Глава двенадцатая

На ранчо подавали обед, были танцы, и музыка играла весь день. Один из местных скрипачей пригласил Лию и Гарри на этот праздник, после того как познакомился с ними на фестивале фольклорной музыки в университетском студенческом городке.

Лия установила на сцене магнитофон и нажала кнопку записи. Она улыбнулась и кивнула молодому человеку лет двадцати двух. Он поднял смычок и начал играть «Вальс Эрла», который он сам сочинил. Потом вступили музыканты его сопровождения: три нестройно бренчавших гитариста, басовый скрипач, щипавший струны вместо того, чтобы водить по ним смычком, женщина, игравшая на мандолине, и еще три скрипача, тихо пиливших свои скрипки на заднем плане. Один из них был еще совсем мальчишка, лет тринадцати‑ четырнадцати. Но он уже выиграл национальный музыкальный конкурс скрипачей в детской и юношеской категориях.

Люди, сидевшие на скамейках вдоль стен, прослушали несколько аккордов, пытаясь узнать мелодию. Когда они поняли, что под эту музыку можно танцевать, они поднялись с мест, подыскали себе партнеров и начали вальсировать.

Лия привезла свою скрипку с собой, но инструмент пока так и лежал в футляре. Она села на стул в нескольких метрах от музыкантов и открылась вся навстречу музыке.

Мелодия вливалась в нее. Она видела картинки: цветы на ветке чуть распускают лепестки, потом плотно сжимают, снова приоткрывают, на этот раз шире, и совсем закрываются. Так они дразнят друг друга. Потом картина изменилась. Теперь она смотрела будто с потолка и видела, как танцует какая‑ то женщина в широких юбках, которые движутся, как те цветы: она крутнется, и юбки немного раскроются, развернется обратно – и юбки снова плотно сворачиваются, сделает другой оборот, и они раскрываются совсем широко.

Это была только первая часть мелодии. Когда началась вторая, женщину в широких юбках окружили мужчины‑ танцоры в черных брюках; цветы оторвались от своих веток и кружились, танцуя, по воздуху.

Эрл сыграл свой вальс пять раз подряд под аккомпанемент шаркающих ног и улыбок довольных танцоров. К концу Лия уже хорошо запомнила мелодию и могла сыграть ее на любом инструменте.

Люди захлопали, а она прошла к магнитофону и выключила его.

– Спасибо, – сказала она Эрлу.

– Всегда пожалуйста, – ответил он. – В следующий раз сыграю быструю для тебя.

Она улыбнулась и убрала магнитофон в карман куртки. Эрл начал играть «Каменный рэг», который она выучила в прошлый раз. Какой‑ то гном с сальными седыми волосами, в очках в толстой черной оправе и с кривыми от артрита руками представился Стэном и пригласил ее танцевать. Она взяла его за руку, другую положила ему на пояс, а он положил руку ей на плечо, и они начали танцевать. Лия вся отдалась ощущению музыки и движения, тому, что она любила больше всего на свете.

Они только‑ только закончили, и она, задыхаясь и смеясь, благодарила партнера, когда вдруг услышала музыку у себя в голове.

Она выпрямилась. Это была призывная песнь, которой ей трудно было сопротивляться.

– Еще раз спасибо, – сказала она. – Мне надо идти.

Она забрала свою куртку и скрипку, потом подошла к Гарри и тронула его за плечо. Он в этот момент играл в карты с женами фермеров. Так странно было его видеть в джинсах и фланелевой рубашке. Он обернулся и по ее лицу понял, что им надо уходить. Он поднялся, положил на стол свои карты, извинился перед женщинами за то, что не может доиграть кон. Вместе они вышли наружу.

– Меня кто‑ то призывает, – сказала она ему, пока они шли к их «Мерседесу». Он открыл багажник и положил ее куртку и скрипку туда.

– Какого рода это песня?

– Не приказная, но, возможно, это что‑ то очень важное.

– Что я должен сделать?

Она поцеловала его.

– Будь готов. Если возникнут проблемы, я призову тебя.

– Так мне не надо ехать домой?

– Я предупрежу тебя за тридцать секунд.

– Понял, – сказал он и поцеловал ее.

Она на мгновение прильнула к нему, но потом отступила назад, позволила мелодии заполнить всю себя, и небольшая вспышка огня унесла ее туда, куда ее звали.

* * *

Терри опустилась на колени возле лужицы, оставшейся от прилива, и уставилась в воду. Там плавно колыхались зелено‑ голубые водоросли. В небольшом пространстве шустро шныряли крохотные рыбешки, а рак‑ отшельник волочил свою раковину по песчаному дну.

Терри опустила руку в воду и достала бледный, полупрозрачный агат размером с орех. Она подняла его и посмотрела сквозь него на солнце. Он отливал абрикосовым цветом. В ней проснулся азарт охотника. Когда она приезжала сюда раньше гостить у тети, она всегда приходила сюда во время отлива искать агаты, которые лежали ничьим сокровищем в таких вот заводях и возле кромки воды. Сильные шторма вымывали агаты из скальных пород, океан шлифовал их грани песком и выносил на берег.

Кто‑ то остановился возле нее.

– Красивый камень. – Голос прозвучал вяло.

Она подняла голову и увидела, что это был мальчик из бара. Ветер трепал его косматые черные волосы, а солнце сверкало в его золотистых глазах. Кожа землисто‑ бледная, но он загорит, если не будет прятаться от солнца. На нем были все те же мешковатые брюки с закатанными штанинами и голубая рабочая рубашка, рукава которой тоже были закатаны. На вид ему было лет шестнадцать, но когда она последний раз видела его, он говорил, как шестидесятилетний старик. Может, он приведение? Терри присмотрелась повнимательнее. Она его откуда‑ то знала, видела где‑ то еще до того, как встретила в баре. Кто же он?

– Можно взглянуть? – спросил он бесцветным голосом, протянув руку.

Терри отдала ему агат. Он удобно лег ему в ладонь, как в гнездо, и юноша улыбнулся все той же вялой, бесцветной улыбкой.

