ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Мы не задерживались на кофе. Джей повез меня домой, но наш разговор уже не был таким глубоким. Хотя пару полезных кусочков я узнала. Например:

– Со временем я не только смогу замечать демонов, но и смогу возвращать их на их место, навсегда и разными методами, которые он мне однажды объяснит.

– В жизни станет сложнее, а потом проще.

– Тонкая Вуаль была недоступна для меня, и видения с мамой не были настоящими.

Все как обычно.

Я не вернулась к ужину полной уверенности. Я была тихой и хмурой за едой, но отец списал это на другие причины. Перри написала и позвонила миллион раз за день, проверяя меня и подозревая худшее, когда я не отвечала сразу. Я мало ей рассказала. Если я не понимала этого, не поймет и она, а еще будет переживать еще сильнее из–за того, чем не могла управлять.

После ужина я убрала посуду и подумала на миг позвать Джея помочь мне переехать в другую комнату, но вообще–то я хотела побыть в одиночестве и обдумать информацию.

Но я не собиралась примиряться с ней. Потому что каждый раз, когда я думала о том, что он мне поведал, я смеялась. Было забавно, насколько разум мог быть открыт почти для всего, но на пределе мозг не мог сделать еще рывок, и все рушилось. Я верила в призраков. Видела их. Верила в демонов. Видела их пару раз. Я верила во многое, включая факт, что у меня никогда не будет обычной жизни, как бы я ни старалась.

Но то, что я была даже не как моя сестра или бабушка, что мой путь был другим, что я отличалась даже от них, было сложно принять.

Тогда я становилась одинокой.

А еще испуганной. И все это казалось глупым.

Я – борец с демонами? Почему? Зачем такое? И зачем я им? Я высокая и худая, почти без мышц. Я собранная, но подходила для танцев или тенниса. Я умная, но не настолько, и для меня хорошее время было за курением или просмотром модных блогов, чтобы вдохновиться на образ. Откуда у меня сила бороться с демонами, и что это была за сила? Что я могла делать?

Кем я была? И, что важнее, кем становилась?

Ответов не было. Джей знал их, но я не могла даже думать о них, когда он был рядом. Он наблюдал за мной не просто так. Он не просто следил за мной, а знал, как я думаю, как я себя веду. Я ощущала это в его взгляде.

И я ощущала кое–что еще. Он был человечнее, чем признавал, даже себе. Думаю, он пару раз подглядывал в ту дверь, и он не зря держал ее запертой.

И пока папа был в саду, поливал растения, пока было еще светло, я наполнила бокал его виски и ушла в свою старую спальню. Я потягивала напиток, притворяясь, что все было в норме. Я зашла даже дальше. Я притворилась, что мама была внизу, а Перри – в своей комнате, и все было нормально. Я писала пост за постом в блоге, чтобы наверстать упущенное, при этом напиваясь. Пока я не смогла больше печатать о комбинезонах и пакетах для покупок.

Но теперь все было иначе.

Я вернулась на остров.

В красное.

В Вуаль своих снов.

Луна была полной и ужасно близкой. Если долго на нее смотреть, было видно лица на поверхности, их рты были открыты и искажены в беззвучном крике, кровь текла из испуганных глаз.

Я развернулась, сердце уже убегало от меня.

Я была уже не у океана, а на каменистом холме над склоном с деревьями, и одинокая тропа вела меж кустов и трав.

Джея не было видно. Я думала, что он будет в моих снах снова, чтобы защищать и наблюдать.

«Джей? » – закричала я в голове.

Ничего, никого. Только я и темно–алые деревья, а еще ужасная луна.

Мир был пустым, голым и очень холодным.

Отчаяние.

Горе.

Стыд.

Чувства словно прорастали из земли сорняками, обвивали мои ноги, и я погружалась в них по колени. Я хотела рыдать, кричать, молить, чтобы это прекратилось. Слишком много чувств, эмоций пронзали меня с точностью.

Я сжала голову, надавила пальцами на скальп, моля это прекратиться.

Я – печаль.

Я – пытка.

Я – смерть. И дальше.

Слова впивались в мой мозг как ледоруб, и мне казалось, что в моей голове кто–то был.

Не Джей. Кто–то плохой.

А потом это прекратилось, еще и так быстро, что я отлетела на спину, растянулась на замерзшей земле, и луна улетела к другой стороне неба.

Я охнула, перевела дыхание и поднялась на ноги.

