Изнанка мести 24 страница

– Может быть потому, что финансово зависишь от меня? – копируя оттенок её голоса, пропел он. Эта мысль только сейчас пришла ему в голову. Он выдал ей одну из дополнительных банковских карт ещё до свадьбы. Из чистого любопытства пару раз смотрел расходы. Продукты, скромная одежда, мало косметики. Жена еще ни разу не покупала обувь, меха, драгоценности. Больше всего чеков было из детских магазинов, но и они оставались скромными. Она не транжирила. Более того, была экономичной по сравнению с бывшими его пассиями. Но жена пока этого не знала: случая не представилось обсудить.

– Что? – Ольга развернулась, и он увидел верх её груди в запахе халата, – ты намекаешь, что я трачу слишком много твоих денег?

– Да.

Ольгины глаза расширились.

– Ты сам… в магазине, когда последний раз был?

– Милая, – он презрительно скривил верхнюю губу, – сейчас мы обсуждаем не меня, а твое богатое прошлое.

– Я ненавижу тебя! – она снова двинулась прочь, на этот раз он за ней не пошел. Хватит с него!

– Прекрасная основа для долгого брака! – она не остановилась, поэтому он добавил: – Особенно, если чувство взаимно, – снова никакой реакции. – Тем паче, что брак по залету!

Ольга, наконец, замерла.

– Ну, ты и подонок!

Он свел руки за головой.

– Простая констатация факта.

Она вспыхнула (от стыда? ) и ступила в его сторону.

– Ты сделал этого ребенка! Я бы ни за что не пошла бы за тебя замуж!

– Ты охотно раздвинула ноги! – хлестнул он.

Ольга, кажется, проглотила комок унижения, застрявший в горле, кивнула, отворачиваясь. Запоздало он решил смягчить удар. – Прошлое я давно там и оставил. Меня интересует настоящее. Не слишком ли опрометчиво для тебя так скоро забыть, что ты замужем?

– Не слишком ли опрометчиво тебе думать, что с тобой кто-нибудь может захотеть быть вместе? Посмотри на себя! – Она окинула его с ног до головы презрительно-насмешливым взглядом.

Он чуть наклонил голову и воинственно уставился на неё. Но его жена, похоже, уже вошла в раж.

– Да! Посмотри на себя! Ты ешь всё подряд, не останавливаясь, словно завтра продукты исчезнут с лица земли! Ты выглядишь как холодец! Знаешь, почему ты завел себе водителя? Потому что за руль, какой бы то ни было машины, уже не помещаешься! Ты день и ночь сидишь в своем офисе, и при этом что-то ешь. Работаешь, работаешь, работаешь! И жрёшь, жрёшь, жрёшь! Меня тошнит от тебя!

Она на секунду застыла, и он предупредительно сделал шаг вперед.

– Подумай, прежде чем продолжить свою тираду!

– Что еще сможет со мной произойти? Худшее уже случилось! – лицо Ольги раскраснелось, видя его непонимание, она добавила. – Да! Я забеременела и вышла за тебя замуж! – В её лице сияла злость вкупе с торжественностью.

Андрей на мгновение замер, а затем двинулся в её сторону. Глаза Ольги предательски забегали, но она бесстрашно заявила:

– Что ты мне сделаешь?

– Ты уверена, что хочешь это знать?

– Нет!

– Может быть, холодец сядет на тебя, и ты задохнешься?

– Не смешно!

– Мне тоже! – он грубо толкнул её в спальню и грохнул дверью. Посмотрел, как она захлопнулась, и продолжал тупо смотреть на неё. Отвращение и гнев поднимались в нём точно вода в шланге под давлением. Он ожидал, что Ольга примется колотить в дверь, но ничего не произошло. Наконец, он вернулся в гостиную, сгреб её вязание и со всей силы швырнул его в стену. Один из клубков, отлетев, размотался и покатился, оставляя за собой тонкую желтую дорожку.

