Истории конца. Часть 3 6 страница

— Похоже, что это была школа… Или, может быть, частная школа.

Напрягая своё зрение в темноте и рассматривая окружение, Арараги Цукихи пришла к такому выводу, когда они поднимались по лестнице (лифт, само собой, был сломан).

— Хм, похоже на то. Ха-ха, я уж было начала волноваться, а всё оказалось так просто. Ну вот, теперь, когда мы выяснили, что это за здание, уже не так страшно.

На первый взгляд, Ошино Оги не особо боится. И так как она поднималась по лестнице, начать расследование она планировала с верхнего этажа. Некоторые считают, что начинать поиски сокровища лучше снизу-вверх, но она, похоже, руководствуется иной логикой.

— Так можно сказать про любые вещи. Что-угодно пугает, когда не знаешь его истинную природу. Когда кто-то боится будущего, это значит, что он не может себе его представить. Люди с ясным взглядом на мир не боятся взрослеть.

— …

— Если открыть коробку с котом Шрёдингера, то она станет обычной коробкой. И естественно, что ты никогда не узнаешь, жив кот или нет, пока коробка закрыта. Детективные романы следуют тому же принципу. Причина, по которой их читают с таким трепетом в том, что личность преступника остаётся неизвестной. Если тайна перестанет быть тайной, если список подозреваемых сократить до одного человека… по правде говоря, это испортит всё удовольствие. С таким же успехом все ответы можно раскрыть в одной строке. Как только ты узнаёшь истинную форму чего-либо, у тебя сразу пропадает как страх перед ним, так и интерес к нему.

Говоря это, Ошино Оги продолжала подниматься по лестнице. Она всё поднималась и поднималась.

В её словах был глубокий смысл, что является редким случаем. Арараги Цукихи была искренне впечатлена тем, что у её брата так много умных друзей, но она чувствовала, что для неё особенно важно придираться ко всему, что её впечатляет.

— Ты так считаешь?

— Мм… Это что, контраргумент? Если он у тебя есть, я бы хотела его услышать. Это и в моих, и в твоих интересах.

— Ну, это не совсем контраргумент… Я имею в виду, что то, что ты сказала, подходит для детективных романов, но в реальной жизни, разве не становится страшно, когда ловят настоящего преступника? Это значит, что всё то, чего ты боялась всё это время, подтвердилось, что всё это существует.

— …О-хо.

— Это как, всё только начинается, как только ты узнаёшь настоящую личность преступника, я думаю… Разве на все процедуры, которые проходят после задержания преступника, не уходит больше времени? К примеру суд, тюрьма…

Аргумент немного отклонился от изначальной мысли, но очевидно, что это была новая точка зрения для Ошино Оги, и болтливая девушка на мгновение замолчала.

После чего Арараги Цукихи продолжила:

— Кроме того, даже если ты узнаешь «истинную форму» чего-либо, нет никакого способа проверить, правда ли это. Всегда может быть приготовлено несколько сюжетных поворотов. Прямо как в детективном романе.

— Возможно. Да, понимаю. В конце концов, форма — это просто форма. Здесь ты меня уделала. Вот уж, в самом деле, младшая сестра Арараги-сэмпая. Но при этом, я не думаю, что твоя точка зрения принесёт пользу тебе или мне. — Сказала Ошино Оги, поднявшись на последний этаж.

Учитывая, что она ни разу не отдохнула за все четыре лестничных пролёта, она, должно быть, прекрасный ходок. Но, конечно, то же самое относится и к Арараги Цукихи, которая от неё ничуть не отстала.

У неё было предостаточно сил для ходьбы.

И жизненных сил в том числе.

Это Арараги Цукихи в двух словах.

— Цукихи-тян, ты, должно быть, можешь принять свою истинную форму, и может даже сочтёшь её занятной, но я боюсь, что не смогу сделать то же самое. Моя истинная форма… уродлива.

— …?

— Как демон, который топит свои печалии заботы в саке. Хотя демоны действительно любят саке, как и боги.

— Ты имеешь ввиду, что иероглиф «уродливый» пишется, как иероглиф «демон» справа и «саке» слева? Только у «саке» слева отсутствует радикал «вода». [36]

— Верно. Этот радикал подразумевает воду… озеро. Или водяную змею.

