ВМЕСТЕ НАВСЕГДА 3 страница

Ещё школьником, слушая проповеди каноников и читая Святое Писание, Тобиас недоумевал. Согласно трактовке первосвященников, омеги изначально создавались как спутники для альф, а когда Деймос начал вносить раздоры в первую семью, нашёптывая недалёкому и доверчивому Иво в уши ложь и греховные идеи, был явлен первый бета, который и принёс мир и покой. С уходом старых знаний природа омег объяснялась остатками чёрного колдовства, передавшихся от Иво его потомкам, отчего омеги и получились такими несуразными и безумными. Омега должен знать своё место, быть покорным, ибо сам собой он владеть неспособен, учили первосвященники. В каждом омеге сидит демон, который попытается соблазнить воина и мудреца, и этого демона надо укрощать болью и перенасыщением. Только так можно очистить грязное создание и уберечься от пламени преисподней, которой правит коварный Деймос... Тобиас, читая это всё, не понимал, почему омег принижают, ведь никаких следов омежьего безумия и демонической одержимости в собственном папе он не видел. Елеазар был добрым, заботливым, старший отец любил его, и в их семье царили мир и согласие и без жреческих наставлений. Тобиас видел и других омег, похожих на папу, разговаривал с ними, и это тоже его запутывало. Да, омеги были более чувствительными, чем альфы и беты, не стыдились своих слёз, если им хотелось поплакать, порой поступали и рассуждали странно, что раздражало их мужей, но ничего необычного Тобиас в этом не видел. Ведь все разные, и даже среди альф и бет можно найти самых разных людей.

Учась в школе, Тобиас краем уха услышал старую легенду, которую рассказал школьный сторож-омега, и эта легенда отличалась от того, что говорилось в священных книгах. Когда мальчик набрался смелости и спросил у воспитателя-клерика, то тот возмутился и посоветовал юному бете не внимать речам гнусных еретиков. И дал Тобиасу почитать книгу о временах инквизиции. Кстати, вскоре после этого сторож исчез. Тобиас послушно прочёл выданную книгу от корки до корки, но так и не понял, в чём конкретно провинились жрецы омежьих культов и почему их учение было объявлено ересью. Ни в школьной библиотеке, ни в городской публичной он не нашёл даже краткого изложения старого учения, и эта тайна стала его навящевой идеей. Это и стало одной из причин, по которой Тобиас решил стать историком. Он мечтал разгадать эту тайну и узнать всё о старых богах и их учении. Почему до Великого Холода омегам позволяли жить вольно и выбирать себе мужей самим? Почему даже во времена смуты старые жрецы продолжали призывать к сохранению старых порядков, когда люди умирали тысячами, а войны, голод и болезни грозили их народу полным уничтожением? Чем они руководствовались?

Частично Тобиас начал понимать смысл проповедей, когда вступил в возраст созревания и впервые испытал влечение к омеге, а потом случайно стал свидетелем течки Елеазара, но нашёл в себе силы отвернуться и уйти. Отец потом очень сурово его отчитал, всё объяснил, дал несколько советов, и его слова во многом резко расходились со словами клерика. Тобиас к тому времени уже понял, что о подобном лучше помалкивать, чтобы не было потом неприятностей. Пытливый ум юного беты искал ответы, которые не мог дать никто. Закончив школу и поступив в университет на кафедру истории, Тобиас рьяно взялся за учёбу, чтобы продолжить поиски. К тому времени он уже был вполне взрослым, зрелым и начал довольно активно общаться с омегами. Видя с детства перед глазами пример родителей, он не хотел причинять им боль, да и сами омеги смотрели на него иначе, чем на других. Тобиас не раз замечал, как они морщились и норовили отвернуться, общаясь с другими, однако его воспринимали совсем иначе, отвечали взаимностью и редко отказывали в близости. Они, казалось, с удовольствием нюхали его. Тобиас раз за разом обнюхивал себя, принюхивался к другим альфам и бетам, пытаясь понять разницу, иногда спрашивал... Почему омеги утверждают, что он пахнет не в пример лучше других, и что так же хорошо пахнущих встретить трудно? Ничего подобного он не чуял. Только обычные запахи естественных выделений кожи. Зато все омеги поголовно пахли очень привлекательно и разнообразно, и Тобиас понял, что именно эта восприимчивость и родила легенду о демоне омеги. Когда созревающий бета, а уж тем более альфа чуяли течного омегу, то испытывали сильнейшее желание овладеть им. Альфы брали то, что хотят, не задумываясь о последствиях, Тобиас не раз видел, во что превращается альфа в этот момент. Как тут не поверить в демона? Но разве они потом не видят, как тяжко и больно омегам, когда всё заканчивается? Разве они виноваты в том, что боги создали их такими? Разве они заслуживают такого отношения?

