Мария Вересень 28 страница

На заставе я с грустью отметила, что мои портретики порядком повыцвели, и попеняла вежицкой страже, в ответ на что они, вытянувшись во фрунт, обещали исправиться.

- Ты действительно хочешь в этот цирк?

- А что?

- Да нет, просто я не очень люблю эти балаганы.

- А мне нравится, - возразила я. - С ними часто менестрели путешествуют, сказители, причем неплохие. Опять же пряники, карусели, всякие завлекалочки.

Велий покорно вздохнул и поинтересовался:

- А как у тебя с голосами? Маги всякие не досаждают?

- Досаждает один, - призналась я, - Велием кличут.

- Ах вот как. - Он насупился, но быстро просветлел - вспомнил, что мы не в Школе. - Ладно, вернемся домой, там обижу.

Я хмыкнула, и мы отправились получать удовольствие от прогулки. А на разные голоса в голове я давно перестала обращать внимание, привыкла.

Засыпала я уже за полночь, вволю насмеявшись, накружившись, полная впечатлений. Засыпала порядком, хоть и ставшим привычным, но ненормальным, как и вся моя жизнь. Потому что маги после поездки в Княжев никак не желали от меня отстать. Это раньше я могла упасть на кровать и уснуть, теперь же мне для начала приходилось погружаться в дрему и в этой дреме казалось мне, будто парю я где-то высоко-высоко, будто я на Индрике и осматриваю свое немаленькое хозяйство, а в хозяйстве все маги, да алхимики, да прочие бездари, которым в жизни заняться нечем. И махнуть бы на них рукой, но я точно знаю, что пока их не угомоню, не утешу, не пристрожу - спать они мне не дадут. И за что мне такое?

- Так, это сюда, это туда, - бубнил мой братишка Магни, расставляя черные свечи вокруг распятой на колышках курицы, квочка упиралась изо всех сил, но будущий некромант действовал с отцовской основательностью, некуда было жертве деться. Она только ворочала глазами, с ужасом глядя, как истязатель рисует прутиком в пыли жуткие знаки. Ворованная отцовская книга была для братца велика, да и заклятие с нее было не до конца снято, поэтому она часто, хоть и без толку, стрелялась синими молниями. Братец покряхтывал, но терпел. Упрямый.

Всплеснув руками, я собралась было надрать ему уши, но братец уже прочитал первые слова заклятия и теперь думал, куда ткнуть курицу ножом.

- Пожалей меня, добрый человек! - по-быстрому влезая в птицу, закричала я. - Не оставь моих детушек сиротками, а я тебе за это службу сослужу.

- Какую ты мне службу сослужишь? - растерялся Магни.

Я, нехорошо захехекав, уже другим, жутким голоском пообещала:

- А я тебя сегодня не скушаю. - И, выворотив единым махом все колышки, взвилась над братцем и снесла ему на голову яичко. Магни взвыл и бросился в дом, нечленораздельно вопя и зовя мамку. А я летела следом, хлопая крыльями и визжа:

- Помогите, люди добрые, малец голову разбил, мозги текут! - потом оставила тело несчастной курицы, выглянула из мусорного ведра.

- Вот, господин фон Птиц, уникальная предрасположенность у молодого человека.

Фон Птиц недоверчиво оглядывал моего Вонифатия с ног до головы:

- Так вы и есть сын золотаря, что сбежал недавно из Академии?

Вонифатий обреченно кивнул.

- Ну-с, покажите нам что-нибудь.

- Вам не понравится, - попробовал было отказаться молодой маг, но мой мусорный человек уже радостно вылезал из ведра:

- Да ладно тебе, Воня. - Я плотоядно облизнулась на фон Птица. - Кто мне лекциями спать не давал?

- Эй, уйми свою дылду! - закричал Мефодий, но уже знающий мои повадки Вонифатий достал из кармашка жалейку и замер в ожидании моей коронной фразы.

- Ну что, станцуем?

Порезвившись еще немного там и сям, я наконец совсем уже собралась заснуть по-настоящему, так нет же, Велий отвлек скрипом пера.

