое тело.

– Вот теперь хорошо, – сказала Лия, ощупывая грудную клетку. – Сработало! Мэтт, что ты хотела?

– Ты не можешь выжечь это заклинание со лба Терри?

Лия прикоснулась к бумаге. Она обуглилась и исчезла. Терри обмякла.

– Ой, – вырвалось у нее, когда она наткнулась на Натана. Тот обнял ее за плечи и помог стоять прямо.

– Интересный вкус, – сказала Лия, облизывая пальцы.

– А нам тут всю ночь стоять? – спросила рыжеволосая.

– Не знаю, – ответила Мэтт.

Эдмунд, стоявший рядом с седоволосым, сказал:

– Мэтт, это Ферн. Я думаю, если он освободится от хозяина, он не станет вредить нам.

– Так мы свободны? – спросила женщина.

– А вы именно этого хотите? – ответила вопросом Мэтт.

Женщина нахмурилась:

– Когда‑ то давно он сказал мне, что будет мне как отец. И он действительно, заботился обо мне лучше родного отца. Он научил меня моему ремеслу. Но он причинял мне боль, как и всем нам.

Мэтт снова опустилась на колени и прижала ладони к асфальту.

– Ты отлично сработала, – сказала она дороге. – Спасибо тебе.

– Мне самой понравилось.

– Ты готова их отпустить?

– Всех?

– Это которая? – спросила Мэтт, указывая на ноги рыжеволосой.

– Кровь с яблоком и соленой водой.

– А это? – Она кивнула в сторону Ферна.

– Сладкий чеснок‑ слива‑ корица.

– Можешь отпустить этих двух?

Асфальт разошелся, выпуская Ферна и рыжеволосую.

– Я действительно свободна? – спросила женщина. Сложив вместе ладони, она что‑ то прошептала на неизвестном языке и исчезла.

Ферн прошел вперед, наклонился и поднял собачку.

– А что будет с Пиком? – заволновался он.

Терри потерла глаза.

– Заклинание выветрится через час, – сказала она.

– А что будет с Кроссом? – чуть тише спросил Ферн.

Мэтт напоследок еще раз поблагодарила дорогу, когда она разгладилась, потом посмотрела на Кросса. Он стоял молча, смущенно моргая. Он смотрел на них и никого не узнавал.

Дейдра подошла к Ферну.

– Что с ним теперь будет? – обратилась Мэтт к Бетти‑ дому.

Та покачала головой:

– Я не знаю, что вынула из него. Знаю только, что на вкус это было как огонь, и нужно было, чтобы это вышло из него. Кто он теперь – неизвестно. Дорога отпустит его?

– А это не опасно?

– Если возникнет опасность, мы с ней справимся.

– Господи, как я устала, – сказала Терри.

Мэтт нагнулась и попросила дорогу отпустить последнего пленника. Кросс остался стоять на том же месте. Он покачал головой, потом покивал, и снова покачал.

– Уже три часа ночи. Мы все устали. Нам надо где‑ то поспать. Можно попробовать найти гостиницу, – сказала Сюди, – но я не уверена, что они пустят нас в такое время.

– Я найду нам ночлег. – Мэтт все еще прижимала ладонь к асфальту. Она мысленно спросила дорогу, нет ли поблизости дома, где много комнат и совсем нет людей.

Уже через секунду ей дали пять адресов. В Гуфри было довольно много домов, куда люди приезжали только на выходные, чтобы отдохнуть на побережье.

– Ну вот, – облегченно вздохнула Мэтт. – Берите вещи и поехали.

Бетти взяла Кросса за руку. Никто за вещами не пошел, они просто двинулись по дороге вслед за Мэтт. Она провела их полтора квартала и свернула на подъездную дорожку к большому трехэтажному дому. Мэтт прикоснулась к дверной ручке и сказала:

– Привет, меня зовут Мэтт, и со мной здесь много друзей. Можно нам зайти и поспать немного? Мы ничего не сломаем и все за собой уберем.

– Входите пожалуйста, – ответил дом и отпер дверь. В холле зажегся свет. Пол устилал экстравагантный желто‑ оранжевый ковер, а на стенах были развешаны морские пейзажи. Мэтт услышала, как включилось отопление, и подумала: «Как мило».

