Петр Алексеевич Донцов 7 страница

Глава 20.

Василий Петрович Копейников взглянул на себя в зеркало и остался доволен. С тех пор, как дела у сахарного товарищества 'Полтава', где он был пайщиком, пошли в гору, он вообще был доволен собой. С достатком пришли и хороший особнячок в Одессе, и удачное замужество старшей дочери за капитана-штабиста и женитьба самого Василия Петровича на генеральской вдове Наталье Порфирьевне, которая в придачу держала доходный дом на Преображенской. Зеркало отразило невысокого, лысеющего мужчину, с небольшим брюшком, как бы завернутым в серый жилет, из кармана которого торчала золотая цепочка часов. Небольшие, тронутые сединой бакенбарды, придавали его лицу некоторую аристократичность. Оглядывая себя, Василий Петрович напевал себе под нос песенку из недавно услышанной оперетты.

За семь лет товарищество 'Полтава' (отцы-основатели все были родом из-под Полтавы) выросло как на дрожжах. Бывший сосед по имению и приятель, Артем Иванович Захаренко подгадал со своим предложением разводить сахарную свеклу аккурат под сахарный бум конца сороковых. Рьяно принявшись за дело, пятеро пайщиков закупили земли на юге Малороссии и построили сахарный завод. Благо Захаренко имел необходимый опыт после вояжа по германским землям, где уже разводили свеклу нужных сортов. Несколько лет хороших урожаев и благоприятная конъюнктура, благодаря заградительным пошлинам, позволили быстро окупить свои вложения и расширить производство. Даже теперь, несмотря на насыщенность рынка и снижение пошлин, дела шли вполне успешно.

- Дорогая, - позвал он жену, которая все еще наряжалась в будуаре. - Ты уже готова?

- Вась, что за спешка? Захаренковы придут к восьми.

- Прийти то, придут, - ответил купец, - но вот будешь ли ты готова, - ядовито спросил он?

- Вечно одно и тоже, - ответила жена. - И чего тебе неймется. Проследи лучше, чтобы Никифор вино достал. А хочешь, выпей стаканчик, охлонись. Супруги жили, душа в душу.

Без пяти восемь на улице послышался топот копыт по брусчатке, и набольшая пролетка остановилась у крыльца Копейникова дома. Слуга отворил дверь и с поклоном проводил гостей вовнутрь. Поприветствовав чету Захарнковых в гостиной, они все вместе, без церемоний прошли в столовую, где уже был накрыт стол. Старичок Никифор, оставшийся с барином, еще в бытность того помещиком, руководил кухаркой и ее помощницей, следя, чтобы тарелки гостей не пустовали.

Отдав должное поросенку с хреном, заливному налиму и крымскому вину, гости разделились. Дамы пошли судачить в гостиную, благо Одесса город большой, и сплетен всегда хватает, а мужчины прошли в библиотеку, где по английской моде стояли у камина четыре обитых зеленым бархатом кресла. Сама комната, состояла из книжных полок, зажатых между панелями светлого дерева. Библиотека соседствовала с кабинетом Василия Петровича и позволяла вести неформальные переговоры, коли возникала надобность.

Хозяин налил в стаканы немного коньяка и спросил:

- О чем хочешь говорить, Артем Иванович? Вижу, что чего-то ты сегодня беспокойный.

- Ты меня знаешь более чем Прасковья Федоровна, - засмеялся гость. - Впрочем, ты прав, возникла у меня одна мыслишка.

- В последний раз, когда у тебя возникла 'мыслишка', мы открыли товарищество, - улыбнулся Копейников.

- Вот-вот, - серьезно ответил Захаренко, - ты в самую точку попал. Как ты знаешь, хотя дела наши идут хорошо, но расти, мы больше не растем. Конкуренты в затылок дышат. А что дальше, куда деньги девать? Деньги ведь работать должны. - Василий Петрович кивнул, соглашаясь с мыслью компаньона.

