Союз трёх Программистов 4 страница

— Счастливо, мистер Рид, — улыбнулся Чарли.

— Спасибо, Чарли. Спасибо за всё.

— Не переживайте, ваш парнишка придёт в себя. Поторапливайтесь. Не стоит здесь стоять. — Чарли помахал им, сел в машину и отъехал. В этот момент Джефф очнулся и попытался вцепиться отцу в глаза. Джо заломил ему руки назад, Фрэнк достал наручники и защёлкнул их на запястьях сына.

Джон Морс наблюдал всю сцену похищения с того же места на стоянке, что и накануне. Когда такси отъехало, он ещё задержался, заметив полицейскую машину, вызванную, по всей видимости, кем-то из прохожих.

Он видел, как полицейские разговаривают с Наставниками. Те пожимали плечами, разводили руками. Он улыбнулся: всё как обычно. Их слов не было слышно, но Морс прекрасно знал, что они говорят: «Один из наших братьев просто взял такси и поехал в обитель. Драка? Что вы, сержант! Никакой драки не было. Мы ничего не видели… Эти люди? Это их дело, мы ничего не видели. Как его имя? Втолкнули силой?! Ну что вы, сержант, кому это могло понадобиться? Разбито лицо? Да это носовое кровотечение. С ним это часто случается. Как его зовут? Ну, если вы настаиваете, его имя Симеон. Фамилия? У него нет фамилии. Когда-то у него были и фамилия и имя во грехе, но нам они неведомы. Душа его принадлежит Господу, а имя его Симеон. Вот и всё. »

Наконец полицейские уехали. Ну что же, — думал Морс, — обращаться в полицию никто не быдет. Расследование, внимание прессы — всё это не в интересах Ходжеса. Ему проще смириться с потерей ещё одной души, чем привлекать к секте нежелательное внимание.

Морс вырулил со стоянки и поехал к гостинице. Там его ждут Кейт с Синди, чтобы вместе ехать в горы, в домик, который на два месяца снял Рид.

Теперь в игру вступал Дьявол.

Глава 19

Во время беседы с редактором журнала «Тайм», проходившей в отеле «Клифт», Ходжесу принесли записку. Прочитав её, он извинился и вышел в соседнюю комнату, где стоял телефон, взял трубку. Звонил Кэсуелл.

— Да, Дик… Что случилось?

— Бафорд, опять Морс. На сей раз в Лос-Анджелесе. В аэропорту. Полтора часа назад. Он похитил Ученика из Астарота. Их Первый Старец пытался связаться с тобой на борту «Посланника», но тебя не было, и он позвонил мне. Я подумал, что это достаточно важно, чтобы…

— Неважно, что ты думал, — перебил его Ходжес. — Как его зовут?

— Симеон.

— Идиот! Я имею в виду его настоящее имя.

— Некий Джефф Рид. Из Санта-Барбары.

Ходжес помолчал, что-то обдумывая, затем принял решение. Собственно говоря, это решение было принято уже довно, он просто ждал подходящего момента.

— Дик, ты должен найти мальчишку.

— Это не так просто сделать. Морс, наверное, уже спрятал его где-нибудь. Пока не депрограммирует, будет держать под замком, а потом…

— Послушай, Дик. Я прекрасно знаю, как работает Морс. И я понимаю, что нам сейчас, скорее всего, не удастся найти этого Джеффа Рида. Но мне плевать. Он мне нужен в любом виде. И ты найдёшь его, даже если для этого придётся привлечь ФБР.

— Что ты задумал, Бафорд?

— Пора выкладывать карты на стол. Морс сам напросился. Но он не понимает, что для него это конец.

— Но как? И зачем тебе этот мальчишка?

Ходжес рассмеялся.

— Это моё секретное оружие, Дик. Поэтому я и хочу, чтобы ты нашёл его. И чем быстрее, тем лучше.

Джеффа заперли в одной из комнат второго этажа, окна которой, по указанию Морса, были заколочены толстыми досками. Иногда Души не выдерживали напряжения и пытались выпрыгнуть из окна.

