Моё родство №1. 4 страница

Я назавтра приступил к постройке домов на Кварзаньге. Дома были размером 6 на 9 метров, высотой - 3, 5 метра. Мне много помогали 16 молодых инженеров, да взял ещё 16 десятников строителей из местных мужиков. В начале строительства посёлка промерили участок строительства в один 1, 5 км в длину, и 1, 5 км в ширину; стороны его взяли строго по компасу. Прорубили на бору просеки через 100 метров одна от другой. По ней идёт одна улица, тут же закладываются дома, каждый на 2 семьи. Дом от дому на 25 метров. Вторая улица через 100 метров. На второй улице окна на следующую улицу, Через ещё 100 метров до следующей улицы нарезаны участки по 50 метров в глубину хозяевам под огороды. Цена за постройку дома была 300 рублей. При закладке дома выдавалось 100 рублей, срубят – ещё 100 рублей, а когда будут сложены печи и в дом въедут хозяева жить – ещё 100 рублей. Работа пошла быстро. Но тем было плохо, что украинцы худо владели топором. Вот мне пришлось набрать строительных десятников, хороших плотников они и руководили строительством домов. К тому же были ещё инструкторы, показывали, как рубить, как внутри отстраивать всё как должно быть. Товарищ Ногтев за полтора месяца 6 раз приезжал ко мне на стройку. Но тем мне было тяжелей работать: ведь сам и прораб, сам и кассир. Никому не доверял выдавать деньги. Привозили деньги инкогнито(? ), всё только ночью. Выдача рабочим производилась так: бухгалтер составит список, я даю под расписку деньги. А когда выдаёшь деньги рабочим, я смотрю, что выдача произведена правильно, тогда я уничтожаю расписку, а ведомости отправлял в Коношский леспромхоз. За полтора месяца построили 250 домов, магазин с 2-мя складами, пекарню с двумя печами, баню, вошебойку(? ) с двойными стенами.

А жили рабочие поначалу в шалашах, построенных из ветвей, а в середине шалаша – огонь. Так и ютились. Придёшь утром, а они все мокрые. Так они и сами торопились на работу, как бы скорей построить тёплое жилище! Стояла осень, почти в каждый день лил дождь. До 1 ноября 1931 года основную работу окончил.

Линия железной дороги от Коноши была доведена до 45-го километра, что мне обеспечило поступление на стройку досок со своего (Подюжского) лесозавода на перекрытие крыш и на отстройку бараков. Хлеб выдавали по карточкам. Тут тоже у руководителя было много хлопот. Которые рабочие въехали в свои дома, тех направляли на лесозаготовки. Уехали также молодые практиканты. А лесозаготовительные десятники также разъехались на лесопункты, заготовляли лесоматериал. Меня за осеннюю стройку Мосгортоп премировал снова деньгами в размере месячного оклада в 350 рублей и зимним пальто. Я оставил при себе двух десятников – строителей, да рабочих - плотников 20 человек и 15 печников ещё оканчивать кое-где недоделанные работы. После окончания строительства посёлка Кварзаньга в январе 1932 года мне дали месячный отпуск.

После отпуска опять работал прорабом на посёлке Кварзаньга, затем на лесопункте 39-й километр Коношского леспромхоза. Набрал 16 десятников и приступил к строительству. Дали плотников и чернорабочих. Всё лето у меня работало 1100 человек. За лето построили 48 шестиквартирных домов, 2 школы, амбулаторию, дом администрации, клуб, ледник, овощехранилище, 48 туалетов, 5 колодцев. Один миллион сделали кирпичей с обжигом, раскорчевали 52 гектара земли. Десятники были распределены по улицам строящихся домов, да два десятника руководили строительством зданий производственного назначения и один – производством и обжигом кирпичей. Да была ещё построена конюшня на 70 голов лошадей, конный двор, 2 скотных двора на 100 голов, телятник на 100 голов. Все эти работы были закончены до 1 ноября 1932 года. Мосгортоп опять мне объявил благодарность и дал не одну премию и месячный отпуск. А на посёлке организовали колхоз. Но украинцам наша северная земля не шибко нравилась. Так они и не прижились здесь. Начальником лесопункта 39 километр был в ту пору С. Л. Чижов

