Глава 2. Конец первой части. Часть 2. Глава 16

- «Лишь у того есть мужество, кто знает страх, но побеждает его, кто видит бездну, но с гордостью смотрит в нее.
Кто смотрит в бездну, но глазами орла, кто хватает бездну когтями орла — лишь в том есть мужество …»* - на этой строчке Драко снова стал бить кашель, Малфой выронил книгу и прижал платок к губам.
В спальню влетел взъерошенный Поттер:
- Вот, выпей! Должно помочь. Снейп и Гермиона всю ночь варили это зелье.
Подбородок Малфоя дрожал, зубы стукнулись с холодным звоном о граненый стакан с лекарством.
- Спасибо, - наконец, прошептал Драко, когда кашель прекратился.
- Не за что. Ничего, скоро ты встанешь с постели, - ласково улыбнулся Гарри и поправил одеяло.
На Драко накатил противный липкий стыд – этого он и боялся. Лежать измученным в постели, а любовник участливо подносит лекарство и делает вид, что этот тощий, харкающий кровью больной также дорог ему, как блистательный аристократ Малфой, милостиво одаряющий надменной улыбкой.
- Иди, Гарри, - суховато говорит блондин, - иди. Тебе надо на работу.
- Хорошо, - Поттер улыбается своей невозможной улыбкой и медлит, - а что ты читаешь?
- Ницше.
- Это же магловский философ!
Драко надменно вскидывает подбородок:
- Ты, правда, думаешь, Поттер, что магл мог предложить идею сверхчеловека?
Гарри выглядит немного смущенным, Малфой доволен – маленькая, а все же победа. Он прекрасно понимает, что ведет себя, как капризный эгоистичный ребенок, но сделать ничего с собой не может. А люди вокруг, словно издеваясь, потакают ему, прощают, все пытаются поддержать его. Только бы встать! Только бы не выглядеть беспомощным! И надо найти яд… На всякий случай, чтобы был… чтобы подобное не повторилось, чтобы все закончилось вспышкой. На пожелтевших страницах книги капельки крови:
«Свою смерть хвалю я вам, свободную смерть, которая приходит ко мне, потому что я хочу... »**

***

Гарри сбежал по огромной лестнице, на ходу натягивая аврорскую мантию: он опять опаздывал в Министерство. Родители забрали больного Драко в Малфой-мэнор, там же временно поселились Поттер со Снейпом, и даже Грейнджер нередко оставалась ночевать, пропадая в лаборатории мастера зелий или плетя интриги с Люциусом.
В саду на лавочке сидела Нарцисса и читала письмо:
- Уже уходите, Гарри? – вежливо спросила она.
- Да, до свиданья, миссис Малфой.
- Гарри, - женщина замялась и нервно скомкала пергамент в руке, - вы что-то говорили про тот запрещенный ингредиент для зелья Драко.
- Сегодня вечером его пришлют из Индии, не волнуйтесь. Я сделаю все, что нужно, - коротко кивнул Поттер, его лицо ничего не выражало, и аппарировал.
Нарцисса стиснула руки в замок и сжала губы, стараясь не смотреть на окна сына.

