Глава 1. Двое. 3 страница

***

- Ну что? – Деймос кидает на землю желтопёрую птицу со свёрнутой длинной шеей, падает рядом сам.

Имхе со стоном разгибает уставшую спину. Перед ним на земле красуются четыре треугольника, составленные из ленты сложных символов, изобилующих хвостами, загогулинами и прочими каллиграфическими изысками. Один из треугольников – чёткий, с прямыми, будто по линейке проведёнными краями, ровными буквами. Деино творение. Остальные рисунки этим похвастаться не могли – куча следов стирания и прочерчивания острой палкой заново, ни о какой симметрии речи вообще не шло.

- Как мог… - произнёс ящер, разводя руками. - Правильно?

Дей прищурился со своего места, скользя намётанным взглядом по рисунку заклинания.

- Лучше, чем в прошлый раз. Два не сработают, а вот одно вполне вызовет крохотное облачко… серного дыма, если не ошибаюсь.

Имхе удручённо вздохнул. Это была элементарная «спичка», короткая вспышка огня, не больше монетки в одно седи и не дольше, чем на три секунды. Но даже она у него упорно не получается.

- Дело не в тебе, - изрёк лоа-таш. – С пером и чернилами гораздо проще. Палкой или когтём по грунту – это умудриться надо. Я бы не заставлял тебя его вообще рисовать, просто практика такова. Хотя бы для первого своего магического опыта ты должен использовать все три формы, хотя лучше для каждого нового, конечно… Ты должен сплести, изобразить и сказать. Каждый звук - это написанный знак – это скрученная в узел нить. Разницы между ними нет. На самом деле эта система помогает лучше запомнить. Ведь когда ты рисовал, то проговаривал про себя текст?

- Само собой, как ты и велел.

- Тогда давай плести, - гиена с воодушевлением подсаживается рядом.

Деймос в качестве учителя времени зря не терял. В первый же вечер он вдолбил ему в голову устную форму «спички» – редкостную абракадарбу, из которой нельзя было пропустить ни слова, и расшифровал, что она означает.

И пока у Имхе не получится хоть какое-нибудь захудалое пламя, костра они не разведут. Вот вчерашнюю птицу пришлось есть сырьём.

Так повелось: Дей охотился, а Имхе должен был обустраивать ночлег и готовить. Он не согласился бы, не представляя, как гиена сможет догнать добычу - лапы его до сих пор слушаются плохо, если бы раз не увидел, как это происходит. Когда стайка щебечущих птичек, ощущая себя в безопасности на верхушке дерева, попала в поле зрения чёрной гиены и тут же пернатыми камешками упала вниз, задевая малиновыми крыльями ветки. Десять мёртвых птичек. И предупредительно: «Не спрашивай, как я это сделал». Ящер сгорал от любопытства, но держал язык за зубами. Что, если он так же на него посмотрит сгоряча? Дей движением старой привычки всё пытался зачесать пятернёй отсутствующую чёлку на лоб, видимо, понимая. Сложно постоянно смотреть мимо собеседника, а ему приходилось. Потому что одной минуты его неотрывного змеиного взгляда Имхе хватало, чтобы занервничать и почувствовать себя не в своей тарелке. В неподвижных зрачках, как в бездонных колодцах, он видел тьму, будто смотрел не на кахири, а в глубокий провал где-нибудь в подземных пещерах. Он подумал, что воображение играет с ним злую шутку, но пропасть была пугающая, мертвая, ей не было ни начала, ни конца, и она завораживала.

- Отчего этот след? – спросил как-то ящер, набравшись смелости, указывая на его шею. Если потёртости на боках можно было списать на действие безликих сил природы – неизвестно, что там было под землей, то эта багровая лента явно была делом рук кого-то разумного.

- От ошейника.

- Они разве бывают такими острыми?

- Ещё как бывают, поверь мне.

***

«Сила мага в зависимости от ранга увеличивается в геометрической прогрессии, - говорил Дей. – Поэтому два сая пятого уровня не заменят собою сайнику – того, кто достиг десятого».