И тут Терри вспомнила.

Это тот самый молчаливый юноша, который помогал злобному колдуну, когда тот похитил Джулио пятнадцать лет назад. Мальчик оставался тогда в тени, когда Терри и остальные друзья из зачарованного дома примчались туда. И он сотворил всего одно быстрое защитное заклинание, насколько она заметила, пока его хозяин выводил Джулио из круга заточения. Заклинание должно было защищать против Джулио, если тот сойдет с ума и начнет атаковать.

– Эй, – сказала она резко, – а куда подевался твой хозяин, который нападал на моего друга?

Парень недоуменно моргнул и уставился на нее.

– Что?

– Я же тебя видела уже, так? В каком‑ то домике в горах. Твой хозяин тогда похитил моего друга Джулио и поместил в его тело демона.

Парень вскинул голову.

– Хм. Я не сразу понял, что ты – одна из тех ведьм. Ну конечно, с тех пор, как я тебя видел, ты выросла и повзрослела.

– А ты нет. Кто ты такой?

– Исследователь. Когда‑ то меня коснулось крыло бессмертия. Я старею, но очень медленно. Это очень неудобно, потому что никто не воспринимает серьезно юношу того возраста, на который я выгляжу. К счастью, в наше время многое можно сделать через электронную почту и Интернет, где никто не отвлекается на возраст.

– Исследователь, значит, – повторила Терри. – А чем занимается твой хозяин?

– Он – загадка и волшебник. Он многому научил меня из магии, но еще больше он скрывает от меня. Я не знаю, сколько ему лет, но он уже был стар, когда выбрал меня своим учеником в 1932 году.

– Что? Этого не может быть. – Терри вгляделась в его лицо и поняла, что у него не только голос человека, который все повидал, но и очень старые глаза.

Он улыбнулся ей, и снова она почувствовала нежелательный интерес и сочувствие к нему.

– Не пытайся испробовать на мне свои чары, – сказала она сердито.

Он удивленно приподнял брови:

– А разве я пытался? Я не заметил этого.

Терри быстро начертала в воздухе между ними знаки магического видения. Теперь, когда она смотрела на него, она снова видела то странное оранжевое свечение вокруг него, но никаких следов заклинания приворота или подчинения не заметила. Его личность была так глубоко упрятана, что ее почти не было видно. Почему же у нее так странно ноет сердце?

– Так что ты снова делаешь в Гуфри? – спросила она.

Он оглянулся.

– А мы в Гуфри?

– Ты даже не знаешь, где находишься?

– Я искал и нашел тебя. Это гораздо важнее, чем знать, где именно находишься.

Терри нахмурилась:

– Так где же твой хозяин? Он снова явится и заберет тебя? И вообще, что тебе от меня нужно?

Гален распрямился, оглянулся на берег, осмотрел все вокруг.

– Он может следить за мной. Я ушел, когда он был занят чем‑ то, но он может покинуть свой кабинет раньше, чем я ожидаю. В последнее время он более пристально следит за мной. – Его голос оставался ровным и бесчувственным, но Терри почувствовала в нем волнение.

– Да? Почему же?

– Может быть, потому, что он знает, что я не нахожу покоя и ищу ответы в тех направлениях, которые ему не нравятся. Ты поможешь мне?

– Как ты можешь просить меня об этом? Ты и твой хозяин причинили столько вреда моему другу!

– Ты сильная и дисциплинированная. С твоей помощью я мог бы сделать то, что мне нужно.

Что же с ним такое? Может быть, он думает, что раз у него нет эмоций, то их нет и у других? Но, может быть, Терри может этим воспользоваться?

– И что мне с того? – спросила она.

Может, ей просто заколдовать его? Наложить заклинание привязи и правдивости и получить объяснение всем тем странным вещам, которые произошли так давно? Надо, по крайней мере, сказать Таше и остальным, что здесь, в скалах, происходит что‑ то важное. Она осмотрела берег, отыскивая взглядом сестру.

– Пожалуйста, – сказал парень. Он присел рядом с ней на корточки и достал что‑ то из кармана. – Это не для меня. Вот мое сердце. – И он бросил что‑ то рубиновое в ее ладони.

От этой штуки исходило тепло. Она взглянула на это: то же самое, что он пытался показать ей в баре. Кусок стекла, похожий на анатомическое сердце, внутри его что‑ то переливалось. Терри окатила волна ужаса: там плавали двое крохотных детей. Их лица были бледные, глаза закрыты, будто они спят. Ее зрение все еще было острым, усиленное заклинанием. Она видела ауру сердца и понимала, что это реальные люди, почти мертвые, хотя еще не совсем.

– Что это? – прошептала она.

– Мои брат и сестра, – сказал Гален бесцветным голосом. – Мой хозяин заточил их туда. Я везде ношу их с собой. Ты можешь помочь мне достать их оттуда?

– Что? – Она закрыла ладони, ощущая пульсирующее тепло сердца и чувствуя, что к горлу подкатывают слезы.

– Я чувствую свое сердце, только когда касаюсь этого камня, – сказал Гален. – Я очень долго шел к этому решению. Я обдумывал это тысячу раз, и думаю, что знаю, чего хочу. Надо выпустить ребят оттуда.

– Зачем твой хозяин заточил брата и сестру туда?

– Он сказал, что так будет безопаснее для них. Я отдал свое сердце ради их безопасности. Но я не этого хотел для них.

– Он так поступил с твоими братом и сестрой, и ты все еще остаешься с ним?

– Мы с ним были связаны друг с другом еще до того, как он сделал это.

– О господи! Это ужасно!

Гален пожал плечами:

– Это не так ужасно, когда не чувствуешь своего сердца. Так ты поможешь мне?

– Да, – ответила Терри.

– Спасибо, – сказал он.

– Гален! – раздался леденящий окрик позади них.

Терри вскочила на ноги. Она не узнала голос, хотя поняла, что уже слышала его раньше.

Гален вздохнул и посмотрел через плечо.