- Так, если коэффициент расширения взять равным хотя бы пяти… - Он задумался над многоэтажной формулой, глядя в потолок. Я тихонько подула ему в нос, и на него неодолимо навалилась дрема, с которой он, однако, мужественно боролся и вздрогнул, когда подушка на кровати, жалобно потянувшись к нему уголками, прошелестела:

- Велий, Велий, согрей меня, обними…

Он вскрикнул, вскакивая и опрокидывая стул.

- Вот, господин маг, - осуждающе склонила голову на столе голая мышка, - дозанимались? Уже голые мышки мерещатся.

Он недоверчиво тряхнул головой и оглядел притихшую пустую комнату. Пусто и тихо. Только вода в стеклянном кувшине подернулась рябью, обернувшись жеманной обнаженной девицей.

- Ах, как я стесняюсь, как я стесняюсь, - вертелась кокетка, - подайте мне полотенце! - И фыркнула в него водой.

- Кто здесь? - утер лицо маг, хлопая глазами.

- Нету здесь никого, - отозвалось отражение в зеркале, в ночном колпаке и дурацкой длинной рубахе, - достал уже всех со своими формулами! Спать пора! - и ушлепал вглубь, бормоча: - Если коэффициент взять равным пяти, то масса приложения будет равна…

Судя по очумелому виду на следующий день, уснуть ему так и не удалось.

- Ты чего такой? - спросила я, когда мы привычно уселись за общий стол. - Чего ты на меня так смотришь?

- Ничего, - буркнул он, а потом все-таки хлопнул себя по колену и спросил: - Признавайся, ты ко мне приходила сегодня ночью?

- Приходила? - сразу навострило уши полстола.

Я поперхнулась супом и, кажется, даже покраснела:

- Когда это?

А шишимора обыденно пустила в ход половник:

- Не оговаривай девушку!

- Бот это хват! - радостно подхватил гуляй. - Я тоже, бывалочи, когда молодой был… - Он препротивно захихикал. - Но чтобы путать, где какая!

- Да я не в этом смысле, - покраснел маг.

- Вот и помалкивай, - толкнула я его. В молчании мы доели и вышли из-за стола. Велий клял себя за то, что сморозил глупость, а я хмурила лобик, делая вид, что расстроена его поведением.

- Ну что, попробуем что-нибудь свернуть? - спросил Велий, когда мы вышли на рабочую площадку.

- Например, шею одному магу.

- Ой-ой-ой! - заухмылялся Велий. - Я уверен, что это ты делала, хотя и не знаю как.

- Что делала? Я еще что-то делала?!

Велий открыл рот, но так и не смог сформулировать свою мысль. Сказать, что голые девушки и мышки мерещатся да подушки в любви признаются? А вдруг это не я? Стыда не оберешься. А кроме меня кто? Да никто! Спас его Феофилакт Транквиллинович. Посмотрев на нашу парочку, он кашлянул и поманил за собой в кабинет.

- Тут такое дело, понимаете.

- Что, не надо сворачивать? - расстроилась я.

- Почему не надо? Надо. Просто я хотел бы вас попросить… Э-э… - Он покопался в ящике своего огромного стола и вынул яркий лубок. - Не могли бы вы провести маленькое расследование. - Феофилакт Транквиллинович пододвинул лубок по столу к нам.

- «Про Зорю-богатыря, Вукова сына», - прочитала я заглавие и склонилась низко к столу якобы для того, чтобы рассмотреть мелкие детали.

- И это не единственная. - Директор, вздыхая, выкладывал на стол пачку за пачкой.

- «Совращение Параськи Огнезмием», «Зоря-Вукович и Подземный царь», «Дитя разврата, или О несчастной доле Груньки Змиевны», - зачитывал вслух Велий.

Я еще сильней уткнулась в стол.

- И ведь прямо как из-под земли полезли, во всех частях Северска.

- И все про вас? - пискнула я.

