ЧАСТЬ 3. ЛЬДЫ ОТЧАЯНИЯ 2 страница

– Попробуем обогнать.

Дромеозавры ускорили шаг, уходя влево от тираннозавра и держась за зарослями от него. Тот действительно не заметил их, ведь роковая случайность привела к тому, что сейчас его внимание было поглощено другим.

Деревья перед ним расступились, и он увидел гнездо, в котором собрались кучей дромеозавры. Недолго думая, он тихо подошёл к ним, аккуратно взял одного зубами, резко поднял и в тот же миг с чудовищной силой сдавил челюсти, заставив хрупкие и лёгкие кости мгновенно треснуть, после чего положил свою добычу на землю. Это был результат победы ума над голодом – хищник решил сначала как можно тише убить всех, а уже потом приступить к трапезе.

Кортни даже не успела проснуться, когда её резко подняло, и разом хрустнул весь её скелет, она успела лишь тихо взвизгнуть, но этот тихий крик растворился в шуме ливня. Несчастная изувеченная мёртвая самка упала на землю, и капли воды начали смешиваться с кровью из её ран.

Тираннозавр снова склонился над гнездом. Следующим ему попался Хэйз. Когда хищник поднял его, самый чуткий птенец мигом открыл глаза, но ужас от осознания произошедшего не дал ему закричать, и вдруг мгновенно наступила тьма.

Молли даже не проснулась, когда её оторвали от Кэти и подняли над землёй, не издала ни звука, когда начали трещать её кости, и теперь уже никогда не проснётся и не откроет глаза. Кэти же, жавшаяся к сестре, медленно разлепила глаза и увидела исполинскую тушу и окровавленные зубы. Она издала громкий резкий крик, но тут же оказалась схвачена огромными челюстями.

Именно этот крик разбудил Курта и Скилара. Они медленно разлепили веки и тут же вскочили, удивлённо осматривая окровавленные тела своих родных, над которыми, словно призрак, возвышался… Дромеозавры не могли поверить, что перед ними сейчас стоит тираннозавр. Хищники так и застыли, глядя друг на друга. Но эта тишина продолжалась недолго – огромный плотоядный сделал шаг в сторону Курта и Скилара.

– Ах… ты… что… как… – пытался сказать Скилар, и вдруг повысил голос. – Ты, тварь!

И тут же кинулся на убийцу своей семьи. Курт последовал его примеру, и уже 2 дромеозавра в неконтролируемой ярости накинулись на тираннозавра и принялись кусать его и царапать когтями. В них кипели злость и желание отомстить. Тираннозавр взвыл и закружился на месте, пытаясь дотянуться до ловких и быстрых хищников, но тут он понял, что это ничего не даст, и ударился спиной в ближайшее дерево. Курт увернулся, а вот Скилару зажало лапу, и он рухнул на землю. Тираннозавр услышал удар и повернул голову. Курт вцепился в его шею и принялся раздирать её, пытаясь отвлечь противника, но тот, недолго думая, врезался шеей в дерево, и Курт, тихо проскулив, упал на землю. Этот удар сломал ему несколько рёбер, и самец с трудом дышал и поднимался. Хромающий Скилар подбежал к нему, его морда выражала удивление и скорбь.

– Беги, сын, беги… – с трудом заговорил Курт, отвечая на беззвучный вопрос сына. – Я… смогу задержать его… Я… – и он замолчал, зная, что лжёт. – Беги, сын. И запомни – не бойся быть собой…

Скилар стоял не в силах пошевелиться, но вот рядом раздался крик тираннозавра, и ноги сами понесли его прочь от гнезда.

Курт, проводив сына взглядом, обернулся к тираннозавру, который стоял рядом с ним, и гордо сказал ему:

– Знаешь, что? Сдохни, тварь! – и тут же над ним распахнулась чудовищная пасть.