Тут кто–то был.

Уходил от меня по тропе.

Я не видела его. Лишь ощущала.

И было пение.

Легкое, мелодичное и изящное. Будто слился человеческий голос и звон кристаллов.

Но пение было знакомым, это разбивало мое сердце.

В темнейшую ночь

Ярко светит кровавая луна,

И мама зовет тебя, милая,

Так что оставь свой страх.

Иди за ней по холму,

Иначе они тут же убьют

Ее и все, чем она могла быть,

А потом и тебя, ведь ты видишь.

Так что спеши и послушай:

Беги к сверкающему пруду,

Войди в него, пока она не умерла,

И ты поймешь, что он врет.

Голос моей мамы стал нечеловеческим, но все равно был красивым. Это была песня сирены, и она очаровывала меня.

Я не могла сопротивляться.

«Джей! » – закричала я, ноги двигались, я бежала по тропе, следуя за ее волшебным голосом, а тот и дальше пел жуткую песню.

Кусты впивались в меня, пока я бежала, тянули за кожу и одежду, как ручки с когтями, мои ноги были босыми, и я спотыкалась о мох и камни, порой погружалась во что–то теплое и вязкое.

Я старалась не думать об этом, а думать только о маме. Я не должна была верить, что это была она. Я ничего не должна делать. Но Джея тут не было, и, чем больше я бежала под кровавой луной с кричащими лицами, что раскачивалась по небу как маятник, тем больше мне было все равно.

Я словно попала в другое место из своих снов, где я была без присмотра, где ничего не имело значения. Джей не мог мне помочь, но и я не могла помочь маме.

Не настоящее. Не правда. Не она.

Его слова все еще всплывали в моей голове, легкие, как дым. Я отогнала их, бежала по чаще, пока земля не стала ровной.

Лес был густым, высокие ели тянулись на сотни футов. Ветви все закрывали, но кусочек луны был надо мной, а еще хлопали кожаные крылья.

Я не посмела посмотреть вверх.

– Твоя мама тебя позовет, так что гони свой страх, – пела она, почти рыдая.

Я шла. Страх был подавлен. Я думала лишь об одном. Спасти ее.

Я остановилась, холодные ветер дул по тропе, ударял по мне с силой поезда. Он заморозил меня, покрыл тонким слоем льда. Я смотрела на свою сверкающую кожу, но лед стал таять, и потекла кровь.

Я подняла руку и с долей потрясения смотрела, как текли темные струйки.

«АДА! ».

Голос мамы ударил меня по голове, и я чуть не упала.

«ПОМОГИ МНЕ».

Я побежала.

Темный лес растянулся, став бесконечным. Я ощущала жаркое дыхание на шее, холодный ветер был спереди, но я знала, что нельзя бояться, думать, мешкать.

Это неправильно, неправильно. Но я должна двигаться. И я бежала, бежала, бежала.

«БЫСТРЕЕ! ОНИ МЕНЯ СХВАТИЛИ! ».

Деревья прекратились, и стало видно пруд, деревья–скелеты окружали его, как кости. Я уже была тут во снах, но это место все равно изменилось.

Это место все время менялось. И эта мысль была первой связной, пока была тут. В мире лжи.

«АДА! ».

«Ложь, ложь, ложь», – скандировала я себе.

– Ты не настоящая! – закричала я, вдруг осмелев, помня, что сказал Джей. – Ты упокоена, это не ты!

– Но это я, милая.

Я обернулась.

Мама стояла в десяти футах за мной.

Я попыталась закричать, но звука не было. Меня сковал ужас.

Но меня испугала не она.

И не то, что она была не одна.

С одной стороны от нее была высокая и темная фигура, черная фигура. На него было больно смотреть, ведь не было силуэта и деталей, только черная дыра, что лишала разума и души. Я ощущала, как меня лишали сущности, и я знала, чем больше смотрю на него, тем меньше существую. От него воняло страдающими душами, он сжимал руку моей матери, и ее вены почернели там, где он держал ее.

На другой стороне был Майкл. Тело, какое у него было, когда он был демоном в нашем мире. Высокий, в костюме, он мог поразить видом, но улыбался слишком хитро, и его глаза были черными дырами, так что он воплощал ужас. Сходство с Дексом пропало.

– Мы можем прекратить, – сказал Майкл нечеловеческим жутким голосом, и я стиснула зубы. Жидкость полилась из моих глаз, и я не знала, кровь текла по моим щекам или слезы. – Мы можем тут прекратить. Мы пощадим твою маму, если ты пойдешь с нами.