После государственного переворота и свержения монархии, остановивших Революцию Омег, наука занялась проблемой природы их расы, решив не полагаться только на слова священников. Ведь с чего-то омеги пошли против своей жизни, против своей природы... Почему они порой предпочитали умереть сами и убивали собственных детей, если сама их природа противится убийству? От рациональности поступков отдельных омег рушились все представления об их недалёкости. Тобиас активно интересовался ходом этих исследований и однажды познакомился со студентом медицинского факультета Донованом Лайсергом и его братом Франом с химического. Близнецы тоже очень интересовались этим вопросом, проводили какие-то свои исследования, и омеги от них не шарахались. Потом к их компании примкнули Альвар Кароль и Дуглас Хилл, альфы, которые перевернули все представления Тобиаса о зловонности всех альф, ибо эти двое тоже пользовались благосклонностью омег. Они, как и Тобиас и близнецы, мало слушали попов, жили по совести и предпочитали руководствоваться здравым смыслом. А потом в их компании появился начинающий журналист-бета Кайл Базиль. Они часто собирались вместе, обсуждали все эти странности, пытаясь разобраться... А потом появился Рейган Хелль, вольный омега, прямота и искренность которого подкупала, как и его смелость. Он быстро вписался в их компанию, стал им всем верным и надёжным другом. Рейган тоже был самым настоящим плевком в лицо официальным догмам, поскольку был умён, несмотря на то, что почти не учился в школе и едва читал, отчего Тобиас начал ему давать уроки грамоты, рассудителен и свободолюбив. Он даже начал активно подбивать клинья к Тобиасу, но бета-историк не рисковал близко с ним сходиться даже на одну ночь, чтобы не портить дружбу, как это бывало пару раз. Рейган обижался, не раз уходил, хлопая дверью, но дружбу не разрывал, продолжая гулять с их компанией. Тобиас продолжал свои поиски и даже кое-что нашёл, но на это ушло немало времени сидения в пыльных архивах, потребовалось вникать в самые разные мелочи, продираться сквозь многовековые наслоения... Нахождение невероятной статуи лишь подстегнуло его стремление, ибо это изваяние не было похоже ни на что ранее виденное. Это не было традиционное изображение омеги. Это было нечто другое.