– Спасибо, – от всей души поблагодарила она дом.

– Кто вы? Некоторые из вас совсем не те, кого я привык считать людьми.

– Это длинная история. Я сейчас слишком устала, чтобы ее рассказывать. Давай утром?

– Хорошо.

Стена, обращенная к морю, была вся стеклянная. На первом этаже располагалась большая гостиная с четырьмя диванами и чайными столиками. Также здесь были ванная и отлично оборудованная кухня. В мансарде было три кровати, а на втором этаже находились четыре спальни и две ванные.

Кое‑ кто сразу улегся на диван и заснул, остальные отправились обследовать дом. Бетти подвела Кросса к дивану и усадила его. Он сейчас походил на большого робота, выведенного из строя, который подчиняется командам, ничего не понимая. Гален уселся рядом с ним, внимательно вглядываясь в его лицо.

Бетти взяла Мэтт за руку и вывела ее на широкий балкон. Ночь была темная и туманная, но, подняв голову, Мэтт рассмотрела звезды.

Бетти уселась в мокрый от росы шезлонг, притянула к себе Мэтт и обняла ее.

– Наконец я могу сделать это в жизни, – прошептала Бетти.

Мэтт ощутила, как тепло дома окутывает ее. Она стояла, застыв.

Бетти вздохнула и отпустила ее.

– Что‑ то не так?

Мэтт покачала головой:

– Я была внутри тебя, а ты была в моих снах. Я тебя знаю, но сейчас мне кажется, что мы почти незнакомы. Мне не нравится, когда меня трогают без разрешения.

Бетти задумалась, потом кивнула.

– Можно мне теперь тебя обнять? – спросила она.

– Можно.

Бетти снова обняла ее, и на этот раз Мэтт прильнула к ней. От Бетти пахло корицей, молоком и горячим хлебом. Мэтт было уютно.

Сколько лет уже нет в живых ее матери? Она не могла вспомнить точное количество лет, но очень давно. То, как дом обнимал ее во сне, согрело ее и дало ощущение родного дома после многих лет скитаний.

Мэтт прижалась к груди Бетти и услышала биение ее сердца, медленное и размеренное, как приглушенный гром.

Потом Мэтт сказала:

– Знаешь, я ведь уже взрослая.

– Знаю. – Бетти опустила руки, и Мэтт выпрямилась, оторвавшись от ее тепла. Бетти продолжила: – Люди приходят и уходят. Я знаю, что ты снова уедешь, но когда ты вернешься, я уже не смогу дать тебе кров. Человеческие отношения совсем другие. Я привыкла держать людей всю их жизнь. С Натаном я зашла еще дальше. Я знаю, что теперь все будет по‑ другому. Мои дети иногда уезжали. Я знаю, как отпускать.

– Но мне. можно будет вернуться?

– Да, конечно, в любое время.

– А сейчас?

Бетти улыбнулась и снова обняла ее.

Мэтт отвела Эдмунда в мансарду. Выбрав самую дальнюю от лестницы кровать, она сняла куртку и уселась. Эдмунд присел рядом, а потом откинулся на спину поперек кровати. Она легла рядом.

– Эй, – шепнула она.

Он улыбнулся, не открывая глаз.

– Страшно.

– Ты сегодня славно потрудился, – прошептала она.

– Мы все хорошо поработали, – сказал он почти беззвучно.

Она погладила его по щеке.

Некоторое время она лежала, прислушиваясь, как остальные тоже укладываются спать. Потом они с Эдмундом залезли под одеяло, и она тут же провалилась в глубокий сон.

* * *

Мэтт проснулась от запаха кофе.

Она выскользнула из объятий Эдмунда и подошла к окну. Перед ней открылся балкон, чистое голубое небо и бесконечная серо‑ зеленая гладь океана. На балконе стояли шезлонги и другая летняя мебель.

Мэтт потянулась и пошла одеваться. Джинсы и рубашка, которые были вчера на ней, пропахли огнем, асфальтом, потом и магией. Да уж, надо бы постирать. Она уже отвыкла ходить в несвежей одежде.