Из этой пасти раздавались вовсе не предсмертные вопли, не бешеное стучание смеха, а истерический хохот…

А Скилар бежал, не оборачиваясь и слегка прихрамывая. Удар об дерево вызвал лишь лёгкий ушиб. Его лапы стучали по земле, сердце бешено колотилось, слёзы горя и скорби застилали глаза, а капли воды стучали по спине и голове. Сейчас ему больше всего хотелось вернуться назад и продолжить рвать тираннозавра зубами, но ноги сами несли его вперёд, к безопасности, и в памяти всплыли наставления родителей. Неподалёку от холмов, за которыми находился один из множества притоков реки Челиз, находилась небольшая пещерка. Достаточного размера для нескольких дромеозавров, но маленькая для тираннозавра. Спасение.

Расступились деревья, и впереди появилась равнина. Бегом её можно было преодолеть за несколько минут, что Скилар сейчас и делал, стрелой мчась вперёд. Под ногами у него шелестела папоротниковая трава, а слезившиеся глаза плохо видели, но довели-таки до холмов. У их подножия он разглядел тёмное пятно и, недолго думая, направился к нему. В пещере шум ливня чуть приглушился. Скилар повалился на каменный пол пещеры и задрожал, а слёзы полились рекой из его глаз. Он до сих пор отказывался верить, что его семьи больше нет, но разум твердил – они мертвы. Он взглянул на стену капель и издал долгий, протяжный крик, наполненный болью, скорбью и яростью. Обессиленный дромеозавр свернулся и дрожащим голосом произнёс:

– Э-это… ещё н-не коне-ец…

Глава 8

Вход в небольшую пещерку был удачно расположен и смотрел прямо на восток, а потому первые золотистые лучи утреннего солнца тут же достигли морды Скилара, принялись греть её, дошли до сомкнутых век. Словно нехотя, Скилар перевернулся, разлепил веки и поднялся. Он неуверенно, аккуратно и бесшумно вышел из пещеры, хотя ещё и не выспался. Но голод брал своё, и, слегка пошатываясь, хищник поднялся на холм и осмотрелся вокруг.

Неподалёку на горизонте маячила зубастая тёмно-зелёная цепь леса, а за несколькими холмами просматривалась сияющая лента – один из множества притоков огромной реки Челиз. Где-то между ними была видна лишь равнина – Антонианская равнина, шедшая до самого океана, а по другую сторону находилась высокая гора, которую родители всегда называли Террен-Топ, но некоторые птерозавры говорили, что на самом деле Террен-Топ – это длинный горный хребет, а эта гора – самый его конец. Родители всегда говорили обо всём по-своему…

На Скилара нахлынули воспоминания – от самого его рождения до вчерашнего кошмара, на глаза начали наворачиваться слёзы, но Скилар встряхнул головой и пошёл к реке, стараясь не думать о произошедшем. Теперь он один и целиком предоставлен сам себе.

Дойдя до реки, он снова остановился и осмотрелся – никаких признаков присутствия кого-либо, но и реки не необитаемы, значит можно поискать завтрак там. Подумав об этом, Скилар осторожно зашёл в реку, а потом и нырнул. Холодная вода освежила его и прояснила мысли, и он поплыл, стараясь толкаться ногами, что поначалу получалось у него плохо, так как раньше он никогда не нырял. Постепенно он разогнался, течение начало увлекать его за собой, но он не заметил этого и начал осматриваться, вода была прозрачна и чиста, но никого не увидел – ни единой рыбки. Лёгкие начало сводить от недостатка воздуха, и он всплыл на поверхность и судорожно схватил ртом воздух. Поняв, что рыбы на завтрак ему не видать, Скилар доплыл до другого берега, вышел из воды, отряхнулся и пошёл дальше.

Впереди виднелись сплошные зелёные холмы, и Скилару даже привиделись тёмные точки на них, но он шёл уже несколько часов и до сих пор никого не встретил, а солнце между тем поднялось выше зенита. Страшно хотелось есть и пить, и Скилар уже начал жалеть о том, что ушёл от реки, ведь сейчас наверняка к ней пришли бы какие-нибудь травоядные, испытывающие жажду… Оставалось искать мелких мышек и ящерок, на которых рассчитывал каждый дромеозавр в голодный период.