Он принялся слепо расхаживать по комнате. День был солнечный, жаркий. Город ждал грозу. Воробьи за окном надрывно чирикали и копошились в пыли. Асфальт плавился.

Он брал с полки книги, лишь затем, чтобы открыть, а потом бросить на диван, едва осознавая, что делает. А в голове вертелись разрозненные Ольгины фразы: «Я забеременела и вышла за тебя замуж…, я ненавижу тебя! »

Он схватил несколько томов и, что было силы, грохнул их об пол. Звук получился такой, словно шлепнулась целая книжная полка. Андрей опустился на диван так резко, что еще пару буклетов отскочили в сторону. Он взял один, повертел его в пальцах, думая и думая о семейной жизни, о лжи, которая бесчестила их брак. Внутри его ангелоподобной красавицы-жены таилась гниль, от которой ей никогда не отмыться. Он бы и рад не знать об этом, как было ещё вчера, но ничего не поделаешь – правда, как зловонные отбросы, плавала на поверхности.

Ему бы встать и уйти. Оставить её одну со всеми пакостями, которые она ему наговорила. Что ему мешало покинуть этот дом? Ничего.

Но несмотря на все её оскорбления, он не хотел уходить. Он, конечно, старался придумать обидные ответные действия. Горечь бушевала в нём и безмолвный диалог продолжался. Но прислушиваясь к шорохам за стеной, он осознавал, и это радовало его, что Ольга не убегала тоже. Он не знал ещё как, но он рано или поздно заставит её выкинуть из головы всех бывших.

Он был законным обладателем её тела, но в том то вся шутка, что он не хотел только тела. Знать, что жена любит тебя всем сердцем – вот истинное наслаждение…

Прошло три дня, а бестолковый разговор никак не шел из головы Андрея. Одно это уже вызывало в нем бешенство и злобу. «Если сейчас он пойдет ей навстречу, он будет полным придурком, – думал он утром. – Вокруг полно баб, которые принимали его таким, каким он уродился. Толстым, обаятельным, простым. Ему вообще ничего не надо для этого делать. Ну, разве что щелкнуть пальцами. А здесь маленькая заноза в заднице смела указывать».

Но уже вечером его снедали сомнения другого рода: «Что, если она была права? »

На следующие сутки всё возвращалось на круги своя. Он даже не хотел задумываться, справедливы ли её требования к нему? Должен ли он прикладывать усилия, чтобы, например, похудеть? Разве не являлся он пострадавшей стороной? Он ведь не так уж и много ел. Не больше, чем другие люди. Да, может быть, он не так много двигался, но у него была сидячая работа. Кроме того, ему требовалось много углеводов для умственной деятельности.

Все же в пятницу вместо фастфуда в офисе, он спустился в ресторан, что скромно смотрел симпатичными окошками, уставленными цветами, на Ордынку. Съел отбивную и заказал бокал вина. Отбивную подали на большом белом блюде, внизу были листья салата и тонкие полоски красного перца, а сверху – мясо. Оно было очень горячее и ему пришлось отхлебнуть из бокала, чтобы остудить рот.

Он был очень голоден, и ему не хотелось идти домой, поэтому он заказал ещё вина, утку в собственном соку и сырную тарелку. Он выпил несколько бокалов. Он ни о чем не думал, а только рассматривал обстановку и посетителей. Они входили и уходили, пили, смеялись. За соседним столиком старикашка с тщательно прикрытой зачесом лысиной, читал английскую газету. Там освещались события на Украине, и Андрей отвернулся.

Он был совсем один, и ему подумалось позвонить кому-нибудь, но он тут же отказался от этой мысли, потому что хотел видеть рядом только одного человека. А этот человек, несмотря на то, что носил под сердцем их ребенка, видеть его не хотел. На улице было душно, а в ресторане вполне комфортно. На стоянке его ждала машина и в принципе, у него было много захватывающих, интересных дел. Совсем не обязательно было возвращаться домой.

Андрей представил Ольгу, смотрящую не сквозь него, а на него. Девушку, в глазах которой он мог увидеть любовь. Девушку, которая теряла голову от него.

