Скотт Вестерфельд 14 страница

– «Левиафану» было позволено остаться в столице еще на четверо суток, но накануне ночью отважные османские солдаты обнаружили в Дарданеллах дарвинистских саботажников. Все они были убиты либо взяты в плен. В благородном гневе за такое вероломство великий султан потребовал, чтобы воздушный корабль дарвинистов незамедлительно покинул столицу.

Алек выронил газету.

– Как я, в общем‑ то, и думал, – сказала Дэрин. – Фольгер замышлял бежать прошлой ночью, но поскольку корабль был отправлен вчера…

– То он улетел вместе с ним, – тихо подытожил Алек.

Дэрин кивнула. В чем‑ то их чувства совпадали: получается, вместе с графом улетел и «Левиафан».

ДИСКУССИЯ В ОТЕЛЕ

– Куда они теперь его повезут? В Лондон?

– Нет, – вздохнула Дэрин. – Им сейчас обратно на Средиземное море. В воздушный дозор.

Разумеется, дело было далеко не в одном дозоре. Корабль должен будет ждать прибытия бегемота. Впереди недели напряженных тренировок: предстоит натаскивать громадного зверя в узких бухтах и проливах. Сплошные учения, ночные тревоги. А она здесь, заперта в чуждом городе, в полном одиночестве, если не считать Алека с его людьми, этого вот лори проницательного да еще неизвестной девушки.

– Но, Дилан, – спросил между тем Алек, – если ты не сбежал, то как оказался здесь?

– А то ты не видишь, – усмехнулась Лилит. – Роба германского матроса – это у него маскировка. – Она повернулась к Дэрин. – Значит, ты один из тех диверсантов, правильно?

Дэрин нахмурилась. Что и говорить, соображает эта особа прытко.

– Ну да. Я единственный, кому удалось уйти. А те трое бедолаг были моими людьми.

Алек, опустившись в кресло с кистями, тихо ругнулся по‑ немецки.

– Жалко. Это я насчет твоих людей, Дилан.

– А мне, думаешь, не жалко? И Фольгера в том числе, – добавила Дэрин, не будучи, впрочем, уверенной в искренности этой фразы. Слишком уж непрост был ландграф для искренности ее чувств. – Он в самом деле очень хотел к тебе примкнуть.

Алек медленно кивнул, глядя в пол отсутствующим взглядом. На секунду в нем проглянул растерянный мальчуган, но вот он, собравшись, поднял на нее взгляд.

– Что ж. Я думаю, ты нам пригодишься, Дилан. Если на то пошло, ты прекрасный солдат. Я уверен, комитет рад будет принять тебя в свои ряды.

– Ты о чем? Какой еще комитет?

– Комитет союза и прогресса. Он собирается свергнуть султана.

Дэрин, распахнув глаза, поглядела на Лилит, затем опять на Алека. Свергнуть султана? Выходит, граф Фольгер был прав и Алек в самом деле связался с шайкой двинутых анархистов? Да не просто, а еще и с обезьяньим луддитским уклоном!

– Алек, – сказала негромко Лилит, – мы не можем посвятить этого мальчика в наши секреты. По крайней мере, пока он не познакомится с Нене.

Алек лишь вяло отмахнулся.

– Дилану доверять можно. Он давно уже знает все про моего отца, но так и не выдал меня своим офицерам.

У Дэрин буквально отвисла челюсть. Алек что, успел рассказать этой вот девице‑ анархистке насчет своих родителей? Да ведь он в Стамбуле всего три чертовых дня!

Ей вдруг захотелось просто встать и выйти отсюда вон. Там, в порту, она видела, стоит не меньше дюжины судов под британским флагом. Может, какое‑ нибудь из них вывезет ее в Средиземное море, подальше от этого бедлама? С чего бы ей, забыв о присяге, радеть о каком‑ то дурацком принце?

