Стюарт М. Камински 11 страница

― Меня наняла Берил Три, чтобы найти ее дочь.

― Эта женщина мертва, ― сухо произнес Пираннес.

― Но я продолжаю работать для нее.

― Вы знаете, кто я такой. Вы знаете о Тони Спилце ― и приходите сюда просто так? Вы сумасшедший, Фонеска? Или самоубийца?

― Наверное, и то и другое, ― ответил я. ― Если Мэнни пропустит парламентера, тот взойдет на борт.

― Хорошо. Давайте поиграем несколько минут. Вы обедали?

― Нет.

Мэнни отступил в сторону, шагнув на палубу, я очутился рядом с Пираннесом.

― Хотите что‑ нибудь? У меня сегодня креветки и французский багет.

― Воды, ― сказал я.

Пираннес подошел к столу, я сел. Мэнни, стоя на пирсе, смотрел на меня сверху вниз, сложив руки на груди. Пираннес достал из кармана маленький сотовый телефон, набрал номер, посмотрел на меня и сказал:

― Пообедаем сегодня чуть позже. Приезжай через час ― нет, лучше через полтора. Если нам придется ненадолго выйти в море, я скажу, чтобы Мэнни оставил на пирсе кресло. Надень свою шляпу с большими полями, возьми очки и зонтик от солнца, книжку... У нас креветки, куриный салат с эстрагоном и шербет, малиновый или лимонный.

Он нажал кнопку отбоя и убрал телефон. Затем сел напротив меня и налил нам по стакану минеральной воды.

― Итак, ― сказал он. ― Что вам угодно?

― Адель у меня, ― сказал я.

Пираннес не моргнул. Он снова достал телефон и нажал одну кнопку. Немного послушав, дал отбой и посмотрел на меня.

― Кто подходит к телефону у меня дома? ― спросил он, беря свой стакан с водой.

― Вероятно, полиция.

― Что происходит, Льюис?

― Я не хочу играть в игры, Джон.

Он наклонился ко мне и прошептал:

― Льюис, ты не похож на человека, который может мне угрожать.

― Я немножко сумасшедший, ― объяснил я. ― Ты помнишь, о чем ты только что спрашивал? Мой врач говорит, что у меня суицидальные наклонности. А сумасшедший с такими наклонностями может быть серьезно опасен, как бы он ни выглядел.

― Правда, ― согласился он, поднимая свой стакан и глядя через него на солнце.

Мы посмотрели, как свет играет в пузырьках воды, и я сказал:

― Ты оставишь Адель в покое и не будешь упоминать ее имя в связи с тем, что произошло у тебя в квартире.

― Что произошло у меня в квартире, ― повторил он. ― О чем ты говоришь, Фонеска? Что там делает полиция? Нет, подожди. Она хотела покончить с собой?

― Нет, ― сказал я.

― Тогда что?

― Спилц.

― Что ― Спилц?

― Спилц покойник. Это тебя удивляет?

Пираннес откинулся назад.

― Нет, ― сказал он. ― У Тони Спилца были враги, но...

― И ты не знал, что он убит у тебя в квартире?

― Нет, ― сказал Пираннес. ― Подожди секундочку.

Он посидел, о чем‑ то размышляя, потом взглянул на Мэнни, который сделал еле заметное движение головой, означавшее, вероятно, что он не убивал Спилца.

― Хорошо, Фонеска, допустим, это так, ― сказал Пираннес. ― Я знаю, что у тебя нет жучка, и знаю всех, кто живет в домах, выходящих на этот пирс. Нас никто не подслушивает. Возможно, я чем‑ то рискую, но ты действительно начинаешь утомлять меня.

― Я сожалею.

Он пожал плечами.

― В моем деле это случается. Я заплатил Дуайту Хэндфорду, отчаянному, надо сказать, ублюдку, хорошие деньги за девку. Не надо рассказывать, что людей нельзя покупать и продавать. Я этим занимаюсь, и далеко не я один. Теперь подумай. На что будет похожа ее жизнь, если она останется у Дуайта или у Тилли?

