Первый снег 8 страница

– Давай, – согласилась она, взглянув на него через плечо.

Сет поцеловал ее в щеку, ласково и нежно. Но его следующая фраза с нежностью не имела ничего общего:

– Ну-ка, давай отсюда.

– Что?!

Сет мягко оттолкнул ее в сторону.

– Неудивительно, что ты ешь столько йогурта. Твои кулинарные навыки – это катастрофа, – вздохнул он.

Эйслинн по-настоящему рассмеялась. Она была благодарна ему за то, что он поддразнивал ее, за то, что не подавал вида, что она испортила весь вечер. Эйслинн легонько стукнула его по плечу:

– Я могу помешивать макароны. Для этого необязательно быть шеф-поваром.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, половина прилипнет к кастрюле. Так что давай, уйди с дороги.

Все еще улыбаясь, Эйслинн отошла в сторону, открыла дверцу минихолодильника и увидела там упаковку пива. Сет своим пивом ни с кем не делился. Все его гости приносили выпивку с собой. За спрос денег не берут. Она вытащила одну бутылку и спросила:

– Можно?

– Тебе не стоит пить, Эш, – нахмурился он. – Я думал, тебе нужна ясная голова.

Эйслинн едва не сказала ему, что у нее от страха поджилки трясутся, но взяв себя в руки, закрыла холодильник, оставив бутылку у себя, и, указав на нее, предложила:

– Давай поделимся.

Неодобрительно посмотрев на Эйслинн, Сет вручил ей тарелку с нарезанным хлебом.

– Так где будет ярмарка?

– У реки.

Она поставила тарелку на стол и протянула ему бутылку.

– Ты могла бы отменить или хотя бы отложить это дело, пока мы не будем знать больше. – Сет открутил крышку, сделал глоток и вернул ей пиво. – Тебе известно, сколько существует историй о том, что они похищают людей? Сотни лет, Эш, люди исчезают и исчезают.

– Знаю.

Она отпила глоток, взглянула на него и глотнула снова. Сет забрал у нее бутылку и показал на хлеб.

– Съешь чего-нибудь, а потом испытаем пару рецептиков.

Взглянув на часы, он стал промывать макароны.

– Я должен найти способ видеть их. Тогда я смогу найти тебя, если что-то пойдет не так.

После ужина Эйслинн позвонила бабушке и заверила ее, что находится в полной безопасности:

– Я с Сетом. Немного побуду здесь…

Она не стала рассказывать бабушке, что не собиралась оставаться у Сета. Эйслинн чувствовала себя виноватой, но не хотела волновать ее еще больше. Пробормотав несколько дополнительных заверений и почувствовав себя еще хуже, она повесила трубку.

Как бы мне хотелось просто остаться здесь!

Осторожно, чтобы не столкнуть Бумера, она растянулась на диване и на минутку закрыла глаза. Сет присел рядом, наклонился и поцеловал ее в лоб. Он сотни раз так делал. Эти легкие прикосновения, осторожные знаки внимания напоминали о том, что он заботится о ней. Он заигрывал с ней, пока напряжение не становилось слишком волнующим.

И настоящим, а не созданным всякими трюками фейри. Сет настоящий. Она не стала спрашивать, чего он хочет, – не знала, как это сделать, однако была почти уверена, что простая интрижка – не то, что ему было нужно.

Эйслинн открыла глаза. На мгновение ей показалось, что ее кожа сияет.

Я просто устала. Она моргнула.

Сет сел на другой конец дивана, положил ее ноги себе на колени и достал стопку рецептов.

– У меня тут три чая, пара бальзамов, несколько экстрактов и какая-то припарка. Что думаешь?

Эйслинн села и придвинулась к нему.

– Припарка?

Он провел рукой по ее волосам и накрутил на палец длинный локон.

– То, что прикладывают к ране, как кусок свежего мяса на фингал под глазом.

– Фу, гадость!

Эйслинн взяла рецепты и стала просматривать их.

