![]()
|
|||||||
Алекс Орлов 16 страница– В любом случае мы первые, – угадав Серегины мысли, сказал Леха. – Причем заметь, в лимузине никакие пенсионные удостоверения не действуют. Это я тебе говорю. И они снова стали ждать. Мимо пробежал бультерьер Дроссель., все в том же кожаном пиджаке, который достался ему во время совместного с Лехой и Сергеем путешествия в параллельные миры. Бультерьер тащил в пасти старый милицейский сапог и коротко кивнул Сереге и Лехе. Те кивнули в ответ. Бультерьер побежал дальше. Совсем недавно эта много повидавшая собака подверглась тяжелому испытанию. Дроссель подсел на токсичные резиновые калоши, и все думали, что долго он не протянет, однако пес нашел в себе силы отказаться от вредной привычки, тем самым продемонстрировав пример настоящего собачьего мужества.
Сидя словно на иголках, друзья молча следили за тем, как у подъезда собирались люди. Лифтер Макухин, художник непризнанного направления Энгельгард, дворник Сыромясов – все эти люди, которых Леха и Сергей знали лишь по мимолетным «здорово», теперь задерживали шаг и, спросив: «Аа че вы все здесь делаете? » – и не получив ответа, сейчас же занимали места на скамеечках. А непьющий прапорщик внутренних войск Козлодоев даже принес из дома стул, поскольку места на лавочках уже не оставалось. Без трех минут восемь во двор один за другим вплыли два белоснежных автомобиля с затемненными стеклами. Словно арктические айсберги на речке Каменке, они смотрелись во дворе инородными телами. Тютюнин и Окуркин подпрыгнули, как солдатики на пружинках, и вместе с ними подпрыгнули все остальные-даже Вася Магарыч. Лимузины-айсберги с трудом развернулись на, асфальтовых дорожках и, раскатав несколько кучек собачьего дерьма, торжественно двинулись к тютюнинскому подъезду. – Граждане, главное, не создавайте давки! – громко объявил Леха. Граждане удивленно посмотрели на Окуркина, как будто видели его впервые. Между тем белоснежные лимузины достигли подъезда и остановились. Открылась дверка одного из них, перед благодарными зрителями появился водитель-негр, наряженный под цвет Своего автомобиля в белоснежные штаны и кремовый пиджак. – Кто из вас масса Сергей Викторович Тютюнин? – Я… масса… – несмело поднял руку Сергей. – А вот он, – тут Сергей указал на Леху, – она масса Леха Окуркин. Дружок мой. – Масса Сергей Викторович, садитесь, пожалуйста, в мой автомобиль, а масса Алексей Михайлович пусть расположится в следующем. Тут словно по команде открылись дверки обоих салонов, и Сереге с Лехой ничего не оставалось, как царственной походкой направиться к ожидавшим их экипажам. При этом Леха ухитрился, садясь, больно треснуться головой о стойку, однако это ничуть не испортило ему настроения. Прихлопнув дверку, он постучал в изолирующую его от водителя перегородку и, когда она опустилась, спросил: – Как насчет костюмчика, камрад? – Слева от вас, масса Алексей Михайлович, – – с почтением произнес водитель и улыбнулся, демонстрируя безупречные зубы. Окуркин отодвинул дверцу шкафчика и увидел настоящий черный смокинг, который висел на безруком и безногом манекене. Новые туфли стояли здесь же. – Вот так-то! – крикнул возбужденный Леха неизвестно кому и стал лихорадочно стаскивать свою одежду. Одеваться было легче, поскольку водитель предупредительно открыл потолочный люк и Окуркин сумел встать в полный рост. – Ой, глядите – Лешка! – – закричала парикмахерша Рая Лысобритова, указывая унизанным перстнями пальцем на Лехин бюст. – Ты чего, Леха, застрял? – спросил непьющий прапорщик Козлодоев. – Успокойтесь, граждане! Ситуация под контролем! – радостно заорал Серега Тютюнин, высунувшись из люка другой машины. – Ты смотри, и етот вылупился! – поразилась баба Дуся. – О