Потом приехали из Москвы строители возводить плотину на реке Подюга, ниже лесозавода. Потребовался специалист техник-строитель в их организацию Москвастрой. Меня отпустили. И вот мы приступили к строительству плотины по договору с Мосгортопом. Было условлено, чтобы на зимний сезон выделить для постройки плотины 350 человек. А всю зиму выделяли только 75 человек. Но мы сделали перемычку, половину реки забили бревенчатым шпунтом, выкачали воду, углубили дно реки до 2-х метров, построили посреди реки водосливный шлюз с пробивкой шпунтовых брусьев, корелевой(? - СП) линии и водослив. Построили береговой ряж. Но так как Мосгортоп не выделил достаточного количества людей, то до весны полностью готовой к эксплуатации едва успели закончить только одну половину плотины на реке. А вторую половину надобно было строить уже после паводка весенних вод. Плотина могла бы поднять уровень реки на 2, 5 метра, и держала бы уровень воды до 8 километров. Но так как река была сплавная, то лучше было подавать древесину на самотачки(? ) и на транспортёр лесозавода.

Приехал начальник планового отдела Мосгортопа тов. Мирман. Пришёл с комиссией на берег, где мы строили и говорит, что они сами виноваты, что не дали необходимого количества рабочих, которое указано, согласно договору. А сейчас строить вторую половину плотины можно только после паводка. Да и река Подюга сама по себе довольно многоводна, то и без плотины обойдёмся. Так и незакончилось строительство плотины. На строительство понапрасну было израсходовано 150 тысяч рублей, это только на оплату рабочим и на материалы. Это решение было принято примерно 20 апреля 1933 года.

А уже 30 апреля 1933 года я получил телеграмму, чтобы выехал на строительство канала Волгобалтстроя в город Вытегру, Ленинградской области. Телеграмма была подана из Ленинграда начальником строительства тов. Гусевым. Ему было поручено выполнить большой объём гидроработ от города Рыбинска до Ленинграда протяжённостью 1173 километров на Волго-балтийском водном пути. Такое решение постановили партия и правительство. На этом водном пути есть Ковженское озеро, а город Вытегра находится в 30 километрах от него. Здесь имеется 30 шлюзов, построенных ещё Петром Первым. Каждый шлюз подпирал воды в 2, 5 метра. Деревянные шлюзы имели длину 80 метров, ширину 16 метров, и не мог пропускать большегрузные суда. По постановлению партии решили 30 судов аннулировать и вместо них построить 4 железобетонных современных шлюза с подпором воды до 23 метров, трёхкамерные, чтобы увеличить их пропускную способность судов и барж. Новые шлюзы были шириной 22 метров, а длиной 120 метров. Из Ковженского озера вода течёт в два моря: Каспийское и Балтийское. В Каспийское течёт река Ковжа и впадает в Белое озеро. Из озера вытекает река Шексна и впадает в Волгу, а Волга в Каспийское море. Вся эта система называется Мариинская. Всю эту работу надо было проделать в 10 лет. Сперва стройка называлась Волгобалтстрой, сектор подготовительных работ.

Я приехал в город Вытегру 2 мая 1933 года. Меня назначили прорабом строительства, дали 500 человек рабочих. При назначении меня на должность был в Вытегре сам начальник тов. Гусев и главный инженер тов. Холодовский. Первым делом я приступил к строительству складов и ремонту двух двухэтажных домов. Потом ко мне приехала моя семья: жена Мария Сергеевна, два сына Александр и Алексей. Александр поступил учиться в среднюю школу, а Алексей ещё был дошкольник.

