Конец первой части 5 страница

***

- Гермиона! – кто-то окликнул её.
Грейнджер раздраженно развернулась – она хотела уйти домой. Тяжелая неделя: законопроект, выборы, покушение, Снейп, навалилась ей на плечи. И тут Джинни в светло-сиреневом платье, нежная, словно нарисованная акварелью на влажном листе бумаги. Джинни никогда не окуналась в грязь полностью, девушку всегда кто-то оберегал. Родные, братья, чистая кровь, Гарри, директор Снейп, вот та и привыкла, что жить можно играючи, а уж Гермиона-то знала, что если жизнь – это игра, то такая жестокая, что иной раз просто не вздохнешь.
- Что такое, Джинни?
- Малфой, - всхлипнула Уизли, - он теперь с Гарри, да?
«Есть же у людей куча глупостей в жизни, - разозлилась Гермиона, - это потому что заняться им больше нечем. Попахала бы младшая Уизли двадцать часов в сутки, как она, Грейнджер, сразу бы вся дурь из головы вылетела! »
- Да, они вместе, - сухо ответила Гермиона.
- Но…, но ведь я люблю его, - обескуражено прошептала Джинни и слезы потекли по красиво накрашенному лицу.
Внезапно Грейнджер поняла: и вправду любит, или думает, что любит.
- К сожалению, Джин, мы не всегда получаем тех, кого любим, - отрезала Грейнджер, - такова жизнь.
Черные глаза, меловые скулы, хищный профиль, светлые руки с реками вен – Северус…
- Тебе придется смириться с ориентацией Гарри, как и с тем, что больше, чем роль подруги, он не сможет тебе предложить, - более спокойным голосом продолжила Гермиона.
- Но это же Малфой! Чем он лучше меня?! – воскликнула Джинни, утирая слезы шелковым платком.
- Дело не в этом, - вздохнула Гермиона, садясь рядом на скамейку и слегка приобнимая плачущую Джин за хрупкие плечи, опутанные воздушным платьем. – У каждого человека очень много достоинств и ещё больше недостатков, так что сравнивать кого-то с кем-то просто глупо.
Где-то вдалеке звенела-гремела музыка, их беседка спряталась в полумраке каштанов.
- Иной раз сердце просто разрывается от любви, - прошептала Джинни, - и тогда я готова на всё! Знаешь, Гермиона, я ведь однажды замаскировалась и пошла в Лютный переулок покупать приворотное зелье. Всегда осуждала тех, кто хотел сымитировать любовь, а тут прижало – и как дура за Амортенцией побежала.
Грейнджер вздрогнула и решила на будущее перестраховываться и проверять еду Гарри заклятьями старины Грюма – так надежнее.
- Принесла я любовный напиток домой, - продолжала Джинни, - кругленькую сумму, между прочим, выложила, ну да в зельеварении я никогда не была сильна, до смерти Снейпа боялась.
Снейп – пронеслось в голове у Гермионы, она со злостью, до боли сжала руки и заставила себя слушать собеседницу.
- А тут меня мама и поймала. Ой, что тогда было, - вздохнула Джинни, - так меня не отчитывали лет с семи. Мама сказала, что я не только дурочка, но ещё и не имею моральных принципов, что мерзко поступаю и тому подобное.
«А Снейпу можно было бы Амортенцию подлить, - неожиданно подумала Гермиона, - только ведь раскусит – нашла кого обманывать! Да и подло это… и вообще мне это совсем не надо».
- Ну и?
- А что мне делать, Гермиона?! Я ведь люблю его!
Грейнджер вздохнула и мягко сказала:
- Послушай меня, Джинни, ты любишь не его. Прости меня, но ты его не знаешь. Ты никогда не была с ним рядом больше получаса, ты всегда видела его лишь издалека. Ты не знаешь, что он любит, чем живет, ты не знаешь, какой он. Я знаю Гарри намного лучше тебя.
- Ещё бы, ты же вечно с ним рядом, даже живете вместе! – буркнула Уизли.
- Да, я знаю Гарри. И я знаю не только его достоинства, но и недостатки, и поверь мне, они далеко не всегда безобидны. Ты знаешь великого Гарри Поттера, но и понятия не имеешь о настоящем Гарри. Ты, словно героиня розового романа, создала образ и полюбила его. А Гарри был слишком близко, чтобы ты забыла о нем, и слишком далеко, чтобы разочаровалась.
Подлетела огромная сова – Гермиону вызывали в министерство.
- Мне надо идти, - устало сказала Грейнджер.
Джинни жалобно всхлипнула:
- И что же мне делать?
- Учиться жить без него, - ровно ответила Гермиона и закусила губу до крови.