После этого объяснения Арараги Цукихи поняла ещё меньше. Она могла лишь предположить, что у девушки не было реального намерения вообще объяснять ей что-либо.

— Цукихи-тян.

Когда она направилась к самой дальней двери слева из тех трёх, что были на этаже, она обратилась к девушке.

— Мне жаль это говорить, но у тебя нет ничего, что можно было бы назвать будущим. И дело не в том, что твоё будущее неизвестно, его просто нет. Сколько бы вещей не собрала, это не приведёт тебя ни к каким перспективам в жизни. Всё, что у тебя сейчас есть, это вечность. Теперь, зная это… сможешь ли ты просто жить, не думая о будущем, не обращая внимания на грядущие времена?

— Да, наверное.

Не понимая смысла вопроса, Арараги Цукихи ответила невозмутимым тоном.

— Я весьма хороша в умении просто жить.

— …Поразительно, что ты можешь так просто это сказать. Я даже завидую.

«Я даже завидую».

Арараги Цукихи снова не знала, что ответить на это, но, сказав это, Ошино Оги положила руку на дверную ручку.

Она изящно её повернула.

И открыла дверь с улыбкой на лице.

— Ты опаздываешь, Оги-тян.

И затем… я позвал её.

Как только она открыла дверь, я встаю со стула в центре класса, на котором сидел всё это время, и, подражая тому мужчине, которого она когда-то называла своим дядей, произношу эти слова:

— Ты заставила меня ждать.

— Цукихи-тян, ты можешь вернуться и взять мой велосипед. Прости, но не могла бы ты добраться домой самостоятельно? Мне нужно обсудить с твоим братом кое-что важное. Пароль на замке: «1234».

Таким образом, Оги-тян выпроводила Цукихи со сцены. И комбинация цифр вполне в её духе.

В классе осталось два человека.

Я стоял лицом к лицу с Ошино в этом заброшенном здании бесчисленное количество раз, но никогда не думал, что когда-нибудь окажусь на его месте и кого-либо буду здесь встречать.

Более того, я никогда не думал, что снова окажусь на развалинах здания, которое сгорело дотла. Всё заканчивается там же, где и когда-то началось, хотя это и немного притянуто за уши.

Всё слишком постановочно.

— Оги-тян, как ты воссоздала это здание? Это та же самая техника, при помощи которой ты воссоздала класс 1-3, когда мы впервые встретились?

— О, нет, правила игры в этот раз другие. Эта классная комната была отстроена по-настоящему. Это разрушенное здание было восстановлено при помощи моего умения создания материи. Это та же самая способность, которой часто пользуется Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд.

Говоря это, Оги осматривает столы и стулья, разбросанные по комнате, и, найдя стул, удовлетворяющий её стандартам чистоты, она пододвигает его поближе ко мне.

— Я бы сказала, что мне немного не хватает мастерства в деталях, края, возможно, получились грубоватыми, но дело было срочное, поэтому я попрошу тебя закрыть глаза на эти недостатки. Просто оцени тепло ручной работы этого папье-маше… Ах-да, точно, Шинобу-тян, чем она сейчас занята? Я так понимаю, что она полностью восстановила свои силы, но не пошла с тобой? Может, она прячется в твоей тени?

— Пока нет. Мы решили восстановить нашу связь. Мы снова станем хозяином и слугой, но только после того, как всё закончится.

— Вот как? — Мурлычет себе под нос Оги и садится на стул напротив меня, развернув стопы внутрь. — Понимаю, понимаю. Мне просто было интересно здесь она или нет. Что ж, я так понимаю, Шинобу-тян решила вернуться к самому началу. И ты, Арараги-сэмпай, пройдя весь этот пусть через ад с целью избавиться от своего вампиризма и вернуться к обычной человеческой жизни, собираешься снова вернуться к тому, чтобы стать почти-вампиром? И ты снова собираешься создать связь с Шинобу-сан? Ну ты и мазохист.

— Просто я люблю маленьких девочек. — Отвечаю я.

Про себя я думаю, что это совершенно бессмысленная беседа.

— Значит, ты бы пожертвовал жизнью ради маленькой девочки? Получается, что избавление от твоего вампиризма было лишними хлопотами? И как вы планируете поступить с той девочкой?

— Мы собираемся обожествить её в храме Кита-Ширахэби. Но это мы тоже сделаем только после того, как всё закончится.