Она спустилась по лестнице, зашла в ванную, потом на цыпочках прошла на кухню через гостиную. Люди, спавшие на диванах, были накрыты цветными одеялами. «Интересно, откуда они взялись», – подумала Мэтт.

На кухне за столом сидела Дейдра с кружкой кофе в руках. Мэтт тоже налила себе кофе. В холодильнике не было молока, но зато на столе нашлась сахарница. Мэтт присела рядом с Дейдрой.

– Так твое заветное желание исполнилось? – шепотом спросила Мэтт.

– Да, – также шепотом ответила Дейдра и отхлебнула кофе.

– Какая она?

– Кто она?

– Твоя магия.

– Ах, вон ты о чем. Нет, я просила не этого.

– Господи, а какое же у тебя заветное желание?

Дейдра отвела взгляд, улыбнулась и снова посмотрела на Мэтт.

– Вот что я тебе скажу. Проведя десять минут в обществе Кросса, я поняла, что больше всего хочу вернуться домой, к вам. И это произошло.

– Он ужасно обошелся тогда с Джулио. А с тобой он как обращался?

Дейдра пожала плечами:

– Он испробовал на мне парочку своих приемчиков. Он хотел, чтобы я ему рассказала, кто мы такие, какой силой обладаем, чего добиваемся. Но я ничего не сказала. Он грозил превратить меня во что‑ нибудь, потом каким‑ то заклинанием жег мне кожу, но я все равно молчала. Потом он сделал что‑ то такое, отчего мне захотелось говорить…

– Заклинание правдивости, – подсказала Мэтт. – Терри делала со мной такое. Как я ненавидела это.

– Да? Расскажешь потом?

– Но каждый раз, когда я открывала рот, койот рычанием заглушал меня. Он так мне помог! – Она оглянулась.

Мэтт подключила магическое зрение и поискала в кухне невидимок. Но койота не было.

– Он ушел.

– Жалко! Я хотела поблагодарить его. Ладно, сделаю это, когда вернусь домой. Потом Ферн сказал Кроссу, чтобы он оставил меня в покое. Тот что‑ то сделал, и Ферн весь сморщился. Но я в это время наступила ему на ногу. Как он верещал! – Дейдра мрачно усмехнулась.

– Кто такой Ферн?

– Он исследователь, не из нашего мира. Он прибыл сюда, чтобы разведать местность, и первый, кого он встретил, был Кросс. Не повезло Ферну. Кросс сделал его своим адептом при помощи привязывающих заклинаний. Он со всеми своими людьми так поступал, но не всех он мог заставить сражаться за себя. Я видела только некоторых, но точно знаю, что в доме их было гораздо больше. – Дейдра покачала головой. – Не знаю, что та женщина сделала с ним вчера, но я думаю, это сломало заклинания, привязывающие Ферна, Элизабет и Пика. Галена он держит в другой ловушке. А кто эта женщина?

– Это наш дом.

– Дом?! – Дейдра залпом допила кофе, поставила кружку на стол и вернулась в гостиную. Мэтт пошла за ней.

На самом большом диване спала Бетти, укрытая одеялом лазоревого цвета. Ее седые волосы разметались по подушке и свисали до пола. Дейдра всматривалась в ее широкое спокойное лицо.

Через несколько секунд Бетти глубоко вздохнула и открыла глаза. Они сияли ярким голубым светом. Она увидела Дейдру и улыбнулась.

– Дом? – прошептала Дейдра.

– Да, Дейдра.

– Ура, получилось!

Бетти села, откинув одеяло, и сказала:

– Так странно. Я много раз видела, как спят, но сама никогда не спала. Мне понравилось.

Она протянула руки к Дейдре, и та взяла их в свои. Бетти мягко потянула ее, Дейдра села рядом, и они обнялись.

– Я вырвалась из всех своих рамок, – сказала Бетти. – Теперь я могу дать тебе то, что всегда хотела дать.

Дейдра вырвалась из ее объятий.

– Подожди, – сказала она.

Бетти удержала ее за руку.

– Ты видела моего койота?

– Я чувствовала его. Изумительное существо.

– Этот койот сам пришел ко мне, когда я была там, в пустыне. Потом он пошел за мной сюда. Наверное, я сама нашла свою магию. Теперь все, что мне надо сделать, это вернуться домой.

