Мария Вересень 29 страница

- Ну что? - подтянув перевешивающее ее вперед чрево, поинтересовалась она. - Значит, добром целоваться не хотим?

Велий затравленно оглянулся, но отражения в зеркале не было - трус спрятался, не желая вступаться за оригинал.

- Та-ак, это мне перестает нравиться! - Маг выхватил из своей походной сумки расписанную заклинаниями саблю с зеленым камнем в рукояти. - Учтите, девушки, я могу быть грубым!

Голая мышка отшатнулась и возмущенно завизжала:

- Вали его, девки!

Бум! Подушка прилетела в Велия, и стоило магу качнуться вперед, как водяная бабища скакнула к нему на плечи, ногами обвив шею, руками ухватив за уши и прижав свое необъятное пузо к лицу. Какой-то миг маг в ужасе видел мир таким, словно очутился в подводном царстве: кверху поднимались пузырьки и перед глазами плавал мелкий мусор, потом он понял, что этаким манером захлебнется, и начал тузить бабищу кулаками, пытаясь содрать, но пальцы погружались в воду, ничего не захватывая, кроме собственной физиономии.

- Ха! - Мышка прыгнула на штанину и ловко полезла вверх.

Не зная, что именно она задумала, Велий, обуянный страхом и недобрыми предчувствиями, решил искать спасение в бегстве, запутался в погрызенном одеяле и едва не расшиб себе лоб, упав на дверь, которая, к несчастью, открывалась внутрь.

- Э-э, простите, я вам не помешал? - раздался над ним голос Феофилакта Транквиллиновича. Мокрый, злой и с саблею в руках, Велий выпутался из одеяла и признался, что в данный момент абсолютно ничем не занят. Директор присел на край кровати, аккуратно сложил руки на коленях и с интересом, расправив ногой одеяло, рассмотрел надпись.

- Это неудачная шутка, - попытался свернуть попорченную вещь Велий.

- Только Рогачу не показывайте, - посоветовал директор. - Он, знаете ли, к казенному относится, как к собственному. И может, вам не стоит по ночам с саблей бегать, так ведь недолго и трагедии случиться.

- Простите. - Велий засунул саблю под стол, расчесал пятерней мокрые волосы, привел одежду в порядок, всем своим видом выказывая внимание. - Вы по делу или так, поболтать пришли? - спросил он, поглядев на звездное небо за окном. Судя по луне, ночь давно уже перевалила за середину.

- Право, даже не знаю, - растерялся Феофилакт Транквиллинович. - С одной стороны, это дело общественное, а с другой - деликатное, личное.

- Да, да, я вас слушаю. - Велий присел напротив. - Может, чаю?

- Нет, чай не надо, - отмахнулся директор. - Лучше давайте все обсудим и закончим на этом. Вы, наверное, уже заметили, что весь преподавательский состав у нас - нечисть, а нечисть, как вам должно быть известно, раз в год нуждается в живой человеческой крови. Раньше эта проблема легко решалась с помощью Офелии Марковны, но она последнее время что-то начала сдавать, просто живое умертвие, а не человек. Вот мы, посовещавшись, и решили обратиться к вам. Вы - педагог, человек без предрассудков…

- Подождите, в каком смысле?

- Да в обыкновенном! Мы даже не настаиваем на проведении обряда. Например, Офелия Марковна испытывала панический ужас перед кусанием, поэтому вот приготовили… - Феофилакт Транквиллинович полез в карман, выудил оттуда и поставил на стол оловянную кружку, всю в бурых потеках. Зеленая жирная муха тут же взлетела со дна, но была прибита рукой директора. - Извините за не очень приятное зрелище, но я надеюсь, вы нацедите нам двенадцать кружечек?

- Сколько? - тупо переспросил Велий.

- За двенадцать ночей, - успокоительным тоном проговорил Феофилакт Транквиллинович.

- Да я этого не переживу! - простонал Велий.

- У нас есть прекрасный склеп. - Директор ободряюще похлопал его по руке. - Тихое, спокойное место. Вам понравится.

