Неприкасаемая 4 страница

Он открыл рот, выставляя напоказ белоснежные зубы и клыки:

‑ Ещё одна Валькирия дразнит вампира.

‑ Нет, не дразню. Пока я могу лишь мечтать об этом.

В ответ его член дёрнулся, приподнимая полотенце.

‑ Выглядит так, будто ему нужно внимание, – возможность поглядеть на настоящий член выдавалась Дани не каждый день, даже не каждое десятилетие, – пожалуйста, убери полотенце, я хочу рассмотреть его.

Рассмотреть подробно и не спеша.

Он поднял брови, но потянулся к полотенцу. Как только он оказался совершенно голым, взгляд Дани спустился вниз вдоль дорожки жёстких чёрных волос, которая вела к основанию его члена. Внушительное достоинство мужественно выступало вперёд, головка была упругой и распухшей. Совершенство.

‑ Может, поласкаешь его для меня, вампир?

На этих словах он издал гортанный звук, и на головке, словно бусины, выступили капли влаги.

Она внимательно смотрела, как он держит член в ладони, задерживая дыхание всякий раз, когда медленно перебирал по нему пальцами.

Наконец он начал поглаживать себя. От этого зрелища она вся обмякла и намокла. Её соски под его футболкой затвердели. И он это заметил.

‑ Покажи мне грудь.

Когда она справилась с одолженной футболкой, он резко вдохнул.

‑ Она прекрасна.

Он протянул свободную руку вперёд, чтобы дотронуться до неё, но девушка вздрогнула, прежде чем он смог дотянуться. Выругавшись, он убрал руку и отошёл назад.

‑ Так просто забыть об этом.

‑ Ты не можешь забывать, вампир. Если мы должны коснуться друг друга, прикосновение должно быть коротким. Иначе...

Он медленно перевёл взгляд с её груди на лицо:

‑ Не хочу, чтобы тебе было больно.

Сердце её вновь наполнилось нежностью, но вместе с тем пробудилось и самое сильное желание из всех, что она когда‑ либо испытывала.

‑ Я тебе верю.

‑ Ты дотронешься до них вместо меня.

Это был не вопрос. Не способная отказать ему, она подняла руки к груди. Пока она ласкала их, одновременно сжимая обе, глаза его все больше полыхали желанием, взгляд стал почти безумным.

‑ Вот так, Даниэла.

Она знала, что её грудь была небольшой, но прямо сейчас ощущала всю её тяжесть, сочность. Когда он посмотрел на соски и провёл языком по одному из своих пальцев, Дани издала слабый стон.

‑ Дай мне посмотреть, как ты играешь с сосками.

У Дани было много опыта в ласках самой себя. Она водила по груди большими пальцами рук, пока та не сделалась тугой.

‑ Даниэла! – его рука начала двигаться быстрее. ‑ Разведи ноги.

Как только она это сделала, он скомандовал:

‑ Дотронься до себя.

Без колебаний она заскользила рукой в низ живота, сползая пальцами к впадине.

Его дыхание участилось.

‑ Ты мокрая?

‑ Ещё как, ‑ прошептала она.

Ещё один стон.

‑ Я хотел бы попробовать тебя, облизать тебя, ‑ голос его становился всё более хриплым, ‑ покажи, где бы ты хотела, чтобы я поцеловал тебя.

Кивнув, она раздвинула бёдра ещё шире, затем очертила линию вокруг клитора.

‑ Здесь.

‑ Медленнее. Повтори это медленнее.

Она лениво повторила, выдохнув:

‑ Так?

‑ О Боже, да! – его глаза стали почти чёрными, пока он разглядывал её; рука работала ещё быстрее.

‑ Что ты хочешь, чтобы я сделала с тобой? – что понравится великому мастеру соблазнения?

Свободной рукой, подушечкой указательного пальца он дотронулся до щели в головке.