– Кроме того, – Алек, встав, положил руку на плечо Дэрин, – здесь, в Стамбуле, Дилан оказался по велению судьбы. Ясно, что ему суждено нам помочь!

Дэрин и Лилит, переглянувшись, одновременно пожали плечами, но Алек их скептицизм проигнорировал.

– Ты послушай, Дилан, – сказал он. – Вот вы, дарвинисты, хотите удержать османов от вступления в войну, так? По этой причине доктор Барлоу и затащила нас всех в такую даль.

– Верно, но потом дела пошли вкривь и вкось. Все, чего мы на сегодня добились, так это того, что султан все плотнее сближается с германцами.

– Может быть, – кивнул Алек. – А если этого султана взять и свергнуть? Со времен недавней революции германцы вызывают у повстанцев все большую неприязнь. И уж они‑ то не примут сторону жестянщиков ни за что.

– Знаешь, англичане не многим лучше, – заметила Лилит. – Все великие державы стремятся что‑ нибудь от нас заполучить. Но нам‑ то, пойми, ваша война даром не нужна. Мы лишь хотим сбросить с шеи султана.

Дэрин коротко взглянула на девушку: так и непонятно, можно ей доверять или нет. Алек, судя по всему, доверился, раз уж выболтал все свои секреты. А если напрасно? Ну а коли так, то ему тем более нужен кто‑ то, кому он действительно может доверять.

– Великие державы, – отвлекшись на секунду от уплетания арахиса, внес в разговор свою лепту Бовриль.

Дэрин медленно вздохнула. Она пробралась в Стамбул для того, чтобы помочь Алеку, и вот он сам просит помощи. Только объем ее куда как превышает все самые смелые ожидания. Зато если султана действительно удастся выкинуть из дворца, тогда проливы останутся свободны и русской армии не грозит истощение. И алчное стремление жестянщиков утвердиться в Азии пойдет прахом.

Так что это шанс не просто помочь Алеку, но и изменить ход всей треклятой войны. Быть может, остаться здесь – ее долг.

– Что ж, ладно, – произнесла Дэрин. – Чем смогу, помогу.

•ГЛАВА 31•

– Ну как, похож я на турка? – спросил Клопп, рассматривая себя в зеркало.

Алек не сразу нашелся, что сказать. На турка мастер‑ механик походил менее всего, скорее на обернутый в синий шелк цеппелин с кисточкой на покатой носовой части.

– Может, лучше бы смотрелось без фески? – задумчиво предложил Бауэр.

– Наверное, ты прав, Ганс, – рассудил Алек. – Тюрбан бы лучше подошел.

– Без фески, – сказал с плеча Алека Бовриль, уплетая очередную сливу.

– Феска тоже неплохо, – заметил Дилан.

С немецким у паренька определенно обстояло лучше, хотя словарный запас все еще нуждался в пополнении.

– А как завязывается тюрбан? – поинтересовался Клопп, но этого никто не знал.

Бауэр с Клоппом торчали безвылазно в отеле уже примерно неделю и понемногу сходили от этого с ума. Клетка, хоть и золоченая, все равно остается клеткой. Наконец‑ то наметилось дело: поход на склад Завена, чтобы осмотреть шагоходы комитета. Проблема состояла в том, как туда добраться незамеченными.

Алек с Диланом накупили на Большом базаре кое‑ каких вещей для маскировки, но результат не слишком впечатлял, точнее, впечатлял, но не так, как хотелось бы.

Бауэр смотрелся чересчур броско, прямо как швейцар при входе в отель, а Клопп в своих свободных одеждах стал похож на шелковое облако в штанах.

– Нам и необязательно выдавать себя за османов, – потерял терпение Алек. – Тут всего‑ то пройти через вестибюль и сразу в таксомотор, а на нем до склада. На нас и внимания не обратят.

– Тогда уж вам, юный господин, можно сразу одеться как принц из габсбургского дома, – заметил Клопп, снимая феску. – Особенно учитывая, что анархистам известно ваше настоящее имя.