Пальцы у Феофилакта Транквиллиновича были такие ледяные, что Велий вздрогнул, дернулся, стукнулся головой о стул и… очнулся.

- Ну поцелуй, поцелуй! - стонала водяная бабища, припадая к его руке как раз в том месте, где его касался директор.

- Дрянь! - отбросил ее маг, выпутался из одеяла, приподнялся и нос к носу столкнулся с голой мышкой, сидящей на краю оловянной кружки в бурых потеках. Мышь подмигнула магу, бодро хрупая мушиными крыльями.

- Это уже точно не Верелея. - Маг начал раскочегаривать печь, содрал с себя одежду, вытащил шпаргалку и, пока учил гимн, уполовинил припасенную литровую бутыль вина. - Ладно уж, будем невинны, как студенты. - Велий обмотал вокруг бедер полотенце и, разрисовав сажей рожу, пошел, не выпуская бутыль, по комнате, под потрясенными взглядами забывшей о мухе мыши и потерявшей всякую форму водяной бабищи. Подушка так просто хлопнулась, растопырив толстые ушки.

Ненавижу всех учителей,

Ненавижу книги и тетради,

Мне вино зеленое милей,

Мне милей улыбчивые… -

Велий неопределенно помахал рукой и закончил:

- Друзья.

Без друзей так скучно надираться,

До зеленых маленьких чертей.

Без друзей и в город не пойдешь ты,

Чтобы подцепить себе…

Он снова запнулся, но уже резвее закончил:

- Подруг.

- Велий! Это что такое?! - вытаращила я глаза по ту сторону зеркала. Маг прищурился, глотнул из бутылки и поманил меня пальцем:

- А ну, иди сюда!

Я затрясла головой, он кинулся ко мне, я от него, и прозрачность стены пропала. Велий грузно стукнулся об нее, осыпав штукатурку и на миг лишившись сознания.

- Вот, сами извольте видеть. - В узкую щелочку двери просунул пятак Рогач. - Всю ночь крики, шум…

Представители собранной кладовщиком комиссии протиснулись следом за ним и с удивлением обнаружили посреди комнаты пьяного, изгвазданного в саже мага в импровизированной набедренной повязке из казенного полотенца.

Вся комната походила на вертеп умалишенного, в воздухе плавала сажа, все было залито водой и вином, натянутое меж стульями изрезанное буквицами одеяло кричало о раненой душе педагога, а на побеленной стене, где-то локтя на три от пола отпечатался распластанный силуэт безумного квестора.

- Ишь, как он переживает! - посочувствовала шишимора. - Видать, соскучился по рыжухе своей.

Директору впервые в жизни стало неудобно, и он, попятившись, вспомнил о том, что его ждет много дел, предложив всем удалиться и оставить мага наедине с его переживаниями.

- Слышишь, Верея, а он у тебя того… головой не слабенький? - допытывались у меня Анчутка с Карычем, а я удивленно заламывала бровки, радуясь тому, что они в достаточной степени удивились, когда начал раздеваться маг, и я успела полюбоваться на его пляску.

- Все у него в порядке, просто любит человек выпить да потанцевать.

- Ага?! - не поверил мне Карыч.

- Ага, - кивнула я. - Вы еще к нему сегодня обязательно загляните, еще не такое увидите.

- Что молчишь? - Велий душил в кулаке несчастную мышь, тыча ее в возмущенно булькающий кувшин. - Говори, гадина, как тебя ублажать!

Мышь только успевала попискивать, не решаясь пустить в ход зубы. Благим матом ревела сзади подушка, пойманная в магический капкан.

- Цыц, пухлявая! - гавкнул на нее маг. - Щас я и до тебя доберусь!

Кулак его как-то слишком легко проскользнул в горлышко кувшина и намертво там застрял. Мышь, видя это, в панике выпучила глаза, и они уставились друг на друга сквозь мутное стекло.

- Что? - не понял маг, когда мышь стала писать на стекле какие-то знаки.

С трудом выпростав лапы, она умоляюще их сложила, недвусмысленно пуская пузыри и показывая, что если маг не законченный идиот, то было бы неплохо разжать пальчики. Что Велий и сделал.