Тобиас осторожно перевернулся набок, глядя на своего спящего омегу. Салли казался таким трогательным... и безмерно желанным. Встретив его возле дома дяди, Тобиас был потрясён до глубины души не только его старомодным нарядом, который юный омега носил с подлинным достоинством. Беседуя с Салли и его младшим родителем, Тобиас понял, что и им тоже нравится, как он пахнет. Во время танца Салли откровенно льнул к нему, не сводил восхищённых глаз... и это притом, что всё остальное альфа-бета-окружение вызывало в нём чувство отвращения. В том числе и собственный отец. Почему этот очаровательный юноша выглядит глубоко несчастным, а рядом с ним словно ожил? И к нему тянуло куда сильнее, чем ко всем остальным омегам. Несомненный ум, природная красота и изящество... и дивный аромат старого пергамента, чернил и библиотечной тишины. Тобиас не знал, почему именно об этом он думал, танцуя с Салли, но более привлекательного омеги он доселе не встречал. И если это и есть чёрная магия демона, то ей хотелось поддаться. Хотелось привязать Салли к себе, высушить его слёзы, изгнать из светлых глаз горечь и боль, которую он увидел, поймав его взгляд после того, как ему что-то сказал папа... но он не решился подойти снова, а покинул бальный зал, чтобы посидеть в тишине и подумать. Спустя какое-то время он увидел Салли, в полном смятении бегущего по коридору, рискнул заговорить с ним и был снова удивлён тем, как омежка льнёт к нему, жадно вбирая его запах... Салли сказал, что чует садовую сирень, которая цветёт. Рейган твердит, что Тобиас пахнет его любимым яблочным пирогом. Это так странно. Почему он так привлекательно для них пахнет? И что за сила влечёт его к Салли?

Явление Орри и его гневная речь заставили Тобиаса очнуться. Бета видел, что немолодой красивый омега искренне переживает за сына. Что он желает ему только добра. Но почему тогда Орри так против их общения? Что заставляет его подчиняться мужу, не позволяя сыну обрести хотя бы шанс на лучшую жизнь?.. И Тобиас покинул Руднев раньше, чем планировал.

Вернувшись в столицу, молодой историк всё никак не мог выкинуть случайную встречу из головы. Он снова и снова думал о Салли, об их кратких беседах. Последний настоящий потомок древнего известного рода! Наверняка Орри рассказывал ему что-то из семейных преданий, а ведь после Спенсеров осталось немало загадок. Этот род был славен не только своими делами и великими потомками, но и странными причудами, из-за которых ко времени свержения монархии они обеднели, не стремясь родниться с богатыми фамилиями. Они словно избегали смешения с ними, но зато принимали к себе таких, кого в приличном обществе, бывало, и на порог-то не пускали. В этой семье часто рождались дети вне брака, они не считали зазорным связываться с людьми из самых низших и презираемых слоёв общества. Почему Спенсеры так поступали? Спросить об этом у Салли Тобиас не успел. А ведь если бы он мог проводить с этим удивительным омегой больше времени, то спросил бы. О многом спросил бы... а потом, набравшись смелости, сделал бы предложение семьи и брака. Останавливало только высокое социальное положение Салли и невозможность для полунищего аспиранта обеспечить ему привычный комфорт и благосостояние. Да отец найдёт ему жениха из своего круга, и надеяться на что-то попросту глупо!

Разумеется, друзья это всё заметили, и Рейган в лоб спросил, не влюбился ли их дорогой друг. И Тобиас признался, что так оно и есть. Даже на большом расстоянии его тянуло к Салли так сильно, что он потерял интерес к другим омегам. Он то и дело видел своего омегу во сне, причём в таком положении, что просыпался с отчаянно бьющимся сердцем и следами извергнутого семени на белье. Это явно было неспроста. Собираясь в поездку по городам, Тобиас решил по пути завернуть в Руднев и попытаться хотя бы мельком увидеть Салли. И он увидел своего возлюбленного. И был поражён тем, как за прошедшие недели изменился омега. Он похудел, побледнел, в глазах поселилась пустота. Стало понятно, что приближающаяся свадьба медленно убивала его. И когда они снова столкнулись, бета ощутил вспыхнувшую в душе надежду, когда Салли бросился к нему. Сам. Он не забыл ничего и по-прежнему тянулся. Разговор в чайной помог решиться, и Тобиас откликнулся на мольбу. Он вознамерился увезти Салли с собой, спасти его от неминуемой гибели. Он не надеялся особенно на взаимность, но искренняя приязнь со стороны Салли уже была наградой. Быть может, со временем Салли сможет полюбить его по-настоящему, а сейчас омежка видит в нём просто спасителя от нежелательного брака.