как! – согласились с ней остальные. Соседи пребывали в полной растерянности и не знали, что в подобных случаях следует делать – вызывать милицию или затевать драку. В конце концов Леха и Сергей справились с новыми туалетами, скрылись в салонах, и люки закрылись. Автомобили плавно тронулись с места и, в последний раз проехав по собачьему дерьму, выкатились на улицу. – Ну и чего это было-то? – первой нарушила тишину баба Дуся. – Дык ясно, невесело усмехнулся художник Энгельгард. – В бандиты они подались… – Ой, жены-то их небось как счастливы! – вздохнула Рая Лысобритова. – А мой-то, дурак, всю жизнь на заводе…
Леха Окуркин быстро освоился в салоне лимузина и вскоре обнаружил самое главное – бар. При открывании крышечки в нем загоралась подсветка и начинала играть музыка, как в какой-нибудь шкатулке. Бутылочки были маленькие, и Окуркин справедливо решил, что может унести все. У него, конечно, возникала мысль выпить прямо здесь, однако это показалось ему глупым, поскольку все угощение было еще впереди. Спросив шофера, как можно связаться с Тютюниньш, Леха узнал, что нужно снять трубку находящегося здесь же телефона. – Если не набирать номер, масса, то у них в машине зазвенит звонок. Через мгновение Тютюнин ответил: – Але, кто там? – Але – сто грамм! – приветствовал его Окуркин. – Ты бар нашел? – Здесь и бар есть? – Ну ты деревня, Серег! Конечно есть, это ж, блин, Европа! Прямо перед тобой крышечка, кнопку нажми, она и откроется… – Ух ты! Получилось! – отозвался Тютюшн. – Ты предлагаешь по маленькой, что ли? – Нет. Просто – с собой… Ну ты понял, да? – Не понял. – Ну мы же там и так будем угощаться, правильно? Какой же смысл на это дело сейчас, если можно будет это дело – потом… – Ага! – догадался Тютюнин. – Понял, нгаинаю загрузку. – Молодец, до связи. Распихав содержимое бара по карманам, Леха почувствовал, что так ему неудобно сидеть, однако решил потерпеть-чего не сделаешь ради хорошего дела. Между тем лимузины уже неслись по центру города, и транспортный поток послушно расступался, пропуская белоснежные машины. Вскоре Леха увидел огромную неоновую вывеску «Паласа-Матраса». Лимузины замедлили свой бег и в какой – го момент вкатились на высокий пандус. – Не забудьте ваш билет, масса Алексей Михайлович, – напомнил водитель, когда нагруженный конрабандным товаром Леха вылезал через предупредительно распахнутую перед ним дверцу. – Ваше приглашение при вас? – спросил Леху здоровенный амбал приятной наружности. – Конечно, – с достоинством ответил Онуркин и подал помятую открытку. – О, господин Окуркин! Мы очень рады принимать вас в нашем «Паласе-Матрасе»! Амбал подал знак, и рядом с Лехой появился Другой служащий – поменьше ростом, но более улыбчивый. – Разрешите, я провожу вас, господин Окуркин. – Сейчас пойдем, только подожду друга моего, господина Тютюнина. Вскоре Сергей присоединился к своему приятелю и заговорщицки ему подмигнул. – Все взял? – тихо спросил Леха. – Даже зубочистки. – Предлагаю сгрузить все это в клумбу. Не попремся же мы в «Матрас» при полной нагрузке. – Господа, не отставайте! Или у вас какие-то проблемы? – Никаких проблем, просто нас укачало, – недовольно ответил Окуркин. (Такой навязчивый сервис его раздражал. ) – Может быть, вызвать вам врача? – Слушай, успокойся, а то я тебе сейчас сам врача вызову, – пообещал Леха. Сопровождающий пожал плечами и пошел вперед, а Леха с Сергеем задержались возле мраморной чаши с розами и уложили бутылочки. прямо в колючки. – Ну-ка, дай я тебе «бабочку» поправлю, – предложил Леха. – А то ты ее не правильно надел. – А ты откуда знаешь, как правильно? – Кино смотрю. Они поправили «бабочки», одернули смокинги и вышли к залитому светом входу, где словно шмели жужжали