– Да не анархисты они! – уже в сотый раз повторил Алек. – Анархисты за то, чтобы уничтожить все правительство. А комитет желает всего лишь передать власть выборному парламенту.

– Все одно, нехорошее это дело, – покачал головой Клопп, – чтобы подданные убивали венценосных особ. Или вы забыли, как те сербские парни метали бомбы в ваших родителей?

Алек вскинулся было на подобную дерзость, но, подумав, мысленно махнул рукой. Представление о революциях было у старика самое смутное, а трескотня Лилит насчет равноправия женщин не вызывала ничего, кроме досады.

Ну да ладно, знакомство с Завеном и железные шлемы должны его порадовать. Ничто не действует на Клоппа так благотворно, как вид нового шагохода.

– За тем нападением, мастер Клопп, стояли германцы. А союз с комитетом – единственный способ с ними поквитаться.

– Уповаю на вашу правоту, юный господин.

– Вот так‑ то, – откликнулся Алек тоном кронпринца и посмотрел на Бауэра, который под его взглядом поспешно кивнул.

Зато убедить Дилана оказалось куда труднее.

Он почему‑ то сразу невзлюбил Лилит и наотрез отказался говорить о сути своего задания в Стамбуле, заметив лишь, что оно не из тех секретов, которыми можно делиться с «шайкой двинутых анархистов».

Все равно хорошо, что Дилан здесь и готов помогать. Один вид этого бесшабашного паренька вселял в Алека уверенность, что провидение на их стороне.

– Зверька нам надо взять с собой, – сказал по‑ английски Дилан, аккуратно одергивая свой шелковый костюм. Одежда сидела на нем безукоризненно; над ее подгонкой он провозился не меньше часа. – Доктор Барлоу говорит, что этот фабрикат может оказаться очень полезным.

– Полезным? Да он только и делает, что несет всякую чушь, – хмыкнул Алек, вскидывая на плечо свой главный груз – небольшую, но увесистую сумку. – Ученая леди хоть объяснила, каким образом он должен нам помочь?

Дилан открыл клетку, и Бовриль с готовностью скакнул внутрь.

– Говорила, что мы просто должны его слушать, потому что он такой… проницательный.

– Боюсь, от меня ускользает смысл этого английского слова, – признался Алек.

– Ну так и от меня тоже. – Дилан, сунув руку в клетку, почесал зверька под подбородком. – Ты же умница, да?

– Проницательный, – отозвалось существо.

Когда Клопп наконец собрался, Алек с помощью звонка вызвал паровой лифт. Через несколько минут четверка заговорщиков уже шла по вестибюлю. Здесь стояла оживленная суета, и никто не обращал внимания ни на их внешний вид, ни на ящики с инструментами у них в руках. Ключи от номера Алек кинул на стойку, и швейцар, учтиво поклонившись, повел компанию к выходу. Надо признать, что люди в Стамбуле не имели привычки соваться в чужие дела. У входа пассажиров ждало несколько таксомоторов, стилизованных под жуков‑ скарабеев. Алек выбрал самого крупного: пассажирские сиденья здесь располагались в два ряда. Габаритного мастера Клоппа удалось благополучно разместить на заднем, а Алек с Диланом сели на переднее. Принц, дав водителю несколько монет, назвал квартал, в котором проживал Завен. Тот коротко кивнул, и скарабей тронулся.

Сквозь уличный шум было слышно, как у себя в клетке подражает рокоту мотора Бовриль. Пришлось, нагнувшись, тихонько на него шикнуть; попутно Алек засунул под сиденье свою увесистую ношу.

– Гляньте‑ ка, сколько вокруг солдат, – обратил внимание Бауэр. – У них всегда так?

Алек, оглядевшись, невольно нахмурился. Шагоход держал путь по широкому, обсаженному деревьями проспекту. По обеим сторонам стояли шеренги османских солдат, преимущественно в парадной форме.

– Я столько ни разу не видел, – признался он. – Парад, наверное.