Если она когда-нибудь сможет полюбить его, он готов пойти на многое.

Официантки сновали между столиками и стойками, разнося напитки. Ресторан наполнился до отказа. Двое мужчин вошли, но за неимением места им пришлось покинуть заведение. В окно Андрей видел, как они подняли руки у обочины и сели в жёлтое такси. Спустились настоящие сумерки. Он заказал ещё вина. Надо было сразу взять бутылку. Или может быть виски? Попросил принести закуски. Он не мог уйти. Возвращаться домой было рано. Он старался ни о чем не думать и быть совершенно спокойным. Перед ним на столе уже стояло несколько блюд.

Старичок напротив снял очки и принялся суетливо складывать газету. Затем залпом выпил стоящую перед ним рюмку и, заплатив по счету, вышел. Андрей вдруг тоже почувствовал, что должен идти.

Следующие дни работа не шла к нему. Хотя отношения с женой вошли в прежнее спокойно-вежливое русло, семейный вопрос требовал разрешения. В конце концов, он решил, что это будет первенство, где соревнуется его разум и все другие мужчины. Нет не другие мужчины. Соревнуется он и Ольгина память о мужчинах. Это карточная игра. Он играл в неё, чтобы выиграть свою жену. Сейчас для выигрыша ему нужно всего две вещи, которые, по сути, являлись одной. Сила воли и умение держаться от Ольги подальше. С этого дня он к ней не притронется до тех самых пор, пока она его не попросит. А он сам тем временем будет делать всё для того, чтобы она попросила.

Ещё через неделю Андрей отправился в передовой медицинский центр с твердым намерением стать вполовину тоньше. Кроме этого он договорился сам с собой: избегал прикасаться к Ольге, не целовал, когда уходил в офис, не звонил днём, не помогал по дому, не ездил в гости к её родителям, игнорировал смс. Короче, старательно держал дистанцию.

Диетолог, к которому он обратился, а это была костлявая монструозная женщина лет сорока пяти с большой висячей родинкой на подбородке, оказалась тёткой строгой. Она сидела за огромным столом красного дерева в полутемном кабинете, куда свет проникал лишь сквозь тоненькую щелочку в шторах. Когда Андрей вошел, она встала и протянула руку для рукопожатия. Это был, как потом осознал Андрей, единственный дружелюбный жест, на который она оказалась способна.

Ольга Петровна приступила к делу, расспрашивая его обо всем на свете: причинах посещения, семейном положении, пищевых привычках, наличии детей, отношении к спорту, школьных занятиях и ещё куче других вещей, которые не казались Андрею относящимися к делу. Сама она при этом подозрительно щурила маленькие глазки и делала записи в блокноте. Кончик ручки её так и летал в воздухе. Почти весь час, проведенный в медцентре, Андрей рассказывал о себе. Лишь изредка диетолог вместо вопросов вставляла восклицания. По правде сказать, они произвели на Андрея немалое впечатление.

– Задумайтесь! Остановитесь! – с чувством говорила она, – Посмотрите, как Вы проживаете свою жизнь! Работа – дом – еда – сон – работа. Даже в выходные дни Вы стремитесь сделать какие-то неотложные дела, будь это общение с друзьями или походы по магазинам. Именно такой напряженный темп жизни является одной из главных причин лишнего веса. Из-за этого мы питаемся «быстрыми продуктами», богатыми консервантами и красителями, обработанными и генетически модифицированными, – их быстро или вообще не надо готовить. У нас не хватает времени не только на посещение врачей, но и на то, чтобы прислушаться к себе, спросить себя: «Чем я живу? Для чего я живу? Что нужно моему организму на самом деле? » Вполне вероятно, организм подсказал бы, что ему мешает нормально функционировать. Ах! Если бы мы только смогли к нему прислушаться – он бы Вам многое порассказал! Нам некогда обратить внимание на окружающий нас мир, пение птиц, необыкновенную красоту цветов, полюбоваться на закат. У Вас тоже нет на это времени? Вас ждет работа, компьютер, дела?

