![]()
|
|||||||
Сара Дессен 17 страницаОднако хватило и его. Когда Джейсон наконец‑ то скрылся в кафе, я столкнулась лицом к лицу с Илаем. С невозмутимым видом он застыл напротив, по‑ прежнему держа в руках мяч. А ведь в ту первую долгую ночь мы встретились с ним именно на этом месте! «Бессонные ночи всегда долгие! » – сказал он тогда. – Привет! – через секунду произнесла я. – Как прошла игра? – Хорошо. – Илай подбросил и поймал мяч. – Мы выиграли. Между нами прошествовали две нарядно одетые пары, весело болтающие друг с другом. На мгновение возникло трусливое желание присоединиться к ним и убежать куда угодно, только бы спрятаться от холодных зеленых глаз. – Итак, что случилось? – спросил Илай, подходя ближе. – У меня скопилось много работы. Скоро зарплата, и потом надо было… – Нет. – Он снова подбросил мяч. – Что случилось с тобой? – Со мной? – Ты стала другой. Что происходит? – Ничего. Но зеленые глаза не верили и продолжали сверлить пытливым взглядом. – Что? Имеешь в виду его? – спросила я, кивая в сторону кафе, внутри которого исчез Джейсон. – Это просто школьный друг. Кстати, пригласил меня на выпускной бал, а в последнюю минуту бросил. Впрочем, я не сильно расстроилась, между нами никогда не было серьезных чувств. Он приехал сюда на какую‑ то конференцию, увидел через окно в кафе и… – Оден! – Илай произнес мое имя таким голосом, что я замолчала на полуслове. – Отвечай честно. В чем дело? – Ни в чем, – упрямо повторила я. – Что за допрос? – Прошлой ночью у тебя все было хорошо, а сегодня вечером почему‑ то прячешься от меня и даже боишься посмотреть в глаза. – Все хорошо, – уперлась я. – Господи, мне пришлось задержаться на работе. Почему ты не веришь? Что тут особенного? Илай долго молчал, хотя ничего не стоило разоблачить неумелую ложь, за которой я так упорно хотела спрятаться. – Знаешь, – наконец сказал он, – если это из‑ за твоего отца и Хайди… – Нет, – резко перебила я. В голосе зазвенели агрессивные нотки. – Объясняла же, накопилась куча работы. У меня сейчас хлопот полон рот, понятно? Я не могу провести все лето, играя в кикбол. Надо готовиться к занятиям, штудировать учебники, если хочу осенью хорошо учиться в Дефрисе. Так много времени потеряно зря, и теперь… – Потеряно зря? – переспросил он. – Да! – Я перевела взгляд на руки. – Весело, но зря. Мне многое надо наверстать и серьезнее относиться к жизни. Знакомые голоса, веселый смех, радостные выкрики – все ушло на задний план, словно стою я не посреди шумной набережной, а сижу в комнате со звукоизоляцией. – Что ж, отлично, – отозвался Илай. – Тогда желаю удачи. Она тебе понадобится, если действительно хочешь стать серьезной. В холодном, категоричном тоне отчетливо слышится сухая прощальная интонация. Разве не этого я добивалась? И тут же возникли сомнения, а не сморозила ли я непоправимую глупость. – Илай, – пролепетала я, – послушай, просто я… Но продолжения не последовало. Слова повисли в воздухе, только решай, кому их адресовать и как закончить мысль. Я струсила и предоставила выбор Илаю, пытаясь избежать самой трудной части разговора. Знакомый приемчик отца! Теперь понятно, почему он им так часто пользуется: проще выжидающе промолчать, чем произнести вслух то, чего не хочешь говорить. Впрочем, Илай на эту удочку не попался – он просто ушел. Сказать по правде, я от него иного и не ожидала, потому что ему действительно небезразлична моя судьба.
13. 05: Небольшой перерыв между лекциями. Может, пообедаем вместе? 15. 30: Как насчет ужина сегодня? Кафе «Последний шанс», около шести? 22. 30: Возвращаюсь в общежитие. Поговорим завтра.
