Книга вторая 12 страница

– Сара, за последние недели я пережил все муки влюбленного мужчины. Я выл с досады и пил, как портовый грузчик. Стыдно, но я забросил даже музыку, которая до сих пор была моей единственной возлюбленной. И что это мне дало? … Ничего! Вы сделали из меня ничтожество, да, форменное ничтожество!

– Я совсем не хотела этого. Как вы вообще додумались до такого? Никакое вы не ничтожество, Чарльз. Вы симпатичный мужчина в самом расцвете сил, да к тому же отличный музыкант.

Тут Чемберс рассердился по‑ настоящему Он вскочил и энергично заходил по комнате взад и вперед, как загнанный в клетку зверь.

– А теперь вы еще и смеетесь надо мной! – захлебываясь, кричал Чарльз. – Сара, вам не стоит так поступать! Поверьте, я прекрасно вижу, кто смотрит на меня из зеркала! Я, конечно, не могу заявлять, что женщины в очередь становятся перед моей дверью. А своей музыкой я всего лишь хочу заработать небольшую толику признательности. Именно музыка заставляет органиста церкви Святых Петра и Павла в Сваффхеме держаться в рамках приличия.

Он так тяжело дышал, как будто поднялся по лестнице на десятый этаж. Наконец Чемберс замолчал и присел в кресло, с которого только что вскочил. Он выпрямил ноги и свесил руки с подлокотников. Пот градом катился с его лба. Чарльз озлобленно уставился в застежки своих коричневых ботинок, которые доходили ему до икр и, в отличие от его обычной одежды, выглядели довольно новыми.

– Чарльз! – Сара попыталась взять его за руку, но Чемберс отдернул ее, словно хотел сказать: «Не трогайте меня! »

– Раньше вы относились ко мне совершенно по‑ другому, глухо произнес он.

Сара покачала головой.

– Мы были друзьями, не больше и не меньше. Я никогда не давала вам повода надеяться напрасно.

Чемберс взглянул на нее. У него покраснели глаза. Вдруг он вскочил.

– Что такого есть у него, чего нет у меня? Кроме того, конечно, что ему всего пятнадцать лет?

– Ему шестнадцать! – резко возразила Сара. Она поняла глупость своего замечания и добавила: – Что ж, такое случается. Любовь находит нас тогда, когда ее меньше всего ожидаешь.

– Вам не следовало этого делать! – рассеянно заметил Чемберс. Казалось, в этот момент он в мыслях витает где‑ то совсем далеко.

– Что мне не следовало делать? – спросила Сара в ответ.

Чемберс ослабил воротник.

– Делать это с пятнадцатилетним.

– Он взрослее многих тридцатилетних! – рассерженно крикнула Сара.

– Но законы запрещают это. Такое дело называют развратом. Развратом, мисс Джонс! – В глазах Чемберса, которые до этого были как у побитого пса, светился триумф.

Сара поднялась и строго взглянула на него.

– Чемберс, это мое очень личное маленькое счастье, и это счастье я не позволю отобрать у себя. Никто не знает об этом, и никто от этого не в убытке. А на нет и суда нет! Где нет жалобщика, там нет и судьи!

– Есть! – разгорячился Чемберс. – Я знаю об этом, и я от этого в убытке.

– Чарльз! – испуганно вскрикнула Сара и стремительно выскочила из комнаты.

Чемберс услышал, как она в соседней комнате возится с чайным сервизом, и подался за ней.

Сара сделала вид, будто не заметила, что Чемберс стоит у нее за спиной. Она готовила чай и в глубине души догадывалась, что сейчас произойдет. Поэтому она не вскрикнула, когда Чемберс обнял ее сзади, тесно прижался к ней и сжал руками ее груди. Она чувствовала, как он был возбужден, но не решалась высвободиться из его объятий. С наигранным спокойствием Сара произнесла:

– Чарльз, что все это значит?!

Казалось, эти слова будто дубиной ударили Чемберса по голове. Он вдруг отпустил Сару, а она повернулась к нему лицом. Они стояли почти вплотную, глядя друг другу в глаза.

