Сара Дессен 16 страница

Я засмеялась, поднимая кружку:

– Так чем закончилась история? Он все‑ таки сдался?

– Нет. Он умер.

Об этом я знала, но слова Илая вызвали шок.

– Извини, я…

– Так всегда бывает! – покачал головой Илай. – Все рассказывают истории, вспоминают на похоронах и после: «Ой, помнишь то, помнишь это, а потом еще». Но конец у историй всегда одинаковый – он умирает. Так будет всегда. К чему тогда вся суета с рассказами?

Мы оба помолчали, а через секунду я предположила:

– Наверное, люди так хранят память об умерших. Ну, рассказывая о них, вспоминая истории, с ними связанные. Кажется, что человек рядом.

– У меня нет проблем с памятью, – быстро ответил он.

– Знаю.

– Говоришь, неудачи и провалы? – Илай посмотрел мне прямо в глаза. – Попробуй стать тем, кто сидел за рулем. И тем, кто выжил.

– Илай, авария случилась не по твоей вине. – Я пыталась придать голосу убедительность. Именно так совсем недавно утешал меня Илай.

– Может быть. – Он с сомнением покачал головой. – Но суть в том, что я здесь, а его больше нет. Его родители, любимая девушка, друзья – все, кто видит меня, – знают лишь эту правду, и только она имеет значение, понимаешь? Это‑ то и угнетает.

– А мне кажется, никто не держит против тебя зла.

– Им и не нужно. Я сам себя мучаю с тех пор, как произошла трагедия. Что, если бы мы уехали с вечеринки позже? Если бы я увидел летящую на нас машину хоть на секунду раньше? Если бы Эйб сидел за рулем? В голове крутятся миллионы вариантов, и, если хотя бы один из них осуществился, возможно, все закончилось бы по‑ другому.

Воцарилась мертвая тишина. Наконец я первой нарушила ее:

– Выбрось эти мысли из головы, иначе сойдешь с ума!

– Как тут не свихнуться? – криво усмехнулся он.

Я хотела ответить, но тут Илай вскочил на ноги и унес поднос на кухню. В этот момент со стороны его кровати послышался глухой стук в стену, потом еще один. Встав с пола, я подошла ближе и прислушалась.

– Это Макконнеры, – объяснил из кухни Илай.

– Кто?

Он подошел ближе и тоже прислушался.

– Семья Макконнер владеет этим домом, а за стеной находится комната их маленького сынишки.

– Понятно.

– Он обычно просыпается по ночам, раз или два, и просит пить. – Илай сел на кровать, которая тут же скрипнула под его тяжестью. – Когда у меня тихо, слышно каждое словечко.

Я присела рядом, прислушиваясь к долетающим звукам. Тихо переговаривались два голоса: один звонкий детский, другой – взрослый. Будто снова доносится далекий гул волн из генератора звуков Хайди.

– Помню, тоже ночью в детстве просыпался, – шепнул он, – попить воды.

– А я нет. Моим родителям нужен был полноценный сон.

Илай покачал головой и лег на кровать, сложив руки на груди. За стеной всё говорили и говорили: звонкий голосок настойчиво, взрослый – успокаивающе.

– Ты всегда много думала о них, да? – спросил Илай.

– Очень много.

Я сдержала зевок и покосилась на часы. Уже половина пятого утра. Ого! Обычно в этот час мы разбегаемся по домам. Прислушиваясь к голосам за стеной, я улеглась рядом с Илаем и опустила голову ему на грудь. Футболка приятно пахла свежестью и стиральным порошком, который он обычно добавлял в прачечной у Клайда.

– Уже поздно, – прошептала я. – Пора бы мальчику и спать.

– Ему иногда трудно заснуть, – тихо признался Илай, нежно касаясь губами моей макушки.

На кухне горел приглушенный свет, и я блаженно закрыла глаза, прислушиваясь к бормотанию за стенкой. «Ш‑ ш‑ ш, все будет хорошо! » – вдруг отчетливо произнес взрослый голос в соседней комнате. А возможно, память услужливо подсказала мою собственную мантру. Ш‑ ш‑ ш, ш‑ ш‑ ш.

