Взрослые люди. 2 страница

14.
Тамара с начала весны готовилась к поездке в Англию. По программе обмена студентами. Училась она прекрасно, шла на красный диплом и поэтому попала в немногочисленную компанию счастливчиков, которые в середине лета должны были сесть в Москве на самолет и через несколько часов приземлиться (о Боже! ) в Лондоне. Это была большая, заслуженная удача, все родственники Томкой гордились. Требовалась только небольшая доплата, которую ее семья (о счастье! ) потянула.
Она усиленно училась, готовилась к летней сессии, делала загранпаспорт, собирала бумажки для получения визы, моталась то и дело домой помогать матери высаживать рассаду. Времени было в обрез. Ночами ей снился Андрей в байкерской своей косухе и одновременно туманный, мокрый город, по каменным улицам которого люди катаются в старинных экипажах, запряженных лошадьми. Почему-то Англия представлялась ей именно так и никак иначе.
Весной она особенно скучала по родителям, по деревенскому простору и сладкому теплому полевому воздуху. По трелям жаворонков, по мычанию одинокой, скучающей на вечернем сыром поле, коровы. Знала, как много по весне работы в деревне. И огород посадить и сад убрать и дом выбелить да подкрасить.
Но все было в радость. Нежная и тихая, тайная и сладкая, разделенная любовь давала такой заряд энергии, что ей казалось – она все теперь сможет. Томка чувствовала себя настолько сильной и смелой, что была готова ко всему. Делать карьеру, ничего не боясь, покорять другие страны, не чураться никакой сложной работы и стремиться вперед. Быть успешной, чтобы ею все восхищались и гордились. Да в ней самой в это время проснулась гордость. И многократно возросла уверенность в себе. Парни всюду провожали ее глазами. На улице, в университете, в кафе, куда она заходила с подружками. И она сама понимала почему. Потому, что глаза блестели, а улыбка не сходила с лица.
Впрочем, если бы Андрей сейчас приказал ей бросить все и сидеть дома, рожая его детей, она бы тоже согласилась. Ведь это означало бы только одно – счастье быть вместе. Вместе с ним. Суховатым, сдержанным, тихим. Но таким милым и нежным.
Он всегда был с ней. В мыслях и в телефоне – стоило только позвонить. Думая о том, что его студенты – программисты видят его по пятнадцать часов в неделю – она им завидовала. Ведь она сама видела его теперь не так часто, как прежде. То, что Андрей с превеликой страстью отдавался своему увлечению ее немного пугало. Тамара беспокоилась о его безопасности на дороге. И просила его отзваниваться на выходных, каждый раз, когда он выезжал куда-либо на мотоцикле. Он и отзванивался. Безропотно. Сначала ей, потом родителям. За это она тоже его любила.
Про Андрея она матери рассказала. Тихо, сидя вечером после трудового дня на лавочке у ворот. Рассказала, кто он, где работает, как познакомились. Показала фотку на своем телефоне. Мама вертела мобильник и так и сяк, всматриваясь в милое, светлое, улыбающееся лицо, снятое вполоборота.
-Зубастый…. Непонятно. Пацан какой-то еще. - пробормотала она. -Говоришь, двадцать пять ему? С семьей познакомил?
-Нет пока, - ответила Томка.
-Почему?
-Мама, да успеется. Не все сразу.
-Как познакомит со своими, то тащи его сюда. Поглядим.
-Ладно.
-И ты того… Не сильно то, а то как кошка поди влюбилась.
-Мама!
Впрочем, этого можно было ожидать. Мать была прагматичной. В Томкином отце было в сто раз больше романтики. Он до сих пор приносил жене с поля, после вечерней смены, разные цветы.
То, что Андрей подружился с ее братом, Томку только радовало. Как будто они оба теперь были под присмотром друг у друга, пока она занята. Ким стал реально меняться в лучшую сторону в присутствии Андрея. Перестал врать, прогуливать школу, бродить где попало и напиваться. Даже характер его как будто улучшился, он стал более уравновешенным и добрым. Томка гордилась Андреем. И считала, что лучшего человека ей никогда не найти. Поэтому любовь крепко засела у нее в сердце, голове и душе. Без него она уже не представляла саму себя.

***
Ветер задувал в шею и бился о колени. Ким притих, сидя за спиной Андрея. Было не то, чтобы страшно, но скорее непривычно. Андрей разогнался до предела. На такой скорости Ким с ним ни разу еще не ездил. Киму прежде казалось, что Эльф и в увлечении своем такой же как в жизни. То есть прагматичный и уравновешенный. Но оказалось совсем наоборот. У Андрея была какая-то ненормальная потребность в гонке, он выжимал мотоцикл по полной.
Начинало темнеть, Андрей сбавил скорость и съехал на прилегающую грунтовку. Остановился у маленькой рощи и заглушил мотор. Сразу же стало совсем тихо, послышалось пение соловья. От земли и деревьев тянуло сырой прохладой, запахом молодой травы, земли.