Таксомотор стал замедлять ход в густеющем потоке транспорта. Впереди отрыгивал черным дымом грузовой шагоход в форме буйвола, вызвав нелестное замечание Клоппа насчет разгильдяйства наладчиков. Шипели паром окружающие машины; вскоре вся четверка пассажиров расстегнула на одежде верхние пуговицы.

– Господин, – позвал негромко Бауэр, – там что‑ то происходит.

Алек пригляделся сквозь испускаемый буйволом чад. Впереди в сотне метров группа солдат останавливала каждую проходящую машину.

– Пропускной пункт, – догадался Алек.

– Иностранцам в этой стране положено носить с собой паспорта, – сказал Клопп.

– Может, выйдем и пойдем пешком? – спросил Алек.

Клопп покачал головой.

– Это лишь привлечет внимание. При нас ящики с инструментами, да еще и эта, прости господи, клетка.

– Точно. – Алек вздохнул. – Тогда, значит, мы туристы, а паспорта свои оставили в отеле. Если это не сработает, попробуем откупиться.

– А если подкуп тоже не сработает? – спросил Клопп.

Действительно. Со всем этим барахлом им не убежать, а затевать драку против такой толпы солдат тоже бессмысленно.

– Похоже, я знаю, о чем вы, – сказал на английском Дилан. – Вы думаете от них откупиться. А они откажутся. Никто из солдат не пойдет на риск при таком обилии начальства.

Алек чертыхнулся: точно, офицерские шляпы с перьями виднелись здесь на каждом шагу.

– Кто‑ нибудь может повести эту штуковину? – спросил Дилан.

Алек через плечо водителя поглядел на непривычные рычаги управления.

– Шестиногую‑ то? Я нет, а Клопп, пожалуй, со всем совладает.

– Ну так и трепаться нечего, – осклабился Дилан. – В нужный момент я выкину водителя, а вы с Бауэром пихнете за манипуляторы мастера Клоппа!

– Да, – растерянно кивнул Алек. – Все очень просто.

Но все оказалось, конечно же, совсем не просто.

Следующие пять минут были сущим мучением. Поток транспорта полз вперед со скоростью больной черепахи, а Клопп все это время вполголоса демонстрировал богатство своей разговорной лексики. Наконец прошел проверку чадящий буйвол, и таксомотор остановился на контрольной черте.

Подступивший солдат оглядывал пассажиров долго и озадаченно. Наконец, вытянув руку, он произнес что‑ то на турецком.

– Прошу прощения, – сказал Алек, – но мы не говорим на вашем языке.

Военный, учтиво козырнув, перешел на превосходный немецкий:

– Прошу вас, паспорта.

– А‑ а. – Алек сделал вид, что шарит у себя по карманам. – Ой. Я, похоже, свой забыл.

Примерно то же проделали следом и Клопп с Бауэром, озабоченно хлопая себя по шелковым одеяниям.

Солдат, вскинув бровь, обернулся и поднял руку, подзывая кого‑ то из своих.

– Чирий мне в задницу! – воскликнул Дилан, ухватывая под мышки и сдергивая с сиденья оторопевшего от неожиданности таксиста. – Жмем! Живо!

В ту же секунду, когда Дилан вышвырнул за борт водителя, Алек с Бауэром пихнули на переднее сиденье Клоппа. Веса в почтенном механике было ничуть не меньше, чем у винной бочки, но спустя секунду он уже орудовал манипуляторами. Таксомотор взвился на четырех задних конечностях как бешеный жеребец, рассеивая солдат оцепления. Секунда, и он рванулся вперед, только искры полетели из‑ под металлических ног. За пропускным пунктом затор заканчивался, и вскоре машина уже неслась во весь опор.