Морс приехал под вечер, привёз Кейт и Синди. По пути они заезжали в магазин, и багажник был доверху набит продуктами. Рид уже закупил несколько ящиков консервов, поэтому с удивлением смотрел на продукты, привезённые Морсом.

— Этих запасов хватит на целый месяц.

— Совершенно верно.

— Нам что, придётся сидеть здесь так долго?

— Надеюсь, не больше трёх-четырёх дней. Самое большое — неделю.

— Тогда зачем вы накупили столько всего?

— Чтобы произвести впечатление на вашего сына. Когда увидит эти продукты, он подумает, что мы готовы пробыть здесь хоть целый месяц, если понадобится. Именно это мне и нужно.

Кейт и Синди накрыли на стол, и Кейт начала резать ветчину на бутерброды для Джеффа. Но Морс остановил её:

— Извините, миссис Рид, Джеффу придётся обойтись без ужина.

— Но он даже не обедал и, должно быть, умирает от голода.

— Вот и хорошо, — Морс забрал у неё тарелку с бутербродами. — Чем голоднее будет, тем лучше. И кроме того, — он откусил кусок и улыбнулся, — он всё равно не стал бы их есть.

— Почему?

— Потому что это ветчина. А Души Господни не едят мясного.

После ужина Морс объяснил всем, что от них требуется.

— Прежде всего запомните, что Джефф Рид, сидящий сейчас наверху, это не тот мальчик, которого вы все знаете. В настоящее время это совсем другой человек. В Астароте он подвергся психологической обработке. Синди уже, наверное, рассказала вам, что тем, кто проходит так называемое Очищение, не дают досыта есть, высыпаться, заставляют много и тяжело работать. И всё это время им приходится слушать тексты из Библии и высказывания Учителя, которые беспрерывно несутся из громкоговорителей. А кроме того, служба, занятия, богослужения и так далее. И всё это время они слышат одно и то же. Господь, Господь, Господь любит тебя… Наконец, психика человека не выдерживает, и он ломается. Именно это в Астароте сделали с Джеффом. Теперь для того, чтобы депрограммировать его, я должен воспользоваться их же методами.

Кейт Рид побледнела.

— И ему придётся голодать? И не спать?

— Ну, не совсем так. Но не больше, чем я разрешу. Главное, чтобы ему было плохо.

— Но это жестоко!

— Что поделаешь, миссис Рид, другого выхода у нас нет. Думаю, я с ним справлюсь. Вряд ли изменения личности в данном случае носят необратимый характер. Как бы то ни было, нам всем надо запастись терпением.

Потом он объяснил, что в первый день наверх не пойдёт. Джефф должен свыкнуться с мыслью, что его держат взаперти, но пусть думает, что его заперли родные и друзья, а не Джон Морс.

— Если он увидит меня сразу, — объяснил Морс, — это будет тяжелейшая психическая травма. Он страшно испугается — может быть даже настолько, что попытается покончить с собой. Видите ли, Души Господни создали мне определённую репутацию. Несчастные дети считают, что я буду истязать их, прижигать сигаретами, девочек — насиловать и глумиться над ними. Если же Джефф будет знать, что его родные здесь, рядом, он будет чувствовать себя в большей безопасности. А сейчас вам надо будет пойти к нему. Но не всем сразу, а по очереди. Вы будете сидеть у него, чтобы он не спал. Говорите с ним. Говорите всё, что угодно. Что вы любите его, что вам без него плохо, что вы хотите его вернуть. Он не будет слушать и не поверит, но некоторое воздействие на его сознание это окажет. По крайней мере, он успокоится и будет готов к тому шоку, который предстоит пережить при виде меня.

— А если он попытается убежать? — спросил Рид. — Я имею в виду, что будет, если он нападёт на кого-либо из нас?

— Это не исключено. На этот случай вам придётся друг друга страховать. Открывать дверь только вдвоём, причём в любом случае кому-то придётся дежурить под дверью. И ещё. Что бы Джефф ни говорил вам, держите себя в руках, не кричите на него, не раздражайтесь. Вы должны показывать, что любите его, пусть даже сейчас он этого не понимает.