***

Гермиона Грейнджер, звонко стуча каблуками, быстро шла по коридору Отдела тайн, левитируя перед собой гигантскую стопку пергаментов. В голове отплясывали танго мрачные мысли с наимрачнейшими. Малфою лучше не становилось, Гарри тихо сгорал изнутри, она и Снейп долгими ночами безуспешно бились над зельями, чтобы к утру в бессилии опустить руки, в который раз осознавая ограниченность ума и магии. Гермиона зарывалась в работу, стараясь не думать о своей любви к зельевару, ведь она видела, как любовь выжигала душу Гарри. Как она порою завидовала Темному Лорду, который не умел чувствовать, а значит, не знал боли, чтобы там не говорил Альбус Дамблдор. Как ей хотелось, чтобы власть, выборы и законы были единственным, что бы её волновало, как бы ей хотелось…
Проворный топот, и из-за угла выбежал маленький темноволосый мальчишка, весь перемазанный в красках. На вид ему было года три.
- Ты здесь откуда? – изумленно спросила Гермиона, присев на корточки.
Мальчишка засмущался, но убегать не стал. Прикрыв лицо пятерней, он с интересом разглядывал девушку огромными светлыми глазами.
- И как тебя зовут, мистер? Я Гермиона, – улыбнулась Грейнджер. – Тебе нельзя бегать по Отделу тайн, где твои родители?
- Там, - задумчиво ответил ребенок, потыкав куда-то в стену, зачарованно разглядывая парящие пергаменты.
- Значит, будем искать, - Гермиона с опаской подхватила мальчика на руки, но тот не стал сопротивляться, а покорно позволил себя нести, сосредоточенно отковыривая нашивку с министерской эмблемой от мантии Грейнджер.
- Ральф! – из-за того же угла вылетел Теодор Нотт, бледный и растрепанный. – Мисс Грейнджер.
Он замер, зато мальчишка радостно улыбнулся и заявил:
- Папа.
- Простите, - Нотт быстро забрал ребенка и взмахом палочки очистил испачканную в красках мантию Гермионы, - простите, это больше не повторится. Я обещаю. Обещаю.
Он говорил торопливо, лихорадочно приглаживая растрепанные волосы и нервно кусая тонкие губы.
Теодор Нотт работал невыразимцем. Гермиона слышала о его выдающихся достижениях: Кингсли показывал ей некоторые секретные разработки Нотта. Грейнджер смутно помнила Теодора в школе, но, на протяжении шести лет её обучения в Хогвартсе, лучшими учениками их курса становились она и Нотт. Если бы не отец, Упивающийся смертью, Теодор мог бы сразиться с Гермионой за высокие посты в Министерстве, и, учитывая лояльность чистокровок к нему, неизвестно, кто бы выиграл. А теперь Нотт, бледный и пытающийся скрыть страх, прижимает к себе сына, боясь, что на него заявят. Конечно, привести ребенка в Отдел тайн было серьезным нарушением дисциплины, но вряд ли Нотту грозило строгое наказание, и Гермиона не могла понять: чего так испугался мужчина.
- Ничего страшного, мистер Нотт, у вас чудесный сын, - машинально ответила она и, помедлив, добавила, - у вас всё в порядке?
Нотт запнулся и кивнул:
- Да, благодарю, конечно.
Мальчик что-то зашептал отцу на ухо, Грейнджер расслышала: «Мадам Алнет… её эльф… здесь… боюсь…». Нотт побледнел ещё сильнее, хотя, казалось, это уже невозможно, и непроизвольно прижал сына сильнее к себе.
Гермиона неожиданно для себя сказала:
- И все же, может я могу чем-то помочь?
Нот вздрогнул, а потом неожиданно нервно хмыкнул:
- А почему бы и нет, чем Мерлин не шутит.
И они пошли в кабинет Гермионы.