Сзади заполошно орали солдаты, сдергивая с плеч винтовки; послышалась беспорядочная стрельба. Дилан что есть силы сжимал объемистую талию Клоппа, чтобы их вдвоем не выбросило из такси. Озабоченной наседкой укрывал собой инструментальные ящики Бауэр, а Алек оберегал свою драгоценную сумку. Бовриль в клетке заходился безудержным смехом.

– Держитесь! – выкрикнул Клопп, закладывая на повороте крутой вираж.

Шесть жучиных лап лязгнули по брусчатке мостовой, как сабельные клинки о кирпичную стену. Алек высунул голову. Эта улица была уже; впереди едва успевали разбегаться в стороны пешеходы, спеша укрыться от жвал несущегося во весь опор механического скарабея.

– Клопп! Смотри, никого не зашиби! – крикнул Алек как раз перед тем, как машина правой передней лапой задела уложенные в штабель бочонки, которые не замедлили раскатиться.

Один из них лопнул, и в воздухе остро пахнуло уксусом. На следующем повороте машину снова занесло, и она помчалась прямехонько на витрину мясной лавки; по счастью, Клоппу удалось вовремя выровняться.

– Куда ехать?! – крикнул он.

Алек выхватил из кармана нарисованный от руки план и примерно сориентировался.

– Поворачивай, как сможешь, налево и сбавь скорость! Сзади уже никого нет!

Клопп, кивнув, перевел шестиногого скакуна в легкий галоп. На следующей улице по обе стороны тянулись лавки с запчастями и было полно грузовых шагоходов. На таксомотор никто даже не глянул.

– Не понимаю, как вы можете гонять на этих дурацких штуковинах! – выпрямившись на переднем сиденье, сказал Дилан. – Они ж на скорости – чистая погибель!

– А разве не ты эту поездочку предложил? – спросил Алек.

– А что, разве не с ветерком получилось?

– Ветерок‑ то ветерком, а вот, не ровен час, они опять повиснут у нас на хвосте.

НА ПРОРЫВ!

Следуя указаниям Алека, Клопп уводил таксомотор все дальше в промышленную часть города. Вскоре на стенах запестрели разноязыкие лозунги комитета. Правда, и уличных знаков здесь было меньше, а потому никак не удавалось найти те несколько переулков, помеченных на карте Завена.

– Вокруг уже все знакомое, – словно успокаивая, говорил Алек Клоппу. – Мы почти на месте.

– Незадача может возникнуть, господин, – подал голос Бауэр. – Вы ведь сказали таксисту, куда нам надо ехать?

– Ну да, примерно.

– Так те петухи его, наверное, уже допросили. Поэтому скоро они будут здесь.

– И вправду, Ганс, надо поторапливаться. – Алек повернулся к Клоппу. – Со склада Завена весь город как на ладони, стало быть, нам по‑ любому наверх.

Клопп кивнул и стал поворачивать теперь везде, где только дорога шла на подъем. Наконец таксомотор остановился на возвышенности, с которой Алеку открылся вид на то самое нагромождение складов, увенчанное апартаментами семьи Завена.

– Вон оно! Еще от силы с полкилометра!

– Тихо! – перебил вдруг Дилан. – Вы слышите звук?

Все прислушались. Звук действительно присутствовал, даже при работе мотора на холостых оборотах. Алек огляделся, но ничего особого не заметил, так, грузовые шагоходы да заводной почтовый фургончик.

– Это не здесь, – произнес Дилан, глядя вверх.

Алек тоже посмотрел туда и увидел…

В воздухе, прямо над ними, завис гиротоптер.

•ГЛАВА 32•

– Ищем укрытие! – скомандовал Алек.

Клопп снова погнал машину вперед, метнувшись за угол, в узкий проулок.

Над ними нависали каменные стены, между которыми небо смотрелось лишь тоненькой полоской. Гиротоптер то появлялся, то пропадал из поля зрения. Тем не менее там, где проулок допускал изгиб или поворот, до слуха тут же доносился стрекот лопастей.

