Глава 12. ХРАМ БЛЕДНОЙ ТРАВЫ

Глава 12

ХРАМ БЛЕДНОЙ ТРАВЫ

Первое, что ненавидел Гризли, – долгие поездки. Но постоянно был вынужден мотаться по стране. То в Агосиму, то из Агосимы. Теперь в мертвые земли Огиры. Потом духи занесут в небесные сады Аоши. И этому даже не придется удивляться.

Второе, что он терпеть не мог, – необдуманные решения, принятые впопыхах. И все время выполнял внезапные просьбы Рэя. Только‑ только жизнь становилась нормальной, затекая в удобное русло, – являлся непутевый друг и переворачивал все с треском и грохотом. От планов оставались ошметки, словно по ним маор потоптался, а в будущее можно было вообще не заглядывать, потому что духи судьбы начинали так вилять хвостами, что запутывали все окончательно.

Больше всего Гризли хотел свой дом. Но не в Варре. Где‑ нибудь в Хакате. Там люди почтительные, спокойные, склонные верить в мистическое и непознанное, а не прожженные циники, как в столице. Небольшой домик на пару комнат, к которому можно пристроить веранду, разбить симпатичный сад, поставить чашу с водой, и со временем открыть свой собственный храм.

Гризли уже переговорил кое с кем из заклинателей и убедился – так можно сделать. Орден даст разрешение. Сначала, конечно, придется поработать с кем‑ то постарше – хотя бы несколько лет, набраться опыта, сложить о себе положительное мнение, а потом уже и отделиться. Тем более печать у него есть, и к тому же подлинная. Гризли первым делом, как только оказался в столице, навел справки об этом. Главное, дал ее лично заклинатель, а уж откуда – из Варры или Румунга, не имело значения.

Теперь надо было накопить денег. В веселом доме он зарабатывал хорошо, а еще время от времени перепадали неплохие заказы со стороны. Так что лет через пять можно было подумать о покупке достойного дома. Выплатить сначала хотя бы половину, а потом отдавать частями. Взять с собой девчонку, поспокойнее, чтобы вела хозяйство…

И вот все опять покатилось к хокаю под гору.

Хотя Гризли понимал, что сейчас не время мечтать о доме и собственном храме. Еще немного, и вся Аканэ уйдет под воду, если они не успеют спрятать проклятый свиток. Рэй оказался прав. Можно было только порадоваться его чутью, которое не подвело и в этот раз.

Но мысли о чем‑ то из нормальной, реальной жизни поддерживали. Это был надежный якорь, который держал лодку судьбы на плаву. Не давал опрокинуться и унестись. В безумном мире всегда должно быть что‑ то стабильное, считал Гризли. Хотя бы размышления о доме. И даже срочная поездка в нежилые пустоши, присматривать за Торой, не должна была выбросить его за борт.

Гризли неодобрительно покосился на циркачку, ехавшую в колеснице за спиной мастера Сина. И снова поразился – что нашли два его непутевых друга в этой девчонке, ему было решительно непонятно.

Высоченная, резкая, упрямая. И где это видано, чтобы у девушки были мускулы на плечах и лопатках… ладно, это не его дело. Он обещал позаботиться о ней – и слово свое сдержит.

Самому Гризли пришлось сесть в колесницу Собуро – собственной повозки не было до сих пор, ведь ее создание отнимало очень много времени, сил и денег.

Ученик мастера Сина был предельно сосредоточен, на вопросы отвечал односложно, в основном «да», «нет» или «потом», сам беседу не начинал. Проще было оставить его в покое.

Сорок повозок стремились в мертвые земли Огиры.

Среди заклинателей, управляющих ими, оказался уже знакомый Гризли мастер Масу – его худое лицо с длинноватым подбородком коренного жителя Андо было суровым и замкнутым. Даже не верилось, что именно с ним Гризли договаривался о посещении башни ордена, после того как они провалили экзамены. Казалось, это совершенно другой человек. Тогда он беззаботно улыбался и необидно подшучивал над незадачливыми учениками. Сейчас в его глазах цвета несозревшего лесного ореха виделась лишь предельная сосредоточенность и устремленность на одну‑ единственную цель.

Господин Акира – заклинатель из северного храма Варры, всегда со вниманием беседующий с любым молодым магом, стал непривычно молчалив. Он, конечно, крепко пожал руку Гризли при встрече, показывая, что рад, но его широкоскулое варрское лицо оставалось отстраненным. А учитель Нага‑ тэй из храма Тысячелетних садов только сдержанно кивнула. Некогда изящные движения истинной такатки стали резкими, лишенными прежней удивительной грации.

Еще нескольких служителей ордена Гризли помнил только в лицо, без имен. Остальные суровые, сосредоточенные, немногословные повелители духов оказались ему незнакомы.

Впрочем, этим изменениям не приходилось удивляться. Все заклинатели знали, что их ожидает. Как и сам Гризли.

Пока ехали по живым провинциям, из колесниц выжимали всю возможную скорость. Неслись не выбирая дороги, а часто и вообще без дорог. Гризли даже не успевал толком рассмотреть места, по которым они проезжали.

У него по‑ прежнему было много вопросов, но он прекрасно видел, сейчас не время задавать их и настаивать на ответах.

Останавливались всего пару раз.

Первый на въезде в Синору. Мастер Син пошел переговорить о чем‑ то с главой гарнизона – высоченным, с широкой грудной клеткой и мощными мускулистыми плечами. Меч‑ тати в его руках казался игрушкой.

Юноша вылез из повозки и теперь рассматривал красивые зеленые холмы, на склонах которых стояли дома из темного дерева, как будто вырастающие из камня, соединенные друг с другом лестницами, дорожками с перилами, перекидными мостиками. Около каждого здания лежали несколько валунов, окаймляющие круглые водоемы.

Провинция хоть и граничила с родиной Гризли, он не был здесь ни разу – в храм Варры его везли кружным путем, забирая еще нескольких датидцев. И сейчас, поглядывая по сторонам, заклинатель прикинул, что если убрать все эти переходы и разрушить спуски – поселок превратится в небольшую крепость, а обстреливать сверху нежелательных гостей очень удобно.

Жители приграничного городка не особо обращали внимание на приехавших, хотя сорок великолепных колесниц разной высоты, конструкций и цвета выглядели весьма представительно. Светловолосые загорелые люди занимались своими обычными делами, как и везде, но почти у каждого на поясе висело оружие. Длинные ножи в ножнах из кожи или рога, праща или просто деревянная дубинка. Даже дети играли не в тряпичные мячи, куклы или обручи – стреляли из маленьких луков по мишеням, бросали камни – кто дальше, боролись и бегали наперегонки.

Гризли невольно засмотрелся на женщин. Все были хороши, даже пожилые не смотрелись немощными и уродливыми. Рослые, статные синорки предпочитали одеваться в мужскую одежду, носили на поясе серпы – и, глядя в решительные, смелые серые глаза красавиц, становилось понятно, если что – любая из них не только овес жать умеет. Полезешь – горло перережет и не поморщится.

– Синора… – произнес кто‑ то из заклинателей, и в его голосе прозвучало презрительное раздражение.

Гризли оглянулся, увидел второго магистра из северного храма, вспомнил имя и обратился вежливо:

– Простите, мастер Кирро. Эта провинция отличается чем‑ то особым?

– Вечно бунтуют, требуют независимости, – скептически отозвался тот. – Соблюдения их прав. До сих пор сохранили дикие, древние обряды… никакого почтения. – Он скривился и отошел.

Гризли заметил насмешливое выражение на лице Торы, слышавшей разговор. Девушка выбралась из колесницы Сина, чтобы размяться. Циркачке было не привыкать к чужому вниманию, поэтому она спокойно потянулась, выгибаясь. Короткая курта из бордовой кожи поднялась, над линией брюк‑ чадваши открылся плоский живот. Светлая, как у всех хагурцев, кожа смотрелась вызывающе белой.

Тора выпрямилась, напрягла руку, потянув запястье, легко нажала на мышцу предплечья и отпустила. Знакомое упражнение – заклинателей учили так же расслаблять мускулы после долгой работы с магическим оружием. Гризли хотел сказать ей об этом, но снова увидел тень улыбки на ее выразительно очерченных губах.

– Что? – спросил он, не очень‑ то довольный этой иронией по поводу мнения старшего.

– Дикие обряды, – повторила циркачка. Снова многозначительно усмехнулась, покачала головой, и ее красные волосы полыхнули на солнце словно факел. – Он хотел сказать, что синорцы сами договариваются с духами. Не знаю как, но у них получается. Им не нужна помощь заклинателей. У них даже дети с даром рождаются очень редко.

Она заметила удивленное выражение на лице Гризли и приподняла темные брови.

– Ты разве не знал? У тебя друг – синорец.

– Его же увезли из дома ребенком. Он и не помнил ничего.

– Вообще‑ то это всем известно. – Она начала загибать пальцы, перечисляя: – Югорцы – лучшие политики. Хагурцы – наемники, были бы отличными заказными убийцами, если бы не приметный цвет волос. – Она потянула себя за красную прядку. – Датидцы лучше всех подходят для тяжелой работы, самые изящные женщины в Такати, велесцы – лучшие маги, росцы – рыбаки, ну а синорцы – бунтари.

Тора оглянулась на группу заклинателей, беседующих неподалеку, вежливо наклонила голову в ответ на дружескую улыбку одного из них – крепкого юноши с приметной внешностью жителя Велесы.

И Гризли невольно подумал, что каждое самое простое ее движение наполнено энергией и скрытой силой. Она была похожа на волну в неудержимом, неостановимом беге. Можно смотреть сколько хочешь. Просто созерцать.