Ожидая прихода Салли в назначенном месте встречи, Тобиас отчаянно боролся с желанием добраться до загородного дома Кристо и банально выкрасть Салли оттуда. Омега опаздывал, и бета успел вообразить себе много чего, вплоть до самого жуткого. Увидев наконец своего избранника, бегущего навстречу, Тобиас выдохнул с облегчением. Не зря выехал пораньше у всех на глазах, а потом уговорил возницу высадить его на изрядном расстоянии от города, чтобы даже дядя поверил, что он уехал один... Даже если Арчибальд и заподозрит, что Салли сбежал с чужаком, то пройдёт немало времени прежде, чем он разыщет этого кучера и узнает, что далеко Тобиас не уехал. Потом, разумеется, он рванёт в столицу и поймёт, что Тобиас уехал надолго, и искать по городам почти бесполезно. Проще будет дождаться, когда Тобиас вернётся из командировки, и заявиться к нему домой. Времени к тому моменту пройдёт немало, до совершеннолетия Салли остались считанные недели, они успеют обвенчаться, а потом по приезде нужно как можно скорее зарегистрировать их брак в мэрии, чтобы потом процедура развода со всеми современными нюансами стала гарантом их дальнейшей совместной жизни. Тобиас понимал, что Салли не сразу согласится лечь с ним в постель, пусть и пообещал отдать себя целиком, а то, в каком он был состоянии, явившись к месту встречи, лишь подтверждало, что омега задержался не просто так. То, как Салли жался к нему в карете диллижанса и косился на попутчиков, то и дело вздрагивая и утыкаясь в плечо жениха, это доказывало. Но Салли молчал, а сам Тобиас спрашивать не спешил. Придёт время, и Салли всё расскажет сам. А пока подождём. Принуждать любимого к сексу совершенно не хотелось. Хорошо, что беты так не подвержены инстинктам, как альфы...

Потом появился Мэрри, и Тобиас увидел в глазах своего омеги... ревность. Это тоже стало сюрпризом. И Тобиас решился признаться в своей любви. Признание взбудоражило Салли, и в его глазах Тобиас прочёл такое потрясение, что только идиот не догадается, о чём омежка думает. Он явно не ожидал такого и был рад услышать, что небезразличен своему избраннику. Разговор принёс ему облегчение, и Тобиас укрепился в решении сдерживаться до победного конца.

А потом случилось то, что шло вразрез с планами Тобиаса. Он видел, что действительно нравится Салли, что омега искреннен. Они быстро перешли на " ты", общались легко и вполне непринуждённо, и Тобиас старался порадовать своего омегу всем, чем мог, стремясь доказать чистоту и искренность своих намерений. А потом... Салли попросил его о поцелуе. И ему... понравилось! Он даже пытался отвечать, просил ещё... И Тобиас чуял, что юношу это возбуждает - омежка начал пахнуть заметно гуще. Тобиас уже не раз сталкивался с подобным. Неужели Салли начинает... хотеть его?

Салли удивлял его снова и снова. Он не жаловался на скудное меню, на неудобство в дороге, слушал его очень внимательно и с искренним интересом. Он старался быть достойным попутчиком... и быстро растущее в нём желание стало новым открытием. Салли сам не понимал, что с ним происходит, стыдился так быстро вспыхнувшего желания и всё же тянулся к своему будущему мужу. Он ластился, доверчиво льнул, просил ласки, с удовольствием целовался с ним... а, засыпая, опускал голову к нему на плечо, а потом перебирался на грудь, почти ложась на неё. И бета обмирал от одной только мысли, что, возможно, он получит то, что так страстно хочет, раньше, чем ожидал. И Салли дал ему часть этого очень скоро. Сперва было явление прекрасной статуи во плоти. Тобиас глазам своим не поверил, поняв, насколько его Салли похож на того мраморного омегу с яблоком. Заметно исхудавший, робкий и неуверенный... безмерно прекрасный и соблазнительный. Он разделся перед ним без стеснения и страха. Выразил новую степень доверия. И сам смотрел на него без насмешки и презрения. Тобиас искренне считал себя некрасивым, знакомые омеги тоже об этом говорили, но подчёркивали его достоинства в виде доброго понимающего сердца и прекрасного запаха... а то, как Салли смотрит на него, было удивительным. Он словно не замечал недостатков его внешности. А когда Тобиас заметил, что омега буквально изводится от нахлынувшего желания, то решился чуть-чуть отступить от своего обещания. Рейган как-то под пиво рассказал про способ доставить омеге удовольствие, и Тобиас решил попробовать. Салли было тяжело, он страдал от своего рано пробудившегося влечения, но мучить его дальше было бы несправедливо. Почему Салли так скоро начал хотеть его?