— Хм. Понимаю, всё так, как надо. Решить, что же делать с зияющей дырой в этом храме, в этом городе — задача не из простых, но я вижу, что вы с этим справились.

— Задача… Это часть твоей работы, не так ли?

— Да, более или менее. Я же уже говорила об этом, разве нет? Впрочем, тебе не стоит так серьёзно воспринимать каждую упоминаемую мной мелочь.

Ха-ха. Она весело смеётся.

Даже в такой ситуации, её настрой, похоже, ничуть не поменялся. Ошино Оги такая же, как и всегда. С того момента, как я впервые встретит её в октябре, она всегда оставалась последовательной и непоколебимой в своём жизненном подходе.

— Кстати говоря о твоей работе. Давай поговорим о моей сестре.

Не зная, как продолжить беседу, я вспоминаю девочку, которая недавно отправилась домой, Арараги Цукихи, в надежде получить представление о сложившейся ситуации.

— О чём вы с ней болтали?

— Ты застал нас прямо в середине нашего разговора. Я зашла недостаточно далеко, чтобы попробовать одну вещь, можешь не волноваться. К моему большому сожалению, моя работа осталась незавершённой.

— Я сделал что-то плохое?

— Нет, ты всё правильно сделал. Разумеется, я тоже хотела поступить правильно, но, похоже, что этого уже не увижу. В любом случае это была пустая трата времени. Мы с ней обменялись парой фраз по пути сюда, но она слишком крепкий орешек, чтобы так просто треснуть. Она — феникс. Она слишком сильна, чтобы я могла с ней справиться. Мне действительно любопытно, каким образом КагенуйЁдзуру собиралась уничтожить столь неуязвимое существо.

— Монстры… их можно уничтожить, раскрыв их истинную природу, не так ли?

— Достаточно даже поставить под сомнение её истинную природу, чтобы её уничтожить. Но у неё, в конце концов, есть старший брат, который упрямо продолжает любить её, даже не зная, кем она является на самом деле.

— …

— Ммм. Может быть, поэтому КагенуйЁдзуру и отказалась от идеи убивать её. Но, конечно, я сомневаюсь, что мне так же повезёт.

— Разве я не права? Ты же здесь для того, чтобы раскрыть мою истинную форму и уничтожить меня. Так всё должно произойти, верно?

Говоря это, Оги смотрит прямо на меня, словно, в противоположность проявленному смирению, она оценивает меня своими чёрными-чёрными глазами.

— Что ж, хорошо, по крайней мере я устроила хорошее представление. Нет, видишь ли, я и так предполагала, что потерплю неудачу в отношении Цукихи-тян, так что пусть у меня и не всё получилось, но я не оставила незаконченных дел. Кто знает, может в моём появлении на свет и был какой-то смысл… Приношу извинения за то, что надоедаю с этим, но Шинобу Ошино сейчас точно здесь нет?

— Её здесь нет.

— Ононоки Ёцуги уже бессильна, а Хачикудзи Маёй, пока она не стала богом, безопаснее держать подальше, тогда… Важнейшая персона, Гаэн Идзуко, её здесь тоже нет?

— Конечно…

Это, наверное, был странный ответ, но, несмотря ни на что, я пришёл сюда один. Оги пытается убедиться в этом, но…

— У нас поединок один на один.

Я сказал то, о чём на самом деле не думал.

Услышав это, Оги отвечает: «Ох, это заставляет моё сердце биться чаще», и широко улыбается. Впрочем, улыбка — это её стандартное выражение лица.

Я всегда считал, что её улыбка означает, что она всем довольна, но сейчас я начинаю думать, что, возможно, под этой улыбкой с самого начала скрывалось смирение.

Пессимистичная улыбка, отражающая мимолётность жизни.

Улыбка, наполненная болью.

— Участвовать в дуэли с таким ветераном, как Арараги Коёми, это слишком большая честь для меня… Боже милостивый. А ведь были хорошие шансы, что передо мной будет стоять Гаэн Идзуко с Кокороватари в руке, и в таком случае я бы победила. Но, полагаю, навязывание самых ответственных задач своим друзьям — это как раз та причина, по которой она так преуспела в жизни.

— Да, я знаю, что это так. Но в этом случае я действительно верю, что это то, что мне необходимо сделать. Это единственное, что я могу сделать. Это то, что я хочу сделать сам.