***

Уже наступила глубокая ночь. Драко побрел в глубь парка, сил не было. Взял бокал вина с подноса официанта, поднес к губам и поспешно отставил. Гости под влиянием алкоголя и музыки лихо отплясывали, быстро разбредались по парку парочки, вихрь праздника накрыл всех. Малфой в бессилии прижался к старому дубу спиной и стиснул кулаки – перстень впился в ладонь. К блондину быстро шел, едва не бежал Поттер, но Драко не видел его. Он пустым взглядом вперился в толпу веселых людей и практически не разжимая губ прошептал:
- Почему я? Почему не они?!

***

Домой Гарри и Драко вернулись далеко за полночь. Грейнджер умотала в Министерство, поэтому коттедж встретил их умиротворяющей тишиной, которую грех было не нарушить отрывистыми полуфразами, лихорадочным стонами и вздохами. Малфой смеялся, звенел, едва ли не пританцовывал в полумраке коридора. Гарри многое хотел выяснить, но неожиданная инициатива любовника ударила в голову лихой волной возбуждения. Это ли тот Малфой, который все время безмолвствовал, который был отрешен и равнодушен, молчаливо строптив и надменно покорен? Он льнул, он дрожал, шептал какие-то слова, целовал, легко касался ледяными пальцами, раздевая Поттера. В серебряном свете луны, льющемся из окон, тонкая фигура Драко казалась вычерченной золотой тушью на темном стекле.
- Посмотри на меня, - шепчет Малфой.
Серые глаза смотрят жадно и пытливо, словно пытаются что-то разглядеть. Поттер сжимает его в объятьях до боли.
- Поаккуратнее, - скорее из вредности шипит Драко, - ты мне все ребра переломаешь.
- Фарфоровый ты мой, - смеется Поттер, очерчивая языком тонкие запястья.
- Сволочь, - обессилено выдыхает Малфой, запрокидывая голову.
Его отчего-то торкает на этих запястьях.
Именно сейчас Поттер отчетливо понимает, что самое ценное в его жизни – это выгибающийся от удовольствия на его коленях Малфой. Гарри прижимает его пальцы к губам, фамильный перстень царапается, словно целомудренная дуэнья, Драко решительно закусывает губу и сдергивает кольцо с пальца, плавится серебро в его глазах. Поттер вздрагивает, теперь он понимает, что уже ничто не позволит ему отпустить этого звездного мальчика из своих рук, своих губ. И только Малфой может стонать так музыкально, словно играет на скрипке.
«Пожалуйста, ты только не умолкай! »

Впервые Драко уснул раньше Поттера, обычно тот вырубался сразу, решительно прижимая к себе любовника, а тут и спать отчего-то не хотелось. Гарри полежал, сходил в душ, покурил, попил воды, а сон все не шел. Драко разметался на смятой простыне. Повинуясь не столько логике, сколько каким-то охотничьим инстинктам, Поттер склонился над постелью и, пробормотав заклинание ночного зрения, внимательно принялся разглядывать руки Малфоя. Потом резко вышел из спальни.
Ему не показалось во время секса: на бледной коже виднелись следы многочисленных инъекций.

Глава 14

Гарри сладко зевнул и распахнул глаза. Утреннее солнце мазнуло по развороченной постели желтыми полосками. Драко сухой и строгий, в наглухо застегнутой мантии, сидел у окна в напряженной позе. Гарри показалось, что Малфой пытается скрыть нервную дрожь.
- Ну, наконец-то, - быстро сказал он, - я ждал, когда ты проснешься, чтобы уйти.
- Куда? – ошеломленно спросил Поттер и сел на кровати, всклокоченный и ошалелый.
- Домой.
- Куда домой?
- Поттер… Гарри, - поправился Малфой, - у меня есть свой дом, куда я и собираюсь идти.
Блондин встал.
- Что-то не так? – Гарри пытался понять поступки любовника.
- А почему для того, чтобы вернуться в свою квартиру, обязательно должно быть что-то не так? – устало спросил Драко.
Он старался говорить спокойно, но Поттер заметил, как тот нервно комкает пальцами свою мантию – Малфою явно не терпелось уйти и поскорее. Рукава рубашки предусмотрительно укрывали руки едва ли не до ладоней.
- Драко, я хотел поговорить с тобой, - голос Гарри звучал спокойно и мягко.
- Ради всего святого, давай отложим все беседы, я на работу опаздываю! – с истеричными нотками ответил любовник и быстро пошел в коридор.
- Подожди! – Гарри, закутавшись в одеяло, вскочил и последовал за ним.
- Потом, - отрезал Малфой и захлопнул дверь.