― А на что похожа ее жизнь у тебя?

Он рассмеялся.

― Со мной она может жить очень неплохо. Послушай, я даю ей прекрасную квартиру, где она живет с парой других девочек, прислугу, отличный стол. Одеваю ее. Она гуляет по пляжу. Никто ее не бьет. Я не даю ей наркотиков и алкоголя, кроме самого легкого вина. Я держу ее в форме, пока она не вырастет.

― А потом продашь обратно Тилли или Дуайту, ― сказал я.

― Ты не понял, Фонеска. Все не так просто. Жизнь вообще не так проста. Где ты жил до сих пор, на Луне? Когда Адель выйдет на пенсию, что случится, я полагаю, очень не скоро, у нее будет больше денег, чем ты заработал за всю свою жизнь. Я устрою ее на приличную работу, например старшей официанткой в ресторане, очень далеко отсюда. У меня есть связи. Если, живя у меня, она захочет ходить в школу, я могу это организовать. Мои друзья ― люди с самого верха. Никто не причинит ей зла. По сравнению с тем дерьмом, через какое она прошла с Дуайтом и с Тилли, это рай на земле. У меня есть доктор, который следит за девочками и заботится о них. Я гарантирую, что мои девочки здоровы.

― Ты просто святой, Джон, ― сказал я.

― А ты просто козел, ― парировал он, встряхивая головой. ― Значит, она у тебя. И что дальше? Ей найдут приемных родителей? Она все равно убежит ― скорее всего, она вернется к Дуайту. Потому что, если я не найду ее, я заплачу Хэндфорду и найму ему лучшего адвоката в штате. Судья не только вернет девчонку любящему папочке, но еще и выбьет премию «Лучший папаша года». А потом передаст Адель мне на тех же условиях привилегированного посещения, что сейчас. Тебе не нравится такой сценарий? Тогда можешь удочерить ее сам. Я тебе не нравлюсь. Дуайт тебе не нравится. Тогда удочери ее и держи, чтобы не сбежала. Ты готов быть папой Адели, Льюис?

― Ты убил Тони Спилца.

― Как?

― Выстрелом в голову. Вчера вечером Тони и Дуайт пришли, когда ты был в постели с Аделью. Ты вышел, вы поругались. Ты застрелил Спилца. Потом вы с Дуайтом смылись и оставили Адель с трупом Тони.

― Идиотская история, ― сказал Пираннес. ― Знаешь что, я хочу есть, и у меня начинает болеть голова. У меня мигрени, наследственные, от матери. У обеих моих сестер тоже. От тебя у меня начинается мигрень. У меня назначена встреча, и я должен позвонить адвокату по поводу убийства Тони у меня в квартире. Дело в том, Льюис, что вчера вечером меня не было дома. Я оставил Адель с Тони, чтобы он наблюдал за ней, может быть, научил бы ее кое‑ чему. Тони был очень милый парень с богатым опытом.

― Адель описывает события иначе, ― сказал я.

― Адель пытается выгородить своего отца, тупая твоя башка. Может быть, Хэндфорд приходил ко мне вчера за деньгами, хотел повидать девчонку. Тони его не пустил. Дуайт пришел с пушкой или взял у Тони ― дальше понятно. Черт, я действительно проголодался. Может, от этого у меня и мигрень.

Он достал маленькую пластиковую коробочку, открыл одно отделение, достал большую белую таблетку и проглотил, запив «Перрье».

― Ты оставишь Адель в покое, ― повторил я.

― Ты начинаешь меня утомлять, Фонеска. И к тому же ты не желаешь слушать. Адель умнейшая девица шестнадцати лет, которая знает жизнь гораздо лучше тебя.

― Ей едва исполнилось четырнадцать, и она не знает почти ничего.