– Это не твоя вина, – глухо прошептала я Илаю. – Не вини себя.

– Ты тоже.

Ш‑ ш‑ ш, ш‑ ш‑ ш, все хорошо.

Уже очень поздно и для детей, и для взрослых. Надо встать с кровати, спуститься по лестнице и спешить домой, но мешало знакомое, обволакивающее дурманом чувство, захватившее сознание в плен. На мгновение оно вызвало панический страх. Прогнать бы его, встать и взбодриться, пока не поздно, но вместо этого я теснее прижалась к Илаю, позволяя знакомому чувству накрыть себя с головой. Еще помню, как Илай погладил мою голову рукой, а потом провалилась в безмятежный сон.

Утром следующего дня я проснулась в половине восьмого. Рядом крепко спал Илай, обнимая меня за талию. Его грудь под моей щекой равномерно поднималась вверх‑ вниз в глубоком сонном дыхании. Закрою глаза и посплю еще, но солнечные лучи уже проникают в окно, отгоняя сон. Начинается новый день.

Я осторожно отодвинулась от Илая, бесшумно поднялась с кровати и несколько секунд стояла рядом, любуясь его расслабленным во сне лицом. Надо бы попрощаться, да только будить его жалко. А в записке одними словами не выразить благодарность за то, что он так помог мне нынешней ночью. Тогда я решила ограничиться малым: залив воду и вставив новый фильтр с измельченными кофейными зернами, включила кофеварку. Она бойко зафырчала, и я с легкой душой выскользнула из квартирки и помчалась вниз по лестнице на улицу.

Утро на побережье всегда красивое – яркое и солнечное. Все вокруг пробуждается после ночного сна, наполняя душу свежестью и бодростью. Пройдя пешком четыре квартала до дома, я вдруг явственнее почувствовала соль в морском воздухе, восхитилась прелестными алыми розами в палисадниках, которые почему‑ то раньше не замечала. Даже к незнакомым людям вдруг проснулась симпатия! Я улыбнулась молодому велосипедисту, проехавшему мимо, и зрелой даме с длинной заплетенной косой в кричащей оранжевой накидке. Она насвистывала какую‑ то мелодию себе под нос, но тоже в ответ улыбнулась и помахала рукой.

Находясь под впечатлением от прошлой ночи и пришедшего ей на смену ясного утра, я не сразу заметила отца, пока вдруг не столкнулась с ним лицом к лицу. В этот ранний час папа стоял в коридоре, уже после душа и полностью одетый.

– Привет, – радостно поздоровалась я. – Ты рано встал. Посетило вдохновение? Уже готовишься приступить к новой книге?

Он оглянулся на лестницу и ответил:

– Гм, вообще‑ то нет. Просто я… собрался уходить.

– Ох… – затормозила я. – Куда идешь? В колледж?

Пауза, долгая и мучительная. Господи, что‑ то не так, мелькнула шальная мысль.

– Нет, я переезжаю в гостиницу на пару ночей. – Папа сглотнул, перевел усталый взгляд на руки. – Хайди и я… нам надо разобраться в своих отношениях. Мы пришли к выводу, что на данный момент мой переезд – наилучший выход.

– Ты уходишь от нее?

Какие ужасные слова, но еще ужаснее произносить их вслух, понимая, что это правда.

– Это временно. – Он глубоко вдохнул. – Поверь мне, так лучше для всех. Для ребенка… для всех. Остановлюсь в «Кондоре», мы с тобой сможем видеться хоть каждый день.

– Ты уходишь от нее, – повторила я.

Наклонившись, папа поднял сумку, стоявшую возле лестницы. Надо же, пребывая в эйфории от прекрасного утра, я даже ее не заметила.

– Все не просто, – объяснил папа. – Нужно время, чтобы разобраться. Понимаешь?