Я положила телефон на письменный стол. Лиа просматривала счета и краем глаза глянула на экран. – Ого! – воскликнула она. – Кто‑ то у нас пользуется большой популярностью! – Это просто знакомый парень, еще со школы, – объяснила я. – Просто знакомый? – переспросила Лиа. – Разве такое бывает? Подруги сидели в кабинете и ждали, пока я закончу дела и можно будет закрыть магазин. – Поверь, в моем случае это именно так, – кивнула я на телефон, который снова запищал – пришло очередное сообщение. Раздраженно вздохнув, я взяла его и прочитала:
10. 45: Если у тебя есть время поболтать, позвони мне. Нужно кое о чем посоветоваться.
– А парень упрямый, – заметила Эстер. – По‑ моему, он просто заглаживает старую вину, когда подвел меня прямо перед выпускным балом, – предположила я. Как эта мысль не приходила раньше в голову?! Теперь понятно, почему Джейсон никак не угомонится. – Тебя «кинули» перед выпускным балом?! – расстроилась Мэгги. – Какой ужас! – Ну, все вышло не так уж плохо, – призналась я. – Он позвонил за день до бала и сказал, что его пригласили на экологическую конференцию в округ Колумбия. Мол, это единственная подвернувшаяся за всю жизнь возможность проявить себя. – Но выпускной бал тоже бывает один‑ единственный раз в жизни, – возразила Лиа. – Правильно, что отшиваешь его, – заслужил! – Отшиваю не потому… – начала я, а потом, вздохнув, продолжила: – Просто не хочется вспоминать тот период жизни. Вот и все! Телефон снова пикнул, но я даже глазом не моргнула. Надоел! Правда, позже дома я перечитала сообщения Джейсона. Исправит ли ответный звонок и встреча с Джейсоном ошибки прошлого? Получу ли я наконец то, чего была лишена долгие годы? Скорее всего, нет, потому что, в отличие от боулинга, битвы едой и нарушения комендантского часа, общение с Джейсоном наводит тоску. Может, и к лучшему, что он подвел меня перед выпускным балом и нет у нас никаких шансов, ни первого, ни второго…
Неделю назад за полчаса до полуночи я бы уже целый час упивалась ночными приключениями. А вот теперь возвращаюсь домой и усердно штудирую учебники в своей спальне. В тот вечер, когда Илай ушел, я вернулась домой около полуночи. Внутри стояла мертвая тишина: Изби крепко спала в детской, а Хайди отключилась, даже не успев выключить свет в своей комнате. Я поднялась в спальню с намерением найти пару вещиц и вдруг вспомнила, как Джейсон вещал о предварительной подготовке к занятиям. В следующую секунду из‑ под кровати был извлечен чемодан. Когда я открыла чемодан, первым делом в глаза бросилась рамка для фотографии, подаренная Холлисом. Скорее спрятать, убрать с глаз долой! Под рамкой покоился забытый учебник по экономике. Десять минут спустя я уже углубилась в первую главу, а в лежащем рядом желтом блокноте появились первые записи. Словно старые подруги, занятия науками терпеливо дожидались меня, возвращая знакомое чувство надежности и безопасности. В отличие от новых, порой увлекательных, а иногда и опасных приключений, которые выпадали нам с Илаем, учеба стала той вершиной, на которую я всегда взбираюсь без страха. Итак, вместо того, чтобы бесцельно колесить ночью по окрестностям Колби, я заперлась в спальне, открыла окно и под плеск океанских волн глотала главу за главой. Правда, в перерывах для кофе или в ванной комнате нет‑ нет да и бросала взгляд на часы, размышляя, где находится Илай. В полночь, скорее всего, он – в прачечной, в половине второго – в гипермаркете, а потом – кто знает? Без меня и глупого квеста он мог податься куда угодно. Однако то, чем закончилась ночь, поразило больше всего. В семь часов утра я пробудилась, словно от резкого толчка, и с удивлением подняла голову с блокнота, на который она бессильно упала неизвестно в котором часу. Шея нещадно ныла, на щеке отпечатались чернильные пятна, но это ничто по сравнению с тем, что я спала вторую ночь подряд. Копаться в причинах, побуждавших засыпать ночами, совсем не хотелось. Тем не менее внезапное изменение в привычном укладе, которое проявилось и в следующие три ночи, полностью выбило меня из графика. Первый раз, помнится, я