‑ Ты проведёшь язычком здесь, – когда ещё несколько капель украсили набухшую головку, большим пальцем он размазал их по всему пенису, ‑ ты попробуешь меня, прежде чем высосать без остатка.

При мысли, что он хочет, чтобы она попробовала его, у Дани потекли слюнки. Она страстно желала облизать его там, а затем поймать ртом широкую головку и высосать всё до конца...

Когда её язык коснулся губ, он застонал:

‑ Я почти не хочу знать, о чём ты думаешь.

Казалось, он совсем потерял голову от желания, вновь и вновь лаская себя. Взгляд его остановился на её занятых пальцах, другой рукой он поглаживал отяжелевшие яички. Его мускулистая грудь в напряжении поднималась, и капли пота скатывались по напряженным мышцам – и это была самая эротичная сцена из всех, за которыми она когда‑ либо наблюдала. Он менял руки, когда одна из них уставала.

Явно разочарованный, он обратился к ней:

‑ Я хочу просто прикоснуться к твоим волосам.

Она постаралась не шевелиться, и он обернул её длинные локоны вокруг своей ладони. Поднеся их к лицу, он глубоко вдохнул.

‑ Твой запах сводит меня с ума, – от боли он издал хриплый звук, но так и не смог кончить.

Даниэла не хотела смотреть на его страдания. Он страшно мучился, двигая рукой так быстро, что она едва успевала следить за ней.

‑ Тебе будет больно.

Она знала, что как только её раны полностью заживут, она станет ещё холоднее. Прямо сейчас его прикосновение могло бы быть не таким мучительным, как обычно.

‑ Ты должен дотронуться до меня, вампир.

Он тряхнул головой:

‑ Ложись на спину и разведи бёдра. Я близок. Если ты кончишь для меня...

Валькирия кивнула, затем легла, чувственно приоткрыв блестящую от влаги вульву.

Он отдал бы всё, что угодно, только бы войти в неё. Всё, что угодно.

Когда она раздвинула бёдра, он увидел, что она готова. Её страстность взбудоражила его, как ничто прежде.

Несколько часов он держался на краю. И наконец сейчас увидеть это?

‑ Нуждаться войти в тебя ‑ ужасно, Валькирия.

Она крепко зажмурилась и так тяжело дышала, что её упругая грудь почти подпрыгивала.

‑ Войти так глубоко в тебя, ‑ проскрежетал он, – наполнить своим семенем... Я не смогу остановиться, пока ты не станешь умолять меня.

Когда он взял в руки мошонку и немного оттянул её, она начала быстрее ласкать себя.

‑ Внутрь. Медленно засунь свои пальцы внутрь, – когда она сделала это, он наклонился, чтобы прошептать прямо над её ухом: ‑ А теперь трахай себя пальцами.

Он отступил, чтобы наблюдать:

‑ Приятные ощущения?

‑ Ах, да!

‑ Тогда засунь ещё один палец.

Её голос был таким сексуальным, когда она закричала:

‑ Я почти... кончаю.

В завод ударила молния.

‑ Двигайся быстрее, сильнее. Не останавливайся, пока я не скажу.

Когда она приблизилась к оргазму, спина её изогнулась, и она громко закричала. Её бёдра рухнули вниз, ознаменовав безоговорочный конец.

Взгляд его был прикован к вульве, он скрежетал зубами, мучаясь от желания. Он беспомощно сжимал член в кулаке, пока её оргазм продолжался и продолжался. Её голова металась по подушке, тело извивалось в такт движениям пальцев.

Он всё ещё не остановил её, он не смог бы. Он мучился; как должна была мучиться она!

‑ Мёрдок, я больше не могу! – в конце концов она перевернулась на бок, всё ещё содрогаясь и держа руки между ног.

Когда дрожь постепенно стихла, Дани подняла глаза на вампира. Пока она наслаждалась, он рычал от боли. Сейчас он был даже ещё более несчастен.

‑ Вампир, просто дотронься до меня!