– Я оставлю их у тебя, – прошептал он. – Пожалуйста, сбереги их. Прошу тебя! – Тут прямо из воздуха возникла какая‑ то тень и поглотила его. Через мгновение Терри осталась совсем одна на берегу.

Стеклянное сердце все еще билось в ее ладонях.

Мэтт пробудилась от сна и окунулась в музыку и тепло. Музыка походила на колокольчики, звенящие на ветру. Она открыла глаза и увидела, как вокруг ее кровати плавает облако, переливающееся всеми цветами. Тепло и музыка исходили от этого облака.

– Что? – сказала она и резко села. Волосы у нее встали дыбом.

– Ты звала меня? – Голос звучал красиво, без всяких примесей, чистым золотом.

– Джулио?

– Кто ты?

– Джулио, – повторила она и закрыла руками рот.

– Я тебя не знаю, – сказал голос.

– Нет, нет, извини. Меня зовут Мэтт. Я тебя не звала. Я не знаю, как так вышло. Но я искала тебя.

– Зачем?

Ей было странно разговаривать со столбом мерцающего пламени.

– По двум причинам. Во‑ первых, я помогаю Эдмунду разыскать его старых друзей. А во‑ вторых, дом хочет, чтобы вы все вернулись.

– Дом. – Язычок пламени отделился от основной массы и дотронулся до стены. Потом все облако света переместилось мимо Мэтт к стене и наполовину погрузилось в нее.

Мэтт хотелось прикоснуться к этому свету. Это желание горело в ней. Она протянула руку, больше всего на свете желая сейчас соприкоснуться с этим странным явлением. Если она дотронется, они смогут поговорить на языке вещей, простом и понятном языке без всяких ухищрений.

Она уже много раз разговаривала с Джулио, только его при этом не было. Что он сделает, когда узнает, как многое она о нем знает?

Она провела рукой по краю пламени. Руку закололо: это не совсем ожог, скорее похоже на иголочки, возникающие, если отлежишь во сне руку. Еще она почувствовала сильное напряжение, будто работал бесшумный мощный мотор.

– Эй, – сказал голос, почти смеясь.

– Извини. – Натан говорил, что когда он трогал Джулио в форме облака света, он все‑ таки чувствовал его руку. А сейчас все было не так. Мэтт отдернула руку и сказала: – Ты такой красивый.

– Спасибо, – ответил огонь и превратился в человека.

Совсем не в того, кого ожидала увидеть Мэтт.

На ее кровати сидела темнокожая черноглазая женщина в желтом платье. Она была невысокая и стройная и напоминала Мэтт Хуаниту. Ее тяжелые черные волосы были заплетены в косу и уложены вокруг головы.

– Кто это спит в моей кровати? – Она широко улыбнулась, от чего на щеках у нее появились ямочки.

– Привет, – сказала Мэтт.

– Привет. Дом сказал мне, кто ты.

– Ты Джулио?

– Не совсем, но близко к тому.

– Кем Джулио стал сейчас. – Мэтт вспомнила: когда Эдмунд спросил Натана, видит ли он кого‑ нибудь из их старых друзей, он ответил, я вижу, кем Джулио стал сейчас.

– Меня зовут Лия.

– Дом рассказал мне слишком много о том, кем ты была раньше, даже не спросив твоего позволения.

Лия пожала плечами и сказала:

– Что ты могла с этим поделать? – Она протянула руку, и Мэтт схватила ее. Рука Лии была сильная и загрубевшая. – Очень рада познакомиться, Мэтт. – Лия улыбнулась и отвела взгляд. – Но я не уверена, что готова сейчас встретиться с остальными.

– Да, это очень трудно, если ты девушка, а все считают, что ты мальчик, а потом выясняют, что ошиблись…

– Иногда разница кажется гигантской. Иногда небольшой. Когда я одна, я почти не замечаю этого. Но для той жизни, которую я сейчас веду, эта форма подходит гораздо лучше. Поскольку моя сущность – огонь, то я могу принимать любое человеческое обличие, какое захочу.

Мэтт вспомнила, как дом говорил, что она может выйти из него более высокой, более плотной или совсем другой. Она взглянула на свои новые кожаные ботинки, стоящие у кровати. Перед тем как заснуть, она с ними поздоровалась, и они ответили ей голосом ее старых ботинок. Интересно, они вообще‑ то заметили, что изменились?

Еще она вспомнила, как Натан сказал остальным, что суть Джулио осталась прежней, хотя сам Джулио изменился.

Да, можно обтесать края камня, но его суть останется такой же.

– Превращение из огня в человека отнимает столько же времени, как и из человека в огонь. Думаю, я могла бы снова превратиться в Джулио. – Лия нахмурилась и уставилась на свои ладони. – Хотя я давно не пробовала.

– Дом помнит.

– О да, конечно. – Лия улыбнулась и похлопала по стене. Ее кожа засветилась оранжевым цветом, потом стала еще ярче, и вот она исчезла, снова превратившись в разноцветный огонь, который вплавился в стену.

Мэтт дотронулась до стены, наполовину погрузив руку в огонь. Она почувствовала, как лазоревая мощь дома встретилась с бурлящей энергией Лии. Рука Мэтт начала плавиться, и она выдернула ее из стены. А что, если она сейчас сольется с домом, и в ней все перемешается: и дом, и Лия? Что, если она войдет внутрь и выйдет обратно уже мужчиной?

Она выскользнула из постели и натянула джинсы.

Как Лия могла так легко рассуждать о смене пола? Одна мысль об этом вгоняла Мэтт в дрожь. Большую часть своей жизни Мэтт прикидывалась мужчиной, но ей казалось, что быть мужчиной – это совсем другое дело.

– Я не знаю, – сказала Лия. Голос ее звучал громко. Пламя сгустилось. Перед кроватью Мэтт стоял молодой человек, Джулио, весь в красном, и его черные волосы поблескивали на кончиках.

– Все это так странно. Мне больше не нравится быть в таком виде. – Теперь у него был тенор, а не альт, но похожие тональность и тембр. Он спрыгнул с кровати и прошелся по комнате. Потом покачал головой и сказал:

– Нет, все слишком странно.