Первой идёт Синди. Кен будет дежурить на лестнице. Остальные могут поспать, пока не подойдёт их очередь. Порядок будет такой: после Синди пойдёт Фрэннк, а Джо сменит Кена на лестнице. Затем миссис Рид, Кен и Джо. Вы должны продержать его всю ночь. Утром пойду я.

За завтраком все сидели угрюмые и подавленные.

— Он сошёл с ума, — сказал Фрэнк Рид. — Это болезнь.

— Ты не представляешь себе, что он говорил мне, — заплакала Кейт. — Какие гадости. Это было ужасно.

— Он неузнаваем, — Кен отодвинул тарелку. — Оказывается, я совсем его не знал.

— Понимаете, мистер Морс, — Синди печально посмотрела на него. — Никто из нас ничего не добился.

— Так и должно быть, — Морс допил кофе и встал. Он взглянул на часы. Джо Питерсон вышел от Джеффа час назад, и Морс распорядился, чтобы Джеффу дали поспать. Ровно час, не больше. Слишком долго оставлять человека без сна нельзя. Или он, даже слыша всё, что говорят, будет не в состоянии понять обращённые к нему слова. Утомление должно быть постоянным, изнуряющим, но точно рассчитанным.

— Пора, — Морс достал из портфеля чёрную папку. — Я пошёл. Сколько это продлится, не знаю, может быть, сутки, а может, и неделю.

Морс поднялся наверх, и Фрэнк Рид запер за ним дверь.

Глава 20

Джефф проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Он с трудом открыл глаза и увидел над собой незнакомого человека. Трудно было сообразить, где он находится.

— Кто вы?

— Меня зовут Джон Морс.

Джефф оцепенел. Потом резким движением поднялся, глядя в лицо Морсу. Глаза расширились. Он побледнел.

— Нет! — пронзительно закричал он вдруг. — Я знаю, кто ты.

— Хорошо. — Морс спокойно посмотрел на него. — Кто я?

— Дьявол.

— Ну, ну, сынок. Что за вздор. Дьяволу полагается быть с рогами и с хвостом.

— Я знаю тебя в лицо. Я видел фотографии в Астароте.

Морс придвинул к лежащему на полу матрасу, на котором сидел Джефф, единственный стул. Джефф отшатнулся, прижался к стене.

— Не бойся, Джефф. Я не причиню тебе зла.

— Меня зовут Симеон.

— Нет, Джефф.

— Симеон, Симеон, Симеон! — надрывно закричал Джефф.

— Джефф, — спокойно и твёрдо повторил Морс.

Тот весь дрожал, на лбу проступил пот.

— Успокойся, Джефф, — продолжал Морс. — Я ничего тебе не сделаю. Мы будем просто разговаривать. Говорить, говорить и говорить до тех пор, пока не обретёшь утраченный рассудок. Я хочу, чтобы ты понял: подлинный дьявол не я, а тот, кто называет себя Учителем. Он утверждает, что послан богом, но это ложь. Хочешь знать, кто он на самом деле? Он самозванец и лжец, проходимец и мошенник, лицемерный ханжа и вор.

— Это неправда! — закричал Джефф. — Неправда! Неправда!

— Вот как? А что же он сделал для тебя хорошего, что ты так защищаешь его?

— Он открыл для меня бога. Он научил меня любить. Он дал мне покой и счастье. Он научил меня служить Господу.

— Достаточно Джефф. На самом деле он научил тебя служить Бафорду Ходжесу. Он отобрал всё, что у тебя было: машину, деньги, родных, друзей. Он не давал тебе есть досыта и лишил тебя разума. После этого он заставил тебя работать с утра до ночи, продавая его сочинения. Как ты думаешь, куда идут те деньги, которые ты зарабатывал?

— На дело Господне.

— Ты уверен? — Морс достал из папки несколько фотографий. — Как тебе нравится эта яхта? Она принадлежит Ходжесу. Стоит ровно миллион долларов. А кто за неё заплатил? Ты и такие же, как ты, которые работают по десять часов в сутки, собирая деньги, чтобы Ходжес плавал на этой роскошной яхте, пил виски и жрал бифштексы.