― Четырнадцать? ― переспросил он.

― Это что‑ нибудь меняет?

― Это прекрасно, Льюис. Очень хорошо. Некоторые из моих клиентов очень обрадуются этой новости. Они доверяют мне и знают, что тут я их не обману. Ты принес мне отличную новость, Льюис. Уходи, и я прощу твое вторжение. Что касается меня, то, когда копы меня достанут, у меня есть алиби на всю ночь, а об Адели я никогда не слыхал. Насколько мне известно, Тони был в квартире один всю ночь. Вероятно, впустил кого‑ то из своих друзей, и они поругались. Тебе нравится такая история?

― Оставь Адель, ― повторил я еще раз.

Пираннес встал, легонько потер лоб кончиками пальцев правой руки и спросил:

― Ты любишь плавать?

― Нет.

― А я люблю. Внизу есть выдвижной ящик с плавками. Надень те, что тебе подойдут, и выходи наверх. Я отведу катер на несколько сотен ярдов от берега. Мы поедим, и ты поплаваешь. Ты ведь умеешь плавать?

― Немножко.

― Это хорошо, потому что будет обидно, если мы окажемся там, ― он показал на поднимающиеся волны, ― а ты не сможешь доплыть обратно до катера или до берега. Мэнни, помоги мистеру Фонеске найти плавки. Тебе понравится, Льюис. Вода сегодня под тридцать градусов.

Мэнни стоял теперь на палубе, держась за швартов. Возможно, у катера был также якорь.

Бегаю я неплохо, хоть и не наперегонки с ветром, но едва ли я смог бы проскочить мимо Мэнни. Прыгать в воду тоже не имело смысла, потому что я солгал Пираннесу. Я совсем не умею плавать.

Я протянул руку к бутылке шампанского. Мой план состоял в том, чтобы сбить с ног Пираннеса и помериться силами с Мэнни с малой надеждой на успех. Я посмотрел на Пираннеса ― он понял мою мысль и покачал головой, показывая, что я делаю ошибку.

Ошибка была уже сделана. План Пираннеса был прост, его участия даже не требовалось. Он мог положить мою одежду на берегу, рядом положить полотенце, что означало бы, что я заплыл слишком далеко и утонул. Эймс бы этому не поверил, Дэйв бы этому не поверил, Фло бы этому не поверила, и вряд ли поверила бы Салли, но проку от этого было немного. Я не просто недооценил Пираннеса ― я не оценил его вовсе. Передо мной стоял человек, который убивал людей, если они ему докучали. Мэнни уже наматывал канат на укрепленную на палубе железную стойку.

― Все это не доставляет мне удовольствия, ― сказал Пираннес.

Он и в самом деле выглядел не особенно довольным. Когда Мэнни отправился на корму поднимать якорь, он посмотрел на часы. Если я собирался бежать, это надо было делать сейчас. Пираннес встал передо мной. Может быть, мне удалось бы с ним справиться. Может быть, нет. В любом случае он сумеет удержать меня, пока Мэнни преодолевает расстояние в несколько ярдов.

Первым приближающегося человека увидел, кажется, я. Он шел к нам по пирсу вальяжной, покачивающейся походкой. В руках у него ничего не было.

Пираннес тоже заметил его и позвал:

― Мэнни.

Со своего места, где он крутил лебедку, поднимая якорь, Мэнни взглянул на пирс и увидел моего ангела‑ хранителя.

― Не вздумай отмочить какую‑ нибудь глупость, ― прошептал Пираннес. ― Может быть, он идет на другой катер. Если сюда, сиди и не рыпайся. Иначе и тебе, и нашему посетителю крышка.

Глядя перед собой, человек продолжал приближаться ровным шагом.

Мэнни прошел через палубу и встал лицом к пирсу. Когда мы все поняли, что коренастый лысый человек направляется именно к нам, Пираннес крикнул:

― Я могу быть вам полезен?

