Алекс Орлов 6 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 22Следующая ⇒

– Все намного проще. Вы будете жить прямо на территории центра военной подготовки.

– У нас там будет квартира? – уточнил Тони.

– Нет, жить вы будете в казарме.

– В казарме? Это как?

– Да нормально. Кубрик на пять человек.

– Жить впятером в одной комнате? – сморщил нос Джим.

– Ладно тебе, – толкнул его Тони. – Просто у тебя не было шестерых братьев и сестер, которые постоянно орут и дерутся.

Время уже было позднее, и дядя Эдгар показал Джиму и Тони их спальню. Затем выдал им постель, и приятели стали заправлять старую кровать.

– А нельзя ли нам организовать отдельное жилье в городе? – спросил Джим. – Это было бы лучше.

– Организовать жилье в городе можно. Но, во‑ первых, далеко добираться. Вам придется вставать в пять часов утра. Ты на это пойдешь?

– У‑ у‑ у! – покачал головой Тони. – Это просто неподъемное условие.

– Я тоже так подумал. – Дядя опустился в потертое кресло, достал из кармана свой необыкновенный портсигар и, открыв его, посмотрел на лежавшие там толстенькие сигары. Так ни одной и не выбрав, он щелкнул замочком и убрал портсигар в карман. – Я тоже так подумал, – повторил он. – Вам ведь будут платить стипендию. Небольшую, конечно, – всего сто пятьдесят реалов.

– Ух ты! – воскликнул Тони.

– Это куча денег! – заявил Джим. – У нас в Галлиополисе сто пятьдесят реалов считаются неплохой зарплатой! А здесь – стипендия за какое‑ то обучение!..

– Ну вот. Эту сумму вы будете получать целиком, если останетесь жить в казарме. У тех же, кто живет на казенных квартирах, вычитают по сотне. Остается пятьдесят реалов. Что вам больше нравится? – спросил полковник Форсайт.

– Конечно, казарма! Мы будем жить в казарме, и точка, – сказал Джим.

– Да‑ да, правильно. Мы из Галлиополиса и знаем цену деньгам, –добавил Тони.

– Что ж, это правильное решение. Свои вещи и деньги оставите здесь. Я отвезу их в загородный дом и положу у себя в кабинете. Еще я подкину вам по пятьдесят реалов на конфеты, а ваши собственные деньги вам еще пригодятся.

Утром следующего дня полковник Форсайт поднял Джима и Тони рано. Он посалил их в служебный автомобиль и повез в центр военной специализации. Центр располагался на окраине города, на территории, похожей на большой огороженный парк. Миновав КПП, на котором у полковника со всей тщательностью проверили документы, машина поехала по узкой асфальтированной дороге, обсаженной по обе стороны деревьями. Иногда между ними появлялись окна, и тогда можно было видеть цепочки людей, которые преодолевали полосы препятствий.

В одном месте дорога проходила неподалеку от длинной ямы с грязью, в которой барахтались курсанты. Они старались двигаться быстро, при этом падали вместе с тяжелыми автоматами, однако продолжали упрямо двигаться вперед. На краю ямы стоял чисто одетый сержант и кричал:

– Быстрее, свиньи! Быстрее!..

– Ты смотри, Тони, они же буквально плывут в этой грязи! Это ужасно!.. Надеюсь, это не наша программа обучения.

– Конечно, не наша, – с уверенностью заявил Тони. – Это, наверно, какие‑ нибудь морские пехотинцы. Они все время то с воды на берег, то с берега в воду. А обычный пехотинец – он больше по полям, по лесам ходит.

Проехав мимо ямы с грязью, они увидели натянутые вдоль дороги тросы, по которым уже другое подразделение курсантов скользило на палках с роликами. Они быстро неслись над кустами, и обязательно кто‑ то срывался и падал вниз. Одни после этого поднимались сами и, прихрамывая, возвращались на исходный рубеж, другим помогали санитары с носилками.