Ким осмотрелся. За рощей простиралось поле, по другую сторону была трасса. А невдалеке, на фоне темнеющего неба возвышалась сельская церквушка. Новенькая, из красного кирпича. В окнах ее было темно.
-Странно. Церковь есть, а деревни нет. – произнес Ким. –Что это за место?
-Деревня за рощей. Я не помню как называется. Мне здесь из-за этого и нравится. Людей не видно. Только природа вокруг, да эта церковь.
Они уселись на траву, рядышком. Андрей достал сигареты.
-Как далеко мы уехали?
-Километров восемьдесят.
-Не хило. Обратно ночью уже вернемся.
-Да. Но мы быстро доедем. Даже не заметишь. Обратная дорога обычно всегда короче.
Соловей пел во всю мощь надрывая горлышко. Вскоре к нему присоединился еще один и они стали орать на пару. В голосах их чувствовался трепет, сила и торжество жизни. Казалось, что слушать эти птичьи песни можно целую вечность.
Андрей прищурился на горизонт, Ким скосил глаза, протянул руку и выхватил у него изо рта сигарету. Как-то они уже выкурили одну на двоих – последнюю из пачки. Андрей был не против, а Киму тогда это очень понравилось. Было в этом действии что-то сближающее, едва ли не роднящее их.
-Блин, ну ты попросил бы что ли…. – пробормотал Андрей, доставая новую сигарету.
Ким выдохнул дым в небо. Сумерки так быстро сгущались, что вскоре вокруг стало совсем темно.
-Эльф, а вот если бы скоро был конец света, то что бы ты делал?
Эльфантель поднял голову вверх и посмотрел в небо.
-Так он уже скоро. Ты же сам знаешь. Через два года, - серьезно произнес Андрей.
-Да ладно тебе…
Ким, привыкший во всем доверять Андрею, перепугался. Но услышав, как тот фыркнул, понял, что он просто пошутил.
-Нет, я серьезно. Чтобы ты хотел сделать в оставшееся время?
-Ну…. Думаю, жить на полную катушку. Делать, то, что я хочу.
-Заниматься математикой?
-Хм…типа того.
-Это банально, - протянул Ким. – Каждый может ответить так.
-Да. Но только желания у всех будут разными.
-Думаешь? По-моему люди только и хотят, что денег, да побольше удовольствий.
-Нет. Это не так. Не всегда так. А ты чего бы хотел?
-Я? –Ким задумался. –Ну… бы хотел побывать в Португалии.
-Чего?? – Андрей рассмеялся и с любопытством уставился, развернув к нему свое лицо. –Ну ладно. Допустим. А почему именно в Португалии?
Ким поднял брови, вид у него был отрешенный.
-Потому что там конец материка. Я бы хотел стоять там на краю скалы, один. И смотреть в холодный и бушующий океан. И чтобы небо было серое…. Там мне было бы не жалко умирать.
Андрей перестал улыбаться. Затянулся, огонек у его губ ярко разгорелся и снова поблек. Они оба молчали. Ким почувствовал, что немного продрог, поэтому слегка передвинулся и прислонился плечом к Андрею.
-Н-да. Странные у тебя мысли. Умирать всегда жалко. Даже дряхлые и больные старики не хотят умирать. Хотя… хватит о грустном. Ты кофе хочешь?
Андрей поднялся с земли и достал из рюкзака термос и пакет с бутебродами.
Оба глядели вдаль, прямо перед собой, слушали проснувшуюся кукушку и наблюдали как сквозь тьму просачиваются звезды. Постепенно вокруг запахло сыростью, выпала роса и сразу заметно похолодало. Эльфантель сжимал пластиковый стаканчик обеими руками и грелся об него. А Ким грелся об Андрея, прислонившись к нему плечом и коленом к колену. Несильно, но тепло тела ощущалось. Поначалу он опасался, что Андрей отодвинется или просто непонимающе посмотрит в его сторону. Но он ничего такого не сделал. И это было классно. Андрей был понятным, простым, близким, но в то же время и неизведанным. В том смысле, что сложно было понять, где витают его мысли, что он еще планирует.
Киму хотелось это знать. Но он не стал нарушать тишину. Было слишком хорошо сидеть вот так, быть наедине с природой, но не быть одиноким.
-Так откуда такие мысли? –спросил Андрей. –Край материка и океан? Ты где-то прочитал и тебя это настолько впечатлило?
Ким улыбнулся.
-Я передачу видел.
-Любишь про путешествия смотреть?
-Смотрел как-то раньше. Сейчас и телека то нет….
Андрей наклонил голову к стакану и отхлебнул кофе.