***

Раздраженная гримаса исказила сузившееся, осунувшееся от бесконечной усталости лицо Гермионы Грейнджер. Вдова Паркинсон просила слишком много за свой голос в Совете. У Грейнджер не было таких денег, а брать столь большую сумму из состояния Гарри ей не хотелось. Следовало искать другого члена из чистокровных. Переговоры с Люциусом Малфоем зашли в тупик, тот интриговал и плутовал нещадно. Гермиона понимала, что ей надо встретиться со старшим Малфоем лично, но она оттягивала это радостный момент в надежде выиграть время.
Миссис Браун бросила настороженный взгляд на свою начальницу, та, зябко закутавшись в тяжелую мантию, напряженно читала бесконечные пергаменты, тонкая рука Грейнджер нервно перебирала выбившиеся из строгой прически пряди волос.
- Мистер Поттер не приходил? – поинтересовалась Гермиона.
Секретарь отрицательно покачала головой.
- У Вас интервью с Ежедневным пророком.
- Я иду. И принесите мне дело Миранды Эллы Забини.
- Но если его не будет в архиве…, - начала миссис Браун.
На лицо Грейнджер набежала тяжелая тень.
- Если не будет, так найдите, - прошипела она в лучших традициях знаменитого слизеринского декана, - и назначьте на завтра Люциусу Малфою так, чтобы он не мог отказаться.