– Ничего себе! – сказал Джим, оглядываясь. – Вы видели, дядя?

– Нет, не видел. Я на дорогу смотрю.

– Надеюсь, это не наша программа обучения.

– Конечно, не наша, – снова пришел на помощь Тони. – Это какие‑ нибудь воздушные десантники. Ты же видишь, они тренируются как бы прыгать с парашютом.

Наконец деревья и кусты на обочинах закончились, и автомобиль поехал вдоль плаца, на котором еще одно подразделение курсантов отжималось на кулаках прямо на бетоне. Между ними прохаживался сержант с длинным стеком в руке. Те, кто, по мнению сержанта, делал что‑ то не так, сейчас же получали стеком. Учитывая, что эта группа не плескалась в грязи и не проносилась на ролике по тросу, их вполне можно было принять и за пехотинцев.

– Наверно, это вроде игры… – предположил Джим, жалко улыбаясь.

– Это не пехотинцы, – сказал Тони, стараясь в первую очередь убедить себя. – Это скорее всего спецназ какой‑ нибудь. Пехотинцы больше ползают, вон и полковник так говорил. А эти на кулаках прыгают. Спецназ, однозначно.

Машина остановилась возле длинного здания барачного типа, возле которого стояли джип и мотоцикл на трех колесах с шипами для повышенной проходимости. Дядя Эдгар вышел из машины, и следом за ним, немного напуганные, выбрались Джим и Тони. Полковник первым поднялся на крыльцо и, обернувшись, увидел, что ребята совсем струхнули.

– Давайте поднимайтесь, это теперь будет ваш дом.

– Это наш дом? Одноэтажный? – удивился Джим.

– А почему он должен быть многоэтажным? Нормальное здание.

Они зашли внутрь, и полковник, прочитав надписи на дверях, толкнул одну из них.

В комнате, заставленной стальными шкафами, за столом сидел сержант и что‑ то писал. Увидев погоны полковника Форсайта, он живо вскочил и встал по стойке «смирно».

– Вольно, – сказал полковник. – Мне нужен сержант‑ инструктор Гроу. Где я могу его найти?

– Сержант Гроу на занятиях, сэр, но я могу его вызвать.

– Нет, это не обязательно. Просто я привез в его учебный взвод двух новеньких курсантов.

– Одну минуточку, сэр. – Сержант взял какой‑ то список. – Джим Симмонс и Тони Тайлер?

– Да, это они.

– И где они сейчас?

– Ждут в коридоре.

Сержант подошел к двери, открыл ее и пригласил Джима и Тони войти.

– Заходите, ребята, не бойтесь. Здесь бояться нечего, – сказал он самым задушевным тоном. Приятели вошли и огляделись.

– А где мы будем жить? Где наша комната? – спросил Тони.

– Да, хотелось бы посмотреть, немного обжиться, – добавил Джим.

– Обжиться? Нет проблем, – сказал сержант. – Дня три вам хватит? Как следует выспитесь, походите по территории центра. У нас здесь отличный воздух, мы же не в городе.

– Это было бы неплохо, сэр, – улыбнулся Джим.

– На такой прием мы даже не рассчитывали, – признался Тони.

– Ну мы тут сами разберемся, сэр, – сказал сержант, обращаясь к полковнику. – Я передам этих курсантов сержанту‑ инструктору.

– Тогда пока. Джим… Тони… – Полковник пожал им руки. – Когда дождетесь первого увольнения, позвоните мне, чтобы похвалиться успехами.

Полковник вышел. Было слышно, как он хлопнул дверцей машины, завел двигатель и уехал.

А незнакомый сержант еще какое‑ то время с улыбкой смотрел на новичков, потом улыбка сошла с его лица, и оно стало злым.

– Ну что, ублюдки, вы думаете, в детский лагерь приехали отдыхать?

– Нет, сэр, не думаем, – поспешил ответить Джим и попытался снова применить старую хитрость: – Мы намерены всю свою жизнь связать с армией.