богатые бандиты и неподражаемые олигархи. Незаметно дзинькнула система безопасности. – Видал, если бы не разгрузились, она бы на пробки сработала, – сказал Леха. – Точно, – согласился Тютюнин, чувствуя себя неловко под пронизывающими взглядами секьюрити. Миновав двери, приятели оказались в огромном, сверкающем гранитом и позолотой холле. Напротив зеркала они задержались. – Ни хрена себе, Серег, мы с тобой прямо как из банка «Альфа-Бета-Гамма». – Точно, – самодовольно улыбнулся Сергей, поглаживая пиджак. – Ну ладно, пойдем искать, где здесь основная халява. Надо же очередь занимать. – Да ладно тебе, здесь на всех хватит. Смотри морды какие – сплошные миллионщики. – Миллионщики-то миллионщики, но до халявы все жадные будь-будь, – не согласился Окуркин. – Нам главное – это место найти, а уж потом мы своего не упустим. – Друзья мои! – воскликнул кто-то совсем рядом. Окуркин и Тютюнин обернулись на голос и увидели незнакомого лысоватого человека, который быстро шел им навстречу и улыбался, как на рекламе таблеток хины. – А мы вас не знаем, – предупредил Тютюнин, прячась за всегда активного Леху. – Да, первый раз видим, – подтвердил тот. – Ну как же так?! – Улыбка на лице лысоватого гражданина чуть притухла. – Я довольно известен. Моя фамилия-Шустрый, и я министр. Министр культурки, а как же без нее! Мне поручено взять над вами шефство, ведь вы, если я не ошибаюсь, Тютюн Сергеев и Камаз Отходов?! Сказав это, министр культурки расхохотался, а затем пояснил: – Шутка. Дело в том, что я необыкновенно юмористичен и в своем остроумии до сих пор не превзойден. Шустрый моя фамилия – Шуст-рый. – Вы уже говорили, – хмуро заметил Леха, обидевшийся за Камаз Отходова. – Ну не стоит так сгущать, так сказать. – Министр по-свойски обнял Леху за плечи. – Идемте, я покажу вам весь этот эпатаж, блин. Надо же представить вас нашим спонсорам и гиперспонсорам. Сергей и Леха послушно последовали за министром, который без умолку говорил, сыпал понятными только ему остротами и рассказывал сплетни о слонявшихся вдоль стен гостях. – Вон видите господина в золотых очках? Гоги Зарандия. Владелец компании «Железные моторы». Слышали? – Нет, – покачал головой Серега. – Ну а про «Аэрофлот» слышали? – Слышали. – Ну тогда посмотрите на того красивого господина с бесподобной блондинкой. Видите? – Видим. – Ну так вот он ее доит. – Блондинку?! – поразился Леха. – Ну нет, конечно! – -Министр снова рассмеялся. – Фирму конечно. «Аэрофлот» он доит – такой вот дояр. – Керосин, что ли, сливает? – не понял Леха. – Да какой там керосин… Ну и как вам здесь вообще? – Министр остановился и обвел рукой фланирующую публику. – Хорошо. Только неясно, где здесь наливать будут, – уточнил Леха. – Наливать? Да повсюду будут наливать. Уж вам-то повсюду. Кстати, видите небритого господина? Это сам Аркадий Рабинович. – Мы такого не слышали, – рассеянно ответил Окур-кин, привставая на носочки и пытаясь разглядеть какой-нибудь питейный терминал. – Ну как же, господа! Это же знаменитый человек, который недавно приобрел футбольный клуб «Манчестер Юнайтед»! – А я вот тоже теще своей клизмы прикупил, американские, – заметил Тютюнин, чтобы этот Шустрый не подумал, будто они с Лехой совсем темные. – Клизмы? – переспросил тот. – А зачем? – Не знаю, – пожал плечами. – Просто навеяло как-то… Министр несколько растерялся, однако быстро взял себя в руки и указал на стену с гигантским полотном: – Обратите внимание, объект культурки. Картина Мешкова-Шилова «Не утаишь». Я ее, между прочим, сам выбирал, по просьбе владельцев «Паласа-Матраса». А все почему? Все потому что люблю я культурку-то. Я за нее просто удушуся, такой уж я человек. Мне для культурки ничего не жалко. Шустрый – моя фамилия.