Перед ним вдруг появилась гитара.

– Что? – Он протянул руку и взял ее. – Мой старый Мартин. Но ведь эта гитара надежно спрятана. Дом, как тебе это удалось?

– Все, что здесь когда‑ то бывало, может снова здесь появиться, – сказала Мэтт. И вдруг ей подумалось: после того как она уедет отсюда, будет ли дом вызывать ее образ и показывать его другим людям? Разговаривать с ним? Заставлять ее образ двигаться и говорить, как она? Будет ли дом входить в их сны и рассказывать им о ней? Позволит ли им побыть ею?

Она этому не может помешать – только попросит дом не делать этого. А это вовсе ничего не гарантирует. Каждый сам владеет своими воспоминаниями, не важно, что в них содержится. На короткое мгновение ей представилось, как она оставляет кусочки себя повсюду, эдакую змеиную кожу Мэтт в головах других людей, разных Мэтт, которых она уже сбросила с себя, но которые все еще хранили ее форму и характер.

Джулио накинул ремень гитары на плечо и провел рукой по струнам. Она звучала завораживающе. Он стал играть фламенко.

Мэтт слушала зачарованно. Музыка была бодрящей. Острой и горящей. Ей сразу представились свистящие и топающие люди.

Джулио взглянул на нее, увидел, как она слушала, и, улыбнувшись, стал играть еще. Его улыбка была похожа на улыбку Лии, те же ямочки на щеках, те же белые зубы.

Закончив играть, он сказал.

– Музыка в любом случае остается прежней.

Дверь в спальню открылась.

– Джулио? – воскликнул Эдмунд, врываясь в комнату.

Гитара с грохотом упала на пол. Вспыхнуло и исчезло пламя. Оставив за собой только запах каленого железа.

– Джулио? – мягко позвал Эдмунд, потом повернулся к Мэтт: – Это он был здесь?

Мэтт подобрала гитару. От удара гитара расстроилась.

– Мэтт? – повторил Эдмунд.

Мэтт аккуратно положила гитару, потом опустилась на колени и приложила ладонь к полу.

– Забери ее, – сказала она дому.

Гитара исчезла.

Мэтт уселась на пол и спросила, обращаясь к дому:

– Кто‑ нибудь еще есть дома?

– Нет.

– Почему ты не предупредил нас, что Эдмунд вернулся?

Дом ничего не ответил.

– Лия все еще здесь?

– Мэтт, – Эдмунд присел рядом с ней. – Что случилось?

Она повернулась к нему и улыбнулась:

– Наверное, тебе надо было постучать.

– Я услышал музыку. Я его видел. Он был здесь. Почему он сбежал?

– Сейчас он немного стесняется.

– Чего стесняется? Мы столько лет дружили. Что с ним?

– Он сильно изменился, – ответила Мэтт.

Эдмунд пожал плечами и наклонился вперед.

– Настолько изменился, что даже не хочет встретиться со мной? На вид он совсем такой же.

– Это было всего лишь актерство.

– Мэтт. – В его голосе прозвучала боль.

Она обняла его, погладила по голове. Мэтт впервые встречала такого спокойного, выдержанного человека, как Эдмунд, принимающего все, что с ним происходит, как должное или поправимое. Мэтт подумала, что Лии было бы легко с ним, но это уже был бы не тот Эдмунд, которого та помнила своим другом.

Тот Эдмунд проявлялся все реже.

Нынешний Эдмунд обнял ее в ответ, потом вздохнул:

– Ты видела его? С ним все в порядке?

– Да.

– Мне нужно было узнать только это.

Мэтт взглянула через плечо Эдмунда. На этот раз пламя появилось беззвучно, без сопровождения колокольчиков.

Она толкнула Эдмунда, и он обернулся.

На мгновение пламя растянулось от пола до потолка, в основном белое с золотым, но в нем были и другие цвета: красный, синий, оранжевый, зеленый, розовый, фиолетовый. Потом пламя сжалось, стало плотнее, и наконец появился человек.

– Это Лия, – представила Мэтт.

Лия долго смотрела на Эдмунда, потом улыбнулась.

– Привет, – сказал Эдмунд. – Как ты?

– Счастлива, – ответила она.

– Это здорово. – Он встал на ноги и подошел к ней. Они долго изучающе смотрели друг на друга. Эдмунд чуть нахмурился. Потом приподнял брови. Лия ждала.

Мэтт держалась, сколько могла, но потом все‑ таки включила свое магическое зрение.

Над головой Лии она увидела полный концертный зал, притихшую публику, пустую сцену, погасшие огни, свет рампы. Все замерло в ожидании.

Над головой Эдмунда калейдоскопом сменялись образы Джулио и Лии. Он сравнивал их.

Вот совсем маленький Джулио и загадочный Эдмунд перелезают через забор ночью, тайком подкрадываются к дому, чтобы заглянуть в окна.

Вот восьмилетний Джулио и Эдмунд о чем‑ то спорят, крича друг на друга и бросаясь книжками.

Четырнадцать лет: они дерутся с тремя другими мальчишками и терпят поражение. Их оставляют валяться в пыли. Они все в крови, и Джулио помогает Эдмунду подняться.

Тринадцатилетний Эдмунд показывает магические фокусы целому классу малышей, а Джулио подыгрывает на гитаре. Дети от изумления пооткрывали рты.

Одиннадцатилетние Джулио и Дейдра держат незажженные сигареты. Они пробуют держать их по‑ разному: то зажав между указательным и большим пальцами, то между указательным и средним, то отставив остальные пальцы, то поджав их в кулак. Они смотрели друг на друга и обсуждали, какой способ наиболее утонченный, пока не пришел Эдмунд и не отобрал у них сигареты.

Двенадцатилетний Джулио тащит Сьюзен на игровую площадку, где нет никого. Кроме Эдмунда и Дейдры. Сьюзен смотрит в пол, а Джулио что‑ то говорит. Сьюзен поворачивается, чтобы уйти, Джулио хватает ее за руку. Эдмунд и Дейдра тоже что‑ то говорят, и Сьюзен наконец поднимает голову и чуть улыбается.