– Да, сэр. Мы хотим стать пехотинцами, и только пехотинцами, – сыграл свою роль Тони.

Сержант засмеялся и, покачав головой, сказал:

– Вы что, действительно такие дураки? Ну ладно, хотите связать жизнь с армией, я вам помогу. – Он взял со стола портативную рацию и, нажав кнопку, сказал: – Брайен, тебе пополнение. Два розовых поросенка с бантиками…

– Будь добр, Аристарх, пришли их к четвертой полосе, – прошуршала в ответ рация. – Сам я боюсь отойти от ямы, а то мои бобры грязи наглотаются.

– Хорошо.

Бросив рацию на стол, сержант вышел в коридор и крикнул:

– Ефрейтор! Ефрейтор Курц!..

Где‑ то послышался грохот, как будто упал шкаф. Затеям распахнулась дверь с надписью «Гладильная», и оттуда выскочил ефрейтор. Он на ходу напяливал смятое кепи, правая часть его лица была красной. Ефрейтор только что проснулся.

– Курц, отведи этих в двадцатый кубрик и покажи им их койки. Пусть немедленно переодеваются в полевой комплект. Сделай это убедительно, сержант‑ инструктор Гроу ждет их у четвертой полосы.

– Сделаем, сержант! – пообещал ефрейтор, а затем выпучил свои красные ото сна глаза на Джима и Тони и заорал: – Не стоять! Не стоять, кому сказано! Двигаться! Вперед, бегом марш!

– Ку‑ куда, сэр? – испуганно спросил Джим.

– За мной! В двадцатый кубрик!.. Джим и Тони выскочили в коридор и стали бегать от двери к двери, ища двадцатый номер.

– Вы чего там ищете, придурки?! Жилая зона не здесь! Жилая зона дальше!.. Вперед, за мной! Впереди меня!.. Не отставать!

И ефрейтор, как конь, помчался по длинному коридору, а Джим и Тони старались от него не отставать.

Возле двадцатого кубрика ефрейтор резко остановился и снова заорал на подбегавших к нему курсантов:

– Занять свои койки, сволочи!..

Джим и Тони с ходу ворвались в кубрик и сразу определили, где их койки, поскольку только на двух лежали еще не распечатанные комплекты полевого обмундирования.

– Это наши койки, сэр, – сказал Джим.

– Уверен?! – пуча глаза, проорал ефрейтор. – Ты в этом уверен?

Джим растерялся и сказал упавшим голосом:

– Нет, сэр.

– Тогда от какой же балды ты говоришь, что это ваши койки? Уверен, спрашиваю?!

– Уверен! – догадался Джим.

– То‑ то же, – смягчился ефрейтор. – Сейчас берете по одному полевому комплекту и быстро переодеваетесь. Даю вам на это сорок секунд и выхожу в коридор, чтобы вы не подумали, что мне приятно смотреть на вас, ублюдков! Я не гомик какой‑ нибудь!..

– Понятно…

– Не «понятно», а «так точно, сэр»!..

– Так точно, сэр! – прокричал Джим.

– А ты, длинный, чего – глухой или тормоз? Что нужно сказать?

– Так точно, сэр! – крикнул Тони.

– Давайте быстрее, у вас осталось тридцать семь секунд… тридцать шесть… тридцать пять…

Продолжая считать, ефрейтор вышел в коридор.

– Ну вот, приехали… С Новым годом… – дрожащим от обиды голосом произнес Джим и стал лихорадочно срывать с себя парадную форму, к которой уже стал немного привыкать. На всякий случай он развесил ее на плечиках, которые нашел тут же. Затем непослушными руками курсанты‑ новички стали напяливать на себя полевое обмундирование.

В комплект входили серые хлопчатобумажные носки, просторный комбинезон с ремнем на поясе и резинками на рукавах и штанинах, майка цвета хаки и удобная кепка, почти такая, какие носили сержант и ефрейтор. Л еще рядом с койками стояли высокие шнурованные ботинки, которые были немного великоваты, однако не терли ноги, когда Джим и Тони их зашнуровали.