– Эй! – услышал Скилар шёпот рядом. – Малец, не пали контору! Тебе что, жрать неохота, или плевать на остальных?

Скилар замялся, не зная, что ответить, и оглянулся. Голос явно доносился из зарослей папоротника рядом с ним, и вдруг оттуда с шелестом высунулась голова дромеозавра, но это был не такой дромеозавр, как те, которых видел Скилар и к которым относился сам – перья незнакомца были красного, жёлтого и оранжевого цветов.

– Эмм… А вы кто? – полушёпотом спросил Скилар, подходя к незнакомцу. – Я раньше не видел таких дромеозавров.

– Я? – переспросил незнакомец, выходя из зарослей, и Скилар увидел, что он выше и шире в плечах, а значит и старше. – Я – Феникс, больше известный, как Бог Огня.

– Это и видно по перьям, – заметил Скилар, и оба дромеозавра улыбнулись. – Просто я уже несколько часов шатаюсь без завтрака…

– Так, стоп, ты что, один? Однолетка и один?! – удивлённо спросил Феникс, так как знал, что обычно юные рапторы охотятся либо с родными, либо с друзьями, а ещё реже – в случайной компании. – Ладно, об этом позже, сначала добудем завтрак – и он указал головой на заросли – Только веди себя тихо. Не добудем тесцелозавра – не добудем никого. И тут нужна скорость.

– Скорость – это моя специализация, – ухмыльнулся Скилар. – Я из Хокинсов.

– Из клана Хокинсов?! – удивлённо спросил полушёпотом Феникс – Да, не думал, что встречу такую знаменитость. Что ж, посмотрим на твою скорость.

Оба дромеозавра углубились в заросли, стараясь двигаться аккуратно и бесшумно, и Скилар начал озираться по сторонам, надеясь увидеть потенциальную добычу. Но вот через заросли начало просвечивать небо, и оба хищника замерли в ожидании.

Вскоре молодой тесцелозавр прошёл мимо, оказавшись совсем рядом с хищниками, Скилар даже успел разглядеть его – молодой самец с крепкими мускулами и кожей салатового цвета с тёмно-зелёными полосами.

– Сейчас! – шёпотом скомандовал Феникс, и в тот же миг оба хищника, как пушечные снаряды, выскочили из зарослей с напружиненными мускулами ног, и их выставленные вперёд серповидные когти, нацеленные на добычу, резко рассекли воздух, вцепившись в мясо тесцелозавра. Тот завизжал и попытался вырваться и ударить ногами агрессоров, но Скилар навалился на него всем весом, а Феникс схватил его за основание шеи и сжал зубы, раздался хруст костей, голова безвольно повисла в челюстях. Скилар посмотрел вслед стаду, которое находилось уже довольно далеко и до сих пор бежало, поднимая облако пыли, и склонился над поверженной добычей.

– Должен признать, орлёнок, ты неплохо справился. Я даже заметил, что ты и настиг его раньше меня, пусть и всего-то на секунду, – похвалил напарника Феникс. – Хоть это и не скорость, но признак подвижности и силы. Мне-то уже 4 года, годы потихоньку берут своё… – Сказав это, он оторвал от бока добычи кусок мяса и проглотил его, после чего продолжил говорить. – Ну да ладно, расскажи о себе, орлёнок. Как так вышло, что ты остался один?

Скилар, поедавший бедро тесцелозавра, поднял голову, и Феникс увидел, что взгляд его наполнился грустью.

– Это случилось прошлой ночью, – начал Скилар, пытаясь совладать со слезами. – Тогда на нас наткнулся тираннозавр. Он убил маму, Хэйза и Молли с Кэти, а мы с отцом накинулись на него. Отца сильно ранило, и он сказал мне убегать…

Едва сдерживая слёзы, Скилар сжал челюсти и сквозь мутную пелену увидел в глазах Феникса сострадание.

– Сочувствую, брат, – сказал его напарник. – Я ведь и сам рос без семьи, – после этих слов взгляд Скилара наполнился удивлением. – Я тут недавно встречал парочку дромеозавров твоего возраста, они говорили о бродячем тираннозавре и о том, что не смогли найти гнездо Хокинсов. Значит, роковая случайность. Я тут недавно виделся ещё с семьёй Фротонов, у них полгода назад вывелись птенцы, и, думаю, они примут тебя.