Сет играет с моими волосами. Его пальцы время от времени прикасались к ее ключице, и она вдруг поняла, что не дышит.

Дыши!

Она медленно выдохнула и попыталась сосредоточиться на словах в рецепте. Все это стало казаться более важным, когда она подумала о том, куда собирается идти этим вечером и с кем. Эйслинн протянула ему рецепт, в подробности которого пыталась вникнуть.

– Вот это надо настаивать три дня.

– Там таких несколько. – Сет взял страницу свободной рукой, в то время как другая рука продолжала рисовать круги на ее коже. – Экстракты должны «томиться» от семи до десяти дней. Я начну делать некоторые из них сегодня вечером, пока тебя не будет. Кстати, мне интересно: а некоторые из них выглядят, м-м, не знаю, знакомо?

Эйслинн бросила остальные листы ему на колени.

– Я с этим родилась. Бабушка, мама, я – это у нас в крови, что-то в генах. Как, например, маленький рост или типа того.

– Ясно. – Сет смотрел не на рецепты, а на ее руку, которая лежала на его ноге. Он резко встал и отошел от дивана. – Давай попробуем бальзам. Это, кажется, готовится быстрее.

Она последовала за ним к стойке, на которой он уже разложил травы, несколько мисок, нож и какую-то белую чашу с толстой палкой. Эйслинн взяла эту палку в руки.

– Пестик.

– Что? – Переспросила она, глядя на Сета.

– Это пестик. Вот, смотри.

Он положил часть трав в белую чашу и протянул руку Эйслинн. Она подала ему пестик, заметив при этом, как далеко он держится от нее. Он принялся давить травы пестиком, растирая их в мелкие кусочки.

– Ну, вроде того, – объяснил он и вернул ей пестик. – Это зверобой. Разотри его и выложи сюда. – Сет указал на пустую миску для круп.

– Ясно.

Эйслинн стала растирать странно пахнущую смесь. В это время Сет наполовину наполнил кастрюлю водой и водрузил на конфорку. Потом достал еще две кастрюли и поставил их на стойку.

– Эм-м, насчет того дня, насчет нас… – Эйслинн взглянула на него, чувствуя себя более взволнованной, чем ожидала.

Ей нужно было знать, что это значило для него, но она боялась, что он не оценит ее рвения задавать подобные вопросы. Однако в его голосе не было никакого раздражения, зато было совершенно ясно, что он тоже нервничает:

– И что?

– Ну, ты собираешься пригласить меня куда-нибудь или еще что? Или это была простая случайность, временный порыв…

– Только скажи мне, чего ты хочешь. – Сет забрал у нее ступку и потянул за руку к себе. – Ужин? Кино? Выходные на пляже?

– Выходные? А тебе не кажется, что ты слишком торопишь события?

Эйслинн положила ладони ему на грудь, сохраняя маленькую дистанцию между ними.

– Не так, как мне бы хотелось. – Он наклонился к ней так близко, что его губы почти касались ее губ. – Но я очень стараюсь быть терпеливым.

Даже не подумав, что делает, Эйслинн прикусила его нижнюю губу.

Они снова целовались, нежно, не торопясь, и еще более мучительно, чем в первый раз. Где-то между тем, когда она сказала ему о встрече с Кинаном, и тем, когда она задала ему вопрос об их отношениях, все ограничения пали. Ее руки скользнули под его рубашку, пробуя наощупь кожу и все кольца, украшающие его грудь. Все протесты и возражения, которыми она обычно сдерживала себя, растаяли.

Вот я и нашла запретную черту. Она чуть не рассмеялась от этой мысли.

– Сет! Ты дома?!

Ручка входной двери затряслась.

– Сет! Мы знаем, что ты там!!! – Завопил Митчелл, один из бывших Лесли. Он снова постучал, на этот раз громче. – Ну, давай же, открывай!

– Не обращай на него внимания, – прошептал Сет в ухо Эйслинн. – Может, он просто свалит отсюда.