– Ээээ…, – только и мог сказать ошарашенный Андрей, но в него уже летел новый вопрос.

В конце концов, она вынесла вердикт:

– Я возьмусь за Ваш случай, – у Андрея, в общем-то, и сомнений в этом не было. – Возьмите, – она вырвала лист из блокнота и протянула ему вместе с ручкой. Запишите основные моменты. Первое. Да, да, так и ставьте цифру один. Методика займет четыре месяца. Записывайте. Ваш вес вернется к физиологической норме, несмотря на то, что вы в ней не были с самого раннего детства. Совершенно определенно, – родинка шевелилась в такт четким словам, – Вам удастся похудеть и достигнуть того результата, на который Вы рассчитываете. Это не займет много времени. Современная диетология достаточно продвинутая наука. Однако, – тетка многозначительно замолчала, и папиллома замерла, – главная сложность, с которой сталкиваются все люди, стремящиеся сбросить вес – это удержание его в нужных пределах. Записывайте! Записывайте! Для этого мне и Вам нужно присутствие Вашей жены. Вся система питания в семье должна быть пересмотрена. Здесь, я думаю, на руку Вам сыграет ваша недавняя женитьба.

«Что? Ну, уж нет! Этого точно не будет! » – возразил про себя Андрей, но Ольга Петровна уже продолжала.

– Еще не стоит, не советую, – строго посмотрела она на него, – мучить окружающих расспросами о своем внешнем виде. А если кто-нибудь назло возьмет да и ответит: «Да»? Вы тут же расстроитесь и организуете себе мрачный пир из жирных пирожных и сладкой газировки. А вот этого нам как раз и не надо. Верно? Если уж Вам так необходимо пообщаться на эту тему, спросите у зеркала. Оно точно не обманет. Особенно я не рекомендую в период прохождения методики похудения задавать подобные вопросы людям, страдающим той же проблемой. Вам всё ясно? Записали? И не думайте, что кто-то кроме Вас самого сможет похудеть за Вас! До скорой встречи! – она поднялась и снова протянула руку для рукопожатия.

Глава 26. Слежка.

С усильем тяжким и бесплодным,

Я цепь любви хочу разбить.

О, если б вновь мне быть свободным.

О, если б мог я не любить!

Д. С. Мережковский

Ярослав вернулся к себе, в квартиру с видом на Воробьевы горы, ближе к вечеру, открыл ноутбук и заставил себя работать. Последние лучи солнца проникали сквозь венецианские окна, отчего темные панели дерева стали еще более уютными, а большой каменный стол заблестел. Безмолвие кабинета казалось гудящим. Сначала Ярослав просмотрел новости и почту, потом один за другим принялся изучать файлы. Хотя сам процесс обещал радость, что-то раздражало его. Он любил прослеживать путь принятого решения, его путешествия и перемещения, расшифровывать скрытую за вежливыми формулировками иронию, насмешку, враждебность. Появление новой информации было глотком свежего воздуха, волнующим событием, развлечением – чем-то вроде путешествия в лодке по бурному морю, где за каждой волной открывался новый вид. Работа всегда успокаивала. Только не сегодня. Не сейчас.

Ему не удавалось различить ни слова. Сознание его заполняла Вика.

Она в это время пришла с работы домой. Устало отперла дверь и включила свет. Сумрак Вика никогда не жаловала, с самого детства. А уж тем более теперь, когда маленькие окошки припавшего к земле домика, едва не касались травы. Она скинула туфли, оставила пакет с продуктами в кухоньке, сумку повесила на спинку стула и прошла в комнату. Легла навзничь на кровать, не застеленную еще с утра, и подняла ноги. Дала им немного передохнуть после долгого дня и томительной поездки.

Чем был хорош этот дом, так это тем, что сохранял прохладу в самые, что ни на есть, горячие деньки. Вообще, на жару Вика не жаловалась. Она ей была рада. Теперь её хотя бы не колошматил озноб с утра до ночи. Беременность протекала спокойно. Не было ни отеков, ни токсикоза. Её и вырвало-то всего один раз.