- Есть у меня человечек один в управлении Юго-Западных железных дорог, - продолжил гость. - Так вот, он говорит, что через год они собираются отдать на откуп строительство двух веток из Одессы на Кишинев и на Херсон. Вот я и подумал, а что если мы возьмемся за это строительство.

- Ты хочешь строить железную дорогу? - недоверчиво спросил Копейников. - Но, мы же в этом ничего не смыслим.

- Ну не совсем так. Дело как дело, а знающих людей и найти можно. Главное, с нынешним губернатором мы знакомы, да и знакомый мой - путеец, тоже подсобит ежели чего. Тут главное знать, кого подмостить надо, а я знаю. Ведь тендер так просто не выиграть.

- А где мы на эту дорогу деньги возьмем? Я свою долю в 'Полтаве' продавать не хочу.

- Дурень, кто ж на свои то работает. Возьмем ссуду в банке. Думаю в Южнороссийском банке нам не откажут. Управляющий на Ришельевской мой хороший знакомый. Конечно, придется брать под залог, но тут уж никак иначе. Жаль, что свой банк открыть нельзя. Тут после последнего кризиса аж тридцать миллионов золотом уставной капитал требуется. Ну да ничего. Торговля у нас на юге бойкая, да и порт, почитай самый большой в империи. Думаю, за пять-семь лет проект окупится. Зато представляешь, какая прибыль?

- Но через двадцать лет, по закону нужно передать дорогу государству, - ответил Василий Петрович.

- Нужно, подтвердил гость, - но за десять лет мы такие деньги заработаем, что на весь наш век хватит. А там и в другое дело вложиться сможем.

- А ты говорил с остальными?

- Нет еще, ты первый. Хотел узнать твое мнение. Ты из нас всех самый осторожный. Если согласишься, остальные вероятно тоже не откажутся.

- Хитер ты, Артем Иванович, - засмеялся хозяин.

- Ну, так уж и хитер, - улыбнулся компаньон. - Дело большое задумал, а ну как ошибаюсь.

- Тут надобно, конечно, все обсчитать, но мысль здравая. Ежели действительно получим пятнадцать процентов годовых, то дело стоящее.

- Замечательно, - улыбнулся Захаренко, - тогда я завтра покажу тебе цифры, что скалькулировал. А сегодня давай еще по коньячку. Уж больно хорош он у тебя.

Выпив, за удачную идею, компаньоны прошли на первый этаж, в гостиную, где их уже дожидались жены. Разговор о городских и имперских новостях продолжался до полуночи. И лишь когда напольные часы в очередной раз пробили время, гости распрощались и уехали.

Василий Петрович, надев пижаму, опять насвистывал модный мотив из оперетты. Вечер удался.

Глава 21.

- Итак, господа, - император обвел всех присутствующих взглядом, - как вам всем известно, последние полгода в стране происходит спад экономической активности, безработица растет, многие купцы не могут вернуть долги. В Нижнем Новгороде уже произошли волнения. Губернатор просит о помощи. Хотелось бы услышать ваши предложения. Федор Александрович, начнем с вас, как с человека наиболее информированного.

Министр финансов, Федор Александрович Раевский открыл папку и вытащил стопку листов.

