Алекс Орлов 21 страница

– Чего орешь-то? Давай банки множить, иначе зачем все это задумано было?

После этих слов Окуркин немного успокоился, и они принялись за работу. Сергей банки множил, а Леха прессовал специальным кирпичом. И поскольку эта часть работы была самая тяжелая, им приходилось меняться через каждую тысячу банок.

– Хорошо получается! – радовался Окуркин.

– Да, неплохо, – отзывался Сергей. Ему тоже нравилось, что не нужно бегать в подтрибунном пространстве стадиона, где пахло мочой и кое-чем похуже. И еще – не было необходимости выливать остатки пива, чтобы банки не брызгали, когда их прессуешь.

Одним словом, работа радовала.

Пару раз они прерывались, чтобы выйти подышать на улицу, но потом возвращались и продолжали множить и прессовать, прессовать и множить.

Уже под вечер, когда друзья порядком устали и их руки гудели от напряжения, работа остановилась сама собой. Посреди гаража высилась куча прессованных банок, такого количества алюминия Леха с Сергеем еще ни разу не производили.

– Ну вот, – сказал Тютюнин. – Наш участок под трибуной теперь можно продать.

– Да, – счастливо улыбаясь, согласился Леха. – С такой машинкой мы не пропадем.

Серега взял одну из сплющенных банок и, положив в хлебницу, закрыл крышку. Затем открыл. Сплющенная банка благополучно умножилась, а стало быть, вся операция с прессованием была лишней.

– Посмотри, – сказал Тютюнин.

– Ну кто же знал? – развел руками Леха. – Мы ж с тобой первопроходцы. Давай укладывать по мешкам. Завтра вывозить придется.

В один из солнечных дней Джонсон и Берк встретились с Техасцем на конспиративной квартире.

Квартира раньше принадлежала английской разведке Ми-5, поэтому туалет в ней работал исправно.

– Работа идет полным ходом, сэр. Базил доволен результатами и ждет обещанный шаттл, – сообщил Техасец.

– Ты выяснил, чем он занимается, Майк? – спросил Джонсон.

– Русские очень мало говорят о делах, сэр, но, насколько я понял, Базил занимается нефтью.

– Он ее добывает?

– Не совсем так, сэр.

Техасец, по новой привычке, отпил из пакета кефир и, отставив в сторону мизинец правой руки, продолжил:

– Базил «крышует» фирмы, добывающие нефть.

– Что он делает? – не понял Джонсон.

– «Крышует», сэр. Насколько понял, это что-то вроде поверенного в делах, только в России за эти услуги берут какие-то просто непомерные проценты.

– Как ты можешь пить эту гадость, Майк? – сморщился Джонсон.

– Ну не скажите, босс, – вмешался Берк Смит. – Утром, в русском понимании этого слова, суточный холодный кефир делает с человеком чудеса. Этот удивительный оздоравливающий эффект я испытывал на себе неоднократно. Честно говоря, когда я вернусь в Штаты, мне будет не хватать суточного кефира.

– В Штатах вы не будете столько пить, Берк, – возразил ему Джонсон. – Есть еще в мире места, где под словом «пить» люди понимают нечто иное.

– Кстати, сэр, – вмешался Техасец, – в общении местных жителей практически отсутствует слово «украсть». Русские повсеместно используют совершенно другое слово.

– Я знаю это слово, Майк. Как продвигается строительство и когда будет готов стартовый комплекс?

– Через месяц построят основной и еще через две недели – второй.

– Какой такой второй? – Джонсон даже поднялся со стула.

– А я вам разве не говорил? Второй комплекс они сооружают где-то в Сибири. Базил со своими пацанами любит там охотиться.

– Но зачем? Это же колоссальные расходы!

– У Базила свои представления о расходах, сэр. Он сказал мне следующее: прикинь, братан, я сэкономлю на авиабилетах.

– Феноменально! – произнес Джонсон и опустился на стул. – Наверное, я никогда к этому не привыкну.