Я в Вытегре проработал до 1 января 1934 года и меня перевели работать вверх по течению реки Вытегры в деревню Кошелево. Там приказали строить электростанцию, где должен был быть установлен «Русский дизель» мощностью в 1000 л/с. (американский дизель был только в 400 л/с) Надо было строить с таким расчётом, чтобы все работы завершить до 20 марта. Работа была довольно сложная. Здание электростанции должно быть в 3 этажа, длина 35 метров, ширина 25 метров, высота 25 метров. Котлован под дизель был таких размеров длина 7 метров, ширина 6 метров, глубина тоже 6 метров. А в то время на строительстве никаких механизмов у нас не было, работали только ручным способом. Бетонировали фундамент, а на улице 30-40 градусов мороза. Там, где шли бетонные работы, место было обтянуто брезентовым пологом, внутри было поставлено 4 железные печки. В смену работало на бетоне 24 человека по 8 часов, круглые сутки, потому что нельзя было остановить бетонные работы ни на минуту. Так и я сам часто не спал по целым суткам. Когда доверишь работу молодому инженеру тов. Фомичёву, да сам уйдёшь домой, то всё думаешь про стройку. Ведь в фундамент надо было поставить 32 анкерных болта с таким расчётом, чтобы все болты прошли в отверстия насадки дизеля. А болты были поставлены в чугунные свинки, в деревянных коробках при закладке фундамента. Так что работа была сложная и ответственная. Начальник стороительства Балтийского склона был в то время тов. Кон. Приехала из Москвы комиссия во главе с тов. Станкевичем. Они хорошо оценили проведённую работу. Строительство закончил в срок, за работу премировали. Только уехали, как шлют телеграмму нашему начальнику строительства тов. Кону: «Срочно перебросьте тов. Порохина на Вольский склон для налаживания работ».

Я отправился по последнему пути со своими сыновьями Александром и Алексеем и с женой Марией на 3-х лошадях. Ехали 250 километров всё по льду канала. Едем, а рядом струи воды. Но всё-таки доехали до деревни Алёшино. Прибыли на место 1 апреля 1934 года. Сразу приступил к строительству. Там было передано мне 500 человек рабочих, да практикантов - молодых инженеров 16 человек. Вот я и распределял, кому руководить постройкой жилых зданий, кому возводить лесозавод, иным – мехмастерскую на 70 станков, да столовую фабрики на 300 мест, да клуб на 500 мест, да баню. Ну, ровным счётом, крупный посёлок. При урочище узел – Деревенька, где стоит плотина - шлюз через реку Шексну. Там я проработал до 1-го июня 1934 года, и мне дали месячный отпуск. Начальником строительства был инженер тов. Лухнев.

Сын Александр окончил в средней школе 5-й класс, и мы собрались ехать в отпуск на нашу малую родину в Подюгу, в деревню Великониколаевку, Коношского района, Архангельской области. Поехали сначала водным путём до пристани Шексна, а потом по железной дороге до Подюги. Я, жена Мария Сергеевна, сыновья Александр и Алексей прибыли в Подюгу, они стали работать на огороде да помогать в работе колхозу «Путь к коммунизму». А я в каждый день ходил на реку ловить рыбу. Но июнь выдался скверный, в каждый день дождь со снегом. Но, несмотря на плохую погоду, носил рыбы много. Тогда в реке Подюге водилось много рыбы.

Отпуск окончился, снова выехал на стройку в узел Деревенька на Шексну, а семью пока оставил в нашей деревне. В доме жили отец и мать Марии Сергеевны - Сергей Ксенофонтович и Елизавета Игнатьевна Порохины. Они были рады внукам, что те погостят у них лето.