— Ты хочешь сделать… это? Ты уверен, что ты так думаешь не потому, что тебе так сказал взрослый человек? Может ты и готов из кожи вон вылезти ради Хачикудзи и Шинобу, но чем это отличается от простой силы привычки? Какой же ты глупый. — Говорит Оги. — Люди склонны несоразмерно оценивать вещи, которые рискуют потерять, но если мы будем позволять подобной ностальгии сковывать нас, то мы никогда ничего не достигнем. И да, чтобы уточнить, я сейчас молю о пощаде.

— …Молишь о пощаде?

— Я уже спрашивала тебя об этом, не так ли? «Ты встанешь на мою сторону? », «Пожалуйста, спаси меня». Судя по всему, моя просьба не была услышана. Может быть, мне не хватило очарования. — Размышляет она.

Похоже, что ей это даже нравится.

Но зная, как обстоят дела, мне больно на неё смотреть.

— Ну что ж. Всё верно, Арараги-сэмпай. Ты сделал правильный выбор. Видишь? Ты можешь поступать правильно, если решишься на это. Но, к твоему сожалению, я и хотела, чтобы ты мне отказал. Хмм, давай посмотрим… Арараги-сэмпай, ты уже решил, что будешь делать дальше?

— Я же уже говорил. Я собираюсь вернуть Шинобу в свою тень, после чего наблюдать за процессом обожествления Хачикудзи. И ещё много вещей, о который придётся позаботиться после всего этого, поэтому мне нужно будет ещё раз всё обсудить с Гаэн-сан.

— Ясно. Если бы ты был свободен, то я собиралась пригласить тебя на ужин, но похоже, что у тебя на тарелке и так много всего, так что извини, что вмешиваюсь в твоё не-совсем-торжество, так что не мог бы ты побыстрее закончить?

— …Да, пожалуй.

Я не хочу тянуть время.

Это было бы жестоко.

Я покончу с ней одним ударом, одной фразой.

Я не могу принять её сторону, и не могу спасти её. Это всё, что я могу для неё сделать.

— Ах да, Арараги-сэмпай. Я должна её кое-что сказать тебе. Это касается твоего поступления в университет… Возможно, у тебя сложилось впечатление, что ты показал довольно неплохие результаты, но твой любимый предмет — математика, верно? Примерно на середине того теста твои ответы сместились на одну строчку.

— Что?!

— Возможно, ты переволновался из-за всего происходящего. Мои соболезнования. После такой неудачи в твоём любимом предмете, конечно, перспективы успешно сдать экзамен довольно печальны. Ничего, попробуешь ещё раз в следующем году. — Подло дразнится Оги.

Похоже на то, что она нанесла свой последний удар, но в то же время, эти слова ободрения можно было принять за чистую монету.

В следующем году.

У меня будет следующий год.

— Оги-тян, твоя настоящая форма…

И тогда я сказал это.

Перед моими глазами пролетели все воспоминания с того момента, как я познакомился с Ошино Оги.

— Твоя настоящая форма — это я.

— Настоящая форма Ошино Оги — это Арараги Коёми.

Если я просто возьму, и скажу тебе это, то я уверена, что для тебя это будет слишком неожиданно, чтобы понять, поэтому, само собой, я дам более подробное объяснение. Ох, не волнуйся, оно не будет слишком сложным, к тому же, я не думаю, что могу себе позволить небрежно подойти к этому вопросу.

Всё стало слишком запутанно, все вещи перемешались.

Поэтому я должна объяснить всё по порядку, чтобы это распутать.

Давай попробуем разобраться с настоящей формой Ошино Оги, хотя она весьма сложна и запутанна. Она как запутанный секретный код, как сплошной беспорядок. Подобно тому, как ты сформировался под влиянием множества людей, было бы грубо заявить, что Ошино Оги равна Арараги Коёми.

Тем не менее, если объяснять как можно проще, то быстрее было бы просто сказать следующее: «Ошино Оги — странность, созданная Арараги Коёми».