***

Нотт решительно отставил чайную чашку и заговорил:
- Наверное, я сошел с ума, рассказывая это вам. Но у меня нет другого выхода.
Гермиона наложила заглушающие чары на кабинет.
- Когда я закончил Хогвартс, меня женили на девушке из древнего французского чистокровного рода Арнетт, помолвку заключал ещё мой отец. Потом началось следствие по его делу, - Теодор сглотнул. – Я не оправдываю его, нет, я всегда был против насилия, да и к идеологии чистокровности отношусь с здоровым скептицизмом. Но, разумеется, мне и в голову не пришло протестовать против решения семьи, хотя я и стал главой рода в восемнадцать лет.
Гермиона едва различимо покачала головой, но Нотт заметил этот жест:
- Мисс Грейнджер, вам этого не понять, не обижайтесь, вы просто росли в другой среде, - он примиряющее улыбнулся.
- Да, конечно, я давно поняла, что много не знаю о магическом мире, - кивнула Гермиона, - и зовите меня по имени, все-таки однокурсники.
- Спасибо. И вы меня – Теодором. Так вот я женился. Арнетт была превосходной партией: богатый, знатный род. Если бы не заключенная до войны помолвка, вряд ли бы они связались с опальной семьей Нотт, во всяком случае, так мне тогда казалось. Софи была хорошей женой, я работал, восстанавливал доброе имя рода, а детей у нас не было некоторое время. Потом родился Ральф.
Нотт с затаенной нежностью посмотрел на сына, подкрадывающегося к Косалапусу, который вальяжно развалился на диване, настороженно приоткрыв правый глаз.
- После родов Софи болела… очень, целители сказали, что ей нельзя было рожать, а через год она умерла, - Теодор несколько секунд молча смотрел в окно. – И тогда выяснилось, что род Арнетт хочет забрать себе Ральфа, как наследника. Софи была их единственной дочерью. Дети рождаются реже или рано умирают в семьях, где традиционно практикуют темную магию, постепенное угасание рода – это плата…. Я был в ужасе, я боролся, нанял адвокатов. Понимаете, Гермиона, Арнетты очень могущественная семья, им нужен мой сын, и они не перед чем не остановятся. Эти люди знали, что Софи нельзя рожать! Но они выдали её замуж, заставили родить ребенка, они отдали собственную дочь на верную смерть!
Гермиона вздрогнула.
- Они думали, что я сдамся. Но к тому времени я занимал уже достаточно важный пост в Отделе тайн, у меня хватило сил бороться. Каждый день моей жизни – это битва за моего сына. Я не отдам его! Дело даже не в том, что ему лучше со мной, может это и не так. Я боюсь оставлять его с нянями и домовыми эльфами дома, мне приходиться брать его с собой на работу, защищать самыми разными заклинаниями, наверно, это не самая лучшая жизнь для ребенка. Но я не отдам его в ту семью! Род Арнетт – это не добрые бабушка с дедушкой, мечтающие о внуке; это сильнейшие темные маги, которым нужен наследник, которые готовы заполучить его любой ценой и воспитать достойным своей семьи.
Грейнджер сочувствующе поглядела на собеседника.
- Я проиграл, - вздохнул Нотт, - всё, что мне остается – это хватать сына и бежать. Ральфа уже трижды пытались похитить, а я даже не могу заявить в Аврорат, процессы тянутся в судах нескольких стран.
- Я могу попробовать помочь, - помедлив, сказала Гермиона.
- Я знаю, что обо мне скажут, что я продался вам, что я политическая проститутка, шлюха нового Министерства, - с горечью прошептал Нотт, закрывая лицо ладонью, - но мне все равно. Если вы поможете мне уберечь Ральфа.
- Теодор, - внезапно резко сказала Гермиона, вставая, - я не требую от вас ничего взамен, это вопрос чести. Вам не зачем переходить в мою партию или помогать мне; если вы когда-то сделаете это, то только потому, что так велят ваши убеждения. Ваша лояльность никак не отразится на моем участии в деле вашего ребенка. Вы готовы продаться за счастье вашего сына, но мне не нужны соратники, покупаемые такой ценой. Чтобы там не говорили мои соперники, но я не Темный Лорд.
- Простите, - сказал мужчина, - это было оскорблением с моей стороны.
- Да, - кивнула Грейнджер, - но я вас понимаю и прощаю.
Они обменялись рукопожатием.
- Пойдемте, обсудим детали. И вы, господин Ральф, не желаете мороженого? А бедный Косалапус как раз отдохнет от столь пристального внимания, - улыбнулась Гермиона.

***

Гарри быстро просматривал отчеты, торопясь уйти домой. Драгоценное лекарство из Индии уже прибыло, Снейп обещал, что возможно зелье на его основе замедлит болезнь. Поттер задумался и практически не глядя подмахнул пару решений и ходатайств, потом опомнился и стал перечитывать бумаги. Странно, он никогда не спешил домой. А теперь торопится, ведь там ждет его Драко. Капризный, непостоянный и такой несчастный Малфой, который хоть и пыжится, а сам трусит ужасно. Гарри не винит любовника, кто бы на его месте не струсил; Поттер просто спит рядом, оберегая Драко от кошмаров. Поттер узнает его: какие книги он читает, какие фрукты любит, какой кофе пьет. Малфой вроде не утруждает себя подобным вниманием, только откуда каждый вечер на тумбочке Гарри возле их кровати оказываются столь любимые Поттером шоколадные лягушки («плебейские сладости» - так их окрестил любовник). А Драко отводит глаза, делая вид, что он-то тут точно не причем.
А чиновники все идут и идут, и ни конца, ни края министерским делам. А как там Гермиона? Мало подруге выборов и проблем с законопроектом, ещё теперь Снейпу помогает лечебные зелья варить, злобный профессор только её и терпит в своей священной лаборатории.
- Надо ещё раз допросить Риту Мэйсон, - сухо бросил Поттер Симусу.
- С применением Сыворотки Правды? – уточнил тот.
- Ну, конечно! – разозлено ответил главный аврор. – Иначе какой смысл? Только надо в этот раз другой список вопросов для допроса подать на утверждение Визенгамоту. Я тут накидал, оформи все, как следует, ладно?
Финниган кивнул, Гарри встал:
- Тогда я домой.
- А вот ещё протоколы и жалобы.
Гарри тяжело опустился на стул:
- Давай быстро.
Когда они практически закончили, в кабинет ворвался дежурный аврор.
- Что?! – рявкнул Поттер.
- Янг сбежал, - тяжело дыша, ответил аврор, - когда переводили его из Азкабана в Министерскую тюрьму. Двое конвойных убиты, ещё двое в тяжелом состоянии отправлены в Мунго.

* Ф. Ницше «Так говорил Заратустра»
** Ф. Ницше «Так говорил Заратустра»

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