- Я подготовил краткую статистическую выкладку для каждого. Возьмите. - Он передал скрепленные листки каждому из присутствующих. Присутствующие зашуршали листами и министр продолжил. - На сегодняшний момент имеет место кризис наличности. Учитывая золотой стандарт, которого мы придерживаемся, мы ограничены в выдаче новых ассигнаций. Иными словами, мы не в праве включать станок, чтобы напечатать еще денег. Экономический рост последних восьми лет, а в особенности активное железнодорожное строительство требовали все больших банковских кредитов. Теперь, образно выражаясь, деньги кончились, и банки не имеют свободной наличности для выдачи новых кредитов. А промышленники, отдавая старые кредиты, брали новые, вот такой снежный ком получился. Купцы не могут отдать долги, ибо их проекты еще не запущены, а банки не могут их поддержать, даже краткосрочными займами. Как результат, многие товарищества закрываются. Если быть точным, то за последние шесть месяцев уже закрылось двадцать восемь крупных компаний, с общим капиталом в сорок шесть миллионов рублей, и порядка четырехсот средних и малых предприятий и мануфактур, с общим капиталом примерно в восемьдесят миллионов рублей. Причем эти данные не полные. Курс акций на Новгородской бирже упал на пятнадцать процентов, а ценных бумаг на шесть процентов. Народ меняет ассигнации на золото, боясь инфляции. Что лишь усугубляет ситуацию. Безработица в городах поднялась до двенадцати процентов и продолжает расти. Чем это грозит, сами понимаете. У меня, пожалуй, все, - Раевский отложил бумаги и посмотрел выжидательно на императора.

- Могу лишь добавить, что без принятия срочных мер, положение лишь ухудшится. В Европе сейчас кризис, поэтому конъюнктура очень не благоприятная. В Нижнем Новгороде уже имели место волнения. Николай Дмитриевич, каково положение в Москве и Петербурге? - Министр внутренних дел, Николай Дмитриевич Скрижевский, высокий, худощавый господин с небольшой аккуратно подстриженной бородкой и усами, ответил:

- Недовольных хватает. Особенно там, где имели места увольнения и сокращения зарплат. В народе уже пошли слухи, что капиталисты специально прячут деньги, чтобы обогатиться на народном горбу. Ситуация не критическая, но ежели ничего не предпримем, так и до бунта недалеко. Благо цены на зерно, тоже, упали, поэтому хлеб не подорожал. Поэтому, предлагаю усилить жандармский корпус, отменив отпуска и разместить вблизи главных городов казачьи части. Для них городские это чужаки, а потому можно рассчитывать на их лояльность. Вдобавок, в Москве, Петербурге и Киеве надобно держать наготове гвардейские части, как наиболее лояльные. - Он взглянул на генерала Паскевича, занимавшего должность военного министра. Тот, ответил:

- Я уже говорил с командирами гвардейских частей. Они обещали сократить увольнительные и держать свои части наготове. Хотя, конечно, гвардия это крайнее средство. Карательные мероприятия могут иметь деморализующий эффект. Это вам не Шамиля воевать.

- Согласен, - ответил Николай. - Какие еще есть предложения для преодоления кризисной ситуации?

- Предлагаю выкупить прогоревшие железные дороги и продолжить их строительство, - сказал Мельников. - Мы, в министерстве рассчитывали на их ввод в строй. Это даст людям работу и не порушит наши планы. Тем более, что дороги можно выкупить по дисконтной цене. То есть они обойдутся нам дешевле.

- Дельная идея, - согласился император. - Предлагаю ее развить и создать комитет по общественным работам. Можно приступить к реализации запланированных на будущее проектов строительства канализаций, дорог и мостов. Заодно комитет определит первоочередность задач. Кстати, строительство Транссиба, тоже, не мешает ускорить. Впрочем, его приоритетность вам известна.

- Ваше величество, а где взять средства на все эти проекты? У нас бюджет на год вперед расписан, - вмешался Федор Александрович. Император поморщился:

- Можно увеличить выпуск облигаций займа. Процент, правда, повыше будет, но в данной ситуации это неплохая опция.

- Может попробовать взять кредит у французов или немцев? - спросил Бибиков Константин Константинович, министр тяжелой промышленности.

- У них самих дела плохи, ответил Раевский, да и мы стараемся не брать займы за границей. А ежели увеличить внутренний заем, то ниже шести процентов годовых не выйдет, а то и более. Плохое сейчас время размещать облигации.

- Наличности у купцов меньше, - вмешался в разговор глава Центробанка Розенфельд Александр Яковлевич, - поэтому большой заем сегодня не осуществим. Лучше размещать постепенно, может и с процентами выгадать удастся.