– Фротоны? – переспросил Скилар – самая водоплавающая семья Кантеры?

– Она самая, – ответил Феникс, кивнув. – Они живут неподалёку от хребта Террен-Топ.

– Родители говорили, что эти горы опасны, – заметил Скилар.

– Да, порой дромеозавры пропадали на них, но в тех краях безопасно. Там, кстати, есть куча озёр и рек, красивые долины! – восхищённо рассказывал Феникс. – Я видел и водопады! Красотища сплошная, и это всего в двух шагах отсюда! Всего несколько дней пути! Ну что, орлёнок, готов отправиться в путь?

Вздохнув, Скилар оглянулся назад – новый дом означает, что ему придётся оставить позади свою родину и своё прошлое, но, с другой стороны, нельзя же в переменах руководствоваться одним негативом?

– В путь, – сказал он.

Глава 9

На протяжении всего пути Феникс и Скилар постоянно общались, благодаря чему многое узнали друг о друге, и непрерывно оглядывались по сторонам – враг мог прийти откуда угодно. Первый день пути дромеозавры прошли спокойно и без тревог, а на следующий снова зарядил ливень, продолжавшийся и после заката, и Феникс дежурил всю ночь. Третий день прошел без дождей, и на четвертый вдалеке показалась цепь араукарий и изгиб горного хребта. Обрадованные странники прибавили шагу и, когда солнце уже стало прятаться за хребтом, дошли до леса. По подлеску ползли длинные тени араукарий и кустарников, золотистые солнечные лучи били в глаза и заставляли пылать алым пламенем далёкий край леса, а облака стали розоватыми. Скилар не раз видел такую картину.

– Что это за место? – спросил он.

– Это краешек Моневортского леса, – ответил Феникс. – Не такого большого, как Альфредский. Это практически ниточка.

В чаще показалось гнездо, чем-то похожее на гнездо Хокинсов. В нём резвились уже довольно крупные и пернатые птенцы, рядом лежала самка, а неподалёку нёс вахту отец Фротон.

– Бен! Сью! – уверенно позвал их Феникс.

Вся семья в унисон повернула головы к гостям, и супруги Фротоны с радостным выражением лица направились в их сторону, а птенцы поскакали за родителями.

– Фен! – крикнул Бен, и Сьюзен прыснула, едва сдерживая смех.

– Ещё раз назовёшь меня так, и сдую к чёрту! – выдавил Феникс, и тут все засмеялись.

– Ладно, –успокоившись, заговорила Сьюзен. – ты по каким делам к нам?

– Вы же слышали о бродячем тираннозавре? – сказал уже серьёзным тоном Феникс, и супруги кивнули. Феникс указал головой на Скилара. – Гонцы предупредили не всех. Этот отпрыск – единственный спасшийся из семьи Хокинсов.

Бен сочувствующе взглянул на Скилара, а Сьюзен ахнула и подбежала к нему.

– Бедный мальчик, – сочувственно сказала она и коснулась носом его щеки, словно пытаясь утешить. – Проклятые тираннозавры, вечно из-за них кто-то умирает, зла от них больше, чем от троодонов, проклятий просто не напасёшься. Мы возьмём Хокинса.

– Мы возьмём его, – перефразировал Фениксу слова жены Бен. – Мы вырастим его до той поры, пока ему не исполнится 2 года. К тому же, нашей старшей, Годри, полгода, и, думаю, она будет ему хорошей женой.

– Не спеши, – оборвал его Феникс. – Время покажет. Ладно, растите отпрыска. Надеюсь, ещё увижу его взрослого. А я, пожалуй, пойду дальше.

– Но, Феникс… - непонимающе воскликнул Скилар. – Ты же… Как я тебя потом найду?

Феникс повернулся к нему, улыбнулся и сказал:

– Не беспокойся, я буду часто навещать вас. А если захочешь найти меня, то я тут на реке присмотрел лесистый островок. Они знают, где это. Ладно, до скорого!