А Имхе уже казалось, что он достигает своего предела. Это было не слишком страшно – несложных, но эффективных заклинаний было множество. В крайнем случае, их всегда можно было придумать.

«Волосинка» – периметр. «Циновка» - на чем спать. «Дождевик» - от падающих капель, только на ночь. Без этого уже непривычно обходиться. Дей сидел вечерами, слушая воду, что текла под землёй и на поверхности, а Имхе плёл.

- Ты правда чувствуешь, как она там течёт?

- Конечно, - произнёс Дей, не поднимая глаз, во время этого ритуала направленных куда-то вниз, но не закрытых.

- А у меня так получится?

- Ты не лоа.

- Что же мне тогда слушать?

Последний вопрос всё же выбил гиену из нужного состояния, он оделил ящера укоризненной гримасой и проронил:

- Если тебе так уж хочется приводить в порядок сознание - слушай себя. Пустоту в своей неразумной голове.

Серый ватник неба, истекающий моросью. В него закутаны леса, холмы, проплывающие мимо тёмные от влаги стволы и мокрые ягодные кусты. Дождь лил все тридцать часов в сутки, то усиливаясь, то ослабевая, не прекращаясь. Вечно вымокший мех и чешуя. Хорошо, что он не был таким ледяным, каким станет зимой, и кахири, обсыхая вечером у дымного костра, по счастью, избегали простуды. Они ни разу ни напоролись на тех чудовищ, что родились из Гнева. Когда Имхе озвучил этот очевидный факт, Дей сказал, словно это само собой разумелось:

- Я же обещал. И патрулей не встретим.

Светлые бамбуковые домики на невысоких сваях с соломенными крышами облепили небольшую речушку. Вокруг деревни пестрели возделанные поля, прорезанные тропинками и живыми изгородями. Можно было различить в воздухе запахи готовящейся домашней еды, хлеба и различной скотины.

- Нужно дождаться ночи, - решил Дей.

- Зачем? Мы же не должны туда заходить. Или что-то поменялось?

Три дня назад они сошли с пути, который проложил в сплошной чаще Гнев Вахравы и искали начало северного тракта, чтобы пойти параллельно ему. Дорога, идущая из этого поселения, рано или поздно выведет туда, куда надо.

- У нас нет ни одежды, ни маломальского оружия, - пояснял Деймос. Они отходили подальше, чтобы не попасться никому на глаза. - В лесу гулять в самый раз, даже удобнее. В деревнях же, будь добр, накинь что-нибудь. В городах закутайся чуть ли не целиком. Конечно, исключая бедные районы – там вообще…

- Мы их ограбим, что ли? – Имхе не знал, удивляться ему или нет. Он должен возразить? Возмутиться? Оставить всё на его усмотрение?

- Ага. И ещё кое-что выясним. А если ты думаешь, что мы могли бы выменять нужные вещи у жителей на что-нибудь, то ошибаешься. Никто с нами и разговаривать не захочет. Нам ещё надо успеть сделать с десяток «Снов глухаря». Третий уровень ты потянешь, а чертить буду я.

***

Он не думал, что всё выйдет так.

Юную хади, неяркую жёлто-зелёная ящерку, тащило за загривок разозлённое чёрное существо, матерящееся сдавленным шёпотом на чём свет стоит. Она пыталась кричать, но Дей что-то сделал с её связками, и ни звука не вырывалось из её горла. Смотрела на идущего следом растерянного Имхе - глазами, полными мольбы и ужаса.