– Вы знаете, сэр, здесь возникает одна долбаная проблема… – осторожно заметил Техасец и убрал ноги с журнального столика.

– Ну-ну, Майк, поведай нам, в чем ты прокололся, – заметив смущение Техасца, попросил Джонсон.

– Не то чтобы прокололся, сэр. Я сказал всего лишь слово.

– Какое же это слово?

– Базил попросил меня подсказать ему, где можно найти культурных пацанов для обслуживания шаттла.

– И что?

– Я сказал – в НАСА.

– И в чем же тут проблемы?

– Базил собирается перекупить их, сэр, у правительства Соединенных Штатов.

– Это вздор, Майк! Наши ученые не поедут в Сибирь из Флориды!

– Это вопрос денег, сэр. Базил в состоянии заплатить им любые суммы. Если лучшие специалисты покинут НАСА, на космических программах США можно будет поставить крест.

Техасец допил остатки кефира и смял упаковку.

– И кто только придумал этот фокус с обменом! – в сердцах воскликнул Джонсон и, вскочив со стула, забегал по комнате. – Хорошо же мы будем выглядеть, если доставим летающую тарелку в Америку, а всех наших ученых умыкнет этот русский уголовник! Кто тогда будет изучать марсианские технологии?

– Может, тогда прозондировать почву насчет русских ученых, сэр? – предложил Смит. – Все равно они сидят без дела. И пусть тогда Базил забирает парней из НАСА – не жалко.

– Наверное, ты прав, Берк. Наверное, ты прав, – задумчиво произнес Джонсон. Он посмотрел на Техасца, глаза его вспыхнули – судя по всему, босса осенила новая идея.

– Слушай, Майк, – заговорил он, – а может, тебе попытаться уговорить Базила не эксплуатировать шаттл? Пусть стоит, как русский «Буран» в московском Диснейленде. Кстати, пообещай ему настоящий Диснейленд!

– Боюсь, это уже невозможно, сэр.

– Почему же?

– У Базила есть товарищ-конкурент по имени Вован, который «крышует» алюминиевые и никелевые предприятия. Узнав о планах Базила установить на дачном участке стартовый комплекс для шаттла, Вован выкупил у российских ВМС авианосец и уже начал углублять фарватер Москвы-реки, чтобы подвести его к своему загородному дому. Так что у них теперь настоящее соревнование, и отказаться от него значило бы потерять лицо.

Они помолчали. Джонсон напряженно размышлял, как выпутаться из создавшейся ситуации, и не находил хоть сколь-нибудь приемлемого варианта.

В прежние времена он мог бы обратиться за помощью к Зи-Зи, но та сейчас находилась в небольшом отпуске, который он сам ей и предоставил.

Правда, при этом ее телефонный трафик с Вьетнамом ничуть не сократился. Берк выдвинул предположение, что у нее там есть родственники. Джонсон спорить не стал. Что такое лишние десять-двенадцать тысяч долларов на переговоры, если Базил строит себе стартовый комлекс, а его коллега Вован роет канал для авианосца? Просто неловко даже сравнивать.

– Берк, здесь есть водка?

– В России?

– Ты что, перегрелся? В холодильнике, конечно!

– Нет, сэр. Здесь же до нас хозяйничали англичане. Они в жару пьют херес.

– Значит, нужно сходить за водкой, – убежденно произнес Джонсон.

– Я не знаю здешнего района, – попытался уклониться Смит.

– Ты еще скажи, что тебе нет двадцати четырех лет, – хитро усмехнулся Техасец, который не прочь был поправить здоровье после вчерашнего.

– Возле подъезда стоит машина русской контрразведки – спросишь у них, где продают спиртное… Как, кстати, дела с полковником?

– Он попросил тысячу долларов для себя и пятьсот для своего друга, командира полка истребительной авиации.

– А при чем здесь авиация?