***

Гарри забежал в Аврорат буквально на минуту: захватить личное дело Драко. Он уже изучил его подноготную вдоль и поперек и почти не чувствовал угрызений совести. Младший Малфой обитал не только в Мэноре – у него была своя квартира в Лондоне. Наличие квартиры у Драко поразило Поттера: тот всегда был уверен, что Малфои скупают лишь замки, на крайней случай – виллы и палаццо. Впрочем, магический квартал был респектабельным, а дом элитным. Не узнай охрана всенародного героя, пришлось бы Гарри брать здание штурмом. Зеркальным блеском сиял мрамор лестницы, надменно сверкала позолота перил. На третьем этаже было всего лишь две квартиры. Поттер нахмурился и поджал губы: он был намерен вызвать любовника на откровенный разговор, а если понадобиться, то и выжать из него эту откровенность. Но где-то в глубине души гриффиндорский герой измышлял, случае чего, планы покрытия темных делишек Драко. Он понимал, что это не очень-то хорошо, но ничего поделать с хитрыми мыслями не мог. И Гарри решительно позвонил в дверь.
Не открывали долго, но потом тяжелая, литая махина, больше походящая на ворота, чем на нормальную дверь, бесшумно отворилась. На пороге стоял незнакомый молодой мужчина. Несмотря на удивление и медленно закипающий гнев, Поттер не мог не отметить его красоту. Светло-русые волосы отливали золотом даже в неярком свете парадной, классический нос был до тошнотворности идеален, и легкие ранние морщинки в уголках прозрачных, едва ли не бирюзовых глаз не портили лицо. Если бы Гарри увидел его пару недель назад, то уже ничто не могло бы оттащить от этого сокровища, но теперь он мгновенно возненавидел мужчину. Причиной этому стал Малфой, появившийся в коридоре в банном халате и небрежными театральными жестами вытирающий мокрые волосы полотенцем. Тощий, бледный Малфой, который даже в лучшие годы вряд ли мог посостязаться с красотой этого незнакомого мужчины.
- Джуд, что случилось? – негромко спросил он.
- Как я понимаю, случился мистер Поттер, - мягко улыбнулся мужчина, - поэтому не буду вам мешать.
И он исчез в глубине коридора.
Гарри чувствовал, как ярость огненным шаром катается по его грудной клетке и все же он тихим, звенящим от ярости голосом сказал:
- Просто скажи мне, что это не то, что я подумал.
Малфой слегка прищурился.
- Скажи, и я поверю, - в этой просьбе было заключено все отчаяние сильного человека, который осознает, что унижается, и все же делает это.
- А что ты подумал? – кривовато усмехнулся Малфой. – Что мы любовники? Да, я спал с Джудом со времен окончания Хогвартса, когда ты ещё кружился павлином вокруг Уизлетты. Что он сегодня оказался не просто так в моей квартире? Да, непросто, это я его пригласил. А что ты хотел услышать?
- Тебе знакомо слово «измена»? – выплюнул Поттер, понимая, что надо сдержать свой гнев и свою обиду, не показать их чертовому хорьку.
- Как патетично, - вяло протянул Малфой, - мы ничего не обещали друг другу. И тебе придется смириться, что не все готовы ползать за тобой на коленках.
- А ты предпочитаешь, чтобы ползали за тобой?
- Совершенно верно. Можешь начинать.
- Какая же ты мразь! – задыхаясь, проговорил Гарри, чувствуя, что самоконтроль исчезает.
А что он хотел, на что он надеялся?! Расслабился, василиска милым ужиком стал считать, так аврор Поттер и клыки в горло вцепятся. Волна ярости поднялась в груди, обжигая дыханье, этот гнев был так не похож на обычный, но думать сейчас не было сил.
- Слушай меня! – Гарри резко шагнул вперед, так что Малфой невольно отшатнулся, но потом гордо вскинул голову, и только нервные пальцы запахнули халат в районе трогательно выступающих ключиц.
- У меня к тебе бездна вопросов! Но я хотел по-хорошему, а надо было сразу тебя в камеру засадить! По подозрению в том, что ты имеешь отношение к незаконному обороту наркотиков в магическом мире, что ты связан с голландской мафией и… у тебя ведь нет алиби на тот час, когда покушались на Гермиону?! Ты смылся от меня! Куда, интересно знать? – от крика Поттер даже охрип и последний вопрос практически прокаркал.
Драко вздрогнул и побледнел ещё сильнее, хотя, казалось, это невозможно:
- Значит, я до сих пор не в камере Аврората, только потому, что трахаюсь с главным аврором?
Поттер закусил губу и сжал кулаки, нестерпимо захотелось ударить Малфоя, но он не должен. Максимум чего заслуживает это лицо – это плевок.
- Можно сказать и так, - необычно низким, гудящим от подавления эмоций голосом сказал Гарри, - лучше тебе все рассказать, иначе будет допросная и авроры.
Драко сделал пару шагов, его лицо неожиданно приобрело сходство с коршуном. Отрешенный голос:
- Значит, допросная. Мне все равно.
Поттер вылетел в подъезд – дверь захлопнулась. Пробежав пару пролетов, он обессилено сел на холодный, зеркальный мрамор. Он понял, почему эта ярость так не похожа на обычный гнев – эта ярость мешалась с болью.
А ещё он понял, где однажды уже видел такое жутковатое выражение лица Малфоя. Это было несколько лет назад на Министерском Рождественском карнавале. Одиноко стоял у окна Доктор Чума и смотрел на танцующих, а потом он снял пугающую маску, но мрачное и обреченное выражение лица Драко Малфоя под ней ужасало не меньше.

***

Не убежать. Мир как в замедленной съемке, как в страшном сне, когда и ноги не бегут, и голос не кричит. Воздух стал вязким.
Гарри сидит в своем кабинете, где-то за стенами, словно потревоженный улей, гудит-шумит Аврорат. Кажется, это он – Поттер, прилетел в Министерство, сорвался на всех, устроил взбучку ленивым, расхлябанным подчиненным, которые только и знают, что удовлетворяют свои мелкие амбиции. Кажется, это он ураганом прошелся по допросным и камерам, круша слабенькую и глупенькую психическую защиту этих мразей, этих подонков, этих тварей, мнящих себя великим королями преступного мира; их наглые требования адвокатов и удобств, хамский блеск их глаз; уверенных, что никто ничего не сможет им сделать. Но они надолго запомнят сегодняшний день.
Воздух вязкий. Птицей с поломанными крыльями дыхание бьется в груди. Все лгут. … И это не вопль обиженного подростка, это просто факт жизни, такой же как то, что солнце светит, а смерть придет. Все лгут всегда. Безо лжи невозможно прожить, как и без кислорода или без пищи.
Воздух вязкий. А из Малфоя все равно надо вытряхнуть правду –вдруг он опасен. Гарри встал из-за стола.