проснулась ранним утром со светлым чувством, второй раз – пыталась читать экономику, а на третий день – решила заглянуть в «Клементину». – Не может быть! – воскликнула Мэгги, как только я вошла в магазин. – Просто невероятно! Закатив глаза, я сняла солнцезащитные очки и внутренне сжалась перед неминуемыми расспросами и последующими объяснениями причин своего раннего появления на работе… Ой, а кажется, Мэгги еще меня не заметила. Как и Лиа, и Адам, склонившиеся над лэптопом. Все трое сосредоточенно следили за чем‑ то на экране. – Да уж! – воскликнул изумленный Адам. – Ни у кого из нас даже подозрений не зародилось. Даже у Джейка, пока ему вчера знакомый не прислал сообщение. Мол, видел своими глазами! Тогда‑ то Джейк и разыскал видеоролик. – А когда это сняли? – спросила Лиа у Мэгги, которая склонилась над лэптопом и щелкнула клавишей. – Вчера. В Рандаллтоне проходили соревнования «Прыгающие байки». Внимание ребят снова было приковано к видеоролику. Незамеченная, я подошла ближе и, взяв счета за предыдущий день, краем глаза покосилась на экран: велосипед, разгоняясь на рампе, взлетал над краями сооружения. – Однако хорош! – заметила Мэгги. – Не то слово – великолепен! – сказал Адам. – Это его первые соревнования за прошедший год, а он уже занял второе место. – Только погляди на этот трюк! – пробормотала Мэгги. – Круто! Почти вертикально! – затряс он головой. – С ума сойти! После долгого перерыва Илай опять на байке и снова один из лучших! Я снова покосилась на экран. Крохотную фигурку на велосипеде узнать почти невозможно, но волосы, торчащие из‑ под шлема, подсказали, кто скрывается под ним. – Ну… – протянула Мэгги, – может, перерыв был не таким уж долгим. – В каком смысле? Пару минут она молчала, а потом предположила: – Если мы не видели его на байке, вовсе не значит, что он не тренировался. – Согласен, – не стал спорить Адам, – но чтобы так классно кататься, нужно не один час провести на велосипеде. Кто‑ нибудь обязательно заметил бы его. Если, конечно, он не… – …тренировался ночами, – закончила за него Лиа. Я подняла голову. Лиа и Мэгги молча уставились на меня. Адам, заметив их настороженные взгляды, забеспокоился: – Погодите‑ ка. Я что‑ то пропустил, да? – Оден, ты знала, что Илай опять участвует в соревнованиях? – спросила Лиа. – Нет, – покачала я головой. – Не врешь? – засомневалась Мэгги. – У вас двоих скопилась куча секретов. – Не вру, – заверила я, забрала счета и, пройдя в кабинет под их испытующими взглядами, плотно прикрыла за собой дверь. Они еще много раз пересматривали видеоролик в торговом зале, громко обсуждая, как хорошо Илай откатался на соревновании и как всех удивил. А ведь действительно удивил! Даже меня! Мне повезло – удалось одним глазком, словно в приотворенную дверь, заглянуть ему в душу. Однако как много непонятного скрывается в этом невозмутимом, всегда сдержанном парне! Я всячески избегала Илая, за версту обходя магазин велосипедов. Каких только глупостей не наделала и не наговорила в тот вечер – и теперь пребываю в растерянности и смущении. На работу прихожу и ухожу через черный ход «Клементины». Девчонкам наплела, что так ближе до дома. Верят они или нет, мне все равно. Через пару недель соберу вещи и отчалю домой, а оттуда прямиком в Дефрис. Вот и закроется короткая и странная страничка в моей жизни. И слава богу! Поздним вечером, когда я позволила себе краткую передышку в учебе, Хайди, перетащив кресло‑ качалку на веранду и запеленав Изби, укачивала спящую сестричку на руках и разговаривала по телефону. – Не знаю. Когда мы разговариваем, у него такой убитый голос, – пожаловалась она собеседнице. – Будто убежден, что брак разлетится на куски, несмотря на наши усилия. Да, но… На мгновение она замолчала, и до меня доносился лишь монотонный скрип кресла‑ качалки. – Иногда боюсь, что действительно уже поздно, – наконец призналась она. – Будто он прав и ничего нельзя исправить. Знаю‑ знаю, ты всегда говоришь, что никогда не поздно. Только что‑ то мне не верится. В заднем кармане вдруг неожиданно «пикнул» телефон. Вынув его, я взглянула на экран.