Кажется, она задремала, ей привиделась бабушка. Она вышла в сени и отворила на ночь все двери, как делала это когда-то давным-давно. Викиных плеч коснулся легкий ветерок, она проснулась и приподняла веки. Полежала ещё две минуты и встала. Открыла потрескавшуюся скрипучую шифоньерку, на темном лаке которой с незапамятных времен были приклеены розы и астры с открыток. Вытащила футболку, домашние шорты, переоделась. Притащилась на кухню, достала из пакета два помидора, а остальное убрала в холодильник.

Ярослав тупо смотрел в монитор, пытаясь осознать смысл распоряжения Минсельхоза России. Это у него плохо получалось. Как и многое в последние дни. Из головы не шла маленькая беременная козявка. Она маячила на переднем плане сознания, как колокольчик, висящий на шее и звонящий от любого движения. Каждую минуту, по сто раз на дню он ловил себя на мысли о ней и ругался. Разговаривал по телефону и воочию: с партнерами и инвесторами, подчиненными, а сам в это время улетал в далекие дали, где податливые губы тянулись к нему снова и снова, где Вика лежала в тонкой сорочке рядом с ним или голая под ним. Ему приходилось извиняться и просить собеседников повторить сказанное. Как же ему все осточертело! Будь она неладна!

Вика крупно порезала овощи и залила их маслом. Подняла бутылку повыше, прикинула: оставшегося хватит еще на недельку. Надо бы закупиться. Жаль, что продукты имели свойство быстро заканчиваться. Она мечтала об огромных сказочных яблоках, которые можно кушать целой деревней долгую зиму, о горшочке с кашей, повинующемуся волшебным словам. Она стала скупердяйкой. Превратилась в человека, который заглядывал гостям в рот, в страхе, что они много едят. Экономила на чаевых, свежих продуктах, оплате проезда, качественной (да и любой другой) обуви, друзьях, подарках, коллегах, одежде – на всем. Явственно различала за спиной насмешки, но терпела. Совсем скоро неё будет ребёнок. И не будет дохода.

Ярослав глянул на часы. В Нью-Йорке как раз было утро, а у него подходящее настроение, и он позвонил в тамошнее представительство по-поводу задержанного выпуска акций. Финансист долго рассказывал эзоповским языком о сомнениях совета в своевременности выхода на биржу, чем вызвал шипучую злость. Ярослав повернулся в кресле и посоветовал собеседнику тщательно проштудировать свой контракт на предмет определения нанимателя. «Как владелец бизнеса, – закончил он, и его трясло от гнева – я не обязан быть прав в пятидесяти одном проценте случаев. Я должен быть прав только один раз! » Он отключился и обратился к компьютеру. Тут же, радуясь возможности выпустить пар, снова взял телефон и велел соединить себя с управляющим представительства.

Вика взяла салатник и вышла на крыльцо. Подцепила столовой ложкой огурец и отправила в рот. Нахмурилась: забыла посолить. Хотела вернуться, но передумала. Села на поленницу и стала медленно жевать пресные ломтики. Вечер щеголял теплом. Темнота поднималась от земли, выползая из-под лопухов, мальв, муравы, пырея. От дров исходил приятный домашне-лесной аромат. Он перемешивался со щёкотом соловья, расползался туманом, чаровал и баюкал. Вика отставила миску, не желая, чтобы хруст за ушами мешал слушать трели. Казалось, что птица надрывалась совсем рядом, вот здесь, в ветках жимолости. Странно, разве не поздно сейчас для ухаживаний? В июле певцы должны замолкнуть. Однако её соловей, видимо, страдал поздней любовью.