С этими словами Феникс побежал на юг, шелестя травой, и дромеозавры какое-то время провожали его взглядом, после чего заговорил Бен:

– Так, Скилар. Теперь ты в нашей семье, но приёмным сыном мы всё же делать тебя не будем. Жить ты у нас можешь год, а потом сам решай - либо оставайся, либо иди по своей тропе. Можешь даже соорудить себе гнездо рядом с нашим, когда найдёшь пару, – последнее слово он произнёс с хитрой улыбкой. – А так располагайся. Птенцов сторожить можешь?

– Ну, я нёс по ночам вахту, – неуверенно произнёс Скилар.

– А охотиться в паре?

– Я всегда охотился с кем-то из семьи.

– Чудесно, – сказал Бен и сощурил глаза, а хохолок на его голове едва заметно дрогнул.

– Меня больше беспокоит другое, – вмешалась в разговор Сьюзен. – Ладно, тираннозавр, будь он проклят, но от троодона-то ты можешь защититься?

Скилар погрузился в воспоминания.

– Помню, в день сдачи экзаменов на меня напали двое, но они оказались тупы и медлительны, и я быстро одолел их. А если на нас и нападали бродяги, либо отец, либо мы втроём с Хэйзом убивали их.

– Чудесно, чудесно, – нахваливал временного воспитанника Бен. – А сейчас мы хотим оправдать своё звание самой водоплавающей семьи и сходить на озеро, – В его голосе прозвучал сарказм. – Годри, Марти, Люси, Энн, Эд, Мелисса, ну-ка марш за мамочкой!

Скилар почувствовал в его голосе характер прирождённого командира – рассудительного и голосистого. Фротоны и Хокинс быстрым шагом направились по поляне, и Годри, гордо задрав вверх голову, поравнялась со Скиларом, демонстративно не смотря на него, а он напротив – заинтересованно поглядывал на неё. Что-то в ней было до боли знакомое, либо Скилар сейчас испытывал дежавю, но он почти не мог отвести от неё глаз, а Бен Фротон, шедший сзади, видел это и хитро улыбался – он не оставлял надежд выдать дочь за самого Хокинса, и Годри, как никто другая, подходила под его планы.

Вскоре впереди показалась сияющая в последних солнечных лучах гладь озера, и Скилар увидел, что оно больше того, которое ему показывали родители – около километра в ширину и более пяти в длину. Детёныши, радостно завизжав, кинулись в воду и начали плескаться, чета Фротонов медленно зашла дальше, причём они не отходили друг от друга, а Скилар застыл на берегу. Годри, заметив это, обернулась и крикнула:

– Ну что ты стоишь? Давай к нам!

Скилар нерешительно сделал несколько шагов, вода лизнула его чешуйчатые ноги, и он почувствовал заметную прохладу воды. И всё же он сделал ещё несколько шагов, но даже тёплая перьевая куртка не спасала его от холода водоёма, и он кинулся вперёд и загрёб лапами, пытаясь согреться с помощью движения. Он очень быстро догнал супругов Фротонов и нырнул, открыв глаза. В озере вода была кристально чистая и прозрачная. Скилар медленно рассекал воду, но лёгкие начало сводить, и он быстро всплыл, начав хватать ртом воздух.

– М-да, – задумчиво изрёк мистер Фротон. – Фротон – не Хокинс, и наоборот. Долго держаться не можешь. Впрочем, не нам судить тебя… о, аламозавры! – с этим криком он резко повернул голову, и остальные за ним повторили.

Действительно, к берегу приближалось стадо 30-тонных вегетарианцев длиной до 23-х метров. Они издавали низкое мычание и глухое рокотание, а один из молодых самцов даже привстал на задние лапы и тут же вернулся в прежнее положение, заставив землю ощутимо дрогнуть. Аламозавры смотрели на дромеозавров, но не проявляли беспокойства, словно были с ними близкими друзьями.

– Не видят в нас опасности, – ответил на немой вопрос Скилара Бен. – Мы их не трогаем, они нас не трогают.