Скучать рядом с министром друзьям пришлось недолго. Ему на смену пришел человек с депутатской выправкой и бегающими воровскими глазками. – А вот и наш гиперспонсор, господин Митюков – депутат, кавалер, член правления отеля «Палас-Матрас». Серега и Леха пожали гиперспонсору мягкую, но загребущую руку. – Очень рад с вами познакомиться, господа. Не желаете ли выпить? – Ну дык за этим пришли, – честно признался Окуркин. – Предлагаю выпить коллекционного винца. Вы как, не против? – Давайте, – согласился Тютюнин. – Прошу в приватную столовую, господа. Это – рядом. И Митюков, а на самом деле – лично майор Яндкван, указал рукой на стенную мозаику, в которой едва различался прямоугольник потайной двери. Министр Шустрый распахнул эту дверь, и Леха с Сергеем шагнули в темный коридорчик, который закончился еще одной дверью. – Они идут – приготовиться, – – сообщил по радио чуть отставший Митюков-Яндкван. Стоявшие за столами агенты Имперской разведки напряглись – ведь им предстояло лицом к лицу встретиться с одними из самых опасных существ этой планеты – Серегой и Лехой. Агент Турукван последний раз поправил и без того безупречные ряды хрустальных фужеров, а его коллега Гамакван ослабил пробку в пузырьке с ядом из рыбы мух-тар-бабай. Остальные агенты вытянулись по струнке, изображая вышколенных лакеев. Наконец появились долгожданные гости. Турукван задержал в легких воздух, Гамакван нервно шаркнул ботинком, а старуха Живолупова негромко стукнулась головой о крышку стола. Она была посажена под него на всякий случай – ведь от Лехи и Сереги майор Яндкван ожидал чего угодно. – Просто посидите там, агент Гадючиха, – сказал он. – Мне так будет спокойнее. Бабушка согласилась, тем более что ей пообещали за эту несложную работу еще двести долларов. Часть своих денег Гадючиха повсюду таскала с собой и при каждом удобном случае раскладывал из них что-то вроде пасьянса. А еще она мяла гладкие ассигнации, терлась о них щекой и с удовольствием нюхала. Именно так ей удалось опровергнуть утверждение, что деньги не пахнут. Деньги пахли, причем очень приятно. – Проходите, уважаемые господа, – произнес Митюков-Яндкван. – Ну-ка, наполните бокалы нашим коллекционным! – скомандовал он агентам. Мелодично зазвенели фужеры, и в них полилось темное красное вино. В два крайних Гамакван плеснул яд и мизинцем указал майору безопасный фужер. Митюков-Яндкван сейчас же им завладел, предлагая оставшиеся гостям. Серега и Леха приняли отравленное угощение. – Выпьем за нашу великую страну! За Россию, господа! – За Россию вино не пьют, – заметил Окуркин. Услышав это, Яндкван чуть не поперхнулся: – Что, простите? А что же нужно пить? – Что покрепче, – просматривая искрящееся вино на