- Почему про меня? - удивился директор. - Вот «Скромность и ум целомудренной овечки», бытовая сказка. «Про Ивана Иванова сына». - Феофилакт Транквиллинович стал перекладывать лубки. - А вот «Серый Волк и…» - Директор осекся и выдернул этот лубок у меня из рук. - Вам еще рано. Я, главное, не пойму, откуда они такие сведения берут? Не из пальца же высасывают.

Я поняла, что тону, и, зарывшись в лубки, с радостью обнаружила, что работящий Степан, наклепавший с благословения овечки столько пасквилей, не только мои сказочки использовал, но и народной небывальщиной не брезговал.

- Вот, смотрите - «Рыжуха-поскакуха», «Веретеница», «Егоза» или вот «Золотуха в Тридесятом царстве» и «Совращение Порсокуньи черным магом», совершенно мне неизвестный персонаж! - Я весело потрясла лубками с разбитной рыжей девицей.

Присутствующие с сочувствием на меня смотрели, и я совершенно уверилась, что Феофилакту Транквиллиновичу подарю на день рождения пенсне для выражения всяческих душевных переживаний. Вот сейчас бы снял, протер его задумчиво, положил его на стол и отеческий взгляд стал бы гораздо выразительнее.

- Мы обязательно в этом разберемся, - заверил директора Велий, как-то особенно неприязненно глядя на последний лубок.

- Обязательно, обязательно, - широко улыбалась я, пятясь к дверям, и ненароком сбила пробегающего по коридору Рогача.

Он кинулся было ругаться, но, увидев яркую картинку в моих руках, радостно загоготал:

- А-а, и вас пропесочили! - и тут же полез куда-то под фартук, вытащил оттуда уже порядком замызганный картон. - Смотри, что у меня есть - «Черт Рогач и Зеленый Змий», целый кладень отдал, не пожалел.

На картинке красноносый и соловый голозадый черт пытался одним махом осушить десятиведерную бочку вина, дабы лишить жизни плавающего в ней Зеленого Змия. А тот усмехался - куда тебе, криворогому! Я посмотрела на то, что было зажато в моей руке, и, забыв про всякие приличия, ворвалась обратно в кабинет и заорала:

- Где это убогое малеванье про рыжуху?!

Насилу меня удержали.

- Ну все, овца, - шипела я, бегая по парку от дерева к дереву. - Только попади ко мне в руки, дай только до Княжева добраться! - и тут же спохватилась: - А чего мне добираться? У меня же маги есть подопытные!

Бегом прибежала в комнату и рухнула на кровать. Через несколько минут перевернулась на живот, еще через полчаса вцепилась зубами в подушку - сна не было ни в одном глазу! Да и какой сон в полдень.

- Ладно, кудрявая, я тебя по-другому достану! Я на тебя управу найду!

В двери застучали, я рявкнула:

- Я занята!

- Расстроилась, что ли? - засунул голову в комнату Велий.

- Даже не знаю. - Я задумчиво покусала губы. - Про меня понаписали кучу всякой гадости, обозвали и такой и разэтакой, ржут и пальцем тычут, вот ты сам как думаешь?

Велий честно наморщил лоб, я же решала, стоит ли ему говорить, что за свой публичный позор имею неплохие деньги? Надо же, какое неприятное чувство! Вроде бы и выгодно, а хочется рвать и метать.

- Ладно, пойдем посворачиваем что-нибудь. - Я соскочила с кровати. - А то пообещали добрым людям… - И быстрым шагом направилась на строительную площадку снимать стресс.

- Верелея, Верелея, Верелея! - покрикивал, поспешая за мной, маг.

Но я была быстрее.

- Чего у вас тут? Котлован? Какой глубины?

- Локтей на двадцать заказывали, - почесал затылок ледащий мужичок с лопатой.

- Ерунда, - буркнула я и по примеру своего дяди запулила в небо кусок земной тверди, нигде даже на волос не выйдя за намеченные колышки.

- Ложись! - заорал подоспевший Велий, падая на меня сверху.

Выбил из меня весь воздух тяжестью своего тела, но, прежде чем я успела возмутиться, раздался гул и все, что я взметнула в воздух, рухнуло обратно, встряхнув землю и подняв тучу пыли.