Так же, как и моя сестра, Гаэн Тооэ, создала странность, именуемую Демоном Рэйни. И когда я говорю «создала», я не имею ввиду то, как мы когда-то впятером «создали» Ононоки Ёцуги в наши студенческие годы. Это ближе к тому, как Ханекава Цубаса «создала» Чёрную Ханекаву и Како[37], поэтому я уже в августе опасалась этого. Учитывая то, что она для тебя как путеводный свет, такое развитие событий было очень вероятным.

Во всяком случае, позволь мне сначала рассказать про тот случай.

Я ненавижу показывать скелеты в моём семейном шкафу, но это история о моей сестре.

Я упомянула Демона Рэйни без каких-либо пояснений, но ты же помнишь всё это, не так ли, Коёмин? Это странность. Камбару Суруга, дочь моей сестры, моя племянница, загадала желание у… того, что принято называть «Обезьяньей лапой».

Но изначально это была не Обезьянья лапа и не Демон Рэйни. Дав своему мистическом творению «личность», назвав Демоном Рэйни, она смогла превратить его в мумию.

Поначалу это было неизвестное сверхъестественное явление.

Это было настоящее скопление таинственных явлений.

Короче говоря, моя сестра часто что-то теряла. Однажды она стала замечать, что вокруг неё пропадают разные вещи. Такое часто случалась, когда я была в начальной школе, и я думала, что она строга к другим людям, но сама очень невнимательна.

Но, в конце концов, она нашла определённую закономерность.

Предметы, потерянные моей сестрой, казались случайными и несвязанными, но у них было кое-что общее — все эти вещи служили для развлечения или являлись предметами роскоши.

Игры, книги, сладости. Её пейджер. Стильная одежда, дорогие сумки, модные туфли, которые вряд ли можно назвать «строгими».

Проще говоря, я думаю, что это были «вещи, в которых она не нуждалась, но которыми хотела обладать», или даже «вещи, которые мешали ей делать то, что она должна делать».

Это были вещи, которые строгий родитель мог бы отнять у своего ребёнка, и моя сестра поняла это спустя некоторое время. В то же время обнаружила, каким образом пропадают её вещи, будто бы попадая в чёрную дыру.

Она не теряла их, она их выбрасывала.

Преступником оказалась моя сестра.

Она всегда старалась быть строгой к себе, и её сердце породило Тьму, которая не терпела ничего неправильного, или лучше сказать, это была псевдо-Тьма.

Это была странность, порождённая ею на почве желания заставить себя не бездельничать, что характерно для любого подростка, любой молодой девушки.

Когда я училась в начальной школе, я не могла этого понять, мне всё это казалось какой-то игрой, но сейчас я понимаю, что она просто была очень самокритична.

Подводя итог, это сверхъестественное явление неизвестного происхождения…

Эта таинственная странность, созданная Гаэн Тооэ, была воплощением её самодисциплины.

Если бы история закончилась на этом, то конец был бы печальным, поэтому давай поговорим о том, что же произошло после этого. Она была обеспокоена ситуацией, но когда она смогла понять истинную природу этого явления, то взяла всё под свой контроль. Она по собственной воле отринула свою самодисциплину, она отказалась проявить милосердие даже в отношении своей строгости, уничтожив таким образом псевдо-Тьму.

Она отбросила свою безудержную строгость.

Она положила всему конец, определив явление, как странность с запада, «Демон Рэйни». Таким образом, история закончилась тем, что она нарекла свою тёмную сторону плачущим демоном.

И все жили долго и счастливо.

Я описала всё в общих чертах, но стоит сказать, что эта чёрная дыра пыталась поглотить и друзей моей сестры, и её парня, поэтому, если бы она не решила этот вопрос, то история была бы более мрачной. Если тебе интересно, я могу рассказать об этом как-нибудь в другой раз.

В конце концов, она взяла оставшуюся часть мумии и завещала её своей дочери, как если бы это была своего рода семейная реликвия, передающаяся из поколения в поколение. Вот почему я сказала, что она была сложной личностью.

Просто задумайся о том, что Ошино Оги для тебя то же самое, что и Демон Рэйни для моей сестры.

Проще говоря, Ошино Оги… это самокритика Арараги Коёми.

…Ой, и не надо так на меня смотреть, я просто констатирую факт. Скажи спасибо, что у меня хватило такта не назвать её твоей ненавистью к самому себе.