свет, ответил Тютюнин. Майор выпучил глаза. Такого поворота событий он не предвидел. Уже через десять секунд он рассчитывал начать допрос, однако дело не клеилось. – Давай не будем пить эти чернила… тихо сказал Леха. – А почему? – так же тихо поинтересовался Сергей. – После вина много водки не выпьешь. Сергей в ответ только согласно кивнул. – Большое вам спасибо за угощение, но мы пойдем прогуляемся – вон хоть с этим вашим Шустрым. Там и винцо допьем – просто так, без тоста. – Да, конечно! Это будет правильно! – тут же согласился Митюков-Яндкван. Он опасался, что гости совсем откажутся пить вино. – Ну что же, я не против, – заметив кивок Яндквана, ответил министр. – С удовольствием поговорю с вами еще о культурке. С удовольствием… Вы позволите? С этими словами Шустрый выхватил у Яндквана бокал и вместе с гостями покинул приватную столовую. Майор без сил опустился на стул и, приподняв край скатерти, спросил: – Что вы на это скажете, агент Гадючиха? – А что я должна сказать? – пожала плечами Живолупова и стала быстро собирать разложенные на кучки доллары. – Вы знали, что они откажутся пить отравленное вино? Могли они догадаться? – Нет, не могли. Но Сережка с Лешкой форменные дурни, а дуракам у нас всегда везет. Это и в сказках написано. – В сказках… – повторил Яндкван. – Выходит, мы должны прочитать все сказки? – Не знаю, что у вас там выходит. Я планеты ни разу не захватывала – мне и денег вполне хватает. – Неужели вы так сильно любите деньги? – Ну… – Живолупова спрятала доллары. – Не то чтобы очень люблю, но я в них нуждаюся. Как, к примеру, вы в лягушках. – Но разве доллары можно есть? – Можно и есть, ежели чистые. У нас к соседу, к валютчику, в семьдесят девятом году милиция приходила, так пока они дверку курочили, он два кило долларов умял прямо с подсолнечным маслом. Тогда ведь за это «вышку» давали. Они помолчали. Живолупова смирно сидела под столом, Яндкван рядом – на стуле, а младшие агенты просто переглядывались, ожидая распоряжений. – Как вы думаете, они выпьют яд? – снова спросил Яндкван. – Выпьют, конечно, – охотно подтвердила Живолупова. – Только он их может не взять… – Это просто ненаучно – так думать! Яд рыбы мухтар-бабай напрочь валит десять тысяч ибабутских тушканчиков! – в запале воскликнул Яндкван. – Ну, мне про то ничего не известно. Ни про каких ебабутских тушканчиков, но вот ебабутские Серега с Ле-хой-это наши фрукты, отечественные. И чего от них ожидать, никто не знает. Они могут и с банки вазелина попадать, а могут и такую дрянь потребить, что любая наука в тупике окажется. – Понятно. – Яндкван вздохнул. – Турукван и Гамак-ван! Идите в зал и следите за гостями. Как только они выпьют вино, волоките их на допрос.