Ручка двери опять задрожала.

– Может, это и к лучшему. – Эйслинн отодвинулась от него, чувствуя в голове до странности приятную пустоту. – Мы сейчас не очень ясно мыслим.

– Все эти несколько месяцев мои мысли были только об этом, Эш. – Сет погладил ее по щеке. – Но одно твое слово, и мы остановимся. Я не стану ни к чему принуждать тебя. Никогда.

– Я это знаю, – зарделась Эйслинн.

Было намного легче поддаться искушению, чем даже просто говорить о нем. Прямо на удивление легко!

– Я только не знаю, как далеко мы можем зайти.

Сет прижал Эйслинн к себе и провел рукой по ее волосам.

– Тогда мы притормозим. Идет?

– Идет, – кивнула Эйслинн, одновременно ощущая облегчение и разочарование.

Просто до боли хотелось, чтобы все это не было случайностью, просто позволить себе вырваться из-под собственного контроля, забыть о логике, обо всем, что она должна и чего не должна делать… Искушение – слишком слабое слово для того, что она чувствовала.

– И да, отношения, – сказал Сет низким уверенным голосом. – Это именно то, чего я хочу, и во всем этом нет ничего случайного.

Ей нечего было ответить.

Снаружи заорал Джимми:

– Открывай эту треклятую дверь, Сет!!! Тут до чертиков холодно!

Сет нежно запрокинул голову Эйслинн, вынуждая ее посмотреть ему в глаза:

– Ты заставляешь меня нервничать. У нас все хорошо?

Эйслинн кивнула.

– Теперь ты снова хочешь сбежать от меня?

Она вспыхнула:

– Нет. Как раз наоборот.

Он провел кончиками пальцев по ее щеке, задержавшись у уголка рта, и заглянул в ее глаза:

– Я не буду на тебя давить.

Она спрятала лицо на его груди.

– Мне нужно подумать. Если мы собираемся попытаться… быть вместе. Я не хочу все… испортить.

– Этого не случится, но… – Он с трудом сглотнул, прежде чем продолжить: – В спешке нет никакой нужды. Я никуда не денусь.

Стук в дверь стал оглушительным, и Сет, наконец, отпустил ее. Повернувшись спиной к Эйслинн, он поправил одежду, подошел к двери и рывком открыл ее:

– Что?!

– Господи, чувак, да там просто холод собачий, – простучал зубами Митчелл, проходя мимо Сета.

За ним вошел Джимми, закончивший школу в прошлом году. С ним были три девушки, с которыми Эйслинн не была знакома. Она отошла к стойке и продолжила измельчать травы в ступке. Заметив ее, Джимми задержался в дверях и широко ухмыльнулся:

– Ну, здравствуй, Эш.

Она подняла ступку в знак приветствия, но ничего не сказала. Ее губы горели от поцелуев, волосы спутались. И дураку было ясно, что они заявились не вовремя.

Сосредоточиться на бальзаме было легче, чем общаться с новоприбывшими, поэтому Эйслинн выложила растертую массу в пустую миску, положила в ступку еще одну порцию трав и снова принялась за работу.

Джимми толкнул локтем Сета:

– А что случилось с правилом «в дом – только друзей»?

– Эш и есть друг. – Сет сузившимися глазами посмотрел на Джимми и добавил: – Единственный друг, которому здесь рады в любое время.

По-прежнему ухмыляясь, Джимми подошел к Эйслинн и заглянул в ступку, которую она сжимала в руке.

– Интересненько. Что тут у тебя? – Он взял миску с уже измельченным зверобоем и понюхал его. – Ничего такого, что я смог бы покурить.