- Рафаил Александрович, - обратился Николай к министру горнорудной промышленности, - возможно ли увеличить добычу золота в ближайшем будущем?

- Не получится, - ответил Черносвистов, - мы лишь недавно приступили к разработке нескольких месторождений, но они, как вам известно, не крупные. Ведется изыскание новых месторождений в районе реки Колыма, но пока особых результатов нет.

- Понятно, ответил император, - и все же давайте обсудим меры по увеличению добычи золота. Без лишнего золота нам придется тяжело.

Глава 22.

Иван Дмитриевич Тучков, капитан двухмачтовой шхуны 'Любава', принадлежащей купцам, братьям Заболоцким, оправил свой китель и открыл дверь каюты. Небольшую комнатушку сразу наполнил чуть соленный морской воздух. Даже май в этих краях прохладный, не то, что в родной Одессе. Каюта у капитана была крохотной, три на три метра, зато своя. Остальные, даже штурман, Игорь Леонидович Дементьев и боцман, грек по национальности, Дмитрий Григорьевич Горголи такой роскоши не имели. Зато трюм имелся на шхуне изрядный, и для товаров и для припасов на время кругосветки. Сама каюта выглядела очень скромно: подвесная койка, маленький стол и стул. Под койкой имелся сундук для вещей. Вот, пожалуй, и все. Даже полки в каюте не имелось. Да и зачем она, когда при сильной волне, все, что стоит на полке летит вниз. Будучи еще молодым гардемарином, Тучков это уже испытал и с тех пор хранил все свои вещи или в сундуке или в ящике стола, который запирался на ключ.

Закрыв за собой дверь каюты, Иван Дмитрич вышел на палубу, где уже построилась вся команда 'Любавы'. Оглядев, одетых в синие, шерстяные фуфайки моряков, капитан сказал:

- Господа, через несколько часов мы дойдем до Ново-Архангельска. Там мы пробудем три дня. Дмитрий Григорьевич, ты ответственный за разгрузку. Список товаров у тебя есть. Я договорюсь с учетчиком, чтобы портовые грузчики вам помогли. Потом погрузите шкуры и запаситесь водой.

- Сделаем, Иван Дмитриевич, - коротко ответил боцман.

- Никита Андреевич, провизии до Александровска хватит? - спросил капитан корабельного кока.

- Хватит, может какой дичи прикуплю, а то эти головорезы от консервов и солонины уже нос воротят. - Он кивнул на матросов. А так в Александровске провизия всяко подешевле выйдет.

- Ну, вот и хорошо, - констатировал капитан. - Остальные, он строго поглядел на небольшую команду, - от работы не отлынивать. После загрузки разрешаю сойти в город. Но чтоб к десяти вечера, все как один на корабле были. Иначе в Александровске вы у меня неделю на берег не сойдете. Никифоров и Горелик, вы за старших. Проследите, чтобы остальные сильно не бузили. Понятно?

- Так точно, господин капитан, - по-военному ответили моряки.

- Ну раз понятно, тогда все свободны, - ответил Тучков. И развернувшись, он подошел к Дементьеву и сказал, - Жаль, что ветер слабый, так и к обеду не дойдем.

Несмотря на слабый ветер, Ново-Архангельск появился на горизонте через три часа. Столица Аляски не производила впечатления. Даже Петропавловск выглядел солиднее. Порядка пятиста деревянных домиков уступами спускались к морю. Этот серо-коричневый ландшафт разбавлялся белокаменной церковью, и зеленью окружавших дома деревьев. Зато форт, у входа в залив, выглядел внушительно. Приземистые каменные стены, с пологими боками бастионов - такой с наскоку не возьмешь. Насколько Тучков знал, форт имел на вооружении двадцать Пексанов и еще две дюжины старой мелочи. Внутри залива располагался порт, являющийся одной из баз русской Тихоокеанской флотилии. На флот эта небольшая флотилия явно не тянула, ибо состояла из пяти однотипных тридцатипушечных фрегатов, но в этих отдаленных местах она представляла внушительную силу. Два фрегата это флотилии, названные в честь апостолов Петра и Андрея, базировались на Ново-Архангельск. Остальные три базировались в Александровске, бывшем до покупки Калифорнии в 1835 году, Сан-Франциско.