- Молодец! закашлял стоящий на четвереньках Велий. - К твоей силе еще бы маленько ума - цены бы тебе не было, Верелея.

Мужичонка с лопатой так и стоял на краю котлована, бледный как мел. Все остальное тонуло в облаке пыли.

- Спокойно, - лежа на земле, уверила я всех присутствующих, - сейчас я подниму ветер, и все унесет.

- Спасайтесь! - раздался визгливый голос Гуляя, и нас едва не стоптало стадо нечисти.

Я втянула голову в плечи, а Велий только сплевывал и грозил мне пальцем:

- Юмор у тебя, Верелея, как у нечисти.

- Я не шучу, - обиделась я.

- Вот в том-то и беда. - Он сделал рукой неуловимое движение, от которого воздух сразу очистился.

Мужичонка с лопатой наконец отмер и потерянно пробормотал, тыча черенком в будущий котлован:

- А землица теперь рыхлая, хорошо пойдет.

- Вон она! - визгнул голос из-за угла Школы. Все, кто сбежал, теперь робко выглядывали, выставляя вперед дубье и ухваты.

- Бежим! - не задумываясь, дернул меня за шиворот маг, и мы под улюлюканье нечисти припустили в сторону Вежа.

От земли отмылись в речке, успокоили нервы у Никодима, а потом как-то незаметно добрели до цирка. Только я увидела шатер, как вспомнила про эту интриганку, которая ославила меня. Забыла про представление и стала строить планы мести, но кроме бритья налысо и плова из баранины в голову ничего не приходило.

- А не желаете ли приобрести забавные истории из жизни некой рыжей баловницы? - пристал ко мне лотошник, игриво улыбаясь.

- Ты на что намекаешь?! - заверещала я, любуясь целой горой безобразия явно не Степановой руки.

Велий сгреб меня в охапку, прижал к сердцу как родную, велел парню бежать куда подальше, пока он меня держит, и впился поцелуем в мои губы.

Ушлый лотошник только глянул на нашу парочку, как сразу припустил со всех ног, однако я успела пожелать ему вслед, чтобы пояс на штанах лопнул.

Стоило опуститься ночи на Княжев, как к ставшему знаменитым шатру нечисти подошел грустный парнишка в потрепанной мантии мага.

- Привет, родной, - подмигнула ему овечка. - Чего-то ты припозднился, мы уж закрылись сегодня.

И в самом деле, в лавках уже погасили огни и закрыли ставни. Два-три припозднившихся управляющих еще сидели, подсчитывая выручку, но уже ни о каких посещениях речи не шло.

- Завтра заходи, - хлопнул по спине мага Зоря.

- Ходют тут всякие, - проворчал Гомункул, - а у нас потом вещи пропадают.

Бельчонок угрюмо чистил свою хрустальную хоромину, растирая уставшую челюсть и с недовольством попинывая изумруды.

- Ты добром-то не раскидывайся, - попеняла ему овечка. - Тебе еще эти изумруды всю ночь в скорлупу обратно заклеивать. - Она повернулась к магу и стала ласково подталкивать его к выходу. - Завтра приходи.

- Завтра я не могу, - гундел парень. - Меня сегодня отправили. Велели вам больше пасквилей про рыжуху не писать.

- Кто? - выпучила глазки овечка.

- Дед Пихто! - послышался из темноты зловещий голос.

Вонифатий поник плечами, но все-таки вынул жалейку, привычным жестом вытер ее об рукав и, сочувственно глянув на овечку, вздохнул:

- Ну идите уж.

- Куда?! - не поняла овечка.

Но тут ее ухватили за хвост и, бесцеремонно подтянув, подняли над землей:

- Ну что, станцуем, кудрявая? - ухмыльнулся смачно пованивающий дерьмобес. - Какие наши годы!

Овечка закатила глаза и тонко заверещала:

- Грабют!

- Ну поцелуй меня, поцелуй, - домогалась Велия подушка, ставя толстенькие с пуговками ножки крестиком. Маг отбивался от нее, пытаясь вырвать штаны:

- Верелея, прекрати эту дурь!