‑ Я не хочу причинить тебе боль.

‑ Поцелуй мою грудь, – она поднялась на колени и поднесла к нему грудь, – прикоснись губами к соску.

‑ Валькирия, ‑ он разрывался на части от собственного поражения. Он наклонился, прикасаясь губами к её плоти.

Она сдержалась под натиском наступающей боли...

Резко охнув, он отпрянул, яростно тряся головой.

Нет. Нет уж. Её рука вытянулась вперёд и накрыла его кулак, сжимающий член. Она закричала, а он резко задвигался, потрясённый её леденящим холодом.

Прикосновение было обжигающим, оставило на её теле ожог; в то же время вампир скрежетал:

‑ Холодно... Как холодно!

Выступили слёзы.

‑ Не останавливайся, Мёрдок!

Держа свою руку на его руке – что было равносильно прикосновению к жаркому пламени, она намеревалась продержаться до конца.

Нестерпимая боль обжигала кожу. Больно, голова кружится...

‑ Сейчас кончу! – голос вампира задрожал, когда начался оргазм. – О Боже, наконец‑ то! Даниэла...

Сквозь слёзы она видела его, пульсирующего в их руках, каждый его мускул напрягся от боли. По лицу было видно, что он сильно мучился, клыки заострились и ярко блестели.

Когда хлынула сперма, он пронзительно закричал, запрокинув голову. Его крупное тело извивалось в муках, он кончил прямо на кровать, выплеснув струи такого горячего семени, что даже она смогла это ощутить.

Глава 9

Тяжело дыша, они лежали на спине.

Мёрдок изо всех сил старался прийти в себя после самого сильного удовольствия из всех, какие он когда‑ либо испытывал ‑ и после самого трудного, самого мощного оргазма из всех, которые он только мог вообразить.

Извержение было очень сильным, хотя, возможно, у любого бессмертного секс лучше, чем у человека. Если усиливаются ощущения, то почему бы с тем же успехом не улучшаться качеству секса?

Но вместе с удовлетворением одной жажды другая немедленно напомнила о себе. Прошлой ночью вампир потерял много крови и пока еще не восстановил потерю. Он мог лишь ощущать заполнивший всё вокруг запах девушки.

Не обращай внимания. Он повернулся к ней. Она прижимала обожженную руку к груди, глаза всё ещё были мокрыми от слёз.

Когда они прикоснулись друг к другу, её кожа, холодная, как лед, обожгла его. От прикосновения же к его коже она заплакала. Ещё раньше, когда он вырывал из её тела отравленные стрелы, в её глазах не было ни слезинки.

‑ Дай мне посмотреть, ‑ резко проговорил он.

Она неохотно показала ему покрытую волдырями руку, и от настигшего его чувства вины он вздрогнул. Он поднялся, чтобы принести ей лёд, но держался на ногах так неустойчиво, что засомневался, сможет ли хотя бы переместиться на кухню. Через силу он переместился к холодильнику и увидел там контейнеры с кровью.

Как же хочется пить... Он почувствовал безумное желание уничтожить все запасы. Просто принеси ей льда. Из‑ за тебя у неё ожоги.

Лёд. До сих пор он никогда не думал об этом. Пока что лёд был спасением для его Невесты. Что же могло случиться, если бы вчера ночью он не принёс ей что‑ нибудь холодное? Могла ли она, бессмертная, действительно умереть?

Вернувшись с бумажным полотенцем, наполненным кубиками льда, он осторожно передал их ей, стараясь не соприкасаться – или стараясь не смотреть на её шею.

Она сжала в ладони пару кубиков и с облегчением вздохнула. Спустя несколько секунд она быстро взглянула на него из‑ под ресниц.

‑ Так что с нами сейчас происходит?

К Валькирии вернулась застенчивость?

‑ Ты мне скажи.

‑ Такие вопросы вне сферы моего жизненного опыта.