Начало-то было вполне удачным. Когда настала ночь, они прокрались в дом, выглядящий наиболее состоятельно. Имхе, как и полагалось, разбросал «Сны» на всех обитателей, чтобы они уж точно не проснулись в ближайшие полчаса, даже при случае падения какого-нибудь комода с гремящей посудой. На дверях не было замков. Ящер остался снаружи, Дей проник внутрь. Один раз вернулся, чтобы всучить найденные вещи – какие-то плащи и кинжалы в простых деревянных ножнах, и опять пропал в черноте спящего дома. Вернулся уже с извивающейся онемевшей пленницей и убийственно-мрачным выражением лица. Случайность – либо заклинание не подействовало, либо её естественная магия оказалась сильнее и поборола чужеродные путы быстрее, чем рассчитывалось.

- Если её отпустить, за нами начнётся охота, как за преступниками. Отправимся Лайелли на ужин, - бормотал со злостью он, волоча по раскисшей от дождя глине упирающуюся ящерку. Всё потуги вырваться были бесполезны – откуда взялась такая сила в тощих лапах гиены? Разве что как раз от этой злобы.

На его слова хади с таким усердием отрицательно мотала головой, круглыми просящими глазами глядя на Имхе, что казалось, её шея не выдержит и отвалится. Всхлипывала, горькие слёзы ручьём текли по лицу.

«Отпустите, отпустите меня, я никому ничего не скажу! Клянусь! Смилуйся, алый хэми! Уговори своего свирепого напарника сохранить мне жизнь! »

- Она скажет, она скажет, - как заведённый повторял Дей. – Я знаю, я слышу всё, что у неё на уме… Она скажет…

Ящеру было жутко, он не понимал, что ему делать, а каково было молоденькой кайлихири, на которую и родители никогда, поди, руки не поднимали? Казалось, что только стоит возразить взбесившемуся аохиджиту - попадёшь под раздачу, очутившись в таком же положении, как и она.

- Что ты хочешь с ней сделать, Дей? Ты её уже так напугал, она точно молчать будет, как рыба.

Они остановились перед нагромождением окатанных валунов, за которыми плескалась речка, оставив деревню позади. Ящерка посмотрела на их обоих с зарождающейся надеждой, сложила молитвенно лапки на груди. Наверное, правда молилась про себя: Вахраве или Уссщеиту, покровителю всех чешуйчатых.

Дей, всё время шедший спиной к нему, повернулся.

- Ты бы промолчал? – произнёс, не ослабляя хватки, глядя горящим взором куда-то вниз, в иссечённые моросью лужи.

- Нас всё равно не найдут, пожалей её, - не отступал Имхе. – Какой глупец станет прочёсывать эти леса в поисках двух несчастных воришек?

- Я знаю этого глупца, и пусть он пока пребывает в неведении относительно моего существования. Сейчас он может прихлопнуть меня, как муху, - отрезал тот. – Придётся её убить и отправить по реке.

Хади опять пытается закричать, но лишь беззвучно открывает рот.

- Ты в своём уме?! – повысил голос ящер. Впрочем, сомнений не оставалось: Дей был совершенно неадекватен. Как сумасшедший, расфокусированным взглядом скользил сквозь предметы - видел что-то своё, далёкое от реальности. Ругается, как пропащий матрос. Захотелось его стукнуть покрепче, чтобы в себя пришёл.

Лоа-таш, раздумывая, поглядел на пленницу, тут же замершую и переставшую всхлипывать от стиснувшего её смертельного страха. Потом посмотрел на Имхе и вздохнул с примесью лёгкого разочарования.

- Что, отпустишь? – понадеялся ящер.

- Нет. Шею сверну. Просто давно самки не было, ну да и чёрт с этим.

И без всякой паузы берет голову ящерки и резко поворачивает налево. Там что-то хрустит, и её глаза стекленеют. Не давая телу упасть, он втаскивает труп в воду, на стремнину, где течение подхватывает его и уносит в темноту ночи, покачивая на бурунах.

- Что ты наделал… - прошептал Имхе непослушным языком. Будто зачарованный, долго смотрел вслед мёртвой хади, не веря, что всё произошло на самом деле. Когда её стало уже не различить, он, до сих пор поражённый до глубины души, обернулся на гиену. Нестерпимо захотелось спросить почему-то лишь одно, казалось бы бессмысленное, но горькое:

- Почему ты меня не убил?