Из деревни Алёшино квартирой переехал в узел Деревенька к месту работы. Июль-август жил один, а к первому сентября приехала ко мне семья. Старший сын Александр пошёл в 6-й класс, а Алексей пошёл в первый. Квартиру дали в новом доме, вблизи стройки. Так что работа была рядом. До 1-го ноября я построил 5 общежитий, мехмастерскую на 70 станков, столовую фабрики, лесопильный завод и 2-х этажный дом, баню, клуб и другие хозяйственные постройки. Приехала к нам погостить тёща Елизавета Игнатьевна. Но погостить пришлось не долго, только 2 недели. В лесу было в тот год много брусники и грибов волнушек. Наносили в тот год из лесу много ягод и грибов.

Только наладились хорошо строить, как 4 ноября 1934 года приходит из Москвы телеграмма: « Ленинград, Банковский 3, тов. Гусеву: «Стройку законсервировать. Специалистов рассчитать. Сталин. Молотов»». Я в тот же день запросил расчёт, но меня уговорили остаться на Октябрьские празднества. Я получил расчёт, подъемные. Того же вечера выехали на пароходе вниз по течению Шексны до Череповца. Там выгрузились. 6 ноября отправил в Подюгу тёщу Елизавету Игнатьевну, жену Марию Сергеевну и сыновей: Александра и Алексея. Сам я в Череповце побывал на военном параде, ночевал в доме колхозника. Вечером 7 ноября ушёл на вокзал и утром 8 ноября выехал поездом в Москву. В Москву прибыл 9 ноября и остановился в доме колхозника на Трубной площади.

Я задумал опять идти в лесную промышленность, потому как там меньше переброски с места на место работы. Зашёл в контору Мосгортопа. Меня принял начальник планового отдела тов. Мирмон. Говорит: «Где ты был? Мы тебя разыскиваем два года» Я и говорю, что был на курсах. Показал документы, справку о работе. Тов. Мирмон взял мои документы и кажет всем сотрудникам: «Товарищ Порохин на таких работах работал, для проведения которых надо другому лет 10 учиться, а он за 2 года самоучкой приобрёл необходимые знания и доказал свою способность руководить большим коллективом строителей на практике! Так вот, поезжай строить в Темниковский леспромхоз Мордовской АССР. Там работает инженер Соловьёв. Но он только имеет корочки инженера, а толку от него никакого. Не может сделать ничего. Всё лето директор заставлял отремонтировать три конюшни. Каждая конюшня на 50 лошадей. Конюшни построены на столбах, а те наклонились. Срочно требуется ремонт. Даже нисколько нельзя медлить. На носу зима». Я отвечаю: «Пускай должность будет за мной, я на 3-4 дня съезжу в Подюгу ».