Ангел ничего не ответил и продолжал идти вперед. Мэнни перепрыгнул через двухфутовую щель, уже отделявшую нас от пирса, и встал лицом к подходившему. Мэнни, сильный, мускулистый, был на четыре или пять дюймов выше незваного гостя, который выглядел так, будто всю жизнь ел слишком много лазаньи. Когда маленький человек подошел еще ближе, Мэнни поднял руки, держа одну ладонь открытой, другую сжатой в кулак.

Маленький человек не останавливался. Он ускорил шаг, наклонился и ударил Мэнни головой в живот. Мэнни застонал, но не упал. Ангел отступил в сторону и сбросил Мэнни с пирса в воду. Затем он прыгнул на палубу, чуть не сорвавшись в воду, и подошел к Пираннесу, который стоял не двигаясь с места.

― Что тебе нужно? ― спросил Пираннес.

Человек не ответил. Он схватил его медвежьей хваткой, поднял над палубой, подошел к борту, обращенному к бухте, и бросил великосветского сутенера в воду.

После этого он повернулся ко мне и сказал:

― Пошли.

Мэнни тяжело плыл к берегу, Пираннес осыпал нас проклятиями. Я последовал за незнакомцем по пирсу и на стоянку.

Когда мы остановились у моей «Гео», он тяжело дышал. Его «Бьюик» стоял рядом с моей машиной.

― Как ты меня нашел?

― Я знаю, куда ты ездишь, ― сказал он чуть ли не со скукой в голосе. ― В офис ты больше не возвращаешься. Я поискал вокруг, засек твою машину у этого бара и поехал за тобой.

― Спасибо, ― сказал я.

― Делай свою работу, ― ответил он.

― Какую работу?

― Ищи ее.

― Я ее нашел.

― Нет, ― сказал он. ― Не девчонку. Миссис Себастьян. Ищи ее. Делай свою работу.

― Кто ты такой? ― спросил я, когда он повернулся ко мне спиной и открыл дверь своей машины.

― Делай свою работу, вот и все, ― тупо повторил он.

Он сел в машину, открыл окно, выглянул и сказал:

― Садись в машину и уматывай отсюда.

Я сел в машину и умотал.

Я выехал с острова и стал размышлять, насколько я мог рассчитывать на маленького здоровяка. Кажется, он еще раз спас мне жизнь. Работал ли он на Себастьяна? На самого себя? На кого‑ нибудь еще? И зачем он ездил за мной?

Я решил отложить поиски Дуайта. Я не был уверен, что и дальше могу рассчитывать на своего ангела. Когда я найду Дуайта, мне нужна будет поддержка и еще ― план, которого, отправляясь на поиски Джона Пираннеса, я, должен признаться, не имел.

Дуайт ли убил Тони Спилца? Он приехал в квартиру Пираннеса, чтобы увидеть Адель. Допустим, Тони не пустил его. Они подрались. У Дуайта был пистолет, или он схватил пистолет Спилца. После этого он рассказал Адели историю, которую она преподнесла мне и Эймсу. Ради своего папочки она была готова на все.

Я вернулся к своему офису и помахал Дэйву в окне «ДК». Он тоже помахал мне и крикнул:

― Твой друг паркуется на стоянке напротив.

― Я знаю, ― крикнул я в ответ и пошел по ступенькам к себе. На этот раз меня никто не ждал, ни живой, ни мертвый. Вещи тоже все были на месте.

Я снял телефонную трубку и набрал номер Харви‑ компьютерщика.

― У тебя есть что‑ нибудь, Харви?

― Наша дама становится неосторожной, ― ответил он. ― Она стала пользоваться кредитками.

― Где?

― В основном в Брейдентоне, один раз в магазине подарков. У нее чемодан наличных. Она что, хочет, чтобы ее поймали?