Над городом, на вершине холма, находился форт, где располагался Ново-Архангельский гарнизон. К нему прямо из порта вела дорога из струганных досок, разделяя городок надвое. Над фортом, на высоком шесте, развивался трехцветный российский флаг, ярким пятном выделяясь посреди темно-зеленой громады, нависшей над городом горы.

Когда 'Любава' прошла форт и вошла в залив, капитан увидел, что один из фрегатов, 'Апостол Андрей' стоит у причала, а неподалеку примостились два брига, пришедшие из Александровска. Убрав паруса, и потихоньку лавируя, шхуна проскользнула к пристани.

Сойдя по скрипучим сходням, Тучков увидел спешащего к нему начальника порта - Афанасия Матвеевича Трубецкого. Тот, протянув капитану руку, и горячо пожимая, сказал:

- Чрезвычайно рад вас видеть. Надеюсь, что вы добрались без происшествий.

Поздоровавшись и пожав руку местному чиновнику, Тучков ответит:

- Нормально добрались. Немного штормило, но ничего серьезного. Моя 'Любава' ходкая, скользит, а не ходит, улыбнулся он.

- Ну, вот и замечательно, - ответил Трубецкой. Губернатор давеча меня спрашивали, когда вы, наконец, прибудете. Его дочка так ждет рояль. Пошлю ему вестового, вот он обрадуется.

- Ну, раз так, то у меня к вам просьба. Пришлите побыстрее учетчика, чтобы принять груз. Губернатора порадуем, да и мои парни смогут скорее отдохнуть.

- Конечно, Иван Дмитриевич, сейчас же распоряжусь, и развернувшись, крикнул:

- Афоня, подь сюды.

Переговорив с учетчиком и отдав его на поруки боцману, капитан обошел пакгаузы, разминая ноги. С прибытием нового корабля порт ожил, и грузчики сновали в проходах, готовясь принять товар.

Братья Заболоцкие занимались чрезвычайно выгодной, но и рискованной торговлей. Из Одессы они отправляли русскую мануфактуру, персидские и афганские ковры, промышленные товары. Не брезговали и частными заказами, таким как рояль для губернаторской дочки, или особый табак для офицеров. Лишь бы платили исправно. Часть груза продавали в Китае, взамен загружая чай и шелк. Далее корабль шел в Ново-Архангельск и в Александровск, где продавал весь товар и, загрузившись шкурками, шел обратно в Китай, где менял шкурки на серебро и прикупал еще чая и шелк, которые продавались уже в империи. Несмотря на пошлины, торговля шла бойко, и купцы зарабатывали на каждой операции. Конечно, существовал риск потерять корабль и груз, но, на все воля божья. Для Тучкова это был третий рейс, как и для большинства команды. Поэтому вояж проходил спокойно, драки и поножовщины, происходившие в первый раз, остались позади. За три года команда сладилась и службу несла исправно.

Вернувшийся вестовой передал капитану приглашение губернатора отужинать с ним. Предупредив Дементьева, что вернется поздно и, оставив его за старшего, Тучков ушел к себе в каюту, где взял небольшой отрез шелка в подарок губернаторской жене и упаковку табаку для самого губернатора.

Дом Ново-Архангельского главы располагался неподалеку от форта и помимо церкви Святого Михаила являлся единственным каменным зданием в городке. Небольшое кирпичное строение, крытое железной крышей стояло в глубине сада. Как у остальных переселенцев, у дома был разбит огород, и даже имелась небольшая теплица.