То, что между ними случилось, стало апогеем. Тобиас из последних сил сдерживался, стараясь доставить своему избраннику как можно больше наслаждения, быть бережнее, осторожнее. Показать свою любовь. Салли ещё не готов полностью вкусить плотского, надо подождать... Тобиас ещё раньше заметил выцветающие синяки на его руках и заподозрил, что перед побегом с Салли случилось что-то по-настоящему жуткое. Неужели Барнс всё же?.. Или Арчибальд? Но тогда почему Салли его не боится? Почему верит и ищет у него поддержки и защиты? Ведь они ещё так плохо друг друга знают... Взаимное влечение - ещё не гарант хороших отношений. О подобном Тобиас тоже слышал. Но Салли разбил его рассуждения снова. Он так темпераментно поддавался его ласкам и поцелуям, пытался отвечать, снова и снова стонал, выгибался навстречу, а потом позволил дотронуться до самого сокровенного и даже САМ пытался насадиться на его палец! Выделившейся смазки было так много, что Тобиас едва не подумал, что у его омеги течка. Ведь не может же такого быть, чтобы омега вне течки был таким страстным! Особенно чистый и девственный. Тем не менее, было очевидно, что Салли до сих пор был нетронутым. И он хотел его - от омежьего запаха кружило голову. Пахло так, что Тобиас, не забывая ласкать, улучил момент, расстегнул свои штаны и извергся на постель, опасаясь всё-таки сорваться - хватило пары движений. Случившаяся сцепка стала полнейшей неожиданостью - палец беты был так плотно сжат, что даже обильная смазка не дала его осторожно вытянуть. Сцепка означает полное сексуальное удовлетворение, что омега получил настоящее удовольствие. Значит, желание Салли самое настоящее. А когда он отпустил его и очнулся, то произёс слова, ставшие настоящей наградой.

Признался в любви. И он был искреннен. Об этом говорили его горящие глаза. От нахлынувшего счастья перехватило дыхание, Тобиас не знал, что сказать, но тут Салли заплакал, прильнув к нему, и бета сосредоточился на нём.

Салли был необычен. Совершенен. Тобиас понимал, что сберечь омежку будет непросто. То, как на Салли смотрели все, как к нему то и дело принюхиваются, заставляло напрягаться и каждую минуту ждать опасности. И тем не менее Тобиас не жалел, что увёз Салли с собой. Он нашёл своего омегу, с которым хотелось прожить свою жизнь. За которого хотелось бороться. Которого хотелось защитить от других даже ценой собственной жизни. Салли стал его величайшим сокровищем, и Тобиас в очередной раз поклялся себе сберечь его любой ценой. Салли доверил ему самого себя, подарил себя - своё тело и душу. И он оправдает его доверие. А потом, когда они встанут на ноги, у них родится первенец. Желанный и долгожданный. И его Тобиас будет беречь точно так же, как и его папу. Особенно, если родится омежка, как в его сне. Салли никогда не пожалеет, что согласился стать его мужем.

И надо будет переговорить с Доном по поводу такого быстрого возникновения настолько сильного желания со стороны Салли. Может, его гипотезы что-то прояснят? Ведь не может это быть просто так!