Застыв на месте, я проводила его взглядом до двери. Вот наконец‑ то появился шанс сказать то, что не сказала двумя годами ранее, не допустить прошлых ошибок – остановить, заставить отменить скоропалительное решение. В конце концов, подумать вместе и найти другой выход… чтобы остаться. Но язык будто одеревенел – не выдавить ни слова. Ничего. Я просто стояла и смотрела, как он уходит.

Я долго не могла сойти с места, надеялась, что папин переезд – шутка. Правда, когда он выехал на машине из гаража и скрылся вдали, нашлись силы подойти и захлопнуть дверь.

Наверху я прошла мимо закрытой спальни Хайди, дальше идет детская Изби. Внезапно из нее донеслись странные звуки. Плач? Не похоже. Засомневавшись, я осторожно приоткрыла дверь и вошла внутрь. Изби лежала в своей колыбельке и отчаянно сучила ручками с ножками, следя за ними внимательными глазенками. Ни плача, ни криков! Странно. Впрочем, когда‑ то же дети перестают плакать, чего от них ждут каждый день, и начинают забавно гукать, как Изби сейчас.

Подойдя ближе, я склонилась над колыбелью. Через секунду малышка перевела осмысленный взгляд с ручек на меня, и вдруг сосредоточенное выражение исчезло с личика, которое расплылось в очаровательной улыбке.

– Потому и звонить тебе не хотела, – услышала я голос Хайди. – Ведь знала, опять скажешь, что обо всем предупреждала.

Вот уже три часа, как я валялась в постели, тщетно пытаясь уснуть. В голове, не давая покоя, мельтешили утренние события: счастливое пробуждение в квартире Илая, радостное возвращение домой, внезапный папин переезд в гостиницу… До глубины души тронула неожиданная улыбка Изби. Стоит закрыть глаза, и вижу ее перед собой.

– Не, не очень, – говорила Хайди в трубку. – Нет, нисколько не винила бы. Тут такой бардак. До сих пор не верится, что все происходит наяву.

Она сидела с Фисбой на руках за кухонным столом, а я поплелась мимо к шкафу за кружкой. За окном стоял сменивший чудесное утро погожий денек, такой же ясный, как и предыдущие.

– Ой! – вдруг воскликнула Хайди, увидев меня. – Давай перезвоню позже. Даю слово, что позвоню. Ладно, тогда ты сама. Ага, через десять минут. Договорились, пока.

Она отложила телефон, молча наблюдая, как я наливаю кофе в кружку. Наконец мачеха решила нарушить затянувшееся молчание:

– Оден, присядь на минутку. Я… мне надо с тобой поговорить.

От срывающегося печального голоса Хайди по телу побежали мурашки, и я решила опередить ее:

– Не надо. Я уже все знаю. Утром говорила с отцом.

– Ох! – Она судорожно смахнула набежавшую слезу и быстро перевела взгляд на малышку. – Что ж, хорошо. Что он…

Вдруг Изби издала пронзительный крик, но не заплакала как обычно, а спрятала лицо на груди у мамы, закрыв глазки.

– Папа сказал, вам нужно время, чтобы разобраться в своих отношениях. А до тех пор он поселится в «Кондоре».

– Ну и пусть, – с болью в голосе откликнулась Хайди. – А как ты?

– Я? У меня все хорошо. А что?

– Ну, наверное, переживаешь. Я просто… если захочешь поговорить, обращайся ко мне в любое время, ладно? Если появятся вопросы или…

– Честно, все хорошо, – повторила я.

Тут мы услышали жужжание – звонил телефон Хайди. Она посмотрела на определитель номера и, устало вздохнув, приложила трубку к уху:

– Алло? Привет, Элейн. Нет‑ нет, я получила твои сообщения, но… Как твои дела? Да. Конечно. Ну, если честно, я еще не успела продумать тему пляжной…

Поднявшись и поудобнее перехватывая Изби на ходу, мачеха вышла с телефоном на веранду, а я опять пережила утреннюю картину: папа с сумкой уходит прочь из дома. Мне подвернулась прекрасная возможность исправить прошлые ошибки, но все пошло прахом, как и пару лет назад! Наверное, мама права, в мире есть место постоянству, и даже по истечении долгого времени по большому счету ничего не меняется.