– Я слышала, – продолжила девушка, – у них собирались строить храм, посвященный духу Ругу. Самый большой в Аканэ. Деньги, и немалые естественно, хотели взять с населения. Но они воспротивились так дружно, что ордену пришлось отступить. Впрочем, им не привыкать к давлению – все соседи хотели бы оторвать от Синоры кусок. И Датидо, и Югора, да и твоя Роса тоже. Но они умеют сопротивляться.

– Откуда ты все это знаешь?!

– Цирковые много путешествуют. Смотри. – Тора легко приподнялась на носках и указала на строения, возвышающиеся на склонах. – Видишь их дома? Снаружи так мило и красиво, а внутри – в каждом подземный ход, кладовые для припасов и колодцы. И просто так к деревне не подберешься, все эти дорожки, мостики и переходы – еще и система оповещения вроде «соловьиных» полов во дворце правителя Югоры. Ступишь не так, и все завоет, заскрипит.

Гризли только качал головой, удивляясь осведомленности Торы.

– У них даже наместника нет. Совет граждан, на котором принимаются совместные решения. И знаешь, мне кажется это разумным. Напоминает устройство нашего мира.

Заклинатель невольно подался вперед, сложив руки на груди, заинтересованный этим высказыванием:

– А можно подробнее?

– Ведь нет самого главного, верховного духа, который следит за всем, что происходит в Аканэ. Который единолично наказывает или, если надо, награждает. Да он и не нужен. – Глаза Торы цвета текущей воды заблестели, на белой коже появился румянец. Ее действительно волновало то, о чем она говорила. – Добрые духи‑ помощники, защитники приходят только к хорошим, светлым людям, привлеченные добром и радостью, которую те несут. А духи‑ каратели и разрушители являются к тем, кто несет зло. Идеальное, гармоничное устройство. Ты привлекаешь таких же, какой ты сам. И получаешь от них то же самое, что сделал окружающим. Очень справедливо. – Она заложила ладони за пояс, посмотрела поверх головы собеседника на холмы вокруг. – Во всяком случае, так было прежде.

Гризли подумал, что удивляться подобным размышлениям не приходится. И так ясно, откуда ветер дует. Переписка с Сагюнаро. Он открывал ей свое представление об устройстве этого мира. И Гризли не мог не согласиться – это были действительно интересные мысли. К тому же, пространство духов и пространство людей, и правда, были в гармонии долгое время, до тех пор пока маги не начали сражаться друг с другом, захватывать сущности без разбора, подчинять неподчинимое…

– Про «соловьиные» полы тоже Сагюнаро рассказал?

Воодушевление тут же оставило девушку. Ее выразительное лицо стало замкнутым и отрешенным.

– Нет, – ответила она коротко и отошла.

Гризли понимающе хмыкнул, мрачно посмотрев ей вслед. Обсуждать Сагюнаро у него тоже не было желания.

Девушка, ухватившись одной рукой за прутья, легко запрыгнула в колесницу. Заклинатели постепенно тоже заняли свои места в повозках. Мастер Син обменялся сдержанными вежливыми слова прощания с главой заставы синорцев. И все заторопились дальше.

– Зачем мы останавливались? – спросил Гризли, как только Собуро велел колеснице тронуться.

– У магистров Варры была пара вопросов, – ответил тот, и это была его первая длинная фраза за долгое время.

Теперь главное не дать ему замолчать.

– Каких вопросов?

– Про мертвые земли. – Собуро прибавил ход, подстраиваясь под скорость едущих впереди.

– А что именно его интересовало? – решил осторожно уточнить Гризли, глядя, как мимо проплывают зеленые холмы и деревянные дома с покатыми крышами.

– Просил рассказать о кратчайшем пути до храма кодзу.

– А синорцы его откуда знают?

Собуро оглянулся на дотошного спутника:

– Тебя удивит, сколько они всего знают. У них тут сохранились карты Огиры. Кое‑ кто из этих безумцев в прошлом забирался на запретные территории.

– Зачем?!

– Отчаянные искатели приключений были всегда, – философски заметил ученик мастера Сина.

– И что они нашли?

– Потом, – буркнул Собуро уже привычное и явно приготовился замолчать надолго.

Гризли сверлил взглядом его затылок с коротко стриженными темно‑ русыми волосами, думая, как здорово было бы уметь читать мысли.

– Есть одна легенда, – помолчав, сказал наконец тот, чуть наклонив голову в сторону спутника, – о заклинателе из Синоры. Будто бы он ходил в мертвые земли, нашел там в одном из разрушенных храмов какие‑ то удивительные свитки, оставшиеся с древних времен. Там содержались формулы призыва невероятных сущностей, система управления хранителями, а также иумэ знает что еще. Говорят, он умел делать синорцев невидимыми, неуязвимыми, бесстрашными…

– Неужели вселял в людей мощных хранителей? – не утерпел с вопросом Гризли, хотя мог неосторожно оборвать захватывающий рассказ.

– Не знаю, – честно признался Собуро, внимательно следящий за дорогой. – О древних временах осталось очень много историй, и что из них правда, не может сказать никто. Поговаривали, будто этот синорец заплатил какому‑ то неведомому духу за возможность защищать соотечественников даром заклинателей – и с тех пор в провинции больше не рождались маги.

– А что стало с ним самим?

– По неофициальным сведениям, заразился одержимостью в мертвых землях, обезумел и скрылся. – Он скептически усмехнулся, на секунду становясь похожим на того самого парня, который помог молодым заклинателям, ввязавшимся в драку, давал неплохие советы и даже поделился заказом на изгнание духа. – По официальным, никому ничего не известно.

Гризли многозначительно хмыкнул.

– Ну, значит, его договор с тем духом расторгнут – у Рэя‑ то дар появился, а он синорец.

Собуро пожал плечами, и разговор прервался.

Бунтующая провинция осталась позади, колесницы неслись уже по Росе, но Гризли продолжал думать об услышанном. Во всех легендах и преданиях прошлого заклинатели то и дело заключали договоры с духами, дружили с ними и помогали друг другу. А Рэй как будто сам явился из этих историй древности. То ярудо, то кодзу, то аори…

Беспокойство за беспутного друга снова царапнуло по душе. Маги из Румунга теперь представлялись гораздо опаснее потусторонних сущностей. С теми хотя бы можно договориться. Но Гризли успешно отогнал тревогу, уверенный, что уж кто‑ кто, а Рэй всегда вывернется. Тем более с поддержкой наместника Югоры.

Холмы стали ниже, воздух наполнился свежестью и влагой.

Гризли понял, что улыбается. Он очень давно не был дома, но сразу вспомнил этот запах соли и морского ветра.

Стали появляться длинные бухты, вползающие на землю. Во время отлива здесь можно было бродить по колено в воде, собирая ракушки, креветок и других мелких рачков.

Вот и сейчас там ходили женщины и дети, сетками вылавливая рыбу. Над ними, оглушительно вопя, летали чайки, высматривая добычу. По берегам стояли длинные навесы, под которыми сушили водоросли.

Первого своего духа Гризли увидел именно здесь. Крылан, летавший вместе с птицами, сел ему на плечо, когда мальчишка шел по мелководью, выискивая желтобрюхов покрупнее. Дух нагло засунул голову в его мешок, чтобы украсть рыбу, но получил по спине сеткой, недовольно заворчал, оскалил пасть, наполненную мелкими щучьими зубами, нырнул в воду и быстро побежал по дну. Тогда юный рыбак понял, что это совсем не чайка.

Гризли понадеялся, что никто не видит выражения лица, с которым он смотрит на родные места, проносящиеся мимо, и конечно же наткнулся на взгляд вездесущей Торы. Но девчонка не стала насмешливо хмыкать, она просто улыбнулась ему с теплым участием. Заклинатель отвернулся, продолжая жадно вдыхать запах рыбы, сушеной морской капусты и разъедаемого солью дерева.

Несколько раз вдали блеснула гладь моря, по которой сновали рыбачьи лодки. А затем колесницы свернули на дорогу, заросшую травой, и впереди замаячил призрак мертвых земель.

Широкая полоса выжженного грунта растянулась перед ними непреодолимой границей.

– Давай, – велел Собуро, получив знак от мастера Сина.

Гризли вызвал удо и сунул ему заранее подготовленное послание. Дух взмыл в воздух, исчезая, словно его пугало это место. Рэй должен был получить письмо очень быстро…

Колесницы замедлили ход. Заклинатель видел, как Собуро пытался заставить свою двигаться скорее, но почти сразу бросил бессмысленное занятие.

Воздух здесь оказался вязким и густым. Вокруг бурлил котел из остаточных эманаций духов. Можно было хватать за любой «хвост», как за аркан, тянуть и вытащить полный невод сущностей. Только никогда не знаешь, кого достанешь – манмо, удо или гаруона.

– Одно хорошо, – сказал Собуро, поворачивая голову в сторону молчащего спутника. – Маги тоже завязнут здесь. А у нас хорошая фора.

– Если они вообще поедут за нами, – буркнул Гризли.

Рэй, конечно, если хотел, мог убедить кого угодно в чем угодно. Вот только хватит ли у него упорства переломить безумие выходцев из Румунга. А в том, что те безумны, заклинатель был абсолютно уверен.

– Поедут, – отозвался услышавший его мастер Син из своей колесницы. – Маги не уйдут без свитка.

– Они действительно решили утопить наши земли? – Гризли, послушавший разговоры старших, был уже в курсе планов сумасшедших из Агосимы.

– Один из вариантов. – Собуро прикусил ноготь на большом пальце. Впервые заклинатель видел, чтобы такой уверенный и невозмутимый парень, учивший их с Рэем жизни, так нервничал.

– Второй – начнут заставлять нас выполнять свои требования, если получат артефакт, – продолжил за него мастер Син, его смуглое лицо с широкой челюстью выглядело невозмутимым, и лишь в глазах отражалась предельная решимость. – И мы будем вынуждены им подчиняться, если не хотим получить на месте нашей страны – океан.