Как только боль улеглась, на лице её показалась тень волнения. Она выглядела полной оптимизма. Несомненно, она думала, что ночь была лишь началом чего‑ то большего. В прошлом женщины всегда так думали. Неважно, сколько раз он предупреждал их, что никогда не остепенится.

Начать отношения с Даниэлой – женщиной, которую он никогда не сможет уложить в постель? Я обреку себя на вечные страдания.

Ему необходимо время, чтобы всё обдумать. Он поднялся и натянул джинсы, скривившись от того, что материал треснул прямо над злосчастным органом.

Она, должно быть, почувствовала его напряжение, потому что бросила лёд и, защищаясь, потянулась за простыней, чтобы накрыться. Мгновение спустя она сказала:

‑ Ты потерял много крови.

‑ Я в порядке. Бывало и хуже.

‑ Да, наверное, ты ведь умирал и всё такое.

Он повернулся к ней.

‑ И ты знаешь, как я стал таким как сейчас?

Когда она кивнула, он потребовал:

‑ Тогда расскажи мне.

‑ Король Кристоф нашёл тебя, умиравшего на поле битвы. Он предоставил тебе выбор: преданность ему вместе с вечной жизнью или смерть. Это то, чем занимается Кристоф и чем всегда занимался.

Преданность или смерть. Мёрдок помнил ту ночь, как если бы всё случилось вчера. Первым Кристоф нашёл Николая, в луже его собственной застывшей крови. Но Николай не боялся смерти, поэтому он договорился с Кристофом, прежде чем принял предложение короля.

Он потребовал сделать его генералом армии Обуздавших жажду, отказавшись исполнять приказы кого‑ либо ещё, кроме Кристофа. И он хотел, чтобы Мёрдока и других его проверенных друзей также обратили в вампиров.

Николай также потребовал дать ему немного времени человеческой жизни, чтобы увидеться с четырьмя младшими сёстрами, двумя младшими братьями и отцом.

Спустя несколько недель все их родные были мертвы.

Мёрдок запустил пальцы в волосы.

‑ Скажи, как ты узнала, кто я.

‑ Валькирии слышали, что Обуздавшие Жажду пришли в город. Когда ты сказал, что твой брат схватил Мист, я всё это сопоставила. Он, скорее всего, тот Обуздавший жажду, который искал её.

Сейчас, когда всего лишь за несколько часов Мёрдок прошёл тот же ад, что Николай терпел в течение нескольких лет, он снова пришёл в ярость, вспомнив Мист. Сестру Даниэлы.

‑ А он не должен был искать Мист?

Когда Даниэла весело кивнула, он нахмурился.

‑ И разве ты не должна потребовать, чтобы Николай освободил её?

Она сочувственно улыбнулась.

‑ Если Николай хотя бы в половину такой же чувственный, как ты, я бы не стала ничего предпринимать, чтобы освободить её. Я уверена, они уже пришли к пониманию.

Валькирия одержала верх. Снова. Всё это сверх понимания. Новая Невеста. Голод, такой, какой он никогда и представить себе не мог бы...

Он ещё раз посмотрел на её шею. У неё была бледная кожа, гладкая, просившая о его клыках.

‑ Кроме того, чем больше я думаю об этом, ‑ продолжила она, ‑ тем больше сознаю, что, возможно, это ты должен спасти своего брата от неё. Она собирается вывернуть его наизнанку.

Мёрдок встряхнулся.

‑ Она уже сделала это. Она пять лет мучила его.

Его гнев нарастал так же, как и его жажда, и истощение.

‑ Я провёл всего лишь несколько часов, мучаясь от невозможности кончить, представь, что он терпел полдесятилетия!

Довольная улыбка исчезла с её лица.

‑ Он получил по заслугам.

Мёрдок переместился прямо к ней и пристально посмотрел вниз. Угрожающим тоном он проговорил:

‑ По заслугам? Быть раненым, а потом остаться калекой из‑ за своей Невесты?