– Что это значит? – повторила Сара, на этот раз более решительно.

– Я хочу переспать с тобой! – упрямо ответил Чемберс, сверкнув глазами, и настойчиво добавил: – Хочу увидеть тебя обнаженной!

Он ожидал, что Сара будет ошеломлена и испугана. Впервые Чемберс почувствовал свое превосходство и наслаждался триумфом подобно тому, как победитель наслаждается осознанием, что выиграл бой. Но триумф длился недолго. Сара невозмутимо ответила:

– А если я не хочу?

Этого Чемберс не ожидал. Его только что пронзительный взгляд стал неуверенным. Он ответил подчеркнуто холодно:

– Вам стоит еще раз хорошо обдумать это решение, мисс Джонс. В конце концов, заявление о разврате может разрушить всю вашу жизнь.

Сара скрестила руки на груди, ей стало ясно, что Чемберс давно планировал этот ход.

Она подозревала, что он вполне может воплотить в жизнь свои угрозы. Чарльз был не просто ничтожеством, он был свиньей. В отчаянии Сара попыталась трезво обдумать ситуацию, но ей это не удалось.

Будто откуда‑ то издалека она слышала голос Чемберса:

– Я даю вам подумать до завтра, мисс Джонс, и жду вас у меня в семь часов. Будет досадно, если ваши отношения с этим мальчишкой вдруг оборвутся. – Он раскланялся и, коварно улыбнувшись, сказал: – Доброй ночи, мисс Джонс. Не провожайте меня, я сам найду выход.

Сердце Сары бешено колотилось, пока она прислушивалась к удаляющимся шагам на лестнице. Она смогла вздохнуть спокойно только после того, как заперла входную дверь. Но ей казалось, что на груди у нее лежит большой камень.

«Говард! – Сара наконец смогла собраться с мыслями. – Ты должна сообщить об этом Говарду! » – говорила она сама себе. Нo чем дольше она размышляла, тем меньше ей нравилась возникшая вдруг идея. «Не нужно втягивать в эти дрязги Говарда, это лишь усугубит ситуацию. Говард изобьет Чемберса или еще чего похуже, и тогда нашим отношениям точно конец».

«Деньги! » – Сара думала даже о том, чтобы подкупить Чемберса и тем самым закрыть ему рот. Конечно, Чемберс был бедным музыкантом, но Сара его хорошо знала: деньги для него значат меньше, чем близость с ней.

Она готова была казнить себя за то, что выдала Чемберсу их тайну. Но это уже произошло. Что же теперь делать?

Ситуация казалась такой безвыходной, что Сара всерьез подумывала убить Чемберса. Пьяная от полудремы, которая на короткое время охватила ее сознание, Сара вскочила посреди ночи, ощупью пробралась в кухню и вытащила из ящика нож, попробовав большим пальцем, острый ли он. Нож в руке и созревший в голове план привели Сару в странное возбуждение. Она испытывала своего рода наслаждение; она никогда бы не подумала, что это чувство может быть связано с убийством.

По ее пальцам, которыми она рассеянно гладила лезвие ножа, растекалось непонятное тепло. Казалось, будто пальцы прилипали к холодному блестящему металлу. Сара испугалась. Она торопливо чиркнула спичкой и зажгла керосиновую лампу. В пляшущих отсветах пламени она увидела, что натворила: рука ее была залита кровью и повсюду на полу виднелись темные пятна, похожие на первые капли дождя, упавшие на запыленную дорогу перед надвигающейся грозой. Из глубокой раны на кончике пальца все еще текла кровь.

Она не почувствовала боли от пореза, но увиденное повергло ее в шок. Сара дико закричала, будто она уже совершила убийство, которое только планировала.

– Нет! – воскликнула она. – Нет, нет! – И отшвырнула от себя нож. Потом она разрыдалась.