Салли что-то пробормотал во сне, его лицо исказил страх, и Тобиас тихо зашептал ему на ухо, целуя и поглаживая. Салли, не просыпаясь, придвинулся к нему ещё плотнее, перекидывая руку поперёк, и что-то прошептал. Тобиас прислушался и разобрал слово " любимый". Вспыхнувшая было тревога притихла. Салли действительно любит его! Что бы не ждало их теперь впереди, они встретят все гримассы судьбы вместе. Они будут равны и перед ликом богов и перед людьми. И никому он теперь своего омегу не отдаст.

Утром Салли то и дело краснел, косясь на своего жениха. Он вспоминал случившееся - то со стыдом, то с удовольствием. Тобиас ободряюще улыбался, и от этой улыбки теплело на сердце. Во время завтрака Салли не выдержал и устроился на его коленях, а после завтрака, когда они собирались, улучил момент и снова начал приставать, выпрашивая ласку. Тобиас несколько раз напомнил про отъезд, пока омега унялся, да и то пришлось пообещать, что, как только они остановятся в следующей гостинице, он получит всё, что захочет. Салли понимал, что ведёт себя странно, но ничего с собой поделать не мог. Он просто хотел и делал. Неудивительно, что омег считают ненормальными...

Снова карета, снова на омегу косились попутчики, и Салли инстинктивно жался к жениху. Аромат цветущей сирени успокаивал. Салли с нетерпением ждал своего дня рождения, чтобы воплотить в жизнь задуманное. Сделать последний шаг. Привязать себя к Тобиасу. Он хотел этого и не намерен был отступать.

Следующим городом был Арзам, и здесь пришлось изрядно поработать. Тобиас нашёл нескольких надёжных поставщиков - Салли только успевал записывать. За обедом и ужином они обсуждали каждые переговоры, делились наблюдениями, и это помогало укрощать желание до отхода ко сну, после чего Салли отводил душу. Он каждый раз мылся и тщательно причёсывался, после чего расхаживал по комнате в одном полотенце. Ему нравилось, как при этом на него смотрел Тобиас. И откуда только он узнал, как надо двигаться, чтобы в глазах беты загорался огонёк вожделения? Как надо встать, как теребить волосы, как говорить... Хочешь не хочешь, а поверишь в демона! Он украдкой прислонялся к спине жениха, когда Тобиас пытался в одиночку разобраться с бумагами, поглаживал его плечи, отвлекая от дела, напрашивался на новый поцелуй. Омега видел, как несладко приходится Тобиасу, как бета его хочет, но сдерживается, а потом дарит ему неописуемое удовольствие. Салли пару раз попытался его раздеть, чтобы точно так же приласкать, чтобы было честно, но Тобиас решительно отказывался, чтобы не сорваться раньше времени. И всё же Салли заметил, как он сбрасывает напряжение, и это заставило его задуматься об одном нюансе первой брачной ночи, о котором омега совсем не подумал. Палец пальцем, но ведь во время крайнего возбуждения члены альф и бет увеличиваются в размерах. Сможет ли девственный зад омеги вобрать ЭТО в себя, не испытав боли? Смазка смазкой, но ведь... Салли ещё не забыл, как больно было папе во время исполнения супружеского долга, как больно ему потом было ходить по дому... Неужели и ему будет больно? Говорить об этом с Тобиасом он не решался, оттягивая до последнего, но любви и ласки требовал с жадностью голодного.

Наконец случилось то, что должно было случиться - после третьего ужина в Арзаме Тобиас не выдержал и решительно оторвал Салли от себя.

- Так, Салли, хватит. Успокойся и попытайся всё же взять себя в руки. Я всё понимаю, но это уже чересчур. Оденься и ложись в постель. Я сейчас закончу, и ты получишь всё, что хочешь.

- Тебе не нравится? - От обиды на глаза омеги начали наворачиваться слёзы.