Новички, конечно, не уложились в остававшиеся тридцать пять секунд, однако ефрейтор не стал пугать их еще больше. Он вошел в кубрик, сделал несколько замечаний и показал, как лучше затянуть пояс, чтобы не было слишком туго при беге и чтобы он одновременно поддерживал поясницу и живот.

– Готовы?

– Готовы, сэр.

– Ну тогда за мной бегом марш!

Ефрейтор выскочил в коридор, и Джим с Тони понеслись за ним следом, совершенно обалдевшие, с абсолютно пустыми головами.

На улице было жарко, это стало ясно только через триста метров, которые с непривычки Джиму и Тони пробежать оказалось не так просто. А ефрейтор продолжал скакать, то уносясь вперед, то возвращаясь и подталкивая их в спины.

– Раз‑ два! Раз‑ два! – командовал он. – Не спать! Не спать! Раз‑ два!..

Всего они пробежали не более полукилометра, но Джиму и Тони этого хватило, чтобы на комбинезонах появились темные пятна пота. Подстриженные кусты, вдоль которых бежали курсанты‑ новички, закончились, и они увидели большой перекопанный участок со множеством ям. Некоторые из них были сухими, другие оказались наполнены водой и грязью.

Погода стояла сухая и солнечная. Чтобы полоса не сохла, по проложенным на ее обочине рельсам ездила меленькая тележка, которая тянула за собой шланг и обильно поливала водой всю трассу.

– Сэр! Сержант Гроу! – позвал ефрейтор Курц. Сержант обернулся и пошел навстречу ефрейтору.

– Пополнение для вашего взвода, сэр. Сержант подошел ближе к курсантам.

– Имя? – спросил он, обращаясь к Джиму.

– Джим Симмонс, сэр!..

– Говори проще – курсант Симмонс.

– Курсант Симмонс, сэр! – повторил Джим.

– Хорошо. А ты кто?

– Курсант Тайлер, сэр! – крикнул Тони, едва не дав голосом петуха.

– Прекрасно. Я вижу, что вы оба в чистом новом обмундировании и готовы приступить к обучению. Я правильно понял?

– Так точно, сэр! – дружно ответили Тони и Джим.

– Взво‑ о‑ од! – возвращаясь к яме, прокричал сержант Гроу. – Построиться!

По пологому берегу ямы стали выбираться жалкие грязные человечки, которые тяжело отдувались и сплевывали попавшую в рот грязь. Щурясь на новичков, они построились на краю ямы и стали ждать дальнейших указаний сержанта.

– Курсант Симмонс!

– Я!

– Курсант Тайлер!

– Я!

– Посмотрите на свой взвод. Я работаю с ними только два дня, а как браво они смотрятся. Орлы! Они не боятся загрязненных водоемов, поскольку намесили уже два с половиной километра. А вы отстаете от них по программе. Придется это как‑ то наверстывать… Понимаете, к чему я?

Джим и Тони молчали.

– Вы понимаете, о чем я говорю? – спросил сержант, обращаясь к Джиму.

В отдалении стоял ефрейтор Курц и улыбался, предвкушая развлечение.

– Тогда я объясню более подробно. Длина ямы – тридцать метров. Пока я не буду требовать от вас выполнения жестких нормативов. Достаточно будет, если вы просто доберетесь до другого берега.

– Что, прямо по грязи? – не поверил Тони.

– Да, да, курсант Тайлер, прямо по грязи. Итак, внимание! Вперед – пошли!..

Тони еще немножко помедлил, продолжая что‑ то про себя взвешивать, а Джим первым прыгнул в грязь и, тут же споткнувшись, плюхнулся в нее, едва не погрузившись с головой. Однако это только раззадорило его, и он, загребая руками, стал отчаянно прорываться к другому берегу.

Тони ничего не оставалось, как последовать примеру друга. И хотя он ни разу не упал, выглядел он не лучше Джима.