В миске с водой она смыла кровь с рук и перевязала палец лоскутом. В этот момент Сара поняла, что никогда бы не смогла убить человека. «Бог мой, – говорила она сама себе, – до чего ты докатилась! » Всхлипывая, она присела. Вся жизнь казалась ей теперь беспросветной цепью роковых трагических событий, она была отравлена болезненным вожделением мужчины, к которому испытывала лишь презрение.

Внезапно в припадке яростного бессилия Сара Джонс подумала, что ей стоило остаться в Ипсвиче и честно учительствовать за небольшое жалованье. Когда‑ то Сара считала, что, пока она будет жить в Восточном Саффолке, к ней будут липнуть все неприятности, но, судя по всему, то же самое происходит и здесь, в Норфолке. Между тем она прекрасно знала, что от судьбы не убежишь. Она настигнет везде.

С колокольни церкви Святых Петра и Павла послышался бой часов, и Сара распахнула окно. На ней была лишь ночная льняная сорочка, и зимняя стужа медленно охватывала ее тело. Несколько мгновений она наслаждалась прикосновением холодного воздуха к своей разгоряченной коже, но вскоре начала мерзнуть. Ее тело болело, оно было негнущимся и неподвижным, как кусок дерева. И тут у Сары созрел план. Она закрыла окно и оделась.

Позже Сара не могла вспомнить, как прошел день в школе, она все думала о вечере у Чемберса.

Едва миссис Кемпбелл и Сьюзан Мелье ушли из школы, Сара принялась делать прическу с помощью щипцов для завивки. Потом она зашнуровала черный корсет, который специально купила для этого вечера, надежно закрепила телесного цвета чулки на подвязках выше колен и надела полусапожки, которые было трудно зашнуровать даже в нижнем белье. Наконец Сара надела через голову юбку, украшенную рюшами, и перешла к красному костюму, который выгодно подчеркивал ее фигуру. За час до назначенного времени полностью одетая Сара Джонс стояла перед зеркалом.

Она принялась подкрашиваться с тем же автоматизмом, с каким и одевалась. Сара пудрила лицо, пока ее кожа не посветлела, глаза и брови накрасила темными тенями, а на губы щедро наложила ярко‑ красную помаду. Потом Сара немного отошла от зеркала и посмотрела на себя.

«Если бы Говард увидел меня такой, что бы он сказал? » – подумала Сара. Она скорчила гримасу, выпятила нижнюю губу, отчего ее рот стал казаться еще шире. Из зеркала на нее смотрела незнакомка, одна из тех продажных женщин, которых Сара видела в порту Ипсвича. Своим маскарадом она преследовала именно эту цель. Ей хотелось предстать перед Чемберсом вовсе не той покорной женщиной, которую он желал.

Чемберс мог заставить ее прийти, но он не мог заставить относиться к нему с симпатией.

Как и требовал от нее Чемберс, Сара стояла ровно в семь часов перед его домом на Мэнгейт‑ стрит. Но он будто не ждал ее прихода и долго не открывал дверь. Чемберс был пьян и с трудом скрывал свое состояние. Он, наверное, рассчитывал, что Сара начнет причитать и умолять его, – ничто не доставило бы ему большего удовольствия. К своему удивлению, он обнаружил, что гостья отнеслась к этому событию скорее по‑ деловому и почти равнодушно. Это очень смутило его.

Без лишних слов Сара вошла в комнату, в которой несколько недель назад и завязалась эта история, и начала снимать костюм. Ошеломленный самоуверенностью, с которой Сара подошла к его требованию, Чемберс жадно наблюдал за каждым ее движением. Он сидел на диване возле фисгармонии и через короткие промежутки времени издавал сладострастные возгласы. При этом он снова и снова повторял ее имя.

Когда юбка Сары соскользнула на пол и она осталась стоять перед ним лишь в чулках и корсете, Чемберса одолело возбуждение. Он как можно скорее сорвал с себя одежду и, обнаженный, стал перед ней.

– Угощайтесь, мистер Чемберс, – холодно сказала Сара Джонс. – Надеюсь, вы не разочарованы.