– Полковник сказал, что, если не принять шаттл на охранение прямо в небе, его могут перехватить истребители другого военного округа и отогнать к себе на аэродром. Потом придется выкупать за куда более высокую цену.

– То есть за пятьсот долларов мы получим авиационное прикрытие?

– Точно так, сэр.

Джонсон озадаченно посмотрел на Смита, потом на присмиревшего Техасца.

– А скажите, парни, если за такие деньги мы можем нанимать вооруженные силы русских, то на кой хрен нам своя армия?

На этот вопрос ни Смит и ни Техасец ответить не смогли. И тогда Джонсон отправил за водкой их обоих

Вечером в посольстве Джонсон и Смит потягивали минеральную воду и не признавались друг другу, что обоих ужасно тошнит. Они ждали расшифровки присланной из Вашингтона депеши, но мысли их были о другом.

– Ох, до чего же мутит, – сказал наконец Смит.

– А где вы водку-то брали?

– В небольшом павильончике, рядом с шашлычной

– С шашлычной… – скривился Джонсон – водку нужно брать в солидном торговом заведении, коллега, а не у этих.., афророссиян.

– Нам не хотелось ходить далеко. Техасец настоял

В дверь постучали.

– Войдите, – разрешил Джонсон.

– Все готово, сэр, – доложил рыжий шифровальщик Ганс.

– Отлично. Давайте сюда.

Ганс отдал составленный документ и вышел. Джонсон погрузился в чтение.

– Ну что там? – не выдержал Смит, которого заинтриговало выражение лица босса.

– Из Вашингтона нам предлагают совершить похищение…

– Чего похищение?

– Ни чего, а кого, Берк. Сергея Тютюнина и Алексея Окуркина.

– Но для чего?

– Аналитики в Пентагоне посчитали, что эти люди представляют потенциальную угрозу главенствующей мировой роли Соединенных Штатов. Эксперты из АНБ подтверждают их опасения. Они тоже настаивают на изъятии Тютюнина и Окуркина из «условий естественного обитания». Так и написано.

– А почему это не сделает АНБ?

– Они признали, что у ЦРУ с «объектами» существует неформальная связь. Видимо, имеется в виду тот случай, когда эти ребята чуть не утопили тебя в пиве.

Смит кивнул. Ушибленная на том задании нога до сих пор побаливала.

– Похитить их не так просто, сэр. Это особенные люди, вы ведь понимаете?

– Я-то понимаю, но, боюсь, в Лэнгли считают, что это похоже на поимку медвежонка панды. Впрочем, они готовят какую-то техническую новинку, с помощью которой мы этих ребят парализуем, законсервируем и вывезем за пределы России.

– Думаю, я смогу пригласить их на барбекю.

– Выпить на воздухе, – поправил его Джонсон.

– Именно так, сэр. Не думаю, что они откажутся.

– Правильно, а в кустах мы припаркуем тот хитрый аппарат, который их прозомбирует, а затем парализует, – добавил Джонсон. – Если техника не подведет, операция будет что надо. К тому времени, я надеюсь, и Зи-Зи вернется в строй. Без нее я как без рук.

В приподнятом настроении Сергей Тютюнин возвращался с работы домой. Он знал, что сегодня им с Лехой предстоит отвезти наплющенные накануне банки. Радовал не только дополнительный приработок, но и сам факт, что теперь они с Окуркиным самостоятельные предприниматели.

В трамвае, на котором ехал Сергей, люди попались тихие и смирные. А когда Тютюнин шел от остановки домой, ему улыбались все девушки.

Правда, позже подошел какой-то старичок и сказал Сергею, чтобы «затворил окошко», и Тютюнин понял, что у него не застегнута ширинка.

Впрочем, это был пустяк. Однажды его знакомый с бодуна пришел-на работу, надев трусы поверх брюк, и ничего, даже милиция не остановила, хотя человек ехал через весь город.