В ответ на его слова она лишь закатила глаза, став, возможно, первой женщиной, посмевшей сделать так.

‑ Или ты не знаешь всех фактов, или ты игнорируешь их. В ту ночь, когда Мист сбежала от Николая, он почти пытал её, чтобы выведать информацию о главной башне замка Горное Облако. Наши сёстры спасли её от гибели, и они хотели убить Николая, но Мист оставила ему жизнь. Твой брат в долгу перед ней за это.

‑ Следи за тем, что говоришь, Плика!

‑ Нахалка? Ты назвал меня нахальной девчонкой?

Понятно, она знала эстонский. Её собственный гнев отчётливо нарастал:

‑ А что будет, если плика не станет следить за тем, что говорит? Причинишь мне боль, твоей несравненной Невесте?

‑ Ты думаешь, что меня это сдерживает? Что меня сдерживаешь ты?

Даже насмехаясь над ней, он вынужден был не поддаваться этой непреодолимой тяге к ней. Ты должен негодовать.

‑ Думаешь, я хожу за тобой по пятам как собачонка, и презираешь меня за это?

Его взгляд продолжал блуждать по её шее. Она заметит?

‑ Презирать тебя не входило в мои планы, но, раз уж ты начал разговор, в этом появился смысл, особенно учитывая твою реакцию, ‑ ответила она, затем нахмурилась: ‑ Подожди. Я поняла, что ты делаешь. Пытаешься отпугнуть меня.

Она поднялась, обмотавшись простынёй как полотенцем:

‑ Послушай, все это волнует меня так же, как и тебя. Но дело в том, что ты... нравился мне ещё пять минут назад, и я хотела увидеться с тобой снова – даже несмотря на то, что меня бы в лучшем случае осмеяли, а в худшем ‑ изгнали бы из клана.

Она сделала шаг навстречу ему, на её лице появилось сочувствие.

‑ Уверена, всё это ошеломило тебя. То ты занимаешься своими делами, то вдруг твое сердце вновь начинает биться из‑ за какой‑ то Невесты...

‑ ... которую я даже не выбирал, – он срывал на ней чувство неудовлетворённости и, казалось, не мог остановиться.

‑ Я не был склонен к моногамии, будучи человеком, хотя мог бы жениться, выбрав самую восхитительную женщину в моей стране. Как думаешь, смогу я жить с женщиной, которой даже не могу коснуться?

Особенно сейчас, когда он мог спать и с другими.

Её глаза сузились, и в небе сверкнула молния.

‑ Моногамия? Я не напрашиваюсь на брак! ‑ не осталось и следа былой уязвимости, она сменилась высокомерием. ‑ И, если ты думаешь, что я, в отличие от отмеченных тобой смертных восемнадцатого века, не способна постоять за себя, ты идиот, Казанова!

В ответ на его удивлённый взгляд она добавила:

‑ О, да, я знаю о тебе всё.

Он все еще не пришел в себя:

‑ О чём ты говоришь?

‑ В те времена я уже жила. И все в Ллоре слышали о братьях‑ воинах из Эстонии. Генерал, учёный, загадочный воин... и развратник.

Он сжал челюсть при мысли, что его жизнь анализировалась, особенно существами, которых он даже не мог понять. Обуздавшие Жажду смогли собрать немного информации об обитателях Ллора – в чём секрет их бессмертия, вампиры не знали, – но то, что они следили за его подвигами?

‑ Развратник? – только за это его и запомнили? – Может, я и оставлял женщин, которыми наслаждался, потому что не желал иметь с этим никаких дел.

Хотя сейчас он хотел завершить спор, поцеловав её и уложив в кровать, и желание этого смущало его даже больше. Он продолжил:

‑ Не нужно быть гением, чтобы понять, что час, который мы разделили, был лучшим из всех, что у нас когда‑ либо будет – таким образом, думаю, на этом надо остановиться.