Бетти долго смотрела ей в глаза, потом спросила:

– Ты уверена?

Дейдра нахмурилась, но ответила:

– Почти.

– Если передумаешь, разыщи меня.

– Ладно. А ты уверена, что у тебя все еще есть сила, которую можно раздавать? Может быть, ты изменилась больше, чем тебе кажется.

Бетти улыбнулась.

– Ну что ж, посмотрим. – Тут она приложила руку к животу и озабоченно спросила: – Что это?

Мэтт наклонилась поближе и услышала урчание желудка.

– Ты проголодалась, – сказала она.

– А, я помню это из ваших снов. Жареные сэндвичи с сыром.

– Ди, у тебя есть деньги? Я все еще не зарабатываю, – сказала Мэтт.

– Есть немного.

– Тогда мы сможем вернуть то, что сейчас съедим из хозяйских припасов.

– Хорошо. А можно пойти позавтракать в кафе.

Мэтт покачала головой:

– Думаю, это будет сложно. Нас здесь четырнадцать человек, и почти все без бумажников.

– Ну, есть же еще кредитные карточки. Но… – Дейдра наклонилась поближе к Мэтт и прошептала: – Они почти все спят. Если уйти сейчас…

– Гав! – К ним подбежала такса и улеглась у ног, глядя на них большими темными глазами.

– Терри сказала, что заклинание выветрится через час, – пробормотала Мэтт.

Кто‑ то еще из спавших проснулся и сел на кровати. Это был сияющий человек, Ферн. Но сегодня утром он не сиял, а казался снежно‑ бледным, а роскошные волосы были не столько светлыми, сколько молочными. Глаза были желто‑ оранжевые, как у совы.

– Ему нравится в этом обличье, – сказал он. – Я тоже проголодался.

– Пойду посмотрю, что можно найти. – Мэтт пошла на кухню и посоветовалась с домом. Тот сказал, что кое‑ какие припасы есть, но ничего скоропортящегося – банка кофе, сахар, специи, чай, шоколад и какие‑ то пакетики из фольги.

– Моя семья всегда заезжает в магазин, прежде чем приехать сюда. Но они уже несколько месяцев не приезжали.

– Хорошо, спасибо за помощь и гостеприимство.

– Я люблю, когда во мне живут люди.

Мэтт вернулась в гостиную.

– У нас здесь есть только напитки, – сказала она остальным. Она оглядела комнату. Лежал только Кросс. Ферн свернул свое одеяло и то, на котором, видимо, спал Пик. – Так что придется или идти в магазин, или завтракать в кафе.

Бетти подошла к Кроссу. Она наклонилась и потрясла его за плечо.

– Доминик, – позвала она мягко.

Ферн и Пик отпрянули назад.

Кросс открыл глаза. Мэтт подошла поближе к Бетти и тоже посмотрела на него. Он моргнул:

– Кто? Где?

– Ты хочешь еще поспать? – спросила Бетти.

– Спать, – повторил он, закрыл глаза и повернулся на другой бок.

Бетти поправила ему одеяло и повернулась к остальным.

– Думаю, завтрак его пока не очень интересует. А мы что, все спали в одежде?

Каждый посмотрел на себя.

– Я раздевалась, – сказала Дейдра. – Но переодеться мне было не во что.

– Это можно устроить, – сказала вошедшая Таша. – Расставьте пошире ноги, вытяните руки, закройте глаза и стойте спокойно.

– Это еще зачем, – сказала Дейдра, но указания выполнила.

Мэтт сделала то же самое. Ее окутал теплый ветерок, завихрившись вокруг рук и ног. Запахло весной.

– Эдмунд? – мысленно позвала она.

– Что?

– Таша чистит нашу одежду. Мы идем в город завтракать. Пойдешь с нами?

– Я еще не выспался, – мысленно ответил он.

– Готово, – сказала Таша. – Можете открывать глаза.

Мэтт взглянула на свои вещи. Все складки, пятна и грязь исчезли. Пахло свежестью и тополем.

– Ух ты, здорово! Спасибо, Таша.