Сара говорила равнодушно. Она стояла прямо, уперев кулаки в бока, и вела себя подобно полицейскому чиновнику, что подействовало на Чемберса отрезвляюще. Он попытался прикрыть руками пенис, который еще недавно давал повод к такой самоуверенности, а теперь вдруг превратился в жалкий бесполезный довесок.

– Ну? – требовательно произнесла Сара, будто и не заметила происшедшего. – Я жду, мистер Чемберс. Вы заставили меня прийти сюда!

Жесткость Сары поразила Чемберса, как удар грома. Голый мужчина упал на колени перед женщиной в корсете и закрыл лицо руками. Он стеснялся, но не решался признать этого.

– И что теперь? – Сара не знала пощады. – Вы потребовали цену за свое молчание, и я здесь, чтобы оплатить ее!

Тут Чемберс вскрикнул:

– Убирайтесь к черту, мисс Джонс, и будьте счастливы с этим мальчишкой!

Именно на это втайне и надеялась Сара. Она спокойно собрала вещи и оделась.

Но, прежде чем уйти, она вновь обернулась к Чемберсу, который все еще стоял на коленях, и сказала:

– Я рассчитывала на большее в этот вечер. Ну да бог с вами.

Назначенная с Чемберсом встреча оставила в душе Сары более глубокий след, чем могло показаться. Вернувшись домой, она торопливо разделась и смыла макияж с лица. Лишь теперь груз упал с ее плеч, и она начала тихо всхлипывать. Саре нужно было с кем‑ нибудь поговорить. Но единственному человеку, которому можно было довериться, ничего нельзя было рассказывать.

Иногда в Дидлингтон‑ холле происходили таинственные вещи. Как‑ то Говард стал свидетелем странных мужских посиделок. В такие вечера дюжина почтенных мужчин за свечами и бренди искала ответы на вопросы, которые не задаст ни один здравомыслящий человек. Тот факт, что лорд Амхерст с самого начала пригласил его участвовать в этих посиделках, наполнило Говарда гордостью. Он хотел бы, чтобы Сара увидела его на одном из таких мероприятий.

Среди всех должностей, занимаемых Амхерстом, особенно почетными были две: Уильям Джордж Тиссен Амхерст был влиятельным членом «Egypt Exploration Fund» [9] и Великим магистром масонов в Англии, Уэльсе и всех государственных территорий Британского королевства.

В марте, с приходом весны, безлюдные коричневые пустоши Брекленда покрылись свежей зеленью. В библиотеке Дидлингтон‑ холла собралось славное общество, состоявшее из членов вышеупомянутого клуба. С бокалами, в сигарном дыму за большим круглым столом сидели мистер Перси Ньюберри, исследователь Флиндерс Питри, мистер Фрэнсис Аллен – богатый бизнесмен из городка Кокли‑ Кли, расположенного в паре миль севернее Дидлингтон‑ холла, молодой Фрэнсис Левеллин Гриффитс, археолог‑ самоучка, страстный исследователь Древнего Египта, и Уолтер Б. Пейнсвик, профессор кембриджского университета, изучающий тайные учения, физик.

Хотя объяснение физических явлений было основной профессией Пейнсвика, вел он себя загадочно, говорил тихо и таинственно, как оракул. Еще большей таинственности Пейнсвику придавал его внешний вид: высокого роста, сухопарый, с глубоко посаженными темными глазами, он заметно отличался от остальных гостей. Амхерст пригласил профессора для того, чтобы узнать, сколь серьезны утверждения Алисии по поводу ее шестого чувства.

Многие девочки в возрасте Алисии заявляли, что обладают пророческим даром, и было немало исследователей, которые верили в это. Амхерста интересовала темная сторона жизни, но в случае с Алисией он не верил в такие фокусы, к тому же все предсказания его младшей дочери касались далекого будущего, а потому их нельзя было проверить.