В общем, теперь если ты взглянешь на ситуацию с учётом всего сказанного, разве всё не начинает приобретать смысл? Ошино Оги знала подробности всех твоих проблем, всех твоих взаимоотношений, каждого твоего шага. Вещи, что ты забыл, вещи, что ты скрывал, вещи, что ты никогда не хотел вспоминать — она знала их все.

Она утверждала, что ничего не знает…

Но она знала всё, что только можно знать про Арараги Коёми.

«Ты тот, кто знает, Арараги-сэмпай», — эти её глубокие слова следовало понимать буквально.

Но она не только всё знала, она ещё и осуждала. Твою ложь, твои уловки, твою уклончивость, твою бесхарактерность, твою скромность, твою безответственность. Она всегда была готова спросить тебя, действительно ли тебя устраивает всё это, была готова сделать тебе выговор.

Когда я сказала, что настоящую Тьму, вероятно, устроит ситуация, в которой Хачикудзи-тян станет богом, в то время, как псевдо-Тьма такого не позволит, я это и имела в виду. После того, как ты эгоистично вытащил Хачикудзи-тян из ада, ты не можешь с такой же лёгкостью придумать подходящее решение, поэтому Ошино Оги будет руководствоваться твоими эмоциями — твоей жестокостью к себе.

Конечно же, она, как я уже говорила, состоит не только из твоей самокритики. Этого было бы недостаточно, чтобы создать такого милого кохая.

Я же говорила, да? Она представляет собой настоящую смесь разных вещей.

И среди них есть весьма неприятные.

И я тоже несу часть ответственности за это, поэтому хотела бы отнестись к этой теме с предельной серьёзностью.

Но это, само собой разумеется.

Если забыть на секунду ХунекавуЦубасу и мою сестру… Странности — это не то, что способен создать один простой школьник.

Точно так же, как Сенгоку-тян не сумела воплотить в жизнь Кучинаву, понимаешь?

На самом деле, появление Ошино Оги базируется на нескольких роковых факторах. Должны были появиться несколько персонажей и произойти несколько обязательных инцидентов. Если бы хотя бы один из этих факторов отсутствовал, я уверена, второе полугодие твоего последнего школьного года выдалось бы куда менее ярким.

Тем не менее, ты, по сути, сам же и посеял нужные семена. Эти семена были посеяны в августе прошлого года.

Это случилось, когда мы впервые объединили наши силы, аточнее, сразу после этого.

Это случилось, когда Хачикудзи-тян была атакована Тьмой.

Первым этапом стало то, что ты узнал о существовании Тьмы, о явлении, «исправляющим ошибки».

Что запрещено, то запрещено.

Что неправильно, то неправильно.

Ты узнал о существовании того, что принимает такие решения.

Естественно, что ты возненавидел явление, которое пыталось поглотить твою любимую Хачикудзи, но в то же время, следуя своим мазохистским тенденциям, ты был в восторге от явления, способного наказать тебя за самообман, за всё, что ты сделал, начиная с того, когда ты отнял силы у Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд.

Есть ещё одна мысль, которая, может быть, когда-то приходила к тебе в голову.

«Если оно не отпустит Хачикудзи Маёй, то и меня оно тоже не отпустит».

Ты хотел быть наказан так же, как и Хачикудзи.

Если что-то идёт не так, то лучше бы этого не существовало. Ты пытаешься защитить всё, что видишь, и если хоть одна вещь в твоём поле зрения идёт не так, то ты отрицаешь всё, что вокруг тебя.

Это чувство… оно было заложено в тебя.

Но, тем не менее, это всё было проблемой только в твоей голове.

Люди в глубине души могут думать что угодно, но это не значит, что таким образом они могут создать странность. Однако, назвать тебя «простым школьником» несколько неправильно. Ведь ты — получеловек, в тени которого скрывается некогда легендарный вампир.

Теперь. Вторая фаза наступила, конечно, вследствие твоей схватки с первым слугой легендарного вампира, настоящим Убийцей Странностей. И это то место, где есть часть моей вины… по отношении к Суруге.

Здесь оказалась впутана моя племянница.

Во время вашего первого столкновения, Первый слуга использовал свою энергию, чтобы извлечь из руки Суруги Демона Рэйни, не так ли?

Когда он сделал это, то поглотит эффект Обезьяньей лапы. Начнём с того, что Первый слуга был синтезом всех странностей этого города, так что у него, должно быть, была бы отличная совместимость с демоном.