Джулио берет в руки скрипку, прижимает ее к подбородку, закрывает глаза и начинает играть. Его лицо преображается от блаженства. Постепенно его лицо трансформируется в лицо Лии.

Мэтт отключила магическое зрение.

Эдмунд протянул руку к лицу Лии, а она прикоснулась к его щеке.

– Хорошо, – сказал Эдмунд.

– Хватит, пожалуй, обо мне, – сказала Лия. – А что произошло с тобой?

Эдмунд рассмеялся. Он мягко коснулся плеча Лии. Она же крепко обняла его в ответ. Потом они отступили друг от друга на шаг.

– Ты не хочешь рассказать, зачем все это? – спросил Эдмунд.

– Не сейчас. – Лия прошлась по комнате, точно так же, как до этого сделал Джулио. – Мне повезло. Мне так легче. Иногда я задумываюсь, сколько людей, хотели бы измениться, но не могут. Для людей это гораздо труднее.

– Но когда я вошел, ты выглядел как прежде.

– Это был эксперимент. Я не знала, как мне предстать перед тобой, и до сих пор не представляю, как мне встретиться с Сюди и Дейдрой. Было бы трусливо принять свой прежний облик. Это не сложно, но это было бы неправильно. Что же мне предпочесть, комфорт или честность?

Эдмунд сидел на своей кровати, наблюдая, как Лия меряет шагами комнату. Он улыбался, но мнения своего не высказывал.

Лия назвала Сьюзен новым именем, Сюди, подумала Мэтт. Интересно, что Лия узнала о ней, пока погружалась в дом? Наверное, достаточно, чтобы иметь представление о нынешних Сюди и Дейдре. Возможно, Лия знала обо всем, что Мэтт делала в последнее время. Мэтт чувствовала, что это немного ее тревожит. Но это беспокойство как‑ то прошло, когда она подумала о том, что дом обещал ей хранить ее секреты. И потом, ведь дом не рассказал ей ничего из того, что произошло с Джулио за эти пятнадцать лет.

– Послушай, – спросила Мэтт, – а ты расплатилась с мистером Ноа за его скрипку?

Лия остановилась. Ее лицо осветилось улыбкой.

– Я сделала для него новую. Я пыталась четыре раза, но в конце концов мне удалось сделать такую, которая правильно звучала. Я вложила в нее огонь. Это один из моих первых успешных проектов после превращения. Он простил меня.

Она расправила плечи и, переводя взгляд с Мэтт на Эдмунда и обратно, спросила:

– Кто вызвал меня?

– Вызвал? – переспросил Эдмунд.

– Ну да, кто‑ то меня вызвал сюда.

– Я думала, дом сделал так, чтобы тебя невозможно было вызвать, – сказала Мэтт.

– Что? – спросил Эдмунд.

– Дом смешал Джулио и Табаско так, чтобы никто не мог воздействовать на них и заставлять делать что‑ то против их воли.

Лия улыбнулась Мэтт:

– Легче всего объяснить тем, что это сделал кто‑ то другой. Да. Дом изменил мою природу так, чтобы никто не мог контролировать меня, как остальных демонов. Но для тех, кто меня знает, есть способы вызывать меня. И кто‑ то призвал меня сюда.

– Кто‑ нибудь знает тебя настолько? – спросила Мэтт.

– С тех пор как я изменилась? – Лия кивнула. – Конечно. Дом и Натан.

Мэтт прижала ладонь к полу и стала ждать. Дом ничего не сказал.

Зато появился Натан.

– Это я звал тебя, – сказал он. – По тем самым причинам, которые указала тебе Мэтт. Эдмунд ищет своих друзей, а у дома какие‑ то планы.

– А у дома есть планы?

– Мы еще не знаем, – сказала Мэтт.

– Теперь, когда ты появилась, может быть, дом скажет нам, – предположил Натан. – Конечно, только если ты решишь остаться здесь.

– Разве ты не знаешь, чего хочет дом? – спросила его Мэтт.

Натан покачал головой:

– Не совсем. В последнее время я обнаружил, что мы не так тесно связаны с ним, как мне казалось. Пока я сплю или отсутствую, происходят какие‑ то вещи, а дом мне ничего не говорит. У него какие‑ то идеи, и он ими не делится. Думаю, это взаимно. Когда я исчезаю по ночам, я тоже не всегда потом рассказываю, что делал.

Внизу хлопнула дверь.

– Ну вот, они вернулись, – сказал Натан. – Что ты собираешься делать, Лия?

По рукам и лицу Лии мелькнули золотые отблески пламени.

Она вздохнула:

– Что ж, пойдемте вниз.

– Натан! – раздался голос Терри с первого этажа. – Эй, Натан! – Он звучал очень неуверенно, почти напугано.

Они выбежали из комнаты. Но Натан прошел через пол, поэтому оказался внизу раньше всех. Спускаясь по лестнице, Лия взяла Мэтт за руку. Та взглянула на нее. Похоже, Лия даже не осознавала, что держит чью‑ то руку. Мэтт крепко ее сжала.

Мэтт и Лия вошли в холл вслед за Эдмундом. В доме витал запах соленого морского воздуха. Девушки казались слегка загоревшими и обветренными, а Терри выглядела расстроенной.

– Что случилось, Терри? – спросил Натан.

– Я встретила на берегу парня, – сказала она, – и он дал мне эту ужасную штуку. Это один из тех, кто похитил тогда Джулио. Он очень, очень странный. Взгляните. – Она протянула им кусок стекла.

Натан отшатнулся от протянутой руки.

– Терри!

– Что? Это может повредить тебе? Я знаю, что это ужасно, но не думала, что от него кому‑ то может быть плохо.

– Ты знаешь, что это, Натан? – спросила Таша.

– Это ловушка душ, – ответил он слабым голосом.

Эдмунд порылся в карманах и вытащил голубой шелковый платок.

– Заверни в это, Терри. Оно уже высасывает из тебя душу, а у Натана не хватит сил долго противостоять. Платок немного приглушит силу действия.