Дей вздрогнул, как от внезапного порыва холодного ветра, и выронил что-то из рук.

***

«Кахири не идеальны», - напоминал себе Имхе уже в течение двух дней, когда фраза «беспринципный ублюдок» начинала слишком усердно крутиться в уме. Он устал себя уговаривать. Доверяешь кому-либо, потому что иначе не умеешь, и вдруг он вытворяет такое, чего от него никак нельзя было ожидать. Это выбивает из колеи. Ящер был зол, но ни словом не обмолвился о произошедшем. Пусть сам гадает, в чем дело и мучается совестью, если она у него есть.

Тот, похоже, не мучился. Замечал радикально изменившееся отношение товарища, но его это нимало не беспокоило. Не выяснял ничего, вёл себя, как обычно, будто ничего и не случилось.

Многодневный дождь прекратился. Третий месяц весны Шелковик, как выудил Дей из безжалостно распотрошённых мозгов ящерки вместе с остальной информацией.

Несмотря на отчуждение, Дей со всей невозмутимостью продолжал заниматься с ним магией, а Имхе продолжал учиться. Лоа-таш хладнокровный, как мёртвый лось, перед лицом любой опасности, и при этом неуравновешенный. Если случайно надавить в разговоре не на ту точку или сглупить в неподходящем месте и положении, то можно узнать о себе много нового.

А потом его осенило: Дей просто не понимал, что тогда сделал что-то не так. Отсутствовала внутри деталька, отличающая дурное от хорошего. Он понимал лишь: рационально и нерационально, полезно или вредно. И не более того. Это было догадка, она была похожа на правду, и немного умерила молчаливый гнев ящера. «Нет, - возразил он сам себе. – Он просто безжалостная скотина, и ничего его не оправдывает».

На третий день Имхе потерял терпение:

- Тебе действительно всё равно?

Похоже, Дей этого и дожидался. Оказался так близко, глаза в глаза, что они едва не соприкасались носами. Произнёс насмешливо:

- Я беспощадный и жестокий убийца, у которого давно нет ни сердца, ни души. Очевидцы говорят, что я давно свихнулся, хоть и сохраняю иллюзию нормальности. Единственное, для чего я живу – это месть. Всё остальное не имеет для меня никакого значения. Ничего ты с этим не поделаешь. Тебе не повезло повстречать меня.

Кровожадный убийца?

- Было бы это так, ты бы не возился со мной, - пробурчал Имхе, старательно отводя взгляд от полыхающего напротив зелёного пламени с щелочками зрачков. – Давно задушил бы. Ведь я тоже запомнил тебя и могу проболтаться кому-нибудь лишнему.

Дей склонил голову набок, обдумывая его заявление.

- Любители оправдывать… Как хочу, так и поступаю.

Вот что на такое скажешь? Имхе медитативно выдохнул:

- Не всё случается так, как мы хотим.

Привычно услышал небрежное и на этот раз грустноватое «я знаю».

Кахири – не идеальны... А жаль.

***

- Это боевое заклинание «Лезвие». С этого вечера отставить мирные – их и так уйма.

На песке – круглое хрен-пойми-что. Узор, в котором букв-то не разобрать. Имхе вообще не верил, что такое можно одному объяснить, а другому постигнуть. Но, всякий раз, когда Деймос начинал вещать, всё чудодейственным образом становилось на свои места и запоминалось. Не исключением стало и это. Он скопировал лигатуру, письменную форму, уже зная заклятие наизусть. Вернувшийся с охоты лоа-таш придирчиво склонился над его работой. Переходил от одной копии к другой и говорил с небольшими паузами, за которые успевал проверять:

- Сработает... И это. И это тоже.

Приятная неожиданность. Ящер ощутил прилив гордости – наконец-то попалось заклинание, не вызывающее у него затруднений, и это далеко не жалкий первый уровень.