Малышка зашевелила пузо изнутри, пытаясь вытянуться в полный рост. Вика положила руку под правую грудь и тихонько надавила, чтобы крохотные ножки не причиняли боли. В утробе было произведено перемещение, и теперь какая-то часть крошечного тела выпирала под пупком. Вика погладила кожу от бока до бока, пощекотала, еле слышно пошушукалась с дочкой: по вечерам детка любила покрутиться. Небо угасало, её силы тоже. Пожалуй, она доест завтра. Вдохнула густые сумерки и вздрогнула. Становилась прохладно.

Жаль! Она так любила тёплые вечера и ночи, летние нежно-душистые запахи природы, когда земля отдавала энергию, полученную полуденной порой. Давно такого не бывало. Вика подняла тарелку и тихонько вернулась в дом.

Ярослав закончил телефонный разговор и написал письмо брокеру об ограничении при совершении сделок с иностранными ценными бумагами и производными финансовыми инструментами, базисным активом которых являются эти бумаги или индексы. Ему приходилось делать значительные усилия, чтобы прогнать настойчивые мысли о Вике и обратить всё внимание на работу, как и вчера на переговоры, которые он чуть не провалил. Вспоминая о ней, он проклял всех женщин, чьи выкрутасы, возникающие некстати, тревожили и выводили из себя людей, занятых делом.

До сих пор он не знал от кого она залетела! Все мужчины, которые проскальзывали в её жизни, не годились на эту роль. Ни сосед, с которым она обменивалась приветствиями по вечерам, когда возвращалась домой, ни начальник, который присутствовал в её жизни каждый день и, кажется, души в Вике не чаял, ни другие коллеги мужского пола, хотя среди них встречалось немало холостяков. Ни кто-то из старых друзей – с ними она едва поддерживала отношения, хотя он прекрасно помнил, как они все любили собираться у них перед свадьбой, ни новые – Вика, он был в этом абсолютно уверен, таковых не завела, – никто. Его люди выяснили даже про старикашку, которому он помогала строить дачу: частенько ездила к нему, встречалась на нейтральной территории, почти ежедневно разговаривала по телефону и переписывалась. Это был не он: Вика познакомилась с ним только в мае, а её живот с каждой фотографии кричал, что она беременна не меньше четырех месяцев.

Он должен был… должен! … забыть Белову и её отпрыска! Ну, какого чёрта она ему сдалась? Почему он думал о ней день и ночь? Хотел.

Хотел, несмотря на то, что заставил себя каждую ночь проводить с новой женщиной! И ребенок, и она не сдались ему! Плевать, от кого она забрюхатела!

Разрозненные образы мелькали в его мозге: всхлипы, еле заметные розочки на выцветшем постельном белье, голос, молящий не останавливаться, запах Вики на собственных руках, когда он вышел от неё, пробежал по заснеженному двору и сел в машину. Он так хотел её, потому что её собственное желание было неподдельным, животным, ненасытным. Она тонула в вожделении и влекла его за собой.

Ярослав внезапно уличил себя в том, что грызет губы. Он отвернулся от монитора, провел рукой по волосам, ероша пряди во все стороны. Так скоро и до ногтей дойдет. Да женщины в очередь становились, чтобы поймать его взгляд, а он охотился за беременной, бесчестной маленькой дрянью!

А так хорошо всё начиналось! Получив первый отчет о Вике, Ярослав рассмеялся. Служба безопасности прислала его вечером того дня, когда он запрашивал. На фотографиях она была в знакомом синем платье в белый горох. Входила в здание автосалона, выходила, стояла на платформе, поправляла туфли. Ярослав злорадствовал: этот придурок, который теперь заботился о ней, не имел автомобиля, что она была вынуждена пользоваться общественным транспортом? Не мог купить ей какую-нибудь захудалую тачку? Конечно же! Она ведь продолжала работать. Разнеженная девочка вляпалась в жестокую грязь жизни!

В тот раз Ярослав тщательно проштудировал отчет и комментарии к слайдам. К сожалению, было непонятно, что за мужчина стоял за беременностью. Бегло проглядел распечатки сотового оператора. В телефонных разговорах «якобы отец» тоже не проявился. Ярослав рассвирепел. Неужели было так сложно раскопать нужную информацию? Вика что, его прятала? Что это за мужик, который прикрылся юбкой?

