Петр Алексеевич Донцов 9 страница

У здания управления, полуразрушенного взрывом, толпа остановилась. Путь им преграждала охрана, состоявшая их дюжины молодцов. Среди них находился и сам управляющий, Авдотьев Федор Афанасьевич - невысокий человек, с заметным брюшком, затянутым в темно-серую жилетку, под цвет костюму. Слегка выпяченная вперед, нижняя, мясистая губа придавала его лицу немного презрительный вид.

- Что вам надобно господа? - спросил он подошедших шахтеров.

- Так ведь взрыв был, ваш благородие, - ответил здоровый мужик, по имени Мирон, как пушинку, сжимавший в огромных ручищах увесистый лом. - Мы помочь хотим, Авось удастся кого-нибудь откопать.

- Ну что ж, я и сам хотел послать за помощью, так, что вы вовремя. Ребята, что наверху остались, уже начали откапывать, вот вы им и поможете.

- А сколько завалило то? - спросили их толпы. Управляющий скривился:

- Не знаем еще. Списки уточняются. У нас внутри все порушилось. Если уж пришли, так давайте за работу. Пропустите их.

Охранники расступились, пропуская рабочих вовнутрь, где среди облака пыли и угольной крошки уже копошились две дюжины шахтеров.

Раскопки продолжались десять дней. Удалось спасти шестнадцать человек, в основном в первые три дня. Погибших оказалось сто семьдесят два шахтера, из них двадцати двум было менее пятнадцати лет. Через две недели после взрыва состоялись похороны погибших. У братской могилы собралась многотысячная толпа со всей округи. Аварии в шахтах случались и до этого, но что бы так много жертв, неслыханная катастрофа! Ходили слухи, что хозяева экономили, используя для крепежа гнилое дерево. В газеты попали даггеротипы шахтерского поселка, с унылыми, хлипкими бараками и эти снимки всколыхнули общество. В неудержимом процессе индустриализации многие забыли, что за всеми этими достижениями стоят люди, многие из которых влачат жалкое существование. Особенно потрясли общественность погибшие дети. Женщины плакали, читая об их нечеловеческих условиях труда и сменах по двенадцать часов, как у взрослых.

Учитывая такой общественный резонанс, на похороны приехал сам губернатор Федотов Андрей Яковлевич, стоявший возле руководства товарищества 'Продуголь', которому принадлежала шахта.

Батюшка, уже было закончил читать молитву, как из толпы раздался женский возглас:

- Убийцы! - Народ заволновался, многотысячная масса людей пришла в движение. Рокот нарастал, а потом в управляющего и хозяев 'Продугля' полетели комья мерзлой земли. Толпа, распаляя сама себя, поперла на горстку хорошо одетых господ. Казалось еще минута, и им не миновать расправы. Но тут опомнились драгуны, сопровождавшие губернатора для сохранения правопорядка. Оттеснив чиновников назад, они открыли огонь по толпе. Раздались крики и вопли раненных. В солдат полетели комья земли, но после следующего залпа люди поддались назад и побежали, давя на своем пути тех, кто не устоял на ногах. Кареты с губернатором и руководством компании, споро ретировались с ставшим опасным, места, сопровождаемые солдатами. И только батюшка, стоя в одиночестве у могилы, удивленно огладывал место, еще пару минут назад бывшее столь благообразным.

Расследование, назначенное самим императором, выявило нарушение техники безопасности руководством 'Продугля'. Причем не в одной шахте, а систематично. Крепеж использовался их гнилого дерева, из-за экономии на насосах шахты частенько затапливало, а шахтеры вынуждены были работать по колено в воде. Везде практиковался детский труд. Управляющие на местах закрывали на это глаза. Так, на одном предприятии трудились десятилетние подростки, получая мизерную зарплату. Многие не выдержав длинную смену и недостаток кислорода, падали в обморок. Жилищные условия, в стихийно возникших рабочих поселках оказались ужасающими. На владельцев компании возложили огромный штраф в триста тысяч рублей и обязали в годичный срок исправить выявленные недостатки. Через три года, не сумев преодолеть кризис, 'Промуголь' разорился и был поделен между другими, более удачными предпринимателями.

- За тобой не следили? - спросил Киргиз, с недоверием глядя на Чинушу.

- Нет, с какой стати, - ответил тот, - чересчур ты Киргиз нервным стал. Ежели боишься, так и скажи. А то из-за тебя все дело завалим.