Агенты Турукван и Гамакван выбежали в зал и завертели головами, высматривая среди фланирующей публики объекты слежки. Наконец они заметили их в компании нефтяной братвы, с полными бокалами в руках. – Ты смотри – держатся за них, как невесты за букеты! – заметил Турукван. – И почему-то не пьют, – сказал Гамакван. – Может, мы плохо изучили человеческих людей и они обладают сверхчутьем? – Ох, да я уже ни в чем не уверен, – пожаловался Турукван. – Куда ни посмотри – резиновые, железные, деревянные лягушки. Так ведь можно жизни лишиться. – Для нас выход один – наедаться дома, чтобы на улице не стать жертвой роковой ошибки. – Согласен… Давай подойдем ближе, а то они выпьют и еще нальют, а мы и не заметим. – Пошли. Агенты Имперской разведки стали пробираться сквозь публику, а Сергей и Леха между тем общались с экономической элитой. – Вы как знаете, а я все бабки в нефть вложил, – делился один из богатеев. – Цены прут и будут переть, это вам не пиломатериалы или там уголек. – Согласен с тобой, брателла, только авторынок тоже типа на подъеме. Я себе думаю сборочную линию прикупить и в Мухосранске поставить – «крайслеры» собирать буду… – А вы, братва, чего скажете? – спросил один из миллионщиков, обращаясь к скромно молчавшим Тютюнину и Окуркину. – Вы чем себе ботву мутите? – Мы раньше мутили ботву банками и алюминием, – честно признался Тютюнин, имея в виду сбор пивных банок. – Но сейчас сменилась эта, как ее… – Коньюктура, – подсказал Леха. – Ага, она самая. Ну и мы другие дела замутили… – О! – Миллионщик одобрительно закивал, растопырив толстые пальцы в брильянтах. – Понимаю-понимаю, секреты и все такое, но хоть намекните, куда такой вал «зелени» приспособить решили? – Мы решили заняться очисткой бензина, – вспомнил Тютюнин. – Дополнительной очисткой. Миллионщик заинтересовался еще больше и хотел спросить что-то еще, но Окуркин дернул друга за рукав и коротко бросил: – Пойдем… Серега извинился за обоих и двинулся следом за другом. – Эй, а меня-то забыли! – кинулся за ними министр Шустрый, однако ему никто не ответил. – Чего ты там увидел? – спросил Сергей. – Там крепкое дают! То ли коньяк, то ли еще чего! Я бутылки видел! – Понятно. Друзья пошли быстрее, опасаясь, что им ничего не достанется. Вино плескалась из бокалов на дорогие туалеты дам, однако Леха и Сергей не обращали на это внимания. Наконец они оказались возле стола с закусками – и чего здесь только не было! – Вон, смотри! «Хо» написано. Это коньяк, я в магазине такой видел. – А винище-то куда деть? – В салат выльем или вон в тазик! Он, наверное, для этого и сделан, чтобы остатки сливать. Давай свой стакан… Сергей отдал вино Лехе, и тот, перегнувшись через стол, лихо выплеснул из бокалов в большое серебряное блюдо, наполненное, как полагал Леха, таким же вином. Стоявший за столом официант оцепенел от такого варварства, однако ничего сказать не решился, зная, какая здесь собралась публика. – Так, ты чего смотришь? – обратился к нему Леха. – Ну-ка нацеди нам коньячку вон из той бутылки. Из «хо». – Вы имеете ввиду «икс-о»? – уточнил официант, молча принимая хрустальные фужеры. – Ну да, из бутылки, из этой. – Конечно, господа, одну минуту, только я бы посоветовал вам воспользоваться другими рюмками – коньячными. – Ладно, давай коньячные, – согласился Леха, видя, что пузатая посуда выглядит довольно вместительной. Официант плеснул напиток на дно рюмок и протянул их Окуркину, однако тот возмутился: – Эй, ты чего, как украл! Себе, что ли, припасаешь, чтобы домой упереть? – Ну что вы, ни в коем случае! – Официант испуганно замахал руками и долил огромные шарообразные рюмки до краев. – О, вот это по-нашему! – сказал подоспевший Тютю-нин, принимая свою порцию. – Серег, закуски возьми. – Я взял уже. – Ну и где она у тебя? – В пиджаке в карманах. В