Слил воду со всем содержимым в чайник, заткнул ему носик и поставил на огонь. После чего, зловеще улыбаясь, вынул саблю, поворачиваясь к подушке. Пух и перья взметнулись к потолку, скрипнула дверь, в проеме показался Рогач. Сложив ручки на животе и прислонившись к косяку, он поощрительно улыбнулся:

- А вы все развлекаетесь, я смотрю. Тут в чайнике взвыло на два голоса:

- У-у! А-а! О-о! Скоти-ина!

Маг, выплеснув содержимое на пол, зло поинтересовался у исходящей паром бабищи:

- Ну что, придумала, как тебя ублажить?

- У-у! - простонала бабища и на четвереньках быстро поползла к Рогачу. Распластанная мышка замучено икала, глядя стеклянными глазами в потолок.

- Куда? - Велий прихлопнул беглянку кастрюлей, сгреб ее и бросил обратно на огонь, прихлопнув сверху тяжелой сковородой. - Мы еще долго развлекаться будем!

- Ик! Пощади, родимец, - безнадежно взмолилась мышь.

Маг схватил ее за хвост, но его внимание привлекло отражение в зеркале.

- Ну ты крут, я тебя уважаю! - пробасил двойник, но осекся под его тяжелым взглядом и метнулся за раму.

- Стоять! - заревел Велий. - Отражать!

Рогач испуганно всхлипнул у дверей и тоже начал пятиться, укоряя квестора:

- Что же вы так своих зверушек распустили?

Велий зыркнул в сторону зеркала. Там отражение уже обзавелось и вареной мышью, и саблей в неуверенно подрагивающей руке.

- Прямо стоять. Форму потерял? Я тобой займусь! - Маг обвел комнату яростным взглядом, пообещал: - Я всеми вами займусь!

Я посмотрела на валяющегося в Студенце исходящего паром Анчутку и, когда он пристал к берегу, осторожно ткнула в живот:

- Чего это с ним?

Карыч икал, облапив крыльями березу:

- Ну ик, внученька, ик, дай только, ик, встану!

- Чего-то-мне здесь неуютно сделалось, - призналась я. - Может, к папе в гости съездить? - и бочком, бочком нырнула в ивняк.

Добежала до капища и поинтересовалась у тетки Горгонии:

- Нет ли у нас каких-нибудь занятий за пределами леса?

- Ну вот, ведь можете. - Феофилакт Транквиллинович удовлетворенно откинулся на спинку стула. - Вполне приличные знания.

- Тут главное правильный подход найти, - вставил Анчутка, чья когтистая рука нежно сжимала мое левое плечико.

- Не совсем же она у нас безголовая, - вставил свое слово стоящий справа Карыч.

- Спасибо педагогам, - пискнула я.

Горгония разглядывала измочаленную о столешницу указку.

Овечка, прибывшая на выходные, с интересом профессионала выпытывала у Индрика, в чем лучше прутья замачивать для порки учеников.

- Ну если парней, то лучше в рассоле, а если девок, то - кипяток.

- Вообще-то, - буркнула я, - детей положено воспитывать лаской.

Нечисть уставилась на меня разноцветными глазами, а овечка хохотнула:

- Ты иди это Гуляю расскажи, он тебя в Школе ждет. Кстати, а можно я заберу прутики?

Я тоскливо вздохнула.

- Ну давай еще ты заяви, что меня пороть будешь, - пробурчала я овечке, когда мы остались один на один.

- По уму-то, конечно, надо, - ответила та. - Ты хоть знаешь, что из-за твоего Вонифатия колдуны в Княжеве тревогу бьют, а Велиев дядька срочно своего племянника в столицу вызывает?