Она огляделась. Ферн и Бетти были одеты во что‑ то зеленое и просторное, а их волосы свободно спадали на плечи. Одежда Ферна, напоминавшая кимоно, была украшена драгоценными камнями, а пояс был перехвачен золотой пряжкой. Платье Бетти напоминало просторный сарафан разукрашенный листьями разных форм и цветов. А на плечи вместо шали было накинуто голубое одеяло.

На Таше была желтая рубашка, очень стильная, скорее всего из вещей Терри, узкие черные брюки и босоножки. На Ди были все те же свитер и джинсы, а Мэтт была в своей повседневной одежде – джинсах и фланелевой рубашке, надетой поверх топика. Ну и конечно ботинки для верховой езды. Все, кроме Ди, казались одеты странновато, но, по крайней мере, чисто.

Все поблагодарили Ташу.

– Да пожалуйста. Можно мне пойти с вами?

– Конечно, – сказала Бетти.

Перед тем как уйти из дома, Ди помогла Ферну расчесать волосы.

– Было бы неплохо хоть немного привести нас в нормальный вид, – бормотала она, – хотя на побережье можно ходить в чем угодно. Они просто подумают, что вы из Калифорнии. Куда пойдем?

– В «Рассвет», – сказала Мэтт. – Пика могут не пустить.

– Гав!

– Точно, – сказала Дейдра. – Но мы скажем, что он очень проголодался, я возьму его на руки, и все увидят, какой он умный. Уверяю вас, все получится. Ферн, тебе есть чем перевязать волосы? – Она заплела ему косу, толщиной в руку, доходившую ему до колен. Она подала ему конец косы. Он взял его, и через мгновение коса была перехвачена ниткой сапфиров.

– Ферн, раз ты теперь свободен, ты можешь попасть отсюда домой? – спросила Мэтт.

– Домой? Я еще не готов вернуться домой. Мне еще надо провести исследования. – Он улыбнулся. – Просто мне надо быть осторожнее, смотреть, с кем разговариваю. Сейчас я бы хотел вернуться в пустыню вместе с Дейдрой.

– Что? – спросила Дейдра. – Это для меня новость.

Коса Ферна обвилась вокруг ее запястья.

– Разве ты не разговаривала со мной об этом, приглашая меня? Может быть, это просто языковая проблема? – сказал он.

Она уставилась на косу, окрутившую ее руку, потом хмуро взглянула на Ферна:

– Ты разговариваешь со своими волосами?

– Иногда. – Коса отпустила запястье, обхватила Дейдру за плечи, сплелась с ее косой, потом отпустила. – То, что я сейчас сделал, у меня на родине означает предложение руки и сердца.

– Но здесь‑ то это ничего не значит.

– Я прошу прощения. Так вы не хотите, чтобы я поехал с вами?

– Я этого не говорила.

Мэтт шла по улице, улыбаясь морю, и в спину ей светило солнце.

После завтрака они все зашли в магазин. Дейдра купила три коробки печенья, две пачки крупы, три пакета молока, несколько пакетиков кофе, масло, два десятка яиц, два батона хлеба, бананы и сахар.

В доме уже все проснулись. Они набросились на еду и практически все уничтожили.

После завтрака Гален подошел к Терри.

– Ты поможешь мне сейчас?

– Давай попробуем. Все, кому интересно, пойдемте на балкон, – сказала Терри.

Эдмунд, Мэтт, Таша и Гален вышли за ней.

Гален вынул из кармана стеклянное сердце, обмотанное шелковой тряпицей.

– Я тогда вдруг понял, что мне без него неуютно, – сказал он своим ровным размеренным тоном. – Когда я оставил его у вас, я впервые выпустил его из рук.

– Гален, ты все еще считаешь Кросса своим хозяином?

Гален взглянул на нее.

– Таша говорит, что он уже не хозяин мне. Но сам я этого еще не осознал. Когда я поступил к нему в ученики, я попросил его о двух вещах: чтобы дети никогда не чувствовали холода, голода, стыда и чтобы он не требовал от меня большего, чем то, на что я способен. В обмен я обещал быть всегда при нем, изучать то, чему он меня учит, делать то, что он потребует. – Он осторожно развернул тряпицу и взял кристалл в обе ладони. – Вот они, без чувства холода, голода и стыда. Я делал все, что он требовал. Как мне теперь разорвать эти узы?