Он был настоящим хвастуном. Митчелл же превосходил его в этом деле многократно, особенно с тех пор, как Лесли рассказала всем, кто соглашался слушать, что в постели он настоящий отстой. Он выставил на стойку упаковку пива. Вниманием девушек завладел Бумер. Они пялились на удава во все глаза, но приближаться к нему не спешили. Все трое были одеты так, что было странно, как они не превратились в ледяные статуи на таком холоде – узкие юбки, блузки, не оставляющие места воображению, в общем, в такой одежде было бы неудобно, даже если бы на дворе не стояла осень. Трое? Эйслинн посмотрела на них, потом на Джимми, который чувствовал себя как дома, поедая оставшиеся макароны прямо из кастрюли.

– Кажется, я всех попросил оставить меня в покое на несколько дней. – Сет высыпал измельченные травы в кипящую воду и установил таймер. – Эш, можешь достать оливковое масло, когда закончишь с этим?

Она кивнула.

– Оставить тебя в покое, значит? – Ухмыльнулся Митчелл. – Что-то не похоже, чтобы ты размышлял о вечном наедине с самим собой.

– Мы и были наедине. И сейчас могли бы. – Сет приподнял бровь и головой указал на дверь.

– И не надейся.

Митчелл открыл бутылку пива. Сет сделал несколько глубоких вдохов.

– Раз уж вы собираетесь торчать тут, включи какую-нибудь музыку.

– Вообще-то мы думали, ты захочешь прогуляться, – вступила в разговор девушка, цеплявшаяся за Джимми.

Одна из двух других неотрывно следила за Сетом. Она слегка повернулась, и Эйслинн успела заметить крошечные рожки, торчащие из ее волос, и кожистые крылья у нее за спиной.

Как она зашла сюда? Да еще и в таком виде? Только самые сильные и могущественные фейри могли находиться в окружении такого количества металла и при этом носить «иллюзию». Именно это правило успокаивало Эйслинн все эти годы.

Девушка с крыльями медленно шла к Сету, будто каждый шаг требовал от нее предельной концентрации.

– Мы не можем задержаться надолго. Пойдем с нами? В «Вороньем гнезде» сегодня должна играть неплохая группа. – Она ехидно улыбнулась Эйслинн. – Я бы и тебя пригласила, но после проверки там строгие возрастные ограничения. Не младше восемнадцати, ну, ты понимаешь.

Эйслинн медленно поставила ступку и встала между Сетом и фейри.

– Сет занят.

Сет положил руки ей на бедра, но не потянул к себе. Сверля взглядом фейри, Эйслинн прислонилась к нему спиной. Да как она посмела прийти сюда?! Кто послал ее?

Мысль о том, что Сет уязвим для них, разозлила ее до предела.

– Так-так-так, – протянул Митчелл. – Веселье начинается.

С энтузиазмом кивая, Джимми уселся на стул, держа в одной руке вилку, а в другой – кастрюлю с остывшими макаронами.

– Ставлю на Эш.

Фейри продолжала идти к кухне. Эйслинн выставила вперед руку.

– Думаю, ты должна уйти.

Фейри сморщила носик:

– Правда?

– Правда.

Эйслинн взяла фейри за запястье, не сильно, а просто сомкнула пальцы вокруг ее руки. Как и в школе, от прикосновения к фейри способность Эйслинн видеть их обострилась. Она мягко оттолкнула фейри. Та вздрогнула и оступилась. Приподняв бровь, она странно посмотрела на Эйслинн, но быстро пришла в себя.

– Значит, в другой раз, – пробормотала она.

– Нет, – сказал Сет, обнимая Эйслинн за талию. – Я именно там, где и хочу быть.

Джимми и Митчелл обменялись идиотскими ухмылками.

– Чувак, ты должен поделиться своим секретом.

Митчелл встал и взял свое пиво. Он бросил короткий взгляд на свою спутницу, и она тут же оказалась рядом с ним. Митчелл тем временем продолжал:

– Я не хочу сказать, что у тебя когда-нибудь были проблемы с тёл… – Он прокашлялся, когда девушка стукнула его по плечу. – Да я только говорю, что бы он там ни делал, – он кивком головы указал на ту часть поезда, где располагалась спальня Сета, – это однозначно нечто. Эш даже разговаривает редко, а он довел ее до того, что она готова за него драться.