- Да не боюсь, я. Просто излишняя предосторожность не помешает, - угрюмо ответил тот. - Ты купоросное масло принес?

- Принес, - Чинуша вытащил из холщовой торбы стеклянную банку.

- Молодец, - похвалил его товарищ и, схватив банку, отнес ее на небольшой стол у окна, уставленный стеклянными емкостями и колбами.

Киргиз и Чинуша дружили еще с университета. Познакомились на первом курсе химического факультета, и с тех пор стали неразлучны. Вместе увлеклись идеями Сен-Симона, Прудона, и иных социалистов. На втором курсе оба оказались отчислены за прогулы. Впрочем, к этому времени друзья уже грезили идеями равенства и справедливости, а учеба лишь мешала их планам. Революции, отгремевшие в Европе, произвели на молодых людей большое впечатление. Казалось, что долгий гнет реакции рушится и вместо него наступает новая пора. Но затем наступило протрезвление. Революции во Франции и в германских государствах были подавленны, и все вернулось на круги своя. Россия, которую европейские события счастливо обошли стороной, казалась им оплотом деспотизма и реакции. Да император признал независимость венгров и отпустил поляков в начале своего царствия. Да он освободил крестьян. Ну и что с того? Стали ли люди свободнее? Нет. Многие, слишком многие в стране страдают от гнета фабрикантов, банкиров и крупных землевладельцев. Они, эти кровопийцы, выжимают из народа последние соки, чтобы купить себе модный особняк и отдохнуть в Крыму, в обществе подобных себе монстров. Эта клика, возглавляемая императором и его чиновниками, стоит на пути настоящего прогресса, ведущего к равенству и гармонии всех граждан. А так как добровольно они власть не отдадут, надо выжигать их каленным железом.

Друзья пришли к выводу, что только лишь вооруженной борьбой против власти и деспотизма, возможно установить царство свободы и равенства. Оказалось, что они не одиноки и есть другие, разделяющие их чаяния. Таким образом, сначала образовался кружок молодых людей, тайком обсуждавших наболевшие вопросы на квартирах, а потом, решив перейти от слов к действию, кружок перерос в 'Общество Свободы'. Организация, носившая столь глобальное имя, насчитывала всего дюжину человек, но все они были решительно настроены. В 1852 году общество выпустило манифест, который ночью приклеили к театральным тумбам, и даже к двери губернаторского дома в Екатеринославе. Манифест этот состоял из десяти пунктов, где молодые революционеры провозглашали свои требования всеобщей свободы, равного распределения доходов и отказа от имущества. Листовки через несколько часов поснимали и все забыли об этом, несколько комичном происшествии. Подпольщикам стало ясно, что для продвижения своих идей они должны заявить о себе. Потрясти страну, дать пинок матушке России, как выразился один из основателей общества, Людвиг Крижевский. Для чего требовалось провести акцию, которая создаст общественный резонанс.

Здесь недоучившиеся химики очень пригодились, так как сумели наладить производство нитроглицерина, продукта, как известно столь же разрушительного, как и ненадежного. Алексей Иванович Кожевин, прозванный Киргизом за узковатый разрез глаз и Дмитрий Матвеевич Глушко, он же Чинуша (из-за службы своей в губернской канцелярии) снимали маленькую комнатушку на мансарде доходного дома Синавских, расположенного на северной окраине города. Именно здесь друзья занимались производством нитроглицерина, процесса опасного и трудоемкого.

На позавчерашней сходке в доме у Катеньки Лучиной, подпольщики решили, что сам Екатеринославский губернатор является первостепенной целью в связи с расстрелом рабочих на похоронах. И хотя губернатор самолично не отдавал приказа стрелять, но кто его знает. Драгуны находились в его подчинении и вся ответственность, таким образом, падает на него. Вдобавок этот сатрап и прихвостень императора и пальцем не пошевелил для улучшения условий труда в шахтах. Ясное дело, что он заботится лишь о презренных торгашах, делающих деньги на народном горбу. Ликвидировав его, они восстановят поруганную справедливость и громко заявят о себе. А там, глядишь, и у других откроются глаза на происходящее.

Чинуша, по роду службы знал о многих мероприятиях, на которые направлялся губернатор. Вдобавок заговорщики решили проследить график его перемещений. Чиновника всегда сопровождали два драгуна из гарнизонных солдат в качестве охраны, и это, тоже, надобно принять во внимание.

