Неприкасаемая 8 страница

Что‑ то мелькнуло во взгляде Дешазар, когда он произнес:

‑ Помимо этого, ‑ он кивнул в сторону Мёрдока, ‑ я не видел в городе вампиров.

Он лжёт.

‑ Как жаль, – недовольно надула губки Даниэла, подходя ближе. – Я думала, что могу рассчитывать на тебя. – Она вплотную подошла к демону и коготком провела по его рогу. В мгновение ока Дешазар напрягся. Другие демоны с трудом дышали и постанывали.

Мёрдок не понял, почему её поведение вызвало такую ответную реакцию, но демоны были словно загипнотизированы движениями её коготков.

Дешазар задрожал:

‑ Я этого не перенесу, Валькирия!

‑ Одно слово, ‑ промурлыкала Даниэла, ‑ выйдем.

С облегчением выдохнув, демон последовал за ними на улицу, бормоча о «дразнящих Валькириях» и «проблемах с рогами».

Когда трое оказались снаружи, Дешазар сердито посмотрел на Мёрдока. Затем, смущённо оглянувшись на своих парней, тихо сказал Даниэле:

‑ Иво здесь, в городе. Не знаю где, но будь осторожна. На его стороне те, с кем даже я не стал бы связываться.

‑ Что ты имеешь в виду? – спросил Мёрдок.

Дешазар проигнорировал его вопрос.

‑ Но если тебе нужна помощь в спасении кого‑ то из Ллора, можешь положиться на меня. ‑ Он ударил себя в могучую грудь. – И не нужно тебе путаться с такими, как он.

Мёрдок обнажил клыки.

‑ Я ценю твоё предложение, ‑ ответила Даниэла, – но мне хватит ночи, чтобы всё сделать. Передашь ковену, если встретишь их?

‑ Ага. – Демон вдруг начал исчезать, как будто невольно перемещаясь. ‑ Чёрт, милая вызывает.

‑ Что за милая? – спросил Мёрдок, оба проигнорировали его.

Демон пристально посмотрел на Даниэлу:

‑ Помни, Ледяная дева, ‑ серьёзно прошептал он, ‑ моё другое предложение до сих пор в силе.

Вампир в одну минуту оказался прямо перед Дешем:

‑ Что бы ты там ни предлагал, ей неинтересно.

Но демон уже исчез.

Мёрдок повернулся к ней:

‑ Что это было?

‑ Я говорила, что должна пофлиртовать с ним, чтобы заполучить нужную информацию. Ну, сейчас ты признаёшь, что ревнуешь, вампир?

Он удивил её своим ответом:

‑ Да. ‑ Но не успела её осветить вспышка удовлетворения, он погасил её, добавив: ‑ Хотя будь я проклят, если знаю, почему.

‑ Ты правда только что произнёс это? – Она сердито посмотрела на небо, умоляя дать ей ещё немного терпения. – Может быть, потому, что я милая и умная и провела в твоей постели прошлую ночь, или потому, что – даже не знаю – я твоя Невеста.

‑ Что предложил демон?

‑ Это останется только между ним и мной.

‑ А он твой тип, да? Серьёзно? Такие вот демоны с рогами, которые рычат после каждого треклятого предложения? Я думал, ты более разборчивая.

‑ А я думала, что ты будешь чуть более очарователен. А ты просто оскорбляющий меня грубый и приставучий вампир.

‑ Который пристаёт только к тебе. ‑ Он сделал шаг вперёд, но разочарованно остановился, вспомнив, что всё равно никогда не сможет дотронуться до неё.

‑ И что это должно значить?

‑ Не знаю. Я никогда не ревновал прежде. И я никогда не испытывал неловкости в разговорах с женщинами.

В этот момент несколько прохожих недвусмысленно посмотрели на Дани, но, получив убийственный взгляд от Мёрдока, поспешили скрыться.

‑ Такое поведение мне не свойственно, ‑ выдохнул он, ‑ и я не могу себя контролировать.