Я, всполошившись, собралась было обратно кинуться в Заветный лес, но овца наступила мне копытом на подол:

- Не торопись, чай я сама не глупая. Уже сказала твоему, чтобы на месте сидел. Думаешь, я просто так из столицы от прибытков сказочных сюда прискакала? Все за-ради тебя, неблагодарная. Кстати, ну-ка, сними кошель с моей шеи. - Овечка подняла голову, чтобы мне было легче снимать малиновый кошелечек. Надо сказать, что выглядела кудрявая уж совершенно столичной штучкой - золоченые копытца, вся шерсть в искристой пудре, крашеные длинные ресницы, кружевной, затейливого узора воротничок с шелковой алой лентой. Такая вся из себя фифа, что мешок с прутьями смотрелся как-то странно.

- Ты для чего розги-то с собой потащила? - поинтересовалась я, аккуратно, чтобы не попортить крашеную овечкину красоту, стягивая кошелечек.

- То есть как это? Те самые прутики, которыми Анчутка собственноручно рыжуху воспитывал? Да их в любой школе по десять кладней за штуку возьмут, чтобы на почетное место положить.

Мне тут же захотелось поддать ей по округлым тугим бокам, но быстроногая отбежала от меня, скалясь:

- Кошелечек-то развязывай, развязывай.

- Чего это? - Я с удивлением глянула на ярко разрисованную бумажку. - «Единый вексель Северской купеческой гильдии, равно пригодный во всех концах Великого Княжества Северского и сопредельных государств». Что за ерунда? - уставилась я на овечку.

- Сама ты ерунда! - фыркнула та. - Это тебе, недалекой нечисти, пристало кладни под матрасом прятать. - Она противненько засмеялась. - Да, да, да, знаю я, где твои сокровища лежат - как только бока не отмяла! А мне, купчихе первой гильдии, и вовсе о золото копытца марать не пристало! Ты на сумму-то посмотри.

Я забегала глазами по бумажке и, увидев девяточки и нолики, не поверила собственным глазам.

- Вот. А ты меня еще и всякими говновыми человечками стращаешь! Ну да ладно, на первый раз прощу.

- Что прощу?! - тут же взвилась я. - Чтобы я этих срамных историй про рыжуху больше не видела! А то сама лубошников найму, буду о скаредной овце рассказывать, да еще припишу, что каждый, кто срежет с тебя клок шерсти, - озолотится. Вот уж тебя пощиплют!

Овца заметно испугалась:

- Ты это… давай… не того… Между прочим, ты - популярный герой, людям нравишься. Не одни же гадости про тебя сочиняют. В Княжеве вон Игрицей тебя величать начали. Так, глядишь, важней Анчутки сделаешься. И вообще, давай думай, что магу своему рассказывать будешь? А то пока я тут с тобой нянькаюсь, там барыш промеж копыт утекает. - Напутствовав меня таким образом, она бодренько порысила обратно в столицу.

Я завистливо вздохнула, хорошо ей, быстроногой, от врагов убегать удобно.

Птичьи трели не очень радовали, поскольку впереди меня ждала куча серьезных разговоров. Опять же Гуляй злой и женское крыло для ремонта недоступное… Охохонюшки, одна забота и маета. Одно только хорошо, что практики уж целый месяц прошел, только две недельки осталось.

В парковую калитку я протиснулась как тать.

- Здравствуйте, - приветствовала я неизвестно кого. И не ошиблась - ждали, сидели почти под каждым кустом, злобно зыркая. Я выставила растопыренные руки, как кошка, понимая, что не шибко впечатляюще выглядят мои розовые коготки, поэтому постаралась больше взять голосом и суровостью лица: - Предупреждаю сразу - со мной связываться - это себя не любить! Щас как попревращаю всех в коряги!

- Ладно тебе. - Гуляй вылез из-за дерева, разочарованно отбрасывая дубину, зато Рогач обгавкал всю, как цепной кобель:

- Чтоб к вечеру крыло в порядок привела, да? Полы там вымоешь, да? Все безобразия и мусор уберешь, да? И чтоб без разрешения директора пальцем не шевелила, да?

- Пусть за обиду стол накрывает! - вякнул кто-то из кустов.

- Да! - утвердительно кивнул головой Рогач.

А я щедро посулила:

- Бочку вина выставлю…

- Две, - тут же возразил Гуляй, почему-то показывая мне три пальца.