Словно в подтверждение его слов птенцы бросились играть с месячным малышом, который радостно мычал и кружился на месте, а при каждом взмахе хвоста раздавался свист, но Бен и Сьюзен не проявляли беспокойства – они уже больше 5 лет знали аламозавров. Стадо расступилось перед дромеозаврами, и теперь по обе стороны от стаи огромные станции по перегону растительности искали водоросли на дне озера, а некоторые пытались повалить араукарии – наиболее молодые не выдерживали натиска 20-тонных туш и с треском ломались и падали.

Эту гудящую гармонию нарушил тревожный крик одного из крайних самцов. Практически все замерли и повернули головы в ту сторону – из леса выбежал тираннозавр – и не какой-нибудь, а тот самый, что дождливой ночью… Скилар сжал челюсти, а его хвост стукнул по воде.

– Это он, – только и прошипел он, и супруги услышали этот шёпот. – Убийца моей семьи.

Аламозавры тем временем начали группироваться, и Бен громко сказал:

– Нам пора сматываться.

Группа дромеозавров начала аккуратно выходить из стада, а мимо них проходили детёныши и их матери – все самцы собрались по краям, угрожающе гудя, размахивая хвостами и топча землю. Почти все. Один из них затесался в стороне, и тираннозавр, недолго думая, кинулся вперёд и сомкнул челюсти на плече молодого самца. Тот завыл и начал оседать на землю под натиском врага… Вдруг раздался оглушительный хлопок, и хвост вожака с огромной скоростью лёг тираннозавру на спину, заставив того отпустить жертву, осесть на землю и бешено заорать. Удар едва не переломал ему хребет, но не успел хищник оправиться от первой атаки, как другой аламозавр нанёс ему удар огромным шипом на передней ноге…

Дромеозавры убегали в лес и уже ничего не замечали. Но Скилар в какой-то момент остановился, обернулся и увидел, что тираннозавр начал отступать, грозно рыча, а стена аламозавров продолжает надвигаться на него, размахивая мускулистыми, похожими на кнуты хвостами.

Через несколько минут дромеозавры остановились у гнезда, и, пока все пытались отдышаться, Бен отошёл и начал всматриваться в стену деревьев, через которую кое-где просвечивало небо.

Но опасения оказались напрасными, и уже в темноте все начали укладываться спать. Детёныши собрались в центе гнезда, а Скилар и супруги Фротоны окружили их.

– Спокойной ночи, – сказали хором Фротоны.

Скилар не сразу понял юмор и просто секунду спустя пробурчал:

– Спокойной ночи…

Фротоны хихикнули и снова хором произнесли:

– Спокойной ночи!

В конце концов все уснули, сопение дромеозавров не распространялось дальше гнезда, а над лесом сгустилась тьма, сквозь которую проглядывали яркие точки звёзд и ослепительный, но неполный диск луны.

И это новое небо в новом гнезде было Скилару чуждым – как бы он ни старался не проявлять своей внутренней бури, тоска обгладывала его изнутри и не останавливалась…

Глава 10

Что-то мелкое и холодное ложилось на морду дромеозавра, таяло и медленно застывало, вскоре заставив его окончательно пробудиться ото сна, заморгать и подняться, разминая затёкшие конечности, и с него посыпалась масса таких же холодных белых хлопьев.

– О! – воскликнула Годри, подбегая к Скилару – Проснулся! Да ты посмотри, какая красота!

Скилар окончательно раскрыл глаза и застыл, как вкопанный – всё вокруг покрывало тонкое одеяло снега, всё вокруг казалось белым и холодным. Он сделал шаг – и снова в ногах появилось леденящее жжение.

Леденящее жжение.

Жгучее оледенение.

Да, это ощущение было хорошо ему знакомо – наступила вторая в его жизни зима.