Наконец оба выбрались на пологий склон и, повернувшись к сержанту, остановились, чувствуя себя героями и победителями.

– Почему встали?! – крикнул Гроу. – Немедленно назад! Бегом! Быстрее!

И снова друзья полезли в грязь. Набравшийся опыта Джим уже не стал бросаться с разбегу, а попытался поискать брод. Однако тщетно. Это грязевое озеро перемешивали по сотне раз в день, и оно повсюду имело одну и ту же глубину по пояс.

Под сдержанный хохот взвода Джим и Тони еще несколько раз прошли злополучную яму – вперед и назад. Каждый раз они с надеждой смотрели на сержанта, ожидая, что он скажет «хватит», но он только подбадривал их:

– Хорошо идете, курсанты! Хорошо! Не спать, а то утонете! Хорошо идете!..

Наконец, когда они уже решили, что умрут в этой яме, он приказал им подняться и стать в строй.

Друзья выбрались на сухую землю уставшими и злыми. Особенно Тони. Он просто негодовал, считая, что над ними бессовестно издеваются.

Чтобы дать новичкам прийти в себя, сержант приказал взводу отрабатывать дыхательные упражнения, и, поскольку ни Джим, ни Тони с ними знакомы не были,

Гроу показал им, как сделать несколько вдохов, чтобы быстро восстановить дыхание.

Пока друзья повторяли эти упражнения, они забыли про свою злость, и тут сержант снова скомандовал взводу лезть в яму. Теперь, когда это делали не только они двое, но и весь взвод, купание в Грязи уже не казалось Джиму и Тони таким унизительным. Курсанты форсировали яму еще раз десять, а затем Гроу приказал всем выбираться, чтобы идти на обед.

– Взво‑ о‑ од! Стройся! – крикнул сержант. – Что такое, курсант Тайлер?

Джим повернулся и увидел, что Тони стоит с поднятой рукой.

– У меня вопрос, сэр. А зачем мы занимаемся этим бестолковым занятием – плаванием в грязи?

– Потому что больше вы пока ничего не умеете, – просто ответил сержант. – Еще у кого‑ нибудь есть вопросы? Нет? Тогда нале‑ во! Вперед марш!

И взвод пошел, шлепая отяжелевшими подошвами. Ни Тони, ни Джим, ни многие другие курсанты еще не умели ходить в ногу, а потому плелись как придется. Сержант повел их по грунтовой тропинке к большому деревянному сараю без крыши. Джим и Тони еще не знали, что там такое.

Оказалось, это огромная душевая кабина, в которую можно было зайти прямо в ботинках и грязном обмундировании. Сержант взошел на возвышение, взял в руки шланг с рассекателем наподобие пожарного и стал поливать курсантов, которые по одному выходили вперед, подставляя то живот, то спину.

Последними подошли Тони и Джим. Их ополоснули под жесткими холодными струями, и вместе с остальным взводом друзья отправились в казарму.

– Неужели здесь негде посушиться? – смахивая с волос воду, произнес Тони.

– Главное, что мы вылезли из ямы, – заметил Джим. – И потом – смотри, здесь даже обедом кормят. В яме я про еду как‑ то забыл.

Когда друзья вернулись в кубрик, курсанты – те, кто находился здесь уже второй день, – подсказали новичкам, что делать дальше. Требовалось переодеться в сухой комплект, а мокрый отнести в прачечную комнату. Единственное, что нельзя было сменить, – это ботинки, однако их сушили наскоро – набивая бумажными полотенцами.

На обед, с разрешения сержанта, курсанты надели спортивную военную обувь – мягкую и выполненную по единому образцу.

Еда в столовой Джиму и Тони понравилась. Оба из небогатых семей, особых разносолов они не пробовали. Здесь же у них была возможность выбора, а если кому‑ то не хватало, он мог взять дополнительную порцию.

Когда друзья вышли из столовой, их настроение заметно улучшилось. Они чувствовали, что наелись.