- Ах, ты меня не любишь! - заламывала пуховые ручки подушка.

- Он меня лю-убит, - прижималась к ноге холодная водяная девушка, вызывая мурашки.

- Какая ж дрянь, дрянь, - брезгливо дергал ногой Велий.

- И кто же вас так учил с девушками обращаться, - укоряла Велия, стоя на краю стола, голая мышка.

- Ты-то хоть не умничай! - огрызнулся маг на нее, вырывая свои штаны из лап подушки и понимая, что вот так и сходят с ума. Отражение в зеркале ковыряло зубочисткой в зубах, уже не надеясь на сон. Велий рыкнул на них на всех и вывалился в коридор, зловеще пообещав:

- Щас я тебе задам! - и ринулся по темному коридору, рискуя посшибать стремянки и корыта. Водяная девушка, словно русалка, преследовала его, ныряя в одно ведро и стремительной рыбкой выныривая из другого. Голая мышка услужливо освещала фонариком дорогу.

- Вон, вон он, с лубочной картинки! - перешептывались тени на стенах и замерли, когда он распахнул дверь моей комнаты.

Защелка, тренькнув, отлетела в сторону, но я так умаялась, что не обратила внимания на это. Голая мышка вскарабкалась по одеялу и, встав мне на грудь, склонилась, рассматривая мое личико и так и этак. Первый раз видела себя со стороны. А что, очень даже ничего. Рыжие волосы разметались по подушке, а на лице проказливое выражение.

- Верелея, - позвал меня маг с затаенной надеждой, что я все-таки притворяюсь.

- Да ну ее! - захихикала водяная девушка. - Пошли обратно. - Многозначительно подмигнула, мол, я тебя дома жду. И прямо с порога скакнула в кувшин, наполнив его до краев водой с разводами от олифы, извести и краски. Голая мышка хмыкнула и демонстративно прошла мимо него в коридор, волоча следом фонарик.

- Дурдом, - заключил маг, оставшись в полной темноте. Зажег магический огонек и, как только что мышка, склонился к самому моему лицу. Только час моей дремы кончился, и я уже беспробудно спала.

Утром я его нашла на Алииной кровати в штанах, без рубашки и с грязными босыми ногами.

- Ешь. - Я пододвинула Велию окрошку.

- Не буду. - Он отодвинул тарелку обратно, квасная волна ударила в высокий бортик.

- Ешь! - велела я.

- Нет, пока не скажешь, что это твоя работа. - Он с противным скрипом пододвинул тарелку мне обратно.

- Стану я сейчас на себя наговаривать! - Я подняла тарелку и со стуком поставила ее перед магом. - Ешь.

Он посмотрел с ненавистью на окрошку и с подозрением на меня:

- Ну а если не ты, то кто?

- Дед Пихто! - вызверилась я, хватая кухонный нож. - Я ему тут, понимаешь, зелень рубаю, а он выкобенивается! - Я стала мелко резать беззащитные перышки лука. - Я ему тут завтрак в постель, а он орет, как на жену! Иди у мелкой нечисти спроси, наверняка Гуляева свора веселится.

Велий сразу поостыл, задумчиво потирая челюсть. К Гуляю он сбегал в первую очередь, прямо с утра.

- Ну а если не ты, то кто же? - опять повторил он.

- Откуда ж я знаю? Может, в тебя блазница или баечница влюбилась. Или, наоборот, невзлюбила за что-то.

- За что же меня не любить? - надулся Велий.

- Да характер у тебя мерзкий. - Я ссыпала ему лук в тарелку. - А может, занимаешься по ночам чем-нибудь непристойным.

Велий вспыхнул от гнева, схватил ложку и начал усиленно хлебать мое кушанье. Съел половину и только тогда успокоился:

- Я, между прочим, по ночам занимаюсь вычислениями. Ты же пообещала объем работ сократить? Обещала. К тому же еще поисковые заклинания. Лубошников ведь надо как-то найти.

- А-а, - протянула я. - Все понятно, нарвался.

- На кого нарвался? - Велий перестал жевать.