Из Подюги я приехал снова в Москву 21 ноября 1934 года. Сразу получил направление в Темниковский леспромхоз. И с Казанского вокзала в тот же день отправился к месту новой работы. Прибыл в леспромхоз 22 ноября в 3 часа дня. А меня уже встречает на станции начальник планового отдела тов. Ивонов. С ним пошли в леспромхоз. В леспромхозе ещё работали. Захожу в кабинет директора тов. Самуйленко. Ему уже сообщили из Москвы, что к нему отправили опытного техника-строителя. Директор говорит Иванову: «Отведи тов. Порохину в доме комнату, и завтра тов. Порохин поедет в командировку в Индрит(? ) за 18 километров. Дам две верховые лошади с конюхом для показа дороги». Я и говорю: «Хотя бы дали сперва познакомиться с сотрудниками» - «Это потом, а то там работа нейдёт» Директор тут же отдал приказ принять меня на должность техника-строителя, а тов. Соловьёва за халатность уволить. Назавтра я с сопровождающим меня конюхом прибыл на лесопункт. Тов. Попов меня встретил довольно вежливо. Пообедали с Поповым и пошли смотреть конюшню, где там надо ремонтировать. Я и говорю Попову: «Дай мне 50 человек плотников и привези сюда три пятитонных лебёдки. Товарищ Попов отвечает мне, что хороших рабочих может дать хоть 200 человек. Но я сказал, что достаточно и 50, да не забудьте, ещё привезти стальных тросов, длиной не короче 50 метров. Тов. Попов пообещал, что к 8 утра все будут на месте, и всё необходимое для работы будет доставлено. Ночевал я у тов. Попова. Назавтра прихожу, - рабочие уже на месте, лебёдки тоже подвезли. Начал ремонтировать первую с края конюшню. Велел плотникам с наклонившейся стороны от столбов отрыть землю. А прежде врыли в землю две тумбы и в 2-х местах захватили тросами. А третью лебёдку поставил с другой стороны, для поддержания всего сарая. Длина конюшни 70 метров, ширина 8 метров. В поперечной стене по 4 столба с полом, посреди проход, по бокам кормушки. Каждая лошадь должна стоять в отдельном стойле. В первый день одну конюшню исправили, поставили на своё место. На второй день – вторую, на третий – третью. Потом быстро отремонтировали полы, стойла, кормушки, трое ворот. Каждая конюшня имела три выхода: с фронтонов ворота, да посредине ворота. На пятый день звоню директору тов. Самойленко, что конюшни готовы. А он не верит моим словам, что удалось так быстро отремонтировать. Через полтора часа прилетает сам, пошли по конюшням. Он берёт меня на руки и давай качать. «Я, говорит, всё лето заставлял Соловьёва отремонтировать, но тот не осмелился начать такую довольно опасную работу, какую провёл ты». Вместе с тов. Самойленко и уехал в леспромхоз. Тов Самойленко приглашал меня на работу к себе в леспромхоз, того же часу звонил в Москву, доложил, что тов. Порохин в 5 дней отремонтировал все три конюшни. Из Москвы Управляющий тов. Ногтев приказал выдать премией месячный заработок. В это время я получал уже 500 рублей в месяц.

Потом поступила срочная работа. С 1 января 1935 года открылась вольная продажа хлеба без карточек. Поэтому возникла потребность сложить пекарские печи на трёх лесопунктах. Парценский лесопункт находился от леспромхоза в 35 километрах, Виндревский в 18 километрах, да печь надо было сложить в самом посёлке, где находился леспромхоз. Я сначала уехал в Виндреевский. Печники-то были хорошие, да только никогда не клали двухъярусных печей. Нижняя печь ёмкостью 300 кирпичиков хлеба, да 300 – верхняя, для выпечки хлеба враз. Дал печникам чертёж печи, с печниками пробыл там трое суток и выехал в леспромхоз. А назавтра в – Парценский лесопункт, там пробыл неделю, всё показывал печникам, как класть печь по чертежу. Там тоже клали печь двухъярусную. Прибыл в леспромхоз, только сел пить чай, как прибегает сторож и говорит: «Вас, тов. Порохин вызывают в леспромхоз. Прихожу, а там технический директор тов. Тойц и говорит: «Звонили из Виндрея и сообщили, что у только что сложенной печи дым в дымоход не проходит. Там тебе подложена свинья». Того же часу с кучером поехал опять в Виндерей. Приехал туда. А туда уже приехал начальник ОРСа тов. Миронов. Они там меня уже ждут. Я стал сверять работу печников по чертежу. Оказалось, надо было выложить два прохода чиски(? ) по чертежу от каждой печи, а они выложили по одному проходу. Тот час приказал с задней стороны продолбить стенки и добавить ещё по одному проходу. Мы тут сидим с начальником ОРСа, при нас печники сделали два дополнительных прохода. И вот затопили вместе обе печи, дым пошёл как положено, тяга хорошая. Назавтра выехал в леспромхоз. Так что к 1 января 1935 года все три печи на всех участках были готовы работать на полную мощь. Население хлебом было обеспечено полностью.