После обеда взвод отправился на теоретические занятия, которые проходили в другом здании. Там было много других курсантов, большинство из них – старшекурсники. Их легко было отличить по короткой стрижке.

Том Морган, который жил с Тони и Джимом в одном кубрике, сообщил, что через неделю их всех тоже подстригут.

– И мы будем такими же лысыми.

Стриженые курсанты смотрели на нестриженых с превосходством. Морган рассказал, что тут бывали случаи, когда курсанты второго месяца обижали новоприбывших.

– Но сержант заверил нас, что таким он лично отрывает головы, – сказал Том Морган.

Теоретический курс проводил тот же сержант‑ инструктор Гроу, и только в классе Тони и Джим сумели рассмотреть его как следует.

Сержант был широкоплечим и сильным мужчиной лет тридцати пяти. У него была мощная нижняя челюсть и выпирающие надбровные дуги, однако эта черта не уродовала его. Наверное, потому, что Гроу обладал пронзительно умным взглядом.

Джим и Тони были даже немножечко разочарованы. Им хотелось видеть в сержанте мучителя, однако на мучителя он не тянул. Он был сержантом‑ инструктором – ни больше ни меньше.

– Итак, сегодня мы будем изучать тактико‑ технические характеристики автомата «М‑ 3», основного оружия, которое используют подразделения легкой пехоты…

Занятия по изучению оружия были интересными. Джим и Тони легко запоминали все цифры и правила выбора стрелковых позиций. По ходу лекции сержант задавал вопросы, на которые Джим и Тони отвечали легко и без запинки.

После теоретических занятий взвод вернулся в казарму, чтобы приготовиться к занятиям по физической подготовке.

– Что же было до этого, Том? – спросил Джим у Моргана. – Там, в яме?

– В яме был курс выживания.

– А физическая подготовка – это что, футбол? – с надеждой спросил Тони.

– Нет, ребята, не футбол. Это полоса препятствий.

Вчера нам ее только показывали, а сегодня будем проходить.

Скоро в общем строю Джим и Тони отправились на полосу препятствий.

Они прошли мимо знакомой ямы, в которой теперь барахтался другой взвод, затем миновали полосы, где тренировались курсанты второго месяца обучения. Это они катались по тросам на роликах и стремительно проносились над кустами. Те, у кого не оставалось сил приподнять ноги, задевали за кусты и падали. На это было интересно смотреть, однако Джим представлял, каково было тем, кто падал.

– Неужели через два месяца и мы так будем делать? – не поверил Тони.

– Еще как будем, – сказал Том Морган. – Чтобы выжить на настоящей войне, нужно уметь многое.

Том покосился в сторону сержанта – не слышал ли тот разговора в строю.

– А ты собираешься на настоящую войну? – спросил его Джим.

– Конечно. Иначе что я, по‑ вашему, здесь делаю?

– Да ты герой. Мы вот на войну не собираемся, – сказал Джим, и они с Тони обменялись понимающими взглядами.

– Вы что, не будете подписывать договор?

– Будем.

– Как же тогда не собираетесь на войну? Поедете как миленькие, или на двенадцать лет в долговую тюрьму.

– Ну, поедем так поедем, – миролюбиво заметил Тони. – Просто сейчас мы об этом стараемся не думать.

Взвод остановился, и сержант коротко проинструктировал, как следует проходить отдельные препятствия.

– На бревне, скажу вам честно, берегите яйца. Хотя, с другой стороны, кто думает только о яйцах, тому победы не видать. Если получится пробежать по бревну, приземляйтесь на полусогнутых ногах – вот так. – И сержант показал, как это делается. – Потом идет пустяковый барьер – всего полтора метра. Это просто, ложитесь брюхом и переваливаетесь. Дальше – «кочки». Обычные, врытые в землю покрышки от грузовиков. Они немного пружинят, поэтому внимательнее. Если кто упадет, например такой длинный, как курсант Тайлер, или толстый, как курсант Бойлер, с дистанции сходить запрещается. Даже если вам кажется, что вы тяжело ранены и вот‑ вот истечете кровью. – Сержант прошел вдоль шеренги и спросил: – Вопросы есть? – И сам себе ответил: – Вопросов нет. Справа по одному, дистанция десять шагов, на полосу препятствий бегом марш…

И началось очередное испытание.