***

Гулко стучали каблуки форменных ботинок по плитам помпезной парадной. Чеканя шаг, глава Аврората преодолевал огромные лестничные пролеты. Если Малфой не захочет разговаривать, что же допросная, так допросная. В приоткрытое окно на гребне ветра влетел зеленый листок, изящно покружился и нелепо упал на мрамор, вмиг растеряв свою красоту. Гарри позвонил, потом постучал в глухую дверь – было тихо. Поттер упорствовал, но никто не открывал. Он задумался, можно ли считать данную ситуацию экстренной и выбить дверь заклинанием. Пока Гарри громко и безуспешно пытался попасть в квартиру Малфоя, соседняя дверь приоткрылась, выглянул юноша и чарующим, совершенно потрясающим голосом сказал:
- Вы напрасно стучитесь, мистер Малфой уехал.
Поттер резко обернулся. Сосед Драко был привлекателен и аристократичен, темные локоны легко падали на плечи, изящная рука сжимала смычок.
«Да что же это такое! – раздраженно подумал Гарри. – Коллекционирует что ли Малфой этих красавчиков! »
- А где он?
- Я не знаю, - покачал головой собеседник, - но срочную почту он всегда просит пересылать на имя Северуса Снейпа, что я обычно и делаю.
- А какое вы вообще отношение имеете к Малфою? – неожиданно зло спросил Поттер.
- Не думал, что это непонятно, – иронично улыбнулся юноша, – я его сосед. Мистер Малфой очень любезный волшебник.
- Не сомневаюсь, - процедил Гарри, его «понесло», - он и с вами спит?
Юноша оскорблено вскинул красивые брови:
- Вы забываетесь! И если вы мистер Поттер, то теперь я не удивляюсь посланию, которое просил передать вам мистер Малфой.
- И что он просил передать? – с нажимом произнес аврор, протягивая руку.
- Устно, мистер Поттер, - сладко пропел юноша, - он просил сказать, что «Такой мудак, как Поттер, может убираться хоть к Волдеморту на хер! »
Гарри даже закашлялся от неожиданности, а потом натужно просипел:
- Да, в вежливости этому аристократу не откажешь.
- Думаю, это у него от некоторых любовников-солдафонов, - отрезал юноша и захлопнул дверь.
Из квартиры донеслись сердитые звуки скрипки.
Гарри вздохнул: сосед-то у Малфоя известный скрипач, как он его сразу не узнал. А впрочем, это дело десятое. Теперь надо к Снейпу, скорее всего под его крылышком притаилась белобрысая слизеринская сволочь.

***

- Теперь я понял, почему ты достал даже Темного лорда, - вздохнул Малфой, но беспрекословно пустил Поттера в дом Снейпа.
- Не считаю это недостатком, - холодно сказал Гарри, - я пришел с постановлением, чтобы все было в соответствии с законом. Оскорбление должностного лица, так и быть, считать не буду.
- Ах, это, - протянул Малфой, - ну, взбесил ты меня, с кем не бывает.
- Это я тебя взбесил?! – начал заводиться Гарри, моментально теряя так старательно наведенный официоз.
- Поттер, я не твоя вещь и я не подарок, - устало ответил Драко.
- Последнее верно подмечено, - съехидничал Гарри.
- А ты считаешь, что любовник должен походить на презент, красиво упакованный, прелестный и главное, без всяких закидонов. И вообще что ты от меня хочешь?
Гарри теребил застежку аврорской мантии: он и сам этого не знал.
- Хочешь расстаться? Давай расстанемся. Продолжать отношения? Если без истерик и обязательств, то я не против. Мне все равно, - равнодушно говорил Драко.
- Я хочу узнать правду, - твердо сказал Гарри, прямо глядя в глаза Малфоя.
В них что-то блеснуло, что-то отчаянное, так не вязавшееся с безразличным лицом.
- Всю правду?
- Всю.
- Какой же ты… гриффиндорец! – неожиданно не то всхлипнул, не то вскрикнул Драко.
И кинулся к полке с зельями. Среагировав на резкое движение, Поттер автоматически выхватил палочку. Но Малфой просто схватил какой-то пузырек:
- Сыворотка правды! Отличный концентрат, можешь проверить. А теперь смотри.
Растрепавшиеся волосы, неожиданные алые пятна на щеках – вид у него был безумный. И Драко, резко запрокинув голову, сделал глоток:
- Правды? Ты хочешь правды?! Так подавись ею!