Улицы заметно опустели: люди спешили убраться восвояси, чувствуя, что запахло стрельбой. Лишь бродячие собаки пару раз попадались навстречу, да и те опрометью кидались прочь.

Наверху что‑ то с сухим треском сверкнуло.

– Сигнальные ракеты! – крикнул Дилан. – Гиротоптер дает знать, что засек нас!

Где‑ то впереди пронзительно засвербили свистки.

– Клопп, тише!

За следующим поворотом таксомотор, дернувшись, замер, но было уже поздно. Впереди проулок перегородили солдаты с винтовками на изготовку. Клопп рванул на себя манипуляторы, подняв машину на дыбы как раз в тот момент, когда грянул залп. «Динь! Динь! » – защелкали пули по днищу шагохода.

Клопп, по‑ прежнему удерживая машину дыбом, с ходу ее развернул, посылая обратно тем путем, которым они приехали. Грянул еще один нестройный залп, пули выбили фонтанчики пыли из каменных стен по обе стороны проулка.

Таксомотор вильнул за угол, однако коробка передач под полом мучительно скрежетала, а в воздухе стоял запах жженого металла.

– В двигатель попало! – рявкнул Бауэр.

– Без паники, справимся! – начальственным голосом отозвался Клопп.

Он вывел скарабея на небольшую площадь со старинным каменным фонтаном и загнал его прямиком в воду. Вверх с шипением рванулось облако пара, измученный металл понемногу остывал.

– Долго не протянет, – предупредил Клопп.

– Мы ведь уже почти приехали, – сказал Алек, скользя взглядом по карте, и тут из клетки раздался рокот.

Черт побери, что зверьку пришло в голову имитировать теперь?

И тут сквозь шипение пара он расслышал, что именно.

– Шагоход приближается, – сказал Дилан, тыча пальцем. – Вон оттуда. Да быстро как.

– Судя по всему, большой. Придется от него сматываться, но тогда мы окажемся перед солдатами.

– Если только не уйдем вон туда. – Дилан указал на идущую вниз от площади каменную лестницу.

Алек покачал головой.

– Слишком крутая.

– На кой черт ему тогда ноги, если он не может лазать по элементарным лестницам! А ну давай шевелиться!

Велики или нет были познания Клоппа в английском, но суть разговора он, похоже, понял и тоже пристально посмотрел на уходящие вниз ступени, затем взглянул на Алека, тот кивнул. Старик со вздохом снова взялся за рычаги.

– Всем держаться! – крикнул Алек, одной ногой придавливая к полу суму.

Машина медленно накренилась вперед и заскрежетала вниз по лестнице, стукаясь о стены изрядно помятыми бортами и взметая тучи известковой пыли. Клопп каким‑ то чудом не давал ей перевернуться, и она дошла‑ таки до самого низа, съехав там на ровную брусчатку.

Алек оглянулся на сухие хлопки сзади. Это стреляли высыпавшие на площадь солдаты; плевались огнем черные зрачки винтовок. Вот в поле зрения показался двуногий шагоход.

Алек удивленно моргнул: опознавательные знаки на нем были османские, а модель явно германская, совсем не здешнего зверовидного фасона.

– Всем пригнуться! – крикнул он. – Клопп, ходу!

Таксомотор, скрежеща и натужно воя шестернями, двинулся вперед. Алек вновь оглянулся. Солдаты сыпались вниз по лестнице, однако шагоход остановился: экипаж явно не желал рисковать.

ВНИЗ ПО ЛЕСТНИЦЕ НА СКАРАБЕЕ

Алек еще раз сверился с картой.

– Уже вот‑ вот, Клопп! Ну же!

Таксомотор уже не мчался, а ковылял; одна из средних ног бессильно волочилась, но до улицы Завена он все же дотянул и вполз туда боком, будто пьяный краб.

Лилит с отцом, безусловно, слышали всю эту заваруху; они уже ждали, распахнув дверь склада.

– Живее, Клопп! – крикнул Дилан на своем неуклюжем немецком. – Гиротоптер!