-Ну уж если мечтать по-серьезному, то я всегда хотел в Аризону. В пустыню, в жару. Гнать по пустому шоссе весь день. А потом остановиться на ночлег в каком-нибудь отеле. А утром –снова в дорогу. И знаешь, бесцельно так, просто для кайфа. Просто мчаться через материк к океану. Смотреть вокруг на эти скалы, кактусы.
Ким улыбнулся и добавил:
-Каньоны. Это прямо про тебя. Если соберешься, то возьмешь меня?
-Да. С тобой легко. Можно не бояться быть тем, кто ты есть.
Ким посмотрел на него и затих. Андрей выпрямил спину.
-Мы с тобой задницы отморозим. Давай что ли собираться.

***
Утром Ким проснулся от стука в дверь. Голова была ясной, но какой-то тяжелой. На часах уже десять ноль-ноль. Еще бы поспать….
Пришлось идти открывать.
-Кимчик, я принесла тебе салатик домашний. И пирог. А ты чего спишь до сих пор? Сидел опять до утра за компьютером? Я тебе сколько раз говорила…
-Мам, я с Андреем катался. Вернулись поздно.
-Да? – она удивленно приподняла брови. – Это на мотоцикле что-ли?
-Ага.
Ким наклонился и взял на руки Борьку, цепляющегося за мамину юбку. Тот удивленно на него уставился.
-Борюсик, это братик тво-ой. Ты его помнишь? Ты, Ким, вообще дорогу домой забыл, как тебе не стыдно? Я все твои вещи сюда на коляске уже поперевозила.
-Они что, мешают?
-Нет. Ну тебе же нужны. Слушай, заканчивай уже эти катания ночные. Мало мне забот, так еще и об этом думать.
-А ты не думай.
-Умный ты какой. Вот родятся свои дети и попробуй потом не думать про них. Ездила я в молодости с твоим папашкой, гонзали только так. Думаешь отсталая уже и ничего не знаю? Я ведь тоже девочка была. И мотоциклы в те времена тоже были….
Ким громко засмеялся. Борька на его руках скривился.
-Ну чего пугаешь-то?
-Андрей водит хорошо, так что не переживай. Мам, проходи, хватит уже у порога стоять.
-Иди умывайся, а то заспанный такой. Я чайник пока поставлю.
Ольга торопливо вошла в квартиру, волоча за собой пакеты и сложенную в три погибели зеленую коляску-трость. Она вечно была такая, маленькая, шустрая и вечно таскала неподъемные тяжести. Ким опустил брата на пол и забрал у нее сумки.
-Я Андрея подниму.
-А он здесь сейчас? – насторожилась она.
-Ну да. Он вообще-то тоже тут живет.
-В кои-то веки я его застала. Хорошо. Познакомлюсь хоть. А то Анька мне все уши прожужжала о нем. Что мол за парень такой у Тамарки завелся? А я его в глаза еще не видела ни разу, - тараторила она.
Ким только вздохнул.
-Мам, ну он же не зверушка, чтобы на него смотреть. Он спит еще. И вообще, захочет – сам выйдет.
-Ким, иди, разбуди его. Пусть с нами попьет чайку.
Утро переставало быть тихим и сонным.

Ким остановился над Андреем в раздумьях. Тот еще крепко спал. На боку, отвернувшись к стене, уткнувшись носом в подушку. Под тонким шерстяным одеялом его фигура казалась незначительной. Так, кое-где выпирали косточки, да светлая взъерошенная голова с сопящим носом. С закрытыми глазами он казался совсем беззащитным, был непохож на себя.
Ким вдруг вспомнил как вчера они возвращались домой. Было холодно, джинсовка его не спасала и он грелся об Андрея, плотнее прижимаясь к его спине, сжимая ногами мотоцикл. Он бросил ручки и обхватил Эльфантеля за живот, обнял его. Ехать так было чертовски здорово. Они сливались в одно, Ким всем телом чувствовал движения Андрея, когда тот отклонялся в сторону или вперед, для того, чтобы удерживать равновесие. В ушах шумело, колени стыли от ветра, а в груди было жарко. Мимо мелькали какие-то тени, далеко вперед светили мощные фары, небо было усыпано звездами. А они все мчались и мчались в темноте, совсем одни.

Ким наклонился над его лицом, не чувствуя уверенности в том, что Эльфа вообще стоит будить. Обычно, если Андрею предоставлялась такая возможность, он спал до последнего.
Но сосед его неожиданно проснулся сам. Перевернулся на спину и приоткрыл глаза.
-Привет. Ты чего тут? Кто-то пришел? – спросил он.
-Да. Мама моя гремит посудой. И брат Борька с нею. Хочешь, пойдем с нами завтракать.
Андрей кивнул. Потом зажмурился.
Весеннее солнце нещадно рвалось в комнату яркими лучами. Казалось, вот-вот прожжет штору на окне. В комнате было жарко. На улице, под окнами, оглушительно громко чирикали воробьи.
Ким вздохнул.