Через минуту на кухню вернулась Хайди и положила телефон на стойку.

– Это Элейн, глава Туристического центра в Колби, – сообщила она. – Ей позарез необходима тема для большой пляжной вечеринки, и прямо сейчас.

– Пляжной вечеринки? – не поняла я.

– Это ежегодное мероприятие в конце лета, – объяснила она, присаживаясь за стол. – Обычно проводится в концертном зале на набережной. Мы продаем билеты, все торговцы обычно участвуют в празднике, ведь это последнее летнее событие. Как‑ то сложилось, что каждый год я добровольно берусь за его организацию.

– Ничего себе!

– Это настоящий мазохизм, – покачала она головой. – В прошлом году мы обыграли пиратскую тему, все были в восторге. В позапрошлом – вечер прошел в стиле ренессанс. А вот что придумать в нынешнем году – ума не приложу. Тем более что и настроя подходящего нет.

Мачеха нежно провела рукой по щечке Изби, потом запахнула потуже одеяльце.

– Что‑ нибудь придумаешь, – успокоила я.

Снова зазвонил телефон. Она ответила на звонок, зажав телефон между ухом и плечом:

– Привет, Морган. Нет, все хорошо. Я только что разговаривала с Элейн. – Она вздохнула, сокрушенно качая головой. – Знаю и, честное слово, очень признательна. Но сейчас… Просто ушам не верю! В прошлом году в это время все, о чем я мечтала, это забеременеть от Роберта, а сейчас…

Хайди судорожно всхлипнула, прикрыла рукой лицо, а в трубке на другом конце линии заговорили тихим, успокаивающим тоном. Отодвинув стул, я отнесла кружку в раковину, и вдруг на меня снова накатили воспоминания. К горлу тут же подкатился комок, как и несколько лет назад.

Я решительно задвинула стул и вышла в коридор. Этой же дорогой сегодня утром ушел отец. Невыносимо, когда кто‑ то уходит. Можно жить дальше, выбиваться из последних сил, но, как говорил Илай, конец всегда будет одним и тем же. Куда бы ни вело повествование, складываясь из предложений в абзацы, а из абзацев в страницы, решающим в любой истории является трагический конец.

Когда через два часа я отправилась на работу, Хайди с малышкой спали. Дом погрузился в безмятежную тишину, в которую при нынешних обстоятельствах верилось с трудом.

Странно, но меня до сих пор не покидает тревога и беспокойство. Почему? Ведь, во‑ первых, Хайди мне не мать, во‑ вторых, когда расстались мои родители, я стойко перенесла развод. Нет, конечно, расстроилась и грустила, но очень быстро привыкла к новому укладу жизни. Про ночные бдения молчу, потому что они начались еще раньше. Чего никак не вспомню, так это странной тихой паники, которая нахлынула при виде уезжающего отца. Обычно подобное чувство возникает около полуночи, когда в преддверии долгой ночи тревожит мысль о том, чем ее заполнить. Ночью время тянется гораздо дольше, чем днем, поверьте на слово!

Мне повезло – спасает работа. Никогда еще я не входила в «Клементину» с такой радостью, как сегодня.

После обеда, как всегда, в магазине не протолкнуться от посетителей. Вот и сейчас Мэгги консультирует маму с дочерью по поводу джинсовых шорт, махнув мне в знак приветствия. По пути в кабинет я захватила чеки со счетами, закрыла за собой дверь и включила настольную лампу, намереваясь с головой погрузиться в изящный мир чисел до самого закрытия магазина.