Во дворе, в районе помойки, царило некоторое оживление. Дроссель дрался с котом Семой. Поскольку конфликт был застарелый и всем известный, на каждый бой собиралось известное количество публики. Ставки не заключались, но у каждого из бойцов был свой фан-клуб.

Тютюнин тоже подошел посмотреть на битву, тайно симпатизируя Дросселю.

Схватка с чемпионом Марком Дистроером кое-чему Дросселя научила, теперь он противопоставлял грубой силе Семы не просто тупое желание нажраться из помойного бака, но и настоящее спортивное мастерство.

Кожаный пиджак защищал бока Дросселя от острых когтей Семы, и это повышало его выносливость.

Пару раз пес крепко приложил кота-гиганта, но в конечном итоге все же ретировался, однако у Сергея сложилось впечатление, что Дроссель отступил, что называется, на заранее подготовленные позиции и решающая битва с Семой еще впереди.

Дома Тютюнина ждал традиционный неприятный сюрприз р виде собственной тещи.

Она снова притащила корзину еды, и это было хорошо, однако решила задержаться, чтобы попить чайку, и это было плохо.

– Люб, явился твой! – известила Олимпиада Петровна, как будто Люба сама не видела.

– Привет, Сережа! – Супруга помахала рукой, не поднимаясь из-за уставленного пирогами стола.

– Привет, – отозвался Серега и тут заметил на ногах у тещи странную обувь.

– Что это, Олимпиада Петровна, у вас на ногах обуто? Никак белые тапочки?

– Как же, белые тапочки! – хмыкнула теща, хлебая чай с блюдца. – Не дождешься.

– Какой же ты темный, Сережа. Это пуанты. В них все балерины вытанцовывают.

– Ну, допустим, это балерины. А Олимпиада Петровна тоже лебедей танцевать собралась?

– Почему сразу лебедей? – Люба пожала плечами и положила в рот целую плюшку. – Мы худеть решили… Вот и я тоже…

С этими словами Люба приподняла ногу, на которой Сергей тоже увидел тапки на завязочках.

– Только пол смотрите не проломите, а то потом ремонт дорого обойдется, – съехидничал Тютюнин.

– Да уж с тебя какие деньги, – в тон ему ответила Олимпиада Петровна. – Вон дурачок-то твой как пристроился. Небось валюту получает.

С этими словами теща подвинула на край стола газету с обведенной карандашом статьей.

Тютюнин, заинтересовавшись, подошел посмотреть.

«Художественная инсталляция верблюжьего хрена в Гамбурге», – гласило название статьи, а ниже жирным шрифтом было добавлено: «Европа рукоплещет российским умельцам». И улыбающаяся физиономия Палыча на фотографии.

Рядом красивые машины и женщины с букетами цветов.

Палыч был в полном порядке.

«Ну и ладно, – подумал Серега. – Мы здесь на алюминии тоже поднимемся. Еще посмотрим, что лучше».

В далекой заокеанской Америке вовсю готовились к похищению Алексея Окуркина и Сергея Тютюнина. Значение этой операции было объявлено более важным, чем доставка в Штаты марсианской летающей тарелки, появления которой ждали много десятилетий.

– Если мы не остановим этих двух русских, то они остановят продвижение нашей страны к мировому господству, – сказал Президент Соединенных Штатов нескольким наиболее авторитетным сенаторам. И с ним все согласились, поскольку многие всерьез считали его умным человеком.

После общения с главой страны сенаторы отправились на стриптиз-шоу, а Президенту еще предстояло встретиться с Сэмюэлем Уиллсоном, возглавлявшим в ЦРУ русский отдел.

Ровно в двенадцать ноль-ноль Сэм Уиллсон в безупречном сером костюме и представительских черных очках вошел в овальный до неприличия кабинет Президента.

– Сэр! – громко произнес Уиллсон и отвесил четкий и красивый по исполнению кивок. При этом представительские очки не слетели с его носа, поскольку были снабжены специальной резиночной.