-Эльф, давай сегодня тоже куда-нибудь съездим, а?
-Ким… а который час? Я не знаю… у меня работы валом. Я посмотрю. Хорошо, что ты меня разбудил, уже день деньской…. Ты иди, я сейчас умоюсь и тоже приду.

-Хороший мальчик этот Андрей, - тихо заметила Ольга оттирая сковородку после завтрака. – Сразу видно, какой он серьезный и умный, без лишних тараканов. Да и на вид он ничего, симпатичный. А порядок какой навел тут… Хозяйственный, значит.
Ким предпочел отмолчаться на эти реплики. Он понимал, что они предназначались не ему, а теть Ане, с которой мама уже мысленно разговаривала по телефону и обсуждала Андрея.
Но потом он все-таки не удержался.
-Он же спать теперь не будет из-за икоты. Все кости перемоете по сто раз.
Ольга на него прищурилась.
-Не твое дело. Тебе бы поучиться у него. И не только математике, а вообще – жизни. Посмотри, какой человек старательный. И работает, и учиться, стремится к чему-то. А у тебя что? Одни глупости на уме…. А сколько лет-то ему? – она резко сменила тему.
-Двадцать пять, - буркнул Ким недовольно. - Вот вы, женщины, вечно как на базаре себя ведете. Ты еще в зубы ему посмотри, все ли на месте. А потом доложи теть Ане.
-Ким? Что ты плетешь? Что у тебя за язык такой? Весь в отца! – зашептала она.
-Что-то ты сегодня уже второй раз его упоминаешь. К чему бы это?
-Ох, сил с тобой нет. Что ж за ребенок, просто удивительно!
Борька перестал барабанить по пианино, услышав сердитый голос матери и им тоже пришлось замолчать. Ольга уложила сковородку в шкафчик и вышла из кухни. В коридоре снова заговорила, но уже обращаясь к младшему сыну атакующему древний инструмент.
-Развалину эту, Борюсик, - нужно вынести тоже. Грузчикам заплатим - и на помойку.
Ким вылетел из кухни как пуля.
-Мам, да ты что! Какая еще помойка? Даже не думай! Это бабушкин инструмент и я его не отдам! И нечего распоряжаться тут, это вообще моя квартира!
-Да ну…. Места сколько занимает. От свекроки фото остались на память, а это… Да разве у нас кто-то играет?
-Андрей играет!
-Да ты что?
-Да, он играет. – уже с меньшим напором произнес Ким, заметив как у матери расширились и загорелись интересом глаза.
-Ну попроси его, Ким. Может он сыграть сейчас?
-Блин, да не надо. Он же работает. У него работы – валом.
Ольга улыбнулась, закусила губу и сделала жалобное лицо.
-Ким, попроси пожалуйста. Ну правда, очень интересно. Мне бы очень хотелось на это посмотреть. Ну что поделать, ни один из всех мужчин которых я знала за всю свою жизнь ни на чем не играл…. Никогда. Я очень хочу послушать.
-Мам, ты как ребенок, чесс слово.
Ким ругнулся про себя, но к Андрею все же пошел. Тот сидел за столиком в их комнате и не жалея пальцев, яростно клацал по кнопкам ноутбука.
Когда Ким отвлек Андрея и озвучил свою просьбу, тот лишь молча обалдел.
-Ну пожалуйста, Эльф. Она говорит, что хочет выбросить пианино, потому что оно никому не нужно.
-Я-то тут при чем? – фыркнул Андрей. –Тебе же лучше. Ты ведь его боишься, вот заодно и избавишься, - с этими словами он снова уставился в компьютер, давая понять, что разговор окончен.
Ким устало опустил плечи и оперся локтями о столик, заглядывая в компьютер. Андрей не обращал внимания и сосредоточенно работал. Ким скосил глаза на его лицо. Оно казалось тонким и нежным, чуть голубоватым на фоне светящегося монитора. Большие глаза, сухие губы. А когда Андрей смеется, то у него видны сразу и верхние и нижние зубы. Получается очень искренняя, задорная и веселая улыбка. Лицо у него красивое, гладкое. Он так часто и тщательно бреется, что щетины никогда не видно.
Ким отлип от стола и приблизившись к Андрею сзади, опустил свои ладони на его теплые плечи. Потом склонился и прошептал над ухом.
-Эльф, ну сыграй…. Пожалуйста. Я тоже хочу послушать. Хоть разочек.
Андрей медленно повернул к нему свое лицо и они едва не столкнулись носами. Взгляд у него был сердитый.
-Ким, чего ты докопался? Я ни хрена не умею играть. Отлипни.
-Эльф, но что-то же ты умеешь! Мама ждет. Она, между прочим, нам с тобой полкастрюли котлет притащила…. Она старалась.
Андрей усмехнулся.
-Шантажист ты хренов.