Как насчет кофе? Я угощаю.
Я перечитала сообщение несколько раз. Значит, никогда не поздно! Тут послышался очередной сигнал о сообщении.
Называй кафе. Я здесь пока ничего не знаю. Дж.
– Кто так поздно пишет тебе? – поинтересовалась Хайди, заходя внутрь. В одной руке – Изби, в другой – телефон. – Это мой несостоявшийся кавалер на выпускном балу, – пояснила я. – Длинная история. – Да? – переспросила она и вдруг запричитала: – Ох, да… Господи! Оден… Я вздрогнула и оглянулась, решив, что за спиной либо начался пожар, либо произошел обвал. – Что? Что случилось? – Выпускной! – Хайди встряхнула головой. – Как мы раньше не додумались! Великолепная тема для пляжной вечеринки! Ночь выпускного бала! Просто класс! Она схватилась за телефон, набирая чей‑ то номер, а когда трубку подняли, громко провозгласила: – Выпускной! – Пауза. – Тема для пляжной вечеринки! Классно, да? Смотри, гости наденут нарядную одежду, а мы выберем короля и королеву бала, заведем приятную музыку и… Хайди восторженно продолжала развивать тему вечеринки, а я поднялась наверх в комнату, где меня дожидались учебники и блокноты. Правда, желание читать пропало. Лучше подышу соленым морским воздухом. На столе лежал одинокий лэптоп. Я машинально включила его и нашла в поисковике нужный сайт. «Соревнования „Прыгающие байки“ в Рандаллтоне», – набрала я на клавиатуре. Нашлось около десяти видеороликов, среди которых я выбрала один‑ единственный с ярлыками‑ тегами «Стокк» и «Рампа». Тот же видеоролик смотрели в «Клементине» – я узнала задний фон и знакомый шлем. Трюки в велопарке не шли ни в какое сравнение с тем, что творил на рампе Илай. В его прыжках чувствовалась грация и обманчивая легкость, ведь таких результатов непросто добиться. С каждым разом он взлетал все выше и выше в воздух, а вместе с ним выпрыгивало из груди мое сердце. До чего же опасный вид спорта, но как завораживает красотой бесшабашных трюков! А может, любое дело, если приложить все усилия, дает потрясающие результаты? Иногда рискуют жизнью, чтобы добиться желанной цели. И чем рискованнее занятие, тем больше хочется убедиться, что оно того стоит.