Фейри не сдвинулась с места. Она медленно провела пальцами вниз по груди:

– Ты можешь получить намного больше, чем здесь.

Эйслинн шагнула вперед, с силой вцепилась в запястье фейри и пошла к двери, волоча ее за собой. Для такой сильной фейри ее на удивление легко тащить. Может, она стала слабее из-за металла…

– Вали отсюда, – сказала Эйслинн, открыв дверь и подталкивая фейри вперед. – И чтоб ноги твоей тут больше не было.

Все фейри снаружи с интересом наблюдали за этой сценой. Некоторые из низ задорно захихикали. Девушка-фейри в костюме тоже была там. Она отвела взгляд от своего нового зверинца из оригами – животные шли по кругу, как живые.

– Говорила же я тебе, Сериз, – сказала она и снова принялась складывать и сворачивать листья. – Это не сработает, если они уже влюблены.

Эйслинн отпустила фейри.

– Держись от него подальше.

– Только на эту ночь, – фейри бросила взгляд внутрь поезда, распахнула и снова сложила крылья, медленно, словно бабочка на цветке. – Но честное слово, уверена, он заслуживает большего.

Черт бы побрал этих фейри! Эйслинн открыла рот, что бы сказать что-то еще…

– Меня это не интересует, – сказал Сет у нее за спиной.

– Сучка, – прошипела Эйслинн одна из девушек, выходя из поезда. Она шагала с таким видом, словно имела все причины чувствовать себя оскорбленной. – Ты не должна была так хватать ее. Она же просто флиртовала!

– Парни не любят настырных девчонок, – поддержала ее вторая. – Им нравятся леди.

Джимми остановился в дверях и с невозмутимым видом изрек:

– Да уж. Я бы не сказал, что это слишком заводит. – А затем вдруг добавил: – Если устанешь от Сета…

– Заткнись, – перебил Митчелл и толкнул его.

Несколько фейри, невидимые для всех, кроме Эйслинн и других фейри на улице, унеслись прочь.

Эйслинн закрыла дверь и навалилась на нее спиной. Сет уже вернулся к противно пахнущему вареву и помешивал его.

– Поскольку ты никогда не казалась мне ревнивой, думаю, это была фейри.

– Крылья и все такое. – Она подошла к нему, наклонила его голову к себе и поцеловала. – Хотя, видимо, я ревнивее, чем думала.

Сет усмехнулся:

– Мне это на руку.

Отложив ложку, он обошел вокруг стойки.

– Я думал, они не любят металл.

– Не любят. Поэтому она и хотела вытащить тебя из дома. Она сильна достаточно, чтобы войти сюда, но недостаточно, чтобы долго тут оставаться. Она даже не могла нормально носить «иллюзию». – Эйслинн добавила еще щепотку трав в ступку. – Окажи мне услугу.

– Все, что угодно.

– Оставайся сегодня дома.

Она выбрала несколько толстых стеблей и взглянула на дверь, которая неожиданно стала таким тонким барьером между ними и растущим количеством фейри.

– Я мог бы попросить тебя о том же, – сказал он с мягким упреком.

Сет крепко обнял Эйслинн. Она закрыла глаза и прижалась щекой к его груди.

– Если в ближайшее время я не найду какой-нибудь выход, бабушка заберет меня из школы. Я не могу заставить ее остаться здесь и не хочу лгать ей и говорить, что они ушли.

– Я могу пойти с тобой…

– Он не станет говорить со мной, если я притащу тебя туда. Мне нужно, чтобы он думал, что я ему верю. – Она потянулась к нему, чтобы поцеловать, и добавила: – Если это не сработает, попробуем что-нибудь другое.

Он был взволнован, даже напуган. Ей не хотелось этого видеть, не хотелось, чтобы он так себя чувствовал. Наконец, он кивнул:

– Постарайся быть осторожной, хорошо?