― Кажется, да, ― сказал я. ― Продолжай присматривать, пожалуйста, пока она не даст себя обнаружить.

― Мне больше нравится выслеживать, чем идти на поводке. ― Энтузиазм Харви явно выветрился.

― Пожалуйста, не бросай, прошу тебя.

Разделавшись с этим, я решил ускорить поиски. Мне еще нужно было найти убийцу и защитить девочку от зверя, которого она называла своим отцом. Я снова снял трубку и набрал номер офиса Джеффри Грина. Секретарша ответила, что он на месте, но занят с пациентом. Я сказал, что перезвоню.

Я сел в машину и поехал на Палм‑ авеню. Синий «Бьюик» ехал справа от меня уже не прячась. Я нашел место для парковки возле галереи. Где остановился ангел, я не заметил.

Секретарша посмотрела на меня с улыбкой, намекающей, что меня узнали.

― Да, сэр?

В приемной никого не было.

― Мне нужно увидеть доктора Грина, ― сказал я.

― Если это срочно, я могу записать ваше имя и номер телефона...

― Прямо сейчас.

― У него в кабинете пациент, еще на десять минут. Если вы скажете мне, в чем ваше дело, я передам ему до того, как подойдет следующий пациент, и может быть...

― «Может быть» не подходит, ― возразил я спокойно. ― Я подожду здесь десять минут, а потом он примет меня. Скажите ему, что это Льюис Фонеска. Скажите, что я здесь по делу Мелани Себастьян. Скажите, что сегодня полнолуние и оно сильно на меня действует. Скажите, что я люблю его. Скажите ему что угодно, но не забудьте сказать, что я пришел, чтобы поговорить с ним... ― я посмотрел на часы, ― через девять минут.

― Я все скажу, ― ответила секретарша. ― Присаживайтесь, пожалуйста.

Я сел. Чего мне хотелось на самом деле ― это вернуться в свою маленькую комнату с горой видеокассет. Я хотел есть пиццу и смотреть на Бетт Дэвис, Джоан Кроуфорд, Кэри Гранта, Керка Дугласа, Джона Уэйна и Эррола Флинна. Я хотел, чтобы поиски Мелани Себастьян закончились. Я хотел, чтобы Дуайт Хэндфорд исчез. Я хотел, чтобы Адель снова стала ребенком и жила где‑ нибудь в спокойном месте. Я хотел есть крабов в мягком панцире с Салли Поровски и разговаривать с ней о ее детстве.

Я сидел и ждал.

― Кто‑ то играет со мной в игры, ― сказал я, когда доктор Джеффри Грин закрыл за мной дверь своего кабинета.

Он прошел за свой стол и остановился там, поджидая, пока я не подойду и не встану напротив. Было около пяти часов вечера. Я чувствовал, что мне пора побриться, и не понимал, почему ему не пора. Потом догадался, что он бреется в перерыве между пациентами. Грин всегда имел идеально ухоженный вид.

― У меня десять минут, мистер Фонеска, ― сказал он. ― Если вы хотите договориться о сеансе...

― Нет, я спешу. Согласен на блиц‑ анализ, ― сказал я. ― Анализ навынос.

Он был в темном костюме. Его клетчатый галстук был безупречен, манера спокойна.

― Я не сажусь и не приглашаю вас сесть, потому что этот разговор будет очень коротким, ― предупредил он. ― Кто‑ то играет с вами? Если бы я собирался дать вам стандартный ответ «навынос», я бы сказал, что у вас параноидальный синдром. Но я допускаю, что это может быть не так. Кто играет с вами в игры? Какие игры? И почему вы рассказываете об этом мне?