На собрании в Дидлингтон‑ холле эта тема вызвала живой интерес. Даже Говард Картер был заворожен магией предсказания будущего, поэтому он спросил профессора, каковы причины того, что один человек может видеть будущее, а другой – нет.

Пейнсвик ответил, что это сложнейший вопрос и, если бы он мог на него ответить, загадка предсказаний будущего давно была бы решена. Но профессор был уверен, что наука в ближайшем будущем разрешит эту загадку.

Флиндерс Питри, мужчина с черепом треугольной формы, курчавыми бакенбардами и темными пронизывающими глазами молча наблюдал за дискуссией, но его нервные движения пальцами – он непрестанно барабанил по крышке стола – отчетливо говорили о том, что и ему тема предсказаний будущего далеко не безразлична. Наконец Питри вскочил, ударил кулаком по столу и крикнул, повернувшись к Пейнсвику:

– Профессор, вы не думаете, что за вероятными способностями предсказывать будущее и за наукой, которая все это изучает, скрывается простое шарлатанство?

Мужчины, собравшиеся за большим столом, уставились на Пейнсвика. Как отреагирует на этот выпад профессор?

Судя по всему, Пейнсвик уже не раз сталкивался с подобным. Вздохнув, профессор спокойно ответил:

– Сэр, вы, конечно, во многом правы. Но я не совру, если скажу, что есть убедительные свидетельства предсказания будущего. Прежде всего под гипнозом, когда человек просто не в состоянии солгать.

Лорд Амхерст с надеждой взглянул на профессора.

– А вы владеете искусством гипноза, Пейнсвик? Профессор рассмеялся.

– Я был бы плохим профессором таинственной науки физики и еще худшим подданным ее величества, если бы не владел техникой гипноза, милорд. В конце концов, один шотландец популяризировал эту науку!

– Тогда не могли бы вы подвергнуть гипнозу меня, профессор? – Амхерст вызывающе поднял брови.

– Можно, конечно, попробовать, милорд. Но еще лучше для этого подошла бы ваша дочь Алисия. Она молода, а молодые особы находятся в наилучшем состоянии для подобных экспериментов. В трансе Алисия сможет нам доказать, способна ли она на самом деле предсказывать будущее.

Все взгляды обратились на лорда Амхерста.

– А это не опасно? – осторожно поинтересовался он.

– Ни в коей мере! – заявил профессор. – Что может быть в этом опасного? Нет, гипноз не опаснее послеобеденного сна. Я бы сказал, что он даже безопаснее, потому что во время сна вы можете свалиться с кровати, а в трансе вы как‑ никак находитесь под наблюдением.

Тут лорд Амхерст поднялся и с задумчивым видом вышел из комнаты. Все были в неимоверном напряжении. Убедит ли лорд Амхерст свою дочь пойти на эксперимент с гипнозом?

Говард Картер не сомневался в этом. Он слишком хорошо знал Алисию, которая была рада любому новому приключению. И Картер не ошибся: лорд Амхерст вскоре вернулся в сопровождении Алисии. В его отсутствии мужчины оживленно спорили.

В салоне царила атмосфера напряженного ожидания. Густой табачный дым заполнил комнату, а лампа над столом придавала всему этому загадочность. Картер невольно вспомнил о таинственной атмосфере, царившей в те дни, когда над прудом у Дидлингтон‑ холла висел осенний туман.

Девушка села рядом с профессором, и все вокруг умолкли. На лице Алисии явно читалось недоверие ко всему этому эксперименту, иначе ее усмешку едва ли можно было объяснить.

Пейнсвик затушил сигару и выудил из кармана жилетки блестящий хрустальный шар размером с каштан. Потом он начал спокойно, но настойчиво произносить:

– Алисия, смотрите на шар в моей руке!

Девушка повиновалась, но все равно казалось, что происходящее веселит ее.

Пейнсвик непоколебимо продолжал:

– Вы видите свет в шаре, ваши глаза устают, ваши руки и ноги тяжелеют. Вы хотите спать, спать… Когда я хлопну в ладоши, вы снова проснетесь. – Голос профессора стал еще тише, и только керосиновая лампа над столом приглушенно фыркала.