‑ Ты и представить себе не можешь, каково это, когда в тебя вдохнула жизнь одна из немногих Валькирий, готовых принять в своей постели вампира.

‑ Для чего? Чтобы заморозить?

В один миг она отступила, взмахнув покрытой волдырями рукой, чтобы дать ему пощёчину.

‑ Сделай это, ледяная королева. И ощути боль вместе со мной.

Молния вновь ударила, когда она опустила руку.

‑ Ты не стоишь этого, кровопийца, ‑ проговорила она, но он почти не слышал. Чуть ниже её ключицы маленькая полоска крови от последней раны только что увеличилась.

Абсолютно красная на фоне гипсовой кожи она призывала его, заставляла представить, как он проводит по ране языком, затем связывает Валькирию, чтобы насладиться вкусом её груди.

Запах уже окружил его повсюду. И сейчас увидеть кровь?

Не смотри на неё.

Как, чёрт возьми, Николай сдерживался после укуса Мист все эти годы?

Мёрдок сжал кулаки, борясь с тем, чтобы не напасть на Даниэлу. Он был способен противостоять желанию дотронуться до неё, когда испытывал самое болезненное в своей жизни стремление кончить.

Но я буду не в состоянии противиться и этому влечению...

Глава 10

Как это могло случиться? Всё было так хорошо. Фантазия стала реальностью... отчасти.

Но сейчас радужки глаз вампира вновь почернели. Так он рассержен не меньше неё?

Дани повернулась, чтобы схватить футболку, и надела её до того, как сбросила простыню. Когда она встретила его пристальный взгляд, вампир выглядел ещё более яростным, чем прежде.

‑ Очевидно, мне нужно уйти, ‑ сказала она, в тот же момент подумав: «Скажи, что я твоя Невеста, и что я остаюсь. Будь властным самонадеянным вампиром‑ неандертальцем»!

Она просто хотела услышать, что он не позволит уйти и что ей остаётся лишь подчиниться ему, или ещё какой‑ нибудь не допускающий возражений бессмысленный вздор, который обычно говорят эти мужественные мужчины. Таким женщинам, как я.

Однако этот даже не посмотрел на неё:

‑ Ты должна уйти. Прямо сейчас.

Он бросает меня. Она не представляла, сколько ещё продержится её самолюбие. Большинство Валькирий ненавидели вампиров – как и многие из существ Ллора, – и всё же Дани была готова попытаться ещё раз. Он понятия не имеет, чем я рисковала ради него.

‑ Я сейчас немного растеряна. Большинство вампиров становятся ни на что негодными вдали от своих Невест, ты не сможешь забыть меня так быстро.

Из‑ за того, что он больше не нуждался в ней: Дани уже помогла ему, освободив, и её обязанность как Невесты была выполнена, ‑ сейчас он мог быть с другими женщинами. Её он уже использовал.

Но однажды он поймёт, что оставил после себя – холодную сломанную куклу с обожжённой кожей, девушку, которой он бы никогда не смог овладеть, – и тогда он захочет попросить прощения.

Её нижняя губа задрожала, и Дани мысленно выругала себя. Не смей плакать у него на глазах!

‑ Я думал, ты собиралась уйти.

Гнев пересилил желание заплакать. Как именно ей полагалось уйти? У неё здесь нет машины, она даже не знает, где они.

‑ Нет.

‑ Что?

‑ Пока не скажешь, почему ты так хочешь избавиться от меня?

Взгляд вампира был прикован к её шее, рычащим голосом он произнёс:

‑ Я готов наброситься на тебя. Настолько безумен, что готов забрать твою кровь.

‑ Но вампиры твоего клана не кусают живых, ‑ её рот приоткрылся, и она отступила в настоящем страхе, ‑ я пока недостаточно сильна, Мёрдок. Сделав это, ты убьешь меня.

Его глаза расширились, затем сузились. Он уже начал подходить к ней. Она попятилась к стене.