Бухгалтерским ведомостям почти удалось отвлечь меня от домашних проблем, как вдруг зазвонил телефон. «Мама», – гласила надпись на определителе номера. Я задумчиво уставилась на экран, пока тоненький телефон подпрыгивал на столе, заливаясь громкими мелодичными трелями. В какой‑ то момент я почти решилась ответить на звонок и рассказать об отце с Хайди, но тут же передумала. Не очень хорошая идея, признаюсь вам, поведать маме о неприятностях в папиной семье. Почему? Да потому, что она так и засияет от злорадного удовольствия. Самодовольные мамины речи хоть кого выведут из себя. Кроме того, вчера мама весьма недвусмысленным образом дала понять, что знать меня не желает. Значит, у меня тоже есть право держаться от нее на расстоянии так долго, как захочу.

Пару часов я провела, подводя бухгалтерский баланс, как никогда благодарная Хайди за возможность окунуться в надежный мир чисел и математических операций. Когда подсчеты подошли к концу, внимание переключилось на письменный стол и царивший на нем беспорядок. Он не убирался с первого дня моего пребывания в магазине. Что ж, подходящий час настал! Одну за другой я перебрала все ручки Хайди, нещадно выбрасывая непригодные и проверяя оставшиеся на прочность колпачков. Наконец‑ то ручки вернулись в привычный розовый стакан, а я перешла к верхнему ящику: разобрала клочки бумаг, разложила визитки в аккуратные стопки и собрала скрепки в пустую коробку из‑ под пластыря, найденную там же. Настал черед второго ящика, как вдруг в дверь постучались и в приоткрытой щели показалась голова Мэгги.

– Оден, – позвала она. – Эстер собирается в ближайшее кафе. Тебе что‑ нибудь купить?

– Большой тройной мокко, – решила я, вынимая из кармана бумажник.

– Ого. – Ее глаза округлились от удивления. – Ты что, всю ночь зажигать собираешься?

– Нет, просто… немного устала.

Она кивнула, пригладив рукой растрепанные волосы:

– Знаю‑ знаю. Мне вот тоже сегодня чуть свет мама позвонила и давай донимать анкетой по подбору соседки в общежитии. Мол, надо скорее определиться с соседкой, а то вдруг потом не успеем договориться, кто первый будет стирать постельное белье. Будто кому есть до этого дело!

Моя мама, помнится, пришла в негодование, когда я поставила под сомнение ее выбор программы Пемблтон.

– Она только из‑ за белья беспокоится? – полюбопытствовала я.

– Ой, из‑ за всего подряд, – махнула рукой Мэгги. – Ее послушать, так, если у меня не будет идеальных условий в студенческом общежитии, случится трагедия вселенского масштаба!

– Разве это плохо? – удивилась я.

– Надо знать маму, – тяжело вздохнула она. – По‑ моему, я никогда не оправдаю ее ожиданий.

– Не оправдаешь ожиданий?

– Ну, ей хочется видеть меня женственной, – объяснила Мэгги, – а я увлекаюсь грязными велосипедами. По ее мнению, во мне нет очарования, потому что в старших классах встречалась с одним парнем, а не разбивала сердца поклонников. Теперь я не дотягиваю до университета, а ведь занятия еще даже не начались!

– У меня то же самое, – призналась я. – Мама тоже пыталась решить проблему проживания в общежитии. А еще чуть не записала меня в программу, которая предполагает двадцать четыре часа учебы, а все развлечения запрещены под страхом смерти.

– Серьезно?

Я кивнула.

– Нужно обязательно записаться в эту программу, тогда мама сойдет с ума! – улыбнулась Мэгги, и я вместе с ней.

На входной двери магазина звякнул колокольчик, возвещая об очередном покупателе. Мэгги растерянно поглядела на деньги в руках, потом, вспомнив, повторила:

– Большой тройной мокко, так? Сейчас передам Эстер.

– Спасибо.