Он выглядел побеждённым, казалось, он не знал, как выпутаться из этой ситуации, и мог лишь предпринимать жалкие попытки сделать это:

‑ Валькирия, у меня никогда не было столько сомнений за всю мою жизнь.

Она почти почувствовала свою вину и смягчила тон:

‑ Может быть, я задела тебя за живое.

Он пробормотал:

‑ Как шип.

И едва ли эти слова порадовали Дани.

‑ У каждого шипа есть своя роза, вампир.

Глава 18

С этими словами Валькирия не спеша направилась дальше по Бурбон‑ стрит, притягивая ошеломлённые взгляды стольких мужчин, что Мёрдок едва успевал отвечать на каждый из них яростным рычанием.

Он следовал за девушкой, смутно сознавая, что это, должно быть, самый длинный разговор с женщиной, который когда‑ либо у него был.

В его человеческой жизни женщины быстро сменяли друг друга, поэтому у него никогда не оставалось времени разговаривать с каждой из них. Фактически, долгое время ему казалось, что он говорит на двух языках: один он использует для мужчин, второй – для женщин.

Первый из упомянутых был ясным и употреблялся для передачи информации. Последний же был перегружен инсинуациями и флиртом и состоял почти полностью из комплиментов и любезностей.

Но, оказавшись с Даниэлой, он словно забыл язык, на котором говорил с женщинами. Возможно, он просто давно не практиковался. В любом случае это не имело значения, потому что общаться с Даниэлой на языке женщин было невозможно, скорее всего, она никогда и не разговаривала на нём.

Догнав её, он спросил:

‑ Итак, мы идём к тому магазину?

Она кивнула:

‑ Нужно вернуться назад, далее пройдём ещё несколько заброшенных кварталов, а затем свернём к западной стороне.

Толпа впереди всё разрасталась, ночь вступала в свои права. Каждый попадавшийся им на пути бар начинал звучать в своём собственном стиле.

‑ Нам нужно как‑ то убить время. Ты могла бы рассказать, о какой милой говорил Дешазар и кто такая Никс.

‑ А я должна? – сухо спросила Даниэла.

Он сменил тактику:

‑ Дешазар назвал тебя Ледяной девой.

‑ Это одно из моих имён. Наряду с Ледяной королевой. Как бы тебе понравилось называть меня, когда ты захочешь показаться особенно мерзким.

‑ Ты не... ты девственница?

Она пристально посмотрела вдаль.

‑ Почему тебя это так пугает?

Потому что ты была девственницей и в моём сне.

‑ Потому что ты живёшь уже тысячу лет. И, конечно, за все эти годы ты могла найти хоть кого‑ нибудь из твоего вида, кто был бы с тобой.

‑ Из моего вида, Учтивый Мёрдок? В самом деле?

Он мог бы подобрать выражение получше. Но он был в близком к шоковому состоянии, узнав, что прогуливается рядом с двухтысячелетней девственницей.

‑ Ответь мне. Ни один мужчина не прикасался к тебе?

‑ Только одной со мной сущности мужчина может дотронуться до меня, не причинив боли. А до сегодняшнего дня все они лишь пытались убить меня, с тех самых пор как я покинула Валгаллу, ‑ ответила она, – сопоставь факты.

Боже мой, она никогда не знала мужчины.

То, что она прочитала в его взгляде, рассердило её.

‑ Не смей жалеть меня, Мёрдок.

‑ Ты искала способ справиться с... с этой хладнокровностью? – спросил он, отводя её в сторону от уличных глотателей огня.

‑ Говоришь так, будто это болезнь! Но ‑ да, к твоему сведению, я была в Доме ведьм, ходила к колдунам, даже спрашивала у богини‑ хранительницы невероятных вещей. До сих пор лучшее, что мне предлагали, – несовершенные заклинания, вроде чар, которые помогут предотвратить чувство боли, пусть даже моя кожа при этом будет обожжена, и наоборот.