С разгону забежать на бревно получалось у всех, однако после середины все соскакивали, не в состоянии удержать равновесие.

Джим пробежал бревно целиком. Гордясь своими способностями, он не удержался на барьере и полетел головой вниз.

Между тем сзади напирали, и, чтобы тебя просто не растоптали, требовалось бежать быстрее.

Как выяснилось, прыжки на покрышках – «кочках» оказались наиболее тяжелым испытанием, поскольку, в отличие от детских площадок, здесь они тянулись метров на сорок. Ноги у курсантов быстро уставали, и они шлепались в опилки, которые были предусмотрительно рассыпаны вокруг.

К ужину извалянный в опилках и еле живой взвод курсантов вернулся в казарму. Однако и здесь Джиму и Тони не удалось отдохнуть. Требовалось вычистить из полевого комплекта щетками все опилки и отнести обмундирование в прачечную комнату. Затем была помывка в душе, который находился тут же, в казарме. И в нем оказалась горячая вода.

Переодевшись в третий комплект, Джим и Тони сходили на ужин.

Возвращались они строем, когда солнце уже клонилось к закату. Было тоскливо, и хотелось домой – в маленький неустроенный Галлиополис. Только сейчас, когда день подошел к концу, друзья стали понимать, во что ввязались.

– И ведь ничего нельзя сделать, Джим, – сказал Тони, с тоской глядя на закат. – Я не представляю, как можно дожить до конца этого двухмесячного испытания.

– Я тоже, – вздохнул Джим. – Вот подставил нас дядя так подставил.

– А сержант Аристарх издевался – походите, говорит, по окрестностям. Выспитесь.

– Это местный юмор такой. Я в этом только теперь разобрался.

Несмотря на свои переживания, спали друзья на новом месте как убитые.

Утром их поднял сержант‑ инструктор.

– Выходи строиться! – закричал он. – Утренний марш‑ бросок! Для бодрости и хорошего аппетита! Всего один километр, но к концу курса обучения даже десять километров будут для вас пустяком… Становись!..

Минула неделя обучения. За это время Джим и Тони понемногу втянулись в режим, однако нельзя было сказать, что они привыкли. Как существа домашние, они тосковали по дому и по Галлиополису. Временами им даже казалось, что дома им ничего не угрожало и все неприятности с полицией разрешились бы сами собой.

Особенно переживал Тони. Он все чаще предпочитал оставаться один и молча смотрел в темное окно. Джима это беспокоило. Он опасался, что его друг докатится до нервного срыва.

Больше всего Тони подавляли ежедневные упражнения в яме. Это было для него как пытка. Зато ему нравились теоретические занятия. Там он оживал, потому что, как выяснилось, очень любил оружие и все, что с ним связано.

Его приступы депрессии как рукой сняло, когда сержант пообещал, что через пару дней они начнут ходить на стрельбище. К этому моменту курсанты уже изучили автомат «М‑ 3» и штурмовую винтовку «галиот». Эти два дня Тони только и говорил что о предстоящих стрельбах, стоически перенося купания в грязи и падения в опилки на полосе препятствий.

В назначенный день, после завтрака, взвод отправился на стрельбище, которое располагалось на отдельной огражденной территории. Придя на место, курсанты построились на небольшом возвышении, и незнакомый сержант повторил для них основные инструкции. Гроу в это время стоял в стороне.

Впереди, метрах в десяти от шеренги, располагались столы, на которых лежали приготовленные «М‑ 3». Еще дальше, как показалось курсантам – очень далеко, находились мишени. Инструктор разбил взвод на пятерки и раздал патроны – по десять каждому, предупредив, чтобы стреляли одиночными.