Деймос поднял на Имхе уважительно-заинтересованый взгляд:

- Забавно. Бытовых заклятий ты не знаешь, а как дело дошло до боевых… Всё почти безупречно. Бестла – гений, много что до тебя донесла, вопреки регулярному исчезновению твоей памяти.

Ящер вообще не чаял, что такое возможно. Крупинки песка времени нет-нет да застревают, убегая в большинстве своём сквозь пальцы. Это радовало. Дей, конечно, никогда не говорил ничего обидного и не сердился совершенно, когда Имхе ошибался или тупил хуже кретина какого-нибудь. Такое терпение шло вразрез с его вспыльчивым характером, и феномен следовало относить на счет того, что обучать тому приходилось далеко не в первый раз.

- Почему ты полагаешь, что именно она?

Да кто угодно – мало ли магов на Вахраве?

- Да потому что эти заклинания придумал я, – заявил тот. Ящер аж подпрыгнул на месте. - Они отличаются от канона, что-то подправлено, что-то добавлено, убрано… В общем, их знают единицы. Бестла в том числе.

Ящер непроизвольно улыбнулся – следующая гиенья фраза должна была быть: «и не спрашивай, как я это сделал! ». В нём же ни капельки колдовства.

- Как, как… Теоретически! – отрезал тот, сложив руки на груди.

Читает мысли. Определённо.

- Ну что же, стоит попробовать «Ожог», «Лассо» и «Молот». Что-нибудь в этом роде…

***

Дей всё понимал, пусть внешне это понимание ни в чём не выражалось. Спрашивал иногда:

- Зачем ты идёшь со мной? – искренне, недоумевающее. С его точки зрения если что-то не нравилось, то логичнее было не сталкиваться с этим. Либо чёрное, либо белое, никаких оттенков. Казнить – так казнить, миловать – так миловать?

Ящер отмалчивался. Они успешно миновали уже три маленьких городка, и в любом из них можно было бы попробовать осесть, даже без обязательного теперь схаргла. Толстой монеты из металла, удостоверения: кто и откуда. На окраине они были не у каждого, и Имхе мог спокойно соврать, что издалека, получить схаргл и жить в своё удовольствие. В сущности, почему бы так не поступить?

Засыпая, не понимал, почему не ушёл именно сегодня.

Но утром он вставал, и видел тренировку Дея, у которого раны зажили настолько, что он мог себе это позволить. Бугристая ржавчина корост отваливалась, обнажая розовую новую кожу.

Он сражался с воображаемым противником, сначала с трофейным ханджаром – то в левой, то в правой руке, как умеют воины из регулярных отрядов дуумвиров-правителей. Потом шёл черед посоха, вырезанным из ствола молодого дуба, за который нужно было хвататься обеими ладонями. Имхе не мог оценить, хорошо или плохо гиена умеет владеть всем этим. Он понимал только одно: это было красиво.

Разминает запястья, мышцы рук и плеч, и приступает.

Серия быстрых движений, прыжков, диких отскоков, внезапных выпадов. Он больше практиковал всяческие увороты, чем атаки. Кинжал – оружие нападения, им защититься сложно. Спасает только непрерывное движение, своевременный уход от захвата. Всё время надо держаться вне досягаемости ударов противника. А стоит врагу подобраться поближе, нужно метить в кисть и вообще во всё, что неосторожно выступает.

Никогда ящер не видел, чтобы кто-нибудь двигался настолько быстро.

Посох был тяжелее, с ним стиль менялся до неузнаваемости. Скорость была гораздо меньше, а взмахи требовали больше силы и задействовали корпус тоже. Им, конечно, не убьёшь, но покалечишь как следует. Зубы там выбить, кости из суставов. Блокировать опять же можно.

Так продолжалось, пока Дей не выдыхался.

Имхе поражался его упорству – часа полтора, а то и больше ведь тратил, и ни дня не пропускал. Боевой монах. Ничего себе их там дрессируют.