- Ну как же?! - Я вытаращилась на него, как на первокурсника. - Великий дух, хранитель Школы Архона. Он же во время учебы нерадивых наказывает, а прилежных поощряет, а летом у него каникулы.

- И что? - спросил Велий, нисколько, впрочем, не веря в мои россказни.

- Все. Ты ему отдыхать помешал.

- Я - наставник, я имел право заниматься.

- В комнате ученика? - снисходительно усмехнулась я. - Сам подумай, двадцатидвухлетний парень кропает формулы, тревожит Великого духа…

- Умней ничего не могла придумать?

- Ну-у, умнее провести обряд задабривания, но ты, конечно, можешь мне не верить. По глазам ведь вижу, что не веришь.

- Кому? Тебе? - Маг хмыкнул, но на всякий случай все-таки поинтересовался: - Ну и как его проводить? Наверняка ведь дурь какая-нибудь.

- Конечно, дурь, это же обряд для учеников, к тому же бесовской Школы. На мелких злыдней ты внимания не обращай, их нужно просто ублажить, и они сами рассосутся, а вот с Великим духом тяжелее. Тут уж надо ублажать так ублажать. Весь мусор, тетрадки, книги и одежду, все, что было в тот день рядом с тобой, на столе, под столом, - сжигай. Лучше перед этим упиться хорошенько, а если голым вокруг костра станцуешь, то это уже верх ублажения, считай, он тебе сразу все простит. Да, чуть не забыла, - гимн! Надо обязательно петь гимн. Сейчас я тебе набросаю.

Он сидел, подперев кулаком подбородок, и только брови поднимал.

- Я тебе поражаюсь, Верелея, все-таки такое воображение! Ни разу не видел, чтобы ученики в комнате костер палили!

- А кто видел, чтобы ученики по своей воле учились? А костер палить можно и в парке. Вот. - Я протянула ему бумажку. - Хочешь, делай, хочешь, не делай.

- Я у тебя сегодня ночевать буду, - тут же обрадовал меня маг.

- Вот еще! - подскочила я.

- А что такого?

- Давай сам со своими голыми мышами разбирайся.

- При чем тут мыши! - вскинулся Велий и, отодвинув тарелку, проникновенно поинтересовался: - А почему бы мне не заночевать у любимой девушки?

Я почувствовала, как загорелись щеки, и уперлась в его грудь руками:

- Потому что нечего мужчине делать в комнате у невинной девицы.

- Так и нечего? - расхохотался Велий.

- Ах ты! - Я вырвалась из его рук. - Иди отсюда!

Но пойди отбейся от такого! Если б не рабочие, обрушившие в коридоре стремянку, кто знает, чем бы кончилось… А так я пискнула и выскочила за дверь.

- Подержите кто-нибудь. - Я затравленно оглянулась, а нечисть загоготала.

Лицемерный маг вышел, степенно поправляя на себе одежку, и зыркнул вокруг сурово, ему тут же под ноги упало ведро, расплескавшись известью.

- Ах вы! - Он тряхнул леса, и с них следом за ведром свалился косорукий коридорный.

- Верелея, ты где? - Велий глянул в оба конца, понимая, что я могла и в туалете спрятаться, но я была девушка умная и никогда не загоняла себя в тупики, поэтому по лесенке решила вышмыгнуть в парк. Он кинулся на перестук каблучков так же азартно, как ночью перепрыгивал через бадьи и тазы, с единственной разницей, что сейчас был в сапогах, поэтому бежал быстрее и мы почти одновременно попались на глаза Феофилакту Транквиллиновичу.

- Что это с вами? - уставился директор на забрызганного известкой, раскрасневшегося мага.

- В архив меня гонит, - пожаловалась я. Велий сделал страшные глаза, а Гуляевы работяги заржали:

- Это у него гон начался!

- А-а, - махнул рукой директор и тут же подскочил: - А-а! Вы это… - Он глянул на Велия другими глазами с явным желанием послать его куда-нибудь в Конклав.

- Да вы что?! - замахали мы дружно с магом. - У нас и в мыслях не было!