Голос у него оказался очень красивым. И еще Андрей безупречно попадал в ноты. Пение его было тихим, задумчивым, ласковым. Ким затих и замер, прислонившись к косяку. Даже Борька оставил в покое надорванные им же обои, и развернул свою круглую остриженную головенку.
«…я для тебя стану здесь самой звонкой лирой, пусть те слова улетят на вершину мира…»
Ольга, стоя у инструмента, глядела на него во все глаза и как будто тихо млела.
Пение оказалось неожиданным. И если Андрей хотел произвести впечатление, то у него получилось. С лихвой. Хотя Ким сомневался, что он этого добивался. Просто оно получилось само собой. Так иногда бывает.
-Какая песня…. – тихо произнесла Ольга, едва он закончил.
-Да, моя любимая. Сам подбирал музыку, мучился долго, -Эльфантель усмехнулся. – Только это толком и помню.
-Вы где-то учились?
-У меня в прошлом пять лет музыкальной школы. – ответил Андрей, осторожно закрывая крышку инструмента. –Хм… Меня родители насильно заставили учиться, потому что слух у меня абсолютный. Так им сказали. И они хотели меня музыкантом сделать. Но не вышло, слава Богу. Не мое это.
-Закопали талант, значит?
-Да какой там талант….
-Нет, зря вы конечно…. Такое ведь не каждому дается. Мне очень понравилось, вас приятно слушать. А еще что-нибудь сыграете?
-Только если в другой раз. Честно говоря, я почти ничего не помню уже.
-Хорошо, тогда я подожду. А вы вспоминайте, Андрей.
Ольга улыбалась, беседовала с Андреем. Ким развернулся и ушел на кухню. Уселся за стол и принялся захлебываясь, допивать свой чай, пока они там продолжали обмениваться любезностями. У него возникло странное ощущение, что его мама с Андреем просто флиртует.

***
Андрей мчался по трассе и ловил кайф. Напряженная стрелка спидометра уже немного переползла за двести. И ему хотелось улететь в небо.
Порою, на крутых спусках ему казалось, что он приподнимается. Он сам себе казался большой сильной железной птицей. Давал газу и чувствовал, что сила тяжести отпускает его и он, становясь невесомым, уже парит над дорогой. Сердце сладко замирало, а позвоночник звенел, как натянутая струна. Руки, крепко и уверенно держащие руль, были напряжены, и он чувствовал собственную силу. А так же возбуждение в животе на грани с наркотическим кайфом. Желаний больше не осталось, только радость от этой щекочущей нервы свободы, от шума в ушах, от встречного теплого ветра и вида заката. Двухколесная машина, крепкая и сильная, послушная, рычащая, дышащая, красивая стала частью его молодого тела.
Ничего не было. Ни забот, ни тревог, ни дел, никакой спешки. Только он, наедине с самим собою. И еще весна. Дорожная пыль, сухой асфальт, зеленая трава на обочине. Небо над головой – голубое, далекое.
Встречки мелькали словно тени. Он нарушал правила, надеясь на удачу. И все вокруг было красиво, чисто, свежо, зелено и молодо. Это была его личная неприкосновенная свобода.

Школа прощалась с выросшими детьми. Ким чувствовал и видел, как все вокруг меняется, словно действительность начала вдруг отражаться в кривом зеркале. В памяти еще не остыли воспоминания о первом звонке, о черноволосой малышке с белым бантом больше головы, которую нес на плече здоровый, широкоплечий парень больше похожий на грузчика или спортсмена, чем на выпускника одиннадцатого класса. Ким тогда стоял среди первоклашек, робко оглядывался и сжимал в руке толстые и скользкие стебли тяжелых георгин, которые следовало подарить первой учительнице.
Теперь же он сам ходил по школе стараясь не попадаться на пути несущейся сломя голову малышни, которая то и дело норовила врезаться в его колени. Не то, чтобы он чувствовал себя взрослым, изменившимся и другим. Но в воздухе витало что-то…. Тревожное. И радостное. И ему тоже было тревожно и весело, как будто вот-вот с ними должно было произойти что-то особенное.
Мысли у всех одноклассников были только об одном – поскорее сдать страшные экзамены. Девчонки, впрочем, все равно находили время обсудить платья для выпускного. Целые перемены они обсуждали и спорили о фасоне, прическе, бижутерии и туфлях, хотя, боясь совпадений, большая часть девчонок уже заказала для себя наряды в ателье.
Они все как будто вдруг оказались сборищем кинозвезд. Все внимание, и родителей и учителей и прочих школьников – было отдано им, выпускникам. Они гордо ходили по школе, они готовились сдавать выпускные экзамены и впереди их всех ждало только самое лучшее будущее…
Ким прилежно ходил в школу, любовался обновленным, солнечным городом, он влюбился в эту весну. Как никогда прежде он чувствовал душевный подъем и силы в себе, и желание чего-то добиться. Глаза его заблестели, осанка выровнялась и даже школьная форма как будто стала ему к лицу. Соседка Нина и еще пара одноклассниц первыми заметили эти перемены в нем. Оказалось, вдруг, что среди мальчишек их класса появился очень даже прехорошенький экземпляр. Странноватый и своеобразный, но это был скорее даже плюс.