Следующим утром, после недели невразумительных телефонных разговоров, я наконец‑ то решилась навестить отца в гостинице. Обросший щетиной, папа встретил меня в темном номере с зашторенными окнами. Открыв дверь, он тут же рухнул на незаправленную постель, заложил обе руки за голову и закрыл глаза. – Ну, расскажи, – попросил он, шумно вздыхая. – Как идет жизнь без меня? Помпезный тон вызывал два желания: закатить глаза и промолчать или ответить честно, но я выбрала третий вариант и задала встречный вопрос: – Разве ты не разговаривал с Хайди? – Разговаривал? – Папа усмехнулся. – Да, мы говорим, но смысла в таких разговорах нет. У нас разные взгляды на жизнь, и общий язык найти невозможно. Вот только не надо в деталях описывать ваши проблемы! Вполне достаточно знать об их существовании, признавая Самыми Глобальными и Неразрешимыми. Впрочем, раз уж пришла, придется копаться в подробностях очередного скандала. – Это… из‑ за ребенка? Он слегка приподнялся и удивленно посмотрел на меня: – Это она так сказала? – Хайди мне ничего не рассказывала, – успокоила я папу, раздвигая тяжелые шторы. – А спрашиваю потому, что хочется поскорее вас помирить. Только и всего. Папа с интересом наблюдал, как я собираю пустые стаканчики из‑ под кофе и пакеты с фастфудом, разбросанные по номеру. – Такая забота настораживает, – заявил он. – Особенно если учесть, что Хайди тебе не нравится. – Что? – Я бросила пару испачканных в кетчупе салфеток в переполненную корзину для мусора. – Напротив, очень нравится. – Значит, она тебе не кажется глупенькой Барби? – Нет. – Я старательно отогнала мысль, что еще недавно думала о Хайди именно как о пустоголовой кукле. – С чего ты взял? – Твоя мать считает ее глупышкой, – мрачным голосом пояснил папа. – А у вас на многое одна точка зрения. Я мыла руки в ванной комнате и, услышав его слова, взглянула на свое отражение в зеркале, но через секунду отвернулась, сгорая от стыда. Когда‑ то мамино мнение действительно очень много для меня значило. – Ну, не всегда и не во всем, – уклончиво ответила я, ища чистое полотенце. – А знаешь, что мне всегда нравилось в твоей матери? – задумчиво произнес папа. – Ее настроение легко прочесть по лицу. Не надо строить догадки, искать скрытые намеки и заниматься домыслами. Я с полвзгляда понимал, когда ей грустно. А Хайди… Вернувшись в комнату, я присела на соседнюю кровать. – А что Хайди? – Она очень скрытная, – вздохнул отец. – До поры до времени все держит в себе. Живешь себе счастливо, ни о чем не подозревая, а потом однажды выплескивается в лицо вся накопившаяся желчь. Хайди чувствует себя несчастной, потому что у нас ничего не складывается! Видимо, я не самый лучший из мужей, а более никчемного отца вообще трудно найти! Выдержав короткую паузу, я осторожно спросила: – Она так и сказала? – Конечно, нет! – отрезал отец. – Понимаешь, Оден, в любом скандале всегда кроется подтекст. Дело в том, что в понимании Хайди я подвел и ее, и Фисбу. Наверное, так и случилось с самого первого дня. – Попытайтесь начать все заново, с чистого листа, – предложила я. Он печально усмехнулся: – Все не так просто, дорогая. – Что тогда остается? Жить в гостинице, одному? – Ну, пока не знаю. – Он встал с кровати, подошел к окну и спрятал руки в карманы. – Не хочу больше усложнять жизнь, а без меня, возможно, все образуется само собой. Скорее всего, так и произойдет. Неожиданный спазм сжал желудок. – Сомневаюсь. Хайди тебя любит. – Я тоже ее люблю, – признался папа. – Но иногда одной любви недостаточно. Удивительно, но на протяжении краткого разговора с отцом больше всего меня расстроило банальное объяснение разрыва с Хайди. Все‑ таки папа – великий писатель, вот и закрутил