- Ну-у, тогда вы крыло сами убираете. - И я уже безбоязненно пошла к Школе, понимая, что все равно скатерти-самобранке за все мои обещания отдуваться.

- Зря ты их так напоила. - Велий сидел на подоконнике первого этажа, прижимая меня к себе. После того как Аэронова комнатушка пришла в негодность, директор настоял, чтобы он перебрался в комнату для учителей. Но хоть была она не в пример меньше, но ничего - уютненькая. Я сначала побаивалась, что Велий накинется на меня с кулаками, но он лишь похохотал, а услышав про человечище, на которого маги Княжева войной собрались идти, только отмахнулся: - А, напишу дяде письмо, ты только мальчишку больше не тревожь.

- А у него и без меня неплохо получается. К тому же овечка его к делу приспособила. Они теперь попеременно у шатра с бельчонком танцуют. Людям и срамно, и потешно. А все равно ходят.

Велий тяжело вздохнул, прижимаясь затылком к раме: - Ох, и в какое же чудовище ты у меня превращаешься!

- Почему в чудовище? - обиделась я, но желания поворачиваться и тузить его не было. Так спокойно и лениво было в его объятиях.

- Ну в чудо. Непонятно только, отчего ты к одним магам прицепилась? Других людей или нечисти нет больше, что ли?

- Это вы ко мне прицепились. Один фон Птиц со своими лекциями чего стоит! И никакие снотворные не помогают.

- Страдалица ты моя. - Велий покачал меня в объятиях.

Пьянка во дворе перешла в ту стадию, когда пирующие затягивают слезливые песни и медленно валятся под стол. Как ни удивительно, Феофилакт Транквиллинович гуляние не разгонял, оказывается, пока женское крыло было недоступно для ремонта, а я подвергалась обучению в Заветном лесу, домовые и дворовые, дружно навалившись, пристроили к Школе резную изящную башенку-фонарик, в которую имелся вход как с улицы, так и с каждого этажа.

Велий под присмотром директора, дабы ненароком не разгневать отдыхающий дух Архона, придумал-таки заклинание, при котором не надо обвешиваться утюгами, чтобы выскочить из сжатого пространства. Так что, едва мы привели в порядок женское жилое крыло, нас тут же заставили плести новое заклинание, раскинув его ни много ни мало - на весь парк. Когда я свернула его, а потом в качестве подопытной мыши была насильно загнана директором и нечистью в пристройку, то с перепуга аж взвизгнула - так много там оказалось места.

- Со светом надо будет что-то сделать, - дрожа как осиновый лист, посоветовала я. - А то до окон далеко, идешь, идешь… И потолок низкий, кажется, что сейчас проломится - и на голову, колонн прибавьте, что ли. А то пригибаться от страха начинаешь.

Велий хлопнул себя по лбу и признался, что про потолки забыл, его вина.

- Я же брал обыкновенные, как везде, - оправдываясь, бормотал он, набрасывая новое заклинание, потом недоверчиво посмотрел на меня, но все-таки решил посоветоваться: - Как ты думаешь, сколько локтей высоту делать?

- Чем больше, тем лучше, - сказала я.

В результате, когда Феофилакт Транквиллинович вошел в новую пристройку, светильники на потолке казались крохотными точечками звезд в бездонном черном небе.

- А что, мне нравится, - одобрительно проговорил он, и гулкое эхо отразилось от далеких стен. - Конечно, надо будет привезти мебель, как-то разделить стенами…

Мы с магом облегченно перевели дух, а Гуляй на улице подал знак - выбивать дно у бочки.

- Где теперь ночевать будешь? - поинтересовался Велий, покачивая меня, так что казалось, что я плыву на лодочке.

Я усмехнулась. Комендант на радостях, что теперь можно наконец приступить к ремонту этажей, перво-наперво погнал рабочих вышвырнуть из комнат всю мебель, и теперь она громоздилась кучей в актовом зале, на каждом предмете написано, из какой он комнаты, хоть приходи и живи.

- А у вас есть какие-то предложения, господин наставник? - спросила я.