Ким перестал стричь свои темные густые волосы и стал просто зачесывать их назад. Открылся высокий белый лоб, показались острые скулы. На окружающих спокойно и бесстрастно смотрели его глубокие темные глаза. На лице у Кима редко читались какие то ни было эмоции, обычно он был спокоен и тих. Учительница литературы как-то пошутила, что Авсеев в последнее время своей величественностью и легкой надменностью напоминает Дориана Грея.
Он вдруг начал учиться. Делал домашние работы, поднимал руку, решал у доски задачки. Учителя его, конечно, хвалили, попутно сожалея, что парень этот так поздно взялся за ум, мог бы и раньше. И только Вера Ивановна недоверчиво поглядывала в его сторону. Для ее прагматичного математического ума этот подросток оставался слишком непонятным.
Леха все так же на уроках физкультуры играл с Кимом в настольный теннис. Мокрые и потные они носились у столика. В пятиминутный перерыв уселись на лавку чтобы отдышаться.
-Ким, ты с Валькой встречаешься или нет? – спросил Леха.
-Или нет, - усмехнулся Ким, расправляя маленький хвостик над шеей. –А что?
-Что-то в школе ее не видать в последнее время.
-Ну я тоже ее уже сто лет как не видел. Так она же с Максом. Или уже нет?
-Макс одни ходит. И в подъезд ко мне тоже один приходит сидеть. Я думал, может она на тебя переключилась. Или еще на кого?
Ким пожал плечами.
-Не знаю. Надо бы позвонить ей. Мы давно уже не общались.
-Ясно. Ну а ты? Давай, колись. Подцепил кого-то?
-Нет.
-А че ты тогда такой?
-Какой?
-Довольный ходишь как кот. И в школу зачастил. Она тебя воспитывает?
-Да брось ты придумывать!
-Вообще, Ким заметно. Или это тот друг на тебя так влияет? Который живет у тебя. Ты даже в «застенок» перестал ходить совсем.
-Так мы катаемся с ним каждый вечер на мотике. Он байкер. Приезжаем домой поздно, куда я пойду ночью то?
Леха присвистнул.
-Крутяк. Везет, что он тебя с собою берет. Я бы тоже не отказался погонять на байке. Слушай, а ты приводи его к нам.
Ким засмеялся, представив эту картину.
-С ума сошел? Ему двадцать пять лет. Что я ему скажу: «Чувак, пошли пива в подъезде попьем? Посидим под лестницей».
В это время в приоткрытую дверь просунулась половина физрука.
-Авсеев, Хаустов! Если не хотите в теннис, идите вместе со всеми в волейбол играть.
-Все-все, мы уже встаем! На пару минут всего присели! – крикнул в ответ Леха.

На следующий день в школе была съемка на память о школе. По десять минут с каждого урока, плюс короткий рассказ каждого из одноклассников о своих планах на будущее. Для того, чтобы встреться через несколько лет и посмотреть что у кого из этих планов осуществилось.
Киму было наплевать. Никакую речь он готовить не собирался. Хотел было вначале поделиться своими планами относительно захвата мира, но потом передумал. Надоело быть клоуном. Единственное на что он сподвигся – это помыть с утра голову. Так и бродил по дому все утро со свисающими мокрыми патлами раздумывая где ему взять белую рубашку которой у него в помине не было.
Дверцы старого шкафа пронзительно скрипели. Андрей проснулся в восьмом часу от этого скрипа. Шкаф стоял у самой его постели и они оба хранили там свои вещи. Ким в сотый раз полез на полку и перебирал там свои мятые футболки.
Эльфантель понаблюдал за ним прищуренными глазами, потом поинтересовался, что же происходит.
-Съемка, - устало выдохнул Ким. –Задолбали они. Только от экзаменов отвлекают, - деловито продолжил он.
Андрей, с удовольствием вытянувшийся под одеялом, рассмеялся.
-Что ты веселишься, Эльф? Ну нет у меня белой рубашки. Может, пойдет белая футболка?
-Возьми мою рубашку, - предложил Андрей.
Ким покосился на аккуратный ряд вешалок в платяном отделе. Черная, голубая, полосатая. Даже розовая у него была.
-Нет, спасибо.
-Возьми говорю. Размер тебе подойдет.
-Нет.
Ким нагнулся, сверкнул голой спиной, быстро схватил первое попавшееся с полки и захлопнул дверцу.
Эльфантель окончательно проснулся и поднялся.
Кухня выходила окнами на запад. Поэтому по утрам там было прохладнее. В распахнутую настежь форточку влетали воробьиные крики. Ким помешивал кофе и нехотя жевал бутерброд.