‑ А богиня?

‑ Она дала мне пару кед для боулинга.

‑ Кеды для боулинга?

Внезапно на них дождём пролились пластмассовые бусины, брошенные полуобнажёнными мужчиной и женщиной – туристами – с балкона слева.

Без лишних раздумий Даниэла отбросила бусы к другой группе туристов на балкон, что находился справа от них.

‑ Да, весьма модные кеды. Не спрашивай меня, почему.

‑ Должен быть какой‑ то выход, какая‑ нибудь сила в Ллоре...

‑ Я испытала всё, исследовала все известные мне мистические источники. А ненадёжные источники могут быть опасны.

‑ Что ты имеешь в виду?

‑ Я могла бы пойти на базар Ллора, где вразнос торгуют магией, но это, скорее всего, только ухудшит моё нынешнее положение.

‑ Разве может быть ещё хуже?

‑ Магия, попав не в те руки, взывает к космическому правосудию, которое приходит обычно в форме парадокса. Скажем, если я нанимаю какого‑ то случайного мага, возможно, я стану «прикасаемой» – но покроюсь чешуёй. И тогда никто не захочет прикоснуться ко мне.

‑ Понятно. ‑ Легенды говорили о том же. Как умирающий человек, который отправляется в путешествие к мистическому объекту, чтобы вылечиться, но погибает в странном происшествии по дороге домой.

‑ Это всего лишь что‑ то, с чем я должна жить, ‑ пожав плечами, закончила она. Казалось, она давно смирилась с этим фактом, он же принимать эту реальность как неизменную отказывался.

‑ Я единственная девственница, которую ты не сможешь добавить в свою коллекцию.

‑ Я никогда не спал с девственницами. – Хотя сейчас ему безумно хотелось именно этого. Прикоснуться к Даниэле... показать ей, что такое секс.

Чтобы увидеть уязвимость в её глазах, как только он войдёт в неё.

Его слова удивили её.

‑ Предполагается, я должна в это поверить?

‑ В мои времена обладание девственницей означало последующую свадьбу. – Не порождай ублюдков, не срывай цветы девственниц. До тех пор, пока он следовал этим двум простым правилам, у него была возможность жить так, как он пожелает.

‑ Я думала, парни вроде тебя всегда охотились за несчастными девственницами, чтобы подчинить их себе.

‑ Женщины всегда думают, что мужчины спят с девственницами, потому что хотят их покорить.

‑ Ты считаешь, что вы этого не делаете?

‑ Нет. Покорение, определённо, важная часть. Но я верю, что истина лежит глубже: мужчинам нравятся девственницы, потому что женщины навсегда запоминают своего первого мужчину. Мужчины хотят запомниться как великолепные любовники.

‑ То есть, если ты не наслаждался девственницами, ты не хочешь, чтобы тебя запомнили?

Он приблизился к ней, заставив её попятиться к стене закрытого бистро. Его рука оказалась прямо над её головой, и, наклонившись к девушке, он прошептал:

‑ Я никогда ни боялся этого, ни желал. Я всегда знал, что меня будут помнить – не как первого, но как лучшего.

Пытаясь скрыть своё любопытство, Даниэла спросила:

‑ И как кто‑ то может быть лучшим? Если отбросить в сторону обычные причины, типа опыта.

В своей человеческой жизни Мёрдок был внимателен в постели. Он точно знал, что приносит величайшее удовольствие каждой женщине, с которой спит. И дело не в самоотверженности или бескорыстности. Как раз наоборот. Ещё в молодости он слышал, что многие говорили о нём, как об искусном любовнике, женщины сами заигрывали с ним.

В его повестке дня было соглашаться на каждое случайное свидание. Он был усерден, его действия – размерены, и он никогда, никогда не терял контроля.

Сейчас он подошёл к Валькирии ещё ближе.

‑ Я всегда заботился о своих женщинах, и я всегда полностью контролировал себя, способен был зайти так далеко, как хотелось им...