Акцию решили провести следующим образом: подкараулить небольшой губернаторский кортеж на одном из поворотов, когда он замедлит ход. Атаковать с двух сторон, бросив бомбы и применив револьверы против охраны. Затем взорвать и саму карету с губернатором. После акции залечь на некоторое время на дно, пока все не затихнет, может даже разъехаться в Харьковскую и Одесскую губернии и затеряться там среди студентов или служащих.

Подпольщики готовились тщательно. Молодые химики приготовили четыре банки с нитроглицерином, набив их гайками и рублеными гвоздями. Еще двое поехали за город, отстрелять револьверы, чтобы не сплоховать в нужный час. Также заранее сняли две квартиры на разных окраинах города, ежели возникнет нужда в конспиративном жилье. Катенька Лучина даже заготовила корпию, на всякий случай.

За четыре дня до Рождества, когда в городе воцарилась предпраздничная суета, заговорщики вышли на охоту. В восемь утра шестеро молодых людей заняли свои места на углу Потемкинской и Семеновской, по двое с каждой стороны улицы, и по одному спереди и сзади места засады, на случай непредвиденных осложнений. Киргиз и Чинуша, изображая праздных прохожих, медленно прохаживались по тротуару, подняв воротники своих шинелек. Каждый из них находился со своей стороны улицы, и они изредка поглядывали друг на друга в тревожном ожидании губернаторского экипажа. В глубоких карманах они прятали банки со смертельным студнем. За углом, прислонившись к стенам домов, стояли их напарники.

Наконец, один из напарников, высунувшись из-за угла, подал знак рукой - губернаторский экипаж приближался. Выйдя из-за угла, молодые люди заняли свои позиции, готовя мышеловку для Андрея Яковлевича. Слегка дребезжа, на перекрестке появилась черная карета губернатора, сопровождаемая по бокам двумя драгунами. Стук копыт отбивал методичную чечетку на брусчатке, гулом отскакивая от стен домов. От морозного воздуха у немногочисленных прохожих из-за рта валил пар. Неподалеку, звеня ключами, завозилась торговка, отпирая свою кондитерскую. Время для террористов замедлилось. Выждав, пока экипаж поравняется с ними, друзья метнули свои смертельные гостинцы под ноги лошадей. Взрывы раздались одновременно. Крики раненных и ржание лошадей, пораженных осколками, заполнили все вокруг. 'Сдюжил' - промелькнула мысль у Чинуши, который беспокоился за друга. В следующий момент один из осколков больно ударил его в плечо - взрывчатка оказалась чересчур мощной. Еще через мгновение загрохотали выстрелы, это напарники, отделившись от стен дома, ринулись к карете. Кучер, пораженный несколькими осколками, истекал кровью на облучке. Опустошив барабаны револьверов, террористы порскнули в стороны, исчезнув за углом. Все было кончено. Чинуша увидел своего друга, перебегающего улицу. Лицо у него было замазано кровью.

- Ты ранен? - спросил он его.

- Нет, осколком зацепило. Ничего серьезного. Царапина. А ты? - спросил Киргиз, видя потемневший от крови рукав шинели. От бега он выстреливал фразы урывками.

- Плечо задело. Но ничего, ноги не пострадали.

Громыхая сапогами, друзья бежали вниз по Потемкинской. До присмотренного заранее переулка оставалось метров пятьдесят. Неподалеку раздался жандармский свисток и оглянувшись назад, Чинуша увидел двоих жандармов бегущих за ними с револьверами в руках.

- Черт бы их побрал, - запыхавшись от бега, с ненавистью выговорил он. - Давай, поднажми, а то сцапают.

Вдруг, из дверей доходного дома вышел дородный дворник в серой поддевке и сероватом, замусоленном фартуке.

- Держи их - донеслись крики со стороны бегущих жандармов.

Дворник, привычный к хулиганам и воровской мелочи среагировал сразу. Сильно толкнув Киргиза, отчего тот полетел на мостовую, он схватил Чинушу за ворот шинели, и встряхнув, потянул к себе. Тот попытался сопротивляется, но схлопотав массивным кулаком по темени ослаб. Дало знать раненное плечо, потревоженное дворником. В это время, запыхавшись, подбежали жандармы. Ударив ногой Киргиза, который порывался встать, они вмиг скрутили обоих друзей, положив их лицом на булыжный тротуар. От дворника несло чесноком и мокрой кожей.