Терри побледнела. Она завернула стекло в шелк.

– Я унесу это куда‑ нибудь далеко, спрячу в сибирской тайге или еще где‑ нибудь.

– Нет, сейчас уже не надо, – сказал Натан. – Нам нужно выяснить побольше об этой штуке.

– Парень просто всучил мне это стекло. Попросил сберечь его для него. Оно лежало у него в кармане. Он сказал, что оно у него уже много‑ много лет. Он назвал это своим сердцем.

– Терри, – обратилась к ней Мэтт. – Ты сказала, что этот парень – один из тех, кто похитил Джулио?

– Да. Не старый, а тот, что помоложе. Он тогда просто стоял рядом. Зачем я тебе это рассказываю? Что ты вообще знаешь о том случае?

– Кое‑ что знаю, – ответила Мэтт. – Так, значит, тот, что помоложе? Интересно, что ему нужно?

– Он сказал, что в этом сосуде его брат и сестра, и он хочет вызволить их оттуда, – сказала Терри, глядя на завернутое в платок стекло. – Он попросил меня помочь ему.

Сюди прошла мимо Терри и подошла к Мэтт и Лии. Лия отпустила руку Мэтт и взглянула снизу на высокую Сюди. Сюди сморгнула, и по ее щеке потекла слеза.

– Где ты был? – прошептала она. – Я так по тебе скучала. – Она прижала Лию к себе и крепко обняла.

– Что происходит? – удивилась Дейдра и тоже подошла к Лии.

– Где я была? – спросила Лия, прижавшись щекой к груди Сюди. – Это же ты перестала отвечать на письма. Я не знала, там ли ты все еще.

– Да, ты права. Я была такой дурой. Твои письма были для меня всем, но меня будто парализовало, и я больше не могла отвечать на них. – Сюди вздохнула и отпустила Лию. – Я растеряла себя почти всю. Но сейчас собираю по кусочкам снова. Теперь я буду писать тебе.

– Но у меня нет определенного адреса, – улыбнулась Лия. – Но я могу поддерживать связь. – Лия взяла Сюди за руки и приподняла их так, что рукава соскользнули, оголив широкие золотые браслеты на запястьях. – Что это у тебя?

– Они магические. Правда, замечательно? Теперь у меня есть своя собственная магия.

– Ах да! Правильно! Кажется, я помню. Мэтт говорила мне об этом. – Лия провела ладонью по лбу. – Ну и денек выдался сегодня.

– Эй, – сказала Дейдра чуть слышно. – Джулио? Это ты?

– Привет, Ди.

– Что, черт возьми, с тобой случилось?

– Я изменил имя и стал Лией.

– Да не в этом смысле! Ты сменил пол! Чего ради, скажи мне, становиться девчонкой?

Мэтт рассмеялась. Она просто не могла сдержаться.

Лия тоже засмеялась:

– Так лучше получается.

– Что лучше получается? – Дейдра сердито нахмурилась.

– Да почти все. Подумай – сама поймешь. Если нет, я потом тебе подскажу.

– Ох ты! – воскликнула Терри, вглядываясь в лицо Лии. – Привет!

– Здравствуй, Терри.

– Можно мне дотронуться до тебя? – спросила ее Таша.

Лия удивленно раскрыла глаза.

– Что с тобой случилось, Таша?

– Много чего, – весело ответила та. Она протянула руку, коснулась ее лба, и в следующее мгновение они обе исчезли, наполнив комнату ветром и огнем.

Мэтт стояла посреди этого вихря и наблюдала, как пламя преследовало ветер, а ветер гонялся за пламенем. Она видела отблески цветных огней на лицах остальных, которые тоже следили, затаив дыхание, за этой схваткой стихий. Лиловые и оранжевые языки пламени коснулись ее рубашки, ветер пронесся по лицу и растрепал светлые волосы Сюди. Однако ничего не загорелось. Огонь и ветер кружились по полу, задирали половики, носились по потолку, ерошили кудри Эдмунда. Пролетающий бриз ухватил кончик косы Дейдры, а следующий порыв расплел ее, прежде чем она успела удержать косу. Казалось, даже у Натана шевелились волосы.

– Эй! – крикнула Дейдра, стараясь перекрыть свист крылатого ветра и треск огня. – Прекратите! Успокойтесь, вы обе!

Они наконец разделились на столб клубящегося цветного огня и торнадо комнатных размеров. Потом превратились в людей, смеющихся, запыхавшихся, с раскрасневшимися щеками.

Отдышавшись, Лия сказала:

– И не вздумай снова дотронуться до меня, Таша.

– Ладно, – выдавила из себя Таша. – Я поняла. Ты тоже неустойчива.

– Очень точное слово.

– Это все, конечно, было забавно, но у нас проблема, – сказала Дейдра. – Как быть с этой ловушкой душ?

Лия сразу стала серьезной:

– Извини, ты права, Ди. Терри, ты встретила парня на берегу?

– Если быть точной, то я встретила его в баре на прошлой неделе. Я думаю, он выследил меня там, а потом и здесь нашел. Сначала он не понял, что я его уже знаю. Он просто искал сильную ведьму, чтобы она помогла ему с небольшой проблемой, или он нашел меня через Интернет. – Терри покачала головой. – Он очень странный. У него совсем нет чувств. Но, кажется, он хочет освободить брата и сестру.

– Ты уверена, что это не какая‑ то хитрость? – спросила Дейдра. – Они ведь уже пытались запутать нас раньше. Может быть, они просто хотели, чтобы ты принесла эту штуку в дом, чтобы зацепить так Натана. Может, эти ребята решили вернуться к старому и снова нас достать?

– Но тут и правда двое людей, и они еще не совсем мертвые.

Эдмунд протянул руку. Терри колебалась, но потом отдала завернутый в платок стеклянный предмет.

– Пойдемте на улицу и взглянем, – сказал он.

Все, кроме Натана, вышли из дома.

Закатное солнце подкрасило редкие облака розово‑ оранжевым цветом. К вечеру стало прохладно. Мэтт переминалась босыми ногами, пока земля под ними не прогрелась.