― Хорошо, ― сказал я, кладя ладони на его стол, то есть посягая на стену между ним и пациентом. ― Карл Себастьян нанимает меня, чтобы искать его жену. Он говорит, что она бежала со всеми его деньгами. Причины нет. Объяснения нет. Он просит меня обратиться к вам. Вы не говорите мне почти ничего. Вы ее психиатр. Вы делаете намеки. Посылаете меня в следующий квадрат. Я выбрасываю шестерку. Дальше ход Мелани Себастьян. Она водит за нос меня и моего компьютерщика. Она умна. Может быть, вы помогаете ей в этом. Она объявляет мне, что даст найти себя через несколько дней. Чего я должен ждать? Все это время какой‑ то тяжеловес ездит за мной по пятам, потом спасает мне жизнь и велит вернуться к поискам Мелани Себастьян. Игра, в которой меня гоняют по полю. Я фишка ― но кто игроки, Грин? Вы и Мелани Себастьян? Растерянный Карл?

― На вас часто такое накатывает? ― спокойно спросил Грин.

― Ничего на меня не накатывает, ― сказал я. ― Последнюю ночь я плохо спал. У меня есть другая работа, более важная, чем поиски Мелани Себастьян. Женщина, к которой я хорошо относился, была убита в моем кабинете. Я могу рассказать очень длинную историю, но вы говорите, у меня только десять минут. Поэтому...

― Сядьте.

Он взвешивал в уме что‑ то важное, возможно, вопрос о моем душевном здоровье. Я сел. Он поправил галстук, почесал левую бровь.

― Я знаю, где она. Если вы передадите это Карлу Себастьяну, я буду все отрицать. Напрасно он обратился к вам, это действительно их семейная проблема. Она мой пациент и мой друг. Больше я ничего не могу сказать.

― Но вы знаете больше?

Он кивнул.

― Кто этот парень, который спасает меня и настаивает, чтобы я нашел миссис Мелани Себастьян?

― Я не знаю, ― ответил Грин.

― Я очень устал. Я перенервничал. Человек по имени Джон Пираннес ― слышали когда‑ нибудь? ― только что пытался меня убить. Я должен был бы спросить у этого тяжеловеса, почему он сам не найдет Мелани Себастьян.

― Да, ― согласился Джеффри Грин. ― У нас осталось пять минут.

― Ну?

― Я слышал о Джоне Пираннесе. Лично я с ним незнаком. И вы в самом деле должны были бы спросить этого человека, почему он не пытается сам найти Мелани. Я бы предположил, что он не умеет искать людей, тем более умных людей, которые не хотят, чтобы их нашли.

― Ему, однако, не составило труда найти меня, ― сказал я. ― Можете не комментировать, я принимаю ваш комплимент. Да, я умею искать умных людей, особенно таких, как Мелани Себастьян, которая хочет, чтобы ее нашли, но тогда, когда это будет ей удобно. Я говорю разумные вещи?

― Да, ― подтвердил он.

― Вы с Мелани Себастьян любовники?

― Я из тех, кого называют геями, мистер Фонеска. Я уже говорил вам об этом.

― «Гей» еще значит «веселый». Я никогда не понимал, что в геях веселого. Большинство гомосексуалистов, которых я встречал, были очень улыбчивы, но страдали от депрессии, ― сказал я.

― Как вы?

― Сходство действительно есть, ― согласился я, откидываясь в кресле. Я раздумывал, не попросить ли у него рецепт на транквилизатор. После смерти жены я почти целый год принимал антидепрессанты. Теперь я не был в депрессии ― я был в лихорадке. Вероятно, я производил впечатление напрочь запутавшегося человека. Он протянул руку к блокноту, взял ручку, что‑ то написал, оторвал листок и протянул его мне. На нем оказалось не название транквилизатора, а две строчки. Я прочел их.

― Игра усложняется, ― сказал я.

― Боюсь, что так. Наше время истекло.

Он встал, и я вслед за ним.

― За последние два дня умерли два человека, оба насильственной смертью, ― сказал я. ― Я не могу играть в игры ради богатых людей, ради вас, Карла Себастьяна, его жены. Я должен заниматься девочкой, которая попала в серьезную беду, а не избалованной богатой беглянкой.

