|
|||
Всеволод Вячеславович Иванов. Цветные ветра. ИВАНОВ Всеволод.. Цветные ветра.. ПовестьСтр 1 из 10Следующая ⇒ Всеволод Вячеславович Иванов Цветные ветра
ИВАНОВ Всеволод. Цветные ветра. Повесть
I
Бей дрофу в голову! В крыло или в грудь ударишь — соскользнет пуля, и летит птица умирать в камыши. Забыл это Семен, промазал птицу. Рвет злобно нога его алый мышиный горошек, золотую куриную слепоту — нежные девичьи травы. Траву ли тут жалеть? В долине пахнет по-праздничному теплыми листьями. Сосна смолью течет с гор; небо камнем, как шарфом, обложено, и гудят в Чаган-Убинском урочище синие кедры. Идет, прихрамывает на одну ногу. На ногах бродни икры давят, тело трут в паху штаны, мокрые от пота, а до поселка четыре версты — Чаган-Убинское урочище надо еще перевалить. — Порох вздорожал — не найдешь, а дрофа — в тридцать фунтов. Бей дрофу в голову! — Кикимора! Заяц перед ним монгольский, зеленоглазый — та-лай, выскочил на дорогу, уши поднял, смотрит. Даже заяц-талай и тот понимает — дорог порох. Налево в синих камышах в сытом гоготе гуси. По привычке вскинул он ружье, пошел, но вспомнил, свернул на старую дорогу. — Бей дрофу в голову! И никогда так не случалось — сплутал он. Смотрит — мочажина тускло-синяя, болотина, из мочажины ударил в небо черныш-утец. — Тьфу ты, пропастина! Стал Семен свертывать на тропу, а тут перед грудью елань — поляна. На елани высокий, лилово-мшистый камень, а подле камня трое сидят. Еловую сухостоину жгут, на треножнике — чайник. В шинелях трое те, в грязных, оборванных. Лица мутные, земельно-синие, а глаз кипит беспокойно по небу, по травам, по камню. Смотрит — чужие, в его волости таких нет. Один высокий, длинный, как сосна, а лицо медно-желтое — спокойно, и только глаз как у всех… И будто затопилось радостью что внутри у Семена. Палец еле курок поднял. — Неужто, восподи? … Ане? … Они! На земле, подле костра, т-синие красногвардейские шапки. Винтовки к камню прислонены. Выбрал Семен которого потолще. Взял на этот раз под ухо. Верностно. Выстрелил. Пал красногвардеец, рукой прямо в костер, а двое других прыгнули в чащу. Не успел патрона сменить… Обождал Семен, с какой стороны валежник затрещит. Жук грозно валится с ветки на пенек. Чирок в мочажине крякнул. Не слыхать, куда бегут. Плюнул. — Лихоманка вас дери! Ну и одново хватит! Подобрал он винтовки, два узелка с бельем, книжку какую-то, а убитого за пояс оттянул от костра, прикрыл в кустах хвоей. Вышел по тропе в Чаган-Убинское урочище. Тяжело винтовки нести, но от радости — ничего, терпеть можно. — Вот те и мочажина, — сказал весело. “А главное, — подумалось еще злобно, — у дрофы перо серое, крепкое — пуля не берет, бить дрофу надо в голову, в глаз…”
|
|||
|