Я жил один, а семья в то время проживала под Подюгой в Николаевке. Сын Александр ходил за 3 км в Подюгу в школу-семилетку. Второй сын Алексей ходил в начальную школу в деревне Николаевка. Мне директор дал отпуск съездить за семьёй. Я прибыл в Подюгу 14 января 1935 года, а уже 19 января мы отправились к моему новому месту работы в Мордовию. Нам дали хорошую квартиру, светлую, где до нас жил инженер-строитель тов. Соловьёв. А его потеснили в маленькую комнату. Но они в скором времени уехали. Сыновья стали здесь ходить в школу, только старший Александр ходил в районный центр за 5 километров в Зубову Поляну. Это было очень неудобно. Там ребята иногда сядут на поезд, а в Потьме поезд пойдёт быстро, не остановится, и ребятам приходилось соскакивать с него на ходу. Часто ребят поезд увозил дальше, аж за 20 километров до станции Торбеево. Вот они опять едут обратно, Ожидают, какой поезд остановится в Потьме. Иногда приходилось ждать часов 5-6. Один раз Александр соскочил с поезда и ударился головой о муфту, голову разбил до крови. Мы с женой очень напугались такому случаю.

Потом я приступил к строительству в посёлке Виндерей 5-ти общежитий канадского типа. Большую часть времени проводил в командировках, да в леспромхозе за сметами и чертежами. На Парценском лесопункте построили склад для запчастей. В лесной промышленности стали появляться трактора. Но горючее было твёрдое: шашки высушенные и берёзы.

Так дожили до июня 1935 года, жена с двумя сыновьями уехала домой, а я опять остался один строить и жить. Приезжает в леспромхоз Управляющий трестом тов. Ногтев. И говорит директору: «Я к тебе приехал не как управляющий, а как член Моссовета. У тебя буду жить всё лето, пока не отправлю лафет(? ) в объёме, достаточном для отстройки в Москве 73-х школ. А ты, Порохин не уедешь никуда, пока всё здесь, в Темниковском леспромхозе, не отстроишь».

В первую очередь стал я строить круглую лежнёвую дорогу от лесопильного завода Виндерей до станции Молочной. Расстояние это было в 12 километров. В сырых местах забивали сваи, прокладывали насадки(? ), а по ним прокладывали сплошной настил. А где были холмы, там делали выемки грунта. Всё полотно дороги было сделано ровно, без подъёмов и спусков. По этой дороге на лошадях возили лафеты. Лошади могли возить по 10 кубометров древесины. Так, за лето построил в Виндерее лесопильный завод и три общежития, где намечено было строить железнодорожный мост. Железнодорожный мост строить было необходимо, потому что надо было вывести древесину из 24 кварталов и распилить её на лесозаводах на доски и лафеты.