– Изо всех сил…

Потому что если у нее не получится, у нее отнимут все – школу, друзей, Сета.

Кинан может оговориться. Фейри поблизости могут сказать что-нибудь такое, что поможет ей понять, как избавиться от него. Они просто должны это сделать!

Глава 17.

Если они заберут вас, и вы попробуете

их пищу… вы не сможете вернуться. Вы

навсегда изменитесь и останетесь с ними.

«Верования в кельтских странах» (1911)

У. Й. Эванс-Вентц

Спустя полчаса Эйслинн шла по Шестой улице, с каждым шагом все больше и больше нервничая. Мысли о фейри, которая пришла в дом Сета, прекрасно этому способствовали. А что, если бы меня там не было? Они бы причинили ему вред? Она не хотела оставлять Сета одного, встречаться с Кинаном и вообще иметь дело со всей этой неразберихой, но ей нужны были ответы. А Кинан мог их дать.

Он стоял у самого входа на ярмарку и выглядел совершенно нормальным. Трудно было поверить в то, что он был одним из них и не просто придворным фейри, а королем. Он потянулся к ней, словно собирался обнять.

– Эйслинн, – поприветствовал он.

Она отступила назад, чтобы избежать его прикосновений.

– Я так рад, что ты пришла.

Кинан казался ужасно серьезным. Не зная, что и сказать, Эйслинн пожала плечами.

– Ну что? Идем? – Спросил он и предложил ей руку, точно они были на официальном приеме или вроде того.

– Конечно.

Она не обратила внимания на его жест – и на короткий хмурый взгляд – и прошла за ним в лабиринт повозок и шатров, которые, казалось, подпрыгивали в освещенном огнями вечернем сумраке.

Люди толкались вокруг – толпа была просто невероятной. Со всех сторон влюбленные парочки и целые семьи предавались разным забавам. В руках у многих из них были сладко пахнущие напитки – что-то тягучее, золотистого цвета.

– Ты такая… – начал Кинан, пронзая Эйслинн взглядом. – Для меня большая честь, что ты согласилась присоединиться ко мне сегодня.

Эйслинн кивнула, будто поверила его словам. Однако она знала, что правды в них не было. Это просто смешно! Его комментарии были такими приятными, что ей становилось не по себе от них.

Возле нее несколько девушек пытались забросить маленькие пластиковые шарики в большую стеклянную миску. Над головой огнями сверкало Чертово колесо. Встречаясь в толпе, люди смеялись и обнимались друг с другом.

Кинан взял ее за руку, и внезапно Эйслинн так ясно все увидела, что у нее отвисла челюсть.

«Иллюзии» вокруг побледнели. Рабочие карнавала, продавцы в палатках и повозках, почти все люди, проходившие мимо… Все они фейри. Боже мой! Она еще никогда не видела такого столпотворения фейри.

Куда бы она ни взглянула, замаскированные фейри дружелюбно и счастливо улыбались ей. Почему так много фейри носят человеческие обличия?

Несколько настоящих людей проталкивались через толпу, некоторые из них играли в хитроумные игры, еще несколько передвигались по периметру карнавала на маленьких хрупких машинках, но фейри даже не смотрели в их сторону. Все они наблюдали только за Эйслинн.

Несколько из них окликнули Кинана, и он помахал им рукой.

– Старые друзья. Хочешь с ними познакомиться?

– Нет, – поспешно выпалила она и прикусила губу.

Оглядываясь вокруг, она чувствовала, как грудь сжимают холодные тиски. Кинан нахмурился.

– Ну, не сейчас, – выдавила Эйслинн улыбку в надежде, что он примет ее нервозность за простую застенчивость.

Контроль. Эйслинн глубоко вздохнула и постаралась, чтобы ее голос прозвучал дружелюбно:

– Я думала, мы пришли сюда, чтобы лучше узнать друг друга.