Тем не менее, с Первым слугой смешался не Демон Рэйни, а неидентифицируемая смесь, созданная моей сестрой, и результат ты видел. И нет, я не отклонилась от темы.

Я понимаю, что ты видишь Первого как соперника, но вы двое связаны через Хартандерблейд, через Ошино Шинобу.

Не говоря уже о том, что Шинобу-тян съела остатки Первого, и, таким образом, часть наследия моей сестры добралась до тебя по пищевой цепочке.

Прецедент.

Так я его назвала, да?

Более того, если я являюсь главой специалистов, то в таком случае Первого можно назвать главой всего сверхъестественного, во всяком случае в этом конкретном городе. Таким образом, в городе родилось «нечто неизвестное», владеющее всеми странностями города и легендами о них.

Учитывая её происхождение и природу, как ты и утверждал, к «боевому» типу отнести её нельзя, однако она должна обладать по крайней мере навыком создания материи, как и Хартандерблейд.

Она — гибрид различных монстров, способная вызывать практически любые сверхъестественные явления, так что нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть ей.

Родившись из Первого, которого вполне можно было считать проявлением всех странностей города, даже её богатство знаний находится на сверхъестественном уровне. Но при всём этом, её способности оказались столь велики, что ей потребовалось определённое количество времени, преждечем она ими всеми овладеет.

Кстати, Хачикудзи-тян уже сказала, что имя «Оги» является бесхитростным псевдонимом, возникшим из её описания, как фанатки Камбару Суруги, но затем мы опустили объяснение её фамилии, «Ошино», не так ли? Сейчас пришло время мне пролить свет и на это.

Суть в том, что фамилия «Ошино» происходит не от Ошино Меме, а от Ошино Шинобу. Если учесть, что вы с Ошино Шинобу по сути едины душой и телом, то ты можешь рассматривать Ошино Оги, как ваше совместное произведение.

Конечно, было бы разумнее, если бы она назвала себя «Арараги Оги», но, полагаю, это было бы слишком уж очевидно. Идея же назваться племянницей Ошино Меме, вероятно, исходила от меня, посыпаю голову пеплом. Я подала плохой пример, когда в августе назвала себя его сестрой.

Прости.

Знаешь, просто хотела извиниться.

Кстати, это мелочь, но именно поэтому она назвалась фанаткой Камбару Суруги, именно поэтому она представилась кохаемСуруги. Если проследить всю цепь событий, то становится понятно, что причина в её левой руке.

Это была необходимая деталь уравнения.

Конечно, сама Суруга ничего об этом не знала.

У неё не было никакого способа узнать это. Она едва знала свою мать. И ей, вероятно, лучше не знать об этом. Во всяком случае, так хотела бы моя сестра.

Именно поэтому я не раскрыла своё имя, когда представилась сестрой Ошино Меме. Не то, чтобы мне не хотелось связываться с вами или что-то вроде того, понимаешь? …В любом случае, этот поступок мне очень неприятно аукнулся.

Ну да ладно, что сделано, то сделано. …Это было даже интересно, столкнуться с такой внезапной атакой, но знаешь, Коёмин, пока что ничего особенного всё ещё не произошло.

С таким упорством, с каким Шинобу-сан практиковала своё искусство создания материи, она бы вполне справилась с задачей создать странность, или школьницу, или что-либо ещё.

В сравнении с тем примером, что я ранее привела, про создание ХанекавойЦубасой таких странностей, как Чёрная Ханекава и Како, тебе было бы легче понять правила игры, если ты примешь в качестве отправной точки странность, созданную моей сестрой. Кроме того, была ещё и Камбару Суруга, которая подсознательно использовала левую руку Демона Рэйни, и СенгокуНадеко, которая хоть и не породила настоящую странность, но мысленно создала иллюзию, именуемую Кучинавой.

Ты не сделал ничего особенного или из ряда вон выходящего. Однако, по сравнению с этими девушками, в твоём случае уникально то, что было уникально и в случае с моей сестрой — ты создал странность с целью атаковать самого себя.

Не из-за собственного эгоизма.

Из-за самокритики. Причём эта самокритику, с определённой точки зрения, можно вполне считать самоотравлением.

В случае с ОйкуройСодачи…

В случае с Хачикудзи Маёй…

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 Следующая ⇒