Гризли подумал, что на месте древних заклинателей просто уничтожил бы такую опасную вещь, чтобы никому не досталась. Он посмотрел на Тору. Она как будто не слышала разговора и, вцепившись в серые прутья повозки, смотрела вперед, чуть прищурившись, словно оценивая, насколько сложный номер ей предстоит выполнить.

Огира встречала цирковую девушку ареной выжженной земли, на которой лежали глубокие шрамы, пышущие жаром. Как будто здесь гоняли кругами духов огня. Впереди виднелись развалины. То, что осталось от города. Среди груд камней возвышалась одинокая колонна. На ней покачивалась серая высохшая тряпка, шуршащая на ветру. Кожа, снятая с нескольких тел, кое‑ как сшитая и приколоченная к деревяшке. Знамя мертвых земель.

Колесницы обогнули руины, движение замедлилось еще сильнее.

Теперь Гризли казалось, что они вообще еле ползут. С тем же успехом можно было идти пешком, если не думать о существах, которые живут здесь. Повозки разбили строй. Они следовали не четко след в след, а сохраняли порядочную дистанцию, заклинатели давали друг другу хороший обзор, место для маневра. Как фишки в игре согебан.

Собуро перестроился так, чтобы оказаться во втором ряду третьим с краю. Впереди зеленая колесница, похожая формой на удлиненный многогранный плод дерева шиноко, поднимала облака пыли, которая не спешила оседать. Поэтому те, что шли по бокам – серая перекрученная клетка с широкими полосами защиты, принадлежащая мастеру Сину, и сине‑ черная, похожая на обычную повозку, мастера Масу, – немного разошлись в стороны, чтобы успевали рассеяться клубы мелкого песка, вздымающегося в воздух.

– Откуда здесь столько пыли? – буркнул Гризли, морщась. – Кругом камни и спекшаяся земля.

– Пыль… пыль… что‑ то я такое где‑ то читал… – пробормотал Собуро.

Ответом ему был громкий крик Торы. Слева долетел отзвук заклинания мастера Сина, а серое облако вокруг стало менять очертания. Сгустилось, обволокло колесницу. И распахнуло широкую пасть, по периметру которой колыхались длинные отростки.

Гризли ударил по существу цепью символов изгнания. Но как прогнать того, о ком вообще не имеешь ни малейшего представления?

Собуро резко увел повозку вбок, но дух держался крепко, пыльные лапы пытались залепить людям рты, задушить. Ученик Сина обрушил на него еще одну формулу, но опять ничего не вышло.

Мелкие песчинки втыкались в кожу, кололи, явно пытаясь пробраться под нее. Собуро уткнулся лицом в сгиб руки, применил новую цепь символов – стало чуть легче, но затем существо набросилось на них еще яростнее. Гризли, задержав дыхание, сбросил курту и накинул себе на голову, пыль заскребла по ткани, пытаясь найти щель, куда можно пробраться.

Мелькнула мысль о том, что Рэй наверняка придумал бы что‑ нибудь в самый последний момент.

И вдруг колесница содрогнулась от мощного удара в бок, ее поволокло и накренило. Формулы несколькими широкими волнами накрыли повозку. Пыльное облако рассеялось, просыпаясь сквозь пол.

Гризли откинул курту и, жадно глотая воздух, затряс головой. Услышал кашель Собуро. Кожа горела, под ногтями запеклась кровь, глаза резало, из них катили слезы, и поэтому фигура человека, появившегося рядом, сначала размывалась. Но когда картинка сложилась, Гризли с величайшим изумлением подумал, что видит Рэя. Однако тут же понял – заклинатель, заглядывающий в их колесницу, старше, и лицо совсем другое. Шире спинка носа, глаза отсвечивают зеленью сквозь серый цвет, тоньше губы, острее подбородок. На лбу с высокой линией волос – несколько морщин. Да и сами волосы отливают серебром легкой седины.

– Песчаник, – сказал синорец добродушно и хлопнул по спине кашляющего Собуро. – Забирается под кожу, высушивает плоть и превращает ее в свою пыль.

– Спасибо, если бы не вы…

– Еще немного, и ваши внутренности можно было бы вытряхивать из ушей, – усмехнулся мужчина, взглянув на Гризли. – Какого маора вас потащило к развалинам? Я же повесил предупреждение на колонне.

– Предупреждение? – Собуро посмотрел на него слезящимися глазами, моргнул покрасневшими веками. – Вы повесили?

Постепенно оседающее облако превратилось в безвредную пыль. Сквозь нее стали видны остальные колесницы. Их возницам тоже досталось, но гораздо меньше, чем молодым заклинателям, которые угодили в самый центр гнезда.

– Когда был здесь какое‑ то время назад, – пояснил тот, скользнув пристальным взглядом по окружающим его повозкам.

Его собственная – сооружение из бамбуковых стеблей, напоминающее одноместную праздничную дзирику, – казалась неправдоподобно легкой и хрупкой. Но, судя по тому, как она без усилия отшвырнула из опасной зоны колесницу Собуро, в которой находились два не самых маленьких седока, да еще и оставила внушительную вмятину на ее боку, эти тонкие досточки обладали алмазной твердостью.

– Вы тот самый синорец, который искал в мертвых землях защиту для соотечественников? – прямо спросил Гризли.

Незнакомец окинул веселым взглядом высокого широкоплечего юношу с круглым лицом, светло‑ ореховыми глазами и коротким ежиком серых волос.

– Сосед‑ росец?

Гризли покачал головой:

– Я просто заклинатель.

Мужчина улыбнулся, одновременно скользя взглядом по сужающемуся кругу повозок, в центре которого оказался.

– Ну да, все время забываю, что раньше месту рождения уделяли гораздо большее значение, чем теперь.

– Вы «кодай»?.. – вмешался Собуро, с ошеломлением глядя на него. – Древний?!

Синорец не ответил, увидев старшего заклинателя, решительно направляющегося к ним.

– Я получил послание от мастера Ринсо из храма Чистой воды, – сказал мастер Син, и на его виске забилась жилка. – Маги приняли наше приглашение. Они едут в направлении мертвых земель.

Выразительное молчание было ему ответом. Гризли предположил, что теперь каждый думал об одном – надо успеть добраться до цели назначения раньше врагов. Отсчет пошел на минуты.

– Мы не можем больше задерживаться. – Наставник не слишком доброжелательно покосился на Собуро, и его слова прозвучали обвинением в адрес ученика, из‑ за которого произошла остановка. Тот покраснел, но промолчал.

– Они не станут вас задерживать, – сказал синорец, – если вы не будете игнорировать знаки, которые встречаются вам на пути.

Мастер Син посмотрел на него, и Гризли поразился, какое презрение и ненависть источает его взгляд, пробивающийся сквозь каменную маску лица. Впрочем, остальные также не выглядели особо дружелюбными. Мастер Акира казался откровенно рассерженным. Мастер Масу выразительно постукивал пальцами по рукояти кинжала, торчащего из‑ за пояса.

– У нас нет необходимости выслушивать советы безликого, – произнесла Нага‑ тэй из своей колесницы, и ее выразительный голос прозвучал на редкость безразлично.

Синорец улыбнулся, но при этом его глаза оставались холодными, и физиономия снова напомнила Гризли Рэя. Тот умел смотреть с таким же пронизывающим и насмешливым вниманием.

– Да неужели?

Он сунул руку за пазуху, вытащил потертый футляр, покрытый орнаментом – листья тростника огара – открыл его, достал клочок желтой бумаги, исписанный алыми письменами, и бережно убрал обратно.

Судя по тому, как вытянулось лицо мастера Сина, – этот предмет ему говорил о многом.

– Откуда он у тебя? – Заклинатель протянул руку, но чужак, рассмеявшись, предостерегающе покачал головой.

– Пусть побудет в моих руках.

– Где ты его взял?! – Гризли заметил, как напряглись мощные мышцы учителя Собуро, словно тот готов броситься на собеседника.

– Он хранился в синорском храме, и я забрал его, чтобы ни одному из магов Румунга не пришло в голову разрушить мои земли ради этой безделушки. – Древний подкинул футляр на ладони, и десяток взглядов жадно проследили за этим коротким полетом. – Сначала хотел подбросить в «Дом дракона» Югоры, потом в «бриллиантовую пещеру» Варры, которая вечно поддерживала притязания наместников наших соседей на Синору.

Синорец посмотрел на Гризли, похоже посчитав только его единственным адекватным слушателем.

– Но все это бессмысленно. Лучшее место – здесь. Ведь вы, уважаемый мастер Син, везете подделку? В Варре никогда не было подлинного свитка Аямы, не так ли? Или вообще ничего не везете?

Тот не счел нужным давать ответ, но Гризли, напряженно слушающий этот удивительный разговор, понял – не везут ничего.

– Заклинатели веками распространяли ложную информацию о том, где спрятан этот фрагмент свитка, – доверительно сообщил ему синорец. – А теперь уже и сами не знают, где он находится на самом деле. Документы утеряны, хроники исправлены, свидетели, скрывшие реликвию, давным‑ давно мертвы. – Он насмешливо покачал головой, однако тут же стал серьезным. – Но если порасспрашивать правильных духов, искомое отыщется очень быстро. Так что этому пергаменту нечего делать в Синоре. От настоящих заклинателей невозможно что‑ либо спрятать, даже если забыть обо всем на свете… А маги Румунга без труда отыщут эту вещь.

– Но остальные куски остались на прежних местах, – задумчиво сказал Гризли, теперь лучше понимая, что происходит. – Их перепрятать было невозможно?

– Часть свитков вмурованы в основания храмов еще в начале строительства, и, чтобы достать их, потребовалось бы разрушить здание. Один – был запечатан в драгоценную золотую статую, еще два лежали скрытыми в корнях вековых деревьев. И только этот можно легко перемещать.