- Кто такие будуть? - спросил он жандармов.

- Они на губернатора покушались, - все еще тяжело дыша, ответил один из них.

- Что, - лицо дворника налилось кровью. - Да я этих щенков... Он хотел было пнуть лежащего Чинушу ногой, но его остановили.

- Охлони, Никодим Николаевич, они нам живые нужны. У них, чай, сообщники имеются. Сейчас мы их погрузим и увезем в управление. Там и поговорим.

И действительно, через минуту к жандармам подъехала пролетка, куда споро закинули пойманных террористов. Поблагодарив дворника, жандармы уехали. Тот, сняв с головы картуз, и вытерев вспотевший лоб, пробормотал:

- Эх, что творится то. Совсем молодежь совесть потеряла, - он почесал бороду и пошел вверх по Потемкинской поглазеть на место преступления.

Между тем, этот предрождественский день оказался долгим. Бывшие студенты, оказавшись в жандармском управлении, не выдержали пристрастного допроса и сдали своих товарищей. Ближе к вечеру, когда солнце уже село за горизонт, а с неба повалил мелкий то ли дождь, то ли снег, в Благовещенский переулок, на окраине Екатеринослава с двух сторон въехали четыре кареты с жандармами, полностью перегородив выходы из переулка. Сами стражи порядка, высыпав из экипажей, споро ринулись к неприметному доходному дому, на втором этаже которого укрывались террористы. Услышав грохот сапог по лестнице, заговорщики хотели выпрыгнуть в окно, но не решились. А уже через миг, выломав дверь, жандармы ворвались с небольшую двухкомнатную квартиру. Ошеломленные молодые люди сложили оружие и сдались властям. Оказалось, что еще днем они пытались бежать из города, но увидев на вокзале стражей порядка, испугались, и решили на время затаиться.

Последней повязали Катерину Лучину в доме у родителей, зажиточных торговцев галантереей, где она занимала отдельный флигель. Ошарашенные родители отказывались верить, что их единственная дочь обвиняется в причастности к террористам. Отец обещал найти адвоката, который со всем разберется и хлопотал вокруг матери, которая лишилась чувств, получив роковое известие.

Через два месяца, после окончания следствия, состоялся суд, вызвавший широкий общественный резонанс. Четверо из заговорщиков были приговорены к смертной казни. Двое остальных участников к пятнадцати годам каторги. Катенька отделалась легче всех, получив пять лет тюрьмы. Оказалось, что в империи, привыкшей в последние годы к тишине, где казалось, не происходит никаких внутриполитических процессов, не все так гладко. Наиболее образованная часть общества встрепенулась, живо обсуждая нагремевший процесс в гостиных и кулуарах. Людвигу Крижевскому удалось-таки дать пинка матушке России.

Глава 26.

В 1854 году грозно прозвенел звоночек, показывающий, что не все в империи тишь да гладь. Взрыв на шахте в Екатеринославской губернии потряс общество. Газеты пестрели статьями о непосильном труде шахтеров. Всю страну обошли фотографии с чумазыми, оборванными подростками, работающими десятичасовою смену под землей. Бурное развитие капиталистических отношений в результате крестьянской реформы оставило многих за бортом. Этот период, позже названный 'фазой свинского капитализма', породил множество социальных проблем, до поры до времени скрытых под оптимистическими цифрами экономического роста.

Количество жертв, доселе небывалое, и последующий расстрел безоружных шахтеров вызвали бурю общественного негодования. Впервые со времен крестьянских волнений начала тридцатых годов в империи прокатилась волна забастовок. Они не были скоординированы, но происходили во всех крупных промышленных центрах. Рабочие и шахтеры требовали улучшения условий труда и надеялись, что власть их услышит. Венцом волнений стало убийство Екатеринославского губернатора революционерами-анархистами. Сам факт существования подобных организаций стал для меня неожиданностью. Я помнил о народовольцах, убивших Александра II, но здесь у нас была иная ситуация. Крестьяне получили землю, права собственности были защищены законом, да и в конце концов Маркс еще не написал свой нашумевший 'Капитал'. Но, как показали последующие события, недовольных в империи хватало и без почитателей Маркса.