– Агент Уиллсон, я полагаю? – улыбнулся Президент и, выйдя из-за стола, по-простому пожал агенту руку. – Директор ЦРУ много о вас рассказывал, агент Уиллсон. Он чрезвычайно доволен вашей работой. Доволен вашей работой и я, в особенности раскрытием русско-китайского заговора.

Уиллсон едва заметно кивнул, признавая свои скромные заслуги.

– Эта хитрость русских с заменой всех китайцев своими людьми весьма опасна. И, как я понял, заправляют этой чудовищной мистификацией Тютюнин и Окуркин.

– Так точно, сэр.

– Ну, давайте присядем, агент Уиллсон. Хотите что-нибудь выпить?

– Я на службе, сэр, – бойко ответил Сэм, хотя выпить ему хотелось.

– Ну и отлично, а то мне вчера привезли отвратительное пойло. – Президент виновато улыбнулся. – Даже не знаю, откуда поставщики берут это дерьмо.

Уиллсон присел на край кресла и стал ждать, когда Президент снова заговорит.

Так и случилось.

Глава государства пошевелил бровями, несколько раз откашлялся, а затем сказал:

– Агент Уиллсон, вы умеете хранить тайны, если вас попросит лично Президент?

– Уверен, что могу, сэр.

– В таком случае… – Глава государства достал из ящика стола карту мира и развернул ее перед Уиллсоном.

– Вот, Сэмюэль, это карта.

– Да, я вижу, сэр.

– Это ничего, что я называю вас Сэмюэлем?

– Нет, сэр, все в порядке. Мне это даже льстит.

– В таком случае, Сэм, не могли бы вы мне кое-что тут растолковать? – попросил Президент, поглаживая рукой клеенчатую поверхность карты.

– Конечно, сэр.

– Хорошо, – улыбнулся глава государства. – Дело в том, что уже очень давно я слышу о России. Русские то, русские се. Но, кроме их водки, я ничего не пробовал… Уверен, что о них что-то пишут в газетах, но я газеты не читаю – там очень мелкий шрифт, да и фотографии паршивого качества. На всех я выгляжу просто ужасно.

Президент помолчал несколько секунд, а затем обратился к карте.

– Покажите мне, где находится Россия, Сэмми.

– Россия? Вот она, сэр.

– О-о! – Президент несколько удивленно взглянул на очерченную границами территорию. – Но я всегда думал, что это Аляска…

– Нет, сэр, Аляска здесь. – Уиллсон уверенно ткнул пальцем в Арктику.

– Но почему она белая?

– Там же холодно. Почти весь год снег.

– Ну разумеется, – кивнул Президент. Он поводил пальцем по морским маршрутам и задумался.

– Да, большие у русских территории, но еще большие территории вот у этой голубой страны. Как она называется?

– Это не страна, сэр. Это океан…

– О-о… – Президент снова пошевелил бровями, потом губами и, наконец, дернул ухом. – Океан – велик…

– Да, сэр. Разумеется.

– Какие в вашем отделе новости? Есть какие-нибудь фотографии – только я люблю, чтобы были цветные.

– Конечно, сэр! Конечно, – спохватился Уиллсон и достал из кармана фотографии – директор ЦРУ предупредил его, что Президент любит картинки.

– Это что такое? – спросил глава страны.

– Это рабочий момент одной из операций.

– Понятно. Ну и рожи у этих русских. Особенно вот у этого…

– Это наш сотрудник – агент Смит, сэр.

– Да? Отличная маскировка… – Президент перебрал несколько снимков и остановился еще на одном.

– Ага, животные, – сказал он. – Вот эта собака мне нравится. Просто замечательная собака, у меня на ранчо есть похожая, только у нее сейчас понос. Наверное, чего-нибудь сожрала.

– Должен вам заметить, сэр, что это не собака, а местный агент Зи-Зи.