Он покосился на свою узкую кровать, но тут вихляющей походкой к нам подплыл изрядно пьяный, но не теряющий бдительности комендант и, победив заплетающийся язык, сообщил:

- Верея, там в актовом зале чегой-то сильно светится в твоей тумбочке. Да.

Я удивилась, не представляя, что может светиться в моей тумбочке.

- Пойдем глянем, - предложила я Велию, а он промычал, дескать, дело со мной иметь - себя не уважать, стоит только подумать, что вот, все хорошо, как обязательно припрется какой-нибудь Рогач и все испортит.

- Да может, там ерунда какая-нибудь, - попробовала я его успокоить.

- Главное, сразу глупостей не делай, - подтолкнул он меня в спину.

- Я сама разумность и осторожность, - уверила я его, выходя за дверь. На моей ноге тут же повис пьяный коридорный - Коготок, достававший мне от силы до колена. В Школе он присматривал за лестницей, ведущей со второго на третий этаж, и не было опаснее места для разинь! Отродясь там никто не бегал из-за игривого нрава Коготка.

- Поздравь, подруга! - радостно возвестил коридорный. - Повысили меня! Первый этаж отдают под начало в пристройке! Весь! Буду не хуже Рогача начальник. - Он гордо выпятил грудь. - Поэтажный Митяй Коготок! Как звучит-то, а! Был я мелкая сошка, а теперь знаешь, сколько будет у меня под началом? - Он растопырил пальцы рук, пытаясь сосчитать, потом досадливо глянул на ноги и переступил копытами.

- Это кто тут к моей девушке пристает? - показался в дверях Велий.

Коготок удивленно воззрился на него и стукнул себя в грудь:

- Да я, да ты что, друг? - и рухнул, пьяно посапывая.

Посмеиваясь, мы переступили через коридорного и рука об руку отправились в актовый зал, недоумевая: что там может светиться? И лишь на пороге я, ругнувшись, бросилась к своему шкафу, враз позабыв о Велии.

В бестолковой суете последних дней как-то совсем забылись кольцо, зароки и обещания Алие. Подруга просто умоляла ни днем ни ночью кольца не снимать, а я, надо же, в первый же день забылась сунулась помогать Гуляю и угодила рукой в краску, потом отмачивала в масле фамильный перстень вампира, до смерти испугавшись, что загубила его. А потом, протерев кольцо и успокоившись, что с ним все в порядке, убрала в тумбочку, поскольку Гуляй все донимал хозяйственными работами. И надо же! Совсем забыла про подругу за своими хлопотами.

Я распахнула дверцу и обмерла - камень не просто светился, он агонизировал светом, как раненое животное. Всхлипнув, я натянула его на палец, схватила ракушку и зеркальце. Но ничего, кроме шума лесного, не услышала. Зеркальце же показывало темный лесной бор, древний, влажный и непроходимый, все так мелькало перед глазами, словно волшебная вещица тщетно пытается пробить дорогу к Алие, да каждый раз какая-то сила отводит мой взор в сторону.

- Велий, Велий, что же делать? - рыдала я, размазывая по щекам слезы.

- Во-первых, белугой не реветь. А во-вторых, - он зло хлопнул ладонью по тумбочке, да так громко, что я подпрыгнула от неожиданности. - А, пропади оно все пропадом! Меня же не пустят в этот лес! - И маг так на меня глянул, что я испугалась, вдруг он и мне не велит туда идти. Но, поерошив волосы, не отрывая взгляда от отчаянно пульсирующего в перстне камня, Велий велел: - Сивку кликни, с конем мы быстро туда доберемся. - И железа никакого не бери - с железом слуги Волчьего Пастыря махом в Ирий отправят.

- У меня есть бронзовый меч, - вспомнила я и полезла его искать.

Принцево оружие, которое так сильно позабавило Алию, подверглось со всех сторон осмотру, но было признано годным.

- Не могу я без ничего тебя туда отправлять. А самому мне туда нельзя - сожрут одним махом.

- А меня не сожрут? - опасливо поинтересовалась я.

- Могут. Скорее всего, попытаются. - Велий поморщился. - Эх, нельзя Сивке в самую середку леса прыгнуть, на голову волчьего хозяина!