Жандармы, во главе с Кожевиным Михаилом Васильевичем откровенно прошляпили зачатки 'народовольчества' в России. Конечно, он был в курсе о различных кружках и собраниях в столице и в Петербурге. Но в провинции его осведомленность оказалась недостаточной. Оправданием шефа жандармов служила чрезвычайная малочисленность и незначительность анархических и социалистических организаций. Да и я не придавал таким кружкам особенного значения. Ну, собрались любители Бакунина и Прудона на квартире. Делать из этого далеко идущие выводы об антигосударственной деятельности? Право, так полстолицы в Сибирь сослать можно.

Но и оставлять без внимания эти тревожные симптомы стало опасно. Учитывая предстоящую войну, требовалось усилить тыл и консолидировать общество вокруг престола. Господин Кожевин на эту роль не годился. Не та широта кругозора. Да и жандармский корпус, созданный в начале моего царствования, уже не отвечал вызовам времени. В результате детище господина Бенкендорфа было трансформировано в Комитет Национальной Безопасности, сокращенно 'КНБ'. Часть функций жандармского управления, передали полиции. До этого, помимо политического сыска, жандармский корпус занимался борьбой с контрабандистами, фальшивомонетчиками и особо тяжкими рецидивистами. Из-за распыления ответственности, сил на борьбу с доморощенным терроризмом и контрразведку не хватало.

В отличие от корпуса жандармов, являвшегося частью военного министерства, КНБ подчинялся лично мне. Новую организацию возглавил Василий Андреевич Готхард - легендарный разведчик, спланировавший и осуществивший добрую дюжину дерзких операций за рубежом. Специализация КНБ на борьбе с внутренними угрозами и контрразведкой должна была повысить эффективность ее работы. Народовольческие организации еще не пустили корни и пока находились в зачаточном состоянии. При правильной политике кнута и пряника я надеялся не допустить распространения этой бациллы внутри империи. Для чего с одной стороны мы планировали улучшение условий труда и большую возможность для самореализации, а с другой стороны более жесткие меры пресечения для террористов.

Расширенное полицейское управление, возглавил Василий Петрович Синявский - глава жандармского корпуса на Кавказе, боевой генерал, знакомый мне еще со времен Кавказской войны. Василий Петрович имел огромный опыт по борьбе с преступниками и контрабандистами. В свое время Кавказ служил этаким убежищем для всякой швали, которая хотела залечь на дно в этой отдаленной провинции, а близость края к южной границе обеспечивала постоянный приток контрабандистов. Генерал активно взялся за дело, в течении десяти лет значительно приструнив местных и приезжих работников ножа и топора.

Дабы успокоить бастующих, и показать им, что они услышаны, в спешном порядке были приняты законодательные меры, призванные улучшить условия труда для рабочих и шахтеров. Максимальный рабочий день был ограничен двенадцатью часами, было введено обязательное страхование, частично покрываемое работодателями, а также пятипроцентные отчисления в пенсионный фонд. Из-за средней продолжительности жизни в сорок лет, пенсионные средства поддерживали скорее семью кормильца, чем самого рабочего, но все же это давало некоторую стабильность. Ведь зачастую после смерти кормильца семья попросту оказывалась на улице. Детский труд стал разрешен с четырнадцати лет, и до восьми часов в день до достижения шестнадцатилетнего возраста.

Сами по себе законы ничего не меняли. Ведь без контроля, их попросту не станут соблюдать. Страна большая, а царь далеко. Я долго ломал голову, что же предпринять по этому поводу. Вводить профсоюзы на этапе становления отечественной промышленности, это значило ее погубить. Да и европейская модель профсоюзов моего времени негативно сказывалась на экономическом росте, из панацеи быстро перерастая в балласт. Другой вариант - введение контроля 'сверху', дорого и не особенно эффективно. В итоге мы все-таки ввели институт инспекторов условий труда на губернском уровне. Из-за крайне скудного бюджета, людей критически не хватало для поставленной задачи. Но с другой стороны, мы ввели большие штрафы и увеличили наказание в случае обнаруженных нарушений. Через пару лет, в результате нескольких громких процессов, большинство промышленников поняло, что выгоднее соблюдать несложные правила установленные государством. Тем более, что они не очень то и влияли на производительность труда. Наоборот, это побудило предпринимателей более эффективно использовать рабочую силу и в долгосрочной перспективе оказалось благом для нашей промышленности.