Губернатор Федор Анатольевич Рылеев оказался невысоким, подвижным человеком, с изрядным брюшком и живостью во взгляде. Жена его, Варвара Игоревна, была женщиной худощавой, немного суровой. В молодости она, вероятно, была вполне миловидной, но командировка в этакое захолустье и отсутствие светской жизни состарили ее раньше времени. Тучкову представили и молодую поросль Рылеевых - четырнадцатилетнюю дочь Лизоньку и десятилетнего сына Гришеньку. Лиза поблагодарила капитана за вовремя доставленный рояль. Оказалось, что жена начальника гарнизона, полковника Сазонова, вполне неплохо музицирует, но за отсутствием инструмента не может научить Лизоньку. Теперь же долгие северные вечера в Ново-Архангельске приобретут некий лоск, благодаря музицированию. Дамам и их кавалерам хоть какое развлечение.

Помимо семейства Рылеевых за столом присутствовал полковник Сазонов с супругой, и местный батюшка, отец Серафим - первые люди в городе. Прислуживала молодая девушка из метисок. Капитан, после месяца на корабле отдал должное местным деликатесам: запеченному лососю, гребешкам и особенно свиному окороку. Все это запивалось добротным калифорнийским вином. На десерт подали местные ягоды со взбитыми сливками. Корабли из метрополии приходили примерно раз в месяц. Поэтому местный бомонд жадно набрасывался на приезжих, дабы узнать последние новости. Даже если новости эти приходили с опозданием на полгода и более. Появление Тучкова не стало исключением.

- Иван Дмитриевич, - спросил хозяин, - говорят, что на Дальний Восток старые корабли из Черного моря перегонять будут. И даже к нам, сюда пару старых посудин перешлют.

- Да, может уже и послали. Я уж почитай семь месяцев как по океану болтаюсь. Слышал я, что государь велел, все, что по дороге не потонет, загрузить инвентарем и поселенцами и отправить. Хотя, это еще с турком надобно договорится. Ежели то вооруженный корабль, так ведь могут и не пустить. Побоятся.

- Лучше бы новые парофрегаты к нам отправили. Это ж где мы столько народу то найдем для парусников то. И так апостолы наши кое-как укомплектованные.

- Ну, много не пошлют. Адмирал Нахимов, говорят, страшно ругался, когда провел ревизию Черноморского флота. Оно конечно, денег на флот не давали. Но все одно оказалось, что половина кораблей полностью сгнила.

- Ну и не страшно. Мне тут давеча депеша из министерства пришла. Обещают уже в следующем году угольную станцию устроить. Глядишь и людишек для обслуживания пришлют. А то ведь у нас как, пять лет контракт отработают и бегут в Калифорнию. Там они и теплее и землица плодороднее, - вздохнул Федор Анатольевич.

- Оно, конечно так, согласился капитан. Калифорния полюднее будет. Но и у вас край, ввек не объехать.

- Что есть, то есть, - вступил в разговор полковник Сазонов. - Земля тут суровая, но богатая. Зверя всякого в лесах прорва. Охота знатная, - прицокнул он языком. - Ежели хотите, можем вас свозить.

- Я бы с удовольствием, ответил Тучков, - но послезавтра мы уже отбываем, а мне еще дела с вашими купцами закончить надо.

- Ну что ж, неволить не буду. Если бы не служба я бы летом сходил бы на промысел с охотничьей партией.

- У нас тут почитай все охотятся, - поддакнул губернатор. Тем и кормимся. Но одной охотой Аляску не подымешь. Вот мы давеча лесопилку поставили, леса у нас много, может и в Александровск отправлять станем. Уголь на побережье недавно обнаружили. Хочу еще кирпичный завод отстроить. А то дома очень быстро гниют. Без кирпичного фундамента никак.

- А цемент вам не нужен? Могу в следующий раз завести. Недорого. Возьму как балласт.