Он побежал по снежному ковру, а Годри кинулась за ним, и после каждого их шага комки спрессованного снега взлетали в воздух, разносились их смех и радостные возгласы, но как Годри не старалась убежать от Скилара, тот всегда настигал её, словно сапсан, обгоняющий падающую глыбу, словно стриж, обгоняющий бегущего страуса. Годри пыталась петлять между деревьями, но тренировки и кровь Хокинсов уже давно были в игре, и Скилар петлял между деревьями так же легко, как рыба между крупных водорослей, с каждым мгновением подбираясь к самке всё ближе, и ближе. Сердца обоих бешено колотились, лёгкие работали, словно мощные компрессоры, ежесекундно перегоняя воздух, а ноги были ничуть не хуже амортизаторов. Словно 2 сокола будущих времён, рапторы выбежали из леса и понеслись по заснеженному полю, и теперь уже Годри пыталась догнать Скилара; в какой-то момент ему даже подумалось, что постоянное плавание превосходно повлияло на её тело, ведь сейчас она демонстрировала невероятную выносливость, отставая от него лишь на несколько метров. Так они и бежали с минуту, постоянно петляя, и вдруг снег под Скиларом треснул и рухнул, а его ноги и бока захлестнула до жути холодная вода. Годри же не сразу поняла, что произошло, а потому с разбегу врезалась в пернатую спину Скилара, и оба оказались в воде, став похожими на кучу мокрых слипшихся зеленовато-жёлтых перьев. И лишь через несколько секунд они поняли, где находятся и, осознав глупость своего положения, засмеялись, смех усиливался с каждой секундой, на глазах рапторов выступили слёзы. В конце концов, они перестали смеяться и просто посмотрели друг другу в глаза – она в его карие, он в её зелёные, и эта встреча растянулась на долгие минуты, недели, десятилетия…

Всё прервалось кашлем Бена Фротона, который поднял один палец передней лапы вверх, словно пытаясь сказать Скилару и Годри «Подождите, сейчас прокашляюсь». Когда кашель исчез, раптор поднял голову и с улыбкой произнёс:

– Веселимся, юное поколение? Веселитесь, пока тихо. Мы, рапторы, постоянно живём в тревоге. Чуть отвлёкся – и прощай.

Скилар, вместе с Годри вылезавший из проруби, превосходно понимал, что отец Фротон имел в виду. Извечная война с троодонами, что идут с севера, извечный страх перед тираннозаврами, что идут с юга; рапторы нехорошо себя чувствовали под натиском, и это факт. Всё относительно, и это второй факт. Отсюда Скилар строил гипотезу – возможно, что что-то заставляет троодонов и тираннозавров упрямо собираться в Кантеру – и получал весомое доказательство – Квансель слишком холодный и недружелюбный, а в южных пустынных краях часто бывают смертельные засухи. Отсюда выходило, что тираннозавры с троодонами нехорошо себя чувствовали на родине, и это третий факт. Дромеозавры вынуждены защищать Кантеру, так как 3 вида хищников не могут существовать мирно – это уже тезис.

– Ты чего задумался? – прозвучал рядом с ним звонкий голос Годри. Скилар повернулся, и она виновато опустила голову. – Прости.

Оба раптора отряхнулись, капли воды полетели в стороны, а перья взъерошились, сделав ящеров похожими на ежей. Годри направилась вдоль берега, Бен и Скилар последовали за ней, и последний обратился к опекуну:

– Знаете, я давно хотел спросить. Мне кажется, что Годри начала зеленеть.

В его голосе прозвучало удивление, и Бен ответил, глядя на дочь:

– Это случается часто, когда птенцы берут и меняют цвет. Подтверждение тому – Феникс. Собственно, поэтому его и назвали Фениксом – за окрас.

– Почему-то я так и подумал, – буркнул Скилар. – А куда мы идём?

– На гору. Кататься будем.

Скилар кивнул и продолжил идти, меланхолично всматриваясь в небо, затянутое пеленой бело-серых облаков, снег хрустел под ногами рапторов, и никто не решался заговорить.