Синорец убрал футляр, висящий на цепочке, за пазуху и вдруг, чуть повернув голову и скосив глаза на стоящих за его спиной, сказал жестко:

– Я бы не стал этого делать. Решите напасть на меня – подниму всех песчаников в округе. Их здесь не меньше сорока – по одному на каждую колесницу. Даже если отобьетесь – потратите время и силы.

Выразительно‑ напряженные позы заклинателей стали более расслабленными и равнодушными.

«Кодай» кивнул удовлетворенно, отвернулся от мастера Сина и спросил Гризли:

– Рэй здесь?

– Вы его знаете?! – выдохнул тот ошеломленно.

Возникало чувство, что его друг знаком со всеми странными, опасными и необъяснимыми людьми и существами Аканэ.

– Так он здесь?

– Он повез магам Румунга приглашение на встречу в Огире, – сказал Собуро.

Глаза синорца сузились, ноздри дрогнули, губы сжались, а между бровей залегли две глубокие морщины – знакомое выражение. Гризли насмотрелся на него на физиономии Рэя, когда при нем совершалась несправедливость или то, что он считал несправедливым. Обычно сразу после этого на голову его друзей начинали сыпаться безумные приключения.

– Это было самой большой глупостью! – Заклинатель развернулся, сел в свою легкую дзирику, даже не дрогнувшую под весом его тела, и заставил ее устремиться вперед.

– За ним, – приказал мастер Син и кивком велел Собуро двигаться. – Не спускать с него глаз.

– Он действительно одержим безликим? – спросил ученик, разворачивая колесницу.

– Это не должно тебя беспокоить. – Учитель скользнул по Гризли ничего не выражающим взглядом и поспешил к своей повозке.

Некоторое время они ехали молча. Хотя обоих молодых заклинателей разбирало любопытство.

Синорец не отъезжал далеко. Его бамбуковый паланкин скользил, появляясь то справа, то слева. Каменная пустошь с развевающимся над ней зловещим флагом осталась позади. Стелющаяся по земле трава волновалась, когда на нее падали тени от колесниц заклинателей, словно желала бы уползти, но ее крепко держали корни, вгрызающиеся в мертвую почву Огиры.

Собуро старался не отставать, внимательно следя за спутником, и так увлекся, что едва не въехал в каменщиков, угрожающе перекатывающихся с места на место и грозно постукивающих. В другом месте их можно было не бояться, но здесь Гризли не стал бы рисковать, поэтому быстро вмешался в управление и заставил повозку свернуть. Молодой заклинатель склонил голову, благодаря за помощь.

Синорец оглянулся, подождал, пока его догонят, и поехал рядом с Собуро, чтобы облегчить ему надзор. Мастер Син обогнул бамбуковую дзирику и пристроился с другой стороны. Мастер Масу занял место в хвосте.

Гризли, наблюдая за всеми этими перестроениями, мучился десятком вопросов. Почему этот странный человек решил присоединиться к заклинателям? Отвез бы свиток в храм и оставил там. Или он не может проникнуть в дом кодзу? Когда Рэй успел познакомиться с ним? И где? И если он одержим безликим, как дух не сожрал его до сих пор? Оставалось надеяться, что еще будет время задать эти вопросы.

В колышущемся мареве справа от пути колесниц показались очертания города. Над серыми стенами возвышались округлые крыши, похожие на кедровые шишки. Тяжелое каменное кружево свисало с карнизов, громоздилось вокруг узких окон. На шпилях сияли медные вороны – символы Огиры. Густые кроны деревьев накатывали на здания высоким прибоем. Арки устремлялись вверх острыми проемами. Между балконами перекинуты легкие кованые мостики, блестящие на солнце.

– Мираж… – прозвучал рядом голос синорца, разрушая волшебную магию прекрасной картины. – Там ничего нет.

– Совсем ничего? – спросил Гризли.

– Руины, – произнес тот, глядя мимо заклинателя. – Кто эта девочка? – Он кивком указал на Тору, сидящую за спиной мастера Сина и с неменьшим интересом смотрящую на нового спутника.

– Она отнесет свиток в храм кодзу. – Собуро взглянул на своего учителя, и он едва заметно кивнул, ответив на какой‑ то вопрос, непонятный остальным.

– Мы с Рэем и Сагюнаро вытащили ее из мира пожирателя мыслей, – пояснил Гризли.

– Значит, там он его и зацепил, – пробормотал синорец.

– Кодзу зацепил Рэя? – уточнил заклинатель, которого очень беспокоило общение друга со зловредным пожирателем мыслей.

– Рэй – кодзу, – хмыкнул «кодай». – Видишь ли, в чем дело, Гризли… Не только обладатель дара попадает в зависимость от потустороннего существа, но и потустороннее существо от обладателя дара. Мой безликий связан со мной так же крепко, как и я с ним. Он поймал меня, а я – его. Ловушка для духа – вот что такое заклинатель. – Он еще раз посмотрел на Тору и добавил задумчиво: – Хотя не только заклинатель…

Синорец объехал ничем не примечательное место на земле, Собуро тут же повторил его маневр, а тот продолжил:

– Кодзу думает, что захватил интересного человека. А на самом деле – попался сам.

– И что это значит? – Гризли нахмурился, пытаясь вычленить из этих рассуждений практический смысл.

– Ничего, – резко сказал мастер Син. – Я бы посоветовал не слушать бред, порожденный больным разумом. Не уверен, что это вообще слова человека. С тобой может говорить безликий.

Странный попутчик невозмутимо выслушал строгое наставление и насмешливо подмигнул юноше. Что вполне могло означать – твое дело, парень, кого слушать, а кому верить.

«Не хочу ни во что ввязываться, – угрюмо подумал заклинатель. – Хочу заниматься нормальными, понятными делами, это Рэй и Сагюнаро обожали всякие загадки и тайные способы общения с духами».

– Простите, – долетел из соседней колесницы голос Торы, – я не знаю вашего имени…

– Называй меня Древний, – любезно отозвался синорец.

– Я хотела узнать… – Она прервалась, мастер Син сказал ей что‑ то очень тихо, и девушка произнесла с достоинством, отвечая ему: – Я не ваш ученик, к счастью, и могу говорить с кем хочу. Не надо приказывать мне… Господин Древний, что вы можете сказать про одержимых духом шиисана? Безликий ведь не менее опасен, чем неизгоняемые, но вы совершенно нормальный и выглядите как обычный человек…

В ее голосе звучала такая безумная надежда, что Гризли оставалось только посочувствовать Рэю. Похоже, у того не было шансов.

Несколько мгновений синорец смотрел на девушку, потом улыбнулся и сказал успокаивающе:

– У всех есть шанс.

Тора ободрилась, лицо ее просветлело, на щеках появился румянец, как будто под тонкой белой кожей зажегся теплый светильник.

Гризли покосился на одержимого безликим, не очень‑ то веря ему. У заклинателя вообще не было привычки доверять кому попало. Нужны хоть какие‑ то доказательства. Он точно ничего не слышал о возможности превращения шиисана обратно в человека.

Синорец снова перенес все свое внимание на дорогу. Как‑ то очень быстро получилось так, что он оказался ведущим в колонне. Мастер Син и Собуро следовали за ним. Остальные широким веером раскинулись позади.

Мертвые земли продолжали разматываться под колесницами сетью, где запутались дикие духи, руины, невероятные сущности, которым никто не знал названий.

«Кодай» вел заклинателей по ему одному известной дороге. Как предполагал Гризли, благодаря этому они избегали больших сложностей. Но все равно приходилось то отбиваться от нападения гигантской стаи обаками, то огибать глубокую трещину, разорванную гребнем подземного прядильщика.

Но все эти сущности можно было встретить и в других провинциях. Да, существа шастали здесь как у себя дома, но в день духов столкнуться с мармухом или лесным собирателем можно в любом городе. Выжженная земля и странная растительность – не повод бояться Огиры и распускать вокруг нее такие зловещие слухи.

Гризли, сидя за спиной Собуро, смотрел по сторонам и пытался понять, что же так тревожит его. Похожее беспокойство одолевало заклинателя в лесу Гихара – но сейчас оно было гораздо сильнее. Он собирался спросить об этом синорца, но тот вдруг замедлил ход колесницы, остановился и произнес, отвечая на невысказанный вопрос:

– Хочешь знать, почему Огира так опасна? Смотри. – Он вытянул руку, показывая на что‑ то, находящееся впереди.

Гризли привстал, чтобы рассмотреть лучше. Каменная пустошь с редкими клочьями травы постепенно перетекала в размытое пятно. Воздух плыл и дрожал над землей. В нем таяли очертания плоских валунов, двоился искореженный силуэт высохшего склоненного дерева.

– Напоминает еще один мираж, – сказал Собуро, тоже заставив повозку замереть.

– Это не мираж. Это мир духов. – Синорец повернулся и мрачно посмотрел на заклинателей. – Граница настолько истончилась, что достаточно малейшего неуклюжего магического дуновения, и ее прорвет как мешок аруксина. И что хлынет оттуда, я даже представить не могу. – Он подумал секунду и добавил: – Нет, могу, но не хочу.

– И что делать? – спросил Гризли.

– Ничего. Пользоваться формулами в этом месте мы не можем. Не хотелось бы, чтобы на голову сел хокаю, привлеченный с той стороны.

– Мы учли такую возможность. – Мастер Син наклонился и вытащил из‑ под сиденья меч с тусклым лезвием, по которому шел сложный орнамент – танцующие богомолы. – Будем сражаться другим оружием. Если возникнет необходимость.

– Узнаю этот клинок. – «Кодай» с интересом посмотрел на оружие. – Его зовут Мантрис – повелитель богомолов, работа Идо Теруа.