Глава 15

— Правды? Ты хочешь правды?! Так подавись ею! Ненавижу тебя? Использую тебя? Нет! Я люблю тебя… люблю, как умею.
Драко на секунду замер, а потом резко толкнул ошеломленного Гарри на диван.
- Ты хочешь правды? Я смертник, Поттер! – Малфой дико расхохотался. – Я издыхаю, Поттер. Издыхаю! Я харкаю кровью. И с каждым сгустком, с каждой каплей выхаркивается моя жизнь.
Он тяжело задышал и тоже опустился на диван. Гарри стиснул руки в замок:
- Драко…
- Туберкулез, осложнения, - как заведенный забубнил Малфой, не обращая на Поттера внимания. Блондин зябко обхватил себя руками и раскачивался взад - вперед.
- Обычный туберкулез лечится на ранней стадии заурядными лекарственными зельями, но не в моем случае. Лорд был зол, просто в бешенстве после вашего побега из мэнора, он запер меня в подвале нашего замка. Моего собственного дома, дома моих предков! Мать у него в ногах валялась, отец её еле оттащил от Волдеморта, а то неизвестно, что бы тот сделал. Лорд, после пары Круциатусов, вколол мне какое-то зелье и ушел, это был эксперимент. А после нескольких дней лихорадки я начал кашлять кровью. Ко мне никого не пускали, и от домовиков наложили защиту, меня только лорд «навещал». Я не знаю, сколько я там пробыл, лежа в собственной крови и блевотине, а потом отец с матерью и со Снейпом как-то упросили эту змеиную тварь, и он выпустил меня, только было уже поздно. Крестный накачивал меня какими-то зельями собственного изобретения и тихо шептал отцу, что мне осталось жить максимум пару лет. Ты не бойся, Поттер, я не заразен, зелья Снейпа обеспечивают безопасность окружающих. Ты не бойся…
Драко истерично хихикнул. Гарри потянулся к нему, но он оттолкнул его и снова вскочил:
- А потом был Хогвартс, Выручай-комната и ты. В моей жизни всегда было слишком много тебя! А сколько ночей я думал и не мог понять, почему ты вернулся за мной в Адское пламя. Я бы не вернулся! Я бы бросил тебя там, - с горечью произнес Малфой. - А я звал тебя на смерть! А я ведь уже знал, что обречен. Болезнь поселилась в моей груди, она жгла мои легкие, она обагряла кровью мое дыхание. Но я так хотел пожить ещё немножко.
Драко прижался спиной к каминной полке. Взгляд серых глаз лихорадочно метался по лицу Гарри, искаженному гримасой жалости и отчаяния.
- Я всегда жаждал жить. Я лежал на полу в подвале мэнора, недалеко от бывшей камеры Лавгуд (смешно, правда? ), и не хотел умирать. Я трус, Поттер! В душе я всегда признавал это, и в этом моя сила. Я не стыжусь отступать, не стыжусь убегать. И, благодаря тебе, я снова убежал от смерти, которая всего лишь хотела прийти ко мне чуточку пораньше… И я горжусь этим!
Малфой скрестил руки на груди, вскинул голову и с вызовом посмотрел на Гарри, словно ожидая обвинений. Аврор грустно покачал головой, встал, решительно подошел к блондину и обнял его, увлекая к дивану. Ноги у Драко подкосились, он съехал на пол.
- Не надо, Гарри, мне тут так хорошо, - прошептал он любовнику в ответ на попытки его поднять и положил подбородок Поттеру на колени, - я так любил тебя все эти годы, но я избегал тебя. Я боялся, что в душе, как и в легких, поселится огненная боль, и язвы будут разъедать меня сильнее. А я стремился к покою, только его желал от жизни. Конечно, имел любовников, друзей, работу, но все это было не более чем легкой рябью на глади холодного и равнодушного озера, в которое я превратился. Я был отрешен, я почти достиг абсолютного спокойствия, это единственная ценность, которой не было у нас – детей войны. Не было даже у тебя, всесильный и великий Поттер.
В ответ на его истеричные интонации Гарри мягко улыбнулся и продолжил ласково гладить пепельные пряди.
- Я сопротивлялся, но обстоятельства швыряли меня к тебе, и я решил, что старой шлюхе-судьбе виднее. Ведь своим гребаным поцелуем ты выдернул меня из нирваны, ты снова заставил меня хотеть жить. О, Поттер, между нежеланием умирать и желанием жить – огромная бездна! Это бездна между жизнью и смертью. И из-за тебя я снова упал в неё.
- Тихо, тихо, - шептал Гарри и, соскользнув с дивана, уселся на пол рядом с любовником, обнимая его.
- А обвинения… - начал Малфой.
- Какие глупости!
- Нет, правда, послушай, - Драко с неожиданной нежностью прижал палец к губам Гарри, призывая помолчать, - я сбегал от тебя, в том числе и в ту ночь, когда покушались на Грейнджер, потому что дважды в день мне необходимо вводить себе Снейпово зелье, лучше при помощи капельницы. Это моя вечная игра со смертью, которая все ждет подходящего момента. Это зелье держит меня. В какой-то мере твои подозрения правдивы, Поттер, это лекарство для меня – наркотик. И когда у меня закончился Аболер, я пошел к этому придурку Лонгботтому за травой, хотя знал, что он сразу побежит наушничать тебе и Грейнджер. Но я пошел, потому что это тот случай, когда выбора действительно нет!
- А Снейп? Почему он тебе не помог? – глухо спросил Гарри.
Малфой вздрогнул и тихим голосом сказал:
- Я увеличил дозу сам, он не знает. Мне уже мало двух раз в день. Я знаю, что это только приближает конец, но я не хочу умирать на захарканных кровью простынях. Я хочу умереть молодым, красивым… и рядом с тобой, - почти беззвучно закончил он.
Тишина накрыла душным куполом двух людей, сведенных насмешницей – судьбой в этой маленькой комнате, в этом огромном мире.