– Так и есть, – подтвердил он и улыбнулся так, словно она только что преподнесла ему бесценный подарок. – О чем тебе рассказать?

– М-м, как насчет твоей семьи?

Ноги Эйслинн отказывались слушаться, и она споткнулась.

– Я живу со своими дядями, – сказал Кинан и провел ее мимо нескольких фейри, которых еще минуту назад можно было принять за обычных учеников школы О'Коннела.

Некоторые из них неопределенно указывали на нее, но никто не приближался. Другие почтительно уходили с пути Кинана, пока он вел ее к рядам палаток, где фейри, которых Эйслинн теперь ясно видела, играли в игры.

– С дядями? – Переспросила она, серьезно сомневаясь в том, что прийти сюда было мудрым решением. – Ах, да, те самые, что были в школе.

Фейри. Как и почти все здесь. У нее закружилась голова.

Эйслинн предприняла еще одну попытку:

– А твои родители?

– Мой отец умер еще до моего рождения, – ответил он злым, а не печальным, как ожидала Эйслинн, голосом. – Но все, чем я являюсь, – это его подарок.

А фейри умирают? Она не знала, как отреагировать на эту странную речь, поэтому просто сказала:

– Моя мама тоже умерла. При родах.

– Мне очень жаль. – Кинан взял ладонь Эйслинн, нежно сжал и переплел свои пальцы с ее. – Уверен, она была замечательной женщиной и наверняка красавицей, раз ты ее дочь.

– Я не очень-то на нее похожа.

Эйслинн с трудом сглотнула. Все, что у нее было, – только фотографии, которые бабушка расставила по всему дому. На них мама всегда выглядела обеспокоенной, будто ее тревожило то, что она видит. Бабушка никогда не говорила о том, как мама прожила свой последний год, словно этого времени никогда не было.

– А твой отец? Он хороший человек?

Кинан остановился, держа ее за руку. Они стояли в толпе фейри, окруженные ими со всех сторон, и разговаривали о своих семьях.

Все казалось бы совершенно нормальным, если бы Эйслинн не видела их странной формы глаз и нечеловеческих улыбок. Она направилась туда, где продавали сладко пахнущие напитки.

– Эйслинн?

Она пожала плечами. Лучше говорить об отце, о котором она ничего не знала, чем о матери, от которой ей в наследство досталась способность видеть их.

– Кто знает? Бабушка понятия не имеет, кто он, а мамы больше нет, и она не сможет ничего рассказать.

– По крайней мере, у тебя есть бабушка. – Он погладил ее по щеке свободной рукой. – Я рад, что у тебя есть любящий человек, который заботится о тебе.

Она собиралась ответить, но прямо к ним, во главе с Остролицым, шли шесть фейри, те самые, которым так нравилось зависать в баре и беспокоить постоянных клиентов; те самые, из-за которых Эйслинн тогда пришлось уйти из бильярдной. Она застыла, не в силах даже пошевелиться. Годами выработанные инстинкты сейчас затмили логику.

– Эйслинн, что случилось? – Кинан встал перед ней, и она больше ничего и никого, кроме него, не видела. – Я обидел тебя?

– Нет, я просто… – Она улыбнулась ему как можно более убедительной улыбкой и солгала: – Замерзла.

Он снял куртку и накинул ей на плечи:

– Так лучше?

– Лучше.

И это действительно было так. Если бы он на самом деле был таким, каким казался – добрым и внимательным, ей было бы не по себе оттого, что она обманывает его.

Однако он таким не был. Он вообще не был настоящим.

– Давай пройдемся, – предложил Кинан. – Здесь всегда можно найти интересные игры.

Он снова взял Эйслинн за руку, и опять ее Видение заработало в полную силу.

Возле них, в самом центре детского бассейна стояла женщина.

– Приз за три дротика! – Призывала она.