– Голод? – спросила Мэтт. – При чем здесь голод, они всего лишь в тепле и безопасности.

Гален наклонился к ней.

– Это они сказали?

– Я спросила у них, как можно их вынуть оттуда. Они спрашивали: «Где Гален? » Они сказали, что их поместили туда навсегда, что они в тепле и безопасности. И что ты отдал за это сердце. Они ничего не говорили о голоде.

– Так ты можешь поговорить с ними?

– Да. И голод бывает разный, – сказала Мэтт.

– Вот именно, Мэтт, – поддержала ее Таша дрожащим голосом. – Спроси у ребят, испытывают ли они какой‑ нибудь голод.

– Как их зовут?

– Бейзил и Лекса, – сказал Гален.

– Бейзил? Лекса? – мысленно позвала их Мэтт.

– Гален! Гален? Кто с нами разговаривает?

– Меня зовут Мэтт. Я хочу знать, испытываете ли вы какой‑ нибудь голод.

– Нам не нужна еда.

– А что‑ нибудь другое? Ветер на лице? Звезды на небе? Дорога под ногами, собеседник, вкус шоколада, футбол, светлячки?

– Светлячки, – простонала девочка.

– Мама, – закричал мальчик.

– Закаты.

– Карусели. Конфеты. Каменные львы перед библиотекой. Пар изо рта, когда идет снег.

– Книги.

– Школа!

– Хоть кто‑ нибудь, кто бы подержал за руку.

– Им нужны многие вещи, – сказала Мэтт, перечислив все то, о чем тосковали дети.

– Я сказала тебе, что слово нарушено, – сказала Таша.

– Теперь я понимаю. – Гален выпрямился и повел плечами. – Мое ученичество закончилось, и Доминик Кросс больше не мой хозяин. Но было заключено две сделки. Первая сделала Кросса моим хозяином, и она заключалась между нами двоими. А вторая была с Монументам. Я отдал ему свое сердце, чтобы дети всегда были в безопасности.

– А это как‑ то связано с тем, что ты меняешься, когда прикасаешься к статуям? – спросила Терри.

– Да. Монумент позволяет мне почувствовать мое сердце, когда я дотрагиваюсь до камня, которому придана форма. Это странное ощущение. Оно мне не нравилось. Было гораздо проще жить без этой боли. Но я все возвращаюсь к нему.

Мэтт порылась в кармане и вытащила маленького резного монаха, которого взяла в комнате Таши десять лет назад. Она протянула его Галену.

Он колебался некоторое время, но потом взял его. Его лицо озарилось.

– Да, – сказал он живым голосом.

– Мы не смогли выяснить, как открыть сердце, – сказала Терри.

– Его смастерил мой хозяин. Он наложил сильные заклинания на него. А Монумент поместил туда ребят. – Сейчас Гален говорил совсем по‑ другому, в его голосе наконец появились эмоции.

– В этой статуэтке есть Монумент? Давай спросим у него, как вызволить детей, – сказала Мэтт. Она прикоснулась к монаху в руке Галена.

– Монумент? – позвала она.

– Мэтт?

Она отдернула руку. Откуда бог Галена знал ее имя?

Гален посмотрел на нее, хмуря брови.

– Что ты делаешь?

– Разговариваю, просто разговариваю. – Мэтт протянула руку и снова коснулась монаха.

– Монумент, ты присутствуешь в моем монахе?

– Мэтт, я есть во всех резных камнях. Мы много раз разговаривали с тобой.

Она снова отдернула руку и втянула воздух через зубы. И в третий раз она решила дотронуться до каменного монаха.

– Но мне всегда казалось, что я разговариваю с вещами. Каменная скамейка, улица, машина. В машинах ты тоже есть? Может, я всегда разговаривала только с тобой?

– Нет. Конечно же, ты разговаривала с существами. А я дух вещей. Я нашел тебя давно и сделал своей ученицей.

– Мэтт, с тобой все в порядке? – спросил Эдмунд.

Она глубоко задышала, взгляд стал отсутствующим. Она всматривалась в прошлое, в тот день, когда однажды утром она проснулась и услышала, как с ней заговорила каменная скамейка, на которой она спала. В тот день все ее связи с миром изменились. Она повсюду находила заботливых друзей. Не людей, но во многих отношениях гораздо лучших, чем люди. В тот же день у нее появилось магическое зрение.