- Что, тоже слопают?

- Слопают, - подтвердил Велий.

- И ты меня туда одну? - заголосила я, чувствуя, как губы начинают дрожать, а в душе поднимается жалость к себе, такой маленькой и беззащитной.

- Ну тогда оставайся, - легко согласился Велий, а я решила, что просто ненавижу его. А он, волоча меня за руку в свою комнату, перечислял на ходу, что нужно взять с собой:

- Флягу с водой возьмешь, там пить нельзя ни за что, ни из реки, ни из ручья, ниоткуда. - Заметил мой вопросительный взгляд и обозвал меня двоечницей. - Оборотнем станешь. Лекарство возьми, мало ли, вдруг ее порвали… Хотя скорей всего порвали - человеком ведь, судя по всему, бегает. А человеку хода нет в этот лес. Что еще… А! Одежда. - Глянув в окошко, Велий сказал: - Да, и скатерть-самобранку не забудь. Алия там наверняка голодная сидит.

Так что, когда явился Сивка-Бурка, я уже стояла груженая и со сверкающим мечом в руках.

- Ух ты, никак меня богатырка позвала? - Богатырский конь радостно прогарцевал вокруг меня и чуть не сел на землю, когда я буркнула:

- Точно, едем сегодня Волчьему Пастырю голову рубить, ты со мной, будем брать на живца.

- Да шутит она, - успокоил коня Велий, - но до границы ты уж нас доставь, а то Алие, судя по всему, там не сладко.

- Да я что! - тут же взбодрился конь. - Всегда рад биться-рататься. - Покосившись на меня, он добавил: - Только с этой страшно, она других дел и не знает, только драпаешь да воруешь! А уж про супротивников и вовсе помалкиваю, где только таких и находит?

- Вот, - Велий осуждающе посмотрел на меня, - запугала богатырского коня.

Сивка закивал:

- Вот-вот, как про нее вспомню, так сердце и прихватывает, я ведь уже не молодой.

Я потянула его за стремя:

- Ты хоть присядь, почему приличная девушка кузнечиком скакать должна?

Велий подхватил меня и легко поднял в седло.

- Теперь, главное, держись крепче, - посоветовала я магу. Сивка мощно толкнулся ногами, а я испугалась, когда почувствовала, как пальцы Велия беспомощно соскальзывают с моих боков, взвизгнула было, пытаясь удержать его, но маг справился и сам.

В следующий миг мы уже камнем летели вниз.

- Ух ты! - только и вымолвил Велий когда конь мягко приземлился на границе Волчьего леса. Был он словно дикий остров, плывущий посреди леса обычного. Рос на угрюмых серых скалах, отвесных и неприступных, а над ним в небесной сини беззвучно чертили круги хищные птицы.

- Жуткое какое местечко, - передернул боками Сивка.

А Велий сотворил малый магический огонек и пустил его прямо в лес.

- Ты что делаешь? - испугалась я. Маг усмехнулся:

- Волчий Пастырь страсть как магов и чародеев не любит, глазом моргнуть не успеешь - явится.

Я сразу запаниковала, сообразив, что чудес за последнее время сделала поболе фон Птица, значит, и меня слопают. Открыла рот, чтобы напуститься на Велия, но тут Сивка под нами попятился, а с серых скал, из леса к нам стали прыгать волки, взяли нас в кольцо и ощерились. Черной волчицы среди них я не приметила.

- Как же мы подругу твою найдем? - спросил Сивка, переступая копытами. - Они ж все на одну зубастую морду!

- Кто посмел нарушать границу Волчьего леса? - взревело над нашими головами. Сверху вниз на нас смотрел со скалы витязь в кольчуге и остроконечном шлеме, плащом ему была волчья шкура. Огромный седой волк заменял скакуна.

- К подружке мы, - пролепетала я, показывая ему колечко. Он спрыгнул прямо со скалы легко, словно не боялся переломать ног, и, подойдя к нам, внимательно заглянул мне в глаза.

- Никто не требовал от нее сюда приходить, никто ее тут не удерживает, - сказал он глубоким рыкающим голосом.