Веки Алисии вначале лишь немного задергались, будто сопротивлялись какой‑ то невидимой силе. Но вскоре, повинуясь таинственной силе, девочка впала в совершенно безвольное состояние. Голова и руки беспомощно повисли. Пейнсвик мягко прислонил ее к спинке стула, чтобы она не упала Потом он оглянулся на присутствующих, ожидая одобрения.

Ни один из мужчин, которые так живо минуту назад спорили о том, что, возможно, предсказание будущего и гипноз являются обычным надувательством, не отважился произнести и слова. Они уставились на безвольную девушку.

Пейнсвик склонился над Алисией, приблизился к ее лицу на расстояние десяти сантиметров и прошептал глухим голосом:

– Алисия, ты можешь заглянуть в будущее? Отвечай!

Сначала ничего не происходило, и профессор повторил вопрос, на этот раз настойчивее и громче.

Тут стало заметно, как подергивается челюсть Алисии, и она отчетливо произнесла, так что все слышали:

– Да, я вижу будущее.

– Что ты видишь, Алисия?

– Я вижу… мою… свадьбу, – запинаясь, ответила девушка.

Лорд Амхерст поднялся.

– Спросите, кто ее жених! – шепнул он Пейнсвику.

– Как зовут твоего жениха, Алисия?

После паузы на ее лице отразилось беспокойство. Будто боясь раскатов грома весенней грозы, она ответила:

– Он не хочет, чтобы я называла его имя, но у него рыжие бакенбарды.

Ответ вызвал опасения у лорда Амхерста. Он внимательно оглядел каждого из присутствующих. Даже Картер не остался без внимания. Наконец Амхерст рассерженно прошипел:

– Блеф, сплошное надувательство.

– Что ты еще видишь в будущем, Алисия?

– О, чудесные вещи, – не задумываясь, ответила девушка, – я вижу золото и драгоценные камни, несказанное богатство.

– Золото и драгоценные камни?

– Да.

– А кому принадлежит все это? Скажи нам, Алисия!

– Не знаю. Но один из присутствующих найдет самый большой клад в истории человечества.

Картер бросил на Ньюберри удивленный взгляд. Тот смотрел на Фрэнсиса Гриффитса, а Гриффитс, в свою очередь, состроил гримасу и наблюдал за Флиндерсом Питри со стороны. Питри пожал плечами, словно хотел сказать: «Я? Почему бы и нет! » После паузы он взглянул на лорда.

Амхерст, казалось, был наэлектризован.

– Где? – обратился он шепотом к Пейнсвику.

– Где? – повторил профессор. – Где спрятан этот клад?

– Не знаю, – ответила девочка. – Я вижу лишь утесы и песок пустыни. Я вижу мистера Боба.

– Мистера Боба? Кто такой мистер Боб?

Мужчины за столом удивленно переглянулись. Фрэнсис Гриффитс задумчиво произнес:

– Дядю моей матери звали Боб, но мистер Боб уже давно умер.

Лорд Амхерст припомнил, что капитана пожарной команды в Брэндоне, кажется, зовут Боб. В действительности в этой комнате был лишь один человек, который понимал значение этих слов. Звали его Говард Картер. Но Говард молчал.

На лбу Алисии выступили капли пота, и Пейнсвик заявил, что заканчивает эксперимент. Он напомнил, что после пробуждения никто не должен задавать Алисии вопросов. Она сама не будет помнить о происходившем, и вопросы лишь приведут ее в сильное замешательство. Тут профессор громко хлопнул в ладоши и Алисия проснулась.