– И он умеет срубать головы даже безликим, – зловеще улыбнулся мастер Син.

Синорец рассмеялся, явно не приняв серьезно угрожающий намек:

– Похоже, заклинатели растрясли свои подвалы и вытащили из хлама, который в них хранился веками, что‑ то стоящее. Было бы неплохо, если бы то же самое они сделали со своими головами.

– Я хотел спросить, – вмешался Гризли, прежде чем эти двое не начали неуместную ссору или выяснение отношений. – Если здесь такие дыры, на границах с соседними провинциями должно быть полно духов, которые бы лезли отсюда. Понятно, что здесь им нечем поживиться. Но там полно людей и животных…

– Заклинатели прошлого позаботились об этом, – сухо ответил мастер Масу, тоже вытаскивая короткий клинок и укладывая его поперек колен. – Та полоса выжженной земли – грань, за которую сущности выбраться не могут.

Синорец насмешливо фыркнул – у него, похоже, была своя версия событий, но ничего говорить не стал. Развернул колесницу и поехал вдоль колышущейся дымки.

Остальные заклинатели тоже вооружались. В основном у них были мечи с лезвиями разной длины. Гризли понравился бугедо госпожи Нага‑ тэй с резной деревянной рукоятью и длинным загнутым клинком. На нем виднелись какие‑ то неразборчивые письмена. А еще показался интересным тяжелый молот, похожий на орудие духа ругора. Им был вооружен незнакомый заклинатель из Хакаты, смуглый, тонкокостный, даже хрупкий юноша. Но, судя по тому, с какой легкостью он обращался со своим грозным оружием, силы ему было не занимать. Копья, такого как у Рэя, не оказалось ни у кого.

Гризли подумал, что друг наверняка постарался бы заглянуть за порог, отделяющий этот мир от того. Захотел бы узнать, как там, с другой стороны. Но его самого за грань реальности совсем не тянуло. Достаточно, что духи приходили сюда.

Длинный разрыв между мирами наконец закончился. Однако заклинатели не спешили убирать оружие, справедливо полагая, что может появиться другая трещина.

Снова стала видна каменистая равнина, на которой стояли белые скелеты высохших деревьев. Кору с них содрала жара и раскрошила в мелкую труху. Изломанные, отполированные ветром стволы пригнуло к земле, а черные тени густыми чернильными пятнами тянулись в совершенно разные стороны. Словно для каждого дерева светило свое солнце. Ветер переносил с места на место запахи раскаленного песка и мертвой древесины.

Ослепительно‑ синее небо над головой, белые силуэты изломанных коряг, желтая земля. Почти красиво…

Гризли, не склонному к фантазиям, стало казаться, что они едут уже не один день, – так медленно и вязко тянулось здесь время. И будут слоняться по мертвым землям вечно, пока сами не превратятся в такие же высушенные, выбеленные кости. Колесницы станут тупо ездить кругами, а скелеты, сидящие в них, – смотреть пустыми глазницами на проплывающие мимо картины, не меняющиеся никогда.

Юноша мотнул головой, едва не стукнувшись о борт колесницы. Пришел в себя, и морок, населяющий сознание, рассеялся. Заклинатель потер глаза, огляделся. Повозки шли ровно, по‑ прежнему держа дистанцию. Кое‑ кто из спутников на других колесницах тоже выглядел слегка обмороченным, – видно, не одному Гризли приходилось бороться с наваждением.

Тора сидела прислонившись лбом к прутьям колесницы. Казалось, что она спит, но ясный, внимательный взгляд девушки показывал обратное.

– Вот он, – внезапно сказал синорец.

Впереди возвышался серый каменный купол.

Казалось, кто‑ то огромный, проходя мимо, выронил из кармана здание в форме цирка, и оно упало на землю, зарывшись в песок одним боком.

Гризли мгновенно стряхнул с себя сонное оцепенение, навеянное долгим блужданием среди высохших деревьев. Захотелось начать наконец действовать.

Колесницы медленно подползали к грандиозному павильону. Храмов, которые были бы равны этому по величине, заклинатель не видел никогда. Куоджин в западной части Варры – одно из самых больших сооружений в Аканэ – казался жалкой игрушкой рядом с цирком кодзу.

– Кто его построил? – спросил Собуро, так же как и его спутник потрясенный нереальной махиной. – Зачем?

– Никто, – отозвался Древний, задумчиво глядя на приближающегося гиганта. – Когда хотят избавиться от мышей – зовут кота. Чтобы переловить мух, нужен паук. – Голос синорца зазвучал тихо, размеренно, почти сливаясь с ровным гулом ветра. – Раньше, до той войны, здесь стоял храм Бледной травы. Небольшая постройка из белого дерева. Когда провинция начала стремительно проваливаться в хаос, его заклинатели попытались защититься и вызвали того, кто, по их мнению, мог это сделать за них.

– Кодзу? – буркнул возмущенный Гризли. – Не нашли никого лучше?!

– Это все древние легенды, не подтвержденные фактами, – заметил мастер Акира снисходительно.

– Быть может, – неожиданно согласился с ним Древний, – но в них есть хотя бы какая‑ то логика. – Он снова обратился к молодым заклинателям: – Так кого же они могли вызвать? Шарха? Толпу манмо? Стаю полольщиц?

– Руга, например, – небрежно заметил Собуро, выдавая свой интерес к разговору.

– Дух‑ воин приходит только к мужественным, благородным, смелым и отважным людям. А сражавшиеся здесь натворили таких дел, что могли надеяться лишь на пожирателя мыслей.

Колесницы приблизились к храму на достаточное расстояние. Теперь тот заслонял собой болезненно‑ яркое небо, и в его глубокой тени пробирал почти зимний холод.

– Кодзу услышал их призыв, – продолжил синорец и криво улыбнулся. – Представляю их изумление, когда из разрыва, который они тут проделали своими заклинаниями, начала появляться эта громада.

– Так они выпустили его! – Гризли не сдержался и стукнул себя кулаком по ладони. – Они выпустили в наш мир кодзу!

– Да. Раньше он появлялся очень редко и приходил только к очень жестоким людям. – Синорец не отводил взгляда от храма. – Он чувствовал их зло и питался им. Теперь схватывает и тех, кто лишь один раз испытал ненависть, страх или желание убивать. И даже тех, на кого эти чувства просто направлены.

Древний выбрался из колесницы. Спрыгнул на песок. Его фигура на фоне храма казалась крошечной.

– Так вот почему здесь так мало духов, – задумчиво произнес Собуро, не спеша покидать ненадежное укрытие повозки.

– Я бы сам сбежал отсюда, завывая от ужаса, если бы не человеческая воля, – рассмеялся собеседник, хотя было видно, что ему слегка не по себе.

Видно, безликий не испытывал особого восторга, находясь рядом с жилищем могущественного духа.

– А где сам кодзу? – спросил Гризли, присоединяясь к заклинателю из мятежной провинции.

– Не здесь.

– Но где?

Синорец посмотрел на него и усмехнулся невесело:

– Думаю, ты знаешь, Гризли.

Заклинатель почувствовал холодок, скребущий по спине, и тот не имел ничего общего с морозным дыханием храма пожирателя мыслей. Да, он знал, где сейчас бродит кодзу. Рядом с Рэем.

Гризли давно понял, зачем дух бросил Рэя в Андо, а его самого донес до Варры. Только для того, чтобы поссорить друзей. Вызвать недоверие, сомнения. Ослабить, лишить поддержки. Без сомнений, это была его обычная тактика. Одиночку легче сломить, убедить в том, что у него нет лучшего товарища, чем сам пожиратель мыслей, а все остальные – ненужный, пустой балласт.

«Ну не будет по‑ твоему», – хмуро подумал заклинатель, обращаясь к духу, которому, скорее всего, вообще не было дела до размышлений человека.

– Раньше считали, что пожирателей мыслей несколько, – продолжил синорец. – Но это не так. Этот дух может принимать бесконечное множество обличий, сбрасывать их, как старую кожу, и влезать в новые. И имеет столько укромных уголков, где можно спрятаться, что до сих пор никто не знает, как велико его убежище.

– Вот спасибо магам древности. – Гризли мрачно посмотрел на зловещий храм – памятник безрассудству предков. – Наворотили дел.

– Они спасли весь остальной мир от гибели, – сказал мастер Син, убирая повелителя богомолов в ножны, висящие на поясе.

– А плата за спасение – кодзу?

– Это меньшее из того зла, что могло ожидать всех, – поддержал коллегу мастер Масу, приближаясь к ним.

– Если бы они не начали войну, и платить бы не пришлось, – неожиданно поддержал Гризли Собуро и тут же пробормотал, поймав неодобрительный взгляд наставника: – Простите, учитель.

– Так мне туда? – прозвучал за спинами заклинателей сосредоточенный голос Торы.

Она тоже вышла из повозки и теперь смотрела на храм, давящий своим жутким величием. Лицо девушки было спокойным, и лишь пальцы, перебирающие край разноцветной бахромы на короткой курте, выдавали волнение.

– Хватит разговоров, – рявкнул мастер Син. – Делаем то, зачем пришли. Давай свиток. – Он требовательно протянул руку к Древнему.

– Пока побудет у меня. Я пойду с девочкой.

– Я тоже. – Гризли сложил руки на груди и решительно посмотрел на старшего заклинателя, ожидая возражений.

Но того полностью устраивало это неожиданное предложение. Мастер Син отступил, отходя с дороги синорца, и сделал приглашающий жест в сторону храма.

Песок поглощал звук шагов. Ветер едва слышно нашептывал что‑ то.

Каменная громада медленно приближалась, наползая вершиной на синее небо и гася краски яркого дня.

Гризли обернулся. Ближайший бархан скрыл ряд колесниц. Как будто пустыня поглотила их, оставив трех людей в одиночестве рядом с логовом кодзу.