Ее толстая коса свисала до самых колен. Лицо ее было похоже на лицо ангела со средневековой фрески, но в невинных глазах искрилась опасность. Даже несмотря на козьи ноги, выглядывавшие из-под длинной юбки, она была великолепна, но никто не приближался к ней.

У следующей палатки в длинной очереди стояли фейри и люди. Кроме фейри, лица которых Эйслинн замечала в городе, были и другие – такие, каких она и представить себе не могла: фейри с самыми разными крыльями, с покрытой колючими шипами кожей, одетые во всевозможные фасоны одежды. Это было сложно переварить.

Пораженная огромным количеством и разнообразием фейри, Эйслинн остановилась.

– Местные гадалки устраивают настоящие шоу, – заметил Кинан и придержал матерчатый вход в шатер, чтобы Эйслинн смогла заглянуть внутрь.

Там находились три женщины со слезящимися белыми глазами. За ними стоял целый ряд статуй, похожих на горгулий без крыльев. Они были до ужаса мускулистыми. И живыми! Их пристальные взгляды скользили по шатру, словно они искали того, кто мог бы ответить на их невысказанные вопросы.

Фейри отступили, и Кинан провел Эйслинн внутрь. Она подошла к одной из статуй. Фигура смотрела на нее широко открытыми, почти испуганными глазами, когда Эйслинн протянула к ней руку. Одна из женщин тут же оказалась рядом и схватила ее за запястье:

– Нет.

Все три женщины заговорили одновременно, обращаясь не к ней и не к Кинану, а так, будто говорили сами с собой – тихим, свистящим шепотом:

– Он наш. Справедливый обмен. Не тебе вмешиваться.

Женщина, державшая Эйслинн за руку, бросила на нее короткий взгляд белых глаз и спросила:

– Ну что, сестры? Что мы скажем?

Эйслинн отшатнулась, но хватка была крепкой.

– Значит, ты юная избранная, – сказала гадалка, глядя при этом на Кинана по-видимому слепыми глазами. – Новая возлюбленная.

За их спинами фейри придвинулись ближе, толкаясь и перешептываясь.

Старуха одарила Кинана обжигающим взглядом светящихся белых глаз и со значением произнесла:

– Она отличается от других, дорогой. Она особенная.

– Я это уже знаю, мать.

Кинан обнял Эйслинн за талию, будто имел на это право.

Нет у него такого права!

Эйслинн отступила так далеко, как только могла, учитывая, что ее до сих пор держали за руку.

Три старухи одновременно вздохнули.

– Жестокая она, да?

– Рассказать тебе, насколько она отличается от других? – Спросила Кинана та, что держала Эйслинн. – Какой особенной она станет?

Все фейри в шатре внезапно умолкли. Они наблюдали с интересом и нескрываемым любопытством, словно у них на глазах происходило стихийное бедствие.

– Нет, – запротестовала Эйслинн, освободилась от женщины и схватила Кинана за руку.

Он не сдвинулся с места.

– Такой особенной, как я мечтаю? – Спросил он слепых женщин громким голосом, чтобы все присутствовавшие фейри ясно слышали его.

– Такой, как она, ты никогда не встретишь.

Женщины закивали с ужасающей синхронностью, как будто у них на троих был один разум.

Ухмыляясь, Кинан бросил женщинам горстку незнакомых бронзовых монет. Все трое одновременно одинаковыми движениями рук поймали монеты прямо в воздухе.

Я должна убираться отсюда. Прямо сейчас.

Однако Эйслинн не могла просто взять и убежать. Если бы не ее способности, у нее не было бы причин так бурно реагировать: на вид женщины ничем не отличались от других работников ярмарки.

Не выставляй себя напоказ. Помни о правилах.

Она не могла себе позволить поддаться панике. Сердце Эйслинн бешено билось. Грудь сдавило так, словно ей нечем было дышать.

Держись. Сконцентрируйся. Ей нужно было убираться отсюда, подальше от них, назад к Сету. Ей вообще не стоило приходить сюда. Ей казалось, что она угодила в ловушку.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