Вскоре впереди показалась невысокая гора, скорее сопка, снег на которой был покрыт следами. Троица поднялась на её вершину, и взору Скилара предстала дорожка спрессованного снега, по которой неслись вниз Сьюзен и двое птенцов, а остальные трое поднимались наверх. У Скилара дрогнул хохолок, и он неуверенно сделал шаг вперёд, после чего в нерешительности оглянулся, но, увидев одобрительный кивок Бена, подался телом вперёд, присел и тут же перевернулся, несясь вниз снарядом из мяса, костей и потрёпанных перьев. Катание вызывало у него неописуемый восторг, но он молчал, наслаждаясь «полётом». Прямо за ним уже неслась вниз радостно визжавшая Годри, и, когда Скилар, в конце концов, остановился и попробовал по быстренькому свалить с дороги, она врезалась в него, заставив отлететь ещё на 2 метра, и они, шатаясь и смеясь до слёз, поднялись и, дружно повернув головы, отскочили в сторону, а мимо них пронёсся Бен, крича и ругаясь, и Скилар с Годри, переглянувшись, начали путь к вершине.

В тот день они много катались, а с наступлением сумерек отправились к частично заснеженному гнезду под араукарией, на ветках которой висели снежные горсти, готовые рухнуть в любой момент. Бен и Сью расчистили гнездо, и шестеро птенцов улеглись в центре, свернувшись кучей, Скилар лёг рядом с Годри, а Бен и Сью окружили всю эту кучу, и вскоре вся семья дружно засопела под свист лёгкого ветра.

Толчок в спину заставил Скилара выгнуться и подняться, хрустя суставами, он с трудом разлепил глаза и обомлел – к нему приближался тираннозавр, но не тот, что недавно получал пинки от аламозавров, а другой – более крупный и зловещий. «Самка» – заключил Скилар, присмотревшись, и начал пятиться назад, оказавшись рядом с Фротонами. Те шипели и так же пятились, а тираннозавриха, по всей видимости, продрогшая до костей, медленно шла к ним, щёлкая огромными челюстями, и каждый шаг требовал от неё больших усилий, а дромеозавры тем временем уже отступили и теперь находились довольно далеко, удаляясь от тираннозавра быстрым шагом, то и дело тревожно оборачиваясь назад. Тираннозавр же, с трудом передвигаясь, легла под араукарию и свернулась кольцом. Она пройдёт зиму и выживет, но проживёт недолго.

Впереди тем временем замаячило другое гнездо. Из него высунулась голова с сине-коричнево-зелёными перьями и повернулась в сторону гостей, после чего ящер поднялся, и Скилар увидел, что дромеозавр шире в плечах, но такого же роста, а гнездо огромное и просторное. Раптор зашагал в их сторону и низко наклонился, что позволило Скилару разглядеть его получше. У незнакомца были крупные перья на передних лапах, из-за которых проглядывали огромные когти, и мускулистые ноги с большими ступнями, а серповидный коготь казался не только большим, но и толстым.

– Бен, Сьюзен, приветствую, – спокойно произнёс раптор. – Что же заставило вас навестить меня?

– Тираннозавр, причём в плохом состоянии, – изрекла Сьюзен хладнокровно. – Скорее всего, мы в ближайшее время не сможем добраться до своего гнезда.

– Я дам вам приют, – ответил раптор. – Но кто же с вами?

– А, это… - опомнился Бен. – Это Скилар, единственный спасшийся из Хокинсов.

– Да, хорошая была чета, иногда навещал их. Жалко их, эх. Ну что ж, Скилар, будем знакомы. Я – Дейл Беккер. Вижу, тебе почти столько же, сколько и мне, а мне почти 2 года. Мне доводилось биться против врагов рядом с твоим отцом.

Скилар заметил, что Дейл говорил и вёл себя спокойно, даже… хладнокровно, будто редко общался с кем-либо и много времени проводил в одиночестве. Словно поняв его немой недоумённый вопрос, Дейл хрипло произнёс:

– Я часто провожу время в одиночестве, Скилар. Общаюсь с бродягами и птерозаврами. Когда мне почти исполнился год, я расстался с семьёй из-за наводнения, и с тех пор решил жить в одиночестве и не искать их. Правда, я иногда узнаю кое-что о них от птерозавров. Но хватит обо мне, пора бы поесть.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 Следующая ⇒