В здание цирка не было ни одного входа. Ни окна, ни трещины, ни лаза. Монолитные, гладкие, отполированные стены.

Тора, идущая первой, запрокинула голову, глядя наверх. Гризли слышал, как она вдохнула и выдохнула несколько раз, словно готовясь выйти на арену. Сжала кулаки. Потом сделала еще несколько шагов вперед, протянула руку, коснулась стены кончиками пальцев и прошептала:

– Я вернулась, кодзу.

Заклинатель озадаченно взглянул на синорца, не понимая, откуда девушка знает, что именно надо говорить. И говорит ли она вообще то, что нужно. Тот, не глядя на него, отрицательно покачал головой, прося не вмешиваться и молчать.

– Ты дал обещание, что я всегда могу вернуться. – Голос Торы звучал решительно, словно она обращалась не к одному из самых могущественных духов и вообще не испытывала страха. – Предлагал покой и забвение для тех, кого ненавидят в этом мире. Я вернулась.

Долгую минуту храм оставался по‑ прежнему ледяным и неприступным. Затем высоко над головами людей в стене появилось окно, и сверху упала трапеция – две веревки и перекладина между ними.

Тора невольно шагнула назад. Но синорец, оказавшись рядом, крепко взял девушку за предплечье и сказал ласково:

– Не бойся, милая. Ты не одна.

– Не ожидала такой любезности от кодзу, он сбросил для меня качели – мой любимый цирковой реквизит. – Она еще пыталась шутить, и Гризли был готов признать, у нее получалось.

Девушка взялась за канат. Поставила ступню в мягком кожаном сапожке на перекладину. Заклинатель поспешил ухватиться за вторую веревку. Синорец, не отпуская циркачку, запрыгнул на трапецию, и та с неправдоподобной скоростью взвилась в воздух.

– Вместо одной он получил трех, – пробормотал Древний. – Хорошая сделка…

Земля стремительно удалялась. Стали отлично видны четыре ряда колесниц, человеческие фигурки со светлыми пятнами запрокинутых лиц. Каменная пустыня, белые изломанные деревья, а совсем далеко – полоса моря. Гризли подумал, хорошо, что он успел увидеть его еще раз.

Он посмотрел в другую сторону и вдруг заметил…

Черные мощные твари, похожие на порождения мертвой Огиры, приближались. Уродливые лоснящиеся насекомые, покрытые наростами и шипами. Они двигались с одинаковой скоростью, на равной дистанции друг от друга. Даже на таком расстоянии от них веяло безжалостной, бессмысленной мощью.

Глянув туда же, Тора так вцепилась в веревку, что ее пальцы побелели. Гризли почувствовал, как вспотели ладони. И лишь синорец остался невозмутим.

На одной из передних колесниц висело человеческое тело. Окровавленные руки растянуты на черных прутьях. Босые ноги тоже изранены, ткань штанов изодрана, как будто его тащили сквозь лес шипов. Голова свешивалась на голую грудь, покрытую багровыми полосами. Светлые волосы, похожие на растрепанный лен, мотались по ветру.

– Рэй, – прошептал Гризли, сжимая кулаки.

– Спокойно, – сказал «кодай» жестко. – Нам нужно делать свое дело.

Заклинатели внизу тоже заметили появление магов. Бросились к своим колесницам, и разноцветные повозки, теперь кажущиеся Гризли слишком непрочными, пришли в движение, принимая боевой порядок.

Слегка успокаивало только то, что враги двигались медленно. Огира сдерживала их, так же как и всех остальных, хотя им удалось достичь храма гораздо быстрее заклинателей Варры.

– Он жив? – дрогнувшим голосом спросила Тора.

– Мы подумаем о том, что увидели, после, – сурово произнес Древний, и его слова запечатали все ненужные эмоции, начавшие трепыхаться в душе Гризли. Девушка снова стала отстраненно‑ сосредоточенной.

Движение веревок прекратилось, черный рот распахнутого прохода приблизился и как только оказался напротив – спутники перебрались с трапеции на каменный подоконник. От него вниз вели широкие выщербленные ступени, засыпанные пылью, и заканчивались перед небольшой площадкой, очень напоминающей цирковой манеж.

Рассеянные лучи, падающие из‑ под крыши, освещали маленькое белое здание, окруженное мелкими волнами песка. Рядом с ним стояло несколько высохших деревьев. Остальное тонуло в темноте.

Храм Бледной травы, который был поглощен цирком кодзу.

Гризли наклонился еще сильнее, всматриваясь.

– А это кто? – тихо спросила Тора.

– Его служители, – отозвался синорец.

Из низкого здания медленно и торжественно вышли четыре человека в ослепительно‑ белых одеждах. Один из них подошел к дереву, поднял руки над головой, и его привязали со все той же неспешной величественностью, крепко примотали к корявому стволу.

Тонкая фигура, девушка с длинными черными волосами, прижалась к добровольному пленнику, провела ладонью по его лицу и отпрянула. Заклинатели вынули кинжалы из ножен, висящих на поясах, замахнулись. Поднятые над головами людей клинки поймали белые отсветы, ринулись вниз, воткнулись в человеческое тело, снова взвились, уже затуманившиеся от крови, и снова опустились. Пленник, разинувший рот в беззвучном крике, повис на веревках. Алые пятна расплылись на его одежде, алые ручейки потекли в песок. А трое с ножами продолжали бить его до тех пор, пока все вокруг не окрасилось красным.

– Кодзу это должно было понравиться, – глухо сказал синорец.

– Ритуал вызова? – Гризли, который уже успел насмотреться всякого за свою жизнь, передернуло от омерзения, жалости и негодования.

Он начинал очень хорошо понимать некоторые странности Рэя, который побывал в мире кодзу. Вот уж тот налюбовался наверняка.

Свет, льющийся с потолка, померк на секунду, а затем зажегся снова, выхватив из темноты маленький храм, дерево, на котором больше не висело человеческое тело, пустую площадку…

– Сейчас начнется опять. – Синорец глянул на потрясенных молодых спутников. – Он любит повторять особо кровавые моменты истории.

– Может, просто швырнуть свиток вниз, и дело с концом? – предложил Гризли.

– Может, швырнуть туда тебя, чтобы мне не пришлось выслушивать идиотские советы? – ледяным тоном произнес Древний, но не успел заклинатель удивиться этой внезапной грубости, как тот прикрыл глаза и сказал: – Извини, приятель. Нам не нравится это место.

– Вам?

– Мне и безликому. Ему особенно… Давай, девочка. – Он похлопал Тору по плечу. – Надо спускаться.

Спуск занял какое‑ то время. Гладкий, отполированный камень зрительных рядов был очень скользким, и приходилось ступать с большой осторожностью. Плиты источали холод. Он проникал сквозь подошвы сапог, колол мелкими иглами, словно пытался остановить, лишить сил.

Пока спутники перешагивали с одной ступени на другую, заклинателя убили три раза. Зрелище повторялось с точностью до мельчайших деталей. Оставалось только недоумевать, как все это не надоело кодзу за столько веков.

Но когда нежданные гости духа ступили на песок перед святилищем Бледной травы, его служители изменили сценарий, который разыгрывали уже не одну сотню лет. Все четверо ринулись на непрошеных свидетелей представления, и кинжалы в их руках зажглись белым отраженным светом луны.

Прикидывая, какое заклинание подойдет лучше, Гризли встретил первого противника ударом кулака в челюсть. Тот рухнул на землю, выронил кинжал, и клинок отлетел в сторону, наполовину зарывшись в песок.

– Соображаешь медленно, но действуешь эффективно, – ухмыльнулся синорец, и поверженный рассыпался черными хлопьями от его формулы. – Изгнание, третий уровень.

Тора поднырнула под занесенную руку второго заклинателя, подпрыгнув, пнула его изо всех сил в спину, выхватила из кармашка на поясе два ножика и метнула в третьего. Острые как бритва клинки вонзились в горло служителя, и тот упал, поливая кровью песок. Гризли разрушил формулой его тело.

Черноволосая девушка налетела на циркачку, но та пригнулась, стремительной молнией бросилась ей под ноги, нападавшая потеряла равновесие, а синорец развеял ее до того, как пленница кодзу коснулась земли. Затем Древний развернулся и мощной воздушной волной швырнул последнего заклинателя на дерево, насадив его на толстые сучья.

Больше защищаться было не от кого.

Тора окинула взглядом побоище, подобрала свои ножи, лежащие среди пепла, и сказала Гризли:

– Одолжила у Тигора. Он убьет меня, если я их потеряю.

Синорец, проходя мимо, чтобы поднять кинжал, выроненный пленником кодзу, небрежно растрепал ее красные волосы:

– Молодец, девочка.

И было непонятно, что именно он оценил – ее ловкость или оптимизм.

Тора приняла похвалу и запанибратски‑ снисходительное обращение как должное. И первая пошла следом за Древним. Гризли еще раз оглянулся на храм – тот постепенно таял в полумраке, и только пригвожденное к черному стволу тело продолжал освещать один‑ единственный тонкий луч.

Песок под ногами сменился широкими каменными плитами, серый полумрак постепенно светлел. Впереди появилось яркое пятно – потолок наверху пересекала глубокая трещина, и солнечный поток беспрепятственно лился на стену, преграждающую путь.

Она была неровной, грубой кладки, потрескавшейся от времени. Крыша‑ купол над ней изрезана мелкой сеткой трещин. На высоте почти трех человеческих ростов от земли виднелись узкие щели‑ окна. Под ними тянулся карниз. Еще одно здание в здании. Дверей в нем также не было.

– И как туда попасть? – Гризли поднял руку, заслоняясь от яркого света. Реального, пробивающегося снаружи, или всего лишь иллюзии – определить было невозможно.