‑ Чтобы быть щедрым на заботу, ‑ закончила она за него хриплым голосом, ‑ ты должен был быть предан женщинам.

‑ Я был. – Женщинам ‑ да, хотя никогда ‑ одной из них. – Но это не всё. Я... – Он замолчал.

‑ Что? Что ты собирался сказать?

‑ Не хочу, чтобы ты думала... – он умолк, запуская пальцы в свои тёмные волосы. – Чёрт, на войне я сражался так же упорно, как и мои братья.

‑ Мёрдок, иногда история не так добра...

‑ Я не хочу, чтобы ты думала, будто я избегал своих обязанностей. Я всегда сражался до конца, чтобы защитить наш народ. И я всегда приходил, когда было необходимо. Единственное различие между мной и моими братьями в том, что мы делали в периоды между войнами. Себастьян проводил время за книгами, Конрад исчезал без видимых причин, Николай бродил по своей палатке, постоянно размышляя о возложенной на него ответственности. Я был беззаботен...

‑ И наслаждался женщинами, ‑ произнесла она. – Почему тебя волнует, что подумаю я?

Почему? Он не имел хорошего ответа на её вопрос. Потому что возрождение к жизни заставляет меня хотеть этого. Всё, о чём он думал и что чувствовал сегодня ночью, было продиктовано этим.

Она вернула биение его сердцу ‑ вот что случилось. Или он просто был мазохистом, намертво приклеившимся к женщине, до которой никогда не сможет дотронуться.

Глава 19

‑ Я скажу, если ты расскажешь, что предложил тебе демон, ‑ ответил Мёрдок.

‑ Нет, спасибо, вампир. Прошлой ночью ты и так узнал слишком много. ‑ Дани была немногословна, всё ещё раздосадованная на вампира за то, что тот расспрашивал её.

‑ Ты, конечно, много рассказала, ‑ произнёс он, – но поверил я мало чему.

‑ Серьёзно?

‑ Ты сказала, что вы не едите. ‑ Девушка повела бровями. ‑ А можете?

Она пожала плечами. Валькирии могли есть, но подпитываемые электрической энергией земли они не нуждались в еде, чтобы жить. Кроме того, воздержание от еды являлось чем‑ то вроде неотъемлемого противозачаточного средства. Её вид не стремился к продолжению рода, и любая Валькирия была бесплодна до тех пор, пока не употребляла в пищу «земную еду».

‑ Ты сказала, что тебе две тысячи лет, ‑ продолжил он, задержав одетую в перчатку руку на спине девушке – и не позволяя надолго задерживаться на Дани взглядам прохожих. С тех пор, как вампир узнал об угрозе теплового удара, он, казалось, постоянно пытался проверить температуру девушки, непрестанно следил за ней, чтобы сразу заметить, если пар от её дыхания перестанет появляться в воздухе.

Такое внимание выставляло его в лучшем свете и смягчало её гнев.

‑ Две тысячи – это мой приблизительный возраст.

‑ И двое из трёх твоих родителей – Боги?

Она бросила на него нарочито холодный взгляд, который рассердил его.

‑ Но тогда почему они позволяют тебе страдать?

‑ Потому что они спят.

‑ Боги... спят?

‑ Чтобы сберечь силы. Они получают силу от молитв верующих. А когда ты в последний раз был в храме Фреи?

Он ловко отвёл её в сторону, когда полный пластмассовый стаканчик «на вынос» упал с балкона прямо над ними, а затем продолжил:

‑ Знаешь, чему я поверил сразу? Ты сказала, что если начнёшь целовать меня, ‑ он расправил плечи, самоуверенная улыбка вернулась, ‑ то вряд ли сможешь остановиться.

Мог ли он быть ещё красивее? Хотя её влечение к вампиру было неправильным по многим причинам, оно оставалось таким же сильным, как и раньше.