- Хочется так же? – допустил Дей без всякой задней мысли, когда ежеутреннее внимание кайлихири ему надоело игнорировать.

Краснокожий неопределённо пожал плечами:

- Мне магии достаточно.

- А как же ближний бой? Что будешь делать, когда шайе иссякнет? Думаю, это ты тоже когда-то умел. Попробуй. Меня уже достаёт с невидимкой махаться – никакой неожиданности. Руки у меня, конечно, крюки, и навыки, честно признаться, не ахти, - так это тебе проще будет.

И, как будто всё уже решено, протягивает ящеру второй клинок эфесом вперёд:

- Это не боевой ханджар – у него нет гарды совсем, он охотничий. Но это неважно, первое время мы всё равно не будем вынимать их из ножен, чтобы случайно не покромсать друг друга.

- Почему тогда не посох?

- Потому что кахири с длинным ножом психологически более устрашающ, чем кахири с толстой палкой. У всех как-то выпадает из головы, что навалять одинаково здорово можно и тем, и другим... Чем лучше ты напугаешь противника, тем больше вероятность, что тебе вообще не придётся драться с ним, а это самый хороший исход.

- А если попасть из лука, то он вообще близко не подойдёт, - пробурчал Имхе. Дей не захотел или не успел позаимствовать ни луки, ни стрелы из приснопамятного дома.

- Лично я из него чертовски плохо стреляю, - объяснил он. - У тебя могло бы получиться, но я лучше потрачу это время на то, чтобы научить тебя дальнобойным заклинаниям и раскачать запас твоей шайе… Во время боя это гораздо полезнее, чем летящие стрелы.

***

Близ города Шелис, чьё благополучие и процветание зависело от железных рудников, они подошли слишком близко к жёлтой от глины дороге. Шелис считался местной столицей, крупнейшим торговым и административным центром по ту сторону Ожерелья Вахравы. Там был свой суд, свой рынок, немалые подразделения городских ташей и впридачу некоторые законы, отличающиеся от законов остального Северного нома.

Повозкам не было дела до путников в плащах с капюшонами цвета серого льна – сермяжного крестьянского оттенка, даже выйди они перед ними на дорогу. Тем более ни торговцы, ни патрули в тёмно-бордовых накидках, выискивающие разбойников или просто сопровождающие, не могли обнаружить их в лесной чаще – лоа-таш тщательно следил за этим. Поэтому надо было видеть его неприятное изумление, когда он едва успел дёрнуться в сторону, а стрела свистнула у него рядом с ухом, чудом не задев тревожно звякнувшие многочисленные серьги-колечки. Он со всей силы пихнул Имхе, в которого собиралась вонзиться следующая, быстро скомандовал:

- Валим!

Подлесок был низкий и целиком беглецов не закрывал, спрятаться от стрел в нём было невозможно. Неслись зигзагами во весь опор. Боковым зрением увидел, как какая-то сеть из полупрозрачных нитей паутинкой упала совсем близко слева – он даже различил потрескивание, с которым она гигантской лапой мгновенно сжала куст, оказавшийся под ней, в комок.

- Стоять! – раздалось за спиной, прыжках в семи. Близко.

Имхе надеялся, что нападающим наскучит их преследовать или они отстанут, главное не выдохнуться раньше их. Надеялся впустую: они нагоняли. Длинными скачками слева маячил чёрная гиена. Рот его был недвижим, при всём при том ящер отлично слышал его яростные комментарии у себя в голове:

- Сволочи! Не могу почему-то почувствовать, где они находятся… Ни сколько, ни кто - как слепой, махуту им в задницу!

И ещё много, много других ругательств и проклятий.