– Да что вы говорите! – поразился Президент. – Как же все запутано в этой России…

На этом беседа с Президентом закончилась, и агент Уиллсон покинул Белый дом, чтобы отправиться в калифорнийский город Ливермор, где собирали очень сложную и дорогую машину для поимки Тютюнина и Окуркина.

В Калифорнии было тепло. Не только тепло, но и попросту жарко. Почему такая погода случалась именно в Калифорнии, Уиллсон не знал, хотя думал над этим всякий раз, когда приезжал в эти края.

– Надеюсь, мы угадали с номером костюма, сэр, – заметил помощник Уиллсона Спайк Кастор. Уиллсон не хотел его брать с собой, однако Спайк напросился.

– Мы не могли напутать, поскольку у нас есть очень четкие инструкции – в жару надевать костюм номер 127.

К трапу подкатил черный лимузин. Уиллсон заметил, что машина не подходит под цвет его брюк, и поморщился.

Никто не вышел открыть им дверцу, поэтому для босса ее открыл Спайк Кастор.

– Ты чего, лентяй, службы своей не знаешь? – недовольно проворчал он, когда они с Уиллсоном расселись на широком диване.

– Мне сказали, что я встречаю важных парней из Вашингтона… – сказал водитель.

– И что с того?

– Теперь я вижу, что так и есть.

– Хватит болтать, давай в лабораторию, – потребовал Уиллсон, и машина резко стартовала.

Гости почти не смотрели в окно, потому что из-за двойных светофильтров – затемненных стекол и очков – они почти ничего не видели.

– Ты контролируешь дорогу, Спайк? – время от времени спрашивал Уиллсон.

– Разумеется, сэр, – отвечал тот и бестолково вертел головой. Пару раз, когда Кастору казалось, что водитель везет их в какой-то туннель, он даже доставал пистолет, однако тревога оказывалась ложной, за туннель он принимал тень уличных зданий.

Наконец машина выехала за город, и света стало больше. Впрочем, насладиться живописными пейзажами гости не успели. Автомобиль подкатил к двойному шлагбауму, за которым простиралась территория лаборатории, обнесенная тройным рядом колючей проволоки.

– Что за придурки? – ничуть не заботясь о том, что его могут услышать, спросил у шофера усатый охранник в форме конного десантника.

– По костюмам вроде ЦРУ, а вот очки у них – как у АНБ, – поделился наблюдениями тот.

– Если не понимаешь, так нечего трепаться! – не выдержав, заорал агент Кастор. – У АНБ дужки сверху, а у нас посередине! Понял ты, шофер хренов?!

– Будь спокойнее, Спайк. Иначе эти джентльмены подумают о нас плохо, – сказал Уиллсон.

Они проехали на территорию лаборатории, где повсюду сновали какие-то занятые люди, проезжали погрузчики с заколоченными ящиками, а на газонах стояли предупреждающие таблички «Собак не кормить! ».

Лимузин остановился возле одного из похожих друга на друга одноэтажных корпусов, и к нему поспешил бородатый человек в белом халате, на котором красовалась карточка с надписью «Доктор Чипе, руководитель проекта».

Не дожидаясь, пока дверцы откроют, Спайк первым выбрался из машины и помог своему боссу.

– Доктор Чипе, – представился бородатый. – Руководитель проекта.

– Агент Уиллсон, – просто представился глава русского отдела.

– Агент Кастор, – в тон ему произнес Спайк.

– Прошу внутрь, – предложил Чипе и указал волосатой лапой на дверь корпуса.

Гости прошли в вестибюль, где царила приятная прохлада.

– Изделие практически готово, – на ходу разъяснял доктор Чипе. – Остались только кое-какие отладочные операции.

– Сколько на это уйдет времени? – деловито осведомился Уиллсон.

– О! Всего лишь несколько часов.