Тора запрокинула голову, глядя наверх и оценивая на глаз расстояние.

– Я допрыгну.

– Высоковато. – Синорец с сомнением рассматривал карниз.

– Допрыгну, – уверенно повторила Тора. – Но потребуется ваша помощь. Я покажу… Это называется бросок с четырех рук. Гризли, встань здесь. – Она взяла юношу за плечо, и тот почувствовал крепкую хватку ее тренированных пальцев. Поставила синорца напротив, на расстоянии шага. – Нужно равномерно опираться на обе ноги. Руки в «решетку». Правой ладонью возьмите запястье своей левой, ладонью левой – запястье правой руки друг друга… Отлично. Корпус прямой. – Сосредоточенная Тора коснулась ладонью спины Древнего, словно тот был ее партнером в цирковом номере, и, судя по улыбке синорца, он совсем не возражал против подобного обращения. – Затем я встану к вам на руки. – Девушка слегка надавила на плечи заклинателям, наглядно иллюстрируя свои слова. – А потом вы по моему сигналу, не наклоняясь и не опуская «решетку», сделаете неглубокое короткое приседание и сразу распрямите ноги, одновременно резко поднимая руки вверх. То есть подбросите меня. Это называется «выброс верхнего».

– Ясно, – сказал Гризли.

Девушка выглядела спокойной и предельно собранной, как на серьезной репетиции, заражая невольных партнеров своим энтузиазмом. Взялась за их плечи, аккуратно и уверенно встала на «решетку».

– Готовы? Бросайте.

Мужчины подкинули ее. Тора упруго оттолкнулась от сцепленных рук и взлетела вверх. Пальцами уцепилась за край карниза, легко подтянулась, встала, выпрямилась во весь рост и крикнула:

– Отличная работа!

– Хорошо иметь дело с цирковой, – сказал синорец, с удовольствием глядя на нее. – Тора, что там?

Девушка стояла, держась одной рукой за косяк, подавшись на полкорпуса вперед, и смотрела вниз, в глубину здания.

– Тора! – Синорец повысил голос.

Она оглянулась. Ее лицо в обрамлении красных волос сейчас казалось особенно бледным.

– Что ты там… – начал было Гризли, но спутник решительно перебил его:

– Хочешь, чтобы она тебе пересказывала, что увидела? Со всеми подробностями? Мы не на прогулке в императорском саду… Тора, нам надо подняться к тебе!

Заклинатель признавал справедливость этого замечания, но синорец мог быть и повежливее. А тот развязал бечевку, намотанную поверх кожаного пояса. Забормотал над ней, и внимательно наблюдающий Гризли уловил слова деликатной формулы‑ просьбы, обращенной к духу‑ защитнику. Размахнулся, бросил вверх свободный конец. И серебристые нити на глазах изумленного юноши начали стремительно расти, удлиняться, переплетаясь друг с другом, словно стебли невидимого растения. Тора поймала длинную, прочную веревку.

– Волосы сайны, – пояснил Древний и крикнул девушке: – Найдешь к чему привязать?

Она кивнула в ответ и спрыгнула внутрь здания. Веревка потянулась следом за ней, послушно вырастая. Спустя несколько минут девушка снова появилась на карнизе и махнула, показывая, что все в порядке.

– Ты первый, – велел синорец Гризли.

Заклинатель ухватился за теплые нити волос сайны и полез наверх, упираясь ногами в стену. Тора протянула ему руку, помогая взобраться. Он тут же заглянул в окно, чтобы узнать, что так потрясло девушку.

Небольшой зал был заполнен человеческими телами. Сваленные как попало, словно сломанные игрушки, они лежали, сидели, стояли прислоненные к стенам. Часть из них покрылась трещинами, у кого‑ то не хватало рук, ног, головы. Волосы у некоторых осыпались сухими иглами, лица, словно выточенные из камня, были пустыми и гладкими. На месте глаз у других зияли черные дыры, вместо носов – глубокие провалы. Они напоминали разбитые скульптуры, которые сгрузили здесь за ненадобностью. Но, взглянув внимательно на ближайшую – мужчину, вздымающего к потолку обломки предплечий, – Гризли увидел на гладких сколах его рук белый срез кости, красную плоть, пронизанную венами…

Тора прикрутила веревку к торсу юноши, уткнувшегося головой в пол у самого окна. Его шея была неестественно вывернута, красивое лицо с застывшей полуулыбкой обращено в сторону девушки с обломанными кистями, валяющейся рядом. В ее остекленевших глазах отражались блики света из узкого оконного проема и две крошечные фигурки, стоящие в нем…

Заклинатель содрогнулся от отвращения.

Все эти люди когда‑ то были живыми. Ходили, смеялись, разговаривали, испытывали боль, радость, а потом приглянулись чем‑ то кодзу, и он забрал их себе. Поиграл, вытянул жизнь, превратил в уродливые, мертвые обломки, свалил в самом дальнем углу и забыл.

Со всех сторон на Гризли смотрели слепые глаза или пустые глазницы, тянулись сломанные руки. Быть может, пленники пожирателя мыслей все еще оставались живы, где‑ то в глубине высохших тел, покрытых окаменевшей кожей, теплился огонек разума. Быть может, они пытались сейчас просить его о помощи, кричали изо всех сил, но он их не слышал.

Отвечая на этот возможный зов, заклинатель обрушил формулу на ближайшее тело, и оно рассыпалось грудой сухой пыли. Затем ударил следующее, и еще одно. Они ломались, трескались, оседали на пол бесформенными ошметками. Он бы разнес вдребезги весь зал, но на плечо легла тяжелая рука синорца.

– Хватит, – сказал тот тихо. – Даже этим ты им не поможешь. Они давно мертвы.

– Откуда вы… знаете? – с трудом переводя дыхание, спросил Гризли.

– Безликий видит. Здесь нет жизни.

– Надоевшие игрушки, – произнесла Тора жестко и обернулась к старшему спутнику. – Как ты считаешь, кодзу можно загнать обратно? Туда, откуда он пришел?

– Я бы не стал пытаться. – Синорец дернул за веревку, и та сама сползла с мертвого тела и вернулась на пояс владельца, свернувшись кольцом.

– Я могла бы лежать здесь…

«Ты, или Рэй, или вы оба вместе», – мелькнуло в голове Гризли.

– Идемте, – перебил его размышления Древний, возвращая в реальность, где сейчас не было времени на фантазии.

– Как далеко мы должны продвинуться? – Тора посмотрела на синорца, отводя со лба красные прядки.

– Этого я не знаю. Нам нужно найти алтарь… Кодзу никогда не отдает то, что попадается ему в руки, – добавил он. – Ни людей, ни здания, ни редкие артефакты.

– Никогда? – Это слово звучало, на взгляд Гризли, довольно зловеще. – То есть вы хотите сказать, что мы не выберемся отсюда?

– А ты этого разве не знал, когда лез в храм пожирателя мыслей? – хмыкнул тот насмешливо. – Остаться здесь, по‑ моему, стоит того, чтобы не утонуть вместе со всей Аканэ. Или тебя больше прельщает быть раздавленным камнями во время землетрясения?

– Я рассчитываю оставить свиток и выйти наружу.

Синорец усмехнулся.

– Маги Румунга пойдут на все, для того чтобы достать вещь, в которой они так остро нуждаются. И если вы, едва закончившие обучение мальчишки, смогли вытащить Тору… Хотя, похоже, – добавил Древний задумчиво, – пожиратель мыслей не слишком сопротивлялся, отдавая ее. Ведь взамен он получил в свое полное владение Рэя… да и девушку отпустил лишь на время.

Гризли хмуро посмотрел на собеседника, который мог бы помолчать и не изрекать свои мрачные пророчества в присутствии циркачки, и так чудом избежавшей мучительной смерти в мире кодзу.

– Как ты думаешь, заклинатель, сколько времени понадобится нашим врагам из Агосимы, чтобы найти свиток в этом храме, когда они ворвутся сюда? – Он посмотрел на собеседника с мрачным интересом и сам ответил: – Не так много.

– То есть вы не верите, что заклинатели справятся с магами, – подытожил Гризли.

– Мне хотелось бы надеяться на лучшее. Но не буду тебя обманывать. Нет, не верю. Будет хорошо, если они хотя бы ненадолго их задержат.

– И вы считаете, что Рэй согласится провести их сюда?

– Рэя невозможно заставить делать то, что он не хочет, – так уверенно произнесла Тора, будто это она проучилась с ним больше десяти лет.

– Полагаю, даже у него не хватит сил долго противостоять тому, что приготовят для него маги, которым известны формулы призыва виртуознейших духов‑ карателей. Поэтому мы должны придумать что‑ то совершенно особое. То, чего не ожидают ни отступники Румунга. Ни даже сам кодзу.

– Там снаружи уже начался бой? – Тора пыталась уловить хотя бы отзвук происходящего за толстыми стенами храма. Она стояла, всем корпусом повернувшись в сторону, откуда они пришли. На фоне окостеневших мертвых тел девушка выглядела вызывающе живой. Даже когда она не двигалась, ее тело излучало обжигающую энергию. Красные волосы, в беспорядке обрамляющие лицо, пламенели жаром костра, обнаженные руки, плечи, сейчас застывшие, да и вся тренированная фигура гимнастки, были готовы в любое мгновение начать действовать на пределе возможностей. Бежать, прыгать, лезть, сражаться… жить.

Гризли невольно подумал, что в этом она похожа на Рэя. И поразился противоестественности того, что кодзу может сделать из нее свою марионетку – тогда Тора потеряет эту жизненную силу, превратившись в такую же высушенную мертвую оболочку, как и все остальные полуразвалившиеся игрушки. Впрочем, заклинатель тут же мотнул головой, чтобы избавиться от подобных мыслей.