Лорд Амхерст увел ее из салона. Когда он вернулся, в комнате уже разгорелась жаркая дискуссия о том, кто же найдет этот величайший клад. И если мужчины еще недавно спорили о возможности предсказаний, сейчас это уже никого не интересовало. Гриффитс и Питри говорили о том, кому из двух успешных археологов предначертано судьбой найти клад века, о котором сообщила Алисия. Лорд Амхерст чувствовал себя обиженным, потому что никто не хотел даже предположить, что такая возможность представится ему. Лишь Фрэнсис Аллен, который до этого не произнес и слова, злорадно рассмеялся и крикнул:

– Вот уже сотню лет в Египте роются французы, итальянцы, немцы и англичане в надежде отыскать клад тысячелетия! И что они нашли? Пару обелисков и каменных гробов, глиняные осколки и алебастровые кувшины! Боюсь, что настоящие сокровища уже давно вывезли из страны.

Все понимали, о чем он говорит. Он был наполовину египтянин, потому что всю зиму проводил в своем доме в Рамле в предместье Александрии. Только весной и летом он жил вместе со своей семьей в поместье в Кокли‑ Кли.

– Мистер Питри, – произнес он, обратившись к археологу, – вы же специалист в этом деле. Почему вы ничего не говорите?

Питри, человек от природы сдержанный и молчаливый, лишь пожал плечами. Ему не очень нравился Аллен. Люди с деньгами, особенно те из них, кто выставлял свое богатство на всеобщее обозрение, внушали ему отвращение. Наконец он собрался с духом и ответил:

– Знаете, сэр, то, что вы называете обломками и черепками, очень часто для науки намного полезнее, чем украшения из золота. Я бы это даже не стал, с вашего позволения, сравнивать с золотым кладом.

Мужчины за столом рассмеялись, а лорд Амхерст залпом выпил рюмку бренди. И пока дворецкий Альберт снова ее наполнял, лорд задумчиво произнес:

– Возможно, у моей дочери Алисии действительно дар видеть будущее. Тогда у тех, кто сейчас находится в этой комнате, есть неоспоримое преимущество перед остальной частью человечества: мы знаем, что есть клад, и мы знаем, что кто‑ то из нас, джентльмены, его найдет.

За столом вдруг наступила тишина. Стало так тихо, что Амхерст осуждающе взглянул на профессора из Кембриджа, когда тот выпустил клубы сигарного дыма, как железнодорожный локомотив. Но лицо лорда тут же просветлело, потому что Пейнсвик поспешил заметить:

– Милорд, вне всякого сомнения, Алисия обладает такими способностями. Вам следует относиться к этому серьезно.

Тут лорд Амхерст поднялся с места. Он был Великим магистром «вольных каменщиков» и намеревался провести загадочную церемонию. Лорд заговорил возвышенным тоном:

– Джентльмены, учитывая значение этого момента, я попрошу вас принести священную клятву и никому не разглашать наши знания. Поклянитесь, джентльмены.

Мужчины поднялись и один за другим произнесли:

– Клянусь.

Когда очередь дошла до Говарда Картера, он заметил, что его рука, которую он должен был поднять для клятвы, дрожит. То ли лорд Амхерст заметил волнение Говарда, то ли не воспринимал его всерьез, но он сказал:

– Джентльмены, теперь мы скреплены клятвой. Мы должны организовать экспедицию с целью найти величайший клад в истории человечества!

Даже те, кто до сих пор относился ко всему скептически, были заражены восторженностью Амхерста. Фрэнсис Аллен, опытный бизнесмен, предложил организовать фонд добровольных пожертвований и добавил, что в случае успеха выплаты будут производиться в процентном соотношении. Но это не понравилось большинству гостей. Особенно активно протестовал Гриффитс. Он сказал, что этим предложением Аллен ищет выгоду лишь для себя, в то время как те, кто будет действительно заниматься настоящей работой, потерпят поражение.

Еще больший спор разгорелся по поводу того, кто должен возглавить эту экспедицию. Флиндерс Питри заявил, что станет участвовать в экспедиции, только если сам ее возглавит. В конце концов, у него было достаточно опыта для этого. Фрэнсис Гриффитс отказался работать под руководством Питри. И в этом его, признанного ученого, нельзя было упрекнуть. Аллен говорил, что ни один из этих двоих не должен возглавлять экспедицию. В подобных экспедициях нужно ориентироваться на финансовые аспекты, а поэтому он подходит как нельзя лучше. И как раз у него есть необходимые контакты в Египте, без которых не осуществить это предприятие. Этим заявлением были возмущены и Гриффитс, и Питри.