Из одного из помещений вышла сотрудница в коротком фирменном халате. Она поздоровалась с доктором Чипсом и стала подниматься по лестнице. Кастор как зачарованный следил за ее ногами, пока не врезался лбом в бетонную колонну. От такого удара он опрокинулся на спину, и Уиллсон, обернувшись, сделал ему замечание:

– Будь внимательнее, Спайк. Мы на работе.

Вскоре они пришли в огромный сборочный цех, где одновременно велась работа над десятком различных сверхсекретных агрегатов.

– И которое же здесь «оно»? – растерянно спросил Уиллсон.

– Думаю, вот эта фигня с рычагами, – ответил Чипе, указывая на аппарат величиной с небольшой легковой автомобиль.

У него были колеса и даже салон, правда, внутри имелось только два места, да и те больше походили на операционные столы.

– Вот это да! – произнес глава русского отдела. – А зачем все эти трубки?

– Сейчас я вам объясню, – улыбнулся доктор Чипе и попросил техников сделать перерыв.

– Поскольку вам придется ловить людей со сверхспособностями, обычные уловки вроде шприца с парализатором или электрошокера тут не подойдут.

– Не подойдут, – согласился Уиллсон.

– Требуется полностью подчинить себе мятежные умы этих суперменов, чтобы они не успели ничего натворить и дали себя усыпить. Правильно?

– Правильно.

– Именно для этих целей используется изобретенная мною система визуальных и слуховых ассоциативных галлюцинаций.

– Ух ты! Толково! – восхищенно произнес Спайк.

– Вот именно. Вы прячете наш аппарат неподалеку в кустиках и включаете запаховые имитаторы, сопла которых размещены здесь и здесь.

– Похоже на решетку радиатора, – заметил Уиллсон.

– Это необходимо, чтобы обмануть русских таможенников.

– Толково, – снова заметил Спайк.

– Вот именно. В вашем распоряжении три основных запаха, значимых для каждого русского: «Румяная баба», «Щи с капустой» и «Московская водка». Как вам такой подбор?

– По-моему, в десятку, – сказал Уиллсон.

– Вот именно. Как только вы видите, что объекты положительно среагировали на запахи, вы включаете звуки.

– Румяная баба?! – попытался угадать Спайк.

– Нет. Здесь все иначе. «Русская балалайка», «Голоса полевых птиц» и «Журчание ручейка».

– Колоссально. И что же делать дальше?

– Уже почти ничего, – улыбнулся доктор. – Как только «объекты» поймаются на запаховую и звуковую галлюцинацию, они сами лягут вот в эти удобные кресла, а вам останется только нажать пару кнопок, и двери герметично закроются. После этого в усыпленном состоянии вы сможете перемещать их в любую точку земного шара. Наш аппарат может поддерживать жизнедеятельность человека в течение недели.

– Отлично, доктор Чипе. Мы берем у вас это изделие, – подвел итог Уиллсон. – Через сколько времени он будет упакован в ящик?

– Уже к вечеру.

– Хорошо. Тогда я немедленно вызываю самолет.

– И я, – добавил Кастор и сейчас же почувствовал на себе тяжелый взгляд босса.

– Спайки, заткнись, – сказал босс.

Уже… Что уже? Уже заткнулся.

Агенту Берку Смиту не спалось, поскольку наутро ему предстояло начать операцию, по сравнению с которой обмен летающей тарелки на шаттл выглядел заурядной рутиной.

Берк должен был явиться на работу к Сергею Тютюнину и в обеденный перерыв, как было написано в составленной инструкции – «в период приема пищи», провести с объектом беседу.

Как вести беседу, агент Смит тоже придумал и составил краткий конспект.

(Радостно). Привет, Серега!

Вероятный ответ: Привет.

(Радостно). Узнаешь меня?

Вероятные ответы: (радостно) Не узнаю; Пошел ты на…

(Радостно) У меня завтра день рождения! Поехали за город водку пить!

Заучивать этот бред было необязательно, но он как-то автоматически впечатался в память Смиту и не давал ему покоя.