Всю ночь Дани представляла его. Что неудивительно. Каждый раз, заглядываясь на эти широкие плечи и глядя в стальные серые глаза, она вспоминала время, проведённое в его постели. Когда же локон падал на его лоб, она едва сдерживала вздох.

Хотя она была Ледяной Королевой, вести себя с ним с хладнокровным безразличием становилось всё труднее. А ведь хладнокровное безразличие было её «изюминкой».

Когда он сказал, что был лучшим любовником... Боги, помогите ей, но она поверила в это.

Вместе с тем Дани беспокоилась и о том, что он может укусить её. Она не думала, что когда‑ нибудь сможет позабыть его взгляд в то утро.

‑ Мы никогда не узнаем, чем закончится наш поцелуй, да?

Он свёл брови так, будто она произнесла что‑ то величественное.

‑ Нет, конечно, не узнаем. Никогда.

Они продолжили путь в неловком молчании до тех пор, пока не свернули с Бурбона.

‑ Что это за магазинчик? – спросил он.

‑ Он принадлежит жрице вуду, Лоа.

Её имя как раз означало дух вуду.

‑ Лоа – это женщина, владеющая магазином?

Когда Дани кивнула, вампир оживился. И учитывая то, как выглядела Лоа, Дани подумала, что, возможно, пойти к жрице было не лучшей идеей.

Но Никс часто заглядывала сюда, и даже если Лоа ничего не знает – что сомнительно, – кто‑ то из её клиентов вполне может поделиться полезными сведениями.

‑ Она обладает какими‑ то способностями? – спросил Мёрдок.

Когда они приблизились к магазину, Дани с подчёркнутой медлительностью произнесла:

‑ Ты даже не представляешь, какими.

На двери располагалась вывеска с универсальным символом Ллора, признанным всеми, кроме Обуздавших жажду. Там же был наклеен стикер с перечёркнутым словом «Вампиры». Ниже было начертано: «Ни рубашки, ни души, ни работы. Мы используем защиту ультрафиолетом».

Мёрдок нахмурился:

‑ Защиту ультрафиолетом? Это что, шутка?

Она покачала головой:

‑ Внутри помещение освещено свечами, но вдоль потолка проходят ультрафиолетовые лампы, которые можно включить с помощью аварийной кнопки, – верная система по охране от вампиров.

Валькирии хотели установить похожую в Валгалле, но своими криками они бы только разбили колбы электрических ламп.

Как всегда невозмутимый, Мёрдок пожал плечами и открыл перед Дани дверь.

‑ Ты уверен, что хочешь войти?

‑ Ты сказала, что владелец этого заведения – женщина? Что ж, у меня свои способы общения с ними. Этой ночью ни одна аварийная кнопка не будет нажата.

Дани закатила глаза, затем вошла внутрь вместе с вампиром, не отходящим от неё ни на шаг.

Магазин мог бы стать прибежищем для типичных заезжих туристов: на витрине располагались законсервированные головы аллигаторов и поддельные магические мешочки с талисманами, сделанные в Китае.

Но, как и многие существа Ллора в Новом Орлеане, Дани знала о существовании задней комнаты, стены которой были покрыты специальными оболочками, защищающими от демонов, и безацетоновым лаком, способным магическим образом снимать головную боль и очищать тело от крови вампира.

Как и ожидалось, затемнённый магазин освещался свечами, лампы у потолка были выключены. Пока что. Ленивый старомодный вентилятор мягко гудел, заставляя пламя свечей танцевать.

‑ Ультрафиолет действительно работает? – спросил Мёрдок, пристально посмотрев на потолок.

‑ О, да. Я собиралась сменить верхний свет в твоём «Порше» на ультрафиолет прежде, чем покину город.

‑ Покинешь Новый Орлеан? Куда ты собираешься?

Лоа неторопливо выплыла из задней комнаты, спасая Дани от необходимости отвечать. Как обычно, увидев Лоа, Дани нахмурилась. Одарённая безупречной кожей цвета кофе с молоком и изумительным телом, она говорила с напевным островным акцентом, из‑ за которого мужчины считали её адски сексуальной.