— Изыди, сатана. — В глазах Джеффа мелькнуло торжество. — Теперь я знаю, что ты лжёшь! Души Господа не пьют спиртного и не едят живых существ.

— Все?

— Все!

— И сам Учитель?

— Разумеется. Это закон братства.

— Интересно. — Морс достал из папки ещё одну фотографию. — Очень интересно. А это что?

На фотографии был снят «Посланник Господа», стоящий у причала. Рядом с яхтой стоял фургон с надписью «Мясо — колбасы». Двое рабочих вносили на яхту освежёванную баранью тушку.

Джефф изучил снимок, напрягся, но вдруг с облегчением отдал его Морсу.

— Всё верно. Это для команды.

— Ты забываешь, Джефф, «Посланник» — это ещё и церковь, я значит, что все члены экипажа тоже Души Господни. — Он улыбнулся. — К твоему сведению, Учитель предпочитает бифштексы с кровью. А виски — неразбавленное. Перед обедом и после. Теперь ты понимаешь, почему он не хочет, чтобы вы ели мясо? Почему он требует, чтобы вы были вегетарианцами? Потому что морковка и макароны дешевле!

Джефф смотрел на него остановившимся взглядом, затем заговорил.

— Это всё ложь. Ложь. Ты хочешь пошатнуть мою веру.

— Это ещё не всё, Джефф. Ты не видел пока вот этого. — Морс протянул Джеффу ещё одну фотографию. На ней Бафорд Ходжес в плавках лежит на пляже рядом со стройной блондинкой. В одной руке Учителя дымилась сигарета, другая покоилась на бедре полуобнажённой красотки. Ходжес не подозревал, что его Фотографируют, поэтому снимок получился весьма откровенным.

— Вот он, глава вашей церкви. — Морс достал следующую фотографию. — Пока вы усмиряете плоть холодным душем, он отдыхает на Багамах или на Бермудах. С разными спутницами. А ведь это грех.

На следующем снимке Ходжес сидит за столом в ночном клубе. С ним рядом красовалась брюнетка мексиканского типа с чувственным лицом. Вырез платья был слишком низким, и казалось чудом, что оно держится на ней. На столе стояла бутылка виски, официант открывал шампанское. В этот раз Ходжес заметил, что его снимают и попытался закрыть лицо руками, но узнать его было нетрудно.

— Учитель не брезгует и услугами профессионалок. Вот она, например, берёт двести за ночь. Сколько дней тебе нужно продавать его писанину, чтобы набрать такую сумму?

— Довольно, — Джефф заткнул уши обеими руками. — Я не хочу ничего слышать.

— Придётся слушать. Тебе некуда деться. Мы будем сидеть в этой душной вонючей комнате, пока ты не прозреешь, сколько бы времени на это ни потребовалось.

— Я же сказал, я не буду слушать.

Но Морс увидел, что глаза Джеффа забегали. Было видно, что ему стало не по себе. Вдруг он вспомнил что-то и смело посмотрел Морсу в глаза.

— Ты бессилен перед истинной верой. Сказано в Писании: «Противостаньте дьяволу, и убежит от вас».

Морс достал Библию и протянул её Джеффу.

— Покажи мне, где это сказано. Тот нерешительно взял книгу.

— Где-то здесь. Я точно не знаю.

— Тогда я скажу тебе. В соборном послании святого апостола Иакова. Глава 4, Стих 7. Ты даже Библию не знаешь. Знаешь из неё только то, чему учили в Астароте. Но у тебя были плохие учителя. Они учили только одному — ненависти.

— Они учили нас любви!

— Нет, Джефф, ненависти. Они учили вас ненавидеть весь мир. Ненавидеть друзей, близких. Ненавидеть отца и мать.

— У меня нет ни отца, ни матери.