- Нравится, но так продолжаться уже не может. Надо как-то сдерживаться. Я же сдерживаюсь.

- Но ты бета!..

- Да, я бета, и потому говорю тебе - надо попытаться сдерживаться. Мы с тобой в бегах, твой отец наверняка нас ищет, и не стоит привлекать к себе лишнего внимания.

- Но мы же одни!..

Тобиас молча поманил его к окну, немного сдвинул занавеску в сторону и показал на тёмный силуэт курящего человека под ближайшим фонарём.

- Узнаёшь?

Салли недоумённо пригляделся и узнал бету, который за сегодня раз пять или шесть попадался им на пути. Пахло от него чем-то затхлым, почему Салли его и запомнил уже со второго раза. Узнав человека, омега похолодел.

- Работорговец?

- Не исключено. Я его тоже запомнил. Когда их люди находят подходящую жертву, они, если не удаётся схватить её сразу, начинают следить, выискивая удобный момент. Заодно присматриваются, чтобы понять, за сколько можно омегу продать. Если кто-то из их сообщников сейчас находится в гостинице и пытается подглядеть или подслушать, то легко представить, что они о тебе подумают. - Салли виновато поник. Тобиас вернул край занавески на место. - Салли, ты ведёшь себя так, что тебя запросто можно принять за профессиональную шлюху. Чем бы это не было обусловлено, но не стоит внушать эти мысли нашим преследователям. Понимаешь? - Салли, глотая слёзы, кивнул, и Тобиас обнял его. - Ты не подумай, я это не тебе в укор говорю. Просто я не хочу тебя потерять.

- Прости... - Салли прижался к нему, вцепившись в жилет жениха. - Я совсем забыл... Я... я не знаю, что со мной творится... но я так хочу тебя... Прости, я постараюсь сдержаться...

- На ночь ты получишь то, что хочешь, обещаю, но до тех пор, пока в нашей комнате горит свет, надо сдерживаться. Я и сам бы хотел потискаться с тобой и поцеловаться вволю... Ведь когда мы приедем в столицу и будем жить в нашей квартирке, у нас будет не так много свободного времени. Я должен буду вернуться к работе в университете и на полдня, а то и дольше, уходить из дома. Я уже нервничаю из-за этого - ведь придётся оставлять тебя одного. Понятно, что Оскар и Урри за тобой присмотрят, но ведь столица - это огромный город, разных людей полно, и пропасть там с концами ничего не стоит. И люди пропадают.

- Но ведь ты поможешь? Ты научишь меня?

- Конечно, и научу и объясню, но для того, чтобы ты использовал всё это, до дома ещё надо доехать. Теперь понимаешь? - Салли молча кивнул. - Вот и умница. Будем надеяться, что после нашей свадьбы, когда мы будем регулярно исполнять супружеский долг, ты немного притихнешь, когда получишь то, что хочешь, полностью.

- Мне так стыдно... - прошептал Салли. - Никогда не думал, что со мной может случится что-то такое... Правда, папа мне рассказывал, как влюбился в альфу, и его тоже тянуло к нему так, что это было похоже на одержимость.

- Твой папа? - удивился Тобиас. - Когда это было?

- Ещё до замужества. Папе пятнадцать лет было, и Кристо уже активно сватались. Папа и этот альфа Сет даже пытались сбежать, но не получилось...

- Ну-ка, рассказывай!

Салли рассказал всё, что запомнил из папиного рассказа, и Тобиас ловил каждое его слово, после чего задумался.

- Это что же получается? Как только омеги начинают созревать, они начинают воспринимать наш запах, как мы - их. По какой-то причине одни пахнут для вас привлекательно, а другие - отталкивающе, а вы все для нас - привлекательно. Значит, Дон прав, утверждая, что это - часть природного механизма для продолжения рода, ведь детей рожают омеги. По этой же причине мы не воспринимаем альф и друг друга так же... Но тогда почему вы хотите одних и не хотите других? От чего это зависит?