– Спасибо, дом, – мысленно сказала она.

Эдмунд осторожно размотал платок, и все наклонились поближе, чтобы рассмотреть ребят.

Бледное лицо девочки, волосы, руки выделялись на фоне чего‑ то темного, должно быть, ее тела. Мэтт содрогнулась.

Эдмунд перевернул сердце, и там они увидели второе спящее лицо, плавающее в темноте.

– Никогда раньше такого не видела, – сказала Терри, – а ведь я изучала темную магию. Как сломать подобное заклинание?

– Мэтт, ты можешь поговорить с ним? Только не дотрагивайся, – сказал Эдмунд.

В последнее время, когда Мэтт хотела поговорить с каким‑ нибудь предметом, она обязательно касалась его. Эту привычку она переняла от Эдмунда. Так контакт получался более прямым и тесным. Но она помнила, как раньше блуждала по миру и разговаривала с вещами, не касаясь их. Она просто обращалась ко всем, а кто хотел поговорить с ней, откликался. Ее всегда удивляло, какие неожиданные предметы начинали говорить, а еще больше то, что они рассказывали. Странно, в последнее время она все больше общается с людьми и домами, а с вещами почти не заговаривала.

– Эй, – мысленно позвала она.

– Где Гален?

– Где мой брат? – отозвался кристалл сразу двумя голосами, молодыми и жалобными.

– Вы те самые люди изнутри?

– Гален, где ты?

– Они зовут Галена, – сообщила Мэтт остальным.

– Парень сказал мне, что его зовут Гален, – произнесла Терри.

– Гален хочет, чтобы мы вас вызволили оттуда, – мысленно передала Мэтт.

– Мы не можем выйти отсюда. Мы застряли здесь навсегда.

– Откуда вы знаете?

– Мы слышали заклинание. Гален отдал свое сердце, чтобы мы всегда были в тепле и безопасности, а его хозяин поместил нас сюда. Мы в тепле. Мы в безопасности. Навсегда…

Мэтт еще раз содрогнулась и передала слова ребят.

– Парень на берегу сказал мне то же самое, – подтвердила Терри.

– Так, значит, ребята не знают, как можно освободиться, – сказал Эдмунд, – а само сердце? Мэтт, можешь поговорить с ним?

Мэтт потянулась к загадочному предмету, но Эдмунд отдернул руку и накрыл его платком.

– Не трогай!

– А что будет? Вон Терри только что трогала и до сих пор цела. А Гален вообще носил его с собой долго.

Лия схватила Мэтт за руку:

– Мэтт, ты сейчас тоже неустойчива, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Помнишь свои ботинки, волосы?

– Дом рассказал тебе об этом? О господи!

– Попробуй поговорить, не касаясь, – сказала Лия.

Эдмунд снова развернул платок. Мэтт наклонилась поближе, чуть не касаясь его носом.

– Сердце, – позвала она.

– Человек, – откликнулось оно теплым, бархатным голосом.

– Как мы можем открыть тебя? Мы можем выпустить детишек?

– Я открыто для всех, кто хочет войти. Иди ко мне. У меня ты будешь в безопасности.

Мэтт передернуло.

– Я не хочу заходить, я хочу выпустить людей оттуда.

– Я не открываюсь наружу.

– Никогда?

– Я сделано для того, чтобы открываться внутрь.

Мэтт передала это остальным.

– Может, я не те вопросы задаю, – сказала она. – Что я должна спросить?

– Спроси, как можно его сломать, – предложила Терри.

– Как можно тебя сломать? – спросила Мэтт у сердца, хотя не представляла, что кто‑ то захотел бы ответить на такой вопрос.

– Меня нельзя сломать. Я вечно.

– Спроси, как его сделали, – подсказал Эдмунд.

– Меня сделали из обещания, в обмен. Я куплено, и за меня заплачено. Я совершенно.

Мэтт повторила это вслух.

– Какое было обещание? – спросила Терри.

– Кто дал обещание? Что получил взамен? Кому было дано обещание? – сыпала вопросами Таша, и ее голос звучал мощно и сжато.

– Бессмертие. Безопасность для детей. Вечная жажда знаний и тяга к учению. В обмен сердца невинных детей, отданные свободно.

Мэтт пересказала все это и добавила:

– Оно не говорит, кто это.

– Сердце Галена, – пояснила Терри. – Гален – это ученик того старого колдуна. Ручаюсь, это старик заключил сделку. Вечная жажда знаний! Да этот парень маньяк. Какой груз он взвалил на детей.

– Мэтт, спроси еще раз, кто забрал сердце парня и дал взамен эти дары? – спросила Таша странно раздвоенным голосом.

– Монумент, – ответило хрустальное сердце.

Мэтт повторила этот ответ и взглянула на всех колдунов.

– Точно, – сказала Терри. – Это все объясняет.

– Сейчас мы все равно это не решим, – сказала Таша. Сейчас она опять говорила как обычно. – Давайте уберем это в надежное местечко и пойдем пообедать. Я лучше думаю после еды.

Терри сказала:

– Это мое. Гален дал его мне и попросил сберечь для него.

Эдмунд обернул сердце шелковым платком и отдал Террри. Она сунула его в карман.

– Так ведь неопасно носить? – спросила она у Эдмунда.

– Пока оно завернуто, все в порядке, – ответил он. – По крайней мере, некоторое время. Но не думаю, что стоит оставлять его дома на ночь.

Терри вздохнула и задумалась:

– Тогда я посплю ночью в машине или поеду в отель. Пойду возьму свой кошелек.

Остальные тоже пошли в дом за кошельками, бумажниками, пальто, обувью и ключами от машины.

Лия пошла вслед за Мэтт и Эдмундом в их комнату. Мэтт понимала, что это была комната Джулио, куда ж ей еще было пойти?

Эдмунд снял свою куртку со спинки стула.

– Как ты? – спросила Мэтт у Лии. – Все в порядке?