Подумает ли так и Мёрдок?

Сегодня вечером Лоа была одета в безукоризненное платье красного шёлка, которое подчёркивало каждый соблазнительный изгиб её тела.

Мёрдок уже успел окинуть Лоа оценивающим взглядом, однако он всё ещё не выглядел как мультяшный пускающий слюни волк в костюме «зут».

В Лоа было что‑ то загадочное. Она прибыла сюда – в город, переполненный бессмертными, в самое беспокойное для Ллора время – как будто хотела быть в первых рядах смятения и войны, вызванной постоянным ростом населения.

Вступая во владение магазином своей бабушки, Старшей Лоа, верховной жрицы вуду, Лоа продумала свою новую роль едва ли не слишком хорошо.

Дани припомнила их разговор в день открытия:

‑ Есть что‑ то странное в твоей манере говорить. Старшая Лоа рассказывала мне, что её внучка выросла в модном пригороде Парижа и закончила колледж Нотр‑ Дам. Так откуда у тебя карибский акцент?

Лоа сузила свои блестящие янтарные глаза и ответила:

‑ Старшая Лоа сплетничает, чтобы поразить Валькирию, ‑ а затем тихо добавила: – Не пытайся засунуть меня в одну из твоих маленьких мозговых коробочек. Они не придутся мне впору – ни одна из них.

‑ Итак, Валькир’ия, ‑ произнесла она сейчас, проглатывая последний слог, ‑ ходишь по трущобам с вампиром, ясно. Если бы твои сёстры узнали...

‑ Они не узнают. И ты им не скажешь, если хочешь и впредь вести дела в городе.

‑ О чём ты думала, приводя вампира в мой магазин? Не смогла прочесть написанное на вывеске?

Отношение Лоа раздражало. Её красное облегающее платье раздражало.

‑ Возможно, я читаю не так хорошо, как ты, ведь у меня нет выдуманной степени колледжа Нотр‑ Дам.

Стиснув зубы, Лоа проскрипела:

‑ Чёрт тебя побери, я не училась в Нотр‑ Даме.

‑ Вперёд, воинственные ирландцы, ура‑ ура.

‑ Я Мёрдок Рос, из ордена Обуздавших жажду, ‑ вежливо прервал их вампир, протягивая руку. Лоа по привычке протянула свою, затем, конечно, передумала, но он уже наклонился и поцеловал тыльную сторону её ладони.

‑ А вы, должно быть, несравненная Лоа.

Мог ли его глубокий голос быть ещё сексуальнее? Он напомнил Дани о том, как звучал этот голос в постели ещё утром.

Лоа пристально посмотрела на вампира, она выглядела немного ошеломлённой.

‑ Мёрдок Рос? Один из легендарных братьев Росов?

‑ Он самый.

Он бросил Дани надменную улыбку.

‑ Если я правильно помню, вы были своенравным распутником.

Дани уже представила, как дрогнут мускулы его лица, но он оставался идеально спокойным, когда ответил:

‑ Только когда рядом оказывались женщины, столь же привлекательные, как вы.

Лоа, как ни странно, захихикала.

‑ Ну, полагаю, раз ваши глаза ясны, я могу сделать исключение моему запрету на вампиров.

‑ Благодарю вас. Истинное удовольствие – встретиться с такой великолепной хозяйкой.

Меня сейчас стошнит. Стошнило бы, если бы я ела.

‑ И я также слышала, что вас пробудили к жизни, ‑ сказала Лоа. – Неужели это была Ледяная дева?

‑ Да, она, ‑ равнодушно ответил он.

Лоа улыбнулась. Она должна была. Вампиры, чье сердце билось вновь, не станут флиртовать вот так запросто. Во всяком случае ‑ ни с кем, кроме своих Невест.

‑ Какой же он негодяй, Ледяная дева. Ты никогда не сможешь приручить его, дитя.