«Запасись терпением», – велел он себе тогда, но и через неделю и через две, доведенный до крайнего напряжения, не знал, кто сделал ребёнка бывшей жене. Ярослав в хриплых нелицеприятных воплях, которые теперь вспоминать было стыдно, потребовал у Гаврилова, наконец, раскопать эту информацию. Немыслимым усилием воли протянул еще три дня – ничего.

Он велел поменять её компьютер на новый и долго самолично рылся в нем, пытаясь найти хоть что-то. Хоть что-то, что пролило бы свет на её дела. Переписка, файлы, сайты в интернете, фотографии. Не будь он Выгорским, если рано или поздно не узнает, кто это! Несколько часов он впитывал Викины интересы, её жизнь, проведенную за монитором.

По большей части электронные документы касалось работы, он принялся копать сайты, которые она посещала, просматривать поисковые запросы. Даже наплевал на вопли совести и почитал переписку. Вся она относилась к работе. Несколько фраз, отправленных Ольге, касалась встреч. Если Вика и посещала сайты, то никакой порнухи, красавчиков с голыми торсами, личных сообщений. Весь её интернетовский серф, не относящийся к трудовой функции, касался архитектуры. У Ярослава зарябило в глазах от изображений старинных зданий и барельефов, пока он не наткнулся на статейку про аборты.

Черепное давление вмиг подскочило до миллиона атмосфер. Вот чёрт! Она хотела избавиться от ребёнка! Прежде, чем он опомнился, перед глазами мелькнули картинки Вики, ложащейся на операционный стол, облизывающей с волнением губы, растерянно ждущей приема у врача. И Вики, счастливо смотрящей в зеркало, замершей перед мольбертом. Ярослав зажмурился. Что сказал ей этот подонок, если она хотела избавиться от ребенка? Пока он не разумел, что должен испытывать, но эти чувства ему не нравились. Разве не должна женщина излучать бесконечное счастье и блаженство, вынашивая в себе новую жизнь?

Вот и сейчас он застыл, упулившись в стену. Чем больше он раздумывал, смотрел отчеты, тем сильнее убеждался, что не существовало никакого хахаля, который заботился бы о ней, о них. Может быть, это был какой-нибудь сосунок, не готовый принять ребенка? Может быть, Белова и сама не знала, кто отец её сопляка? Ярослав остервенел от непонимания. Чего она добивалась, эта тонконогая лань? Что за чертовщина вилась у неё в голове?

Она и сама не знала, кто сделал ей ребенка! Потаскуха!

Ярослав мысленно потер руки: теперь у него было чем изводить её и утолять свою глухую злобу, ту безотчетную грызущую ревность, которая преследовала его. Отныне он шагу не даст ей ступить, не назвав шалавой.

Её адюльтерам, надо думать, числа не было.

Казалось, температура в кабинете поднялась градусов на двадцать. Если три недели назад он говорил себе, что не сможет не думать о Вике, пока не выяснит, кто папаша, то теперь его изжаливало понимание, что раз нет никого определенного, это мог быть кто угодно, в том числе и он сам.

Едва он подумал об этом, все прочие мысли словно вымело из его головы. Его словно ослепило. Что с ним случилось – он не понимал, старался только набрать воздух во вдруг слипшиеся легкие.

Почему она не сказала ему? Не потребовала денег?

Вика была уверена, что не он – отец!

Господи! Она сводила его с ума!

Как могла одна маленькая женщина навести в его голове и его жизни такой кавардак! Как?

Ярослав посмотрел вокруг себя. Уже давно наступила ночь, а он всё продолжал сидеть, тупо уставившись в черный экран. Он поднял руки и сцепил их над головой. Ни одна женщина в здравом уме не стала бы скрывать его отцовство. Это так же ясно, как белый день. Тем более в Викиной ситуации.