***

- Гарри! – Гермиона влетела в комнату, пепельно-бледная, с каплями пота на лбу и тонкой струйкой крови, текущей из носа.
Грейнджер взламывала защитные чары Снейпа, и ей это удалось ценой невероятных усилий.
- Что случилось? - Поттер резко вкинул голову, но Малфоя не отпустил.
- Я испугалась, что ты побежал прибить его, ты был несколько, хм, взволнован.
- Ты услышала наш разговор, - прошелестел Драко.
- Только конец. Прости, Малфой, я не желала этого.
- Да ничего, - ответил тот и прикрыл глаза.
- Гарри…, - прошептала Гермиона, прижимая ладонь ко рту, - Гарри! При туберкулезе нельзя использовать Сыворотку правды!
- Всезнайка ты, Грейнджер, - слабо улыбнулся Малфой и забился в жутком кашле.
- Драко! – Поттер стиснул его плечи и вскинул палочку. – Надо позвать целителей!
- Не помогут, - прохрипел Малфой.
- Зелье Снейпа! – Гермиона рванула к мужчинам. – Драко, где?
Тот засипел, кровь пошла горлом, сведенные судорогой пальцы сжали ладонь Гарри.
- Акцио, аптечка! – Гермиона схватила чемоданчик. – Гарри, руку! Зафиксируй ему руку и жгутом перетяни.
Руки мелко дрожали, когда она набирала зелье в шприц:
- Вену не могу найти!
- Коли куда сможешь! – Поттер сконцентрировался на лечебном заклятии, которое им когда-то показывали ещё в учебке Аврората, тогда не справился никто, но теперь магия просто хлынула через палочку, окутывая Драко.
Хлопок аппарации, в комнате появился злой Снейп с палочкой наизготовку. Мгновенно оценив ситуацию, он упал на колени рядом с крестником, подготавливая капельницу.
- Грейнджер! Живо концентрат зелья мне, один к двум. Поттер, сможете продержать заклятье ещё три минуты?
Побледневший Гарри едва кивнул, только желваки заходили у него на лице.
- Колите, Грейнджер! – каркнул Снейп. - Что тут случилось, потом спрошу. И почему к Драко применили Сыворотку тоже.
Малфой хрипло выдохнул.
- Он увеличил дозу сам? – прошипел зельевар.
Гарри, едва не распластавшись на полу от потери сил, снова кивнул.
- Дурак! Достаточно Поттер, Грейнджер, он будет жить. А вот вас ожидает серьезный разговор.

***

Малфоя, чье состояние стабилизировалось – правда, Северус предсказывал пару дней лихорадки – уложили в спальне Снейпа. Тот же ушел ночевать в свою лабораторию. Поттер сидел у постели Малфоя, человека, который за несколько дней стал ближе ему, чем кто-либо другой на этом свете. Отчаяние легло могильной плитой на грудь, в ушах набатом звучало: обречен!
Слиплись в сосульки светлые волосы, разметались по подушке; мокрое полотенце быстро высыхало на горячем лбу. Хриплое дыхание, обметанные губы, кровь на платках. Малфой звал то мать, то Снейпа, то его, Гарри. И Поттер прижимался губами к его ледяным рукам. Почему его судьба – всю жизнь мечтать о втором даре мрачного жнеца – о камне? Да, они давние друзья со смертью, у них старые счеты, но за что других?! На руках темнели синяки от пальцев Драко, однако Гарри лишь крепче сжимал его ладонь, влажную от пота. Но в голову мерзким червяком заползала мысль: «Мне нельзя любить. От моей любви умирают…»