Когда Эльфантель вышей из ванной - умытый и сияющий, Ким уже собирался уходить.
-Рано ты сегодня.
-Так съемка же.
Андрей окинул его взглядом. Вид у парня был совершенно воробьиный. Серый и растрепанный.
-Так не пойдет. Подожди.
Эльфантель быстро метнулся в комнату и принес рубашку. Светлую, с коротким рукавом, идеально отглаженную.
Ким замотал на нее головой. Мысль о том, чтобы одеться в одежду Эльфантеля вызывала у него тихую панику. Как будто он мог таким образом совершить какое-то непонятное святотатство. Он вообще старался не трогать его вещи. Чтобы ничего ненароком не сломать и не испортить. Собственные руки ему порою казались непредназначенными для того, чтобы ими можно было касаться его одежды и прочих вещей.
-Она совершенно новая. –Эльфантель улыбался держа рубашку за ворот, будто нашкодившего котенка. -Ты что, настолько брезгливый?
Ким испуганно вскинул глаза. Андрей неправильно его понимал. Но и объяснить это чувство было сложно, да и не нужно, как ему казалось. Говорить о том, что он просто волнуется было бы в данном случае ненормально.
-Ладно, давай.
Ким смирился, задрал вверх руки и стянул с себя одежду. Облачился в чужую белую сорочку и быстро застегнул пуговицы. Чуть хрустящая, прохладная ткань облепила тело. Его бросило в жар. Стало вдруг страшно, что он немедленно вспотеет в этой рубашке. Но снимать уже не хотелось. Сидело очень хорошо, выглядел Ким совсем по-другому. Более взрослым и более красивым. Нашивки с пуговицами подчеркивали ширину плеч, а цвет освежал лицо.
Андрей с улыбкой осмотрел его со всех сторон.
-Тебе семнадцать, а мне двадцать пять. И мы одной комплекции. Интересно получается…. Знаешь, тебе очень идет. Тебе нужно все время носить что-то такое.
Ким опустил глаза в пол, замялся.
-Спасибо, Эльф. Имей в виду, я могу испачкать.
-Не страшно. Можешь оставить ее себе.
-Да? Ну спасибо, - быстро ответил он.
Андрей усмехнулся. Потом вдруг щелкнул пальцами.
-Подожди.
Ким, стоя у маленького круглого зеркала с интересом наблюдал. Эльфантель притащил расческу и какую-то банку с густой бежевой массой. Запустил свои руки в темные густые волосы. Быстро и аккуратно причесал набок, сделал слева ровный пробор. Быстрыми движениями намазал концы волос кремом из баночки.
-Чтобы не топорщились, - пояснил он. –А вообще волосы – классные. Отпускай. Тебе очень к лицу.
Волосы лежали ровно, укладка удалась. Эльфантель удовлетворенно кивнул.
-Беги теперь. А то правда опоздаешь.
Ким заторможено вышел из квартиры. Остановился у входной двери, немного подумал. Потом спустился вниз по старой лестнице. Остановился на последней ступеньке и посмотрел наверх. Нахмурился.

***
Андрей улыбаясь, с удовольствием прошелся по зеленеющему на солнышке парку. Тонкие веточки березок едва ли не задевали его по лицу, у тропинок уже распустились первые ярко-желтые одуванчики. Было очень тепло и солнечно. Город расцветал каждой веточкой, каждой травинкой, пробившейся сквозь утоптанную сотнями ног землю.
На нем была легкая серо-голубая ветровка, подаренная когда-то старшей сестрой. Она с детства была его личным стилистом, имиджмейкером, советчиком, помощником и другом номер один.
По Ольге он скучал, ему ее нехватало. Она уже три года училась в университете. Далеко, в Архангельске. Домой приезжала редко, да и то всего на пару дней. Как всегда, веселая и бодрая, полная сил и готовая шутить по любому поводу. В их семье она всегда была заводилой и характер у нее был самый легкий, обычно она всех мирила. Мать с отцом, младших сестер, вечно цапающихся между собой. Те, хоть они были и двойнята, но характерами различались кардинально.
Врачом Ольга мечтала стать с детства, а в этом году она выбрала для себя специализацию – педиатрия. Учеба давалась ей легко, она была умница, но вот только жилось ей нелегко. Общага, безденежье, все родные далеко. Андрей с тоской вспоминал о том, что она в один из приездов весело рассказывала, как вместе с сокурсницей пришла в гости к подруге. Та угостила девчонок пельменями, а которые не съели и залежались на тарелке – выбросила. Девчонки – студентки спохватились и пожалели эти остатки, уж лучше бы доели все.
Андрей каждый месяц отсылал ей небольшую сумму, оплачивал ее телефон. А кроме этого он значительно помогал родителям поднимать младших сестер. Поэтому лишних денег на оплату съемного жилья для себя у него не было. Зато было много работы.