- Я же «невеста» Аэрона, - затянула я любимую песню и, со злостью глянув на скалящихся маляров, многообещающе прошипела: - Найдете вы у меня сегодня из Школы выход.

Может, сама я в магии ничего не понимала, но Велий заклинание успел придумать, я, зажмурившись, вспомнила все: и коэффициент пять, и про приложение массы.

- Вот вам, - сказала я и твердой походкой победителя отправилась на прогулку, оставив Велия разбираться с директором.

У Никодима было почти пусто и грустно без учеников, летом кабак терпел убытки. Я села за свой любимый стол, изрезанный длинными столбцами неприличных стихов, признаний в любви и философскими изречениями учеников о жизни вообще и учителях в частности. На самом видном месте было написано «Верея - дура». Я побарабанила пальцами по столу:

- Та-ак, мавке на это трудолюбия не хватит. Стало быть, Алия или Аэрон. - И написала: «Аэрон - пустозвон», «Алия - без талии», а потом подумала и добавила «Велий - бабник», не в рифму, зато по существу. - Все. - Допила квас, предложенный кабатчиком, дожевала пряник и, довольная собой, обедом и прогулкой, решила вернуться в Школу.

- Ну и где все? - постукивала половником о сапожок Дунька.

Стол был накрыт и пугающе пуст.

- Эй! Вы поуснули там, что ли?! - заорала шишимора. К окнам третьего этажа прильнули заинтересованные лица, расплющенные носы и круглые глаза выглядели нездорово. - Чего это с ними?! - удивилась шишимора, хмуря выщипанные бровки.

- Может, кушать не хотят? - спросила я, принюхиваясь к обеду, но обед был вполне съедобен.

Дунька чуть не выронила половник:

- Когда это они кушать не хотели?

- А может, пьют? - предположила я.

- Тогда бы песни пели, - покачала головой шишимора. - А они только бегают, как мыши, и в окна пялятся. Ох, не нравится мне это!

Велий и Феофилакт Транквиллинович сидели в комнате Вереи и смотрели друг на друга, чувствуя себя неуютно. В коридоре кричали, бились и ругались, со злобой поддавая по ведрам.

- Может, еще раз все обойдем? - предложил директор. Велий покачал головой. Самое обидное, что окна не бились, поломанный табурет валялся на полу, укоризненно показывая разбитые ножки. - Ну делайте же что-нибудь! - вспылил директор.

- А что я сделаю, если вы ничего не можете! - откликнулся Велий, бессильно разводя руками.

- Ну знаете! - Феофилакт Транквиллинович вскочил. - Я так сидеть не могу! - и, распахнув дверь, вышел в коридор, услышав вслед:

- А что толку бегать, как белка в колесе?

Коридор был заляпан краской, но пуст.

- Откликнитесь кто-нибудь! - потребовал Феофилакт Транквиллинович, тишина была ему ответом. Он хмыкнул и пошел по коридору к предполагаемому выходу, открывая все двери подряд. Когда и в восьмой комнате он увидел Велия, то не выдержал и возмутился:

- Может, вы присоединитесь наконец?

- Глупей предложения я не слышал, - проворчал себе под нос маг, но отказать не смог. К удивлению обоих, они уже в следующей комнате обнаружили красноглазого зареванного Гуляя.

- Родимец! - кинулся он к директору на грудь; судя по разоренности в комнате, он кидался в окна всем, даже шкафами, и пытался грызть стены. Велий с интересом посмотрел на дворового и сказал:

- Ну-ка, прихвати тот сундучок!

- Вы что-то придумали? - оживился директор.

- Не то чтобы придумал, но есть у меня одна идейка насчет массы перехода через искривленное пространство, только коэффициент там сумасшедший… - Он нырнул в шкаф. - Брать будем только самое тяжелое! - и вынырнул оттуда, держа перед собой заслонку от печи, уставленную чугунными утюгами и сковородами. - Это вам. - Велий протянул директору все это, как праздничный каравай.

- За стенкой кто-то плакал, - заметил дворовой. Но соседней оказалась все та же Вереина комната. - Не получилось, - сказал маг.