Дверь захлопнулась со щелчком, а я открыла второй ящик в письменном столе. Внутри лежали стопкой старые чековые книжки, пара желтых блокнотов, исписанных, судя по почерку, Хайди. Список инвентаря, разные телефонные номера и несколько страниц с такими строчками:

Каролина Изабель Уэст

Изабель Каролина Уэст

Эмили Каролина Уэст

Эйнсли Изабель Уэст

Каждую строчку писали, тщательно продумывая разные сочетания имен. Помнится, Хайди как‑ то призналась, что ей не нравится имя Фисба, а я не нашла ничего лучше, как вместе с мамой осуждать мачеху за то, что она поддалась эгоистичному решению отца. Папа всегда добивается, чего хочет, а потом и этого становится мало.

Я закрыла блокнот, отложила в сторону и принялась наводить порядок дальше. В ящике оказалось несколько счетов, которые я решила изучить позже, пригласительный билет на прошлогоднюю пляжную вечеринку – «Вперед на абордаж! » – и стопка фотографий на самом дне. На одной из них улыбается Хайди, стоя в розовом платье на фоне белой стены. На другой – снова мачеха, позирующая перед входом в «Клементину». Самая последняя фотография в стопке – Хайди в белом платье стоит с отцом на набережной. Счастливый папа обнимает молодую жену за округлившийся живот. Дата на фотографии указывает, что снимок сделали в начале мая, за несколько недель до рождения Изби.

– Оден?

От неожиданности я вздрогнула. Как только Эстер удалось бесшумно войти в кабинет и встать за моей спиной!

– Ох! – Я растерянно обвела взглядом письменный стол, на котором в беспорядке валялось содержимое ящика. – А мне тут…

– Твой кофеин.

Она протянула стакан, как вдруг что‑ то круглое и красное пролетело мимо нее, стукнувшись с громким хлопком об стену напротив.

– Эй! – завопила Эстер. – Что это?

– А ты как думаешь? – крикнул в ответ мужской голос, кажется принадлежащий Адаму.

Эстер распахнула дверь шире, а красный резиновый мяч медленно покатился в противоположном направлении, в сторону торгового зала.

– Что? Серьезно?

– Зуб даю! – откликнулся Адам. – Кикбол. Сегодня. Готовься промокнуть с головы до ног.

– Кто назначил игру? – послышался голос Мэгги.

– А ты как думаешь?

Эстер шагнула в коридор, подхватывая мяч:

– Только не говори, что это Илай?

– А кто ж еще?! Конечно, он! – Раздались приближающиеся шаги, и через секунду в коридоре появился сам Адам, кивнул мне и взял у Эстер протянутый мяч. – Появился после обеда вот с этим мячом в руках, веселый и жизнерадостный.

– Не может быть!

– Честное слово, мы сами опешили. – Адам стукнул мячом об пол. – Но игра действительно назначена, первая за этот сезон. Начнется сразу после работы. Кстати, на вторую базу попадут те, кто притащится после 22. 05.

– Ой, нет! – застонала Мэгги, появляясь в коридоре. – Если мне опять выпадет вторая база, откажусь от игры, так и знайте!

– Эй, так поступают только сачки! – ткнул ее пальцем в бок Адам.

– Прошлый раз я вымокла до нитки! – возмутилась она.

– Прошлый раз играли год назад. Да ладно тебе! Илай возвращается наконец‑ то к нормальной жизни, и ради такого случая можно вымокнуть.

– Как хорошо, что он сам назначил игру, – вдруг вклинилась в их спор Эстер. – Интересно, что вызвало такие перемены?

Я отвернулась к письменному столу, отпивая глоточек кофе из стакана, и заметила на себе испытующий взгляд Мэгги.

– Кто знает? – вздохнул Адам. – Давайте просто порадуемся за него и поддержим. Значит, решено, встречаемся в десять часов!

Попрощавшись, он исчез в коридоре. Эстер вздохнула и последовала за ним, а Мэгги так и не сводила с меня глаз. Я неторопливо убрала все документы и блокноты в ящик, положив сверху фотографии.

– Оден, – наконец поинтересовалась Мэгги. – Как ты?

– Все хорошо.

А как иначе? Так и должно быть. Ведь я провела такую же ночь, что и Илай. Раз он проснулся с новым отношением к жизни, почему бы и мне не чувствовать себя веселой и счастливой, не участвовать в кикболе в числе первых, тем более что игру устраивает Илай?