Я был на лесопункте Виндерей в командировке, приехал в леспромхоз, встретил жену Марию Сергеевну, и сыновей Александра и Алексея. Они здесь с 1 сентября снова пошли в школу. Сам поработал в леспромхозе, составил смету на строительство железнодорожного моста, потом опять уехал на лесопункт Виндерей и там всё остальное время находился в командировке. Тов. Ногтев на совещании в конце сентября постановил срочно построить мост через реку Виндерей поблизости от того места, где находились уже построенные бараки, от Виндерея 3 км. На собрании кроме тов. Ногтева присутствовали: тов. Самойленко, тов. Попов и я. Тов. Ногтев и говорит: «Товарищ Порохин немедленно приступит к строительству моста и в месячный срок построит». Мост этот 90 метров длины и 11 метров высоты. Я ему отвечаю, что это очень короткий срок. А тов. Ногтев мне отвечает: «Тебе ли учиться? Ты не такие стройки выполнял у меня на Севере! » Доверие ко мне было большое, и я принялся подряжать плотников. Я в тот же вечер выехал с кучером в село Фильково за 30 км. Прибыл на квартиру в Фильково к Годину Александру Ивановичу. Они уже там меня давно дожидаются. Не прошло и полчаса, как полная изба набралась плотников. Они мой чертёж видели ещё летом и просили никому не передавать наряд на эти работы, кроме как только им. Договорились построить мост за 25 тысяч рублей. Дал я им на магарыч 150 рублей после заключения договора, и снова выехал в лесопункт Виндерей. 30 сентября пришло 60 плотников строить мост, да наняли двух женщин – поварих. Рабочие разместились в тех бараках, что были построены ещё летом. В первую очередь шла заготовка материала. На лесопункт получили 16 фонарей «летучая мышь». Работа шла круглые сутки. Ночью работало 20 плотников, а днём все 60. Так они чередовались. Которая смена работала и ночью, то днём у этой смены отдыха не было, также с остальными выходила на работу. У меня всё было учтено, сколько надо хомутов, болтов. Тов. Родин умело руководил своими плотниками. Они были расставлены каждый на своём месте: кто заготавливал лес для свай, которые из них тесали брус для прогонов, третьи заготавливали шпалы и т. д. У меня всё, что сколько стоит, было учтено до мелочи. И стройка пошла быстрым темпом. В основание моста было забито свай 173 и столько же нарощено пооковых(? ) под подкосы. 60 без наращивания. Забивали сваи 45 пудовой бабой до отказа. Железо шло в основном на хомуты – их было тоже 173, да 1500 болтов с гайкой и двумя шайбами. Мост построили к 25 октября 1935 года.. По мосту пустили пробный паровоз. На приёмку моста, назначенную на 1 ноября, приезжал из Москвы Председатель профсоюзов тов. Воробьёв, председатель Торбеевского(? ) райисполкома, директор Самойленко, парторг леспромхоза тов. Никитин, начальник лесопункта тов. Попов и я. Мост комиссия признала построенным с хорошим качеством. При комиссии пускали по мосту паровоз и со скоростью в 30 км/час, и в 60 км/час. Рабочим ещё выплатили премию в 5 тысяч рублей за то, что они построили мост на 5 дней раньше срока. А потом в этом леспромхозе прошло собрание 4-х леспромхозов. Под звуки оркестра меня наградили денежной премией и мужским велосипедом[21], выдали мне книжку ударника трудовой пятилетки, она и в настоящее время хранится у меня.

Так наступил 1936 год. Январь и февраль занимался всё время сметами и чертежами. На 8 марта меня вызвали в Москву. Захожу в контору, а там торжественный вечер по случаю женского дня 8 марта. Был митинг. Женщинам подарили подарки. Было накрыто 4 стола со всякими выпивками и закусками. Мотенцова Вера Михайловна[22] тоже была на вечере из Первомайского леспромхоза, я её тогда ещё не знал. Зам председателя тов. Завадский схватил меня за рукав и говорит: «Вот мы хорошего стороителя и угостим! » Наливает полстакана московской водки и себе налил, говорит: «Пей! » А я отвечаю ему, что меня охмелит. – «Ничего, мы тебя не пустим ночевать на Трубную, будешь ночевать здесь! » Я ещё выпил 100 грамм красного вина и меня развезло. Тов. Завадский взял меня за руку и отвёл в комнату быта. Говорит ночному сторожу: «Неси матрац, подушки, одеяло». Сдвинули 2 стола, я улёгся. – «Впредь будешь приезжать в Москву, никуда не ходи, а спи вот здесь». Утром проснулся, на столе ничего не было убрано, мы со сторожем до начала рабочего дня опохмелились и закусили. Потом всё убрали со стола. Начали работать. Меня вызывает к себе в кабинет тов. Ногтев и говорит: «Мы тебя направляем работать в Вельский леспромхоз, там очень много работы. Семь лесопунктов. Да с Синеги до Вельска надо провезти железную дорогу, а на пути построить бетонный мост через речку Синежку. Будет строить железную дорогу Севстрой, а ты учись принимать и давать процентовки на выполнение работ. Там объем работ капитального вложения уже на один миллион триста тысяч рублей на год. А там, где ты работал в Темниковском леспромхозе, годовое задание всего в 200-300 тысяч рублей. По твоей квалификации это мало. Да к тому же там заведует строительством инженер, а толку от него мало. Директор тов. Лысенко просил, чтобы я послал туда опытного и смелого строителя. Тов. Порохин, ты уже у меня проверен, так немедля поезжай в Вельск, там и ребятам твоим в школу ходить на месте, не надо никаких переводов».