правом колбаска-нарезочка, в левом оливки фаршированные, ну и еще по мелочи. – Да ты сдурел, ты же потом ничего не отстираешь! – Ха, а ты думал, тебе этот костюм насовсем отдадут? – А-а, ну да. – Леха вздохнул. -Я к нему почти привык. Ну что же – праздновать так праздновать! С этими словами Окуркин ссыпал в карман с тарелки каких-то мелких шпротов и, довольные собой, друзья стали выбираться в свободный угол, чтобы начать угощаться. – Хороший коньяк? – спросил Серега, нюхая из пузатой рюмки. – Ага, «хо» называется. А официант, придурок неграмотный, говорит «икс» какой-то. – Невежество – это бич обслуживающего персонала, – неожиданно для себя " самого выдал Тютюнин. – Ты прям как правозащитник какой-то, – покачал головой Леха и громко ойкнул, натолкнувшись на агентов Туруквана и Гамаквана. – Вы чего сюда примчались? – удивился Леха. – Господин Митков просит вас снова зайти к нему, чтобы продолжить праздник. – А там стулья есть? – Стулья есть. Там все есть. – Пойдем, Лех, – сказал Тютюнин. – А то нехорошо получается – люди нас пригласили, а мы с ними и посидеть не хотим. – Не вопрос, Серег. Конечно пойдем. Пошли, мужики, показывайте дорогу, а то мы заблудимся среди этих пиджаков блестящих. Агенты Имперской разведки переглянулись и пошли вперед, словно ледоколы раздвигая слегка опьяневшую публику. Полминуты назад они уже сообщили по радио своему боссу, что заметили в руках объектов пустые фужеры из-под вина. Когда именно эти двое успели все выпить, агенты не заметили, поскольку Тютюнин и Окуркин передвигались в толпе очень быстро. Даже пронырливый министр Шустрый и тот потерял их где-то в районе бутербродов с икрой. – Немедленно тащите объектов сюда, пока яд мухтар-бабая действует как сыворотка правды! – приказал Яндкван. – Потому что как только яд начнет действовать в полную силу, мы получим лишь два бесполезных трупа!
К моменту появления Тютюнина и Окуркина в приватной столовой там уже все было готово для допроса доживающих последние минуты человеческих людей. – Так, самое главное! Не забыть бы самое главное! – то и дело повторял майор Яндкван, лихорадочно пролистывая свой блокнот-опросник. – А вот и наши друзья! – нарочито громко произнес Гамакван, давая возможность своим коллегам приготовиться. – Какая радость! – воскликнул Яндкван, моментально надевая маску радушия. – Садитесь, господа! Садитесь! И, если вы не против, я хотел бы задать вам несколько вопросов. – Мы не против, – ответил Тютюнин, выкладывая на пустые тарелки собственную закуску из карманов. Яндкван так и остался стоять с раскрытым ртом. – Ну-ну, какие вопросы? – подтолкнул его Окуркин, в свою очередь доставая из кармана шпроты. Уже по дороге сюда они с Серегой успели провести два тоста и теперь чувствовали себя с каждой минутой все лучше. Наконец приятели уселись за стол, а майор Яндкван обрел дар речи. – Вопрос первый: знаете ли вы, как в конфеты «подушечка» засовывают повидло? – Нет, этого мы не знаем, – решительно заявил Окуркин. – И современной науке это неизвестно. Поскольку секрет утерян. – Но ведь «подушечки» продаются? – Продаются, – кивнул Леха, просматривая оставшуюся треть рюмки на свет. – Продаются и производятся, только последний технолог, который знал, как работает машина и в чем ее технический принцип, еще полгода назад ушел в бессрочный запой. – Эй, а откуда ты это знаешь? – подивился Тютюнин. – А у меня жены брата свояка сын работает в «НИИ-Повидло». Они как раз и занимаются разгадкой секрета «подушечек». – Хорошо, в чем вы видите главный секрет своей силы? – продолжил опрос Яндкван. – Учение – свет, а неучение – тьма! – сразу нашелся Леха и, чокнувшись с Сергеем, допил коньяк. – Какая ваша любимая порода собак? – Блоходав! – поднял руку Тютюнин. – И ризеншнапс! – дополнил его Окуркин. – Какое, по-вашему, самое