— Перестань, Джефф. Не в капусте же тебя нашли. У тебя есть отец, который любит тебя, и мать, которая в муках рожала тебя, растила и без памяти любит. А эти ханжи научили тебя ненавидеть их, плевать отцу в лицо и оскорблять мать.

Нет, Джефф, ты не знаешь Писания. Когда речь идёт о родителях, оно учит не ненависти, а любви. Ты помнишь десять заповедей?

Джефф молчал.

— Ну хорошо, — продолжал Морс. — Ты их помнишь. Чти отца своего и мать свою. Что это, ненависть или любовь? Ты помнишь, как ты оскорблял мать, как плевал в лицо отцу? А знаешь, что об этом говорится в Библии? Исход, 21: «Кто ударит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти». Это стих 15. А вот семнадцатый стих: «Кто злословит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти». Этому Старцы вас не учили? Отвечай, Джефф, отвечай!

Морс сидел с Джеффом десять часов. И всё это время он говорил не умолкая. Когда его сменил Фрэнк Рид, Морс едва не падал от усталости.

Глава 21

Когда Джефф переставал отвечать на вопросы и почти терял сознание из-за голода и недосыпания, Морс доставал небольшой, но мощный магнитофон и включал на полную громкость кассету с записью голоса Учителя. Он сам смонтировал эту кассету из нескольких записей высказываний и проповедей Ходжеса, которые ему удалось за большие деньги раздобыть в одной из коммун. Взятые по отдельности, фразы были понятны, но смонтированы на одной плёнке, они превращались в набор бессмысленных слов, раздражающих бесконечными повторениями одних и тех же интонаций, как на испорченной граммофонной пластинке. При перезаписи Морс сделал тембр голоса Ходжеса более резким, не меняя его при этом до неузнаваемости.

Голос Учителя звучал пронзительно, слова обрушивались на сознание, и Джеффу казалось, что под их потоком барабанные перепонки вот-вот лопнут. Он начинал ненавидеть этот голос, который не давал ему провалиться в спасительное забытьё.

Иногда Морс разрешал Джеффу заснуть, но не больше, чем на час. В комнате было невыносимо жарко и душно, но ему не давали ни вымыться, ни даже переодеться. Кормили скудно — овсянка и вареные овощи — так что чувство голода не проходило. Когда Джефф был в состоянии слушать, Морс проигрывал кассеты с признаниями депрограммированных Душ. Он заметил, что Джефф напрягается, когда слышит рассказы девушек, которых вынуждали вступать в связь с Наставниками и Старцами.

В какой-то момент Джефф не выдержал:

— Язык твой лжёт. Избави душу мою, Господи, от языка, произносящего слова лжи.

Морс улыбнулся.

— Это из Псалмов, Джефф. Но цитируешь ты неточно. Ну что же, если ты решил снова обратиться к Библии, давай посмотрим Писание. Времени у нас много. Давай вспомним что-нибудь про Ходжеса, который зарабатывает миллионы на таких легковерных простаках, как ты. Хотя бы вот это. Евангелие от Матфея. Глава 7, стих 15: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». — Это ложь.

— Нет, это правда. А лжёт твой Учитель.

— Он учит любви.

— Так же, как тебя учили любви к родителям. И к брату. А ведь в Первом послании Иоанна сказано: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец».

Морс обрушивал на Джеффа цитаты из Библии, многократно возвращаясь к одному и тому же, повторяя свои мысли снова и снова, пока они не начинали пускать корни в сознании Джеффа. Он присылал к нему плачущую Кейт, отца, брата, Синди, показывал фотографии молодых людей и девушек, которые не выдерживали в секте и сходили с ума, вскрывали вены, бросались под машины.

Джефф страдал теперь не только от недостатка сна, голода и духоты, сколько от сомнений, которые заронил в его душу Дьявол. Дьявол, оказывается, знал Писание лучше, чем Наставники и даже Старцы, хотя должен был бы сжечь святую книгу, а не читать её. А вопросы, которые тот задавал Джеффу и на которые он не мог дать ответ… Где правда? Где ложь? И этот голос Учителя, который бьёт по голове, не давая заснуть, проникает в мозг, разрушая сознание…

— Хватит, я больше не могу!