бы более занимательную интригу. – Мне пора на работу, – сказала я, беря с кровати сумку. – Вот… зашла проведать. Папа быстро подошел и сжал меня в крепких объятиях, уколов отросшей щетиной, которая совсем ему не к лицу – даже лоб поцарапал, – и пробормотал: – Все образуется, не волнуйся. Выйдя из номера, я нажала кнопку лифта, которая почему‑ то не загорелась. Нажала второй раз – опять ничего. Подойдя ближе, размахнулась кулаком и с силой стукнула по кнопке. Лампочка внутри нее тут же загорелась, вызывая лифт. Боже, как же я зла! Нет, не просто зла, меня довели до бешенства! Когда двери лифта закрылись, я осталась один на один с собственным отражением, на сей раз – в полный рост, с перекошенной от ярости физиономией. Будто папины слова и глупое поведение сорвали надежно запечатанный клапан, выпустив, как из бурлящего гейзера, фонтан противоречивых чувств. Я прошла через вестибюль и вышла на набережную, а перед глазами стояло папино растерянное, виноватое лицо. Так и хочется крикнуть во весь голос: «Нельзя все бросить на полпути и бежать от проблем, даже если признаешь себя источником всех бед и напастей! Раз причина кроется в самом человеке, значит, есть шанс, что он найдет достойный выход! Нужно только, не откладывая в долгий ящик, сделать первый шаг! » Окрыленная внезапно осенившей мыслью, я на всех порах понеслась в «Клементину», обгоняя прохожих, и вскоре молнией влетела в магазин, напугав своим неожиданным появлением Мэгги. – Оден?! – вздрогнула она. – Что случ… – Будь добра, окажи услугу, – попросила я, задыхаясь от бега. Мэгги растерянно заморгала: – Хорошо! Какую? Я кратко изложила просьбу, ожидая встретить недоуменный взгляд или даже выслушать насмешки, но ничего подобного не произошло. Мэгги лишь на секунду задумалась, а потом кивнула: – Да без проблем!
Да уж! Полный конфуз, если не хуже. – А вот так делать не надо, – посоветовала Мэгги, когда я, кряхтя, поднялась с земли. – Ясно. – На коленке появилась новая ссадина, почти симметрично синяку на другой ноге. – Знаешь… ощущения такие странные. – А то! – Мэгги вздохнула. – Как думаешь, почему этому лучше учиться в детстве? – Не стыдно падать? – Нет, просто не так высоко. Она подняла валяющийся на земле велосипед, и я в очередной раз забралась на сиденье, упираясь ногами в землю. – Так, следующая попытка! – объявила Мэгги. Ранним утром следующего дня на площадке неподалеку от велопарка окончательно развеялись последние сомнения: на велосипеде кататься я не умею. Иначе в первую же минуту вспомнились бы прежние навыки, вернулась уверенность, благодаря которой удерживаешь велосипед в нужном положении, не забывая при этом нажимать на педали. При каждой попытке хоть чуть‑ чуть продвинуться вперед охватывала паника, руки и ноги начинали дрожать и я падала. Только один раз удалось проехать несколько метров, и то благодаря Мэгги. Она, как настоящий друг, поддерживала велосипед сзади. Но стоило ей отойти в сторону, и велосипед подо мной завихлял из стороны в сторону, упрямо занося в кусты, и я снова рухнула на землю. Желание отказаться от глупой затеи возникло еще час назад, после первой ссадины. Ой, как стыдно в который раз подниматься с земли и отряхивать колени от песка с гравием! Еще хуже видеть ободряющую улыбку Мэгги, сопровождаемую поднятым вверх большим пальцем. На первый взгляд ездить на велосипеде так просто, вон маленькие дети катаются каждый день, и ничего, а я все падаю, падаю и падаю… – Я вот тут подумала, – засомневалась Мэгги, после того как я ощутимо приложилась всем телом о мусорный бак, в очередной раз пикируя с велосипеда. – Может, я неправильно объясняю? – Нет, дело не в тебе, – успокоила я, поднимая велосипед. – Видно, я