‑ Не очень‑ то и хотелось.

‑ Так вы не будете возражать, если я помещу вас обоих в книгу пари Лоа? Пользующегося дурной славой повесу пробудила к жизни Ледяная королева – но как долго она сможет удерживать его своими ледяными коготками от измен?

Зная Лоа, на выпады которой не нужно было обращать внимания, Дани предпочла сделать вид, что ей всё равно.

‑ Делай, что хочешь.

Холодная, как кубик льда.

‑ Подозреваю, скоро мы будем называть тебя не иначе, как брошенную Обуздавшим жажду...

‑ Можем мы просто получить то, за чем пришли? – резко перебила Дани, её холодная маска треснула.

‑ Ах, да, ‑ сказал Мёрдок, – Лоа, слышали ли вы что‑ нибудь об Иво Жестоком?

Лоа обернулась к Дани:

‑ Почему вы спрашиваете меня?

‑ Иво в городе.

Лоа приоткрыла рот, янтарные глаза в возбуждении заискрились, пылая в свете огня свеч:

‑ Вампиры переходят наши границы, ликаны охотятся на наших улицах... Это начало войны за выживание. Наконец‑ то!

‑ Говоришь так, будто ждала этого? ‑ предположила Дани. – Что? Хочешь устроить предвоенную распродажу или что‑ то подобное?

‑ Некоторые люди окажутся в выигрыше. Такие, как я.

‑ Выпускники?

‑ Леди. ‑ Мёрдок, казалось, находил грубое поведение Дани забавным. Но если она и грубила, то лишь потому, что воздух вокруг них нагрелся от свеч. Дани всегда становилась несдержанной, когда было жарко.

‑ В этом есть смысл, ‑ сказала Лоа, ‑ я слышала, Лотэр здесь, и он часто путешествует с Иво.

При упоминании Лотэра Дани сдержала дрожь. Иво был злом, демоном‑ социопатом, но, по крайней мере, он поддавался управлению.

Лотэр, дьявол во плоти, был непостижим. Никто не знал, чего он хочет, и никто не мог предсказать, что он сделает дальше.

‑ Ты знаешь, где они могут быть? – спросила Дани.

‑ Они определённо остановились где‑ то поблизости.

‑ Откуда ты знаешь?

‑ Потому что вижу Лотэра каждую ночь, ‑ ответила Лоа. – В сточном коллекторе у реки – лагерь кобольдов. Спроси у них.

‑ Спрошу. Ты видела Никс?

‑ Конечно, она заходила и купила... Она сделала покупку. Но я не знаю, куда она направилась. А теперь вернёмся к тебе, Мёрдок.

Облокотившись на прилавок, она перевесилась через него, открывая ложбинку между грудей, больших, чем Дани могла бы сделать из тысячи увеличивающих лифчиков.

Когда Мёрдок, восхищённый, поднял брови, Дани вылетела из магазина.

‑ Мне нужно позвонить.

Она отказывалась смотреть на то, что будет происходить дальше. После Лафитта у неё появились надежды на вампира, снова, но ненадолго и лишь для того, чтобы сейчас рухнуть. Неужели я не опомнюсь, пока не увижу неоновую вывеску: «ЭТО ПАРЕНЬ НА ОДНУ НОЧЬ»?

‑ Не задерживайся на улице, Даниэла, ‑ скомандовал вампир, удивив её тем, что заметил, как она ушла, и заставив её рассвирепеть из‑ за своего приказного тона.

На улице туман, поднимающийся от реки, застилал весь квартал, укутывая всё дымкой. Дани глубоко вдохнула воздух, успокаиваясь и решая, позвонить или нет Никс. Обычные звонки были зарезервированы на случай экстренной ситуации, потому что никогда не знаешь, когда Валькирии нужна тишина для выслеживания кого‑ либо.

Решив, что данный случай – экстренный, Дани вытащила из сумки телефон и набрала номер Никс.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