Алек глянул вверх. Летучей стрекозы пока не было видно, но в воздухе уже нарастал стрекот. Исчезнуть надо было сию же минуту.

Машина, сделав шаг к открытой двери, напоследок чихнула и замерла. Как ни крутил Клопп пусковую рукоятку, мотор лишь шипел и отплевывался, словно брошенное в костер сырое полено.

– Чертова сволочная рухлядь! – неистовствовал Дилан.

– Лилит, не соизволишь? – невозмутимо спросил Завей.

Девушка вскочила за рычаги механической лапы – погрузчика. Рука с ревом ожила и, потянувшись, без труда затащила побитую машину в ворота склада. Тут же начала задвигаться дверь, и едва Завен зашел в помещение, как она отрезала их от улицы. Склад погрузился в темноту.

Алек, нагнувшись, проверил, на месте ли сумка. Слава богу, на месте, разумеется, куда же ей деться?

Секунду спустя зажглось электрическое освещение.

– Ничего не скажешь, эффектное появление, – сказал Завен с широкой улыбкой.

– А им, часом, никто не сболтнет? – спросил с опаской Алек, глядя на узкую щель под дверью, из‑ под которой пробивался дневной свет.

– Да не стоит беспокоиться, – махнул рукой Завен. – Все соседи – наши друзья. У нас здесь и не такое бывало. – Он поклонился в пояс. – Приветствую вас, мастера Клопп, Бауэр и Шарп. Добро пожаловать в Комитет союза и прогресса!

Шагоходы комитета вздымались сзади безмолвными истуканами, как древние языческие идолы.

– Какая необычная коллекция, – деловым тоном заговорил Бауэр. – Я такой и не видывал.

– Этот вот сражался еще в Первой Балканской войне. – Клопп указал на Минотавра. – Они уже тогда считались малость устаревшими.

– Войне, – повторил Бовриль, задумчиво глядя с плеча Алека.

Ах вот оно что. Алек‑ то поначалу решил, что вмятины на броне – от каких‑ нибудь тренировочных занятий. Но сейчас, в ярком свете полуденного солнца, заливающего просторный двор, легко было различить, что это и в самом деле видавшие виды, побитые войной и временем машины‑ ветераны.

– Но ведь их можно починить, да? – спросил он.

– Посмотрим, – ответил Клопп.

– Ба‑ а! Да неужто мы не справимся, общими‑ то силами?! – голосом оптимиста воскликнул Завен. Клопп уже был ему за брата, с которым они просто долго не виделись. – У вас, господа, знания, наверное, современные, зато у наших механиков опыт передается от отца к сыну – ну и к дочери, само собой!

– Эти машины нам как родные, – вставила Лилит.

– Гм, бабушки с дедушками тоже родня, – заметил Клопп, ставя ящик с инструментами.

В ответ на эту шутку рассмеялся лишь Бовриль, не замедливший проскакать по двору к стальным копытам Минотавра, которые он почему‑ то счел привлекательными.

Дилан все это время стоял в сторонке со скрещенными на груди руками.

– А сколько их вообще? – спросил он на ломаном немецком.

– В смысле, преданных делу революции? – Завен довольно потер руки. – У нас их в каждом здешнем гетто минимум по полдюжины. Всего набирается с полсотни, вполне достаточно, чтобы смести металлические элефантины султана. Мы бы и шесть лет назад с этим справились, да только были меж собой разобщены.

– А теперь? – спросил Бауэр.

– А теперь во, как кулак! – Завен в доказательство взметнул оба кулака. – Даже младотурки к нам примкнули. А все из‑ за этих германцев: вон как разгулялись, житья от них нет.

– Ну и благодаря Пауку, разумеется, – добавила Лилит.

– Пауку? – непонимающе посмотрел на нее Алек.

– Ну что, покажем им? – спросила Лилит отца и, не дожидаясь ответа, подбежала к большой металлической двери в стене и, подпрыгнув, ухватилась за висящую рядом цепь.