- Цемент нам из Калифорнии завозят, но ежели по цене сойдемся, то почему бы и нет. Нам бы еще железо отыскать, чтобы не завозить. Тут у нас еще с прошлого года геологи ищут. Летом с охотничьими партиями уходят и ищут. Вот так уголь и отыскали, глядишь, и железо найдут, а может и вовсе золото, мечтательно произнес губернатор.

- Ну, дай то бог, поддакнул капитан. Предлагаю выпить за ваши начинания. Возражающих не оказалось, и небольшая компания еще раз отдала должное калифорнийскому вину.

Через четырнадцать дней 'Любава' бросила якорь в Александровском порту. Столица Калифорнии сильно разрослась за последние десять лет. Это был уже не глухой городок, как Ново-Архангельск, а город, насчитывающий десять тысяч жителей. С первого своего посещения Тучков ощущал, что именно здесь поднимается новая, не скованная условностями и гнетом прошлого Россия. В чем-то Александровск походил на Одессу. Та же разномастная толчея на улицах, оживленная торговля и особая атмосфера портового города. У причала стояла дюжина судов, в том числе и два парохода, а на улицах помимо русского, слышался испанский, английский, греческий и даже китайский языки. Соответственно поражала пестрота нарядов, от строгих костюмов с котелками, до китайских шаровар и рубах. А главное солнце, свет которого ярко играл на куполах Николаевского собора.

Собор виднелся издали, еще до того как корабли подходили к входу в залив. Сам залив охранялся двумя фортами с обеих сторон, надежно прикрывающих город и порт от нежелательных посетителей. Помимо пушек форта, город защищала корабельная артиллерия трех фрегатов из Апостольской серии, составлявшей костях Тихоокеанского флота в Русской Америке.

Центр города выглядел солидно и состоял из каменных строений. Центральная улица, носившая высокопарное название - Императорская, была замощена и выводила к главному городскому собору - Николаевскому, построенному два года назад на пожертвования местных купцов. Помимо Николаевского, в Александровске стояло еще пять церквей и даже существовал монастырь, образованный самим отцом Иннокентием, легендарным основателем Американской епархии, который много поспособствовал обращению в христианство местных индейцев.

На самой Императорской и на близлежащих улицах находились банки, конторы, рестораны для богатых обывателей и даже местный театр. Оживленная улица притягивала местных щипачей, в надежде на богатого приезжего купца. Соответственно, неподалеку располагался местный околоточный участок.

Позади красивого фасада центральных улиц существовал и другой город. Деревянный, не мощенный и грязноватый. С запада, неподалеку от океана, находилась Рыночная сторона, названная так в честь огромного рынка, где сходились торговцы и покупатели со всех окрестностей. Рынок, наравне с Императорской считался самым оживленным местом в Александровске, и, пожалуй, во всей Калифорнии. С юга прилегала Станичная сторона, в кабаках которой любили околачиваться казачки, прибывавшие по делам в город. С севера, от порта к центру, раскинулась Морская сторона, которую заселяли в основном грузчики, семьи моряков и ремесленники. Улицы, примыкавшие к порту, как и во многих портовых городах, пестрели кабаками, винными погребами и притонами. Некоторые кабаки считались подпольной биржей труда среди разномастных спекулянтов, шулеров и иного сброда.

Душой города был порт. Он еще только строился, прирастая пирсами, пакгаузами и угольными складами, но уже сейчас он мог принять до двадцати кораблей одновременно. Отсюда привезенные товары расходились по всей Калифорнии и даже шли на юг, в Мексику. На Рыночной стороне высился, еще в лесах, железнодорожный вокзал. Железная дорога на Рязанов* уже подходила к Александровску и к следующей весне отсюда должен уйти первый поезд. От Резанова, через долину, строилась ветка на юг, к мексиканской границе в сторону Соноры. Ветка эта имела стратегическое значение для всей Калифорнии. Она должна значительно облегчить путь для прибывающих поселенцев, которые пока добирались морским путем из Акапулько. Вдобавок, Калифорнийская губерния нуждалась в мексиканском угле. Обнаруженные четыре года назад запасы угля в Коауиле, оказались довольно богатыми. Соответственно в Шелихове* строился металлургический завод, для самообеспечения губернии чугуном и сталью.