Вместо стрел, всё ещё промахиваясь, пролетали странные голубые струи, короткие, словно кто-то плевался раствором купороса. Только это была не жидкость – они разбивались о листья в пар. Один из преследователей, а, вероятнее всего, несколько, были магами. В какой-то момент Имхе яснее ясного понял, что им не скрыться. Дыхалка заканчивалась, даже подстёгиваемая адреналином, те же - не отставали. Шли полукругом, загоняли, как двух глупых оленей. До Дея тоже это дошло. Затормозил, разворачиваясь к атакующим лицом, достал посох, закрепленный на спине. Ящеру даже в голову не пришло побежать дальше без него. Он остановился и тоже вооружился своим ханджаром. Вспомнил, что против магов, бьющих с расстояния, это не поможет, и принялся плести дрожащими от волнения руками «Молот», вышептывая нужные части сбитым дыханием: «Маяк - кимага, горлышко - кахаму, площадь - циву…». Отрывал на миг взгляд от серо-стальных нитей - багровые капюшоны окружали их, подходя всё ближе. Шестеро. У троих в пальцах плясали активированные заклинания, готовые сорваться, куда прикажут. У остальных – палаши, изогнутые, со сверкающим остриём. Ещё один держал стрелу наизготовку.

- Шискены… - с презрением прошипел Дей. – Я не могу пробить их… панцири.

Маг вида равнинных лис – его рыжий хвост торчал всклокоченным веником, - видимо, главный, скомандовал:

- Брать живьём!

- Дей, мы не справимся с ними? – прошептал неуверенно Имхе. «Молот» был почти закончен. Хотелось верить в то, что лоа-таш найдёт выход и из этой ситуации, как прежде. Окажется достаточно сильным, чтобы перебить их всех. Ведь падали птицы замертво, становясь их ужином?

- Если я… буду биться насмерть, то они тоже не станут нас жалеть, - пристально следил за медленно подкрадывающимися шискенами. Сразу за всеми. - Тогда ты погибнешь.

- Сдаваться? – он не знал, чем это грозит. Их отправят в тюрьму? На каторгу? Продадут в рабство? Потому, что его могут убить, Дей не будет сражаться?

- Тем более, я не смогу одолеть сразу шестерых. Грёбаные щиты слишком прочные. Их делали не они.

Сдаваться в плен позорно, и аохиджит был мрачнее тучи, с такой суровостью зыркал на противников, что они должны были уже рассыпаться прахом.

- Хотя… Стоит попробовать, - вдруг оскалился с каплей весёлого безумия во взгляде, отстегнул застёжку на груди, роняя плащ и рюкзак на землю. Вот так вот с непосредственностью психа опровергнул собственные разумные доводы.

«Так меня точно убьют», - убеждённо подумал ящер. И белокрылой голубкой выпустил заклинание из рук прямо в главного мага.

Похоже, он всё-таки что-то намудрил в спешке. На какую-то секунду он оглох и потерял ориентацию в пространстве от резкого оттока почти всего запаса шайе, а в следующую секунду небесного цвета молния вонзилась ему точно в центр груди. Что-то внезапно связало щиколотки между собой, и он покатился кубарем в колючие кусты. Впрочем, распростёршись кулём и не в силах пошевелиться – обездвижило не одни ноги - он имел возможность видеть, что происходит вокруг. Картина не радовала.

Комариный писк в ушах на фоне шума целого леса, пригибаемого ветром, вместо звуков. Мелькали голубые чёрточки, ударяясь о слой прошлогодних листьев, мелькали багряные накидки шискенов и палаши, паутинки заклинаний, юркая худая фигурка Дея отпрыгивала от этого всего, что твой чёрт, отражая удары, но не имея никакой возможности атаковать. Продолжаться долго так не могло, и вскоре какая-то особо удачливая магическая сетка упала сверху, и сразу за ней надвинулось непроницаемое чёрное облако и скрыло под собой лоа-таша. Дождь из голубых плевков тут же закончился, воины прекратили махать оружием, один из них корчился на земле от непонятной боли, стискивая лапами башку изо всех сил. Выл. Имхе даже малость пособолезновал ему – он знал, каково это.