Пока Лилит по ней взбиралась, под весом ее тела цепь пошла вниз, а дверь, наоборот, со ржавым скрежетом поползла вверх. Внутри, в полумраке, обнаружилась здоровенная машина.

Алек понятия не имел, для чего она, однако неудивительно, что Лилит окрестила ее Пауком. По центру машины громоздились какие‑ то замысловатые агрегаты, от которых наружу тянулись восемь длинных членистых лап. В сердцевину этого чудища уходило несколько транспортерных лент, как у зерноуборочного комбайна.

– Опять какая‑ нибудь ходячая фиговина? – спросил на английском Дилан.

– Здесь ее называют Пауком, – пояснил Алек и покачал головой. – Только что‑ то не похоже, чтобы она передвигалась.

– Это не просто боевая машина, – объявил Завен, – а куда более мощный двигатель прогресса! Лилит, покажи гостям!

Девушка зашла в полумрак и скрылась где‑ то в недрах загадочного механизма. Вдруг осветилась приборная доска с манометрами и рычагами, среди которых был виден профиль Лилит. Она сноровисто разбиралась с управлением; через непродолжительное время брусчатка под ногами гостей загудела мелкой дрожью. Изящными, поистине дирижерскими движениями зашевелились в воздухе все восемь лап, каждая на свой манер регулируя и подгоняя транспортерные ленты и прочие части машины.

– Ого! – удивленно сказал Дилан. – Похоже на арахноидов – больших таких паукообразных, которые ткут шелк для парашютов.

Завен, размашисто кивнув, ответил на безупречном английском:

– Именно! Паук как раз и соткал нити, связующие нашу революцию. Тебе неизвестно, часом, что слово «текст» происходит от латинского «ткачество»?

– Текст? – удивился Алек. – Какое отношение имеет…

Он осекся, завидев, как в сумраке мелькнуло что‑ то белое. На одной из лент, исчезая в темных недрах машины, разворачивался рулон бумаги. Вовсю мелькали лапы, орудуя лотками и матрицами; другие в это время подносили ведерки с черной жидкостью; третьи длинными пальцами ловко нарезали и складывали бумагу.

ЗАГАДОЧНЫЙ МЕХАНИЗМ

– Силы небесные, – хмыкнул Дилан, – да это ж печатный станок, разрази меня гром!

– Вот‑ вот, силы у него поистине небесные, – согласился Завен. – Это вам не оружием греметь!

Пожужжав и покрутившись еще с минуту, машина замедлила обороты и затихла. Лилит, выйдя наружу, принесла с собой стопку аккуратно сложенных листовок с непонятными знаками.

– Ага, вот она, – сказал Завен, беря в руки одну из них. – Моя статья о предоставлении женщинам избирательных прав. Вы по‑ армянски читаете?

– Увы, нет, – ответил за всех Алек.

– А жаль. Но истинная суть содержится вот здесь. – Завен указал на цепочку символов, идущих узорчатой рамкой по периметру страницы: звездочки, полумесяцы, крестики.

– Секретный шифр, – сообразил Алек, припоминая символику на стенах соседних переулков.

При обилии газет и газетчиков на улицах Стамбула очередная листовка на тарабарском языке внимания особо не привлечет. А вот для тех, кому известен шифр…

Снизу Алека потянул за штанину Бовриль. Зверек переминался с лапки на лапку, кого‑ то или что‑ то изображая. Алек, прикрыв глаза, ощутил под ногами легкое сотрясение.

– Что это там гремит?

– Кажется, шагоходы, господин, – сказал Бауэр. – Большие.

– Они что, нас обнаружили? – опешил Алек.

– Да что вы, – успокоил Завен. – Это у султана нашего парад в честь окончания Рамазана. – Он махнул рукой в сторону лестницы. – Пойдемте‑ ка на крышу, познакомимся со всей моей семьей. У нас с балкона великолепный вид.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