плохая ученица. Ничего не получается. – Ты тоже не виновата, поверь. – Она обнадеживающе улыбнулась, и я еще больше загрустила. – Послушай, чтобы кататься на велосипеде, нужна вера в свои силы. Ну представь, как можно удержаться на двух резиновых колесах. Это противоречит логике. – Спасибо. – Прилипший к локтю камешек упал, сбитый прицельным щелчком. – Чем еще можешь утешить? – Утешать не собираюсь. Давай, поехали! – Мэгги держала велосипед, пока я взбиралась на сиденье, держась за руль. – По‑ моему, стоит вызвать подкрепление. Я жалобно взмолилась: – Ой, нет. Не надо! – Оден, не волнуйся, все будет хорошо! Она вынула телефон из заднего кармана джинсов. – Не надо, ну пожалуйста! – взмолилась я. – Лиа высмеет меня на весь город, а Эстер пожалеет… что еще хуже. – Хорошо, – быстро согласилась она, нажимая кнопки. – Я приглашу человека, который не станет насмехаться и отпускать дурацкие шуточки, даю слово. – Ну Мэгги! – Правда‑ правда! – Она нажала другую кнопку. – Я знаю, что делаю. В тот момент я так и не поняла, о ком говорит Мэгги. А когда через десять минут со стороны парковки хлопнула дверца машины, все встало на свои места. – Это и есть «911»? – рассердился Адам, подходя к нам. – Такой текст отправляют, когда человек умирает или уже умер. Напугала до смерти! – Прости, пожалуйста! – улыбнулась Мэгги. – Просто ты нам срочно понадобился. Он вздохнул, приглаживая растрепанные кудрявые волосы. Ой, наверное, Мэгги вытащила его прямо из постели. Вон и на лице отпечатались следы от складок на подушке. – Класс! К чему такая срочность? – Э… Оден не умеет ездить на велосипеде. Под удивленным взглядом Адама я вспыхнула. – Ого! – присвистнул он. – Это серьезно. – Видишь? – обратилась ко мне Мэгги. – Говорила же, что он‑ то нам и нужен! Подойдя ближе, Адам осмотрел велосипед и меня, взгромоздившуюся на сиденье. – Хорошо, – согласился он. – По какой методике проводили инструктаж? Мэгги только растерянно заморгала: – По методике… – Начали с парного обучения, перейдя к катанию с поддержкой? Или сразу катались с поддержкой, чтобы постепенно увеличивать время самостоятельной езды? Мы с Мэгги переглянулись, и она призналась: – Я просто посадила ее на байк, и мы пробовали прокатиться. – Господи! Самый верный путь вызвать стойкое отвращение к велосипедам! – Адам махнул, чтобы я освободила сиденье, куда он тут же уселся сам. – Так, Оден, теперь садись на середину руля. – Куда? – На руль. Давай залезай! Когда я не сдвинулась с места, с сомнением поглядывая на тоненький руль, Адам принялся убеждать: – Послушай, если хочешь кататься на байке, надо по‑ настоящему захотеть научиться! Нужно понять, как это на самом деле весело и чего следует ожидать. Так что давай запрыгивай. Мэгги ободряюще кивнула, и я взгромоздилась на руль, стараясь держаться грациозно, хотя вряд ли в этом преуспела. – Отлично! – обрадовался Адам. – Теперь держись крепче. Когда разгонимся и наберем высокую скорость, можешь на секунду отпустить руки, только если почувствуешь себя уверенно, хорошо? – Не отпущу, – пообещала я. – Ни за что! – Вот и хорошо. Он закрутил педали, сначала медленно, потом чуть быстрее, и вот уже ветер дует в лицо, развевая волосы во все стороны. Доехав до конца парковки, Адам повернул направо. – Подожди, – оглянулась я на Мэгги, которая зорко следила за нами из‑ под сложенной козырьком руки. – А как же… – Не волнуйся, скоро вернемся. Мы мчались по главной дороге вдоль обочины, а слева нас обгоняли автомобили. Солнце уже взошло, и в воздухе пахло солью вперемешку со сладким ароматом цветов. – А теперь, – крикнул сзади Адам, – скажи, что чувствуешь? – Молюсь, чтобы не свалиться. – Что еще? – Не знаю. Мы свернули