К сажевой туче подошёл один из магов, неся крепкие кожаные путы, извивающиеся живыми гадюками, и запустил их туда. Второй колдун, барсук со строго нахмуренными бровями, стянул такими же ремешками запястья ящера сзади, отменил действие паралича и заставил его подняться, чтоб посмотреть ему в лицо. Тут же твёрдый кулак, прилетевший в середину живота, согнул Имхе пополам. Следующий удар прилетел ему по спине. К колдуну присоединился шискен, и теперь его били не кулаки, а бамбуковые палки, которыми было вооружены все до одного блюстители спокойствия. Имхе сжался от боли такой интенсивности, которой раньше никогда не испытывал – это были тысячи ожогов, тело, поджариваемое на углях. Он пытался закрыть руками голову, и тогда ему прилетало по пальцам. Он давно лежал на земле, а шискены всё вымещали свою ярость и остановились лишь тогда, когда их палки окрасились кровью. Имхе едва дышал. Ему казалось, что они отдохнут и продолжат. Он чуть повернул голову в сторону гиены, надеясь, что это почти незаметное движение не спровоцирует воинов на новый приступ агрессии.

Дею явно досталось больше – его колотили все оставшиеся патрульные, не скупясь и в полную силу. Они бы продолжали дольше, и остановились лишь потому, что в здании тюрьмы это делать было бы сподручнее и изощрённее.

- Придёт время, я поужинаю вашими печёнками, – пообещал Дей голосом, в котором не было ни дрожи, ни страха, словно не он лежал на земле в виде жалкого комка из чёрного меха в старой крестьянской рубашке с расплывающимися по ней ярко-алыми пятнами. Они могли сломать ему рёбра и вообще всё, что заблагорассудится, в своей жестокости.

- Закрой поддувало, горе-каннибал, - рявкнул один из багряных капюшонов и наградил его очередным пинком. – Мы-то можем тебя и ещё угостить, да вот ты подохнешь.

Что им его пустые угрозы? Его руки связаны за спиной, а их палаши всегда наготове.

- Это же шем, – сказал кто-то из магов. – Только представьте, парни, нам попался долбанный шем…

- Ты так не радуйся, видишь, сколько с ним уже возни? Свою выручку по полной отработаешь.

Их поволокли через лес, готовые предупредить малейшее подозрительное действие и периодически награждая шлепками и тычками. Лоа-таш шёл позади, и ящер предпочёл за благо не оглядываться под внимательным взглядом колдуна. Но если он всё-таки шёл, то это было уже кое-что.

Рядом кто-то тащил на закорках пребывающего без сознания мага-командира, а кто-то – шискена, которому шем успел расплавить мозги, как мог.

Два-два. Имхе почувствовал, как губы помимо воли растягиваются в безумной торжествующей улыбке. Был уверен, что Деймос сейчас скалиться точно так же, хищно обнажая белые клыки. Имхе не знал, что с ними будет, но знал, что будет только хуже. Всё было так плохо, как только могло. А он всё равно – щерился, прогоняя огонь, что ссадинами, кровоточащими порезами и будущими синяками сжигал его шкуру.

Сумасшествие, оказывается, заразная штука.

***

Управа города Шелис сочетала в себе тюрьму предварительного заключения в подвале и казармы шискенов на двух верхних этажах. На первом они занимались государственными делами, устраивали допросы, отправляли на суд или судили сами, а на втором жили, спали, пили и веселились – далеко не у всех были собственные дома и семьи в городе.

Это здание было построено с прямыми углами, а не скруглёнными, как принято в этом номе у кайлихири.

Первое, что Имхе почувствовал, очутившись здесь – это ненависть. Она пропитывала деревянные балки, грязные половицы, стены и сам воздух. Всё источало её, как больная рана – сукровицу. А ещё тут была смерть.

Им развязали руки и бросили в камеру, закрыв следом решётчатую дверь из железных прутьев.

- Колданёт из вас кто-нибудь – обратно в лоб прилетит, а потом придём мы и отделаем затейника так, что пешком ходить не сможет. Никогда! - и хохотнул над собственной шуткой.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