Как и следовало ожидать, лучше всех с этим упражнением справился Тони Тайлер. Лидировавший до него другой курсант, по имени Буч Камерон, был очень огорчен, что его обошел какой‑ то дылда.

– Тебе просто повезло, Тайлер, – сказал Буч. – Сейчас нас ждет стрельба из «галиота», и я покажу тебе, кто здесь король.

– Да ладно, не злись, – сказал ему Тони. – Мне нравится это делать, вот и все.

После первого стрелкового упражнения Джим и Тони поменялись настроениями. У Симмонса стрельба не шла, и половина его пуль попала в «молоко», в то время как у Тони все выстрелы пришлись на десятки и девятки.

– Ничего, научишься, – сказал Тони. – Мы ведь все здесь курсанты.

– Да, ты‑ то вон сразу умеешь!

– Ну, наверное, у меня талант. А зато ты по грязи лучше бегаешь.

– Скажешь тоже. Выходит, тебе здесь уже нравится, Тони? – с ревнивыми нотками в голосе спросил Джим. – Еще недавно ты хотел сбежать отсюда.

– Да я и сейчас хочу. Но пострелять мне тоже хочется.

После того как было закончено упражнение с «М‑ 3», сержант Гроу и сержант‑ инструктор по стрельбе посмотрели результаты, и Гроу во всеуслышание объявил, что курсант Тайлер самый лучший стрелок. Потом Тони выделили дополнительные десять патронов, чтобы он повторил упражнение, но уже короткими очередями.

Удовлетворившись и этими его результатами, сержанты решили перейти к следующему упражнению – стрельбе из штурмовой винтовки «галиот». Автоматы «М‑ 3» были убраны со столов, а на их место сержант‑ инструктор положил винтовки. Они выглядели не такими аккуратными и красивыми, как автоматы, зато имели больший калибр – девять миллиметров против пяти у «М‑ 3». К тому же винтовка «галиот» снабжалась большим набором боеприпасов – от зажигательных до бронебойных.

Сержант‑ инструктор щелкнул кнопкой на пульте, и мишени поехали вперед, переместившись с отметки пятьдесят метров на восемьдесят. Из винтовок тоже стреляли одиночными, и почти все курсанты показали лучшие результаты, чем в упражнении с автоматами. Буч Камерон очень старался и из десяти выстрелов семь положил точно в десятку, а три – в девятку. Этот рекорд казался непревзойденным, и все ждали выступления Тони Тайлера, который шел в конце списка.

Весь взвод замер и затаил дыхание, когда Тони поднял винтовку. Джим нервно покусывал палец, переживая за друга.

Наконец послышался выстрел. Выброшенная гильза взвилась в небо и упала за пределами площадки.

Тони выстрелил еще и еще раз.

Одну за другой он укладывал пули в десятку, но на последней рука его дрогнула, и он попал в восьмерку.

Впрочем, по очкам он все же победил Буча Камерона. Сержанты снова похвалили Тайлера, и до самого вечера он оставался героем учебного дня.

За всю вторую неделю обучения курсанты только один раз попали в яму, поскольку основное время было посвящено физической подготовке, стрельбе и изучению на теоретических занятиях основ минно‑ подрывного дела. Сержант Гроу учил курсантов, как выглядят взрыватели, которые маскируются под сухие веточки, или как с помощью сканера засечь невидимый прерывающийся луч. Для Тони это было уже не так интересно, поскольку свое он уже выбрал. Однако и здесь они с Джимом лучше других запоминали все технические детали.

Буч Камерон постигал теорию очень туго. Том Морган мечтал о том времени, когда можно будет пострелять из гранатомета. Дарси Маллоун, также живший в пятом кубрике, уверял, что главное для пехотинца – это рукопашный бой. И у каждого курсанта взвода было собственное мнение, на что нужно обращать в учебе особое внимание.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