Обрывки предстоящей беседы вертелись в голове, складывались в картинки и снова распадались на отдельные корявые буквы. И это было мучительно.

Где-то в половине второго ночи Смит сходил в туалет, а затем выпил стакан отвратительного портвейна, который он учился пить втайне от своего руководства.

От портвейна пахло корабельной краской, и это помогало Смиту сосредоточиться.

Он снова лег, но сон не шел. То ему казалось, что он сумеет переиграть коварного противника и станет Генеральным агентом, а то, наоборот, что изощренный враг погубит его.

Невольно вспомнилась последняя встреча с Тютюниным и Окуркиным. Это были нелегкие воспоминания.

Берк снова поднялся и отправился на кухню, чтобы еще выпить портвейна. Пойло было отвратительным, но Берк не искал удовольствия. Он старался настроиться на предстоящую операцию.

Поскольку спать не хотелось, агент Смит допил весь портвейн, а затем поехал в круглосуточный магазин купить еще.

Ночные улицы были свободны, и Берк без проблем купил себе спиртного. Он пил его, не выходя из машины, и в конце концов почувствовал себя готовым к началу действий. Где-то на окраине его нетрезвого сознания промелькнула мысль позвонить и посоветоваться с Джонсоном, однако Берк счел ее малодушной и, решительно заведя мотор, поехал домой к Тютюнину.

Немного поплутав по микрорайону, он все же отыскал нужное место и заехал в тихий уснувший двор.

Когда Берк заглушил двигатель, уверенность опять покинула его, пришлось открыть новую бутылку. К счастью, он сделал солидный запас портвейна, поэтому быстро восстановил потерянную норму.

Сунув в карманы брюк еще пару бутылок, Берк вышел из машины и, пошатываясь, направился к подъезду.

Возле клумбы в куче засохшего конского навоза рылась большая собака.

Заметив Берка, она подняла голову, но ничего не сказала и, повернувшись, убежала за угол.

«Зи-Зи! » – хотел крикнуть Берк. Ему показалось, что он узнал ее. Но нет, лучше не распыляться и закончить сначала с одним делом. Берк решительно вошел в подъезд.

Какой-то шум разбудил Тютюнина. Он приоткрыл глаза и посмотрел на светящийся циферблат электронного будильника. Часы показывали три часа ночи. Стояла тишина, и было непонятно, что же его разбудило.

Потом послышался стук в дверь. Стучали тупым предметом.

Сергею очень хотелось спать, однако следовало встать и пойти посмотреть, что там случилось.

– Я этого Окуркина твоего прибью… – сквозь сон пробурчала Люба.

– Я его сам прибью… – пообещал Сергей и, сунув ноги в тапки, направился в прихожую.

Пока он шел, стук ослаб и превратился в какую-то возню. Тютюнин посмотрел в глазок и в свете тусклой казенной лампочки заметил какое-то существо, шевелящееся на его придверном коврике. Помня о случае, когда неизвестный пес нагадил прямо под дверью, Сергей распахнул дверь, готовясь пнуть приблудное животное, однако это оказался человек.

Оставив на полу две пустые бутылки, он с трудом поднялся на ноги и, улыбнувшись, спросил:

– Узнаешь меня, Серега?

– Гоша? – неуверенно произнес Тютюнин.

– Он самый. – Берк снова улыбнулся, показывая посиневший от портвейна язык. – Поздравь меня, Серега, у меня завтра день рождения.

– Теперь уже сегодня, – заметил Тютюнин.

– Не-а! – Смит помотал головой. – В инструкции написано – завтра.

– В какой инструкции? – не понял Сергей.

– Тс-с-с! – Берк с заговорщицким видом приложил к губам палец и оглянулся на двери соседей. – Это большой секрет.

Тютюнин уже хотел было послать Гошу подальше – в три часа ночи, но тот произнес ключевую фразу:

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 18 19 202122 Следующая ⇒