После того, как волнения утихли, пришло время подумать о будущем. В другой реальности, мой реципиент умер в начале 1855 года, в разгар Крымской войны. И хотя здесь и сейчас мое здоровье все еще оставалось крепким, я вплотную приблизился к шестидесятилетнему рубежу. О преемнике я начал задумываться с конца тридцатых годов, после того как жизнь в стране устаканилась, после турбулентных лет крестьянской реформы. С одной стороны моим официальным преемником был Саша, мой первенец. Я много вложил в его образование и подготовку к роли будущего императора. Отслужив три года в армии и дослужившись до младшего лейтенанта, наследник много разъезжал по стране, будучи ответственным за постройку Транссиба, и являясь председателем нескольких уездных попечительских советов. Помимо этого он некоторое время стажировался в Центробанке, а также часто присутствовал на заседаниях совета министров. Столь разнообразный график способствовал всестороннему развитию Александра. Мне было важно, чтобы он, находясь вдали от двора, как можно меньше страдал от его интриг и как можно больше времени проводил в провинции, общаясь с людьми из различных слоев общества.

Служба в армии простым рядовым, а так же работа стажером в Центробанке приблизила его к обычным людям и показала изнанку общества, не видимую из дворца. Я также надеялся, что будучи вовлечен в различные проекты по модернизации страны, он станет горячим адептом постепенного движения по пути реформ. Мало того, впервые со времен Петра I, наследник не поехал в Европу в поисках невесты, а женился на русской. Вся страна, да что там, вся Европа были в шоке от подобного. Это выглядело попранием всех норм. Но я пошел на такой шаг сознательно. Система союзов, оказывающая влияние на матримониальные планы себя исчерпала, а главное, я считал, что пришла пора укреплять национальное самосознание элиты. Как то так получилось, что со времен Петра, Россия все больше и больше смотрела на Запад. Они и понятно, отставание в экономическом развитии и уровне быта можно было устранить только путем импорта западных технологий и знаний. Но переняв хорошее, переняли и плохое. Тонкая вестернизированная прослойка из столичных дворян и интеллигенции, чувствовала себя ближе к Лондону и Парижу, чем к Новгороду и Рязани. Без отдыха в Ницце, или на водах в Германии, они себя не мыслили. А ведь именно эти люди находились на руководящих постах в армии и администрации. Правда приток разночинцев во власть и их доминирование в экономической жизни страны значительно сократили влияние старой, дворянской элиты, но оно все еще оставалось весьма значительным.

Жена Александра происходила из старинного рода Луниных, имевшего несколько имений в Тульской губернии, где семья владела двумястами душами. После крестьянской реформы, глава семейства вовремя сообразил, что времена изменились, и вложил семейный капитал в строительство мануфактуры, превратив, со временем, свое детище в крупнейшую текстильную мануфактуру Тульской губернии. Его старшая дочь, Анастасия Лунина, поступила на юридический факультет Московского университета, став одной из первых его слушательниц. Молодые люди познакомились на Новгородской ярмарке, куда наследник традиционно наведывался вместе со мной. Шарлотта к тому времени уже подыскивала Александру жену среди европейских дворов. Я пытался ее отговорить, но здесь моя женушка проявила несвойственное ей упрямство. Ее сын и мезальянс. Никогда! Втайне она надеялась, что я подамся голосу 'разума' и не стану нарушать сложившихся традиций. Но судьба распорядилась иначе. Сначала я считал, что это очередная интрижка моего сына, который оказался чрезвычайно влюбчивым, но прошло время, а пыл наследника к юной красавице не охладевал.

Впервые о женитьбе он заговорил именно со мной. Шарлотта, категорически настроенная против мезальянса, и слушать бы его не стала. Я попросил Сашу представить мне свою избранницу, чтобы понять, кто может стать будущей императрицей. Мы встретились на квартире у ее тетушки, где Анастасия проживала, во время учебы в университете. Квартира занимала целый флигель двухэтажного дома, неподалеку от центра Москвы. Сохраняя инкогнито, мы подкатили в закрытом экипаже с зашторенными окнами. Женщины были в шоке, увидев на пороге квартиры самого императора. Но, быстро оправившись, они отослали прислугу, дабы избавится от лишних ушей. Тетушка оказалась смышленой и, поставив самовар и пирог на стол, удалилась в дальнюю комнату. Мы же мило почаевничали около часа. Анастасия оказалась умной и волевой девушкой. Окончив школу, она выразила желание приобрести профессию, дабы стать финансово независимой. Даже после стольких социальных изменений последних двадцати лет, девушке из хорошей семьи полагалось стать верной женой, растить детей и создавать домашний уют. Приобретение профессии это не предусматривало. Конечно, за последние годы число абитуриенток в университетах выросло, но все же вековые традиции сдерживали поток желающих.