Снейп мерно нарезал корни мандрагоры – работа всегда его успокаивала. Зельевар так и не смог увести Поттера от постели крестника, впрочем, не сильно и пытался. Он знал, что Драко смертельно болен, он вытаскивал его из подвала, он варил ему лекарства, он единственный знал о его любви.
Горе Люциуса и Нарциссы было не описать словами и все же они боролись, по-своему, по-малфоевски. Люциус пытался втянуть Драко в обычную жизнь. «Он не должен чувствовать себя смертником, Северус! - твердил старший Малфой. – Пусть живет, чувствует, дышит, я не хочу укладывать его в больничную кровать, это слишком жестоко». Нарцисса плакала, объезжала всех известных и неизвестных целителей. А Драко погружался в отрешение, может это был самый лучший выход, однако он, Снейп, когда-то давно так не смог достигнуть полного равнодушия. Драко, как выяснилось, не смог тоже. Причиной этому был Поттер. Поттеры всегда спасали мир и приносили боль отдельным, и без того наказанным судьбою, людям. Однако, кто же знал, что так все повернется. Пожалуй, Снейп пожалел Гарри лишь дважды в жизни: когда узнал, что тот должен умереть, и сегодня, когда Поттер, вцепившись в его руку, неожиданно жалко молил: «Но ведь должен же быть выход! Ведь его можно как-то спасти! Пожалуйста, все что угодно! »
«Взамен? Всё что угодно…» - его слова, произнесенные много лет назад. Он не мог дать Поттеру надежду, потому что знал, что надежды нет.
А уставшей Грейнджер он предложил остаться в гостиной, девчонка – молодец, не растерялась, Поттер, впрочем, тоже. Спит ли она? Что она почувствовала, видя смерть не в пылу войны и не в глубокой старости, а вот такую юную и обманчиво-медленную смерть? Северус стиснул ручку ножа, продолжая медленно резать, ингредиенты и лезвие были единственной реальностью в этом хаосе. Он потерял Лили, он медленно теряет Драко. А вдруг следующее покушение удастся, и он потеряет Грейнджер? Когда же это кончится?! Снейп отшвырнул нож. А надо ли самому надевать на себя оковы, думать о какой-то глупой гордости, надуманных препятствиях, вон, Поттер тоже бездушным солдатом ходил, а теперь на коленях возле постели стоит и шепчет, шепчет что-то. Зельевар сделал шаг к двери и вдруг остановился: старый глупец! Поттер был нужен Драко, а он Грейнджер нет…

Гермиона окончательно скомкала жесткую, жаркую простыню и встала. Ужас и жалость затапливала её при мыслях о Малфое. А потом она думала о страхе в глазах Гарри, и становилось ещё хуже. Страх в этих зеленых глазах исчез в день Битвы за Хогвартс и не появлялся до сегодняшнего вечера. Гермиона спасала Малфоя, утешала Гарри, объясняла что-то Снейпу, она так и не рассказала другу о том, что на неё снова покушались – в кофе был обнаружен яд. Спасло не то чудо, не то случайность: она взяла в Министерство истосковавшегося в пустом доме Косалапуса. Тот разбил чашку и, когда у него потемнела шерсть на лапах, заподозрили что-то неладное. Кот не пострадал, кофе отправили экспертам, Кингсли приказал удвоить охрану, только Гермиона все равно кинулась к Гарри – это было важнее.
Она осознавала, что в любой момент её могут убить, но сейчас это не трогало. Гермиона задыхалась от понимания, что Северус, который так близко, на самом деле так далеко от неё, так далеко, что даже умирающий Малфой был куда ближе к Гарри. Она знала, что Снейп любит Лили Поттер много лет и ни война, ни смерть не стали преградой. А что она, Грейнджер, лишь тень на пути этой великой любви. Гермиона стискивала руки до боли; когда-то она думала, что конец войне – значит конец всем бедам, но мир продолжал рушиться, ломая людей, словно фарфоровых кукол.

Сон не пришел в этот дом. Мрачной тенью склонился над котлами Северус Снейп; сидела на подоконнике, забившись в угол, словно потерявшийся ребенок, Гермиона Грейнджер; стоял на коленях у постели больного Гарри Поттер и все шептал: «Я люблю тебя», а Драко Малфой, охваченный лихорадкой, тонул в забытье.

Конец первой части

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