Морс выключил магнитофон и в комнате наступила тишина.

— Ты слышишь, Джефф, — заговорил Морс, — он говорит о любви, он учит тебя ненависти. А любовь не там, она здесь. Она ждет тебя внизу, там, где твои родители, Синди, где твой брат и твой друг. И я буду говорить тебе об этом не умолкая. Сегодня и завтра. И через неделю, и через месяц. Если это понадобится, всю жизнь…

И снова он попытался сломать ту стену, которая отгораживала сознание Джеффа. Он показывал ему новые и новые фотографии, документы, вырезки из газет, прокручивал записи рассказов родителей, из-за секты потерявших детей. Иногда глаза Джеффа стекленели, и тогда Морс снова ставил на полную громкость кассету с голосом Учителя. Время от времени выпадал короткий отдых, но и эти десять — пятнадцать минут Джефф не оставался один. К нему поднималась Синди и мать. Затем снова приходил Морс и читал наизусть Писание, выбирая из него места, прямо противоречащие всему, что говорили Наставники. Джефф слушал слова, звучавшие как ересь, как богохульство, но которые, — как он сам мог убедиться, раскрыв Библию, — исходили от самого Господа. Кровь стучала у него в висках, становилось страшно, хотелось обхватить голову руками, свернуться в комок и умереть. И вот в один из таких моментов Джефф не выдержал и заплакал. Он дрожал и всхлипывал, как ребёнок, закрыв руками лицо.

— Господи, господи, где я был? Что это было? Что со мной?

Морс внимательно наблюдал. В его практике были случаи, когда особенно стойкие Души пытались изображать перелом, но Джефф не притворялся.

Морс машинально посмотрел на часы. С того момента, когда он впервые вошёл в эту комнату, прошло сорок четыре часа и десять минут. Почти двое суток.

Бедный мальчик, — подумал он. — Каково ему пришлось…

Перед тем как попрощаться с Ридами, Морс объяснил им, что Джеффу домой возвращаться ещё нельзя, и Синди предложила пожить у её дяди в Палм-Дезерте. Теперь самым трудным было не давать Джеффу возвращаться мыслями к жизни в секте. Травма ещё слишком свежа, и рецидив мог быть бы необратимым. Но Синди любила Джеффа, на неё можно было положиться.

Всё было позади, и Морс ехал в Лос-Анджелес, чувствуя себя измученным и опустошённым. Так было каждый раз после депрограммирования. Ведь ему приходилось не легче, чем пациенту. Физически это было крайне тяжело. Эмоционально — просто невыносимо. И каждый раз потом перед глазами вставал Сидон, снова всё тот же кошмар — заснеженное поле, голое дерево, серый балахон…

Сейчас ему надо было забыть всё: Сидон, Джеффа Рида, Душ Господних, Бафорда Ходжеса. Надо было вернуться к нормальной жизни, ощутить реальный мир, смеяться и жить, как живут все люди — по крайней мере до тех пор, пока снова не позвонит Джордж Гленнон и не скажет, что к нему обратился отец или мать какого-то ребёнка из Иерихона, Херонеи или Вифании…

Глава 22

Дом Хайлендов стоял у пересечения двух дорог, лицом к пустыне, окружённой кольцом скалистых гор с вершиной Сан-Хасинто.

Во флигеле, где они поселились, в маленькой кухоньке Синди готовила их любимые блюда. Иногда на обед приглашали старики. Но в целом они не очень докучали молодым — дядя почти каждый день отправлялся играть в гольф, время его жены целиком поглощали теннис, бридж, светская жизнь. Синди и Джефф целиком были предоставлены самим себе.

Каждый день, сухой и знойный, был напоен солнечным светом, льющимся с безоблачного неба. Поездки верхом, теннис, бассейн, по вечерам кино и встречи с друзьями — день тянулся бесконечно долго, как бесконечно долгими были сиесты под полуденным солнцем у бассейна, когда они погружались друг в друга, смакуя каждое мгновение близости.