- Как же «не требовал», а практика? - возмутилась я, но Велий ткнул меня в спину, указывая на мой перстень:

- Сейчас она в образе человеческом, поэтому не сможет пройти через лес, как бы ни хотела вернуться. А оборачиваться волком не может, в верности другому поклялась и терять себя не желает.

Волчий Пастырь скользнул по Велию неприязненным взглядом, и что им всем так маги не нравятся? Он сделал вид, словно я это сказала.

- Она больше потеряет, если не пройдет испытание.

Мы шли темной сырой чащей, где я без Волчьего Пастыря и шага ступить бы не смогла, не переломав себе рук и ног. В этом буреломе отродясь никто не рубил деревьев и не заготавливал хвороста. Седая тень шла впереди нас, время от времени порыкивая на неведомых мне зверей Волчьего леса. Пастырь же словно и не замечал непролазности этой дороги, пригибался под необхватными, поросшими мхом павшими великанами-деревьями, переступал через корни и при этом не без интереса посматривал на меня.

Не сказать, чтобы затворничество сильно его тяготило, ежегодно со всех сторон Северска стекающиеся волки-оборотни не держали от своего хозяина секретов, охотно рассказывая, что в мире делается, так что слышал он и о моих похождениях. Наверное, потому и разрешил мне войти в его лес, вызвавшись быть провожатым, а на мага с Сивкой-Буркой попросту внимания не обращал.

- Не мной это заведено, - рассказывал Пастырь, приподнимая тяжелую еловую лапу, чтобы я могла под ней проскочить, - я лишь принял кнут и дубину из рук Отца Небесных волков, когда у него родились мальчик и девочка от земной женщины. Так с тех пор и воспитываю их потомков по просьбе отца их. Подруга твоя ведь не в зверя превращается, она волчьему духу дает в мир выйти. И духу этому нужно найти место свое, цель, понять себя и осмыслить. Если хочет Алия, так прямо сейчас может уйти. Только дух ей отомстит за это потом. Измельчает, озвереет, обезумеет. И уж тогда точно будет зверем перекидываться по воле и против воли и рвать своих и чужих, пока не убьют.

- И что делать? - воскликнула я.

Пастырь пожал плечами и остановился.

- Дальше даже мне хода нет.

- А я думала, что весь лес ваш.

В глазах Пастыря мелькнул озорной огонек.

- Подруга твоя ни много ни мало на могиле Небесного Охотника убежище себе нашла, а я поклялся его могилу охранять и дух его не тревожить.

Я испуганно прижала к груди меч, в этой чащобе его радостный блеск не радовал, здесь им много и не намахаешь!

- А кроме Алии там еще волки есть? - спросила я.

- Возле логова молодой волчицы? - приподнял бровь Пастырь, и я поняла - есть.

- Дар твой там, к сожалению, не поможет. Тот, кто захоронен там, гораздо древнее давших тебе кровь.

Я сразу вспомнила клетку из чьих-то там древних костей, в которой сидела по прихоти Рокмира, и сглотнула. Взяв меч наперевес, как копье, двумя руками, я осторожно вышла на полянку, опасливо косясь по сторонам и окликая подругу громким шепотом:

- Алия, ты где? - Посреди поляны стояли четыре скалы, как столбы большой избы. Была ли у них раньше крыша - неизвестно, но вокруг лежало огромное количество камней, которые при большом желании можно было представить как куски целого строения. Над камнями вился слабый дымок, и мне показалось, что на одном из столбов сидит нахохлившейся вороной Алия, махая чем-то. - Алия! закричала я уже смелее и радостней и тут услышала за спиной мягкий топоток лап, оглянулась и в ужасе ткнула мечом в оскаленную пасть прыгнувшего на меня волка. Потом завизжала в нешуточном страхе и так шмякнула его по хребтине моим тупым оружием, что волк выпучил глаза, крякнул и завалился на бок, глядя на меня с укоризной. Подняв свое оружие над головой и ни на миг не умолкая, я со всех ног побежала к склепу Небесного Охотника.

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