Я получил направление, выехал в Потьму, а 12 марта 1936 года с семьёй, женой и двумя сыновьями выехали в Вельск. А в Подюгу прибыли 14 марта. Семью пока оставил в Подюге, в деревне Николаевке, а сам 16 марта снова выехал в Вельск. Поезда ходили со станции Коноша только до станции Синега, а там 20 километров ездили на автомобилях.

Прибыл в Синегу к 8 часам вечера. Тут стоит много грузовых и легковых автомобилей. Попадается мне человек, остановил его и спрашиваю: «Есть ли машины из Вельского леспромхоза? » Он у меня спросил, не в командировку ли я еду. Я сказал, что еду работать в Вельский леспромхоз, а там нет техника-строителя. А он мне говорит, что он сам работает в этом леспромхозе инженером-строителем. Я ему отвечаю, что ничего не знаю, и направлен сюда на работу приказом из Москвы. Потом на одной из машин оказался сам директор Вельского леспромхоза тов. Лысенко. Мы поздоровались, ему обо мне уже было сообщение из Москвы: «К Вам приезжает опытный техник-строитель» Мы все сели в машину и приехали на ней в Вельск. Там отвели мне комнату. Назавтра мне был отдан приказ: «Тов. Порохина назначить начальником строительства. Тов. Папковского уволить за халатность в работе и бездействие в стороительстве».

Я съездил в Подюгу за семьёй. Привёз жену и двух наших сыновей. Александр и Алексей стали ходить в школу, и были рады, что близко от дома школа. Город Вельск был тогда очень красивым, стоял между двух рек Вагой и устьем реки Вели. Поместили жить туда, где до этого жил тов. Папковский. Ему с семьёй отвели маленькую комнату. А потом он ушёл в Маслопром в пригороде строить дом. Я уехал на участок Усть-Шоноша. Там за лето построил эстакаду на берегу реки Вель, два вертикальных транспортёра. Эстакада была на сваях, в километр длиной. Сделать её - довольно сложная техническая задача и сложная работа. По эстакаде была проложена железная дорога, по ней передвигались вертикальные транспортёры. Когда накатают штабель лесоматериалов, то передвигают лебёдки на второе место накатывать второй штабель. От реки в 80 метрах была проложена железнодорожный ус длиной полтора километра от главной магистрали железной дороги. Выше эстакады была спицевая запань, которая задерживала лесоматериал из реки Вель, реки Подюга и реки Шоноша. Но выпускать лесоматериал из запани в летнее время было трудно, поскольку река Вель сильно мельчает. Поэтому мне предложили на реке Вели построить временную плотину. Посоветоваться было не с кем, инженеров-строителей не было. Я сначала на миллиметровке сделал чертеж плотины. Чертёж и проект плотины в Москве признали правильным, и Мосгортоп мой проект, а также смету расходов и материалов утвердил. Плотину строили щитовую из шпунтовых[23] досок, обеспечивавшую подъём воды в реке на полтора метра. По всей реке в два ряда пробили её сваями уложили, нижний брус бревно с выемкой четверти бревна, тоже и верхний брус с выемкой порога(? ). Брус положили на хвойный настил, завалили жирной глиной и камнями дно реки, ниже первого ряда свай пробили на два метра вторые сваи, поставили подкосы для того, чтобы напором воды не своротило свай первого ряда. Сверху сделали настил. Образовалась плотина и мост через реку. На обоих берегах были вырублены ряжи с клетками, клетки были завалены камнем. Между ряжами река была шириной 80 метров. Комиссия приняла построенную плотину с оценкой: «хорошо». Меня за эти работы наградили денежной премией.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 Следующая ⇒