В первый свой семестр в качестве преподавателя, Андрей столкнулся с тем, что студенты стали его недолюбливать. Наверное, потому, что он сам был из породы тех людей, для которых дело – важнее всего. Идти навстречу прогульщикам и сачкам, брать деньги за «трояки» и «зачеты», терпеть гомон и разгильдяйство на лекциях он не стал. Сразу повел себя жестко, категорично и строго. Выгонял из аудитории, без конца давал проверочные работы, вызывал и мучил у доски. Его, вследствие этого, стали опасаться, особенно из-за того, что предмет был, мягко говоря, далеко не самый легкий. Всем дружно казалось, что сдать у Эльфантеля будет просто невозможно. Пошли слухи он выскочка, зануда, девственник и просто чокнутый. Да еще и своеобразная фамилия его сослужила здесь недобрую службу.
Но после зимней сессии отношение к нему с студенческой среде заметно изменилось. В коридорах стали вежливо здороваться, бегать к нему за помощью и просить совета. Просто зимний зачет у него прошел на удивление легко и безболезненно. Он сам помогал студентам сдавать. Не всем конечно, но тем, кто ходил на пары и не пропускал безбожно и хотя бы что-то понимал. Отправились восвояси только самые бестолковые разгильдяи. Но человеческое отношение – это одно. А вот близкое общение со своими студентами – совсем другое.
Вечером этого же дня, к Андрею подошел один темноволосый парень из группы будущих программистов и пригласил сходить вместе с их компанией в ближайшее студенческое кафе. Так просто, как будто они были какими-то приятелями. Андрей вообще ничего не понял.
Тогда от группы, все еще не покинувшей аудиторию, отделились двое, и подошли к нему.
-Андрей Александрович, вы нас извините, если мы не вовремя….. - Начал другой парень. -Мы просто хотели поговорить с вами с глазу на глаз, так сказать в неформальной обстановке. Всей группой. Если можно, конечно. Это ненадолго….
Андрей поставил сумку на стол и в упор уставился на этого очкарика. Тот был старостой и считался первым по успеваемости едва ли не во всем потоке. Худой, сутулый, длинноносый.
-А что здесь нельзя этого сделать? Я имею в виду поговорить. Что еще за тайны мадридского двора? - Потом окинул всех взглядом. – Ну давай уже, я слушаю.
Парни переглянулись.
- Просто до нас слухи дошли…. Вы хотите уволиться. Это правда?
-Ах это…. Да, собираюсь. Откуда только узнали? - равнодушно пробормотал он. – И что с того? Или вы так рады, что готовы прям сегодня меня проводить?
Ребята смущенно улыбнулись.
-Нет. Как раз наоборот. Мы хотели просить вас, даже умолять о том, чтобы вы остались с нами еще хотя бы на год. Если это возможно, конечно. Мы были бы вам очень благодарны….
Андрей изумился еще раз. Такого ему слышать ни разу не приходилось. Молча смотрел на них, ожидая объяснений. Потом уточнил:
-На год? А почему на год?
-Потому что нам еще год осталось доучиться, - снова начал черноволосый. –И мы очень хотели бы доучиться этот год у вас. Дело в том, что нам всем очень нравится то, как вы преподаете. Вы все понятно и доступно объясняете. И даже как будто не так сложно. И мы знаем, что если вы уйдете, и вас заменит Сушков, это будет…
-Жопа, - подхватил его оборвавшуюся мысль очкарик. Остальные ребята, стоящие толпой у двери, засмеялись.
Андрей покосился на него, но промолчал.
-Нам еще полтора года «вышку» учить. Пол группы вылетит зимой, честное слово. С ним ведь вообще невозможно, он то орет, то шепчет себе под нос…. И когда вы к нам пришли, то у всех разом головы прояснились.
Андрей задумался. Хотя в чем-то они, конечно, были правы. Сушков, хоть профессор, но тот еще тип. Андрей сам у него учился и все прекрасно помнил. Это был самый нервно возбудимый и истеричный человек, которого он только встречал. А кидание мелом в студентов было его излюбленным способом разрядки.
Вопрос был сложным, и ребята смотрели на него, ожидая ответа. Андрей окинул их взглядом. Почти все очень способные, продвинутые, с хорошими перспективами на будущее. Будет жаль, если они действительно пострадают.
-Но вы же понимаете, у меня на это личные причины. Я не могу так сразу ответить. – сказал он им наконец.
-Да, конечно. Но вы хотя бы подумайте. Извините еще раз. – ребята отошли в строну.
Группа постепенно покинула аудиторию, причем все поглядывали на молодого преподавателя с какой-то надеждой. Андрею было неловко.
Но выходил из стен родного университета он уже с улыбкой. На душе было легко, и он впервые почувствовал себя состоявшимся в этой профессии.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