с дороги на деревянный настил набережной. – Ты должна что‑ нибудь почувствовать! Я поняла, что он имеет в виду, когда мы на полной скорости неслись по набережной, объезжая ранних прохожих и пугая стайки чаек. – Похоже на полет! – Точно! – обрадовался Адам. – Скорость, ветер… и самое главное – ты всем повелеваешь! Ну, точнее, сейчас‑ то повелеваю я, но скоро будешь и ты. Чувство полета останется, даже усилится, когда ты сама будешь за рулем! Велосипед со свистом летел по деревянной набережной, доски скрипели, а я откинула голову назад, радуясь встречному ветру. Справа сиял под лучами солнца океан, сливаясь в сплошную синюю ленту без конца и края. Неожиданно страх перед падением улетучился, уступая место радостному восторгу. Я закрыла глаза, чтобы насладиться новыми ощущениями. – Видишь? – крикнул Адам. Как при такой скорости он докричался до меня – не представляю. – Просто класс! Я открыла глаза, собираясь ответить. Да, он оказался прав – без такой поездки никогда не испытаешь чувства свободного полета и не научишься кататься на велосипеде. Вдруг краем глаза я заметила, что мы проезжаем мимо магазина велосипедов, и, не сдержавшись, повернула голову. Парадная дверь открыта настежь, в подсобке уже горит свет, а за стойкой темнеет силуэт со стаканчиком кофе в руке. Хоть бы побыстрее проскочить мимо магазина, чтобы Илай не заметил нас! Вдруг, невзирая на страх, я решила рискнуть и отпустила руки на одно короткое мгновение…
Всю следующую неделю мы с Мэгги тренировались почти каждое утро. Даже сложился своеобразный ритуал: я по пути покупаю в магазине два кофе и встречаюсь с ней на площадке в велопарке. Сначала по совету Адама мы воспользовались методом, который он называет «катанием с поддержкой». Я крутила педали, а Мэгги придерживала велосипед сзади. Очень скоро она уже отпускала руки, но бежала следом, чтобы и крайнем случае подстраховать при падении. С каждым разом время самостоятельного катания продлевалось, а я старательно училась держать равновесие, что, кстати, не всегда удавалось. Пара приличных падений да ссадины на обеих коленках, конечно, радости не добавляли, тем не менее по сравнению с первым днем прогресс был налицо. Любопытно, но мой ритм жизни вновь перевернулся с ног на голову. Теперь я провожу вечера за штудированием учебников, а ночами сплю. Только представьте себе, как все нормальные люди, выхожу из дома ранним утром или в крайнем случае в полдень. Правда, большую часть суток все равно провожу в одиночестве. Если я не на работе или не на тренировке с Мэгги, то сижу дома, не обращая внимания на сообщения Джейсона – к счастью, они приходят все реже – и не отвечая на звонки родителей. Конечно, папа с мамой уже сходят с ума, потому что я не разговариваю с ними целую вечность, игнорируя звонки и сообщения. Пусть выглядит по‑ детски – меня такое положение дел устраивает. Словно это следующий пункт незаконченного квеста, компенсация за упущенное время, так сказать. С другой стороны, боюсь, что, если заговорю с одним из них – хоть на одну секундочку, – ярость, которую едва удалось усмирить после посещения отца в «Кондоре», вновь выплеснется мощной волной и накроет нас с головой. Общаюсь только с одним человеком в семье – с Холлисом, да и то наши разговоры свелись к минимуму, потому что он по уши погрузился в новую жизнь с Лаурой. Если брак отца находится на грани развода, а мама, как обычно, не стремится замуж, Холлис на удивление всем и самому себе изменился до неузнаваемости. Как ни странно, но его пламенная любовь не остыла, пережив все мыслимые сроки, когда брат обычно терял интерес к девушке и знакомился с очередной пассией. Следующий его шаг оказался еще безумнее.
|
|||||||
|