Я смотрела на них. На нее.

Ее глаза умоляли. Ее глаза… были настоящими.

Она смотрела на меня и плакала. Ей было больно. Она пыталась скрыть это, но не могла. Ее смелое лицо было недостаточно смелым.

Это было настоящим. Это была она.

И я не знала, что делать, потому что знала, что будет, если пойти с ними.

Мама словно ощутила это и медленно покачала головой.

– Не делай этого, – прошептала она. – Проснись, Ада. Убегай!

Я не знала, что думать. Она говорила мне спасти ее, пела, чтобы я шла за ней, а теперь говорила просыпаться и убегать. Как так?

Я посмотрела на Майкла.

– Чего ты хочешь?

Его улыбка не дрогнула.

– Ты знаешь, чего мы хотим. Тебя.

Хоть от его голоса мои глаза кровоточили, я не сдавалась.

– Ты не настоящий. Это сон. Это не происходит, – я посмотрела на маму. – Она – иллюзия, которую ты сделал. Может, я сделала, чтобы заглушить вину, – я чуть не подавилась от последних слов. На языке была кровь из глаз.

– Они хорошо тебе врут, – сказал он. – Они хотят защитить последнего подопытного кролика. Ты для них – лишь инструмент, и ты знаешь это, да? Ты это ощущаешь. Как они дают тебе лишь нужное количество информации, чтобы ты боялась и слушалась, – рука Майкла–демона сжала руку моей мамы, и ее глаза закрылись от боли. – Он – не тот, за кого себя выдает. Он даже не тот, кем себя считает.

Я не хотела спрашивать, о ком он, хотя знала, что это был Джей. Не важно. Это не настоящее. Это мое подсознание, мои сомнения.

– Тогда делай худшее, – сказала я, отыскав силу в глубине себя.

Майкл вскинул голову, словно не расслышал меня, и я на миг испугалась. По–настоящему. Потому что их реакция была слишком настоящей.

Черное существо прижало ладонь к груди моей матери.

– Последние слова? – спросил Майкл у моей матери. – Пока я не сделаю это снова?

Мама смотрела на меня с такой печалью, что мое сердце разбивалось.

– Не ищи меня, – безумно прошептала она. – Что бы ни случилось, Ада. Что бы я ни сказала. Что бы ни…

Черное существо вонзило ладонь в ее грудь, появилась черная дыра. Я видела галактики среди артерий, планеты вокруг ее бьющегося сердца.

– Нет! – невольно закричала я.

Рот мамы раскрылся, без слов, без дыхания. Кровь лилась из ее рта.

Ужасно быстро черное существо опустило ладонь, разрезая тело моей мамы пополам от ее ключиц, словно пилой. Я отвернула голову, горячая кровь отлетела на мою кожу, покрывая меня с головы до ног.

– Ты можешь это остановить, – сказал Майкл мне на ухо, дыхание было ледяным. Нет, он был в моей груди, вонзался глубоко. Я ощущала, как зло текло в моей крови. Сбежать не выйдет. – Ты можешь это прекратить, Ада. Или ее будут мучить вечность.

Я плакала. Кричала. Мне было больно, но если я поверну голову и открою глаза, то увижу, кто страдал на самом деле.

«Слушай скорее, – шептал жуткий голос Майкла во мне, пронзая мой мозг, – беги к сверкающему пруду».

Я пыталась прогнать его из головы. Поднять черную и высокую стену.

«Войди, пока она не умерла».

Еще стена. Я сосредоточилась изо всех сил, темная стена закроет меня от него.

– Ада! – услышала я другой шепот.

«И ты поймешь, что он врет».

– Ада!

Ладони на моих плечах.

Я охнула, словно вынырнула из воды. Паника заполнила меня, тело хотело бежать. Ощущения вернулись, четкие, как раньше.

Я была в своей комнате. В своей старой комнате. Простыни запутались в ногах.

Было темно, но был воздух, и я была живой. Все было настоящим.

Это была жизнь.

Передо мной был отец с белым лицом, его глаза от этого казались темнее. На миг я испугалась, что он одержим, что это не он.

– Ада, – он отошел к окну, к свету. Я смотрела на него, едва дыша, сердце колотилось, и я боялась произошедшего во сне, не могла говорить. Я даже не знала, что было реальным.

Так сходят с ума?