Уже через некоторое время все присутствующие так горячо спорили, что Амхерсту с трудом удалось успокоить гостей. Около полуночи решили разойтись и продолжить встречу в среду, после Пасхи. Но Гриффитс отказался приходить, если будет присутствовать Питри. Аллен обещал прийти, если на заседании будут обсуждаться финансовые вопросы предприятия, а профессор Пейнсвик из Кембриджа вообще не хотел ввязываться в историю.

Так печально закончился этот вечер, и Картер, с удивлением и любопытством наблюдавший все это шутовское действо, был твердо убежден, что планы лорда Амхерста на следующий день улетучатся так же быстро, как похмелье после выпитого бренди.

Но идеи фикс живучи, как тараканы, поэтому его светлость утром снова пригласил для разговора Перси Ньюберри и Говарда Картера в библиотеку.

Хотя сквозь окно проникал весенний свежий воздух, в комнате все еще висел едкий запах остывшего сигарного дыма. Лорд Амхерст по этому поводу припомнил высказывание ее величества королевы Виктории о том, что курение хорошо лишь тем что отгоняет комаров.

Наконец лорд перешел к делу.

– Мистер Ньюберри, что вы думаете насчет предсказания моей дочери Алисии?

Ньюберри растерянно улыбнулся.

– Если быть честным, сэр…

– Говорите прямо, Ньюберри!

– Если быть честным, я не представляю, как мне жениться на Алисии, милорд. Не то чтобы мы испытывали особую антипатию друг к другу, но наши симпатии имеют границы.

Лорд Амхерст довольно засмеялся.

– Мистер Ньюберри, мой вопрос относился ко второму предсказанию, я имею в виду обнаружение клада!

Тут Ньюберри покраснел, пролепетал какие‑ то извинения и попытался объяснить, что еще не совсем проснулся с утра. Наконец он вернулся к вопросу лорда и ответил:

– Милорд, я не могу судить о вероятности предсказания, сделанного вашей дочерью. Я сомневаюсь, что кто‑ то из присутствующих на встрече найдет клад тысячелетия. Скорее напротив, я склоняюсь к мысли мистера Аллена, что едва ли в стране у Нила есть еще какие‑ то немыслимые сокровища. Страна, конечно, большая, больше Англии, Шотландии и Ирландии, вместе взятых. Но все раскопки, которые проводились до этого, ограничивались территорией размером с графство Норфолк. Вопрос состоит лишь в том, откуда начать?

– Откуда бы вы начали?

Ньюберри взглянул на потолок.

– Лучше всего начать там, где до сего времени проводилось наименьшее количество раскопок, – в Среднем Египте.

– У вас есть желание заняться этим?

У меня? – Ньюберри удивленно взглянул на лорда.

– Почему нет? Я готов финансировать двухгодичную исследовательскую экспедицию. За это время вы должны проделать подготовительную работу и провести пробные раскопки перед полномасштабными поисками под моим руководством и с участием сотни местных рабочих. Вы, конечно, слышали о Шлимане, погибшем в прошлом году. Шлиман нашел клад, о котором никто не подозревал, в месте, где ничего не было, и в то время, когда уже никто на это не рассчитывал. И сегодня люди со всего мира приезжают в Берлин, чтобы взглянуть на этот клад. Ньюберри, я тоже хочу стать таким Шлиманом. Что вы думаете о моем предложении?

Столь неожиданное заявление едва не лишило Ньюберри дара речи. Такое случается не каждый день. Но провести два года в далеком Египте? …

Лорд заметил, что Ньюберри колеблется; поэтому добавил:

– Мистер Картер будет сопровождать вас в качестве ассистента. Не так ли, мистер Картер?

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