- А если увеличить скорость движения? - прогремел директор.

- Ну побежали, - легко согласился Велий, а Гуляй крякнул, перекидывая сундук с плеча на спину и приседая для разбега на подрагивающих ногах. Когда нечисть вывалилась в парк, вид у нее был жуткий, мало того что все они были обвешаны железом, какое нашли, измазаны в краске, красны, всклочены и шатались от нечеловеческой усталости, они еще и что-то бормотали.

- Че-то не пойму я, - навострила уши шишимора, а я как-то сразу попятилась, увидев пристальный взгляд Феофилакта Транквиллиновича, судорожно сжимающего два утюга.

- Что-то я тут засиделась. - Я стала поспешно отступать в глубь парка.

- Госпожа ученица, - лязгнуло железо у меня над ухом, я вспомнила про утренних маляров и ударилась в бегство.

- Верелея, а ну вернись! - рявкнул Велий.

- Убью! - заревел Гуляй и все испортил, я припустила еще шибче.

- И не смейте возвращаться без родителей! - безнадежно крикнул вслед директор.

А я с перепугу начала петлять как заяц. И только на берегу реки, забившись под ольху, позвала:

- Анчутка! - и зарыдала. - Тебя в Школу вызываю-ут.

Неделю мне велено было не возвращаться в Школу из соображений моей же безопасности. Даже через зеркала в капище я не рискнула пробраться в свою комнату за книжками, чувствуя там засаду. Все нужные учебники по приказу директора Рогач свалил в кучу на границе Заветного леса, пригрозив мне, чтобы я оттуда носа не показывала, а «хвосты» директор придет принимать самолично, когда успокоится.

Оказалось, что без Велия время проводить не так уж и весело, даже Топтыгин с Васькой не могли поднять моего настроения, хотя очень старались. Анчутка и Карыч, вдоволь похохотав, рьяно взялись за строительство нового коридора в моем замке, где, стеная и плача, бродил призрак Вука Огнезмия, а они кликали его, заставляя метаться из комнаты в комнату. Березина укоряла их, говоря, что такое поведение только расхолаживает меня, но черт и ворон не обращали внимания на ее упреки.

А когда услышали, что у меня пугалка для мага осталась незавершенной, предложили себя в качестве помощников.

- Эх! Давно я как следует не забавлялся! - потер руки Анчутка.

- Эй! Только без членовредительства! Он мне живой и здоровый нужен! - запоздало крикнула я вслед, но какое там. Оба Древних уже исчезли, оставив меня на попечительство теток

- Вот здесь мы и будем заниматься, - объявила Горгония, заводя меня в огромный классный зал, оказавшийся по ее желанию прямо в центре моего замка. Над моей головой чернел купол свода, по которому хороводом пробегали стайки планет и созвездий. В окна было видно любое государство, какое ни пожелаешь, а за колоннами прятались все виды нечисти, какую ни свистни - тотчас выскочит.

Тетка перелистала мои тетрадки, вытащила неизвестно откуда очки в роговой оправе и указку из черного дерева с золотым навершием.

- Скажу честно, - отчеканила она мерзким преподавательским голосом, - что запустить такие простые темы могла только злостная разгильдяйка. Ты у меня за день все выучишь! - и состряпала милую мордашку, поправляя сползшие очки.

- Ну давайте. - Я с тоской открыла первую тетрадь и тут же вздрогнула от удара указки по столу.

- Верея, знания - это не обуза, - Горгония снова сделала милое личико, - а большое удовольствие.

- О-о, как мне весело будет нынче в Заветном лесу! - простонала я и выдавила жизнерадостный оскал.

Голая мышка сегодня выглядела как-то иначе, особенно Велию не нравился нездоровый багровый свет в ее глазках. Подушка, рыча, душила одеяло, а потом накинулась на него и погрызла пуговичными зубами, превратив в транспарант с прорезными буквами «Велий, поцелуй меня немедленно! ». Водяная девушка стала намного дородней, с трудом протиснула свое тело в кувшин, опрокинув его, и даже спихнула со стола.

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 272829 30 31 32 Следующая ⇒