Хватит ли мне холода, чтобы остановить его? С угрожающим видом она начала создавать из ладоней лёд, планируя заманить вампира так же, как она делала раньше.

Подойдя прямо к ней, он вдруг покачал головой, его тело полностью потеряло равновесие. В последний раз взглянув на неё, он резко выкрикнул:

‑ Уходи отсюда. Прежде, чем я вернусь.

Затем он исчез.

Сколько времени прошло с тех пор, как он оставил её, Мёрдок не знал.

Ему казалось, несколько часов. Но только сейчас дикое безумство отпустило его.

Оставив Даниэлу, он переместился в свои комнаты в Горное облако, замок Кристофа, где, словно зверь, набросился на предложенную ему кровь.

Сейчас красный цвет был повсюду. Он уставился на грязный пол и столешницу. Боже мой, что я мог сделать с ней?

Он всё ещё поражался тому, что смог удержаться от прикосновения к её сладкой груди – смог бы он отказаться и от её шеи?

Отдышавшись, Мёрдок ополоснулся под душем, затем переоделся. Сумев вернуть себе часть былого благоразумия, он решил отправиться в Блэкмаунт.

Возвращаясь в разрушенное временем поместье, он всегда испытывал неловкость – почти все члены семьи Мёрдока умерли в этих стенах, – но сейчас было необходимо поговорить с Николаем.

Он переместился в большую комнату на нижнем этаже, пытаясь услышать звуки борьбы. Или чего‑ нибудь другого. Поместье было безмолвно. Нахмурившись, он переместился к спальням хозяев и был ошеломлён тем, что увидел.

Николай и Мист мирно спали в одной постели. Николай обнимал Валькирию, а она прижималась к его груди.

На лице Николая ясно читалось удовлетворение, как будто с него ушла усталость прошлых лет. Кожа всё ещё была бледной, тело ‑ всё ещё измождённым, но вот лицо...

Как и предсказывала Даниэла, Николай и Мист пришли к своего рода пониманию.

Интересно, Николай считает само собой разумеющимся, что может обнимать Невесту? Мёрдок вдруг чётко осознал это и впервые в жизни позавидовал Николаю. От чего ему тут же стало стыдно.

Он не знал никого, более достойного этого покоя, чем его брат.

При взгляде на них его враждебность к Мист ослабела. Неважно, что случилось в прошлом, сейчас она приносила Николаю удовольствие.

Мёрдок покачал головой, больше не удивляясь тому, что его брат привёл Мист сюда. Николай всегда приходил в Блэкмаунт, когда скучал по своей семье.

С этой женщиной он хотел начать всё заново.

Мёрдок попытался представить, каково это, обладать женщиной, принадлежащей лишь тебе и никому другому... и не смог. У него так не получится. Он прогнал собственную Невесту. Только сейчас Мёрдок осознал, что свой гнев на Мист, неудовлетворённость от того, что в него вдохнули жизнь, он перенёс на Даниэлу. На ту, которая не сделала ничего, чтобы заслужить его ярость; как раз наоборот.

И не имело значения, как он прогнал её. Только то, что он это сделал. Это был самый приемлемый выход. Он лишь положил конец её боли, ведь он почти укусил её.

Даже после пыток длиною в пять лет, Николай не уступил жажде крови и не укусил Мист. На шее не было следов.

В ту же минуту брови Николая вытянулись в линию, он крепко сжал свою Невесту. Даже во сне Николай чувствовал чье‑ то присутствие.

Итак, Мёрдок переместился обратно на завод. Он задержал дыхание, когда материализовался, не зная, осталась ли Даниэла в здании, как он надеялся, или ушла.

Пусто. Он постарался не замечать собственное разочарование. Чего ты ждал? Он напугал её, обидел её...

Около телефона он заметил обрывок бумаги. Бросившись к столу, он накинулся на записку и прочёл:

Вампир,

Когда‑ нибудь в будущем ты очень захочешь узнать мой номер. Так что я подумала, что могу оставить тебе это:

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