– Пока да, – ответила та, но вид у нее был обеспокоенный. – Все прошло лучше, чем я думала. Интересно, Ди еще раз спросит меня, зачем все это?

– У меня такое чувство, что, если она что‑ то хочет знать, она этого просто так не оставит. Почему бы тебе просто не рассказать ей самой?

– Потому что эта перемена произошла в результате того, что я сделала несколько выборов в жизни, из которых каждый в свое время казался оправданным. Но если перечислить их сейчас, я знаю, они покажутся глупыми. Все наваливается, как горная лавина, и вот тебя уже унесло далеко, и ты даже не понимаешь, как ты там оказался.

– Скажи ей, что это не ее дело, – посоветовала Мэтт. Она как раз выудила носки из своей дорожной сумки, натянула их и новые ботинки. – У тебя есть какая‑ нибудь обувь?

Лия направила указательные пальцы на ноги. Из кончиков пальцев вырвались желтые языки пламени, из которых получились изящные туфельки, подходящие к платью. Потом она махнула рукой, и из потока пламени появилась шелковая красно‑ оранжевая шаль. Она накинула ее на плечи.

– Как здорово! – восхитилась Мэтт.

Лия улыбнулась:

– Хочешь что‑ нибудь?

– У меня есть куртка. – Мэтт взглянула на свою армейскую куртку зелено‑ оливкового цвета, местами протертую и заляпанную разными пятнами. – Хорошая куртка, – добавила она.

– Я знаю, – сказала Лия. – Я помню. Все та же самая… – Она провела пальцами по плечам Мэтт, скользнула по рукам и спине. По телу Мэтт пробежал огонь. Теплый, но не обжигающий. Он переливался разными цветами: зеленым, серебристым, голубым и лиловым. Внезапно огонь превратился в ткань, мягкую, как фланель, тонкую, как шелк, и теплую, как шерсть.

У Мэтт запылали щеки. Никогда в жизни у нее не было такой красивой куртки, с разводами в виде языков пламени цвета моря, неба и облаков. Она плотно облегала ее до талии, а потом спускалась складками до середины бедра. Рукава были свободными, с большими манжетами, а еще в ней были карманы, куда удобно было прятать руки.

Мэтт встала, провела рукой по материи. Мягкая, ворсистая, такая теплая и красивая. Как летний закат. Кровь прилила к ее лицу, и она взглянула на Лию.

– Мэтт, прости! Ты хочешь, чтобы я ее забрала обратно?

Что‑ то кольнуло Мэтт, и она покачала головой.

– Нет, она чудесная, – сказала она дрожащим голосом. – Это первая вещь за многие годы, которая выглядит женственно.

Лия посмотрела на Эдмунда, который, улыбаясь, качал головой.

– Серьезно, – сказал Лия. – Я могу отослать ее обратно, если тебе в ней неудобно.

Мэтт фыркнула:

– Ты же вышла к ним в таком виде, я думаю, я тоже смогу выйти в таком. Они же не будут смеяться надо мной, правда? Она такая красивая. Я хочу посмотреть на себя.

На стене у двери висело зеркало. Она уставилась на себя.

Она уже давно не видела себя, и уж точно не видела с тех пор, как вышла из стены и попросила себе другую прическу. Она изменилась. Сейчас на макушке у нее были короткие кудряшки, а виски были коротко стрижены. Лицо осталось прежним, но новая прическа как‑ то изменила ракурс: теперь она выглядела, как женщина, чего раньше никто не мог сказать, глядя на ее лицо. Куртка была яркой, у нее никогда не было ничего подобного. Фасон подчеркивал ее фигуру. Сапоги для верховой езды тоже все меняли. Они смотрелись элегантно. В этой одежде и с такой прической она больше не казалась шестнадцатилетним солдатом. Больше она была похожа на принцессу в изгнании.

Она встретилась взглядом с Эдмундом и ждала его комментария.

– Ты в любом виде выглядишь замечательно, – сказал он.

Она увидела свою улыбку, и это ее встревожило так, что она сразу же нахмурилась. А вдруг она теперь привлекательна? Она не возражала против того, чтобы быть приятной, даже симпатичной, но быть привлекательной совсем не хотела.

Лия взяла ее за плечо:

– Все, перестань думать об этом. Пойдем вниз.

Остальные уже ждали их в холле.

– Вот это да! – воскликнула Терри, когда Лия, Мэтт и Эдмунд спустились по лестнице. – Вы забыли, что вы на побережье? Здесь никто так не одевается. – Сама она была в джинсах и куртке, и выглядела, как всегда, стильно.

Сюди улыбнулась. Она была в облегающих брюках от Гиччи и цветном свитере. Волосы ее были тщательно уложены после урагана Таши.

Дейдра была в той же мятой одежде, в какой она и появилась: джинсы, голубая рубашка и морская куртка с капюшоном.

– Ну и ну! – сказала она. – Ребята, что это с вами?

– Они все‑ таки смеются, – сказала Мэтт Лие.

– Нет, мы не смеемся, – возразила Терри. – Мы потрясены.

Мэтт дернула плечом и засунула руки в карманы.

– Вы прекрасно выглядите, – сказала Таша, которая и сама казалась немного странной в розовой рубашке, завязанной узлом на животе, и черных узких брюках. Волосы она завязала в два хвоста. И снова никакой куртки, но Мэтт подумала, что ей и не нужна она.

– Спасибо, – сказала Мэтт.

– А где Натан? – спросил Эдмунд, оглядываясь вокруг.

В это мгновение Натан появился позади Сюди.

– Похоже, мы собрались пообедать в городе, – сказал ему Эдмунд, как будто Натан сам этого не знал.

– Попробуйте что‑ нибудь за меня, – сказал тот.

– Я могу прихватить что‑ нибудь для тебя, – тихо сказала Сюди.

Натан улыбнулся и покачал головой.

– Дом, когда мы вернемся, ты расскажешь, что ты все‑ таки задумал? – спросила Терри.

– Да.

– Эту стеклянную штуковину я забираю с собой, – добавила она.

– Хорошо, – одновременно ответили дом и Натан.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