В Александровске 'Любава' задержалась на две недели. Было необходимо пополнить припасы, кренинговать судно и дать отдых команде перед обратным плаванием. Проследив, что весь привезенный товар уже сгружен и подписав необходимые бумаги в порту, капитан направился в город. Обычно он останавливался на несколько дней в гостинице 'Киевская', где планировал остаться и на этот раз. По дороге он зашел в небольшой, полуподвальный кабачок 'На якоре', где лицом к лицу встретился со своим давним знакомцем, бывшим одесситом, Павлом Юрьевичем Черкасским. В темном, забитом людьми помещении стоял крепкий запах табака, немытых тел и перегара.

Павел Юрьевич выглядел огромным детиной, под два метра ростом, с широкими плечами и огромными, лапатообразными ладонями. На его бородатом, обветренном лице, лукаво светились голубые глаза. Узнав друга, он на радостях схватил его в охапку и приподнял.

- Здорово, Иван Дмитрич, какой все-таки мир тесный. Уж не чаял тебя здесь увидеть.

- Рад тебя видеть, Паша. Экий ты медведь, однако. Отпусти, а то ребра сломаешь.

Очутившись на полу, он спросил Черкасского:

- Ты здесь надолго?

- Вообще то я здесь поселился, но послезавтра отчаливаю в Петропавловск. А ты здесь каким ветром?

- Как раз сегодня пришли. Из Ново-Архангельска. Теперь на заслуженный отдых, - улыбнулся Тучков.

- Как дошли то, не шибко мотало?

- Неплохо. На полпути из Кантона штормило несколько дней, а так, в основном, спокойно.

- А я вот давеча, недалеко от Ново-Архангельска в шторм попал. Уже думал, не сдюжим. У меня двоих за борт вышвырнуло. Ну, думаю, ежели живым доберусь, поставлю свечку в храме.

- И что, поставил?

- А куды ж я денусь. Слово есть слово. С такими материями, Ваня, шутки плохи. - он перекрестился. - Вот теперь, опять, в Петропавловск зерно везу. Приходиться быстро оборачиваться до конца навигации. Ну, ничего, зимой малехо отдохну, да и робята пообтрепались.

- И когда ты успел здесь осесть? По Одессе то не скучаешь?

- Скучаю, чего таить. Но климат здесь благодатный, теплый. Работы много, за одну навигацию два-три раза оборачиваюсь. Женился я, жена вон на сносях. Так что я теперь встал на якорь.

- Ишь ты, молодец. Жене представишь?

- Познакомлю, конечно. Ты, кстати, где остановился?

- В 'Киевской' хотел, а что?

- Зачем тебе в 'Киевской', останавливайся у меня. Чай не нехристь какой, друга не принять. Заодно про Одессу расскажешь. Как оно там.

- А не стесню? Жена все же на сносях.

- Не переживай. Дом у меня большой, на Морской стороне, неподалеку отсюда. А как уеду, тогда и отдыхай себе в 'Киевской'.

- Уговорил, но тогда я угощаю. Иван Дмитриевич махнул рукой официанту. - Нам штоф беленькой, огурчиков и балычка закусить.

- Сей момент, - ответил официант и исчез. Уже через несколько минут, простой деревянный стол, изрезанный ножами был сарвирован рюмками и тарелками со снедью.

- За тебя, Павел Юрьевич, - сказал Тучков, и друзья, чокнувшись, опрокинули по стопке.

Разговор еще долго шел об Одессе, ценах на товары, общих знакомых, а под конец, немного охмелев, Черкасский, наклонившись к капитану, и дыша ему в лицо перегаром шепотом, словно выведывая тайну, сказал:

- Ты знаешь, Вась, люди говорят, что тут, неподалеку от Резанова, золотшко нашли...

Глава 23.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