значимое высказывание? – Темнота – друг молодежи, – сказал Серега. - – Точно. И еще: семеро одного – никогда! – поддержал его Леха, затем демонстративно потряс пустой рюмкой. – А чего, товарищ депутат, еще горючка есть? – Есть, – кивнул Яндкван. – В последнем желании не могу вам отказать. – Это еще не последнее! погрозил пальцем Леха. – Это только одно из первых и… это… немаловажных! По знаку Яндквана агенты, исполнявшие роль официантов, принесли еще две бутылки коньяка. – Вот это по-нашему! – обрадовался Леха, и они с Тю-тюниным начали наливать по новой. – Садись со мной, депутат! – с трудом фокусируя взгляд, потребовал Серега. – Будеш-ш-шь держать ответ перед народом. Садись и выпей. Яндкван послушно сел рядом. Он уже получил ответы на все самые важные вопросы и теперь надеялся услышать какие-то предсмертные откровения обреченных суперменов. Майору налили полный фужер коньяка и заставили выпить. – Пей-до-дна! Пей-до-дна! – кричали Леха с Сергеем, запрокидывая голову Яндквана и едва ли не впихивая ему в рот весь фужер целиком. – Уф-ф-ф!!! – выдохнул майор, не веря, что сумел это сделать. – Молодца, собака! – хлопнул его по спине Окуркин и тут же без видимых усилий выпил свою порцию. – Хорошо сидим, – разжевывая жестковатую салфетку, заметил Тютюнин. – Только почему-то не поем… – А почему мы не поем, а? Депутат, а? – Окуркин снова хлопнул Яндквана по спине, да так, что у того заныли настоящие – дунтосвинтские позвонки. «Видимо, это у них уже судороги», – решил Яндкван, с нетерпением ожидая, когда же все кончится. – Хазбула-ат удало-о-ой! Бедна сак-ля твоя-а-а! – запел Окуркин прямо в ухо Яндквану. Майор поморщился, и это не ускользнуло от пьяных глаз Тютюнина. – Депутат – петь! Петь, депутат! Ты с народом или без народа, а? Пьяный человеческий самец в упор уставился на Яндквана своими красными глазами, и впервые за свою карьеру кадровый разведчик почувствовал настоящий ужас. – Петь, депутат! Петь! – голосил Серега. – Петь и пить! – добавил Окуркин, наливая Яндквану очередную порцию. Вторая бутылка закончилась, Леха отбросил ее к стене и заревел, словно раненый бизон: – Официант, добавь горючки, так тебя разэдак! Не стоять! Никому не стоять – всем двигаться! Перепуганные агенты наперегонки бросились к угловому буфету, чтобы подать коньяк отравленному супермену. В результате Окуркин получил полдюжины бутылок. – Ага! И корабль плывет! – довольно заключил он и моментально откупорил одну из них. Окуркин стал доливать из нее в фужер Яндквана, но майор воспротивился, опасаясь, что упадет на пол раньше, чем погибнут от яда эти двое. – Пожалуйста, не нужно! Мне уже хватит! – Между первой и второй промежуток небольшой, – возразил ему Тютюнин. – Гусары пьют по полной, депутат. Или ты не настоящий депутат? Яндквану показалось, что он на волоске от разоблачения, и кто знает, как они поступят, если поймут, что он резидент Имперской разведки. – Ладно, я согласен, – выдавил из себя майор, чувствуя, что теряет концентрацию. «Заметут они меня, как пить дать заметут».
В разгар веселья, когда официанты-агенты жались по углам, а терявший гипнотический экран майор Яндкван все чаще проявлялся в своем дунтосвинтском обличье, в приватную столовую вбежал министр Шустрый: – Господин майор! Ой, простите… товарищ депутат, там такое… – Шустрый указал в стороны зала. – Ш-ш-што такое? – с трудом разжав челюсти, спросил Яндкван. – Там такой бал-концерт, что просто атас. Народ нужники штурмует! – Ф-ф-ф каком смысле? – не понял майор. – Вставай, депутат! Пойдем наводить порядок! – воскликнул Окуркин. – Хватай его, Серега, нужно помочь человеку… Или не человеку? На пьяном лице Окуркина отразилось недоумение. Депутат то был так себе, а то совсем зелено-бурый, с гребнем и когтями на депутатских лапах.
|
|||||||
|