Выбор наследника оказался очень удачным - их брак символизировал бы некое общественное равенство, но на этом пути существовало два препятствия - этот союз считался мезальянсом и лишал Александра прав на престол*. Да и, вдобавок требовалось убедить Шарлотту в правильности выбора. Увы, императрица выросла в совершенно другой атмосфере и для нее, этакий мезальянс выглядел совершенно диким. Для начала мы с Александром принялись упирать на материнские чувства. Я предложил нам всем встретится с избранницей сына, дабы ближе с ней познакомится и составить свое мнение. Нехотя, женушка согласилась, и через несколько дней состоялся неофициальный ужин во дворце у наследника. Шарлотте девушка понравилась, но она все еще упорствовала. Тогда я привел как довод, государственную необходимость. В итоге mein lieber согласилась. Она очень любила нашего первенца, и знала, насколько редким бывает семейное счастье в политических браках. После ее согласия, последовало решение второй проблемы - за полгода до свадьбы, в закон о престолонаследии были внесены изменения. Мезальянс более не являлся препятствием при наследовании трона.

Несмотря на то, что в 1842 году я стал дедушкой и престол еще более укрепился с появлением у Александра наследника, названного в мою честь Николаем, меня не оставляла мысль о том, насколько монархия соответствует долгосрочному развитию империи. Управление растущей страной становилось все более сложным и завязывание всего комплекса решений на одной персоне, снижало возможность компромисса, что в столь многонациональной и разбросанной стране, как Россия, чревато непредсказуемыми последствиями. Ежели государь разумен и обладает твердой волей, то эти недостатки купируются, но ежели он недалек и своенравен, тогда вполне возможен крах династии с тяжкими последствиями для страны. Пример 1917 года наглядно это показал.

Александр, несмотря на природный ум и хорошее образование, был человеком страстным и подверженным влияниям. Благодаря разностороннему опыту, он стал неплохим управленцем, но я не был уверен, хватит ли у него твердости удержать страну в руках и продолжить мои начинания. А внук Николай, каким он станет? Сможет ли династия подстроится под меняющиеся мир, или все пойдет прахом из-за недальновидности и ослиной упрямости одного из потомков? С другой стороны, конституционная монархия, на данный момент, не являлась возможной. Гражданское общество в стране лишь зарождалось и требовалось еще несколько десятков лет для того, чтобы в стране появилась широкая прослойка граждан, а не подданных. Но этого времени у меня в запасе не было. Назначить преемника не из Романовых? Увы, на данный момент это не реально. Все структура власти построена под династию, и отменить в одночасье сложившуюся традицию подорвала бы саму основу власти в стране. Так и не придя к конкретной идее, я решил оставить все как есть. Делай, что должно и будь, что будет.

Для себя я решил, что если позволит здоровье, передать престол Александру или Николаю в начале шестидесятых годов, после того, как ситуация после предстоящей войны успокоится. Пока же я давал наследнику все больше независимости в принятии решений, дабы он привык к самостоятельности, а окружающие привыкли к факту, что он сам принимает решения.

Глава 27.

Еще до того как полковник Ильин въехал в город, он унюхал его. Баку пах. Его улицы, крыши домов и площади, все пропитались неуловимым запахом нефти. Город вырос вокруг добычи земляного масла*, оно стало его плотью и кровью, подпитывало его растущую утробу, взамен беря пот, кровь, а иногда и жизнь. Черные, закопченные башни перерабатывающих заводов стали его храмами, а инженеры и химики служили его жрецами. Черное золото преобразило забытый богом край. Народ хлынул в эту отдаленную, жаркую провинцию, которую ранее немногие могли найти на карте. Поначалу, это были жители окрестных сел, потом потянулся народ со всего Кавказа, а после начала промышленной добычи, благодаря усилиям господина Воскобойникова, в Баку потянулся народ со всех концов империи. Ныне Баку являлся одним из самых быстрорастущих городов империи, известным не только в России, но и за границей,

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