Все это, конечно, так, но после обязательного танцевального номера в девять вечера, с каждой минутой, приближающей нас к началу игры, внутри все сильнее натягивалась невидимая струна.

Без пяти десять в дверях появилась взволнованная Мэгги, позвякивая в нетерпении ключами.

– Собирайся, – позвала она. – На вторую базу будут распределять через пять минут, и поверь, там нет ничего хорошего – стоишь практически в воде.

– Ой, я с делами еще не разобралась, – с нарочитой озабоченностью в голосе протянула я. – Надо доделать ведомости по зарплате и еще кучу…

Мэгги подозрительно взглянула на меня, потом на аккуратно уложенные в стакан ручки:

– Ты серьезно?

– Да, обещаю, подойду попозже.

– Попозже? – переспросила Мэгги. Я кивнула, возвращаясь к бумагам на столе, а она невозмутимым голосом добавила: – Хорошо, будем ждать.

Наконец она исчезла в коридоре, а потом, заперев кассы, вышла вместе с Эстер из магазина. Как только за ними закрылась дверь, я отодвинулась от стола и, выждав пятнадцать минут, тихонько проскользнула в темный торговый зал, прильнув к витрине.

Желающие сыграть в кикбол собирались в конце набережной, у самого входа на пляж. На скамейке рядом с Адамом уже сидела Мэгги, по другую сторону от него – Эстер. Уоллис и остальные ребята из магазина велосипедов в шутку тузили друг друга на песке, но тут же прекратили при виде Лиа. Видимо, встретили ее какой‑ то колкостью, потому что девушка только закатила глаза и молча втиснулась на скамейку рядом с Мэгги. Подходило все больше молодых ребят и девчонок, некоторых я даже узнавала. Но вот по собравшейся толпе пробежал взволнованный шепот, все разом обернулись в одну сторону, и стало понятно, что наконец‑ то появился Илай.

Одетый в тот же синий балахон, в котором я видела его в первый раз, он держал под мышкой красный мяч. Волосы свободно спадают на плечи, время от времени под дуновением ветра он чуть прикрывает глаза. Дойдя до ребят, Илай подбросил мяч в воздух, поймал и, как бы между прочим, оглядел толпу, а потом неожиданно взглянул в сторону «Клементины». Я отшатнулась от витрины, прячась в спасительной темноте.

Через несколько минут споров ребята разделились на команды и прошла жеребьевка. Судя по насмешливым взглядам и указательным пальцам, вытянутым в сторону Адама, он начинал вторым. Потом вся толпа переправилась на пляж, где одна группа расположилась на ближайших дюнах, чтобы наблюдать за игрой, а остальные разошлись по своим позициям. Адам встал по колено в воде, предварительно закатав штанины брюк, Илай с мячом в руках – в центре. Он делал первую подачу, когда я решительно отвернулась от окна и вернулась в кабинет.

Час спустя я выскользнула в заднюю дверь, пересекла парковку и, задумавшись, прошла два квартала в сторону дома. Вдруг Хайди понадобится мое участие и компания?! Невозможно описать мое удивление, когда перед глазами мелькнула вывеска «Газ энд Гроу». Оказалось, я окольным путем вернулась к набережной.

Признав поражение, присела на скамейку напротив кафе «Последний шанс», которое буквально ломилось от посетителей, желающих хотя бы издалека поглазеть на игру. На пляже подачу отбивала Лиа: мяч полетел далеко по дуге и упал прямо в воду. Незнакомый парень, стоявший на второй позиции, тут же нырнул за ним.

– Оден?

Я вздрогнула и, мысленно собравшись, медленно повернулась. Неудивительно, что Илай подобрался ко мне незаметно, раз уж я избегала его. Однако вместо Илая мне улыбался другой парень в темных брюках и рубашке с воротничком. Вот уж кого не ожидала увидеть в Колби, так это Джейсона Талбота, моего несостоявшегося кавалера на выпускном балу!