И прислушался тоже.

Сначала в полной тишине звучало только его собственное громкое дыхание, которому как эхо вторило взволнованное дыхание Торы. Затем, спустя долгую паузу, словно отвечая на желание нежданных гостей, храм приподнял завесу безмолвия. До спутников долетел отзвук – звон металла, гул заклинаний, человеческие крики, рычание сущностей, стоны умирающих. Они нарастали, становились все громче, пока не превратились в оглушительный ор. Тора зажала уши обеими руками. Гризли сделал то же самое и мучительно пытался прочитать по губам синорца, что тот говорит, но разобрал лишь последние два слова: «…сейчас закончится».

Он оказался прав.

Тишина, еще более мертвая, рухнула на людей.

– Вот и ответ, – криво улыбнулась девушка. – Бой начался.

– Кодзу ведет себя как гостеприимный хозяин, – скептически хмыкнул синорец. – Открыл дверь, сбросил лестницу, отвечает на вопросы.

– Думаете, он постоянно следит за нами? – Тора невольно огляделась, словно пожиратель мыслей реально мог появиться из‑ за окаменевших тел или одно из них стало превращаться в громадного паука.

– Предполагаю, поглядывает время от времени… Нам нужно торопиться. – Древний перешагнул через тело юноши и быстро пошел вперед.

Спутники последовали за ним.

Гризли знал, что, если выживет, ему еще долго будет сниться кладовка пожирателя мыслей, заваленная старыми «игрушками». Он видел, как Тора внимательно смотрела по сторонам, словно пыталась запомнить то, чего она избежала. Ее спина была предельно прямой, голова высоко поднята – только почему‑ то заклинателю все равно казалось, что так она пытается скрыть, быть может, даже от самой себя, что ей тяжело и страшно.

Чем дальше они продвигались по огромному помещению, тем меньше становилось целых тел – начались завалы ног, голов, обломанных пальцев, осколков бедер и плеч, перемешанных в бесформенных нагромождениях. Потом под подошвами сапог захрустело мелкое каменное крошево, постепенно обратившееся в белый песок.

Желтый дневной свет начал выцветать, сменяясь тусклым полумраком, наполненным бледными тенями.

Это освещение делало очень странные вещи с восприятием. Светлые волосы синорца вдруг стали серыми, словно присыпанные пеплом, лицо побелело, у глаз обозначились густые багровые пятна. Тора выцвела, превращаясь в блеклое подобие прежней яркой девушки. Себя Гризли не видел, но мог предположить, что тоже сделался похож на призрака.

Теперь их окружала пустота.

Вокруг не было ничего. Ни потолка над головой, ни стен, и даже плиты пола исчезли, погребенные под слоем песка. Не было слышно даже шороха шагов. Тишина начала давить на голову. Словно кто‑ то невидимый зажимал людям уши тяжелыми лохматыми лапами.

Гризли подумал, что внутри храм гораздо больше, чем кажется снаружи. Хотел сказать это вслух, чтобы нарушить тягостное безмолвие, как вдруг услышал тихий, ритмичный звук. Будто кто‑ то вдалеке играл на десятке барабанов‑ тайко, негромко постукивая по ним пальцами или кончиками ударных палочек‑ бати.

Заклинатель посмотрел на синорца. Тот ответил таким же настороженным взглядом – он тоже не знал, чего им ожидать.

Тора прикоснулась к впадинке между ключицами, ее выцветшие брови сдвинулись.

С каждым шагом звук усиливался. В нем стали различаться более частые, тревожные нотки. Им вторили медленные, тяжелые удары…

Размеренный ритм преследовал спутников, не отпуская ни на миг. Подстраивался под шум дыхания, стук сердца, шаги по песку. Минута за минутой. Неведомые барабанщики не останавливались. Торжественная, мерная пульсация сопровождалась россыпью мелких, тревожных перестуков. Музыка нарастала… И наконец заполнила собой весь храм.

Гости кодзу увидели впереди источник прерывистой мелодии.

Из песка торчали ряды желтых от времени костей, между ними были натянуты обрывки кожи. Крупные красные капли падали сверху, ослепительно‑ яркие в сумрачном свете – одни чаще, другие реже, третьи очень медленно, почти лениво. Они подскакивали на поверхности «барабанов» из кожи и разбивались в мелкую пыль. От этих ударов и рождалась тревожная, странная музыка.

Синорец посмотрел наверх. То же самое сделали остальные.

Под потолком, сплетенным из сотен серебристых нитей, висели на тонких паутинах обезглавленные тела. Из перерубленных шей текла кровь. Срывалась вниз и падала на тайко из человеческой кожи. Те отвечали мелодичным стуком.

– Любит музыку, – произнес Древний сдержанно.

– Барабаны используют в ритуалах, посвященных духу ветра – такэхаю, – сказал Гризли, потрясенный увиденным.

– Видимо, кодзу посчитал, что он не хуже, и устроил в своем храме вечное выступление в свою честь, – ответил синорец, но, судя по отсутствующему виду, думал он о чем‑ то другом.

Мужчина повернулся к Торе, которая как зачарованная наблюдала за полетом капель, взял ее за предплечье и потянул за собой.

– Идем. Нельзя медлить.

Они миновали зловещие тайко пожирателя мыслей. Перезвон кровавых бати начал стихать, пока не смолк совсем.

Дорога пошла под уклон.

Они медленно спускались на дно гигантской воронки.

Белый песок лежал ровными мелкими волнами. Словно так его уложил ветер или невидимое течение, стремящееся к центру неподвижного, застывшего водоворота. Здесь не было ни единого следа. Только бесконечная мертвая зыбь.

«Логово пустынного паука», – подумал Гризли.

Песок шуршал и ленивыми струйками тек куда‑ то вниз. Тяжелый Гризли начал проваливаться почти по колено. Впереди показался ствол искривленного дерева, тянущего обглоданные сучья к невидимому небу.

– Еще немного, и мы завязнем, – сказала Тора, осторожно ступая по ненадежной земле.

Синорец остановился и внимательно смотрел по сторонам.

– Алтарь здесь.

Гризли огляделся, но увидел все тот же песок, смятый зыбкой рябью. Свет тут, правда, стал поярче, люди больше не выглядели бесцветными тенями.

– Прямо здесь? Откуда вы знаете?

– Безликий видит.

Мужчина, утопая по щиколотку, подошел к девушке.

– Тора… – Он положил руку ей на плечо, нежно провел по лбу, отводя в сторону непослушные пряди. – На самом деле мне так жаль, что ты ввязалась во все это. Уже давно хотел сказать, что поражен твоей смелостью и решительностью. Было бы неплохо, если бы все заклинатели были такими, как ты. Все, и я сам.

Она смотрела на него с легким недоумением. Но улыбнулась, когда он обнял ее, перевела взгляд на Гризли. Чуть приподняла брови, словно спрашивая – что за приступ чувствительности одолел старшего спутника. А потом вдруг вздрогнула. Гризли почувствовал мощный всплеск формулы, увидел, как широко распахнулись глаза цвета речной воды, а потом медленно закрылись.

– Мне так жаль… – Синорец подхватил циркачку, не дав ей упасть, бережно опустил на песок.

– Что ты делаешь?! – воскликнул Гризли.

– Даю Рэю и всем нам шанс выжить.

– Убивая ее?!

– Стой на месте! – рявкнул Древний, вынимая из‑ за пояса кинжал, который подобрал на месте сражения с заклинателями храма Бледной травы. – То, что мне нужно, ее не убьет. Обещаю.

– Ты ничего не будешь делать, пока не объяснишь, – заявил Гризли, подходя вплотную к синорцу, стоящему на коленях рядом с бесчувственной девушкой.

Вряд ли эта угроза произвела на того большое впечатление, но он спросил:

– Хочешь выбраться отсюда?

– Конечно.

– Тогда не пытайся мне помешать. Маги оправятся в этот храм за свитком. И если они хотят достать его, пусть постараются. Уверяю тебя, им придется очень непросто.

Продолжая говорить, он отрезал кусок от своей курты. Потом взял безвольную руку девушки.

– Что ты хочешь сделать?

– Я сказал, это ее не убьет.

Синорец разрезал кожу на запястье Торы, завернул ее, одной рукой вытащил футляр, зубами открыл его, вытряхнул древний свиток, намотал на рану, прикрыл надрезанной плотью и туго завязал сверху обрывком своей одежды.

– Ты не лучше кодзу.

– Все мы не лучше и не хуже. Такие, какие есть. – Он взял кинжал и опустил его острием вниз. – Из этого храма они выберутся легко… Но так ли просто будет выйти из пространства пожирателя мыслей? Пусть попробуют сражаться по правилам кодзу. Они все заслуживают этого.

Синорец улыбнулся, и впервые в его улыбке стал виден зловещий оскал безликого.

– Представляешь, какая сцена – заклинатели и маги убивают друг друга целую вечность. У него еще не было подобного развлечения…

По лезвию клинка поползла струйка крови.

Капля полетела вниз. Медленно… так медленно.

Гризли мог видеть след из крошечных бисеринок, который тянется за ней.

Осознание того, что сейчас произойдет, ударило его, причинив почти физическую боль. Заклинатель бросился вперед, пытаясь поймать рубиновый огонек, не дать ему коснуться песка.

Но не успел.

Кровь Торы упала на землю, глухой удар, словно от падения молота, сотряс цирк пожирателя мыслей. Храм раскололся. В широкую трещину рушащегося потолка заглянула ухмыляющаяся луна. Звезды нацелились мириадами стрел с черного неба. Хрустальный смех, полный предвкушения, зазвенел со всех сторон и оборвался.

Мир кодзу широко распахивал объятия для всех живых, умирающих, сражающихся, готовых обратиться в бегство и решивших стоять до конца.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 22 23 242526 27 Следующая ⇒