– Прости, что разбудил, – он провел рукой по моему лицу. Казалось, это был папа, но я не была уверена. Я буду когда–нибудь уверена? – Я просто… не мог игнорировать это.

Я отыскала голос.

– Что? – я села прямее, пытаясь оглядеться. Сон закончился ужасно, внезапно, и я боялась, что вернусь в тот кошмар в любой миг.

Папа расхаживал передо мной, сцепив руки за спиной, и я знала, что это было настоящим. Но отец никогда не будил меня посреди ночи. Всегда было иначе.

Вдруг я поняла, что было теперь. Только я и он остались в большом старом доме. И больше у нас ничего не было.

Он остановился, посмотрел на меня с таким страхом, что я засомневалась, знала ли я такой страх. Я еще не видела папу испуганным. Горюющим, да. Безутешным, да. Злым, обманывающим себя, наглым, упрямым – миллион раз да.

Но испуганным? Отец был хорошим профессором теологии. Он не боялся. На его стороне был Бог.

– Я могу сходить с ума, Ада, – тихо сказал он и отвел взгляд, словно не мог вынести мою реакцию.

– Ничего, – прошептала я и кашлянула. – Что случилось?

Он сел на край кровати, потрясенно глядел на стену впереди.

– Не знаю, – едва слышно сказал он. – Не знаю. Твоя мама.

Я села прямее. Я видела, как нечто черное разрезало ее пополам, и ее взгляд, ее мольбу убегать.

– Твоя мама, – он нахмурился с болью. Как я хотела, чтобы он сейчас был сильным, без чувств. – Она была со мной в постели. Она была там. Там, – он всхлипнул и уткнулся лицом в ладони. – Это была она. Она, Ада. Я не спал. Это был не сон.

Но, хоть это все беспокоило, хоть было больно видеть отца таким, я ощутила надежду. Она была в порядке. Она была с ним, а не как в моем сне.

– Она была там со мной.

Я прижала ладонь к спине папы.

– Все хорошо. Она пыталась сказать тебе, что она в порядке. Она счастлива, – мягко сказала я.

– Нет, – резко сказал он. – Она умирала. Снова.

Я не могла дышать. Я смотрела на него, не зная, как себя вести, как понять, что мы думаем об одном.

– Пап, мама уже мертва.

– Знаю. Я знаю. Но она не была такой только что. Она умирала. Пыталась дышать, и я услышал ее голос в своей голове. Она сказала… сказала…

Боже. Я закрыла глаза, молясь, чтобы тут не совпало.

– Она сказала: «Не ищи меня. Что бы ни происходило».

– «Что бы я ни сказала», – тихо закончила я.

Он пронзил меня взглядом, и его страх изменился. Он уже не боялся увиденного.

Он боялся меня.

– У меня был сон, – объяснила я. – Она тоже такое сказала. Только что. Перед тем, как ты разбудил меня.

Он потрясенно смотрел на меня, быстро моргая.

– Пап. Что случилось после этих слов?

Он все еще не реагировал, словно не мог соединить две реальности.

– Она… я… – он закрыл глаза, глубоко вдохнул. – Я отодвинул одеяла, а ниже шеи ее не было. Только кровь. Много крови.

Я не знала, как это исправить. Папа пытался объяснить это логично, но такого в наших жизнях еще не происходило. Теперь обвинят меня. Он видел, что произошло в Манхеттене. Он видел, что произошло тогда со мной, а за месяцы до этого с Перри, но не верил. Его вера ему не позволяла.

– Ты веришь в призраков? – спросила я. Мой голос дрожал, и я никак не могла помешать этому.

Он уставился на меня, я видела борьбу в нем. Я уже знала, какая сторона победит. То, что он знает, на что может положиться. Его вера.

– Нет, – мрачно сказал он. После увиденного признание, что он видит призраков, потрясло бы основы его мировоззрения.

– Тогда это сон, пап, – мягко сказала я. – Ложись спать. Ее там не будет. Ты проснешься утром.

Я не знала, чему он поверил, но встал, сказал мне, что любит меня, и ушел.

Я ждала, затаив дыхание, заговорит ли он с ней. Закричит ли. Но не было ни звука. Она точно была там, но уже пропала.

Я легла и закрыла глаза. Я хотела понять, что это значит, но не было сил, а еще я ощущала сильную печаль. Грудь словно разбили изнутри.

Я плакала без крови, а потом уснула.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