― Вы считаете, что должны найти убийцу? ― спросил он. ― Мистер Фонеска, раскрывать убийства ― дело полиции. У нас больше нет времени.

― Значит, ― я прошел за ним к боковой двери, ― я все‑ таки не параноик.

― Вообще? Не могу сказать. Но в данном случае, вероятно, нет.

Он открыл дверь. Я сложил записку, которую он мне дал, и сунул ее в карман рубашки.

― Вы позвоните сейчас Мелани? ― спросил я.

― Да, ― ответил он.

Я вышел, и он закрыл за мной дверь.

Синий «Бьюик» стоял на Палм‑ стрит в полуквартале от меня. Я подумал, не подойти ли к парню, который спас мне жизнь, и не пригласить ли его на чашку кофе и не задать ли ему некоторые вопросы. Но из нашего недолгого общения было очевидно, что он не слишком разговорчив и едва ли станет отвечать.

Я медленно двинулся по Палм и подъехал к конторе Тайсинкера, Оливера и Шварца. Харви был у себя, но, казалось, не очень рад меня видеть. Я протянул ему записку, полученную от Джеффри Грина, и попросил проверить первую позицию.

― Это можно отщелкать за час, даже меньше. ― Харви немного оживился. ― Но сейчас я делаю кое‑ что для Матта Шварца, так что ответ будет часа через два‑ три. Тебе в общем виде или с деталями?

― Пока в общем, ― сказал я, ― а детали ― когда у тебя будет время.

― Распечатать я не смогу, не хочу вещественных улик.

― Я надеюсь на твою память.

Харви что‑ то пробурчал и потянулся за чашкой, из которой свисал хвостик с этикеткой от пакетика чая.

― Она уже не та, что раньше, ― сказал он.

Я не совсем понял, что он имел в виду.

― Кто‑ то играет со мной в игры, Харви. Точнее, с нами.

― Я люблю игры. ― Он нажал кнопку серой клавиатуры. ― А не люблю твою Мелани Себастьян, которая размахивает у меня перед носом виртуальной конфетой.

Компьютер издал мелодичный звук и проснулся.

― Когда мы закончим, я угощу тебя обедом в любом ресторане по твоему выбору.

― У меня скромные вкусы, Льюис... Хотя это не всегда было так.

― Хорошо. Я позвоню тебе попозже. Ты будешь на месте?

― Я всегда на месте.

― От тебя можно позвонить?

Вторая из подсказок Джеффри Грина состояла из одного имени: Кэролайн Уилкерсон.

Ее номер вместе со всеми остальными номерами и обрывками записей, которые я теперь с трудом мог разобрать, был у меня в маленькой записной книжке в заднем кармане. В трубке раздался ее голос: автоответчик. Я оставил сообщение, сказал, что по‑ прежнему хочу встретиться с ней еще раз и что я перезвоню.

Затем я набрал рабочий номер Салли. Было довольно поздно, но я представлял себе ее расписание. Она говорила по другой линии, и мне пришлось подождать минуты три.

Харви не обращал на меня внимания. Он отхлебывал чай, смотрел на дисплей, нажимал на клавиши и беседовал со своим компьютером.

Когда Салли наконец подошла, я спросил:

― Как Адель?

― Я поговорила со старшим инспектором. У нас достаточно материалов, чтобы направить ее в колонию для несовершеннолетних. ― Голос у Салли был усталый. ― Боюсь, иначе она сбежит. Я объяснила это Адели. Она и расстроилась, и обрадовалась одновременно. Колония ― место надежное, но там ее долго не продержат. Мы ведь не будем заявлять о нарушениях закона. Изолируем ее, попробуем найти приемных родителей. Будем надеяться, что она не убежит опять и что судья не отправит ее обратно к отцу. Она рассказала мне, что произошло.

― Рассказала?