И каждую ночь они любили друг друга.

Джон Морс предупреждал Синди, что Джефф мог измениться. То давление, которое секта оказывает на разум человека, не проходит бесследно и для всего организма, он начинает регрессировать: у девушек прекращаются менструации, у юношей приостанавливается рост бороды и усов, снижается потенция. По его мнению, это связано с тем, что, если у человека отнять возможность самостоятельно принимать решения, он впадает в детство — физически и морально. Следовательно, Синди нужно будет немного терпения, если она заметит это в Джеффе. Но такая проблема не возникала. Джефф был в отличной форме — загорелый молодой бычок.

Он стал набирать вес. С лица сошло постное, унылое выражение, оно опять научилось улыбаться.

В конце первой недели нагрянули родители, затем опять наступило затишье. Как-то раз позвонил Морс. Короткий отчёт Синди его вполне удовлетворил. Он сообщил новость: одна из телекомпаний хочет снять документальный фильм о Джеффе и таких, как он, когда тот вполне оправится. Но это не завтра, времени впереди много. А пока — так держать, Синди. Так сказал Морс.

И опять потянулись золотые дни.

Это случилось на десятый день. Их машина медленно катила мимо вековых деревьев заповедника Джошуа Три Моньюмент, мимо обветренных скал, в очертаниях которых проступали то фигуры людей, то корабли, то доисторические животные. Остановив машину, Синди с Джеффом вышли, чтобы подойти поближе к удивительным скульптурам, созданным природой.

Рядом с их машиной затормозил серый «кадиллак». Троих молодых людей, выведших из него, никак нельзя было принять за туристов.

— Джефф, — помертвевшими губами прошептала Синди, — ты знаешь, кто это?

— Да.

— Бежим, — в панике сказала она.

— Бежать? Но куда? — в голосе Джеффа не было надежды. — В пустыню? Вокруг только песок — бежать некуда.

Они пошли к машине, не зная, что будет в следующий момент. Трое Наставников спокойно наблюдали за ними, не двигаясь с места. Потом один из них произнёс:

— Моё имя Авель. Это Исав и Азаэль. Господь любит тебя, Симеон.

Исав посмотрел Джеффу в глаза.

— Иди с нами, Симеон. Господь ждёт тебя.

— Нет, — сказал Джефф, — я не хочу.

— Мы знаем, как Сатана соблазнял тебя, Симеон.

— Моё имя Джефф. Всё кончено.

— Мы знаем, что ты боролся. — Теперь говорил Авель. — Как он искушал тебя. Ты уступил ему лишь на время. Мы понимаем тебя, Симеон. Он мучал и истязал тебя. Плоть слаба, но ты не закоснел в грехе. Ты можешь ещё очисться молитвой.

Авель говорил, и голос его был мягким и обволакивающим. Джефф застыл, оцепенел. Синди видела, как стекленели его глаза, он дрожал, как в лихорадке.

— Нам не хватало тебя, Джефф. Твои друзья, твоя семья скучали по тебе. После того как ты смоешь грязь греха и вернёшь свою душу Господу, ты воссоединишься с ними на земле и на небесах.

— Джефф, — голос Синди дрожал. — Не слушай их. Не уходи!

Но он уже не слышал её. Она чувствовала, что ей не пробиться к его сознанию — слишком поздно.

Синди закричала от отчаяния, пытаясь оттащить Джеффа. Её оттолкнули, он она не отступала, осыпая ударами своих врагов.

— Отпустите его! — кричала она. — Отпустите! — и её отчаяние эхом билось о скалы. Она повисла на одном из Наставников, он ударом отбросил её на землю. Она лежала, уничтоженная, обессилившая, и смотрела, как уводят Джеффа. Он шёл словно завороженный. Наставники не замолкали не на секунду, слова лились нескончаемым потоком, и Джефф, казалось, погружался в них, как в сон. Вдруг она увидела, как его застывшее лицо дрогнуло в слабой улыбке. Наставники улыбнулись в ответ и, обняв его за плечи, притянули к себе. Он не сопротивлялся.