– Мэтт! Что с тобой? – Эдмунд взял ее лицо в ладони.

Она заморгала и взглянула на него. Потом широко улыбнулась:

– Со мной все в порядке. Я думаю, теперь у меня все получится.

– Монумент, – обратилась она к нему.

– Что?

– Спасибо тебе за все.

– Всегда пожалуйста.

– Ты лучший отец, который только мог быть.

– А ты замечательный ребенок.

Некоторое время она обдумывала услышанное. Потом спросила:

– А как же быть с Галеном? Зачем тебе нужно его сердце?

– Я берег его для него. Ему теперь нужно сердце?

– Да, оно нужно ему обратно, и он хочет вызволить ребятишек из стеклянного сердца. Мы можем это сделать?

– Если я верну ему сердце, наша сделка будет расторгнута.

Она задумалась, потом сказала вслух:

– Гален, если Монумент отдаст тебе сердце, тогда ребята выйдут из стеклянного сердца. Ты этого хочешь?

– Да! Да!

– Хорошо, давай сделаем это.

– Давай сделаем это.

На балконе завихрился ветер. Позади них закружились серые частицы, собираясь в фигуру, пока наконец не появился огромный каменный монумент. Балкон крякнул под его тяжестью. От него пахло землей и пылью. Лицо было как у человека, а глаза пустые, белые, как жемчуга. Еще у него были кабаньи бивни.

Он протянул руку к Галену, приложил кулак к его груди и толкнул его. Рука проникла в грудную клетку Галена. Через секунду он вынул пустую руку обратно.

Снова поднялся ветер, унесший статую. Но перед тем, как совсем исчезнуть, он коснулся рукой щеки Мэтт. По ней растеклось тепло.

Кристалл в руках Галена треснул. Из лопнувшего сердца повалил дым, двумя призраками скапливаясь у входа. Из дыма материализовались двое детей, одетых в красивые античные одежды.

– Гален, я тебя убью! – завопила девочка.

– Как ты мог? – закричал мальчик. – Не вздумай еще раз с нами так поступить! – Они побежали за Галеном, молотя его кулачками по спине и животу, а он только смеялся.

При этом он выронил каменного монаха, но Мэтт подобрала его и убрала в карман.

Потом Гален расплакался. Он стоял, обнимая детей. Они еще пару раз стукнули его, но потом прижались к нему.

– Теперь можем начать заново, – сказал он слабым и дрожащим от слез голосом.

Чуть попозже Натан, Бетти, Сюди, Эдмунд, Дейдра, Лия и Мэтт вернулись к тому месту, где когда‑ то стоял зачарованный дом.

Двор казался мертвым. Мебель Сюди стояла там, где они ее оставили, укрытая пленкой от росы.

Дом был похож на скелет. Доски рассохлись и искорежились. Пока они смотрели на дом, ветер громыхал черепицей.

– Не думаю, что он еще оживет. Теперь он только мешает.

– Может, его совсем сжечь? – спросила Лия.

– Наверное, это будет самым лучшим. Это все равно не более чем сброшенная кожа. Ребятишкам опасно будет к нему подходить.

Лия подняла руки, направила их в сторону дома. Из возникшего пламени она смастерила себе скрипку и смычок.

– Подождите, – сказала Сюди. – А что случится, когда истекут двадцать четыре часа Натана? Вдруг он должен будет вернуться сюда? И сможет ли он вернуться в сгоревший дом?

– А о чем тут беспокоиться? – сказал Натан. – Погода меня не волнует, так что какая разница, есть у меня дом или нет?

– Разрушив этот дом, мы можем построить новый, – сказала Бетти. – Когда истекут двадцать четыре часа, мы проведем еще один сеанс. У нас все будет хорошо, доченька. Давай теперь сыграй мне грандиозную панихиду, детка.

Мэтт побежала на улицу, прислонилась к телефонной будке, умоляя линию не дать соседям вызвать сейчас пожарных.

Лия подняла смычок и заиграла величественную симфонию на огненной скрипке. Дом горел, и горел красиво.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 15 1617