― Про Спилца, ― сказала Салли. ― Сейчас я пишу отчет. У меня нет выбора, Льюис. Может быть, я потеряю работу или попаду под суд за вмешательство в деле следствия.

― Вы рассказали инспектору?

― Рассказала.

― Я могу пригласить вас на ужин?

― Я не знаю, когда закончу.

― Я не тороплюсь.

― Я обещала детям, что буду ужинать дома, ― сказала она. ― Куплю жареную курицу. Хотите присоединиться?

― Вы думаете, Майклу и Сьюзан это понравится?

― Они нашли вас интересным. ― Она наконец повеселела.

― Дайте мне немного времени, ― сказал я. ― Я приеду и привезу курицу.

― В восемь. Это будет наверняка. Вы случайно не знаете кого‑ нибудь, кто хотел бы удочерить девочку? Кого‑ нибудь, кто бы мог и хотел справиться с Аделью? Для этого нужен святой. Нет никого на примете?

― Как будто бы нет.

Харви громко фыркнул. Чаще всего это слово употребляется фигурально, но Харви фыркнул по‑ настоящему. Перед ним на экране плыл список телефонных номеров.

― Хотя на самом деле, ― добавил я, ― я, кажется, знаю человека, который не отказался бы взять это на себя.

― Назовите мне имя, ― сказала Салли. ― Я передам в отдел, который занимается усыновлением.

― Сначала я должен поговорить с ней, ― сказал я. ― Увидимся в восемь часов.

Я повесил трубку.

Я медлил, уклонялся, тянул время. Теперь, когда я почувствовал, что, кажется, начинаю оживать, во мне стали просыпаться человеческие желания. Например, купить корзину жареной курятины и съесть ее вместе с Салли и ее детьми. Когда Пираннес приказал мне надеть плавки, я вдруг обнаружил, что я уже не тот самоубийца, каким был еще несколько дней назад.

Энн Горовиц несомненно была бы довольна. Я снова чувствовал страх, боль, волнение и тревогу. Похоже, мы одолели тебя, депрессия.

Мне не хотелось сейчас отправляться разговаривать с Дуайтом Хэндфордом. Но встретиться с ним было необходимо.

― Еще пару звонков, ― сказал я, стараясь придумать способ избежать Дуайта.

― Сколько хочешь. ― Перед Харви на экране продолжали скользить какие‑ то телефонные номера. ― Тым‑ дым‑ дым... О‑ оп‑ ля!..

― Ты о чем? ― спросил я, нажимая кнопки на телефоне.

― Не твое дело. То есть я хочу сказать, вряд ли тебе это может быть интересно. Но когда я вскрываю такую штучку, это, доложу я вам, почище самого кристального напитка.

― Отлично.

Харви, кажется, менял свою застарелую привычку на другую, более здоровую.

― Чем могу помочь? ― раздался в трубке голос Фло.

В отличие от Харви она не нашла чем восполнить утрату мужа и по‑ прежнему заливала боль дорогим виски. Сейчас это было слышно по ее голосу.

― Это я, Лью, ― сказал я.

― Ты нашел девчонку?

― Она в полном порядке.

― Это я все просрала, Льюис. Я упустила Берил, из‑ за меня ее убили. Я бы хотела найти этого‑ ублюдка и прострелить ему башку, но ведь этим ее все равно не вернешь.

― Извини меня, Фло, ― сказал я, ― я очень жалею, что впутал тебя в это дело.

― Я и не такое видала.

― Можно заехать к тебе сегодня попозже, часов в одиннадцать?

― Разумеется. Ты что‑ то придумал?

― Придумал, ― ответил я. ― А теперь я должен сказать кое‑ что обидное.

― Валяй.

― Пожалуйста, перекуси что‑ нибудь, прими душ и...

― ... и протрезвей, ― закончила она. ― Ладно, но это уговор, а не обещание. Я зареклась давать обещания.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