Он принял душ и лег в кровать, спрашивая себя, почему чей-то ребенок беспокоил его больше, чем выстраданная реорганизация «Микрон-Баулер».

Назавтра с утра пораньше, Ярослав гнал машину, лавируя в недостаточно быстром потоке. Он уже позвонил в службу безопасности, предупредил помощника начальника, что ему нужны сведения её медицинской карты. Почему раньше он об этом не подумал? Эти документы могли пролить свет на темное дело зачатия. Ярослав посчитал: если он отец, сейчас срок её беременности ровно шесть месяцев.

Раздался звонок, Ярослав коснулся кнопки на руле, позволяя голосу Гаврилова заполнить салон. Поздоровались.

– Ярослав Викторович, – как обычно ровно и глухо проговорил Олег, – мы уже проверяли данные карты, помните, во втором отчете фигурировали медицинские параметры? – Ярослав смутно припоминал: что-то такое было. – Там об отце никаких сведений, – продолжал собеседник, – только о состоянии здоровья, о сроке беременности.

– Пусть сегодня копия лежит на моем столе, – прорычал он.

– Обязательно.

Ярослав разочарованно выдохнул. Всё-таки он питал надежду, что медкарта прольет свет на происходящее.

Ничего подобного. Он увидел её, как только вошел в кабинет, и сразу вспомнил. Да, там не было ничего ценного, кроме кучи анализов и непонятных медицинских терминов. Всё же он с жадностью ещё раз прочел всё от корки до корки. Позвал секретаря.

– Как приедет Андрей, пусть сразу идет ко мне.

– Он уже на месте, Ярослав Викторович. Пригласить его?

– Нет, – он отрицательно качнул головой, – я сам.

Кабинет Зуева располагался на том же этаже. Андрей стоял спиной к двери – смотрел в окно. Он обернулся и протянул руку, но не было похоже, что он счастлив видеть его.

– Ты по поводу «Баулера»? – равнодушно спросил Зуев, когда Ярослав сел. – Исправленные декларации готовы, – поморщившись, как от головной боли, пояснил Андрей, – я сам несколько раз просматривал их, сегодня Крылов подпишет и Волошина поедет в ФНС, – он помолчал. – Даже с учетом налоговых обязательств за предыдущие периоды и долги «Микрона» размер переплаты огромен. Не знаю, где были глаза у тамошних юристов и руководства. Чуть меньше четырех миллиардов, – Ярославу было в принципе всё равно, какая там сумма. Азарт битвы давно остался позади. К Андрею он пришел совсем по-другому вопросу. – Не думаю, что федералы так просто отдадут деньги. По крайней мере, большую их часть, – Андрей как-то невесело усмехнулся, – надо будет в суд идти.

– Это для нас проблема? – уточнил Ярослав.

– Нет. Не проблема.

– Слушай, как в вас с Ольгой?

– А что? – равнодушие, наконец, покинуло Андрея, он как будто бы насторожился.

– Ты говорил, что есть сложности.

– Есть.

– Могу я помочь?

– Интересно как?

Ярослав осознал, что сморозил глупость.

– Ладно, ты можешь узнать у неё, от кого Вика беременна? – он быстро поднял глаза.

– Я знал, что ты спросишь об этом, – Андрей посмотрел пристально, – и заранее побеспокоился.

– Ну?

– Знаешь, что она сказала? – он продолжил без паузы, – чтобы я передал тебе, что это не твое дело. Она знала, что я спрашиваю не из чистого любопытства. Потом ещё несла белиберду в том духе, что счастлива, что ваши пути разошлись, что теперь ты пожалеешь, что поступил так с её подругой. Я еле её заткнул.

Ярослав перевел взгляд за окно. По небу плыли круглые белые облака. Некоторые из них были сильно освещены солнцем, другие оставались в тени. Ингода просветы были огромными, и он видел яркое небо, иногда зазоров почти не оставалось. Ещё выше, видимо там, куда ветер не мог дотянуться, стояли неподвижно перистые кружевные полосы.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 22 232425 26 27 Следующая ⇒