Один из Наставников вернулся к машине Синди, вынул ключи зажигания и забросил его далеко в песок. «Кадиллак» тронулся.

Синди упала головой в песок и зарыдала.

Преподобный Бафорд Ходжес сидел в своём кабинете на борту «Посланник Господа» с телефонной трубкой в руке.

— Да что они там, заснули, что ли, — он раздражённо забарабанил пальцами по столу и посмотрел на адвоката, сидевшего напротив. — Неужели некому подойти к телефону?

— Алло! — в трубке раздался низкий мужской голос.

— Это Эдэм?

— Да, — прозвучал короткий ответ.

— Соедините меня с Первым Старцем.

— К сожалению, я не могу его беспокоить. Он отдыхает.

Теперь голос Ходжеса звучал по другому. В нём не было слышно раздражения, он словно обволакивал собеседника.

— А с кем я говорю?

— Это Наставник Зибеон. Секретарь Первого Старца Оссии. Кто его спрашивает?

— Учитель.

Потрясённый Наставник замолчал. Наконец он обрёл дар речи.

— Господь любит вас, Учитель.

— Скажи Оссии, брат мой, что мне срочно надо с ним поговорить.

Пока Ходжес ждал, он подмигнул Гарви. Но тот, судя по выражению лица, не разделял игривого настроения Учителя.

— Господь любит вас, Учитель, — раздался в трубке взволнованный голос.

— Господь любит тебя, Оссия.

— Я слушаю вас, Учитель.

— Брат Оссия, к тебе сегодня должны доставить одного Ученика.

— Он уже здесь, Учитель. Я сам буду надзирать за тем, как он проходит Покаяние.

— Я снимаю с него Покаяние.

— Но, Учитель, он осквернён Сатаной.

— Верно, — согласился Ходжес. — Но его ждёт иное назначение, о котором я не могу сказать тебе, брат Оссия.

— Хорошо, Учитель. Он будет освобождён от Покаяния.

— Но это ещё не всё. Вы должны как следует кормить его. Он будет питаться за одним столом со Старцами.

Оссия был поражён.

— Ученик?! За одним столом со Старцами?

— Да, это противоречит Уставу, но он нуждается в особом обращении. Этот Ученик избран Господом. Ты понял, брат Оссия?

— Да, Учитель. Я сделаю всё, как вы сказали.

Преподобный Ходжес положил трубку и посмотрел на Гарви.

— Да, Рей, этот мальчик посла мне богом. Я хочу, чтобы его откормили, отмыли, причесали. Он должен выглядеть лучше, чем парни с рекламы военных академий. Вся страна должна влюбиться в него, когда он будет давать показания.

— По-моему, ты делаешь ошибку, Бафорд. — Гарви щёлкнул зажигалкой. — Затевать судебное дело в нашем положении просто безумие.

Ходжес внимательно на него посмотрел.

— Видишь ли, Рей, ты всегда меня недооценивал. Я сам вылетаю завтра в Эдэм.

Глава 23

Третьего ноября Генеральному прокурору округа Лос— Анджелес поступило заявление от Джеффи Эндрю Рида, члена секты Души Господни. В заявлении говорилось, что он был похищен и незаконно лишён свободы известными ему лицами.

Слушание дела «Граждане штата Калифорния против Фрэнка Рида, Кейт Рид, Кеннета Рида, Синди Хайленд, Джозефа Питерсона и Джона Морса» было назначено на 16 января в зале № 102 на десятом этаже здания Уголовного суда в Лос-Анджелесе. Перед судом предстали шесть обвиняемых. Обвинение против них было сформулировано по нескольким пунктам: похищение и преступный сговор с целью похищения, незаконное лишение свободы и преступный сговор с целью незаконного лишения свободы.

Предстоящий процесс сразу же оказался в центре внимания прессы. В Лос-Анджелес съезжались журналисты со всей страны. За неделю до слушания дела вышел журнал «Тайм», целиком посвящённый преподобному Ходжесу и Душам Господним, сильно подогревавший интерес публики.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 Следующая ⇒