Салли тоже задумался. Среди того, что ему тайком рассказывал папа, была притча о чистом ручье, попавшем в ловушку и превратившемся в гнилое болото. Причём вода в этом ручье была красная... как кровь. Неужели это была сказка со скрытым смыслом? Может, стоит рассказать Тобиасу об этом? Он же историк, ищет разгадки прошлого. Ему наверняка будет интересно...

- Кстати, - вдруг сказал Тобиас, - я тут подсчитал... Через три дня тебе исполнится восемнадцать. Пора покупать кольца, так что завтра и пойдём. Тут есть одна лавочка...

- Только дорогого не надо, - торопливо замотал головой омега. - Нам ещё долго ездить.

- Там посмотрим. Скоро мы будем проезжать мимо Саларского монастыря... Как ты смотришь на то, чтобы обвенчаться там? Это один из самых уважаемых и почитаемых монастырей, его каноники имеют право проводить свадебные обряды, и бумага, подписанная тамошним настоятелем, прибавит весомости нашему союзу.

Салли встрепенулся. Уже три дня осталось!!! Саларская пустынь? Это же замечательно!

- Я согласен!

- Вот и договорились.

Салли всё таки повис на его шее и жадно приник к губам.

- Я люблю тебя, - шепнул он, оторвавшись на миг.

- И я люблю тебя. Но сколько мне ещё с тобой возиться, милый...

- Тогда терпи, - ухмыльнулся Салли и снова впился в него жадным поцелуем.

Про бумаги всё же пришлось забыть, и ближайшее время прошло в постели. Тобиас едва успел погасить все свечки кроме одной и запереть дверь на полный оборот... Салли на этот раз превзошёл самого себя. Он, набравшись нахальства, всё же ухитрился расстегнуть на нём штаны и обхватил наливающийся член своей ладошкой. Тобиас едва не взвыл, чувствуя, как его выдержка начинает трещать по швам.

- Салли... убери руку...

- Но я хочу!

- Успеешь. Осталось немного. Неужели так трудно потерпеть?

- Но я...

Бета сам отвёл руку жениха от себя и начал активно отвлекать его. Как только Салли с протяжным стоном кончил, стискивая его руками, прижимаясь всем телом и даже обхватывая ногами, историк окончательно понял, что попал. Создавалось такое впечатление, что Салли самой природой расчитан исключительно на альфу! И что с ним теперь делать? Ведь выпьет и высушит! Если, получив желаемое, не угомонится... И о чём только думал Светлейший, создавая первого омегу?.. Или всё дело в проклятии Деймоса?..

- Тобиас... - спросил Салли, когда сцепка закончилась, а сам он отдышался, - а как мы будем жить? Ведь весной у меня будет течка... а детей нам заводить ещё рано...

- Просто не будем спариваться. Знаю, тебе будет тяжело - некоторые наши знакомые говорили, что после того, как омеги начинают активно спать с альфами и бетами, течки переживаются гораздо мучительнее. Как будто это раззадоривает внутреннего демона омеги. Я даже слышал, что многие проститутки потом, становясь ненужными, уже не могут без секса до конца детородного возраста, а некоторым хочется даже после этого настолько, что они согласны давать себя даром, лишь бы это прекратилось хотя бы на время.

- Правда? И как же мне быть? - Салли испуганно сжался.

- Не стоит пугаться раньше времени, - утешил его Тобиас. - Как только мы приедем домой, я обязательно познакомлю тебя с Лайсергами - они уже не первый год проводят опросы среди омег. Может, уже нашли какое-то объяснение... Дон выдвинул ряд гипотез, которые высмеяли официальные медики, но Фран считает, что покопаться в этом направлении стоит и активно помогает брату - он учится на факультете прикладной химии.

Салли медленно перевернулся со спины набок.

- Милый... а ты когда-нибудь спал с течными?

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