– Привет, – удивилась я. – А ты что здесь делаешь?

Он кивнул на ресторан за спиной:

– Как раз заканчиваю ужинать. Последние пятнадцать минут сидел и гадал, ты это или не ты. Честно говоря, не видел твоего имени в списках участников конференции, но…

– Конференции?

– ПРСС началась сегодня. Разве ты приехала не из‑ за нее?

– Гм, нет. Мой папа живет в этих краях.

– А, да. Ну, это… замечательно.

С пляжа раздался неожиданный взрыв голосов. Мы оба оглянулись и увидели, как хохочущая Мэгги обегает базы, пока Адам выбирается из воды.

– Ух ты! Кикбол! – воскликнул Джейсон. – С третьего класса не видел ничего подобного.

– Так что за конференция? – поинтересовалась я.

– Конференция по подготовке руководящего студенческого состава, – объяснил он. – На протяжении месяца проводятся лекции, мастер‑ классы и симпозиумы для будущих первокурсников со всех школ страны. Конференция дает возможность освоить навыки, необходимые с первого дня обучения в кампусе.

– Ого! – С набережной опять послышались громкие крики, но я даже головы не повернула. – Наверное, будет интересно?

– Обязательно, – уверенно заявил Джейсон. – Я уже встретился с двадцатью студентами из Гарварда, которые входят в руководящее звено кампуса. Тебе бы тоже не помешало принять участие в конференции. Правда, ты никогда не стремилась стать начальством, но подумай, какие возможности открывают курсы для установления деловых контактов. Еще не поздно записаться. Кстати, много студентов приехало из Дефриса.

– Даже не знаю. У меня вообще‑ то нет времени.

– Ой, и не говори, – понимающе покачал головой Джейсон. – Я получил программу осенних занятий и начал к ним готовиться. Так что знаю, как это тяжело. Кого ни встречу, все уже занимаются по учебным пособиям.

Я кивнула, отметив, как быстро застучало в груди сердце.

– Каждый раз только и слышу, что нельзя запросто прийти на первое занятие семестра и вот так с ходу начать учебу, – продолжал вещать бывший одноклассник.

– Правда?

– Да, без серьезной предварительной подготовки не обойтись.

– Я тоже готовлюсь в перерывах между работой и…

– Работой? – Я кивнула. – Где ты работаешь? Проходишь стажировку? Или занимаешься обслуживанием проектов?

Перед глазами мелькнул розовый офис в «Клементине».

– Нет, в предпринимательской сфере. Участвую в небольшом бизнесе, который сейчас находится на стадии расширения, курирую бухгалтерские отчеты и маркетинг товаров. Мне кажется, это прекрасный шанс применить на практике знания по экономике и заодно изучить основные направления развития рынка.

– Ничего себе! – восхитился Джейсон. – Интересная работа! Но раз уж ты все равно здесь, подумай о ПРСС. Мне кажется, тебя оценят по достоинству.

С той стороны набережной послышался очередной громкий выкрик, вызвавший бурные аплодисменты и смех.

– Может, и запишусь, – пожала я плечами.

– Отлично, – улыбнулся он. – Послушай, к сожалению, мне надо возвращаться к столу. Мы как раз обсуждаем принципы иерархии студенческого общества, приводятся доводы за и против. Я бы не хотел пропустить дискуссию.

– Да, конечно.

Джейсон замешкался на секунду и вдруг спросил:

– Оден, у тебя сейчас тот же номер телефона? Можно позвонить тебе, пока я в городе. Встретимся, поговорим о будущей учебе?

С пляжа потянулась толпа. Шествие возглавляли до нитки промокшие Мэгги и Адам, а за ними тащились Эстер и Лиа.

– Хорошо, звони, – ответила я, как можно скорей желая отвязаться от Джейсона.

– Классно! – Он снова улыбнулся. – Значит, скоро увидимся!

Я кивнула и не успела опомниться, как Джейсон обнял меня на виду у всех. Неожиданное объятие получилось довольно неловким и коротким.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